Текст книги "Разведись со мной"

Глава 24

– Знаешь, в чем прелесть ночного рейса?

– В том, что шампанского ты выпиваешь больше, ведь после тяжелого рабочего дня и паршивых вестей, алкоголь необходим, как воздух? Днем-то его употреблять совсем не хочется.

– И это тоже, – смеется Влас. – А вообще привлекательность этого времени заключается в том, что на земле сейчас многие собираются лечь в постель, посмотреть фильм с бутылкой пива или отправиться на шумную тусовку, а ты пролетаешь над ними высоко в небе и на тебя словно не действуют никакие законы и правила. Ты просто стремишься вперед сквозь темную ночь и ничто на свете не может тебя сейчас волновать. Как-то так.

– А-а! Так вот что ты задумал. Теперь ясно. Через полтора часа мы приземлимся в Сочи, а потом снова сядем в самолет и будем летать туда-сюда, пока я окончательно не избавлюсь того, что меня тревожит. Верно?

– Это быстро надоест. Есть кое-что поинтереснее и эффективнее.

Он красивый. Какой же этот мерзавец красивый. Два бокала шампанского притупили тревогу, но разворошили то, что я стала чувствовать слишком часто в присутствии Власа. Трепет. Ожидание. Предвкушение. Тянущее ощущение в животе, словно вот-вот и начнется менструация. Он снова изучает глянцевый журнал с самым серьезным выражением лица, словно читает какой-нибудь отчет, а моя чакра или какая-нибудь невидимая дверца в груди, за которой прячется душа, плавно открывается, освещая всё вокруг…

– Саванна, здравствуйте! – слышу, но глаз от Власа увести не могу.

Прихожу в себя от легкого толчка в плечо и поднимаю взгляд на улыбчивую и приятную на вид женщину. В горле тотчас застревает слюна, когда я узнаю в ней Владлену Омаровну, отель которой регулярно делает у меня крупный заказ саше и свечей для ресторана. Резко подскакиваю и больно ударяюсь о пластмассу над головой с кнопками, светильниками и вентилятором.

– Тише-тише! – поднимается Влас и осторожно обнимает ладонями мое лицо. Не могу сдержать предательскую дрожь в теле! – Сильно ударилась?

– Саванна, вы в порядке? – спрашивает Владлена за его спиной.

Нет, я совсем не в порядке. Меня колбасит в его руках так, словно я неделю сидела в запое, а сегодня внезапно закончилась водка.

– Да, всё хорошо… Спасибо, – увожу глаза в сторону и Влас отстраняется. Он становится в проходе, чтобы мы втроем могли видеть друг друга. – Владлена, рада вас видеть, – приветствую, пригладив волосы.

– Я всё не решалась подойти к вам. Мужу надоели мои нерешительные вздохи и он буквально вытолкнул меня! – смеется она, глянув на Власа.

– …Ох, да, – спохватываюсь, – Влас, это замечательная женщина – Владлена Омаровна.

– Вам принадлежит отель «Омаров», верно? – уточняет он, завораживая сногсшибательной улыбкой.

– Так и есть!

– Я не раз останавливался в нем. Кухня и качество обслуживания на высшем уровне. Сразу видно, что владелец с уважением относится к гостям и требует того же от персонала.

– Приятно слышать! – расцветает польщенная комплиментом женщина.

– …Да. Кхм. Владлена, это Влас. Но, думаю, вам и без меня это известно.

– Моя супруга, как вы можете заметить, чрезвычайно застенчивая девушка.

– Хочу сказать, что вам невероятно повезло встретить именно такую. Берегите её, – подмигивает ему Владлена.

– Этим и занимаюсь на протяжении семи лет.

Мои глаза выпадают из орбит, ошарашенный взгляд Владлены замирает на его лице.

– Вы в браке уже семь лет?

– Да, – отвечает Влас не без гордости. – Завтра как раз отмечаем годовщину.

– Точно, – подтверждаю с нервной ухмылкой. – Годовщина!

