Текст книги "Разведись со мной"

Глава 18

Тихонько заглянув в спальню Леона, наблюдаю забавную и довольно-таки милую картину. Хозяин дома с полотенцем на лбу, в котором спрятаны куски льда, сладко спит на своей кровати, а компанию ему составляет моя уставшая подруга. Её голова прильнула к его груди, а рука обвилась вокруг туловища и кажется, будто так и надо. Будто по-другому эти двое не смогли бы так сладко спать.

В четыре утра на улице темно и снежно. Несмотря на усталость и эмоциональный «отходняк» от случившегося, в сон меня совсем не клонит. События последних нескольких часов взбодрили не на шутку.

Следом за скорой приехал близкий друг Власа Артем. Именно так он представился нам с Дианой. Он осторожно ощупывал его тело и параллельно с этим задавал нам с Дианой вопросы о том, что случилось. Пару раз Леон приходил в себя. Его выворачивало наизнанку, а потом, напевая, он говорил, как давно ему не было так хорошо и плохо одновременно. Чтобы помочь парню справиться с похмельем, Артем установил ему капельницу с витаминным раствором, а за каждой капелькой внимательно следила Диана.

– Всё в порядке? – шепотом спрашивает меня Артем, когда я тихонько закрываю дверь спальни.

– Угу. Король вечеринки спит в объятиях моей подруги, – отвечаю с улыбкой и на носочках иду в гостиную.

– Пусть отдыхают. Твоя подруга очень заботливая.

– Да, – хмыкаю про себя, – она такая.

– И тебе бы не помешало отдохнуть. Стресс утомляет сильнее, чем физический труд.

– Диана меня убьет, если я оставлю её здесь одну.

– В доме есть ещё две свободные комнаты. Поспи немного, Влас всё равно будет здесь только к восьми.

– А он что-то совсем не торопится к брату.

– Влас? – смеется Артем, будто я сказала что-то смешное и нелепое. – Да он эту землю перевернет вверх дном ради него. На регион Персидского залива обрушилась крупная песчаная буря и его самолет не мог вылететь раньше. Если бы не погода, Влас уже давно был бы здесь. Хотя я и заверил его, что ничего страшного не случилось. Наш Леон просто перепил.

По правде говоря, я бы уже давно уехала отсюда. Леон в порядке и он останется под присмотром Артема до приезда Власа. Но пока я искала полотенца в доме и сменную одежду, увидела на прикроватной тумбочке гребаную синюю папку, которую он, как представитель брата, получил от моего адвоката. И тут я подумала, что было бы неплохо… Нет! Было просто замечательно добиться непосредственно от Власа этой чертовой подписи! Потом мне останется лишь надеяться на чудо, чтобы и в этот раз я не стала жертвой пресловутого человеческого фактора. Мы не стали.

– Я думала, что таким людям, как… Леон, необходима дополнительная помощь. Дом большой, а он здесь совсем один. Мне страшно представить, что было бы, не окажись мы с Дианой здесь. Внутри было очень холодно, а он на полу лежал без сознания. Ещё и головой ударился.

– Раньше у него была сиделка. И не одна. С Леоном жила целая команда медиков! Но с тех пор, как мы медленно, но верно стали возвращать утраченные функции ног, он буквально умолял Власа позволить ему жить одному. Чтобы никаких сиделок и помощников рядом с ним не было. И его можно понять. Он молод, многое прошло мимо, а ему хочется хоть немного нормальной жизни. Влас только и делал, из лучших побуждений, разумеется – всё, чтобы отгородить Леона от какой-либо опасности. А парня это душило.

Натягиваю рукава теплого свитера почти до самых кончиков пальцев и медленно опускаюсь в мягкое кресло.

– Я ведь не ошибаюсь, ты его врач?

– Физиотерапевт, невролог – кивает с улыбкой.

