Текст книги "Мятущаяся Украина. История с древнейших времен"

Депутатов отпустили в Малороссию с грамотой, в которой разрешалось избрание нового гетмана, а на проезд каждому вручили по тысяче рублей, по соболиной шубе и по перстню с бриллиантами.

Для участия в выборах нового гетмана в январе 1750 года прибыл в Глухов из Санкт-Петербурга генерал-аншеф и кавалер, князь Иван Гендриков. После традиционных торжеств и церемоний, которые продолжались в течение трех дней с чрезвычайной пышностью, умноженной щедротами и милостями императрицы, 17 февраля все чины духовного и светского звания, а также реестровые казаки, служившие в полках, собрались на городской площади в Соборной церкви и, выслушав прочитанные на амфитеатре к выборам относящиеся грамоты и другие акты, торжественно избрали гетманом натурального малороссиянина графа Кирилла Разумовского, который на то время был действительным камергером, Президентом Российской Академии наук, полковником лейб-гвардии Измайловского полка и кавалером.

Ознакомить с тем избранием и просить его утвердить отправили в столицу делегатов от народа Генерального бунчужного Демьяна Оболонского, нежинского полковника Семена Кочубея и бунчужного товарища Илью Журмана с многочисленным почетом. По приезде, 24 апреля, им была дана публичная аудиенция, во время которой в ответ через Канцлера графа Алексея Бестужева-Рюмина было сказано об утверждении народного выбора. Вскоре появились и указы Правительственному Сенату и Государственной иностранной коллегии, что в вечное ведение ей передается Малороссия, и чтобы на будущее гетман должен иметь место среди генерал-фельдмаршалов и считаться между ними согласно со старшинством от присвоения этого ранга. Великороссийские чиновники Коллегии, которые должны заниматься делами Малороссии, были немедленно отправлены по месту службы.

Гетман граф Разумовский в 1851 году на свое управление Малороссией получил высочайшую грамоту того же содержания, что было и в грамоте гетмана Скоропадского, и 29 июня того же года он торжественно въехал в город Глухов, где встречен был с надлежащими почестями собравшимися чинами духовными и светскими, всеми малороссийскими полками, которым в первый день июля была прочитана императорская грамота с последующей иллюминацией и троекратным салютом войск, которые были на параде, и от главной артиллерии из пушек. Гетману поднесли и вручили военные и национальные клейноды с соответствующими обрядами и церемониями. А закончились торжества парадным походом к Соборной церкви, пением в ней литургии и благодарственным богу молебном. После этого начались банкеты, приготовленные для урядников во дворце гетмана, а для войска – в их таборах. И все это было устроено частично за счет гетмана, а частично за счет казны малороссийской.

Отпуская по домам урядников и войска, гетман им огласил благодарность за его избрание и почести, которые ему оказаны, и что он посетит их вскоре в полковых селеньях и будет с ними советоваться о том, как удовлетворить общие потребности и внедрить полезное. Генеральной же старшине приказал, чтобы она готовилась перенести резиденцию и весь малороссийский трибунал в Батурин, где митрополиту киевскому со всем малороссийским духовным собором по велению Двора велено освятить древнее место города Батурина, опустошенное и разрушенное Меншиковым во время шведской войны. На этом месте со временем и было построено несколько домов и большой дворец гетмана за большие национальные деньги. А строили его казаки. Гетман действительно в 1852 году объехал все малороссийские полки и важные города казацких сотен и имел везде встречи и приемы от собранных в них урядников войск и народа. Кажется, тогда была вся Малороссия в движении и все в ней триумфовало, отмечая приемы и проводы, которые заканчивались веселыми банкетами. Один только случай омрачил эти народные празднования, случай обычный, но народной молвой объяснен по-своему. Когда гетман, будучи в Чернигове, объезжал верхом с многочисленным окружением все городские укрепления, то возле главного бастиона крепости, возле церкви Святой Екатерины, ветер сорвал с него голубую ленту ордена «Святого апостола Андрея», но подхватил ее, не дав коснуться земли, советник гетмана и любимец его Григорий Теплов, который принялся было устроить ленту на надлежащие место. Но гетман взял у него эту ленту и положил в свой карман. Смущенный народ делал из этого приключения свои выводы и допущения и всякие нелепицы то о гетмане, то о его советнике. И все то даже дошло до матери гетмана, которая, будучи уже в старческом возрасте, уговаривала несколько раз сына своего убрать от себя Теплова или вообще не принимать его советов, предсказывая неминуемые несчастья от такого советника и его советов.

