Текст книги "Мятущаяся Украина. История с древнейших времен"

Дорошенко, видя успехи Самойловича и склонность к нему народа, по этой причине неистово лютовал и уничтожал по-варварски села и жителей, которые склонились к Самойловичу. Войска свои, которые были под командованием полковников Михаила Забилы, Охрима Уманца, Григория Белогруда, Григория Дорошенко, Остапа Гоголя, Андрея Соцкого и Андрея Дорошенко с Генеральным есаулом Григорием Гамалией, он отправил к городу Корсунь и велел быть там в состоянии обороны, пока он сам к ним не прибудет. А сам с крымскими татарами, которые пришли к нему на помощь, отправился к Днестру, чтобы пригласить турецкие войска паши Силистрийского, и, ожидая их, взял в осаду город Рашков и подверг его сильному штурму. Однако жители и гарнизон, которые подчинились Самойловичу, отбили осаду Дорошенко и отогнали его. Он, узнав, что вместо ожидаемых войск от паши Силистрийского идет с ними на Молдавию сам султан турецкий, пошел очищать ему дорогу по турецким планам, то есть огнем и мечом, и таким образом уничтожил все поселения от Рашкова аж до города Лисянки, куда отозвал Дорошенко из Корсуня свои полки с намерением захватить этот город приступом. Но казаки и горожане тамошние, которые всегда отличались большой отвагой и храбростью, частыми вылазками из города и нападениями на табор Дорошенка отбили его осаду и заставили отступить от города. Корпус малороссийских войск числом 20 тысяч человек под командованием переяславского полковника Думитрашка, направленный Самойловичем на помощь городу Лисянки, встретив Дорошенка и его войска возле местечка Орливца, дал ему бой. Битва была очень жестокой и отчаянной с обеих сторон. Войска, одолевая друг друга, гонялись по степи в бешенстве. Степь покрылась мертвыми и умирающими на 40 верст вокруг. Наконец, Дорошенка одолели, и он спасся бегством с остатками войск, закрывшись в Чигирине.

Гетман Самойлович и князь Ромодановский, узнав от Думитрашки положение Дорошенко, взяли в осаду город Чигирин и готовились к приступу, но приближение к городу султана турецкого с его войсками заставило тех полководцев снять осаду и отойти за Днепр, где они охраняли только переправы на случай, если бы ими попытались воспользоваться турки. Султан вошел в Чигирин торжественно, и все перед ним падало и ползало по-азиатски. Церковные звоны умолкли, а сами церкви были закрыты и опечатаны. Не смел никто даже пошевелиться, и каждый считал себя ни живым, ни мертвым. Турки творили с мужчинами и женщинами все, что только им вздумается и что им их похотливость варварская подсказывала. Дорошенка султан отправил с войсками турецкими взять город Умань, и он, обложив город, взял его штурмом. Народ и обезоруженные войска турки убивали на глазах Дорошенка, не щадя при том ни пола, ни возраста – все было отдано мечу на погибель. Кровь по городу текла потоками, а трупы валялись кучами. С урядников городских и военных по приказу Дорошенка живьем содрали кожу, и, набитые соломой, они были отправлены султану в Чигирин, где были расставлены возле резиденции султана. И были они ему триумфом и потехой. От Умани Дорошенко отправился по всем другим правобережным городам, которые отдавались ему без всякого сопротивления, и он спокойно ограбил их без милосердия, и между другими варварствами собрал в них несколько тысяч мальчиков и передал их в подарок султану с огромным награбленным имуществом и большими денежными суммами. Султан велел обрезать мальчиков по-турецки и сделать их мусульманами, удовлетворившись тем от Дорошенка за помощь. Правобережные казаки, видя бешеные поступки Дорошенка над своей братией, тамошними жителями и отвратительную его приязнь с турками, этими непримиримыми врагами и гонителями христианства, некоторые перешли на жительство в Левобережную Малороссию и Слободские полки, а другие, которые были ближе к польской границе, просили себе защиты у нового польского короля, который охотно принял их и поставил над ними избранного среди них гетмана, старшину Остапа Гоголя. Те казаки в числе 14 700 человек с новым гетманом Гоголем были во всех деяниях с королем Собиевским, который прославился большими успехами в войне с турками. Особенно казаки помогли ему в победе над турецким визиром и его армией, добытой возле столичного города Вены, освобожденного от турок во время турецкого приступа на этот город. Спасли императора немецкого, или Римского, Леопольда, который вел с турками несчастливую для себя войну и ими был изгнан из его же столицы, которую король Собиевский в целости ему вернул и подарил тем самым императору выгодный с турками мир.

