Текст книги "Секреты здоровья без лекарств"

О геометрии тела

Мою новую базу знаний дополнили труды мануального терапевта Томаса Майерса, автора новаторской методики анатомических поездов.

Этот врач, имя которого обрело мировую известность, ввел понятие того, что мы сегодня называем геометрией тела.

Методика автора основывается на принципе всеобщей связности фасциальной системы. Фасция – это соединительно-тканное полотно, которое покрывает любой орган, создает футляры для сосудов, нервных стволов, объединяет мышцы в длинные цепи, которые тянутся от макушки до стоп. Непрерывные мышечно-фасциальные линии определяют и выстраивают геометрию нашего организма – его положение в пространстве. А нарушение в теле правильного распределения сил приводит к негативным последствиям как для опорно-двигательного аппарата, так и для других органов и систем.

Объясню проще. Цепочка мышц-сгибателей (вплетаются в позвоночник спереди) должна соответствовать по тонусу разгибателям (расположены сзади). Длина правой боковой мышечно-фасциальной линии (отвечает за отклонение туловища в одноименную сторону) должна быть равна левой. Также симметричными должны быть и спиральные цепи (одна идет от правого плеча к левой половине таза, а другая – от левого плеча к правой половине таза). Когда взаимодействие этих цепей гармонично, когда они беспрепятственно скользят друг относительно друга, когда нет патологических фиксаций, «залипаний» в порочных положениях, у нас великолепная осанка, ловкие движения, прекрасное самочувствие. А если возникают какие-то перекосы, допустим, стойкий наклон тела вправо, то страдает не только позвоночный столб: в зону компрессии попадут органы правой половины тела (как минимум). В результате начнутся проблемы с оттоком желчи, с функцией печени, могут возникнуть боли в нижних отделах живота, болезненные месячные, боли в паховой области, начнет разрушаться зажатый тазобедренный сустав, не выдержит суммарной перегрузки коленный.

При этом голова все-таки будет пытаться всеми силами остаться над уровнем плечевого пояса и таза, а шея начнет испытывать откровенную асимметричную нагрузку. Появятся боли и эпизоды «заклинивания». Сосуды, проходящие через шейный отдел позвоночного столба и отвечающие за мозговой кровоток, при такой диспозиции поменяют свой прямолинейный ход. Возникнут затруднения для венозного оттока отработанной крови от головного мозга (вену зажать просто, у нее очень податливая стенка). Это проявится повышением внутричерепного давления с головокружениями, тошнотой или рвотой. В случае бездействия и сохранения порочной геометрии позвоночная артерия отреагирует уменьшением своего просвета. Ее диаметр уменьшится ровно настолько, насколько «прижата» вена, во избежание сосудистой катастрофы. Появится новый диагноз: синдром позвоночной артерии. Так какой-то, казалось бы, банальный перекос меняет состояние всех органов и систем. Каскад поломок при нарушенной геометрии нарастает, спектр лекарств становится все больше.

Точно так же влияет на здоровье распространенная «проблема века» – сутулость. Тело наклоняется вперед и удерживается в этом положении патологически напряженными мышцами-сгибателями, отягощенными триггерными точками. Голова при этом также смещается кпереди. При здоровой геометрии она располагается над плечами и над тазом и давит на шею с силой в 3 килограмма. Это совершенно корректная нагрузка, которую предусмотрела природа. Смещение же головы вперед, согласно законам физики, меняет рычаг, и давление возрастает до 27 килограммов, а это уже запредельная нагрузка. Все равно что посадить на плечи первоклассника и носить его постоянно. Для описания последствий такой патологической биомеханики потребуется несколько страниц. Поэтому не менять «порочную» геометрию тела – это верный путь в аптеку на всю оставшуюся жизнь.

Принципиально новый подход к здоровью и лечению

Новые знания стали для меня откровением и руководством к дальнейшим действиям на профессиональном пути. Нашлось логическое объяснение отрицательным результатам при моих стандартных назначениях. Появилось понимание, как в моей профессии можно реально помогать людям.

Я отказалась от утверждения, что здоровье с годами становится только хуже, и поняла очень важные моменты, которые легли в основу моего метода.

1. В человеческом теле заложены мощные резервы для самостоятельной реабилитации. Организм способен на самодиагностику, самокоррекцию, самосанацию и самовосстановление. Он самостоятельно занимается вычислением больных клеток и их оздоровлением, поиском агрессоров и их уничтожением.

