Текст книги "История почти всего. Практическое пособие поедателей времени"

Новенькая…

Ливи в это утро был весёл и приветлив. Бодро жевал рыбу, фаршированную кукурузой. Вертел головой по сторонам, словно молодой пинчер.

На его столе пять подписанных чашечек Петри. Их владельцы предполагают поболтать с Ливи о важном.

Упс! Подошла и поставила передо мной чашку Петри с медом Эри, визи из подготовительного отдела. Видел её до этого мельком.

У Эри сияющие, словно… Лунное Солнце, глаза.

– Вы из Корпуса?

– Ведущий приглашенный специалист там, базируюсь в Эври, и что?

– Вы участвовали в воскрешении людей?

– Да.

Эри смотрела на меня во все свои распахнутые невероятные глаза.

Мы пересели к Северному Полюсу. Я слизывал мёд из чашки-приглашения и разглядывал Эри.

– Становишься в выемку для Жертвы. Тебя пристегивают к кресту. Твой свет окутывает человека, погруженного в бушующие воды Купели. Луч находит в воде элементы, необходимые для воссоздания тела по образцу твоего организма, дает импульс сердцу и нервной системе. Вода становится рубиновой, светится, плещет и мерцает.

– Что происходит дальше?

– Ты входишь в связь с душой. Связываешься с человеком. Становишься его проводником. Братом-близнецом. Наставником. Отцом и матерью.

– Вы уподобляете воскрешаемого себе?

– Да. Но, к сожалению, лучи, отправленные обратно мертвым человком, стараются изменить тебя. Ты страшно борешься с воскресающим организмом. Напитываешь собой. И, купаешься в кровяной грязи. Не знаю, как точно сказать. И никто не способен. Ходишь по Лазу, будто под водой; тяжело, холодно, но не признаешься, что сердце в тебе уже как бы чужое. Ты его почти не контролируешь! Редко, когда удается провести опыт до конца. Если честно, никогда. Знаешь, нам просто не хватает настоящей любви.

– Вам нужна любовь? Ради этого меня сюда и пригласили.

Я глянул на Эри. Не отвела взгляд. Египтянка из мультфильма о видениях фараона. Платье белое, синее и золотое. Оса, свеженькая и чистая. Смолистая грива, карие, с примесью янтарного мёда, глаза. Такую детку, в принципе, можно полюбить. По-настоящему. Она… способна заклеить собой любую рану, и без Луча. Ходячий бактерицидный лейкопластырь эта Эри.

– Да, нужна Любовь. Или, как некоторые говорят, всеобщее физическое взаимодействие, раскрывающееся нам с неожиданной стороны. Да ведь ты понимаешь, о чём я говорю. Ты – танцовщица Дико?

Подошла вездесущая Аква. Напомнила, что мы собрались на экскурсию в Домен. Эри определенно выразила желание пойти с нами, но Детка отчитала визи, что та не прибавляет «дже», и указала, что новичкам нельзя, даже если бы и захотели взять.

Мы вышли к полосатому люку с белым кругом. Почему-то то, как мы шли по коридору, ведущему к лаборатории «Единорог», я отметил особенно.

Встретили Ливи.

Отвели занавесь и остановились у аппарата, чем-то напоминающего серебряную пирамиду, и ее отражение сверху, такое, что вершины двух фигур смотрели друг на друга.

– Монолит! – по слогам продекламировал Ливи. – Мол. Пристань всех погибших кораблей.

Странное правило, братья. Для того чтобы создать Монолит, в простонародье – Машину Времени, нам пришлось разделить Его на множество частей. Для этого понадобилось воспроизвести практически полную копию кровеносной и нервной систем.

Мы смогли остановить бег, и даже дрожание микрочастиц. Заморозили их в одном макроскопическом объекте, без того, чтобы скатиться к абсолютному нулю. Отменили принцип Паули, согласно которому одинаковым, по всем параметрам атомам, запрещено собираться вместе. И поэтому, Мол существует и в прошлом, и в настоящем.

