Текст книги "Недостаточность человека. Социально-философская повесть"

– Итак, осмысление обогащает знания и укрепляет навыки. Так?

– Да, именно так. Осмысляя, человек лучше понимает и надежнее запоминает информацию.

– Когда Каракулов говорит о качественном знании, он имеет в виду именно осмысленное знание. Так?

– Да, именно так. Именно осмысленное знание составляет основной компонент научно-мировоззренческой культуры. Так утверждает профессор, – подчеркнул Сеит.

Поиск новых подходов и принципов накопления знаний

Время шло. Автор научной идеи и гипотезы продолжал работать. А ведь, как стало известным из его научного круга, дело клонилось к созданию некоего уникального прибора. Непременно хотелось бы, наконец, хоть мелком взглянуть на него – «нейрокомпьютерного конвергента». Каково было мое удивление, когда в один из дней профессор сам позвонил мне.

– Здравствуйте! На проводе Каракулов, – бодро поздоровался и представился он. – Уважаемый Марат Султанович! Назавтра мы наметили очередной эксперимент. Если Вы выберите время, то добро пожаловать.

На следующее утро возле лабораторного корпуса меня встретил молодой человек по имени Сапар. Прошлись по длинному коридору, свернув направо, очутились перед массивной железной дверью, над которой висел неоновое табло «Тихо! Идет эксперимент». За дверью оказалась еще одна дверь, обитая поролоном. Сегодня мне выпала редкая удача своими глазами увидеть, какие же тайны кроются за этой белой дверью с неоновой вывеской «Посторонним вход воспрещен!». Вот мы и добрались до святая-святых! – с удовлетворением подумал я.

Здесь все готово к проведению очередного эксперимента. У меня создалось впечатление, что здесь вообще не протиснуться, вокруг столько приборов, опутанные многочисленными проводами и тоненькими трубками, словно где-то за ним притаился и ждет кибернетический паук. Среди сотрудников, снующих между приборами, как мне потом подсказал сам профессор, оказался биофизик – Руслан, биоматематик – Рано, нейробиологи – Мурат, Асан, Бакыт, психолог – Айгуль, нейрофизиологи – Эрмек, Умар, программисты – Эсен, Сабит.

– Все вместе – одна команда, – пояснил профессор. – Это мои ученики, то бишь мои дети со всеми вытекающими отсюда последствиями. Эти ученые, несмотря на свою молодость, не верят ни в каноны, ни в аксиомы, они нескованные традициями и стереотипами, они настоящие исследователи до мозга костей, – похвалился он.

В это время сотрудники продолжали тестировать свои приборы, мониторы, подбирали волну, фазу и форму импульса. Говорили они между собой тихо, почти полушепотом.

Каракулов продолжал рассказывать: – Я собирал этих специалистов поштучно, искал, ездил, уговаривал, обещал. С их приходом в лаборатории многое кардинально изменилось. Все озаботились поиском грантов, колабораторов, средств на покупку необходимых приборов. Ведь без средств, условий, хорошего научного оборудования проводить научные исследования на должном уровне невозможно. Современная наука зиждется на современных и высокоточных методиках. Разумеется, по ходу своей деятельности каждый из них в совершенстве овладели компьютерным программированием.

Я огляделся. Лабораторная комната представляла собой довольно просторное квадратной формы помещение, разделенное на две половины стеклянной перегородкой. В середине, спиной к перегородке стояло массивное кресло, откуда назад уходили целая паутина проводов, исчезающих за стеклянную перегородку. Все стены вокруг были обиты звукоизолирующей тканью. Напротив кресла на стене были развешаны три широких экрана. За стеклянной перегородкой разместилась научная аппаратура. Их было множество, приборы стояли впритык друг к другу, на них были взгромождены другие приборы. На полу, на стенах, вокруг приборов провода, множество проводов. Между ними сновали лаборанты, настраивающие аппаратуру. За другой перегородкой за тремя письменными столами сидели программисты.

– Ну, как? – спросил профессор.

– Впечатляет! – ответил я, не скрывая свое восхищение увиденным. У нас в лаборатории приборов меньше, но всюду пробирки, колбы, склянки, трубки, реактивы, горелки, микроскопы и всегда пахнет формалином.