2. Если в тканях есть зажим – пусть зажата всего лишь парочка сосудов – артерия, по которой к органу притекает чистая кровь, и вена, по которой оттекает отработанная, то в нем будет нарастать неблагополучие. Начнут накапливаться «отходы производства» клеток, возникнет дефицит питательных веществ.

3. Медикаментозная «поддержка» организма обычно только усугубляет патологическую ситуацию (о ее негативном влиянии мы будем говорить подробно при описании конкретных болезней).

4. Приоритетным и первоочередным шагом при лечении любой патологии, особенно ортопедической, является купирование миофасциальной боли, а именно:

– выявление и ликвидация всех сформировавшихся триггерных точек;

– растяжение до физиологической нормы функционально коротких мышц;

– тренировка ослабленных, невостребованных мускулов;

– восстановление гармоничного взаимодействия длинных миофасциальных цепей.

5. Важно не откладывать «освобождение» на потом, не дожидаться необратимых изменений. Тот же зажатый пальчик, извлеченный через 10 минут, будет сильно отличаться от того, который вытащили через 10 лет.

Все это, разумеется, разрабатывалось, проверялось и отлаживалось годами моей последующей практики. Двадцать с небольшим лет назад я стояла у истоков новой методики, еще мало владея тонкостями, но имея глубокое убеждение, что нахожусь на верном пути.

Глава 6. Об ошибках и опыте

Новые знания окрылили меня, вернув веру в то, что я на самом деле могу спасать людей. До сих пор помню свои чувства после прочтения первых материалов о триггерных точках. Вначале это было сомнение – уж очень все отличалось от навыков, которыми я руководствовалась ранее. По мере углубления в тему пришло ощущение неловкости от того, что я столько лет работаю (и где – в федеральном центре с мировой известностью!), берусь лечить людей и ничего не знаю о таких фундаментальных вещах.

Проверять все на себе

И я стала проверять все, о чем читала, на себе, на родственниках и друзьях. Благо их у меня много, и каждый с доверием откликался на мои инициативы: охотно подставляли свои спины, руки, ноги.

И действительно, мы начали получать совершенно удивительные результаты. Порой за один сеанс удавалось убрать боль, с которой мы до этого бились не один месяц, а то и не один год.

Вот тогда новая тема захватила меня всерьез. Найти труды Джанет Тревелл в полном объеме было очень трудно. Сначала читала отдельные статьи на английском языке.

Потом небольшим тиражом, всего 15 тысяч экземпляров, появился перевод книги «Миофасциальные боли» на русский язык, и мне удалось его добыть. Началась совершенно другая жизнь!

Я читала книгу Тревелл взахлеб, как любовный роман, после работы по ночам, а утром бежала в свои палаты – пробовать новую методику.

В нашем отделении был отличный коллектив более чем из 50 сотрудников. И все наработки и варианты лечения мы проверяли друг на друге. Случаи были разные.

Часто вспоминаем, как Любовь Леонидовна Иванова (тогда она работала в одном корпусе со мной, а теперь Любовь Леонидовна – доктор нашей курганской клиники) убирала мне первый триггер.

– Люба, помнишь? Ты делала это так усердно, что у меня потом «дырка» на коже образовалась? – говорю я ей.

Было и больно, и смешно одновременно. Но зато тогда мы поняли, что всухую работать неправильно, и начали искать подходящие для этой задачи кремы и мази.

– Сначала проверь на себе, затем – на близких, убедись в результатах и только потом иди к пациенту, – так я говорю всем своим сотрудникам.

И сама, конечно же, по сей день следую этому принципу.

Ошибиться и поменять подход

Конечно, бывали и ошибки при лечении. Например, человек приходил ко мне с жалобами на боль между лопатками. На приеме я проверяла и видела: вот оно – напряжение в мышцах, вот – триггеры. И работала со спиной.

Человеку становилось лучше. Он благодарил и уходил, но… через полгода возвращался снова с той же проблемой. Я опять расправляла зажимы, и ему снова становилось хорошо. Правда, теперь уже только на 1–2 месяца. Со временем пациент приходил ко мне все чаще и чаще, после чего мой подход совсем переставал ему помогать.

Тогда я не понимала, что есть мышцы-антагонисты, которые пытаются компенсировать нарушенную геометрию тела. Если триггеры возникли в разгибателях, то они вторичны, и в первую очередь нужно обращать внимание на противоположные им по функции мышцы. Иными словами, при болях между лопатками (мышцы-разгибатели) я должна была расправлять и растягивать грудные мышцы (сгибатели).