Чафр замялся. Мне показалось, у него заканчиваются особенные, огненные слова для продолжения столь важной речи.

– Но это же Аль-Мириус! – вскричала Аква. – Наш, обычный Алтарь!

– Да. Мол несколько похож на всем известный Аль-Мириус. Но, есть у Него и важные отличия.

Если подойти к нему ближе, он примет тебя за себя и заморозит. В сущности, это вывернутый наизнанку холодильник. Каждый его покоящийся атом связывается с подобной частицей находящегося в непосредственной близости объекта, притормаживает и, тем самым, отправляет в путешествие по времени.

– Как это проявляется?

Ливи метнулся в душевую кабинку, зачем то установленную в зале «Единорога», наполнил чашку водой, пошевелил кнопки на пульте, втиснул в промежуток между вершинами пирамид. Подождал минут пятнадцать. Снова тронул тумблеры, остро глянул на аппарат, снял резервуар и выплеснул воду на пол. Опять установил в промежуток между двумя вершинами. И, вот, пожалуйста тебе! Чашка густо покрылась атмосферным конденсатом.

– Мол вспомнил первоначальное состояние чашки, и восстановил его. Смотри, сосуд уже почти полон!

После уничтожения объекта, спектр его развеивается, но, в сумме не гибнет. Подобия всех вещей умеют восстанавливать друг друга эффективно, словно парные цепочки ДНК. Вот, кстати, прекрасный пример взаимопомощи в микромире.

Мы не можем унестись туда, где давно ничего нет. Нет, и никогда не будет такой Машины Времени. Грустно думать, что прошлое осталось, словно кинопленка, которая, прокручиваясь при каждом твоем новом прыжке в прошлое, восстанавливает то, что происходило. Даже войны, пытки и боль. Мол возрождает былое лишь, опираясь на его подобия в настоящем.

Там, в прошлом чаша полна. И здесь, сейчас, попав в то же место, стремится воссоздать свое прежнее состояние. Для достижения этого, пользуется всеми доступными средствами. Затягивает в себя атмосферную влагу. Подобия видят друг друга сквозь пространство и время. Им нужно лишь помочь обменяться состояниями. Добавляем нужное количество энергии и вещества – подобия получают возможность эффективно воскрешать друг друга. Процесс стягивания подходящих частей в целое не понят, но это определенно, факт.

Время утраты целостности объектом не имеет большого значения. Главное – соседство одинаковых вещей. Время и обстановка – это, представьте, братья, одно и то же. Чашка была наполнена водой, в лучах этой лампы, у Монолита. Потому мы получили обратно именно её. Если захотим повторить опыт через год, нужно в деталях воссоздать обстановку. Именно, Мол и эта лампа. Во всём есть своя периодика восстановления, ведь и привидения возвращаются, когда что-то в мире становится точно таким, как раньше.

В Корпусе и Эври не проследили, как мёртвое тело меняет Донора. Считали, это побочный эффект. Но, оно не перестаёт действовать, даже, если организм распыляется весь, без остатка. Объект можно вернуть из любой степени разложения. Это решение нашей основной задачи.

Мы можем стать Приманкой для умерших. Монолит соединит нас в мире, не разделённом пространством и временем. Мы почувствуем всё то, что наши подобия ощущали при жизни. Важно лишь, воскрешая, остаться собой. Не терять контроль. Быть нежным, и, в то же время, жестким.

Возможно, нечто такое в природе происходит иногда, само собой, хотя бы коряво и некрасиво. У меня вскочил ячмень? Я способен вылечиться, глотая таблетки, не дожидаясь, когда это пройдет само. Мы проясним природе все вопросы ее лечения. Уже совсем скоро. Надо доработать некоторые мелкие детали.

Аква начала спрашивать о всяких мелочах, и Ливи небрежно слушал. Начал вдруг приплясывать, на полусогнутых ногах, некий, популярный в Пандусе молодежный «стейк». Заставил и нас слышать этот свой невидимый бубен.