В 1675 году Дорошенко, который за свои деяния был наказан презрением послушными ему войсками, которые соединилась с поляками, оставив его в Чигирине только с чигиринцами и несколькими десятками янычар турецкой гвардии, замыслил отдаться под протекцию Московского царя. И для этого через посланца своего писаря Стебловского выслал в Москву всех турецких янычар царю в доказательство того, что он больше с турками союза не держит. Но Москва отказала ему в протекции и опеке, а турки, узнавшие о его предательстве, угрожали содрать с него кожу живьем и выставить как чучело на серальских воротах. Тогда Дорошенко принял отчаянное решение защищаться в Чигирине до конца. Гетман Самойлович, двигаясь с войсками своими по правому берегу Днепра для прикрытия переселенцев, что приходили оттуда, и отражения татарских и польских наскоков, взял в осаду Чигирин. Дорошенко, видя в нем свою погибель, обратился к милосердию Самойловича и просил его через свою родню подарить ему жизнь и выделить местность для завершения дней своих и раскаяния. Самойлович на эти просьбы отозвался тем, что отослал Дорошенко на его родину в город Сосницы, где он под надзором и наблюдением жил до самой смерти.

Царь Алексей Михайлович на превеликое горе своих подданных и не меньшее горе малороссиян, которые любили его за кротость и смирение, 30 января 1676 года умер. Но народ был утешен коронованием достойного его сына, наследника, Федора Алексеевича. Царствование этого государя началось продолжением военных действий с турками в интересах римского императора Леопольда, который вел с турками открытую войну, а российская сторона принимала вспомогательное участие. Султан со своей стороны, нанося вред России, выпустил из Эдикула Юрия Хмельницкого, который был уже несколько раз в Малороссии гетманом, и провозгласил его Сарматским князем, малороссийским и казацким гетманом. Ему были выделены татарские войска под командованием самого хана крымского и турецкие во главе с пашой Ибрагимом. Хмельницкий с теми войсками, двигаясь по Правобережный Малороссии, уговаривал народ тамошний объединяться с ним под протекцией Турции, но в этом не достиг никакого успеха. Он собственными глазами видел многочисленные варварства и бешеную лютость, творимые турками и татарами над русским народом, который ему не хотел подчиниться. И когда турки заметили в Хмельницком сочувствие к единоверному и единородному ему народу, то заковали его в кандалы и отослали назад в Эдикул Царьградский, откуда через какое-то время его обратили из князя Сарматского в паламаря греческой церкви на одном из островов, куда его отправили на пожизненное заключение.

Турецкий султан, узнав в 1677 году, что город Чигирин после отстранения от гетманства Дорошенка остался под властью гетмана Самойловича, направил для взятия этого города и его окрестностей многочисленную турецкую и татарскую армии под командованием хана Крымского и паши Ибрагима. Он велел им взять Чигирин, а потом идти на Киев и завладеть им и всей тамошней стороной. Но не так все происходит в поле, как на совете султана в серале. Хан с пашой и со всеми войсками прибыли к Чигирину в том году в июле и взяли его в осаду со всех сторон, окопались под ним по самые уши. Гарнизон города численностью 7 тысяч пеших казаков под командованием полковника Григория Коровки на все попытки врага противостоял непрерывным вылазками из города, и каждый раз били врага. Гетман Самойлович и князь Ромодановский, которые находились с войсками возле Днепра, сообщили через разведчика в город о том, что они посылают свежие войска для помощи. И те войска численностью 7 тысяч пехоты в соответствии с данным приказом и по уговору с комендантом города подошли ночью 15 августа и ударили по табору турецкому в то время, когда из города была сделана вылазка. Поражение потерпели турки и татары огромное. Они, не зная действительного числа напавших, ужасно перепугались и, покинув табор и укрепление, отошли от города в полном беспорядке. При этом был убит сын хана Осман-Гирей. Султан за поражение своих войск повелел замордовать с триумфом перед сералем несколько десятков русских пленных, взятых в плен под Чигирином. Такое подлое коварство считалось во всем мусульманстве за славное и богоугодное.