– Примите мои искренние поздравления! Я очень рада за вас, – говорит скорее мне, чем нам обоим. – По правде говоря, я и подумать не могла, что вы замужем, Саванна. Вы всегда казались мне такой независимой. Прошу прощения! – тут же говорит Власу. – Не подумайте ничего дурного.

– Я прекрасно понимаю, о чем вы. Мне нужно спросить кое-что у бортпроводников. Оставлю вас, дамы, ненадолго.

– Саванна, я от души рада за вас, – приглушенно говорит мне Владлена, приложив свои ладони к груди. – Очень надеюсь, что мои слова не задели вашего супруга.

– Не беспокойтесь, – выдавливаю улыбку. – Он не обидчивый.

– Я чувствовала, что все эти грязные слухи о вас – выдумки недоброжелателей.

– Тут вы верно подметили.

– Я подобное не читаю, – признается, – но моей внучке пятнадцать и у нее столько кумиров, что она всегда в курсе того, что творится в их жизни. Я ей много о вас рассказывала и, когда сегодня она прочитала совершенно отвратительную глупость о вас, я сразу поняла, что ничего общего с действительностью она не имеет.

– Спасибо.

– О, милая, не расстраивайтесь, – опускает ладонь на мое плечо. – Вы большая молодец, что в течение стольких лет смогли скрыть от общественности брак с мужчиной, который является очень известной и выдающейся фигурой нашего времени. Уверяю вас, уже очень скоро эти жалкие и гнусные сплетники перестанут донимать вас. Появится кто-то другой и вы уже не будете представлять для них интерес. Не грустите, – улыбается с хитринкой, – у вас ведь такой очаровательный муж. Сразу видно, он без ума от вас.

– Вы правда так думаете? – спрашиваю с улыбкой, за которой во все двери стучится смех. Или глупая надежда.

– Ни капельки в этом не сомневаюсь. Так что, пошлите далеко и надолго всех недоброжелателей и наслаждайтесь друг другом. Семь лет вместе – это немалый срок!

* * *

– Удачно сложилось, правда? – спрашивает Влас, вернувшись на свое место. – Мы вместе, встречаем одну из твоих заказчиц, которая взрослая, – перечисляет на пальцах, – много лет замужем, чтит семейные традиции и ценности. И мы наглядно демонстрируем ей, что между нами счастья полные штаны.

– Зачем ты сказал, что мы в браке семь лет? – смотрю на него.

– Потому что мы в браке уже семь лет. Зачем врать? Чтобы потом запутаться?

– Можно вообще ничего не говорить. Достаточно того, что я представила тебя, как своего мужа.

– Ты и не могла представить меня как-то иначе, – усмехается он. – Потому что я действительно твой муж. Кстати, для закрепления результата, я попросил бортпроводника угостить Владлену и её любимого мужа бутылкой эксклюзивного шампанского от нас.

– Я поняла, – задумчиво качаю головой, – ты хочешь загладить свою вину передо мной, и это похвально. Но чем больше ты говоришь, тем глубже мы увязаем в этом болоте, Влас. Сначала, ты ляпнул, что мы в браке. Теперь уточнил его продолжительность. Ты понимаешь, что такими темпами ты приведешь нас к тому, что мне придется напяливать на себя искусственный живот, а потом изображать одну из тех мамаш, которая в течение первого месяца тщательно скрывает лицо своего ребенка, а потом продает его какому-нибудь глянцевому изданию за несколько миллионов?

– Ну, до такого я, конечно, нас не доведу.

– Рада это слышать.

– Я никогда не позволю своей жене напяливать на себя искусственный живот, потому что он у нее будет настоящим.

– Знаешь, в тебе определенно пропадает величайший актерский талант. Ты так в роль мужа вжился, что на секунду мне даже дурно сделалось. Я серьезно, Влас, – смотрю на него упрямо. – Через две с половиной недели мы получим свидетельство о расторжении брака. И если кто-нибудь «случайно» поделится этой информацией со СМИ, всё, что ты изображал здесь несколько минут назад, окажется полной туфтой, из-за которой Владлена сочтет меня наглой обманщицей.