Со временем я осознала, что при всех подобных проблемах нужно не массировать спинку, расслабляя мышцы, которые сражались за сохранение геометрии тела, а менять «порочную» геометрию тела целиком.

В результате таких открытий мне стало ясно, что происходило с моими бабушками и прабабушками, когда с годами их тело пригибало к земле. Тяжелый физический труд приводил к спрессовке мышечных цепей, которые вплетаются в позвоночник спереди. Естественно, в противовес этому никто их не растягивал. Укорочение сгибателей способствовало наклону тела вперед. К этому присоединялось опущение органов, согбенная поза усугублялась, нарастали боли в спине. Вместо воды – чай с карамелечкой, плюс – гипотензивные препараты (понижающие артериальное давление) с мочегонным эффектом. В итоге – глобальная «засуха» соединительной ткани. Не исключаю, что и дефектный позвонок был ни при чем!

Кстати, благодаря работе с мышцами, которую я провела, опираясь на новые методы, сейчас мне удается жить полноценно, не вспоминая про свою «отягощенную наследственность».

В свои 60 я чувствую себя намного лучше, чем в 30–35 лет. Тело никогда не приносило столько радости. И это не просто отсутствие боли, а гибкость, которая не ощущалась в молодые годы, легкость походки, желание побежать. Но если бы я следовала стандартному подходу массовой медицины, достичь этого было бы невозможно. И таких положительных примеров в моем окружении превеликое множество.

В разработке нашего метода и в закреплении результатов очень пригодился многолетний опыт по лечебной физкультуре. Теперь мы использовали прикладные знания, опираясь на новый подход и избегая прошлых ошибок.

Потрясающие результаты работы с мягкими тканями все чаще подталкивали нас к мысли: «Давайте попробуем совсем без блокад и без лекарств!» Пробовали. Раз, два, много раз – получалось.

Сегодня из 100 пациентов мы можем одному назначить короткий трех-пятидневный курс медикаментов только для того, чтобы включить человека в лечебный процесс. В принципе, мы сторонники лечения без использования фармпрепаратов.

Рабочая атмосфера

Прокладывая новый путь во врачевании, я успела застать время, когда в федеральной клинике еще чтились традиции советской медицины и поддерживалось творчество. В лечении главным по-прежнему было правило «не бывает двух одинаковых больных», а хорошим результатом считалось расставание пациента с болью и его возвращение к труду.

Это были замечательные условия для освоения на практике полученной информации, и я погрузилась в процесс, что называется, с головой. Днем работала в отделении, вечером приходила домой и вставала к кушетке – труд до ночи. Не сидела сложа руки и в выходные, да и отпуск брала для того, чтобы работать.

Коллеги к моему новаторству относились по-разному. С воодушевлением и трепетом я делилась с ними всем новым, приносила с трудом добытые материалы: «Берите, читайте!» А когда у меня на несколько месяцев вперед начала выстраиваться на прием очередь из больных, была готова поделиться и пациентами. Среди коллег были те, кто влюбился в эту тему, они до сих пор в нашей команде.

Но были и другие – кому новаторские подходы оказались неинтересны. «Я вам не массажистка, чтобы руками работать», – заявила мне врач, которая пришла в наше отделение после расформирования одного из параллельных подразделений. Работала у нас еще одна доктор, которая руки из кармашков халата не вынимала, когда совершала обход. Ее общение с больным заключалось в том, чтобы посмотреть на снимки и назначить шаблонный набор препаратов и электропроцедур. С ее слов, она «обесточивалась», прикасаясь к пациенту, а общение с компьютером, напротив, приносило ей удовлетворение.

Пациенты однозначно испытывали восторг. Они были готовы пропустить физиопроцедуры, отказаться от капельницы и хотя бы на несколько минут оказаться под моими руками.

Руководители клиники поначалу просто наблюдали, чем я занимаюсь и что у меня получается, а потом начали и сами приводить знакомых: «Вот, давай полечи: это наш губернатор, а это – директор завода».

Глава 7. Диссертация

К 2000 году у меня накопилось достаточно историй лечения и благополучного выздоровления благодаря новому подходу. Работа с триггерными точками приносила красивые результаты, и я решила обобщить свои наработки в диссертационном исследовании.