– Неловко спрашивать, но…

– Что случилось с Леоном? – Молча киваю. Артем садится на мягкий диван и подкладывает декоративную подушку под поясницу. – В девятнадцать лет, его сбила машина. Перелом позвоночника, множественные переломы нижних конечностей. Травмы были очень серьезными, ему сделали несколько операций, но весьма неудачно. К сожалению, много времени было упущено. У Власа на тот момент не было возможности обратиться к хорошему специалисту, который исправил бы допущенные ошибки. А когда этот момент настал, осложнений стало ещё больше. Помимо того, что ноги почти утратили чувствительность, с психологической точки зрения Леон был истощен. Он много месяцев не мог вести нормальный образ жизни, не мог самостоятельно передвигаться и ему, конечно, было тяжело начинать лечение.

– Но ему ведь сделали операцию?

– Да, благодаря золотым рукам опытного хирурга и заботе старшего брата у Леона есть все шансы вернуться к нормальной жизни, – улыбается Артем. – Восстановление функций ног занимает достаточно длительное время. Скорость зависит от многих факторов. Мы с моей командой активно занимаемся с ним на протяжении нескольких лет. Восстанавливаем силу ног, повышаем их гибкость, выносливость. Тут главное не сдаваться, упрямо и бойко идти только вперед. У него всё получится. Мы уже проделали огромную работу, осталось совсем чуть-чуть и он сможет передвигаться самостоятельно без какой-либо помощи. И то, что случилось сегодня, тому доказательство.

– Он ударился головой о железяку, – напоминаю.

– Но поблизости не было коляски, которой давно пора исчезнуть. Леон передвигался с помощью костылей, но очень скоро и они ему будут не нужны.

– Ещё и будучи жутко пьяным!

– Именно! Да это же, как дополнительный вес на тренировках в спортзале, – смеется Артем, а потом плавно замолкает и качает головой. – Влас будет рвать и метать. Теперь он точно приставит к Леону бригаду сиделок, а это, по моим личным наблюдениям, мешает реабилитации.

– Скажи ему об этом.

– Думаешь, я не пытался? – усмехается Артем. – Когда Леона окружают не просто люди, а специалисты, которые находятся рядом с ним исключительно потому что он – и есть их работа, его отношение к нашим занятиям меняется. Он похож не на человека, который стремится вернуться к нормальной жизни, который старается ради себя и своего счастья, а на бойцовского пса, которого тренируют для выхода на ринг. Последние шесть месяцев, что он живет один, стали самыми результативными за несколько лет нашей плодотворной работы. Когда Влас купил ему этот дом, он заметно воспарил духом. Сам вещи раскладывал, уют создавал. Самостоятельность для Леона крайне важна. А теперь этому точно придет конец.

– Влас ведь не настолько глуп, чтобы усложнять и без того нелегкий путь к нормальной жизни родному брату. Если для него и правда важно чувствовать себя свободным, а не находится двадцать четыре часа под надзором специалистов, то к его мнению и желанию определенно стоит отнестись с уважением и пониманием. Хотя, – усмехаюсь, находя собственные слова слишком далекими от правды, – о чем я говорю.

– За каждым недостатком скрывается достоинство, – тихо говорит Артем, глянув в окно, за которым так неспешно падает пушистый снег. – Часто, благодаря своим слабым сторонам, человек обретает неимоверную силу.

– Так ты оправдываешь нежелание Власа считаться с чужим мнением?

Вместо ответа Артем, задержав на мне улыбчивый взгляд, тихонько смеется и откидывает голову на высокую и мягкую спинку дивана.

– Ты ведь останешься здесь до приезда Власа?

– Конечно. Я уверен, что с Леоном всё в полном порядке. Да и твоя подруга, кажется, прониклась к нему всей душой, – улыбается Артем. – Но я останусь. Мало ли что.

Мое присутствие в этом доме кажется неуместным. Артем не интересовался тем, кто я и что здесь делаю. Предполагаю, что Влас уже поделился с ним последними событиями своей жизни и оттого я ещё больше чувствую себя здесь лишней. Будто навязываюсь.

– Ты ведь ждешь его? – вдруг спрашивает Артем.