– Не беспокойся, – отвечает он просто и вручает мне поднос с ужином. Забрав у стюардессы свою порцию, Влас расстилает на коленях белую тканевую салфетку и тем же преспокойным тоном сообщает: – О нашем разводе не узнает ни одна живая душа.

– Допустим, – продолжаю рассуждать, – но тогда сколько эта показуха будет продолжаться? Ты виноват, ты хочешь помочь мне реабилитироваться в глазах общественности и приуменьшить негативный эффект, который может оказать на некоторые сферы моей жизни мнение большинства, но…

– Давай я? У меня получится намного проще, – перебивает, повернув ко мне голову. Зерна граната в его глазах светятся. Одно из них совершенно точно попадает в мое сердце и, подпрыгнув, словно на трамплине, приземляется в самом интимном и напряженном месте. – Я не виноват в том, что случилось и не пытаюсь сейчас «реабилитировать» тебя в глазах общественности. Реабилитация – термин медицинский. Всем нравиться невозможно и стремиться к этому, значит не уважать собственную жизнь. Я не занимаюсь «показухой», я просто живу и наслаждаюсь. И я очень хочу, чтобы мы составили друг другу приятную компанию в этом необычном для нас обоих путешествии.

– Ты подразумеваешь брак? – даже заикаюсь. – Наш брак?

– Наш брак, – согласно кивает он и нарезает на ровные ломтики запеченную красную рыбу. – Раз уж мы в нем оказались, давай попробуем узнать, чем же этот официальный союз двух людей так привлекает многих?

– Это шутка?

– Какие уж тут шутки, жена? – иронизирует он.

– Ты сам сказал, что хочешь искупить свою вину и для этого я должна поехать с тобой. Влас, я это сделала. Делаю сейчас.

– Да, я солгал. Признаю. Но мужья так делают, когда хотят устроить для жены сюрприз. Завтра наша седьмая годовщина, которую мы будем отмечать впервые, между прочим. Разве тебе не интересно, как они это делают?

– Ты сейчас серьезно?

– Более чем. Сама подумай, что ты теряешь? Всем вокруг и так уже известно о нас. Да и мы с тобой вроде подружились.

– Дай угадаю? Тебе пришло это в голову, когда мы первый раз вместе подавали заявление? – Его хитроумная улыбка расползается на губах. – Обалдеть!

– Я тогда просто попробовал.

– И что? Понравилось?

– Необычное ощущение, скажу честно. Я просто говорил приятные слова, а незнакомая женщина мне поверила. Ну, а ты чуть от злости не задохнулась, что тоже было весьма приятно лицезреть, – смеется он. – Правда, на следующий день я сказал тебе то, что мужья не говорят. По крайней мере, – усмехается, – я в этом очень сомневаюсь. Но, попробовать стоило.

«Суть в том, что я безумно хочу прикоснуться к своей пока ещё законной жене. Эта мысль возбуждает меня. Я хочу узнать, что значит – „не с чужой, а со своей“».

Так это была игра, которую я приняла за чистую монету? Из-за которой всю неделю испытывала какое-то гребаное интимное недомогание?

– Мужья могут сказать такое только любовницам, – рассуждает Влас и отправляет в рот рис с кусочком рыбы.

– Ну, я уверена, что у хороших мужей, жены – непревзойденные любовницы.

Умник нашелся.

– Сомневаюсь. Я думаю, что само слово «брак» портит людей. Делает их бракованными. Мужчина перестает добиваться, потому что уже всё сделано, эта дамочка теперь его! А женщина расслабляется, потому что ей больше не нужно казаться несравненной во всем. И потому оба уже не так привлекательны друг для друга. Одним словом – бракованные. А для других – пушки.

– Но по отдельности! – уточняю.

– Несомненно, – кивает Влас. – Просто я никак не могу понять, что они надеются там найти?

– Загадка человечества.

– И ведь некоторые же умудряются прожить друг с другом пятьдесят лет.

– Сила привычки, наверное.

– Наверное, – усмехается он. – Ну, так что? Поиграем? Попробуем почувствовать себя настоящими супругами, которые в браке уже целых семь лет?