– Теперь о сути эксперимента, – начал объяснять Каракулов. – Скажу так, мы, нейробиологи, научились делать то, что еще двадцать-тридцать лет назад считалось областью фантастики. Нашли способ, благодаря которому можно манипулировать активностью нейронов в мозге и таким образом влиять на память. При помощи определенной длины волн света можно «включать» и «выключать» нейроны, то есть управлять клетками, из которых состоит наш мозг – квантовый биокомпьютер. Надеюсь, понятно Марат Султанович?

– Не так ясно, как хотелось бы, – признался я. – А можно уточнить? По-вашему, головной мозг – это квантовый компьютер?

– По сути, да, – ответил профессор. Он взглянул на часы. – До начала эксперимента еще минут пятнадцать. Давайте посмотрим, как работает оптогенетическая технология. Итак, слушайте. Наш мозг состоит из организованных в сложные сети восемьдесят миллиардов нейронов – клеток, способных хранить, передавать, кодировать, принимать и обрабатывать информацию, а также налаживать связи с другими клетками. Каждая нейронная сеть по-своему определяет некую элементарную функцию, а взаимодействие этих сетей в разных зонах головного мозга обеспечивает сложную нервную деятельность. Понятно?

– Угу, понятно.

– Появился совершенно новый метод исследования и активации нейронов – оптогенетика – технология, которая объединяет оптику и генетику для тонкого контроля активности клеток возбудимых тканей посредством внедрения в их мембрану белков опсинов, реагирующих на свет. Для доставки белков используется генная инженерия, для последующей активации клеток – лазеры, оптоволокно и другая оптическая аппаратура. Понятно?

– Пока, да, – ответил я.

– Так вот, чтобы нейрон стал светочувствительным, он должен иметь белок-рецептор света. Клетки сетчатки глаза содержат рецептор родопсин, состоящий из белка опсина и кофактора ретиналя. Под действием света ретиналь меняет свою структуру, и эти изменения передаются на белок, который активирует сигнальные пути нейрона, вызывающие его возбуждение.

– То есть, вначале нужно внедрить в мембраны ген родопсина. Так?

– Да. Доставить ген родопсина в нейроны мозга не так легко. И знаете, как это было достигнут?

– К сожалению….

– Это делается при помощи вируса. Видя мое удивление, профессор повторил. – Да-да, именно внедрением в мозг человека вируса, содержащий ген родопсина. Вирусы проникают в клетки и нарабатывают в них родопсин, который, кстати, активируется красным светом. Источником такого света служат светодиоды или лазеры, поступающие в головной мозг по специальным проводам.

– Вот по этим проводам? – спросил я, указывая провода в шлеме, надетого на голову испытуемому.

– Ага. Включая и отключая лазер, мы научились включать/выключать нейроны, ответственные за кратковременную и долговременную память. В будущем могут появиться устройства наподобие нейролизаторов, способных «убрать память в глубину сознания». Это нас интересует больше всего, – признался профессор.

– Скажите, пожалуйста, сегодняшний ваш испытуемый также подвергнут генно-инженерным манипуляциям?

– Ну, да. До эксперимента с помощью элементов стереоскопии в соответствующий участок головного мозга испытуемого вводится родопсин, воспринимающие свет с разной длиной волны. Это позволяет одновременно и независимо управлять разными группами нейронов с помощью, например, синего и красного света.

– И все это делается для того, чтобы активизировать соответствующий участок головного мозга в целях увеличения памяти. Так?

– По сути, мы сейчас заняты формированием трансгенного гения.

Видя мое удивление, профессор повторил: – Да, именно. Мы создаем гения. Модифицированный мозг испытуемого содержит нейроны, чувствительные к определенной частоте светового излучения. Высокоточная прицельная активация или высокоточное прицельное выключение зон мозга позволили картировать области, ответственные за долговременную и кратковременную память.

– Пожалуйста, поясните, – попросил я.

– Марат Султанович! Вы знаете, что наше восприятие окружающего представлено в мозге сочетанием активных и бездействующих нейронов. Воспоминание – это воспроизведение той комбинации возбуждённых нейронов, которая когда-то возникла. В мозгу есть участок, связанный с воспоминаниями. Это гиппокамп. По сути, это центр запоминания. В ней идет накопление информации в миллиарды двоичных единиц. Чтобы «выдать» каждую такую единицу, достаточно тысячной доли микросекунды.

В это время загорелись экраны.

– Уважаемый Марат Султанович! Прошу Вас посмотреть на экран. По нему идет текст. Пожалуйста, сосредоточьтесь и читайте.