– Я не знаю, как это происходит, но это происходит, ведь на самом деле, это происходит!

Эту фразу Ливи выкрикнул намеренно истерично, визгливо, так, что некоторое наше общее напряжение спало. Мы вернулись на Кухню и принялись заливаться Общим Чаем.

Эри здесь уже не было. В дверях мира-Столовой я уловил взмах смолистой гривы и запечатанный в стене взгляд, ауру, несколько остывшую и поблекшую.

Чашечка Петри с медом, и надписью «Эри»?!

Сладость съел, емкость забрал с собой, на вечное хранение.

Машина Времени. Мол. Монолит. Пристань.

Когда я нагадал себе эту Эри?

Рисунок Ливи (без обозначений). Слева – массивный объект простой формы, имеющий стабильную структуру, не изменяющийся во времени. В таком случае, некая малая область вокруг, представляет собой зону пластичного времени. Говоря проще, объекты здесь получают дополнительную возможность связываться с собой, или подобиями, в прошлом. Грубо говоря, если приложите ладонь к массивному камню, то когда вернетесь к нему, в тех же условиях (освещенность, температура и пр.), и снова возложите руки, уверенно вспомните свое прошлое состояние.

Процедура может иметь накопительный эффект: вы концентрируете духовную силу, производите омолаживающее действие на организм.

Это не просто психологический фокус. Подобным влияниям из прошлого, особенно в присутствии Монолита, подвержены все неодушевленные предметы, физические и химические процессы. По этой причине ни один эксперимент не может быть воспроизведен в точности: на него оказывают влияние подобные, когда-либо произведенные опыты. Особенно это заметно в области на вершине Мола, где время более пластично.

Дополнительный рисунок справа – сотрудник отдела Домен указал, что максимальной силы воздействия на родственные объекты во времени и пространстве, Монолит достигает сразу после соединения всех его блоков.

Вчера (первый год, второй месяц, третий день Лазарета) случилась беседа. Где разговор – там у нас обязательно жди дела.

Устроили фуршет по случаю некоего мелкого, но интересного открытия. Ходили вокруг стола и цепляли съедобные фигурки зверюшек, ковыряли буйную оранжерейную зелень, украшенную изображениями любимых нас.

Под конец празднества заговорщик-Хетт дождался, когда выйдет Агата, и прикрыл дверь.

– Поговорим о женщинах!

Ливи, который, оказалось, не в курсе, едва не опрокинул Общий чайник.

– С тобой всё в порядке, достопочтенный дже?

– Вот мы собрались здесь, такие красивые, умные, добрые, – продолжал Хетт. – От нас и должна выйти в свет порода новых людей. Всё равно, придётся разбиваться по парам. Нужно поговорить об этом сейчас.

– Может, обойдемся вообще без этого? – Лааг взял гренку, с задумчивым видом захрустел. – Выдумаем способ наслаждения вечной жизнью лучше навязших в зубах пошлых, низменных семейных радостей. Я знаю, ребята, вам нужно подумать. Но, нам ли, создателям Машины Времени, Вечного Двигателя и Алтарей, говорить о том, что что-либо невыполнимо?

– Ерунда, – после минуты молчания, отозвался Хетт. – Надо основывать династии. Как во всех долгоиграющих царствах и королевствах. Мы сможем обеспечить преемственность, не только крови и плоти, но и духа. В распоряжении моего отдела накоплены данные, о том, кто из нас лучше кому годится. Сказать, для кого росли Агата, Детка, Бинга, Эри, Кет и Ванда? Совет да любовь!

…Через девять дней после достопамятного разговора.

Лааг удивляет. Еще недавно видел его таким вот, растерянным новичком, вышедшим из лифта, оторопевшим перед приемной Ангара. Теперь он желанный гость и хозяин во всех трех отделах Нового Лазарета.