– Жду, – произношу безнадежным и жалким голосом. – Я и оказалась-то здесь по чистой случайности. Вообще-то, изначально я ехала поговорить с Леоном и выяснить… Короче говоря, по-хорошему мне нужен Влас. Я бы уже уехала отсюда, но понимаю, что завтра мне его будет не найти. Так что, я вынуждена остаться и подождать.

– Можешь ничего мне не объяснять, – говорит Артем, сложив руки на груди. Зевнув, он закрывает глаза: – Отдохни немного. Часа два-три точно есть.

Я и ночи не провела в этом доме, когда он был моим. А теперь не только становлюсь его гостьей с завидной регулярностью, так ещё остаюсь поспать. Мда. С появлением в моей жизни Власа Хартманна вселенная точно перевернулась с ног на голову.

* * *

Просыпаюсь резко, будто во сне спотыкаюсь о бордюр. Смотрю в окно, за которым чуть светлее, чем было, когда я входила в эту комнату. На часах половина восьмого утра, в доме царит мертвая тишина, которую совестно ненароком нарушить. Голова у меня, конечно, квадратная, мозг отказывается начинать новый день с привычной живостью и энергией.

Просматривая в телефоне ленту новостей, до меня вдруг доходит, что в этом доме отсутствует тот, кто просто обязан быть. Влас летит сюда из Дубаи, в гостиной спит его друг, для которого Леон является пациентом. А где же родители? Прорываясь сквозь мутное сознание к разговору с Артемом, что остался в моей памяти, я никак не могу отыскать в нем упоминания о них. Он рассказывал о Леоне так, словно Влас единственный, кто заботился о нем и продолжает это делать.

Той женщине, которая регистрировала наш брак, Влас сказал, что он сирота. Я не поверила и сейчас не верю, поскольку сказано это было слишком просто, без эмоций, наспех, только чтобы избавить себя от лишних объяснений.

Мои размышления прерывает вибрация, скользнувшая невидимыми волнами по полу. На цыпочках подхожу к двери и слышу отдаленные мужские голоса. А потом вдруг не слышу ничего, кроме бешеного стука своего сердца. Оно колотится от волнения, покалывает будто бы от предвкушения встречи с Власом. Я ещё не виделась с ним, не почувствовала покоряющий аромат его тела, но уже теряю равновесие.

Никак не решусь выйти из комнаты. Я не могу позволить себе сидеть здесь до самого обеда и ждать подходящего случая. Почему-то только сейчас я вспоминаю о требовании Власа больше не приезжать сюда и не лезть к его брату. Но он сам вмешал Леона в наши «брачные» разборки, а я приехала сюда исключительно ради этого. Потому что я просто не имела возможности связаться с Власом напрямую.

Тряхнув головой, я открываю дверь и бесшумно выхожу в коридор. Дверь в спальню Леона закрыта, а это значит, что они с Дианой всё ещё спят.

Из гостиной льется теплый неяркий свет. И хорошо. Будет не так заметна моя помятая физиономия. Словно перепрыгнув очередную вспышку волнения, я уверенно захожу в просторную комнату застаю двух друзей за обеденным столом, на котором стоят две чашки с кофе. Я почти не чувствую кофейный аромат. Его неотступно перебивает тот, что принадлежит Власу.

– Привет, – здороваюсь с фальшивым спокойствием.

Внутри меня происходит синхронное сальто абсолютно всех органов, когда взгляд черных глаз останавливается на моем лице. Не знаю, что рисовало мне воображение, какими мультиками дурило голову волнительное предвкушение встречи, но настроение в этих темнеющих ледяных водах отнюдь не добродушное. В них я виновата. В них я словно докучающий балласт, от которого никак не скрыться. И те добрые напутственные слова, что Влас говорил мне на прощание, махом теряют свое очарование. Они в принципе рассыпаются на осколки, как разбившаяся ваза.

– Саванна, выпей кофе, – предлагает Артем из вежливости. – Свежий, на плите.

– Спасибо, но я не хочу, – с той же вежливостью я отказываюсь. Очевидно, что Влас не собирается со мной здороваться, что я нахожу слишком абсурдным для взрослого и серьезного человека. – Как Леон?