Текст из какого-то научно-фантастического произведения медленно полз вверх. Так как скорость была небольшой, мне удавалось читать текст без особого труда.

– Теперь представьте себе, что скорость текста постепенно будет возрастать, станет сплошным, то есть не текстом, а быстро сменяющимся изображением. Можете представить?

– Представляю, но, а как прочитать сам текст?

– Обычному человеку этого сделать невозможно. Как ученый-биолог, Вы понимаете, что путь информации по зрительному каналу относительно медлителен и связан с двукратным превращением энергии. Световая энергия изображения превращается сетчаткой глаза в биохимическую. Затем совершается еще один переход: биохимическая энергия превращается в электрическую энергию биотоков, идущих по зрительному нерву в мозг. Понятно?

– Ага.

– Теперь, представьте следующую картину. Ваш мозг модифицирован, по световоду подается свет определенной частоты и длины, активизирующий генно-модифицированный участок головного мозга со специфическими нейронами, обогащенными родопсином. В этом случае наступает активация этих нейронов, отвечающих за запоминание. – Вам понятно? – спросил по ходу профессор.

Я кивнул головой. Профессор продолжал: – Так, вот. Испытуемый видит на экране перед собой сплошной поток информации. На сетчатке глаза возникает целая череда изображений, которые в виде биотоков идут по волокнам зрительного нерва. Кстати, этот нерв содержит более ста миллионов волокон, которых следует воспринимать как отдельные провода, передающие электрические импульсы в головной мозг.

В это время в комнату вошел подтянутый молодой человек.

– А вот и наш испытуемый. Марат Султанович вы его знаете – Умар Талипов.

Умар, кивнув в нашу сторону, расположился в кресле, стоящем посреди комнаты.

– Сейчас испытуемому наденут на голову шлем. Видите, он с множеством проводов, – продолжал пояснять Каракулов. – Итак, вся информация, воспринимаемая испытуемым через три экрана, будет накапливаться в его головном мозгу. Скажу так, эта информация, эти знания, носят самый разный характер. На первом экране художественный текст на зеленном фоне, на втором – на синем фоне научный текст и на третьем экране – философский текст на красном фоне.

– А почему три разноцветных фона? Цвета выбраны чисто символически?

– Не совсем, – сказал профессор. К примеру: зеленый – это условно «популяризаторский», художественный уровень, то есть общедоступное, не совсем зрелое, по сути, начальное или иначе, еще «зеленое» или, скажем, обывательское знание. Затем идет синий цвет – это уже высокий, профессиональный уровень, уровень концептуального знания, уровень полноценной профессиональной теории. И, наконец, красный цвет, символизирующий зрелое, осмысленное, значимое знание, составляющее основу ткани научно-мировоззренческой культуры. Речь идет о философском и методологическом уровнях.

– В чем заключается такая условность?

– Скажу так, опыт восприятия того или иного цвета должен отображаться в определенной схеме той активности восприятия, которая ассоциируется с соответствующим цветом. Наш мозг не пытается строить восприятие того или иного цвета с чистого листа, но создает представление о соответствующем материале восприятия. То есть популяризаторский уровень, концептуальный уровень и, наконец, философский уровень. Теперь понятно?

– С этим все понятно, – я посмотрел на Каракулова. – Лишь теперь я понял, почему Ваши книги неизменно издаются трилогиями и каждая книга, входящая в ту или иную трилогию, имеют такие цвета.

– Сами тексты содержат огромное количество тематической информации. Причем, изначально они распределены на художественный, научный и философский тексты. Ими могут быть книги, сообщения, доклады, тезисы, статьи.

– То есть любой оцифрованный текст?

– По сути, да. Речь идет не только о целых библиотеках, но и о любых электронных сообщениях, книгах, статьях, накопленных в мире за последние годы.

– То есть информация, соответствующая десяткам и сотням тысяч часов приобретения знаний?

– Совершенно, верно.

В это время профессора отозвали для консультации в комнату, которую занимали программисты. Пока лаборанты устанавливали электроды, канюли, патрубки, предоставленный самому себе, я задумался, вспомнив недавнюю беседу о подготовке к экспериментам.