Мастерит специализированный Алтарь для того, чтобы девушки могли зачинать без оплодотворения яйцеклетки. Три деятельных помощника, как говорит, «ангела» с блеском в глазах и трудолюбивыми руками. Банальная техника «ин витро» в счет, естественно, не принимается. Передача наследственных признаков, включая характер, линию души другого, хорошего человека, посредством Аль-Мириуса – вот, что актуально. Перенос необходимости смерти, запечатлённой в ДНК, также будет теперь отменен.

– В случае успеха можно рождать совершенных детей, с соответствующей, теперь уже вечной психикой, – пояснил Лааг. – Опробуется на растениях. Они, как известно, лучшие друзья в первых, пристрелочных экспериментах с биологией. Воздействие лучей пыльцы на женское растение, вызывает появление безгрешного плода. Могу дать попробовать. Надо лишь только понять тонкости процесса; откуда оплодотворенная клетка получает недостающие нити информационных молекул.

Хетт по-прежнему считает, что без традиционных династий, неопределенно долго, не обойтись. Он собрал собственную команду, названную «Братство Царей». Многолюдные семьи, бородатые патриархи, генеалогические древа, останутся на сцене пожалуй, навсегда. Так же, примиряющее всех, но сомнительное с точки зрения морали, Белое Вино со Специями, не вытеснит Купель. Нельзя получить однополюсный магнит, исключительно положительный мир, сколь его ни пили.

Такое в наших рядах наметилось разделение.

Увидел Хетта как-то в его «Блуждающих Звездах». Сидел, выбросив ноги на табурет, за столом, заваленным оборудованием, и перебирал бумаги. Рядом – линейка, циркуль, и, представьте себе, кубок Белого со Специями. Как такие маргинальные вещи проходят в Лазарет?

Поскольку я рангом несколько выше его, принудил выплеснуть напиток в урну.

Он не обиделся. Воспринял всё почти как должное. Предложил выпить Общего Чаю, чтобы легче воспринимать мысли:

– В моей системе родитель и ребенок составляют единое целое. В сущности, все предки подсознательно желают, чтобы потомки были их, более качественным продолжением.

В нашем обществе, по моей задумке, человек, после последнего великого экзамена, будет получать юное, чистое от собственных мыслей тело. У нас есть Алтари, способные перекачивать души. Остается разработать философскую систему, которая это все обоснует, разложит по полочкам и страничкам.

Я обещал подумать над этим. Мехи старые, новые.… Поискать ответы в древних дисках? Инструкции, как продвигать людей к безоблачному счастью, пока не написано. Но, что бы сказал действительно правильный человек? Вот, например, та самая, сложившая крылышки домен Стела? Сходить к Саркофагу, попробовать услышать ответ?

Творческий отдых.

Создавал эмблему для дже, плодотворно проработавшего во всех трёх отделах Лазарета. Чеканил значки, примерял ко всем частям тела. Отжимал на Кухне свекольный сок, ставший у нас культовым. Спал. Днем и ночью ел.

Одним словом, перезагружался.

Увидел во сне, расшифровал интуитивный посыл, и основал рекреационный проект «Богатые Трюмы». Отыскал помещение, наставил декораций, еды, запертой в холодильные сундуки. Приглашенным было поставлено условие – долго поститься. Устроили пиратский праздник. Отыскивали по углам и в подполе, поедали деликатесы. Пели буйные песни на варварских, извлеченных навскидку из прошлого, языках. Вошли в особенно приятное расположение духа. Без Белого со Специями, заметим, между нами, мальчиками.

Ещё несколько часов можно жить так, без пролонгированных опытов, настроек и раздумий. Для подготовки к новой работе. Что осталось в программе отдыха? Очередная беседа с подопечной? Эри? Где ты?

Эри готовят к эксперименту. Девчонку действительно завербовали из отделения Специального Сервиса, где она проходила курс обучения супер-психолога. Интересно, сколько за нее заплатили Интернату?