В 1678 году, когда гетман с князем Ромодановским и со своим войском укрепляли на правом берегу Днепра города и организовывали там гарнизоны, крымские татары всеми своими силами совершили нападение на Восточную Малороссию и, придя к городу Рославлю, подвергли его огромному опустошению, пленяя народ и сжигает все, что им попадалось.

В то же время турецкая армия второй раз подошла к городу Чигирину. Гетман с князем выступили ей навстречу и имели несколько легких боев, для обеих сторон не решающих исхода сражения. Наконец было решено дать генеральную битву, которую турки выиграли. Они, укрепившись окопами с многочисленной артиллерией, отбивались от россиян с утра до ночи и вынудили их отступить. Но россияне, отступая, успели усилить городской гарнизон свежими войсками, а в помощь тамошнему начальнику Коровке оставили стольника Ивана Ржевского. Турки взяли в осаду Чигирин, сделав вокруг него много окопов и насыпей. Но осажденные, ведя из города страшную стрельбу и частые вылазки, уничтожили турецкую подготовку и несколько раз отбивали их атаки. Однако турки, подготовив много мин и взорвав ими городские валы, предприняли генеральный штурм, ворвавшись в образованные проломы. Войска гарнизона, видя неминуемую свою гибель, приняли отважное решение – не сдаваясь в плен, пробиться сквозь врага любой ценой. Намерение это исполнили с удивительной храбростью и успехом. Они построились в одну фалангу, и когда турки, перейдя городские валы, растянулись в широкую линию, чтобы охватить город, то казаки ударили поперек турецких линией и, выстрелив из мушкетов, принялись колоть передовые ряды турок пиками и таким образом очистили себе достаточно широкий проход, вышли за город в полном порядке и с небольшими потерями. Турки, которые нападали сзади, тоже натыкались на казацкие пики и, видя большие свои потери, неохотно гнались за казаками. Казаки в оборонном порядке перешли аж до самого Днепра, там засели в построенных армией редутах и уже из них переправились через Днепр, соединившись со своей армией. Войска, покидая Чигирин, в его замке под пороховыми магазинами оставили зажженные фитили в пушках, набитых порохом, которые, загоревшись, взорвались, превратив строения в страшные руины, уничтожив огромное число турок, которые заполонили собой замок в поисках добычи.

Из тех войск, что пробились, укомплектовал гетман шесть сердюцких полевых полков, то есть постоянно пехотных, как это было при польском короле Батории, и отличались они от других реестровых пехотных полков постоянной службой на границах, когда те возвращались по окончании похода на свои полковые квартиры. Плата была назначена по три рубля на казака в год, а старшинам, в зависимости от ранга каждого, выдавался мундир на два года, который состоял из куртки или камзола. На эту оплату гетман ввел новые налоги общества – по алтыну с дыма и налог на горелку, что вызвало недовольство товарищества казацкого, а народ ответил бунтами.

Овладев Чигирином в 1679 году, турки попробовали овладеть всей Правобережной Малороссией, и для этого, укрепив над Днепром город Черкассы, послали корпус войск, состоящий из турок, татар и чигиринских казаков под командованием какого-то Яненка, который был старшиной при гетмане Юрии Хмельницком, и приказали ему овладеть городами, которые расположены над Днепром. Он сначала, напав на город Канев, уничтожил его огнем и мечом, совершив неслыханные варварства над тамошними горожанами, которые оказали ему сопротивление. Потом подчинил другие города без всякого сопротивления, потому что они были запуганы его лютостью. Наконец он ворвался в глубь Малороссии и разрушил много селений вокруг Козельца, Носевки, Ирклиева и Яблунова, провозглашая при этом себя гетманом Правобережной Малороссии. Однако необычно глубокие снега, которые случились в том году, и страшный к тому же холод уничтожили большинство людей и коней корпуса Яненко, и он с остатками своими еле-еле добрался до города Черкассы. Войска российские с гетманом и Ромодановским расположены были тогда в Киеве и вокруг него, надеясь, что все силы турецкие придут туда же, но, узнав о походе только лишь Яненка, отослали на него сына гетмана полковника стародубского Семена с казацким корпусом, который, преследуя Яненка, убегающего от него, захватил и разрушил города Черкассы, Корсунь, Драбовку и Мошны, а тамошний народ переселил вглубь Малороссии.