– Я понятия не имею, что они чувствуют и каким видят этот мир.

– Тут главное, каким ты видишь его и что конкретно ты чувствуешь, осознавая, что у тебя есть настоящий муж.

– Так вот как развлекаются миллиардеры! – закатываю глаза, находя это предложение… заманчивым. – Хочу сказать, что пока справляешься ты так себе. Для эффектности мог бы и на личном самолете перелет устроить. Летим годовщину отмечать, как-никак!

– О! Да ты входишь в образ! В следующий раз обязательно, милая. Я просто не хотел нарушать нашу «семейную традицию» – лететь в Сочи бизнес-классом на пассажирском самолете.

– Чушь какая, – качаю головой, улыбаясь воспоминаниям.

– Знаешь, что самое любопытное? – усмехается Влас надменно. – Все эти семь лет ты хранила мне верность. А вот я изменял тебе только так, получается. Значит ли это, что я хреновый муж, а ты – далеко не непревзойденная любовница в постели со мной?

Глава 25

Странно снова оказаться здесь, да ещё и в той же компании. Только на этот раз мы с Власом оба налегке. Из аэропорта нас забирает бизнес-такси и везет неведомо куда не больше десяти минут. Стекла здесь тонированные, а учитывая, что на улице глубокая ночь, да ещё и дождливая, я вообще не понимаю, где мы и куда движемся.

– Приехали, – говорит Влас и открывает свою дверцу. За мной же ухаживает водитель.

Яркий белый свет фонарей причиняет боль глазам, а моросящий дождь, больше похожий на крошку, отскакивает от лица, как мелкие шарики-наполнитель. Прикрывая глаза руками, присматриваюсь к черно-белой махине…

– …Вертолет? – ахаю, глядя на Власа. – Мы полетим на вертолете?

– Полетим, – отвечает с полуулыбкой. – Боишься?

– Ну, вот ещё! – чуть ли не верещу от переполнившей в миг радости. – Я никогда в жизни не видела настоящий вертолет, не говоря уже о том, чтобы летать на нем! Обалдеть, Влас!

Восторг, который я испытываю сейчас, невозможно описать одним словом. С ума сойти, я залажу в настоящий вертолет! Это же… Это же…

– Я сейчас задохнусь от счастья! – признаюсь, когда Влас протягивает мне огромные наушники с микрофоном. – Это же всё просто невероятно!

Они с пилотом переглядываются, возможно втайне посмеиваются надо мной – не знаю. Да и всё равно. Я давно не была так счастлива, как сейчас.

Влас помогает мне пристегнуть ремни безопасности. Когда пол под ногами начинает вибрировать, я бегло надеваю необходимую аппаратуру и слышу голос пилота. Влас сидит справа от меня, я не могу перестать улыбаться ему, слушая информацию о нашем полете, который продлится ровно двадцать минут. Его глаза светятся в темноте и чем ярче мои эмоции, тем насыщеннее их свет. Правда, когда мы плавно отрываемся от земли, мой взгляд прилипает к стеклу, за которым так много огоньков! Моря не видно совсем, оно сливается с ночным небом, но дома, извилистые дороги, парки, даже люди – всё, как на ладони! Через несколько минут остаются лишь бесконечные серпантины дорог, которым, кажется, нет ни конца ни края. Но потом, за раскидистой, словно решившей прилечь отдохнуть горой, появляется настоящая сказка. Мягкие снежные склоны, огромный светящийся комплекс и много-много желтых огней. Это дома. Они разбросаны у подножия гор, многие прячутся выше среди густых заснеженных лесов. Под нами большой каток, отдыхающие с лихвой рассекают лед. Внезапно вертолет кренится влево, дух захватывает, руки мертвой хваткой цепляются за ремни на груди.

– Испугалась? – спрашивает Влас с улыбкой.

– Да-а-а-а! – отвечаю, смеясь.

– Три минуты и будем на месте! – сообщает пилот, и я снова прилипаю к стеклу.