Эри чистенькая и резвая. Таких встречаешь редко. В-общем, никогда, в обычной, плоской жизни. Наверное, нужны особые династии, чтобы такие как она рождались чаще. Эри принимает близко к своему тайному сердцу то, что нам, в принципе, не так сильно важно. Сладкая кислота. Именно то, что нужно для продолжения вселенски важной работы.

На законных основаниях, как дже-наставник, я расспрашивал Эри обо всем ее тайном прошлом и настоящем. Заодно просвещал. Раскрывал порядок жизни в Новом Лазарете, систему статусов, порядок измерений, дежурств и набора новых людей. Пытался заинтересовать ее множествами Мандельброта, Железными Числами и физической теорией вероятностей.

– Ты – спасительница душ?

– Да.

– И, тебе всё равно, богатый человек или бедный?

– Да, дже Тур.

– Вот и потрудись вытянуть как можно больше людей из живота Земли. В помощь тебе изготовлена специальная техника. Мы научим ею пользоваться.

– Рада стараться, дже!

Ну, и еще в таком роде мы долго, приятно говорили. Она видит во мне то, что хочу видеть я… Как же это… бесподобно!

Почему мне везёт?! Находиться у серебряного провода в короне высокого напряжения, который втайне хочется трогать и целовать, целовать наотмашь – такое счастье дается не каждому.

Я доверил своим эркам, инициативным лексам и динам, подготовить для тренировок танцовщицы отдельный цех. В освобожденном от коробок и отмытом солевым раствором складе азота установили прыгучие трамплины, тумбы и факелы; специальную танцевальную технику.

Эри нужно тренироваться. В одиночестве она прокручивает там теперь свои безумные танцы. Оттачивает технику тела. Всё на ходу.

Эри станет Зерном в совмещённой конструкции Мола, Мириуса и Аль-Мириуса. Поработает над воскрешением. По строению тела и архитектуре мозга, она примерно такая, как пятый домен. Одинаковые условия предполагают уподобление формы и структуры.

…Вчера я сказал Эри, что желаю воскресить её через себя. Чтобы навечно связаться с ее душой и телом. Ты красивая, весёлая и чёткая. Безумная и правильная! Приятно чувствовать, что тебя все любят, увидев, улыбаются и непременно хотят помочь.

Она смотрела на меня широко открытыми глазами. Встряхнулась и, как бы похлопала крыльями по бокам.

– Что происходит в Купели, Тур? Души смешиваются во вкусный коктейль? Меня водили в Корпус, показывали привязывание душ животных. Желаю знать всё. Как это бывает с людьми?

Приятно отвечать глубокомысленно, когда тебя слушает Оса, не обрывает, если, скажем, видит лежащую на полу необычную пуговичку:

– В Аль-Мириусе, во время воскрешения, я испытывал чувства слепца, который, поверив слухам, таскал на себе ягненка, выращивал в тепле своего тела, увязал в проблемах ассенизации, раскаивался в простодушии, но в одно утро увидел мир глазами овна. Дистанционное обобществление организмов, зрения, чувств и эмоций – звучит сухо? Люди способны вылететь за пределы тела, если расположат точку видения иначе, станут взаимными ягнятами. Надо только вывихнуть взгляд. Падать под раскатами грома. Одновременно биться в конвульсиях. Пока не создашь нимб всеми своими возбудившимися частицами. Так ты набираешь номер чужой души, длинное, словно цепочка ДНК, Имя. Только процесс этот всесторонне еще не обкатан.

Так я сказал, не успевая следить за правильностью построения фраз и вообще, за смыслом.