Турки, решив удержать за собой Малороссию по правому берегу Днепра, в 1680 году отстроили и укрепили над ним города Кизикерман и Кодак и поставили в них сильные гарнизоны, которые, соединившись с крепостями и гарнизонами Чигирина и Черкасс, образовали приграничную цепь укреплений от Левобережный Малороссии. Татары крымские также присоединяли к своим владениям земли Малороссии от реки Конской до верховья реки Ворсклы, разрушив и спалив все села, которые были в окрестностях реки Мерли. Гетман со своими и российскими войсками, прикрывая Киев и середину Малороссии от турецкого нашествия, не в силах был противиться ни работам турок по укреплению их крепостей, ни татарам, которые совершали набеги на Восточную Малороссию. Хотя и послал он свои наказы запорожскому Кошевому атаману Сирко, чтобы он с войсками своими напал на татар, которые болтались вдоль реки Мерли, и на турок, укрепляющих города около Сочи, но тот военачальник, видя себя брошенным среди владений турецких и татарских, находящихся уже далеко от границ Малороссии, ничего на наказы гетмана не отвечал, а, укрепивши свои зимовники на днепровских островах возле Сечи, держался нейтрально и ждал, чем закончится турецкие посягательства в Малороссии и их война с Россией и Цесарем. А поскольку в 1682 году царь Федор Алексеевич на горе умер и на его место усажены были на престоле молодые братья его Иван и Петр Алексеевичи, которых из-за их молодости чужестранцы мало уважали, то поэтому и Сечь Запорожская с чигиринском округом считались под властью турок, пока не будет подписан с ними мир.

Польский король Ян Собиевский, присваивая и себе права на Правобережную Малороссию, но при согласии тамошних казаков, которые были с ним в непрерывных походах против турок, после союза с Цесарем в 1683 году, возвращаясь со славной победой над турками под Веной, утвердил гетманом правобережных казаков избранного казаками старшину Якима Куницкого на место погибшего под Веной гетмана Остапа Гоголя. Но когда в 1684 году король того гетмана послал со своими казацкими полками в Бессарабию против белгородских татар, которые собирались идти войной на Венгрию, то он, увидевши превосходивших численностью его корпус татар, испугался и позорно убежал от своих полков, оставив их на произвол судьбы. Казаки немедленно провозгласили своим начальником брацславского полковника Дмитрия Могилу, создали из полков своих по его приказу пешую фалангу и, будучи окруженными со всех сторон татарами, пробились через их ватаги и, обороняясь, счастливо вернулись к своим границам. Отыскав Куницкого, который убежал от них, убили его по приговору военного суда тупыми концами своих сабель. Король Собиевский, утвердивши Могилу Правобережным гетманом, в 1685 году отправил его с полками в армию императора немецкого для помощи против турок, и он, переходя Буковину и Валахию, захватил граничащее с Венгрией местечко Каменку, укрепленное турками их гарнизоном. Объединившись с армией Цесаря, которая была под командованием Текелия, помог ему изгнать турок и татар из Венгрии.

С российской стороны, несмотря на вражеские для нее движения турецких и татарских сил, в начале 1686 года были начаты военные приготовления против Польши в связи с тем, что приближалось завершение тридцатилетнего с ней перемирия. И для этого велел царь гетману Самойловичу выступить со своими войсками в пределы Литвы и Белоруссии и демонстрировать наступательные действия. Гетман, исполняя царские приказы со всей точностью, выступил с войсками своими числом 40 тысяч конницы и пехоты к границам польским и, переправившись через реки Сож и Припять, занял города Гомель, Лоев и Чернобыль без всякого пролития крови и грабежа. На эти действия вынуждена была реагировать Варшава, согласившись с Россией, которая давно предлагала мирные условия, т. е. требовалось подписать вечный мир между Россией и Польшей. Трактат этого мира был подписан и ратифицирован, и в нем Россия навеки Польше уступала Смоленск с его поветом, а Малороссия оставалась на тех условиях, которые со стороны Польши были с нею заключены Зборовским трактатом и с теми, которые обозначены в договорах с Россией, когда Малороссия с ней объединилась. Россия со своей стороны обязалась охранять польские владения от нападения татар.