Императрица Елизавета, постоянно проявляя свою доброту к народу Малороссии, в 1755 году более всего осчастливила его, отменив очень тяжелые внутренние поборы, которые были установлены прежним руководством. Издавна народ Малороссии, благодаря своим привилегиям и правам, был свободным от подобных налогов, но некоторые из вельмож великороссийских, имевших отношение к управлению Малороссией, как, например, Леонтьев и ему подобные, под предлогом потребностей для военных походов и завели такие поборы, от которых народ стонал. Императрица потешила народ при отмене указанных поборов, разрешив притом свободный торг между Малороссией и Великороссией, расширив полезные постановления на внешнюю торговлю, с прибыли которой удовлетворялись потребности гетмана и малороссийской казны.

Когда началась война с Пруссией в 1756 году, в помощь императрице Марии Терезии, которая была союзницей России, было отправлено 5 тысяч малороссийских реестровых казаков и одна тысяча охочекомонных с надлежащей артиллерией. Командование этими войсками поручили Генеральному есаулу Якову Якубовичу, полковнику прилуцкому Галагану и полковым обозным стародубскому Скорупу и киевскому Солонину, а также другим полковым и сотенным старшинам в количестве, необходимым по числу войска. Корпус тот был отправлен в разное время четырьмя группами. Две из них пригнали в армию 10 600 волов, а два других пригнали в армию 6000 лошадей, собранных в Малороссии. Те войска принимали участие в Егерсдорфской битве и в других боях в течение семи лет, а возвратились после завершения войны в двух униформах и вооружениях, кто в гусарских, а кто в чугуевских. Это означало, что они из-за убыли гусар и чугуевских казаков служили вместо них в тех войсках. Кроме этих войск в начале войны набрано из мещан и гражданских лиц 8000 возниц, которые были отправлены в армию в Пруссию и размещены там по полкам солдатами, фурманами и денщиками. После завершения войны вернулось их очень мало, больше всего покалеченных. Случилось это не от качества климата или воздуха Германии и Пруссии, а из-за плохого содержания тех людей своими начальниками.

Гетман Разумовский во время своего правления часто ездил со всем своим домом в Петербург и жил там у своего брата графа Алексея Разумовского. Управление Малороссией на время своего отсутствия гетман поручал генеральной старшине. Частыми путешествиями в Петербург гетман приобрел в собственность и наследственное владение города Батурин и Почеп с их поветами и волостями Шептаковской и Бакланской, которые были ранее гетманскими ранговыми поместьями. Их подарили ему в вечное владение в 1760 году, и в народе об этом были всякие домыслы. Некоторые говорили, что гетмана больше уже не будет и это иераршество закончится на Разумовском, другие доказывали, что гетманство станет семейным в роду Разумовских и вместо выборного гетманства станет наследственным малороссийским герцогством по примеру древних наследственных княжеств, которые существовали когда-то на территории Малороссии. Последнее соображение начало действительно выходить на поверхность. После трех лет гетманства было составлено прошение к Императрице от имени всей Малороссии об учреждении постоянного гетманства для рода Разумовского. Творение это было делом рук известного фаворита гетмана, которого иногда считали и его ментором. Ну, как бы там ни было, но собранные в Глухов со всей Малороссии урядники и шляхетство прошения не подписали. И хоть как их не уговаривали и угощали пышно, почти по-царски, однако по одному они начали разбегаться из Глухова. Следом за ними в поветы и казачьи сотни были посланы специальные урядники для сбора подписей. Но и на местах казаки не колеблясь сказали этим посланникам, что они такое глупое обращение и вымысел считают противным их правилам и привилегиям, и самому рассудку, и никогда на это не согласятся.

Гетмана графа Разумовского в последних числах октября 1761 года призвали ко двору в Петербург. В Малороссии руководить делами он оставил Генерального обозного Семена Кочубея, подскарбия Василия Гудовича, писаря Андрея Безбородько и есаула Ивана Журавку. А 25 декабря того же года умерла императрица Елизавета Петровна, и завершила она собой славный для Малороссии век своего царствования.