Что произошло дальше, так странно. Я проводил Эри до Купели, раз – и убежал. Затаился, спрятался в своем отделе, среди шуршащих Колонн Гона. Долго наблюдал, как микроскопические игральные кости выкладывают на подложке узоры – бегущих рядом, двух огненных лошадок. Струи вещества, определенно, тихо надо мной смеялись. Теперь понимаю, что чувствует летчик, отрывающий свой Железный Самолёт от взлётной полосы, разгоняющийся мимо останков лайнеров, разрушенных зданий, барханов пыли, останков чудовищ. Чрезмерно много шоколадной горечи, невероятного счастья, полного освобождения. Выше крыши, и, может, даже неба. Я сглотнул сердце, пытавшееся сбежать по горлу куда-то наружу, и отправился на Кухню, чтобы унять волнение степенной рассудительной беседой.

…В любимом нашем месте, когда все расходятся, Ливи беседовал с Груденером, Хеттом и дином Маалом. Обсуждали возможности Машины Времени, то есть, Монолита. Вёрткая Бинга подливала чай, приносила всякие разные блюда, повинуясь легкому взмаху руки. Такое у нее сейчас правильное настроение. Кажется, Хетт завербовал ее на свою сторону, и она вживается в роль супруги восточного повелителя. Это настроение, пока не улетучилось, надо ловить, всесторонне пользоваться. Еще были Агата, Детка и Кайра – но они сейчас больше помалкивали.

– Не знаю, захотят ли потомки нас воскрешать, если мы сами не успеем все это организовать – ораторствововал Маал. – Вы даже не представляете, сколько еще вылезет изо всех щелей неразрешимых физико-математических проблем и сложнейших философских вопросов. Мы разделимся, я обещаю серию междоусобных войн, запустение и даже разорение Нового Лазарета!

– Ну, а ты сам, дин, насколько желаешь воскреснуть?

Маал дерзко ответил, что воскрешать никого, по правде сказать, не нужно. Даже его лично, выдающегося молодого ученого. Настоящая жизнь ему очень нравится, она имеет смысл и смак, но что толку повторять одно несколько раз, или даже, тем более, всегда? Ведь, все постоянно совершенствуется. Зачем оживлять оставшиеся в музеях геологических пластов, отжившие звенья эволюции? Кто может дать на этот счет предельно логическое опровержение?

Неожиданно для самого себя, я поддержал оратора. Будущие люди слишком хороши, чтобы стать для нас верными друзьями.

– Они гарантированно лучше, чем ты? Или, эта твоя Эри? – противореча самому себе, спросил Маал.

– Моя?

– Надо возвращать не всех, – добродушно ввязался в диспут Ливи. – Я видел сам, проводя опыты, что слишком много объектов стучится в двери воплощения. Открой ворота – они валят валом – вещи, животные люди, еще не пойми кто. Сейчас Монолиты обладают слабой избирательностью. Для материализации они выбирают объект расположенный ближе по времени, без учета особенностей формы и структуры. Сколько бандитов воскреснет без спроса, и спросит примерных мальчиков, что же им тут делать!?

…Вот такие разговоры. Хорошо, когда получается смачная научная вечеринка. Подходят новые участники, вслушиваются, наклонив голову набок, выставив локаторы, кружат, будто бы просто пришли за добавкой рыбы, затем включаются в диспут. Подписанные синим маркером, измазанные мёдом и джемом чашки Петри на Столе Заседаний, составленном из столиков-материков. Всё что сейчас я вспомнил и записал из законодательских прений – такая же неупорядоченная, аппетитная россыпь фраз.

– Каждый может воплотить несколько похожих на себя личностей. Оживить душу, дать пожить в теле – в пределах наших возможностей. Если мы плохие, притянем и убийц, а также… бесов. Я не знаю, кто они, но они существуют, и это определенно не люди. В состоянии опьянения – неандертальцев. Ну, а затем у гостя встанет вопрос: а где же, собственно, господин хороший, мое личное тело? И, не хотите ли потесниться, друг экспериментатор, вызвавший нас в жизнь? Дорожка протоптана, сейчас придут и другие!

– Нужно ли оживить сами белковые оболочки, тела вместе с душами, какие они были перед смертью? Воскресить, допросить, судить, согласно придуманным нами законам, и определить дальнейшее место существования? Должны ли существовать ад и чистилище?!