Решив таким образом проблему с Польшей, в 1687 году Россия начала самый решительный поход против Крыма с намерением покорить его под свою власть или совсем уничтожить. Для это была собрана многочисленная армия, какой еще ни разу в России не собирали, и над ней командующим был назначен любимец царевны Софьи Алексеевны, которая приняла в тот год правление государством из-за молодости братьев своих, боярин и князь Василий Голицын. В своем распоряжении он имел великороссийских войск 120 тысяч, и при нем в товарищах, но под его командованием, был гетман Самойлович с 60 тысячами малороссийских войск конных и пеших. Войска двинулись от своей границы одно за другим, но оба вместе и одною дорогой по татарской степи. Странные и неимоверные страхи перед татарами, укоренившиеся в россиянах со времен великих завоевателей Батыя и Мамая, заставляли их дрожать и держаться всем вместе, испытывая из-за этого страшные неудобства и нужду, так что и саму воду иногда считали за большую редкость и ценность, и те, что ею торговали, наживали бешеные деньги. В таком порядке в армии спокойно дошли до реки Конской, отделяющей земли Запорожской Сечи от крымских степей. За той рекой увидели они выжженную степь на необозримом просторе во все стороны. Надежда перейти ее пожарища и найти для скота пастбища, но и не меньшая досада от неудачи похода вынудили полководцев идти вперед. Но как бы они ни пытались преодолеть эту крайность и достичь своей цели, только приближали для войска и скота неминуемую гибель. Наконец, дойдя до того, что кони в коннице и скот в обозах провиантских почти все погибли, а запасы харчей и всего другого вынуждены были бросить и сжечь, приняли решение возвращаться к своим границам. К ним они еле добрели с большими потерями людей и скота от голода и жажды.

Неудачу того похода и все несчастья, которые случились в нем, свалили на гетмана Самойловича. Вина его напоминает басню, в который волк обвинял ягненка за то, что он мутил ему воду внизу той речки, с какой вверху ее он пил: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом здесь чистое мутить питье мое с песком и с илом? За дерзость такову я голову с тебя сорву». Гетмана обвиняли, что он в интересах татар велел зажечь перед собой ту степь, по которой сам с войском своим шел и понес из-за этого больше всех убытков и потерь в лошадях, в запасах и экипажах. В другое время стали бы рассуждать, что такую широкую степь, по которой переходят великие конные армии, чтобы зажечь, надо иметь сотни людей, и надо было тех людей найти и доказать вину гетмана. Стали бы еще рассуждать и о том, что выгоднее всего поджечь степь самим татарам, а не надеяться им на кого-нибудь со стороны. Но на такие мелочи тогда не стали обращать внимания, а достаточно оказалось догадок, голословных доносов, подтвержденных крестным знаменем. Князь Голицын был тогда на вершине своей силы при дворе царевны: суд и милость, жизнь и смерть были в его руках. Поэтому двум сыновьям гетмана, полковнику стародубскому Семену и полковнику нежинскому Григорию, которых тайно схватили в корпусе, что стоял против белгородских татар, отрубили обоим головы в городе Путивле, а тела их закопали на кладбище кое-как без христианского обряда. Самого гетмана арестовали ночью в местечке Коломак в тамошней церкви во время всенощной, и младшего его сына Якова, который был с ним, без всякого допроса и оправдания отправили в Сибирь, и вскоре было объявлено об их смерти. Имущество гетмана и сыновей его полковников, как доказательство их вины, разграблено и разобрано по рукам, а недвижимость описана и отобрана в казну.

Донос на Самойловича – это месть давних его врагов и доносителей. Они появились с первых дней его гетманства, такие как бывший полковник Стародубский, протопоп нежинский и другие, которые за вранье и фальшь их были осуждены царем на смерть, а гетман их простил по-христиански.

Страшный суд над Самойловичем и такие слабые доказательство вины подвигнули втайне Генерального есаула Ивана Мазепу к поиску гетманства, которого он давно искал. Он, будучи с юных лет в доме Самойловича за учителя его детей, а потом любимцем и его фаворитом, которого гетман несколько раз посылал в Москву с казацким корпусом во время стрелецких бунтов, завел в Москве такое широкое знакомство с вельможами, что даже царевичи хорошо его знали и уважали за ученость и опыт. Поэтому вовсе не тяжело было ему завоевать доверие и у вельмож, особенно у самого могущественного между ними, князя Голицына. Доносителей на гетмана подобрать тоже было не тяжело, потому что при частых сменах гетманов и других урядников завелось в Малороссии столько сутяг, столько было охочих ухватить что-нибудь при смене, то есть ловить рыбу в мутной воде. И вот те доносители и были теми самыми мазепиными тварями, которых потом он наградил, отдав им в аренду различные откупные статьи и должности. Осталось только подобрать и приумножить голоса во время выборов гетмана. Но такому искуснику в подлых проделках, каким был Мазепа, сотворить такое вовсе не было проблемой.