Каракулов рассказывал о том, что шли последние приготовления. Неделю до эксперимента он устроил проверку готовности всей команды. Если отставить в стороне вопросы о том, как вводятся в череп электроды, нанопроводники, канюли, где и как закрепить внутримозговые имплантаты, где и как идентифицировать гены, как их модифицировать внутри черепа, когда и как осуществлять «подсветку» генно-модифицированных белков в головном мозге и прочие, то основные этапы эксперимента выглядели следующим образом:

Во-первых, должны считывать активность нейронов на двух уровнях: на уровне нейронных цепей при помощи оптогенетики; на уровне одного нейрона при помощи нейротрофических электродов и нанопроводов.

Во-вторых, нужно вызвать возбуждение нейронов на двух уровнях: на уровне нейронных цепей при помощи ченнелродопсина; на уровне одного нейрона при помощи нанопроводов.

В-третьих, нужно подавлять активность нейронов на двух уровнях: на уровне нейронных цепей в условиях применения холорходопсина;

В-четвертых, должны грамотно интерпретировать данные, используя компьютер с искусственным интеллектом. В этом случае, есть возможность передавать сигналы нейронной активности, используя беспроводные сети.

Помнится, я тогда задал ему два вопрос: в чем заключается цель и суть нейропрограммирования? В чем заключается главная задача «нейрокомпьютерного конвергента»?

Каракулов, со свойственной ему педантичность разъяснил: нейропрограмма должна отвечать целям многозадачности: во-первых, параллельное восприятие нескольких потоков информации одновременно; во-вторых, алгоримизация содержания на основе встроенных паттернов тематической информации; в-третьих, эффективное обобщение и глубокое осмысление полученной информации. Что касается главной задачи «нейрокомпьютерного конвергента», то она заключается в конфабуляции.

– А что означает понятие конфабуляция?

– Стремление наложить на хаотичные мысли и знания собственное представление о порядке.

– А что это означает?

– Из неожиданных столкновений и суммирований знаний и образов – уловить какой-то важный смысл и осуществить отбор и осмысление самое значительное знание.

Каракулов вернулся в зал. В это время на Умара Талипова надели шлем, присоединили к множеству проводов. Наконец, когда все было подключено, лаборант, возившейся рядом с испытуемым, обернувшись к профессору, провозгласил «Все готово!».

– «Начали!», – скомандовал Каракулов. Наступила тишина, нет гудения от мощных процессоров, нет жужжания от охлаждающих их вентиляторов, лишь бесшумные потоки электронов по многочисленным проводам. Можно было лишь догадываться, как эти потоки изгибаются или ломаются в пути под влиянием хитроумных электрических преград, сетей и ловушек. Мыслящий человеко-машинный аппарат заработал, перелопачивая огромную массу информации. Вот он – живой аппарат сидит перед нами в своем кресле.

Вначале на первом экране появился текст на зеленном фоне. Это был титульный лист известного научно-фантастического романа «Голова профессор Доуэля». Постепенно скорость смены страниц романа ускорилась. В это время включился второй экран, на котором появился уже научный текст на синем фоне. Вначале появился титульный лист капитальной монографии академика Кованова В. В. «Пересадка органов и тканей». Здесь то же самое – постепенное нарастание скорости смены страниц. Через некоторое время загорелся третий экран. На красном фоне появился титульная страница монографии Каракулова «Философские проблемы пересадки органов». С течением времени скорость смены страниц во всех экранах настолько увеличились, что практически распознать слова не представлялась возможным. Одно сплошное изображение продолжающегося текста указанных книг в три параллельных потока.

Я сидел, замерев, стараясь справиться с охватившим меня лихорадочным возбуждением. Что, собственно, происходит сейчас и здесь? Неужели мозг способен воспринять такой поток информации? Неужели можно так вот запросто загрузить головной мозг новыми знаниями? Причем, одновременно в три потока? А дальше что? А как же ген гениальности, открытый якобы учеными? Неужели можно породить гения? Ведь к чертям летит все теории одаренности, прирожденного таланта и гениальности.

Видя мое состояние, профессор обеспокоился: – С Вами все в порядке?

– Скажите Кубат Бакирович. Получается, что прирожденных способностей не существует? Стоит только нафаршировать головной мозг новыми знаниями и можно заполучить гения?

– Не совсем так, уважаемый. В какой-то мере умственные способности передаются по наследству. Самое главное, по наследству передаются задатки и это очень важно. И если чей-то мозг обладает более четкой способностью приобретать способности, то это основа основ. И, если кто-то с таким мозгом может стать гением, значит, в принципе гениальность доступна всем.