– Использовать себя для восстановления души, допросить пришельца из прошлого, живого мертвеца в себе самом, а потом предоставить чистый организм для постоянного заселения? Только, где же его взять, чистое, с нуля, идеальное тело?

– Может, попробовать на свиньях? Состав их тела близок к человеческому.

– Если кто-то тебе не нравится, а другим товарищ и друг, что? Кто лучше? Унылый отшельник, не способный связать и два слова без слез покаяния, или жизнерадостный пират, у которого на счету сотня убийств?

– Какая суета поднимется, когда они узнают, что восстановление производится нами, а не их богами.

– Пусть наши прихожане собирают пожертвования в фонд Института изучения возможностей человека, совершают добрые дела. Тогда все мы, и наши преемники, увидим их, воскресим через себя, и, конечно, введем в Рай.

– Нужно подробно изучить религии и быт всех живших когда-либо людей. Одеться как те, кто должен сопровождать их в их потустороннем мире. Деликатно, по частям, намеками, затем открытым текстом, разъяснять ситуацию. Из вида мрачноватого Харона, на фоне лодки и Стикса, возвращаться к естественному облику, комбинезону экспериментатора и халату врача.

– Но, представьте себе, буддисты? Их цель – не жить вечно, а погасить светильник жизни навсегда. Чтобы… Груденер убавляет голос, – не перевоплощаться, даже всесторонне умиротворенным опиумом, почетом и девушками раджей. Слететь с колеса перевоплощений. Разбросать мозаику психических состояний в пустоту. Странная цель? Но, похоже, Смерть естественней и понятней бессмертия.

– Нужно, вот, что! Создать новый интерфейс жизни. Чтобы открывать окно любого события, включая личную историю с младенчества беспрепятственно, без обычной боли в лобных извилинах. Написать такой Учебник Истории, где есть всё; жизнь государств, – всех, все, быт, эмоции, до последнего бита. Это – первый шаг к Турайе, состоянию, когда понимаешь, что счастлив, в любых обстоятельствах, всегда, и это совершенно не ужасает.

– …Такая задача. Понять всех, кто ценен, и вернуть навсегда, без ограничений и дурной бесконечности. Жить без дрожи, вызываемой страхом расставаний, кризисов, сложных экзаменов, и прочих маленьких неприятностей.

Дальше курсивом, чтобы лучше отложилось в архиве долговременной памяти:

…Воскрешение. До последнего бита восстановление памяти, когда сознание, пронзая время, завладевает ушедшим человеком и перебрасывает его в тело, произведенное с учётом весьма многих параметров вечности. Корпус, похожий на обычный организм, выработанный многократными ходами эволюции, условными рефлексами, ошибками, но совершенный. Без тени уныния, скорби и разложения.

Диалог удался. Мы раскачали чувства, разогрелись, и затем немного остыли.

…Вчера увидел Эри в деле.

Бинга плакала, обняв перила трапа, обвивающего серебристый бак с азотом.

Рядом – Эри.

– В чём дело?

Бинга обратила на меня рыдающее лицо.

Продолжила плакать.

– У неё депрессия, – пояснила Эри. – Она слишком долго была чересчур жизнерадостной. Работаю над этим.

Обняла Бингу и принялась баюкать:

– Я убираю с твоего замечательного солнечного сердца все бывшие зажимы. Всё, что с тобой приключится – только интересно и приятно. Люди любят Бингу. Ты святая и дико интересная.

Эри дышала дже в лицо. Обволакивала собой. Добро, оказывается, может быть очень красиво упаковано!

Бинга взмахнула каштановыми волосами:

– Я плачу?! Вздор! Девочка пошутила!

Запрыгала по лестнице, запрокинув шало голову.

Мы с Эри бродили бесцельно по Лазарету. Лаборатории Ангара, Столовая, перекресток бронзовых, серебряных и золотых лифтов. Зал Реконструкции Времени, где ребята примеряют доспехи, выясняют отношения в ритуальных поединках. Везде интересно.