– Он спит, как сурок. Но, думаю, не помешает заглянуть к нему. Скоро вернусь, – говорит Артем и дарит мне короткую, но понимающую улыбку.

Я уже чувствую этот нарастающий, как снежный ком, удар. Оборонительно складываю руки на груди и придаю взгляду идентичную претенциозность. Видит бог, я хотела быть искренней. Встретиться с ним, будучи открытой и настоящей, не пряча улыбку, которую ещё несколько секунд назад мне так хотелось ему подарить!

– Сама объяснишь, зачем приехала сюда или клещами вытягивать? – спрашивает Влас мрачным голосом.

– Мда. Очевидно, что чем старше мужчины становятся, тем более убогим делается их ум. Не смотри на меня так, словно под столом у тебя два тесака, которыми ты собираешься меня покромсать. Я здесь исключительно по твоей вине и тебе об этом известно.

– Мне известно только то, что ты снова приехала в дом к моему брату, хотя я настоятельно просил тебя этого не делать.

– Ты угрожал, а не просил – это раз, – смотрю на него сердито. – Два – тебе нужно поработать над собственной логикой и заняться тренировкой стратегического мышления. Ты сделал брата своим представителем в суде, а он отказался подписывать от твоего имени новый бланк заявления!

– Ты меня за идиота держишь? – рычит он, медленно опустив ладони на стол. – Какой представитель? Какое заявление? Я отправил тебе подписанные документы две недели назад! Что ещё тебе нужно? Ты теперь что, решила здесь прописаться?

– У меня такое чувство, что я со стенкой разговариваю. С очень тупой и непробиваемой стенкой! Леон сказал моему адвокату, что не станет подписывать новое заявление о разводе, и я приехала сюда, чтобы выяснить, какого черта он или ты позволяете себе так бессовестно поступать со мной! Не моя вина, что при регистрации этой гребаной бумажки, на которую у меня теперь пожизненная аллергия, допустили ошибку и теперь все эти две недели отправились коту под хвост! Не сделай ты Леона, которого бережешь, как зеницу око, своим представителем, я бы и секунды не провела в доме, где ступала твоя непревзойденная, неприкосновенная, охренеть какая распрекрасная нога!

– Представлять интересы сторон в бракоразводном процессе могут полностью дееспособные люди, – проговаривает Влас каждое слово. – Прежде, чем заявляться туда, куда тебя не приглашали, с требованиями и вопросами, не поленись хотя бы в Интернет зайти и ознакомиться с доступной даже для примитивного образа мышления информацией.

На меня будто ведро ледяной воды опрокинули.

– Твое поведение переходит всякие границы! Немедленно подпиши эти чертовы документы и я обещаю, буду каждую ночь молиться о том, чтобы больше никогда не видеть твою хамскую и наглую рожу!

– Каждую ночь! – усмехается он. – Ну, да, тебе же надо чем-то по ночам заниматься, ведь других занятий для тебя просто не существует.

А вот сейчас на меня словно высыпали целую тонну кубиков льда. Весьма отрезвляющая беседа, наглядно демонстрирующая бессовестность мужчин, и тупость женщин. Почему в фильмах герои так легко открываются незнакомому человеку? Они встречаются на улице, заходят в ресторанчик и всю ночь пьют кофе, делясь друг с другом самым сокровенным, а потом их пути расходятся на много-много лет. А если и нет, то они точно не используют полученную информацию в самых дурных целях. Они просто прячут её в архиве собственной памяти и, вполне возможно, не возвращаются к ней больше никогда.

– Я и подумать не могла, что ты настолько прогнившая сволочь. Папка лежит у Леона в спальне. Забери её, подпиши бумаги и я уеду.

– Ты даже документы в спальню ему отнесла, – усмехается Влас и качает головой. – Какой сервис.