Теперь в поле моего зрения остается лес. Верхушки деревьев лишь слегка присыпаны сахарной пудрой. Ещё немного и впереди появляется вертолетная площадка в форме круга с неведомым мне обозначением. С любопытством смотрю на Власа, может он объяснит мне, куда мы прибыли? Но моя обалдевшая физиономия явно веселит его, потому что всё, что я вижу – смеющиеся глаза и задорную улыбку.

– Мы на месте! – сообщает пилот, когда вертолет устойчиво стоит на земле, а гул и вибрация затухают, как огонь. – Как вам наш полет? Всё ли понравилось?

– Да я просто в восторге! – снимаю наушники отдаю их Власу. – И я знаю, что вы оба смеетесь надо мной, но мне всё равно. Спасибо за путешествие!

– Всегда пожалуйста!

– Ждем тебя в воскресенье в пять, – говорит ему Влас и жмет руку.

– Помню. Если вдруг изменятся планы – позвоните мне.

– Конечно. Всего хорошего!

Влас помогает мне спуститься, берет за руку и ведет за собой. С площадки спускаемся по узкой деревянной лестнице, припорошенной снегом, утопленные в невысокие сугробы фонарики освещают дорогу неведомо куда.

– Куда мы идем? – спрашиваю, крепко держась за мужскую руку. Оглядываюсь, верчу головой, как неугомонный ребенок, которого привезли в детский лагерь, или просто в лес, чтобы оставить здесь навсегда. – Надеюсь, ты ничего дурного делать не собираешься?

– Смотря что в твоем понимании «дурное».

– Ну, например, охота на человека, брошенного в лесу. Учитывая специфику твоих развлечений, не удивлюсь если ты достанешь ружье и скажешь мне: «Беги»!

– Для такого развлечения ты точно не сгодишься.

– Приятно слышать, – брякаю, шмыгнув носом. Влас пропускает меня вперед, продолжая держать за руку. Я делаю всего-то пару шагов, как ноги мои сами останавливаются. – …Бог мой. Что за красотища… Обалдеть!

Настоящее деревянное шале с крутой крышей и огромными окнами светится в густой ночи и похоже на невероятной красоты картинку, вырванную из глянцевого журнала. Оно огромное. Массивное. Воистину роскошное строение, которое прячется здесь в заснеженных горах от посторонних глаз.

– Мы остановимся здесь?

– А ты видишь поблизости ещё какие-нибудь дома или отели? – улыбается Влас. – Эта вилла наша на все выходные.

– А если бы я сказала «нет» и поехала домой?

– Ты бы не сказала мне «нет» и не поехала бы домой, – усмехается он и направляется к шале. – Тебе со мной интересно.

* * *

– Что ж, теперь ты действительно оправдал звание известного бизнесмена и миллиардера, – говорю и салютую бокалом белого вина. – Я впечатлена размахом. Здесь пять спален, джакузи на улице, джакузи в доме, огромный бассейн, зимняя техника и даже крутейший выезд из гаража, как у Тони Старка. Ты ведь арендовал это шале?

– Разумеется, – усмехается он, подбрасывая дрова в камин. – Владеть такой недвижимостью, да ещё и обслуживать её, слишком затратное удовольствие.

– Говорит настоящий миллиардер.

– С чего такая уверенность, что если человек зарабатывает много денег, значит он их не считает?

– В книгах так пишут, – сажусь на мягкий диван в центре просторной гостиной с высоченными потолками. – В фильмах показывают. В Интернете мусолят новости о том, как какой-нибудь богатый дядя построил космический корабль и улетел на собственную планету. Это не моя уверенность, а общепризнанный факт.

– Те, кто его признавал, недоумки. Если деньги не считать и не контролировать, они могут запросто уйти в свободное плавание.

Взяв свой бокал с низкого столика рядом с диваном, Влас садится в кресло напротив меня. Заняв удобное положение, он делает глоток, не свозя с меня глаз. Изображаю спокойствие, приходится вопросительно взметнуть бровью.

– Мы что, будем здесь вдвоем? – не выдерживаю молчания. Напряжение накатывает волнами, которые разбиваются внизу живота.