Выборы гетмана начались 30 июня 1687 года в присутствии от царского двора представителей и назначенного Голицына. А поскольку, согласно военным и народным правилам, должны собраться на те выборы все урядники военные и земские и выбор делался, как правило, преимущественно из особ первых рангов по заслугам и богатству, то все присутствующие урядники, желая отдать дань уважения перед всеми генеральными старшинами, прежде всего обозному Лизогубу, как особе в Малороссии считавшейся всеми самой достойной, приходили к нему каждое утро поздороваться, т. е. с выражением уважения. Заметив это, Мазепа привел в движение все пружины, им изобретенные, чтобы склонить урядников на свою сторону, и в первую очередь одарил многими подарками секретаря московского Башмакова, заверив через него всю московскую делегацию о значительных суммах, им предназначенных за избрание его гетманом. А также подговорил их, чтобы они распространяли между урядниками слухи о неизменном желании Двора московского, чтобы именно его избрали гетманом, и что они и вся нация посредством такого любимца царского могут достичь себе значительного достатка. Эти слухи, украшенные обещаниями, немедленно подействовали на умы урядников, и с первого же утра после их распространения все они со своим пожеланием «Доброго утра!» уже ходили на квартиру Мазепы, а Лизогуба обходили стороной. Мазепа, закрепляя свою роль, обсыпал посетителей всякого рода лестью, обещаниями и частыми банкетами, и в день выборов 25 июля большинством голосов был избран гетманом. Тогда же, по заведенным формальностям, утвержден в этом звании. Мазепе оставалось исполнить свои обещания московской делегации, и он из казны малороссийской с помощью чиновников казны жертвовал им с лихвой.

Гетман Мазепа был природным литовским поляком. Считалось, что он убежал из Польши по неизвестным причинам. Хотя Вольтер в своей «Истории о Карле XII» писал, что «он был природы польской и воспитан иезуитами. Когда он служил при дворе короля польского Казимира, то за любовные интриги с женщинами его преследовал один знатный муж, который хотел его убить. Поэтому-то он и убежал из Польши на диком казацком коне, и конь занес его на родину, в селение казаков, которые приняли его за своего товарища». Но сначала он принят был в доме Самойловича, где учил его детей в течение семи лет, а потом прописался к малороссийским реестровым казакам Переяславского полка. Те казаки непрерывно воевали то с поляками, то с татарами и турками. Мазепа каждый раз отличался храбростью, и военными знаниями, и выучкой. За 17 лет своей службы, при помощи и гетмана Самойловича, он поднялся к уровню Генерального есаула.

Когда Мазепа вступил в гетманское правление, первым делом его было подготовиться к походу на Крым. Для этого в течение всего 1688 года несколько тысяч малороссийских лопатников под прикрытием большого числа казаков выстроили город Самара в гирле реки Самары, названный потом Богородичной крепостью, где был устроен большой склад, заполненный провиантом и всякими запасами. Татары, занятые предыдущим походом России на Крым и настоящими ее приготовлениями к новому походу, не могли отлучаться из Крыма и помогать туркам против Цесаря, и поэтому Цесарь, пользуясь действиями России, достиг больших успехов в войне против турок. Он 6 сентября 1688 года взял приступом у турок большой город Белгород, бывшую столицу сербскую над Дунаем, разбив сначала под тем городом турецкую армию. А когда сильный корпус правобережных казаков под командованием полковника Семена Палия замкнул Бессарабию и бил в ней татар под Очаковом, Аккерманом и Килиею и вывел оттуда очень много пленных русских с большой добычей, то результатом тех побед было овладение Цесарем Салоник и других рядом расположенных городов и подчинение в его протекцию Трансильванского княжества с князем его Михаилом Ракоци.