На императорский престол вступил племянник Елизаветы Петровны Петр III. Чтобы об этом сообщить и привести к присяге урядников и войско, в Малороссию был направлен действительный камергер Петр Нарышкин, которого по всем городам Малороссии принимали с военными почестями, иллюминацией и пальбой из пушек и мортир, а он оглашал свое посольство и читал Манифест торжественно на собраниях и в соборных церквях с молебнами. К присяге приводили урядников, служивых казаков и которые были в отставке, а также мужского пола детей от 7 лет. Среди городских жителей приводили к присяге только их урядников и начальников, а остального населения это не касалось. Этому посланцу, по завершении его миссии и после приемов и банкетов, поднесли от всех полков и городов богатые подарки деньгами и ценными вещами, а в Глухове от дома гетмана подарили перстень с бриллиантами за 3 тысячи рублей. Все малороссийские подарки оценены в 200 тысяч рублей, но сделаны они по доброй воле и вручение их тешило и веселило народ.

Царствование Петра III продлилось всего полгода. За это время он успел издать два важных закона: один – о привилегиях дворянства с учреждением для него Герольдии, а второй – о полной ликвидации Тайной Канцелярии и ее судилищ, которые творили беззаконие в России.

Императрица Екатерина II вступила на престол 20 июня 1762 года, а коронование состоялось в том же году 22 сентября в Москве. От Малороссии на нем присутствовали Генеральный обозный Семен Кочубей и судья Илья Журман с многочисленным почетом из знатного дворянства и казаков. Царствование императрицы началось и продолжалось много лет с великими намерениями и успехами в делах внутренних и внешних, равно как и в делах гражданских и военных, которые вознесли Россию на вершину величия и славы на удивление и зависть всех народов. К этим планам вошло большое число малороссийских поветов и казацких сотен со всеми их жителями.

Тем временем гетман Разумовский, будучи в Петербурге, встретил при дворе своего советника Теплова, которого назначили докладывать императрице в ее кабинете. Гетман, надеясь на него как на самого себя и точно в соответствии с его советами, вернувшись в Глухов, продолжил проводить генеральные советы и собрания, чтобы выпросить себе пожизненное и наследственное гетманство. Но также по совету все той же самой особы были внесены рапорты ко Двору обер-комендантов малороссийских внутренних и пограничных городов о необычных собраниях и движениях тамошних урядников с подозрительными и неизвестными намерениями, и что они мобилизовали войска, которые стоят в Малороссии и подняли на батареи артиллерию в крепостях. Из тех двух советов, таких между собою несогласных и противоположных, но воспринятых высшей властью, получился единственный результат, достаточно решительный. Гетмана призвали через специального гонца в Петербург, малороссийскую артиллерию со всеми приспособлениями арестовали и подчинили другому ведомству. По приезде гетману был оглашен гнев монарший, и чтоб он не являлся ко Двору до тех пор, пока не выпросит себе увольнения от гетманства. Через несколько недель, а именно в ноябре 1764 года, было подано о том прошение, и гетмана всемилостиво уволили с его должности, и он был допущен во дворец под именем и титулом фельдмаршала. Встретил его во внутренних светлицах дворца кабинет-министр, то есть его бывший советник и фаворит Теплов, который во время обычных приветствий с восторгом расцеловал гетмана, а граф Орлов, сопровождая поцелуй, стоя в дверях соседней комнаты, подтвердил при этом пророчество матери гетмана, произнеся прилюдно: «И лобза, его же предаде».

После освобождения гетмана Разумовского от гетманства утешением ему было пожалование всех других гетманских волостей в вечное и наследованное владение, между которыми было много казацких куреней, а также стрелецких, и несколько монастырей с их землями и угодьями, которые перешли тогда во владение Разумовского вместе с ранговыми усадьбами и крестьянами. Казаки стали служить во дворце гетмана, некоторые занимались добычей дичи и птицы на стол гетмана и его штата, и все оказались в итоге в крестьянстве без всякого сопротивления. Такое пожалование родило в народе кривотолки относительно гетманства в Малороссии, но, наговорившись вдосталь, стали верить без сомнения, что гетмана больше не будет у них ни наследованного, ни избираемого, и поскольку не осталось больше на его правление сел, то и выбирать его нет смысла, а дополнительные налоги для этого только ущемляют возможность прокормить церковников, больных в госпиталях и заключенных в тюрьмах. Генеральные старшины и полковники, в обязанности которых в другие времена входило собирать советы и посылать депутатов ко Двору просить избрать нового гетмана, на этот раз с выбором притихли. Они, уяснив себе, что все ранговые усадьбы, по примеру гетманских, могут навечно раздаваться нынешним собственникам, как последним из старой системы урядникам, спокойно ждали этого события, теша себя надеждой сделаться за счет казны богатыми собственниками. Но в этом расчете своем сильно ошиблись, потому что все случилось далее совсем не так.