– Жалкое зрелище, Влас, – оглядываю его с презрением, которое даже не нужно изображать. – Вместо того, чтобы пойти к брату и спросить, как он себя чувствует, ты так яростно выясняешь отношения с посторонним человеком, что в твоей братской любви можно усомниться. У меня складывается ощущение, что ты примчался-то сюда только ради того, чтобы в очередной раз продемонстрировать мне «примитивность своего мышления», – обдаю его ядовитой улыбкой. – Недоверчивый, самоуверенный и оттого глупый, обиженный на весь белый свет Влас Хартманн. Вот, какой ты на самом деле.

– Перестаньте.

Заспанный голос Леона врывается в комнату глухим стуком. Лицо у него опухшее, страдальческий взгляд виновато проходится по нам и утыкается гвоздем в пол. Он на коляске. Наверняка у него просто нет сил стоять на своих ногах. Остановив коляску во главе обеденного стола, Леон только собирается что-то сказать, как Влас мрачным тоном буквально перерезает ему горло:

– Поговорим потом. Возвращайся к себе.

Я в шоке. Не могу сдержать нервный смешок. Влас обдает меня огненным взглядом и снова смотрит на младшего брата, который находится в инвалидном кресле и глядит на него с таким глубоким разочарованием в тусклых и припухших глазах, что даже мне делается больно.

– Да ты ещё и деспот! – вырывается у меня.

– Документы сюда давай, – приказывает мне ледяным голосом.

– У тебя ноги и руки есть? – смотрю на него. – Вперед и с песней, – указываю в сторону спален, – а я здесь подожду.

– Это я виноват, – говорит Леон.

– Мы с тобой позже поговорим. Возвращайся к себе я сказал.

– Господи, что ты за человек-то такой? – таращусь на него. – Ему что – пятнадцать лет?

Сорвавшись с места, как дикий и разгневанный зверь, Влас уносится прочь, а уже через несколько секунд, которые пролетают совершенно незаметно, возвращается с синей папкой в руке, на которую я не могу уже смотреть без слез. Швырнув её на стол, он срывает с холодильника магнитную шариковую ручку на цепочке и садится за стол.

– Довольна? – спрашивает, яростно оставляя на бумаге свою подпись. – Всё? Теперь тебя всё устраивает?

– Это плохая идея…

– Я не с тобой разговариваю! – набрасывается он на Леона. – Вернись к себе и придумай правдоподобное объяснение своему поведению! Держи! – швыряет мне папку. – Ты получила, что хотела, а теперь милости прошу – на выход!

– У тебя вообще хоть какие-нибудь чувства есть? Ты почему позволяешь себе так бессовестно относиться к своему брату?

– Ты будешь учить меня, как и к кому мне относиться? – поднимается он на ноги, упираясь руками о стол. – А ты здесь в качестве кого, позволь узнать? Моей жены что ли? – усмехается он нервно, почти на грани истерики.

– Быть твоей женой – всё равно, что пожизненно сидеть на электрическом стуле и безнадежно ждать конца! Я даже лютому врагу не пожелаю такой кошмарной участи! Не относись к брату, как к молчаливой и послушной кукле! Считайся с его мнением, слушай, что он говорит, научись слышать не только себя! Достаточно пары минут «личных наблюдений», чтобы понять насколько бессовестно ты к нему относишься!

– Я отношусь к нему так, как к тебе в жизни никто относиться не будет!

– Ты ему даже рта не даешь открыть! Господи боже мой, избавьте меня от такого «завидного» отношения!

– Паршивое мнение девчонки, которая только и делала, что разочаровывала своего отца, здесь никого не интересует.

– Я сам пригласил Саванну! – громко заявляет Леон. Сгорбившись и держась за край массивного стола, он стоит на своих ногах. Только сейчас замечаю, какие крепкие мышцы на его руках. – Сам! И это я представился её адвокату твоим представителем. Она здесь не при чем.

– Зачем? – сквозь зубы спрашивает Влас.

– Она отказалась приезжать из-за тебя, – смотрит на меня виновато. – А мне хотелось устроить праздник, что-то вроде вечеринки. В этом городе у меня не так много друзей. А она веселая, – поворачивает голову к потемневшему от злости брату. – С ней легко и всё как будто очень хорошо. Она напомнила мне, что существует жизнь и за пределами тех стен, за которыми я вынужден находиться. Есть другие люди, с ними происходит что-то забавное и не очень. И я хочу стать одним из них.