Уже потом, из справочника по психологии, узнал, что способность – это индивидуально-психологическая особенность личности, обусловленная склонностью к успешному осуществлению какой-либо деятельности. Причем, способность характеризуется умением замечать не только главное при изучении предмета, но и его окружение, а также сосредоточением длительного, устойчивого и непринужденного внимания на нем. По сути, это – настроенность на предвидение и прогнозирование явлений, действий, событий, интуитивная их экстра – и интерполяция.

– А почему же гениальность редкое, практически штучное явление?

– Как вам объяснить…. Вот, к примеру, ваше авто, имеет мощный двигатель, обеспечивающий, не только высокую проходимость машины, но и скорость езды. Если залить ее плохим горючим, машина поедет, но у нее уже не будет той скорости и той проходимости. Знания являются для головного мозга теми же горючими. Если их мало или же они плохого качества, то и ждать от него хорошей мозговой деятельности не приходится. Так?

Уже потом, после эксперимента я задумался над словами Каракулова. Получается, отныне нет надобности в создании и поддержки школ для одаренных и талантливых детей. Зачем? Да, одаренность – это наследственные или врожденные качества, природная предрасположенность к развитию способностей, их сочетанию для достижения успеха. Она характеризуется легко возбудимой активизацией к творческой деятельности. Причем, потенциальной возможностью в достижении высоких результатов не вообще, а в конкретной деятельности. Да, талант – это выдающаяся способность с высокой степенью одаренности, ее концентрированное проявление. А теперь-то становится возможным создавать высокоодаренных личностей!? Я сам присутствовал на таком вот процессе, – не переставал удивляться и восхищаться.

Про себя я уже тогда, во время эксперимента подумал, что обязательно нужно встретиться и поговорить с Умаром Талиповым сразу же после завершения эксперимента. И каково было мое удивление, когда он ответил мне, что, безусловно, «чувствует» как наросли его багаж знаний и значительно повысился уровень его мышления.

– Сердце замирает от радостного изумления от того, что могу безудержно выдать такой объем мыслительной деятельности, которое хватило бы на целую Академию наук, – признавался он.

И по нему было видно, что не лукавит. Более того, его распирает гордость от того, что прикоснулся к чему-то сакральному, вечному, доброму. С каждым сеансом наращивания знаний, мысли обогащались, чувства обострялись, а сам познавательный процесс явно приносило ему эстетическое наслаждение. Впечатление было ошеломляющее! – восхищался Умар. – Мысли, суждения, выводы были полновесными, яркими и даже изящными. Потрясающе! Неужели все это происходит со мною? Неужели гениальность станет для человека нормой?

Поздравив Каракулова с успешным экспериментом, тут же накинулся к нему вопросом: – Кубат Бакирович! А как быть с пирамидальным принципом всего, что окружает нас? – Ведь гении, какой бы области они не представляли, как правило, представляют верхушку пирамиды. Гениев станет много. Пирамиды не станет, то есть все уравняется.

– Но, уважаемый Мурат Султанович, в вашем представлении гений – это человек, напичканный огромным багажом знаний многих и многих областей познания. Отнюдь. Гении – это, прежде всего, мыслители, это уникальный талант или талаген, наивысшая степень проявления творческих сил человека.

– То есть вы хотите сказать, что если даже вложить в голову все знания, то трудно из него сделать мыслителя?

– На мой взгляд, важны не только знания, но и взгляды, чувства абстракции, прежде всего. Именно люди с абстрактным мышлением могут связать несвязуемое, это высшая способность человека видеть и слышать мир. К этой категории людей, как правило, относят поэтов, художников, философов, а удельный вес людей, обладающих способностями к абстракции, во всем мире не превышает пяти процентов населения. Очевидно, что наш метод резко увеличивает вероятность появления гениев.

– Между тем, согласитесь, одновременно с этим, начнется процесс обесценивания ума, одаренности, таланта, гениальности. Начнется беспрецедентная ломка устоявшейся жизни, так как будет уничтожен принцип пирамиды, – не унимался я.

– Возможно. Сейчас важно другое. Сделать интеллектуальную революцию на основе формирования и развития новой научно-мировоззренческой культуры. Вот что важно!

– То есть вы считаете, что пирамиду ума можно нивелировать за счет формирования современной научной и мировоззренческой культуры?

– Да, именно так. Ум, интеллект, чувства должны приобрести принципиально иные свойства. Именно в этом главная особенность людей будущего.