Разумовский был последним гетманом Малороссии. Указом императрицы в 1764 году гетманство было упразднено. Последние годы своей жизни он жил за границей, в Петербурге и возле Москвы в своем имении, в селе Петровское-Разумовское. Только в 1794 году он поселился в Батурине, где и умер в 1803 году.

В секретном письме прокурору Вяземскому царица Екатерина так писала: «Малороссия, Лифляндия и Финляндия – это страны, которые управляются подтвержденными привилегиями, и нарушить их сразу – нехорошо, но и считать их за иностранные и вести себя с ними как с иностранными не годится, надо их уравнять с российскими землями. Если в Малороссии не будет гетмана, надо строго следить, чтобы и думать о нем забыли».

В Малороссии вместо правительства гетмана была учреждена снова Малороссийская коллегия с правами и привилегиями предыдущих Коллегий. Членами ее стали четыре российских урядника и четыре малороссийских из генеральных старшин, а президентом Коллегии и генерал-губернатором Малороссии – генерал-аншеф граф Румянцев. Коллегия вошла в правление как роса на пастбище и как изморозь на руно, то есть в полной тишине в отличие от предыдущих коллегий, которые входили в правление бурно, с характером гвалта и ненависти. Народ малороссийский был утешен своим генерал-губернатором, помня о добрых делах его отца, который был когда-то правителем Малороссии. И он оправдал надежды народа своими патриотическими делами на пользу народа. Прежде всего он призвал к порядку военные команды, которые грабили местное население, поведение которых мало чем отличалась от грабежей татарских и других врагов.

Граф Румянцев, как только прибыл в Малороссию, осмотрел все пограничные и другие значительные города и села, их устройство, заметив вместе с другими обстоятельствами, в частности, что снабжение населением натуральным провиантом и фуражом пограничных войск есть только повод для злоупотреблений военными урядниками, которые нарочно требуют поставлять их в неудобное для этого время и поэтому берут за это деньгами, размер которых сами устанавливают, грабя местное население. Чтобы избавиться от этого, граф установил одинаковый денежный налог со всех жителей Малороссии, исключая только урядников и служивых казаков, и приказал платить с каждого дома по рублю и 2 копейки в год. Этот налог уплачивался в поветовые казны, специально для этого учрежденные, а из них приказом Канцелярии казны малороссийской деньги выдавались полкам и военным командам для пропитания войск и кормления лошадей по установленным штатам и ценам. Народ Малороссии такими распоряжениями был доволен и облегчен, прославлял за это свое начальство.

Но поскольку человеческое счастье по неизвестным причинам почти всегда преследуется злом, то и народ малороссийский в своем достатке узнал общий жребий тяжелой судьбы. Граф Румянцев в 1767 году велел провести всему народу и его имуществу Генеральную опись. Для описи в каждом селе выгоняли народ на улицу, не оставляя никого и даже грудных детей, строили их шеренгами в любую погоду, ожидая пока пройдут улицами главные комиссионеры, которые вели учет. Скот держали вместе с его хозяевами и тоже осматривали и переписывали. После простых людей принимались за помещиков и собственников, от них требовали документы и доказательства на владение усадьбами и землями, и тут же осматривалось все имущество каждого. Как правило, требовали каких-то писцовых книг и жалованных царских грамот, но они были только у попов на парафии, да и то архиерейские. Но поскольку, согласно с правами и договорными статьями, все пожалованное имущество шло от гетмана и судов, то мало кто имел на то царское подтверждение, разве только выданное по их просьбам при случайных оказиях, то и подали все собственники универсалы гетманские и судовые декреты, и уже только со временем признавалась сила этих документов в зависимости от хлопот собственников и их пожертвований. Та опись со всеми ее страшными следствиями и расправами не была завершена из-за неожиданно начавшейся войны с турками из-за Польши. Она заняла малороссиян другими делами, все в ней кипело, все занимались снабжением войска работниками, возницами, волами и харчами и всем другим, что для этого необходимо. Малороссияне, несмотря на все тяготы, трудности и хлопоты, славили провидение божье, приписывая ему начало войны, освободившей их от той Генеральной описи и ее последствий, грозящих уничтожением их собственности и нажитого добра. Война та закончилась тремя разделами Польши между Россией, Пруссией и Австрией, после чего Польша, как суверенное государство, перестала существовать.