– Да. В этом суть годовщины, – отправляет мне хитрую улыбку. – Муж и жена проводят время вместе подальше от суеты и забот. Вспоминают свое знакомство, свадьбу и говорят друг другу о том, как они счастливы быть вместе. Думаю, что это так делается. А ты как считаешь?

– Если они вместе уже четвертый десяток – да. Да и то, такое возможно только в кино, я думаю.

– Почему?

– Потому что они уже в том возрасте, когда наверное хочется тишины и покоя. Они уже состоялись, как личности, как пара, знают друг друга вдоль и поперек и между ними не возникает никаких разногласий. В то время, как, например, молодая супружеская пара ещё находится на стадии выяснения отношений. Даже, оказавшись в таком месте, они не станут придаваться ностальгии.

– Вместо этого начнется распил мозга, – кивает Влас.

– Начнется разговор, – уточняю. – Это когда мужчина своими дурацкими и подлыми поступками вынуждает её первой заговорить о проблеме, потому что у самого кишка тонка. Впрочем, скорее всего ему просто это не нужно.

– И какими же такими подлыми поступками он отличился?

Запрокидываю ногу на ногу.

– Самыми классическими – изменами.

– О-о.

– И ему очень повезет, если она ограничится разговором, а не собственноручной кастрацией.

– Если это бездоказательное обвинение, тогда на разговор мало походит. Налицо вынос мозга.

– Их долго искать не нужно. Достаточно зайти в Интернет, ввести его имя и увидеть великое множество фотографий с самыми разными телочками.

– Ну, так, конечно! Ты взяла самый простой пример – человека, который поневоле является узнаваемой личностью.

– А я и не могу взять иной пример, поскольку простой человек не может позволить себе отдых в подобном месте, – поднимаю бровь. – Мы ведь чисто гипотетически обсуждаем некую супружескую пару, которая приехала сюда отмечать годовщину своей свадьбы. Верно?

– Допустим, – с заметной неохотой соглашается Влас. – И что? Они будут тратить время на то, чтобы обсудить его измены, которые вполне вероятно могли стать очередными выдумками безмозглых сплетников?

– Сложно назвать выдумками наглядные изображения того, как он чудесно и беззаботно проводит время на яхте с какой-нибудь длинноногой курицей.

– Они могли просто общаться.

– Ох! – выдаю смешок. – Конечно. В бикини ведь намного проще вести беседы. Так считаешь?

– По-моему, предъявляя мужу пустоту, она просто ревнует.

– Не-а. Учитывая, что его откровенные похождения продолжаются достаточное долгое время, она уже ничего не чувствует. Ни злости, ни ревности, ни притяжения – вообще ничего.

– И тем не менее, она затевает этот, как ты говоришь, «разговор», – усмехается Влас.

– Так ведь надо же о чем-то говорить. Они проведут вместе целые выходные в огромном доме.

– Есть куда более интересные занятия, чем разговор ни о чем.

– «Разговор ни о чем»? – смотрю на него упрямо. – Мерзавец изменял ей, а потом без зазрения совести притащил черт знает куда, чтобы – что? Изобразить любящего и лучшего на свете мужа? Тю-тю. Поезд уехал. К тому же, она уже вполне вероятно нашла себе кого-то другого.

– Вот как, – изображает удивление. – Но это невозможно.

– С чего бы? Она молодая и красивая женщина. Да, замужем, но внутри одинокая, ведь этот её муж предпочитает других. Свято место пусто не бывает.

– О-го-го! – смеется Влас и подается вперед. – Так она ещё и самоуверенная дама!

– Не самоуверенная, а знающая себе цену. Таких в эскорт-каталогах не найдешь, – подмигиваю и тяну вино.

Зло усмехнувшись, Влас поднимается на ноги, обходит кресло и становится за ним.

– И как же им тогда быть? – спрашивает. – Допустим, что на протяжении всего их брака, он изменял жене. И как же им теперь из тупика выбираться?