Видя мое недоумение, он сказал: – Как бы Вам объяснить проще. Человеку нет необходимости постепенно наращивать знания от простого к сложному, через особенное. Я выделяю триаду познания: популяризация, концептуализация, философизация знаний. С помощью нашей технологии готовое суждение можно просто как бы почувствовать.

– Вы хотите сказать, что такие познавательные элементы, как инстинкт, интуиция, вдохновение, догадка – все эти не совсем стабильные атрибуты гениальности? – засомневался я.

– Разумеется, нет. Они важны, но, согласитесь, куда вернее четкий полновесный анализ и обобщение соответствующих знаний, сделанный автоматически, – ответил Каракулов. – Полученные знания аккумулируются в мозгу, стыкуются с другими знаниями, генерируются, перерабатываются.

Итак, эксперимент завершился, мы возвратились в кабинет. Профессор выглядел крайне усталым, но довольным сегодняшним результатом. Попив кофе, он предложил пройтись по двору. В тенистом саду присели на скамейке. Он надолго замолчал, думая о чем-то своем. Я тоже сидел молча, перебирая в памяти слова, сказанные профессором, во время эксперимента. Я смотрел на профессора со стороны. Уже немолодой, спокойный и скромный в обыденной обстановке и жизни, а в науке и научной работе, наоборот, беспокойный, резкий и настырный. С одной стороны, он выглядел настолько уставшим в жизни, примирившимся с мыслью о том, что мир неисчерпаем и вместо каждой решенной загадки всегда будут возникать десять новых. Однако в нем постоянно циркулирует идея поиска нового, неизведанного. Вот и сегодня, что он доказывает? Мечтает о проблематичном создании гениев? Или же думает о реальности усилить умственные возможности людей с помощью искусственного усилителя? Мечтает подарить людям эффективное творчество на уровне высокой одаренности? Разве его поймешь. Да, человек хочет познать многое, но природа бесконечна, процессу познания нет границ, нельзя раз и навсегда понять мир и поставить точку. Для него это было естественно, а вот для остальных, которые находились у самого основания пирамиды, это была драмой, трагедией, крушением надежд. Мало кто задумывался над вопросом: что сделали бы люди, преисполненные всей премудрости мира? Ну, конечно, он хочет сразу все решить, сразу сделать всех умными и счастливыми. Рассуждения о принципиально новых средствах обучения – это так, на поверхности. А в глубине души?

– Вот вы мне говорили о пирамидах, – начал разговор Каракулов. – Так вот. Мы сломаем пирамиду. Но разве это конец? Нет, напротив. Это начало нового цикла. Понимаете? Мы выведем ученых до уровня гения. Все поднимутся до вершины. И вот начинается сооружение новой пирамиды. Основание этой новой пирамиды будет на том уровне, где была вершина старой пирамиды. А новая вершина уйдет за облака.

– То есть начнется новый круг новой научно-образовательной стратегии, которая ляжет в основу новой научно-мировоззренческой культуры. А затем?

– А затем мы сломаем и эту новую пирамиду. Поднимем всех на уровень ее вершины – и начнем строить следующую пирамиду. По-Вашему, начнем новый круг. Итак, эти круги будут бесконечными пока существует человечество.

Такова оказывается закономерность развития научно-мировоззренческой культуры, – подумал я. – Так или иначе, важно то, что этот ученый замахнулся на то, чтобы разрушить пирамиду умственного неравенства.

– Развитие ума и способностей – самая важная потребность человека, – говорил Каракулов. – Сейчас начинается эпоха новых пирамид – живых пирамид знания. Они в отличие от тысячелетних пирамид Хеопса будут разрушаться и возникать вновь – каждая на более высоком уровне.

При свете такой яркой мысли автора все остальное для меня просто исчезла, как звезды днем. Я понял, что практическая отдача идей профессора будет ощущаться еще долго, долго….

Проблемы такого рода, как научно-мировоззренческая культура, требует исключительно высокого уровня и иного качества знаний. Необходимо понимание проделанной работы, глубокие познания в основных областях, чутье на то, что важно, а что нет, а также способность создавать небанальные аналогии и нетривиально ставить ключевые вопросы. Тут требуется достаточно глубокое самопознание и интегративное мышление.

Эти слова, произнесенные Каракуловым, запомнились мне надолго. Находясь уже дома, я про себя подумал, человеческий разум – могущественный инструмент. Все рождается именно в чьем-то разуме и проецируется в физическую реальность. Эмоции, мысли, вот рычаги управления этим.