Текст книги "История почти всего. Практическое пособие поедателей времени"

Монеты Тоттенхаоса. Бронзовые кружочки, на них кошачьи черепа, и прыгающие над булыжной мостовой улыбчивые дельфины. Монеты. Отлитые в материи свобода и довольствие. Даже ангелы не вовсе равнодушны к ним.

Я установил контакт с унылым барменом. Поделился мыслями о блю-тузе между человеческими мозгами.

Моя душа, как я видел, представилась ему в образе учебника иностранного языка, с детскими считалками, стихотворениями и назидательными рассказами. Ещё в книгу уместились молоты, отвертки, щипцы, ножи, буравчики и сверла, которыми можно конструировать нового себя.

Я принял от бармена умение торговаться, и вести учет контрафактного товара. Хотя, нужно ли это нам обоим?

Взял бы я этого человека к себе в Вечность?

Я катаюсь в лифтах, просматривая встреченных на Пути людей. Забираюсь в Подвалы, где, под слоем кристаллического бетона – чуть копни – проглядывает первозданная земля. Добраться до корней – то, что нужно, чтобы капитально отдохнуть.

Вкрадываюсь в обители, смотрю, как мои дальние подобия едят, спят, совершенствуются и опускаются. Если люди начинают заниматься сексом, могу к ним подключиться. Сначала тела и губы, словно резина. Затем чутко чувствуешь ими, нервы прорисовываются в чужой плоти. Насколько это опасно для морали? Пока я в одиночестве набираю опыт, на подсказку Друзей рассчитывать не приходится. Как вы всё это потом запротоколируете?

Жители Сектора Владений имеют многоярусные квартиры, слуг, свои законы, гарем из мужчин, женщин, детей и животных, дорогую, сложно переслоеную еду, и что? Желудок один, пищевод, сердце, печень. Глаза с пятнами ДСТ. Довольно ограниченный словарный запас. Лишь мы, дисциплинированные ангелы выходим за пределы единственного комплекта тела, знаем все языки мира, прошлые и настоящие, вкусовые предпочтения мертвецов и ныне живущих.

Разъезжаю в 3D лифтах, нахожу виновных в чем-то, хохочу, проявляясь, бью пощёчины, выношу приговор. Так выглядят папарацци Рая!

Заглянем в Подвалы.

Несколько десятков километров погоста. На серых плитах – фотографии, замкнутые видео, за стеклом – любимые вещи. Пять часов иду, общаясь с обрывками душ, словно пьяный архангел, судия последнего Дня, затем – наверх.

В вагонах трехмерных лифтов приятно живые люди. Но, из шести или семи вряд ли один кажется достойным Вечности. Я прогуливаюсь с ними, уловив ритм дыхания, шепчу проповеди о воскресающих благодарных мертвых.

Это с детства задумывалось как настоящая моя жизнь.

…В новом путешествии я увидел настоящий Океан. Стоит вывернуть глаза, и вместо гофрированной поверхности воды появляется равнина с танкерами, крейсерами, контурами городов. Когда долго пользуешься таким зрением, на несколько часов совершенно слепнешь. Тогда приходится жестко приземляться и, поднявшись, идти наугад, потому, что отдыхать нет сил.

Вытряхнув из глаз сверкающий песок, разбегаешься, поднимаешься, задевая ногами неровности, затем, поймав уверенность, ввинчиваешься в стратосферу. Озябнув, доходишь до томительных видений, пересчитываешь звёзды, рассматриваешь росчерки комет. Вдохнув озон, пикируешь вниз, к плотному воздуху и реальности. Постигаешь жизнь сердцем, всеми его формулами и справочниками.

Надо поведать о тюрьмах и дворцах, полётах и непроглядной тьме. Мир, война, власть, любовь и знания – всё готовится в нашем Золотом Котле. Вычисления хода света между отъюстированных зеркал и прорастающих семян, определение констант и переменных. Мы найдем лучший ответ.

И, может быть, Тот, кому точно можно верить, приняв экзамен, скажет мне, так вот, непререкаемо:

– Все было правильно