Эри рассказывала о школе танцовщиц Дико, оригинальных психологических приемах, и о том, что это опасно – копаться в неприкаянных душах. Здесь, в Лазарете, у неё открываются неограниченные перспективы.

И я говорил Эри, всё, о чем думаю.

– Вечный Двигатель, Алтарь, Машина Времени и мы с тобой – это одно и то же, любезная Эри.

Если можно править Временем, значит, все еще, в сущности, живы. Не нужно облекать истлевшие скелеты плотью и тратить силы на распутывание свернувшихся белков. Только – подхватить людей из прошлого и перенести в Рай. Машина Времени – правая рука Бога. Раньше я думал – Он Сам.

Эри слушала в оба уха, не могу пожаловаться. Попросила не сбегать, когда придёт в голову синхронизироваться снова, и быть её строгим экзаменатором. Прямо сейчас. Не волнуйся!

Дальнейшее так не напоминало то, что я всегда втайне предполагал.

В углу, оклеенном блестящей фольгой, она пригласила меня присесть, принесла стакан чистой вкусной воды, проследила, чтобы я выпил половину.

Трогательно, когда человек делает что-то для тебя, старается, хотя не всё у него получается. Многое за это простишь.

Эри сказала, сейчас она распутает мое прошлое и настоящее. Засыпай спокойно! Она вздрагивала, словно заарканенная лань.

Я успел подумать; точно, она и есть Монолит. Эри. Трогательное существо, необычная продолжательница меня. Дверь в другой мир. Такая трепетная и светящаяся.

… —Что было там ещё?

Детка слушала мой рассказ об истории с Эри.

Хорошо или плохо то, что я никак не мог скрыть правду?

– Похоже на то, как если переворачиваешь страницы первосортного комикса. Будто я их фанатик. Красочный диафильм, про мою другую, правильную жизнь, начиная с яслей и детского сада. Озеро, лес, помещение с милыми детьми, с удовольствием дающими поиграть их игрушками. Бригантина в море, чистая и шальная. Хочу, но не могу передать словами. Сияние красоты природы пред вратами небытия – это я сам сейчас придумал, или где-то уже было?

Эри. Точно, как в рассказах Оскара Уайльда, – существо, изваянное из драгоценных камней и слоновой кости. Весь мир исказился, словно пространство вокруг нейтронной звезды, и сфокусировался только на ней.

Движения танца Дико – плёнка фильма, где я просматриваю в отдельности каждый кадр. Похожие, дико талантливые картины я рисовал во сне, в детстве, проснувшись, не мог воспроизвести. Читаю реплики. Если и припомнишь их, они кажутся не более чем странные.

– И всё?

– Её стошнило. Что она во мне увидела? И посмотрела так зло. Непонятно мы расстались.

– Эри… Ей далеко за четырнадцать, Тур. Она же уже давно старая! Танцовщицы Дико начинают прочистки душ в десять лет плюс еще один день. Чем Эри занималась четыре года, если ты у нее, как я понимаю, первый клиент!? Может быть, у неё и есть некоторые задатки экстрасенса, и на её восприятие повлияла катастрофа, или, скажем, групповое изнасилование, но, не более того.

Так, каменно и деревянно прошел весь наш разговор. Аква бросила пакет со своим извечным попкорном в угол, и, хлопнув дверью, удалилась. Никого не было со мной этой ночью в лаборатории Эш отдела Эври. Напрасно сипел Общий Чайник. Надо работать. Надо работать? Ещё десять часов наедине с сыплющимся песком и лазерами, бьющими в структурированное газовое зеркало. Надо работать?

Хочется спать.

Или… уединившись, подружиться с соблазнительной говорящей пантерой из культового сериала «Белая Собака»? Кому из мальчиков не нравится анимешное секс-фурри? Включим это кино? Неутомимая погоня за новизной. Сладкое безумие.

Всё заканчивается. Даже когда начинается.