На этом реформы в Малороссии не завершились. В 1775 году была разрушена Запорожская Сечь, поскольку это был беспокойный источник вольности. Уничтожение Сечи Потемкин тайным приказом поручил генералу Петру Текелею и князю Прозоровскому. Текелей должен был взять в осаду Сечь, а Прозоровский двинулся с многотысячным войском занять казацкие паланки (слобода с небольшим укреплением и казацким гарнизоном). На то время в Сечи, как и в паланках, было мало людей. Ничего не подозревая, запорожцы разошлись на хозяйские работы, на рыбалку, охоту. В это время Сечь, которая располагала только 20 пушками и не более 10 тысячами сечевиков, была взята в осаду огромным московским войском. Это было 4 июля 1775 года. Войско состояло из 8 полков конницы, 17 эскадронов пикинеров, 10 пехотных полков, 20 эскадронов гусар и 13 полков донских казаков. Всего более 40 тысяч солдат и офицеров. Три дня Текелей простоял вокруг Сечи, и когда ему прислали донесение, что князь Прозоровский занял все запорожские паланки, он послал гонца в кош и пригласил старшину к себе в гости. Кошевой атаман Кальнишевский собрал на совет куренных атаманов и спросил:

– Что будем делать, панове атаманы? Москаль в гости нас зовет. Пойдем или нет? Отдадим Сечь-мать москалю, или не отдадим?

Казаки сильно заволновались. Они были возмущены тем, что их украдкой и неожиданно взяли в осаду, нарушив все договоры и вольности. Поднялся страшный шум, кто-то в запальчивости выкрикивал:

– Как?! Предать присягу?.. Отнять наше кровное, то, за что мы, наши отцы и деды кровь проливали?.. Да пусть Текеля приведет еще столько войска, то мы всех их уничтожим, как мух передавим! Разве можно отдавать Сечь-мать, наше славное Запорожье за спасибо москалю?! Не будет этого никогда! Пока солнце светит – не будет!

Но рассудительная часть старшинства видела, что нечего и думать о том, чтобы можно было защититься от гораздо большей силы москалей. Кроме того, слышала она уже и о том, что такая же сила захватила все их паланки, где остались их жены, дети и добро. Поэтому они и не склонялись давать отпор москалям. К тому же и сечевой архимандрит Владимир Сокольский начал просить не проливать христианской крови, а с надеждою на бога покориться его воле. Таким способом еле успокоили запальчивых, и старшина с хлебом-солью отправилась к Текелею, надеясь, что покорностью завоюет снисхождение. Текелей принял их приветливо, но вскоре арестовал и отправил в Петербург. Кальнишеского заслали в Соловецкий монастырь и там его замуровали в каземате без окон и дверей, только с маленькой щелью, через которую подавали ему пищу. В этом каземате он пробыл 12 лет, после чего его перевели в другой каземат и разрешили изредка под караулом посещать церковь, но разговаривать с ним было запрещено. И только царь Александр I в 1801 году освободил его. Но он, уже слепой и слабый, не захотел оставить монастырь и, прожив там еще два года, умер 23 ноября 1803 года на 112 году своей жизни.

Писаря Ивана Глобу заслали в Сибирь, и там он умер в 1790 году в Белозерском монастыре. Военного судью Павла Головатого заслали в Тобольский монастырь, полковников Черного, Кулика, Пелеху и Порохню, куренного атамана Головка и много другой старшины разослали по разным крепостям и казематам, и там все они закончили свою жизнь.

Военную казну, зимовники, все хозяйство и стада старшин отдали в государственную казну. Сечь и все курени были разрушены. Сечевую церковь ограбили донцы, а часть ее богатства и иконостас забрал в Петербург Потемкин. Нагло ограблены и поделены земли запорожские. Потемкин захватил, сколько хотел, князю Вяземскому и князю Прозоровскому подарено по 100 тысяч десятин, графу Каменскому и графу Браницкому – по 20 тысяч, да и другим московским вельможам перепало немало запорожских черноземов.

Оставшиеся в Сечи казаки, отпросившись у Текелея как бы на рыбалку, на своих чайках сбежали, остановившись против Тилигула, дожидаясь разрешения турецкого султана основать Сечь на Дунае.