– Значит, ты солгал адвокату, потому что знал, что я захочу немедленно выяснить в чем дело и приеду сюда?

Леон кивает. Я не могу на него злиться.

– Извини, что тебе пришлось бросить всё и лететь сюда, – говорит он Власу. – Я не думал, что так напьюсь и треснусь башкой об эту гребаную железяку. Саванна, не держи на меня обиду. Я не дурак и понимаю, что дружить с инвалидом – так себе веселье.

– Ты меня со своим братом не сравнивай, – говорю ему с улыбкой. – Я на фигню не обижаюсь. Только, пожалуйста, не делай так больше. Вся эта канитель с проклятым браком уже вот где у меня стоит.

Беру папку со стола и поворачиваюсь к Леону. Если бы не его слова, я бы сейчас чувствовала себя совершенно опустошенной.

– Мне пора. Ещё увидимся, правда?

– Ага, – говорит он с улыбкой, в которой нет и лучика надежды. Не знаю, почему, но рядом с ним я чувствую себя взрослой теткой. Уж слишком он молоденький на мордашку. – Увидимся.

– Приходи в себя, – говорю ему, пятясь к выходу. – Это случится намного раньше, чем ты думаешь.

Глава 19

– Это было ужасно, – вздыхает Диана на пассажирском сиденье. – Вы цапались, как кошка с собакой. Леон чувствовал себя виноватым.

Обсуждать омерзительное поведение Власа у меня нет ни желания, ни сил. Я слишком устала за эту ночь, не выспалась и хочу лишь одного – скорее оказаться дома, принять ванну и спрятаться под теплым одеялом от этого поганого мира.

– Он тебе понравился, – констатирую, уводя разговор в иную сторону. – Вы так сладко спали вдвоем.

– Леон хорошенький. А ещё он разговаривает во сне. Просил обнять его и я это сделала.

– А больше он ничего не просил тебя сделать? – смеюсь через силу, а Диана легонько пихает меня в плечо. – Согласна, Леон хороший парень. Жаль, что с ним случилось такое, но Артем говорит, что всё поправимо, главное продолжать реабилитацию и не падать духом.

– Симпатичный, – почти мечтательным тоном произносит Диана. – Но я пока слишком толстая для такого красавчика.

– Сколько раз тебе говорить? – смотрю на нее укоризненно.

– Но у меня есть время! – улыбается она в ответ. – Пока красавчик восстанавливается и поправляет свое здоровье, у меня есть время привести себя в форму. С ним так приятно лежать. И он так вкусно пахнет! А ещё у него очень добрая улыбка. Когда я предложила обменяться телефонами, заикаясь при этом, как школьница, он так мне улыбнулся, что у меня жирок на боках расщепился! Как думаешь, что мне теперь делать? Ждать, когда он сам свяжется со мной или написать ему первой? Не хочу, чтобы он счел меня назойливой, но и отстраненной быть не хочу. Где эта грань, а, Саванна?

– …Без понятия, – не сразу нахожусь с ответом, потому что слушаю Диану через слово. – Я в этом не сильна. Мои познания в амурных делах ограничены.

– Да у тебя их вообще нет! – смеется Диана и я вместе с ней. – У тебя же всё наперекосяк.

– Это точно.

– У тебя никогда не было настоящих отношений с парнями. Ты только спала с ними и ничего больше. Я тебе страшно завидовала. И сейчас завидую, ты в курсе? – смотрит на меня. Её улыбка наивная и добрая. – Ты ведь можешь запросто поставить мужика на место! Как же ты этому козлу отвечала, ох! У этого Артема чуть глаза из орбит не выпали, – смеется она. – Он был тобой восхищен. Ты сводишь мужчин с ума, определенно! Мне бы так, – вздыхает и смотрит в окно. – Знаешь, а этот Хартманн даже понятия не имеет, как ему повезло. Я бы на его месте придумала сто тысяч причин отсрочить развод с тобой.