В отличие от большинства научных работ, посвященных вопросам оперативного лечения опорно-двигательного аппарата, свою я решила посвятить оздоровлению мягких тканей. Как позже прозвучало на защите, моя научная работа была пионерской и революционной. Во-первых, потому, что этой теме уделялось очень мало внимания – как во время обучения студентов, так и в процессе врачебной практики. А во-вторых, сам подход к лечению принципиально отличался от традиционного.

Я озвучила свою тему на научном совете и вызвала большой интерес у коллег и руководства. Думаю, отчасти это событие, а также хороший опыт, который был у меня за плечами (многие сотрудники успели прочувствовать результативность нового метода на себе), послужили тому, что меня назначили заведовать отделением реабилитации, где я к тому времени проработала уже 13 лет.

Расширение полномочий помогло мне в подготовке научной работы, потому что к исследованию я могла подключить весь коллектив. На протяжении четырех лет мы кропотливо и тщательно собирали и обобщали материалы, чтобы внести достойную лепту в теорию и практику отечественной медицины.

Как я познакомилась с командой «КАМАЗ-Мастер»

В 2002 году, в период, когда я работала над диссертацией, ко мне за врачебной помощью обратился Семен Семенович Якубов. С 1976 года он занимал должность заместителя генерального директора завода «КАМАЗ», а в 1988 году основал российскую автогоночную команду «КАМАЗ-Мастер». К моменту нашего знакомства Семен Якубов был чемпионом России по ралли-рейдам, двукратным обладателем Кубка Мира и многократным победителем международного ралли «Дакар».

Во время очередных спортивных состязаний он сильно травмировал плечевой сустав. Ему диагностировали плечелопаточный периартоз – надрывы, контузии, стойкий спазм тканей, окружающих плечевой сустав и шейный отдел позвоночного столба.

Семен Семенович пытался лечиться в России, во Франции, в Германии, в Израиле. Но все врачи твердили одно и то же: «Это не лечится. Забудьте про спорт. Подвесьте больную руку на косыночную повязку, обезболивайте плечо всеми доступными способами, и – к камину!»

Только представьте, что значит такой приговор для волевого мужчины, лидера автоспорта, которому всего 55 лет и которого знает весь мир!

Если бы я услышала о таком диагнозе в первые годы своей работы, то сказала бы этому человеку то же самое: его болезнь вылечить нельзя – тогда я была солидарна с медицинским сообществом.

Но теперь мне, владеющей другими приемами помощи, стало очевидно, что тактика щажения (обездвиживания) сустава и стандартного использования гормональных блокад лишь усугубляет патологический процесс. Более того, мы с коллегами понимали, что такому суставу нужен не покой: его необходимо разрабатывать, высвобождая из мышечных тисков.

Боль у Семена накануне нашей встречи нарастала и стала невыносимой. Плечо ломило круглосуточно, а от попытки пошевелить им мужчина был на грани потери сознания. Вместо сна он «нянчился» с рукой, как с больным ребенком. В таком состоянии знаменитый спортсмен и приехал в Курган по совету знакомых.

У меня не было свободной записи на тот день, и я предложила Семену Семеновичу приехать к нам домой после приема всех пациентов, в девять вечера.

С порога он сразу сказал:

– Я, к сожалению, ограничен во времени – генеральный директор отпустил меня всего на пять дней. Поэтому поработать получится только четыре раза, и на пятый день с утра я улетаю.

На все ближайшие дни у меня была полная запись, поэтому мы условились, что будем встречаться поздно вечером, после приема всех записанных пациентов.

Оказалось, что Семен Якубов тоже родом из Кургана. До переезда в Челны он окончил Курганский машиностроительный институт и работал на машиностроительном заводе, возглавляя цех, выпускающий технику для оборонной промышленности. Получилось, что лечиться он приехал буквально на свою малую родину.

– Семен Семенович, – сразу предупредила я его, – мы имеем дело с ригидной тканью, поэтому может быть прилично больно. Останавливайте меня, если стану «грубить» с болевыми ощущениями, – сказала я и начала методично расправлять закоксовавшиеся ткани.

– Ирочка, все в порядке, работай на результат, – заверил мой звездный пациент.

Намного позже Семен признался, что в тот момент думал только о том, как бы выдержать такое испытание и не потерять лицо. «Это вытерпеть нереально. Сейчас я выйду и больше никогда к этой барышне не вернусь», – таковы были его мысли.

После сеанса пациент сказал:

– Я пойду домой, послушаю организм. И, если что, наберу тебе завтра.