Гипотетическая супружеская пара – это мы. Никто из нас не готов заявить об этом прямо, но мы оба понимаем, что к чему. Разговор вызывает ступор. Секунду назад мне было неприятно. Что-то кольнуло между ребрами, вспыхнула злость, резкое замешательство, чувство досады…

– В этой истории существует лишь одна нелепость, из-за которой все вверх дном, – произношу полушепотом.

– И какая же?

– Если бы он по-настоящему знал свою жену, другие женщины перестали бы для него существовать.

– И всё же, – будто с трудом проговаривает Влас, – она самоуверенна.

– Вовсе нет. Она просто любит всю себя, а не отдельные кусочки. Это совсем не сложно понять, – улыбаюсь, опустив глаза. – Труднее всего убедить её остаться с ним.

– Разве это сложно, – усмехается, глянув на бокал в своей руке, – учитывая, что она изнутри горит, когда смотрит на него?

– Не знаю, – произношу, – я ведь не на её месте.

Не оставив в бокале ни капли вина, Влас молча проходит на кухню, и напряжение между нами почти сходит на нет. Мои руки вздрагивают, разум борется с телом. Эта теплая и интимная обстановка, наш разговор подстать ролевой игре, уверенный и непоколебимый мужчина, чья кожа источает магнетический запах – всё, абсолютно всё располагает к сексу. Но самое главное – я сама. Влас Хартманн оказался первым за последние годы мужчиной, к которому бы меня так отчаянно тянуло… Которому бы я безвозвратно отдалась, как в старые и добрые времена. Чем же я таким обросла, чтобы намеренно отказывать себе в долгожданном удовольствии сейчас?

Привычка?

Правильной заделалась?

Робею?

Я так много лет не чувствовала этого сладкого пламени в крови, непреодолимой тяги к максимальной близости с мужчиной. Эта жгучая смесь во мне действует, как наркотик. Как раньше, когда я не задумывалась ни о чем и просто отдавалась одолевающей всю меня необузданной дикости. Что меня останавливает сейчас, когда обстоятельства и возможности сошлись в ровную линию с порывами моего тела?

Ноги сами поднимают меня, ведут к мужчине, который пока ещё мой муж.

Муж.

Каково это – отдаваться ему? Каково спать с мужчиной, в качестве его жены? Игра дурманит мысли, толкает в густой туман похоти и грязи. Да-да, той самой грязи, что сворачивала мои мысли в трубочку. Приятно. Сладко. Мучительно болезненное наслаждение.

– Я не знаю, как другие жены делают это, но я… – произношу, стоя у него за спиной, – скажу прямо: спи со мной. Пока мы здесь и изображаем из себя супругов.

– Я не знаю, как другие мужья делают это, но… – Влас поворачивается ко мне. Высокий рост, мощь его тела, запах – мысленно, я на коленях и уже делаю всё, что он мне приказывает. – С радостью, милая.

* * *

Я просто иду. В какую комнату – не знаю. Где бы мне этого хотелось? Поднимаюсь по лестнице, неспешные и тяжелые шаги следуют за мной по пятам. Мои фантазии горячие, чтобы все их воплотить не хватит и жизни. Мужская рука обхватывает мое запястье, мощное тело прижимает к деревянным перилам, воздух застревает в груди! Глаза, полные желания, ласкают мое лицо, останавливаются на губах. Даже смешно от того, как всё это просто. Час назад ни о чем подобном я и подумать не могла, радовалась, как ребенок, первому в жизни полету на вертолете, а теперь…

Нет, я думала об этом. Все эти дни, я только и думала о том, как Хартманн проникает в меня, как я чувствую его, дышу им, наслаждаюсь.

– Я уже видел это, – шепчет в мои губы. – Как ты пытаешься унять дрожь, потому что я слишком близко. Ты тогда всю ночь вертелась.

Верно. Той ночью, когда мы вернулись из ресторана, в домике было очень тепло. Но рядом с полураздетым Власом – жарко, как в бане.