– То есть? – смотрю на нее, чуть сбавив скорость.

– Его паршивый характер мало, кто сможет выдержать. А ты вон как сдачи даешь, прихлопываешь его, как муху. Ты очаровательная и женственная, – рассуждает Диана. – У тебя отличная фигурка. Ты молоденькая. И ты уже его жена! Ты не меркантильна и доказала ему это неумолимым стремлением добиться скорейшего с ним развода. С ним. С Власом Хартманном! По мнению женщин, ты будешь дурой, которая променяла дворец на дырявую лачугу. По мнению мужчин, такого ранга, как он, ты настоящая находка. Плюс ко всему, ты никогда не влюблялась и твое сердце, как пустая книга. И Хартманн может стать единственным её автором. Конечно, если бы ему было известно об этом, – смеется Диана и поворачивает ко мне голову. – Короче говоря, я про то, что ты, дорогая и любимая моя подруга, настоящая девушка мечты. Будь я на месте Хартманна, то ни за что бы тебя не отпустила. Дождалась, пока бы ты сама не сдашься перед моим очарованием и не втрескаешься в меня по уши, а потом и happy end. Эй, а почему мы так тащимся?

* * *

Мой правый глаз дергается. Кончики пальцев неприятно покалывают, левая нога отнимается. Моему организму определенно не хватает магния. Его из меня без остатка высосал гребаный Влас Хартманн.

– Что-что вы сказали? – спрашиваю адвоката самым терпеливым, мягким и осторожным тоном. – Мне, кажется, послышалось. Вы сказали «нет подписи»?

– Именно так. Документы вернули, поскольку на заявлении отсутствует подпись вашего супруга.

– Вы… Вы издеваетесь надо мной? – Ещё чуть-чуть и я заплачу. – Он подписывал это заявление у меня на глазах. – Я спокойна. Спокойна. Вдох-выдох. Вдох-выдох. – Я своими глазами видела его размашистые закорючки.

– Саванна, документы сейчас передо мной и на заявлении, которое мы предоставляем в двух экземплярах, стоят только ваши подписи. Для меня это тоже открытие, поскольку я собственноручно проверял все бумаги перед отправкой, и всё было в порядке. Я не понимаю, в чем дело и как это можно объяснить, но возможно, что сама вселенная не желает вас разводить.

– Ну, да. Вселенная. Именно она.

– Я снова свяжусь с представителем вашего мужа и…

– Пока не стоит, – прерываю его деланно вежливым тоном, – раз «вселенная» против нашего развода, стоит к ней прислушаться.

– …Простите?

– Пока не предпринимайте никаких действий. Я сама попытаюсь разобраться, что к чему и чуть позже дам вам знать о дальнейших планах.

– Как скажете. Всего доброго. И, кстати, с днем рождения, вас, Саванна!

– Благодарю. Хорошего дня.

– И снова цветы для «прекрасной и неповторимой Саванны, которая создает непревзойденную красоту и дарит уют каждому дому», – врывается в мастерскую Кристина с букетом алых роз и карточкой с пожеланиями. – Ах, только посмотри, сколько же здесь цветов! В зале для них уже места нет! С каждым годом благодарных покупателей и заказчиков всё больше, как и букетов. Эй, ты чего? Думаешь, как всё это домой повезешь? Придется делать две ходки, потому что в твою машину всё это добро не уместится! Вот, держи! – вручает мне. – А я побежала в зал. Народу тьма!

Неподвижно с букетом роз сижу достаточно долго, чтобы перестать чувствовать собственную задницу. Мысль о том, что мы с Хартманном никогда не разведемся, что я никогда не смогу избавиться от него, вгоняет в ступор.

Нет, в ужас.

Во тьму.

В безнадежное и беспомощное существование в тени успешного бизнесмена ВЛАСА ХАРТМАННА!

Теперь слова Дианы не кажутся мне такими уж бессмысленными, ведь я своими глазами видела, как Влас подписал заявление! Да с такой злостью, что в том месте наверняка порвалась бумага!