Но буквально через пару минут после того, как мы расстались, случилось неожиданное. Выходя из подъезда, Семен Семенович, не задумываясь, со всей силы толкнул рукой тяжелую металлическую дверь. Той самой, левой, которая не работала уже несколько месяцев. И боли не было! Он настолько поразился, что тут же позвонил в домофон:

– Ира, записывай меня на завтра, послезавтра и послепослезавтра. А в день отъезда приду к тебе перед самолетом, в пять утра!

Мы провели пять сеансов, по их истечении рука стала подниматься достаточно высоко, ночные боли отступили. Прошло еще две недели – пациент продолжал самостоятельно разрабатывать руку дома в Челнах, выполняя упражнения, которые я ему показала.

Результаты так воодушевили спортсмена, что он позвонил мне со словами:

– Ира, переезжай в Набережные Челны, будешь врачом нашей команды. Мои ребята очень нуждаются в твоей помощи.

– К сожалению, не могу, Семен Семенович, у меня другие планы, – ответила я. Тогда у меня уже были предпосылки к открытию клиники в Кургане.

– Тогда хотя бы приезжай, чтобы подготовить нас к «Дакару».

Вскоре я приехала в Набережные Челны, познакомилась с легендами автоспорта, поработала с ними. Затем съездила с командой на 4-й этап Кубка мира в ОАЭ. В конце 2006 года команда добилась разрешения на участие врача в ралли «Дакар» и даже купила домик на колесах с кондиционером и всеми условиями. «Поехали с нами, тебе будет комфортно», – позвонил мне Семен Семенович. Но я отказалась.

В моей жизни тогда появился Андрей – мой генерал (в прямом и переносном смысле) из Тюмени, который, оставив все, переехал в наш небольшой город. Мы готовились к нашему первому совместному Новому году, и я не могла убежать от него на целый месяц (старт ралли был назначен на 1 января).

«Если ты меняешь 25 чемпионов мира на одного Андрея, значит, это серьезный парень!» – пошутил тогда Якубов. К слову, и теперь, спустя столько лет, мы дружим с Семеном и его потрясающей супругой Олечкой, вместе проводим отпуск.

Немного о большом спорте

В нашей клинике мы регулярно работаем с профессиональными спортсменами, в том числе из травмоопасных видов спорта: с борцами, самбистами, представителями автоспорта. С командой «КАМАЗ-Мастер» мы дружим более 20 лет, сегодня это наши официальные партнеры. Кто-то из экипажа приезжал ко мне в Курган, с кем-то работала в Набережных Челнах, когда была там в командировке. Мы восстанавливаем ребят после серьезных повреждений и готовим их к очередным состязаниям.

Разговор о спорте я начала в четвертой главе этой книги – о неоднозначности спортивных тренировок и о важности совместной работы врача и тренера. Сейчас скажу более категорично, потому что наблюдаю многочисленные травмы и работаю порой с очень тяжелыми случаями. Серьезный спорт – это точно не про здоровье, это – про результат и, как правило, любой ценой. Частые изнуряющие тренировки не оставляют времени для реабилитации тканей. В итоге включаются ресурсы, предназначенные исключительно для экстремальных ситуаций, из организма методично выжимаются все резервы. Игнорируются травмы, не выделяется достаточно времени для надежного восстановления пострадавших мышц, костей, суставов и органов. Накануне состязаний их обезболивают и вновь подвергают испытаниям.

Помню, работала с одним известным футболистом и играющим тренером. Не стану называть его фамилии. Он рассказал, что начал играть, гонять мяч, когда был еще подростком, и часто травмировал мениски. В итоге для быстрого возвращения в строй ему удалили поочередно все: и внутренние, и наружные. Мениски – это специальные природные вкладыши, защищающие суставные поверхности от разрушения. Их удаление негативно сказалось на костной структуре. Вследствие возросших перегрузок кости в районе суставов у мужчины после 40 лет начали ломаться даже от незначительных травматизаций.

Поэтому для сохранения генетического запаса прочности я рекомендую не спорт, а регулярные корректные нагрузки с определенными интервалами, подобранные с учетом телосложения и физиологических особенностей человека.

Часто сравниваю организм человека с автомобилем. Машина, которая эксплуатируется разумно, то есть предварительно разогревается и лишь потом трогается с места, заправляется качественным топливом, проходит плановые технические осмотры, не ломается и служит долго. Пусть так же долго служит вам и ваше тело.