Проскальзываю у него под рукой и бегом поднимаюсь на второй этаж. Я будто больна, меня лихорадит. Оглядываюсь через плечо и болезненный спазм скручивает желудок. Влас стремительно надвигается на меня, как хищник, вожак львиного прайда, который вот-вот овладеет самкой. Он нетерпеливо стягивает с себя черную водолазку и бросает её на пол. Наблюдаю за ним, любуюсь четким рельефом мускулистого тела, уже шагая спиной вперед, пока не натыкаюсь на холодное остекление. Дальше просторный балкон с джакузи на открытом воздухе. Вода подсвечивается, над ней стоит густой белый пар.

Дерзкий взгляд будто покусывает мои губы. Влас подходит так близко, что моя налившаяся кровью грудь легонько задевает его кожу.

– Это лишнее, – шепчет он с полуулыбкой и заводит руки под мой теплый свитер.

Стоит его пальцам легонько коснуться моей кожи, как меня ударяет током. Необдуманно упираюсь руками в его плечи и чувствую как моментально каменеют крепкие тугие мышцы под горячей кожей. Поддев пальцами низ, Влас стягивает с меня свитер и бросает его к ногам. То, с каким вожделением он смотрит на мою грудь в объятиях черного кружева, похищает мой слабый стон. А секундой позже Влас крадет поцелуй. Неспешный, но слишком глубокий, чтобы не испытать колющую боль внизу живота. Мои руки обвиваются вокруг его шеи, тело желает быть ближе. Мысль со вкусом клубники и сливок, расковывает, сознание полностью отдается воле тела.

– Пойдем со мной, – шепчу, облизав влажные губы. Беру его за руку, сдвигаю в сторону массивную стеклянную дверь и нас тут же обдает холодный ноябрьский воздух.

Кошачьей походкой подхожу к джакузи в облицовке темного дерева и нажимаю на большую круглую кнопку. Моторчик заводится, прозрачная вода начинает бурлить.

– Поплаваем? – предлагаю, расстегивая джинсы.

– Разве у меня есть выбор? – усмехается Влас, избавляясь от своих.

– Ты можешь присесть в это кресло и смотреть, как плаваю я.

– В другой раз. Сейчас я очень хочу составить тебе компанию.

Черные трусы-боксеры облегают его упругий зад, как вторая кожа. Влас снимает их, мое дыхание замирает в предвкушении. Белье летит на пол, его хозяин поворачивается ко мне… Черт возьми. Эрегированный член моего мужа – настоящее произведение искусства. Залюбовавшись, я не замечаю, как сама избавляюсь от белья.

– О чем ты думаешь? – спрашивает, надвигаясь на меня. Чувствую холод, но горю огнем – такое возможно?

– О том, что член моего мужа – выше всяких похвал, – отвечаю, прикусив губу.

– Я так и думал.

Влас берет меня за руку, мы подходим к квадратной чаше. Две ступени вверх, две ступени вниз – мы внутри. Дышать тяжело, воздух холодный и вода кажется кипятком. Пар становится гуще, он поднимается над нашими головами, придавая атмосфере ещё более сексуальное настроение.

– А о чем же думаешь ты? – спрашиваю с улыбкой и обвиваю его бедра ногами. Член ласкает под водой мое пульсирующее лоно. Не могу сдержать в себе стон.

– О том, как вхожу в тебя, а ты открываешь свой ротик от долгожданного наслаждения.

Целуя меня жадно и страстно, Влас направляет член в мои влажные и возбужденные губы. Подаюсь бедрами навстречу и тут же задыхаюсь, ощутив в себе всю его мощь и размер.

Как хорошо, как идеально. Наши тела сливаются в неспешном танце яркого пламени под музыку горных ветров.

– И каково это, – спрашивает Влас полушепотом, целуя мою шею, – семь лет без секса?

– …Отвратительно, – отвечаю, с трудом дыша. Каждое его прикосновение усиливает мое возбуждение. – Я как будто искрю.

– Так и есть, – кусает мое ухо, а потом усаживает меня на край чаши и становится между ног. – Не сдерживайся. У нас впереди много времени. Семь лет мы быстро наверстаем, обещаю.