На землях запорожской вольности была создана Новороссийская губерния. В 1781 и 1782 годах в Малороссии заведено губернское управление, одинаковое с российским. Малороссию поделили на наместничества. Казацкое управление ликвидировали.

В 1783 году из казацких полков сделали регулярные войска, и в этом же году учреждено крепостничество. Людей, что находились на землях земельных собственников, превратили в крепостных. Они стали зависимыми во всем от собственника, не имели права переходить на другое место, покидать ту землю, на которой сидели, должны были работать на собственника несколько дней в неделе безвозмездно. Так началась в Малороссии настоящая панщина.

В 1785 году казацкой старшине и шляхте выданы дворянские грамоты, заведены дворянские порядки, а казацкие ранги переименованы в чины. Тем самым правительство надеялось склонить на свою сторону и успокоить старшину.

Но не вся старшина была согласна с новыми порядками и снова тайно пыталась заручиться помощью в борьбе с Россией у других стран. Один из таких недовольных был Капнист, который в 1791 году в Берлине искал помощи у Пруссии и просил взять Малороссию под свою руку. Но Пруссия отказалась в чем-либо помогать.

Большинство малороссийской старшины быстро освоилось со своим новым положением и стремилось к чинам и высоким жалованьям. В конце царствования Екатерины многие из них служили в Петербурге в различных комиссиях и министерствах, а некоторые, такие как Безбородько, Завадовский, Трощинский, Кочубей и другие, занимали высокие посты и имели большое влияние при Дворе.

В 1783 году российские войска под командованием Потемкина полностью завоевали Крым. Крымского хана Шан-Гирея вынудили отречься от своего царства. Началось освоение новых земель, строительство новых городов. По инициативе Потемкина построены города Херсон, Екатеринослав, Николаев и Севастополь. В этом же году завоеваны Очаков и Хаджибей (Одесса). Об этом надо бы хорошо помнить нынешним руководителям «незалежной» Украины – кто завоевал Крым и всю южную его часть, и юг Малороссии.

Когда многое уже было сделано, новые земли решила посмотреть царица. В 1787 году она прибыла в Киев. Из Киева на специальных судах вся царская делегация спускалась вниз по Днепру. По берегам Днепра выстраивали толпы народа, который радостно приветствовал царицу. Это были так называемые «потемкинские деревни», устраиваемые для приятности царского глаза.

Царский поезд берегом, удивляя смелой ездой на лошадях Екатерину, сопровождала группа казаков во главе с одним из казацких старшин Сидором Белым. Пользуясь благоприятным случаем, они обратились к царице с прошением вернуть запорожцам их былые вольности и чтоб снова можно было собрать славное войско Запорожское. Екатерина отнеслась к этому обращению одобрительно, и через какое-то время было учреждено казацкое войско, которое называлось «войско верных казаков».

Еще одно из следствий путешествия царицы стало то, что Екатерина захотела заселить новые земли. Для этого она пригласила несколько десятков тысяч колонистов из Германии. Они и заселили огромные территории своими колониями, а чтобы делалось это с большим желанием, то немцы получали многие льготы.

Хуже ситуация складывалась для малороссиян на правом берегу Днепра, в так называемой Польской Малороссии, которая была передана Польше еще Петром I по Прутскому договору. Поляки оставались верными своему вероломству, грабя и унижая малороссов. В итоге народ начал бунтовать, объединяться и грабить панские поместья, убивать панов и евреев-арендаторов. Таких людей называли «гайдамаками».

Самое мощное восстание народа Правобережья произошло в 1768 году под названием Колиивщина (от слова «колий», т. е. тот, кто колет). Его возглавил запорожский казак Максим Зализняк. За несколько недель пламя казацкого восстания охватило всю южную Киевщину, Брацславщину и Подолье. Шляхта и евреи бросились по городам искать защиту. Больше всего их собралось в Умани.

Тем временем Зализняк со своим табором стоял под Чигирином. Отсюда он распространял свои универсалы, призывая малороссов стать на защиту своей веры, своей земли и за освобождение от панской неволи. От московского войска, которого было много на Польской Малороссии, он не ожидал против себя никаких действий, считая, что они пришли помогать православным.

Повстанцы захватили город Лисянку, перебив всю шляхту, и направились к Умани. Здесь на его сторону перешли надворные казаки во главе с сотниками Гонтой и Уласенко. 18-го июня начался штурм Умани, который продолжался более 30 часов. Казаки и восставший люд одержали верх. Два дня победители лютовали в городе. Всех, кто искал защиты, – панов, посессоров, экономов, ксендзов, униатских попов, евреев, – всех вырезали.