В начале 1689 года российская армия начала второй поход на Крым. Войска ее собрались в начале весны в новой Самарской крепости. Всего было 75 тысяч великороссийских и 50 тысяч малороссийских воинов. Главным начальником царевна назначила того же князя Голицына, а под ним гетмана Мазепу и бояр Долгорукова, Шереметьева, Шеина и Шепелева. Поход тот подготовили по планам и советам гетмана Мазепы, как досконального знатока военного дела, особенно против войск азиатских. Поход состоялся счастливо. Войска из Самары выступили в первых числах апреля и шли двумя путями, которые вели до Перекопской линии. Большая часть войск придерживалась реки Днепра по ее течению, а другая часть под командой гетмана Мазепы шла серединой крымских степей вдоль верховья рек Конской, Белозерки и других. Татары, которые нападали в разных местах на войска и палили степь или травили воду всякой мертвечиной, были всегда успешно отбиты и преследовались с большими для них потерями. Армия достигла Перекопской линии 20 мая в полном порядке и без какой-либо большой нужды. Перекопскую крепость, которую по-татарски называли Ор, окружили со всех сторон российскими шанцами для подготовки к генеральному на нее наступлению. Но хан крымский через посланцев своих предложил мир, а за предотвращение грабежа и разрушение города поднес Голицыну выкуп, или военную контрибуцию, которая состояла из бурдюка червонцев, между которыми половина оказалась фальшивыми. И на том кампания закончилась. Малороссийские войска явно были недовольны гетманом, что поход такой трудный и затратный так закончен, без всякой корысти, и что не допустили их взять город приступом и разрушить его за уничтоженные татарами их села. Князь Голицын, побаиваясь тех войск, забрал от них гетмана и назначил его послом, отправив его тайно со многими полковниками и старшинами под своей охраной в Москву. Когда гетман прибыл в Москву, его приняли цари и царевна с уважением и знаками великой милости, и прожил он в Москве более 2 месяцев в полной приятности и уважении. А только как отъезжал, то был поражен тем, что случилось с его защитником и покровителем князем Голицыным, когда, после возвращения с армией, был раскрыт совместный его с царевной Софьей Алексеевной заговор по умерщвлению царя Петра Алексеевича. Он был лишен всех титулов, недвижимости и сослан на пожизненное поселение в Сибирь, а царевну заточили в монастырь. Многие бояре были приговорены к смертной казни. Так случилось первое действие божьего провидения, что, возможно, мстило за кровь невинно пролитую многих Самойловичей. Остается надеяться, что случится оно и для Мазепы, ведь верно говорят, что конец делу венец. Царь Петр Алексеевич с того времени принял на себя управление государством российским по согласию брата своего Ивана Алексеевича, который отрекся от царского престола из-за своего слабого здоровья.

Вернувшись из Москвы, гетман Мазепа прежде всего побеспокоился о своей безопасности. И чтобы неудовольствие войска, выявленное под Перекопом, не расширилось и не породило месть за загубленного Самойловича, которого многие жалели и явно были возмущены, а некоторые из доносителей уже оказались мертвыми, Мазепа образовал собственную гвардию безопасности, состоящую из трех полков пехоты сердюков, батальона желдаков и полка конных компанейцев, названных «компанией надворной хоругви». Все те войска набрал из добровольцев, а особенно из правобережцев и всякой другой нечисти и содержал их на свои средства в городе Батурине и в прилегающих селах, которые окружали его резиденцию. Они были для Мазепы его ангелами-хранителями и духами, которые делали все по воле гетмана, и горе человеку, попавшему в их руки. Урядники дрожали от страха, увидев у себя в доме кого-нибудь из этих гвардейцев, за ними присланных, а простым народом они забавлялись, как мячом, что вызывало ненависть у народа, а войска еле их терпели.

В 1690 году впервые на Малороссию налетела саранча и уничтожила всю растительность и хлебные посевы. Она прилетела из закубанских и черкесских степей, от Персии, сильными восточными ветрами была перенесена через крымские степи и осела в восточной и южной Малороссии, а оттуда распространилась на всю Малороссию. Несмотря на большой урон, который нанесла саранча и чрезвычайную нехватку людям хлеба, войска малороссийские и в том году предпринимали военные действия. Многочисленный их корпус под командованием Генерального есаула Ломиковского держал в блокаде в течение двух лет Очаков и Буджак. Татарские города и их форшаты (предместья) с окружающими селами он ограбил и сжег. При этом освобождено огромное число пленных христиан, которых захватили татары в разное время в Валахии, Венгрии, Польше и России. Пленено множество самих татар, взято немало скота и коней. Вся добыча, захваченная в татарских селениях, составила большие суммы, которые были распределены частично на войска, а частично гетману и в национальную казну.