У него есть связи в суде. Точно, иначе это паршивое «чудо» не объяснить. Он заплатил кому надо и заявление просто подменили на то, где нет его подписи. Есть моя, но нет его.

– Это бред, – говорит мне Жанна по FaceTime, спустя два часа. – Логичнее было бы оставить заявление без твоей подписи. Тогда бы ты решила, что сходишь с ума, а на него бы даже не подумала. Ты уверена, что он расписывался?

– Говорю же, он на моих глазах яростно вырисовывал свои каракули! Это никогда не закончится. Я так и буду отправлять без конца эти чертовы документы в суд, а он мне их возвращать!

– Поговори с Хартманном. Спроси, что конкретно ему от тебя нужно?

– А он мне прям взял и правду ответил, ага! Как же я его терпеть не могу!

– Хочу сказать, что я чувствую себя особенной, когда на канале появляются новости, в которых есть упоминание о тебе. Моя подруга крутит роман с настоящим миллиардером!

– Это не смешно.

– Страшно подумать, что будет, если просочится правда: Влас Хартманн уже много лет женат на той самой брюнетке! Удивительно, знаешь что? Как ещё Лия не поделилась об этом с кем надо.

– …И правда. – Смотрю на колышущиеся от ветра темные локоны Жанны. – Влас мог нарочно рассказать им о нашем браке, чтобы эта информация в скором времени появилась в СМИ, – рассуждаю.

– Зачем?

– Чтобы не разводиться со мной! Чтобы была причина повременить с разводом, ведь это может негативно сказаться на… не знаю, на акциях его компании, например!

– «На акциях его компании»? – смеется Жанна. – Так обычно в бульварных романах пишут.

– Ну, на его имидж, например! Да на что угодно, главное ведь вынудить меня притормозить!

– Если так, то его план провалился. Лия явно не хочет делать тебя популярнее себя. О ней-то никто не напишет, потому что она замужем за мужчиной, чей бизнес в ближайшие дни сделает тю-тю.

– То есть?

– Макс развалил бизнес, который их с Лией отцы с успехом развивали последние годы. Мама говорит, что со дня на день PersonaPRO перестанет существовать. Говорят, Макс ищет партнера для нового стартапа. Вдруг им станет твой муженек?

– Спасибо за поздравления, – отправляю подруге воздушный поцелуй с кислой миной. – Передавай привет своему обожаемому Тиграну.

– Да шучу, я! Послушай, – говорит Жанна, глядя на мою поникшую физиономию в экране своего мобильника, – тебе нужно поговорить с ним. Исчезнувшей подписи совершенно точно есть объяснение. Влас Хартманн не из тех, кто будет вести себя настолько абсурдно для своего статуса и положения. Сама подумай, зачем ему нужны эти нескончаемые разборки с тобой? У него прекрасная жизнь, море телочек, денег и важных дел. Что?

– Что?

– Ты глаза закатила.

– Ничего я не закатывала!

– Я сказала про чудесную жизнь, море девочек и денег, а ты глаза закатила. Слушай, а может это ты не хочешь разводиться с Хартманном и силой мысли стерла его подпись?

– Всё, пока! Ещё раз спасибо за поздравления!

– Ой, да брось…

Заканчиваю разговор, оставив Жанну общаться с моей фотографией. С самого утра я только и делаю, что занимаюсь собственным выносом мозга. Клянусь богом, ещё никогда моя жизнь не была настолько похожа на американские горки. Если я снова на своих двоих приду к Власу и стану требовать объяснений, да ещё с этим чертовым заявлением в руках, которое ему опять, опять, ОПЯТЬ нужно подписать, он точно не скупится на очередную порцию оскорблений. Упрекнет в преследовании, будет смотреть на меня с ехидной улыбкой на губах и надменно посмеиваться.

В одном Жанна права: исчезнувшей подписи есть разумное объяснение. Но причастен ли к этому Влас – ещё предстоит узнать. И пока я не знаю, как это сделать.