После этого в Умани созвали раду, на которой Зализняка избрали гетманом, а Гонту – уманским полковником.

Кто знает, как сложилась бы судьба восстания и его вожаков, если бы напуганное польское правительство не обратилось к Екатерине за помощью. Царица с радостью отозвалась на это обращение, считая восстание опасным и для самой Российской державы.

Из Петербурга был прислан приказ генералу Кречетникову, который на то время командовал российскими войсками, которые были разбросаны по всей Польской Малороссии. Как только пришел к нему приказ, он выслал донских казаков под командованием полковника Гурьева. Подойдя к Умани, Гурьев отаборился рядом с табором Зализняка и, выдавая себя приятелем гайдамаков, пригласил их присоединиться к русскому отряду, чтобы вместе действовать против поляков.

Приятельские разговоры продолжались несколько дней, пока к Гурьеву на помощь не пришел еще один полк пехоты. Тогда он приглашает к себе Зализняка, Гонту и старшину на банкет, который он устраивал вроде бы по поводу того, что на помощь пришел еще полк пехоты. Тем временем Гурьев приказал своим донцам угощать как можно лучше малороссов и, пока они будут угощаться, тайно захватить весь их военный припас и отогнать далеко в степь их коней. Когда гости уже хорошо погуляли, Гурьев подал знак, и несколько вооруженных донцов заскочили в палатку, связали казацкую старшину, а пехота тут же неожиданно бросились на безоружных казаков – хватали, вязали и одевали на них кандалы. Некоторым удалось бежать, но в руки Гурьева попало более 900 казаков и вся их старшина. Гурьев лично сильно избил связанного Гонту. А потом велел Зализняка, Гонту и всю старшину бить нагайками. Каждому из них досталось по 300 ударов. Но этого показалось мало. Гонту били все время, пока он был в московском лагере, трижды на день. А полковник с радостью показывал его шляхте, которая специально приехала к нему, чтобы собственными глазами увидеть Гонту. Бедного мученика держали в выкопанной яме. Все тело его было покрыто ранами. Жену и четыре дочери Гонты тоже схватили и публично били розгами. Все добро Гонты забрал себе генерал Кречетников. После такой муки и издевательств Гонту с другими казаками передали польскому правительству. Зализняка, запорожцев и казаков Левобережной Малороссии отправили в Киев на суд.

Попавшему в руки поляков Гонте был вынесен страшный приговор: первые десять дней палач должен был ежедневно с его спины вырезать полосу кожи, на одиннадцатый день отрубить обе ноги, на двенадцатый – обе руки, на тринадцатый – вырвать сердце и на четырнадцатый – отрубить голову и куски его тела прибить к виселицам по четырнадцати городам Правобережной Малороссии.

Зализняка и 73 его сподвижников после суда заслали в Сибирь.

По сути, царствование Екатерины II закрепило Малороссию в границах Российской империи. Жить народу стало не легче, но теперь он был защищен от внешних врагов, набегов и разорений.

Едва Россия успела закончить с Турцией, как началась давно подготовливаемая Наполеоном война с Россией. Упорно стремясь к завоеванию всей Европы, он, опираясь на уже покоренные им народы, собрал полумиллионную армию и без объявления войны напал на Россию, переправив 24 июня 1812 года свои войска через Неман. На протяжении лета военные действия велись на территории Литвы, Белоруссии и Центральной России. На Украине война охватила часть Волыни, оккупированной служившими Наполеону немцами и австрийцами. Стремление Наполеона покорить и поработить русский и другие народы России, отторгнуть от России Малороссию, превратив ее в колонию Франции, вызвало волну всенародного возмущения и гнева против захватчиков. Народ вел общую с русским народом Отечественную войну против французского нашествия. Летом 1812 года из левобережных казаков было сформировано 15 полков: 9 полтавских и 6 черниговских. Тогда же на Правобережье было собрано 4 казачьих полка – три на Киевщине и один на Подолии. Кроме того, были созданы отряды крестьян-ополченцев, причем только в Полтавском ополчении насчитывалось 15 полков. В армию влилось и 1500 человек бугских казаков. Численность всех сформированных в 1812 году в Малороссии вооруженных сил достигала внушительной цифры 60 тысяч человек.