Текст книги "Не целуй невесту"

– И что? Кого это волнует?

Мой мобильный телефон жужжит в кармане. Я вытаскиваю его и вижу текстовое сообщение от Скайлар. Это фотография Кэсси и Пусси, прижавшихся друг к другу на диване.

Скайлар: «Боже, посмотри, какие они милые. Они любят друг друга!»

Улыбаясь, я быстро печатаю ответ.

Я: «Очень милые. Как там мужики в килтах?»

Скайлар: «Сексуально. Как твой бильярд? Все шары загнал в нужные лузы?;-)»

Я: «ЛОЛ. Я никогда не промахиваюсь:-)»

– Кто пишет? – спрашивает Кайл, кивком указывая на мой телефон.

– Она.

– Твоя жена?

Жена. Это звучит так чертовски странно.

– Ага.

– Она тебе нравится, не так ли? – прищурившись, спрашивает Кайл, когда я засовываю телефон обратно в карман.

– Конечно, она мне нравится.

– Нет, я имею в виду, что ты ею увлечен. Я вижу. Ты никогда так не улыбался раньше.

Черт. Неужели это действительно так заметно?

– Я всегда, мать твою, улыбаюсь, – возражаю я, защищаясь. – И она просто друг.

– Можно мне познакомиться с ней?

– По-моему, пока слишком рано, – говорю я. – Может быть, когда-нибудь.

Что-то касается моего плеча. Я поднимаю глаза и вижу, как Джоли проходит мимо нашего столика по пути в туалет. Кайл наклоняется и подбирает с пола маленький кусочек белой салфетки, разглядывает его, а затем бросает мне через стол.

– Это ее номер телефона.

– Чей?

– Той рыжеволосой. Похоже, она пыталась уронить его на стол, но спьяну промахнулась.

Я фыркаю и бросаю салфетку обратно в Кайла.

– Оставь его себе. Меня это не интересует.

Кайл складывает салфетку и засовывает в бумажник.

– А меня интересует. Сделаю себе парочку гребаных фальшивых татуировок. Она налетит на меня, как муха – на дерьмо.

Зевая, я потягиваюсь и разминаю шею.

– Мне пора идти. Спина совсем разболелась.

– Идти?! – переспрашивает Кайл, опершись руками на стол. – Еще рано. Давай пропустим еще по парочке шотов, пригласим сюда девочек и устроим запоздалый мальчишник.

Я встаю, натягиваю кожаную куртку и поправляю воротник.

– Два бокала – это мой предел сейчас. Ты сам домой доберешься? Я могу тебя подвезти.

– Я не настолько пьян. Со мной все будет в порядке.

Он менее пьян, чем обычно. Толпа поредела, и вечеринка ребят из колледжа, похоже, переместилась в более захватывающее место. Наверняка, как только я уйду, Кайлу станет скучно, и он поедет домой.

– Увидимся в понедельник утром, – я сжимаю его плечо. – Не страдай от похмелья.

* * *

– И это называется поздно? – Скайлар бросает взгляд на висящие на стене гостиной часы, когда я прихожу домой. – Еще только полночь.

– Наверное, езда по жаре весь день утомила меня.

Она пристально смотрит на меня.

– Что у тебя на лице?

– Где?

– На твоей щеке.

Я вытираю щеку рукой.

– С другой стороны, – говорит Скайлар, прищурившись, как ястреб. – Это помада?

Съежившись, я вытираю ладонью другую сторону лица.

– Ага, какая-то цыпочка поцеловала меня.

Она с любопытством косится на меня.

– Девушка просто подошла и прикоснулась к тебе губами?

– В принципе, да.

Скайлар чешет затылок.

– И часто такое случается?

– Недостаточно часто, – я одариваю ее ухмылкой.

– Это вульгарный оттенок помады. Неудивительно, что ты вернулся домой, – поддразнивает она. – Не хочешь посмотреть со мной телевизор?

– А ты все еще смотришь «Горянку»?

– «Чужестранку». Это такой трагически романтичный и хороший сериал. Герои тоже вроде как состоят в браке по договоренности.

Я надеюсь, что этот сериал не подкидывает Скайлар безумные идеи. Наша история не закончится трагически хорошо или романтично. Она просто закончится – легко и бесхитростно.

Скайлар пойдет своим путем.

Я пойду своей дорогой.

Все просто.

Я пытаюсь игнорировать тот факт, что, если бы все было просто, я бы не отказался переспать с сексуальной цыпочкой из-за того, что не мог выбросить из головы мысли о своей восемнадцатилетней ненастоящей жене.

Нехорошо.

Совсем не хорошо.

– Думаю, я просто пойду спать, – отвечаю я.

Разочарование промелькнуло на лице Скайлар и так же быстро исчезло.

– Ладно. Спокойной ночи, Лаки.

– Спокойной ночи.

– Смотри, чтобы на тебя никто не накинулся с поцелуями по пути наверх! – шутит она.

Первое, что я делаю, добравшись до своей комнаты, – это тщательно вытираю лицо к чертовой матери.

Глава 19
Скайлар

Я занимаюсь пилатесом в своей комнате, когда на мой телефон приходит сообщение.

Джуд: «Ты можешь спуститься в подвал?»

Я: «Ты хоть понимаешь, как это жутко звучит?»

Джуд: «Просто спустись сюда. Надень обувь на резиновой подошве».

Я: «Все еще жутко».

Джуд: «Перестань быть плохой женой;-)»

Посмеиваясь над его шутливыми словами, я сворачиваю коврик для пилатеса, надеваю кроссовки и спускаюсь вниз.

Подвал недостроенный и затхлый, с холодным бетонным полом. Я редко спускаюсь сюда, если только мне не требуется взять что-нибудь из большой деревянной кладовой или не нужно постирать. Джуд хранит здесь свои инструменты, а также много старых коробок и мебели. Один угол отведен под тренажерный зал, где он занимается несколько раз в неделю.

Мои кроссовки скрипят, пока я пробираюсь к Джуду в дальний конец подвала, и до меня доходит, что пол мокрый. Возле Джуда вода поднялась примерно на два дюйма. Он лихорадочно поднимает с пола картонные коробки, складывает их на старый верстак и на сложенные штабелями деревянные поддоны.

– Ничего себе. Что происходит? – спрашиваю я.

– Дренажный насос сломался, – отвечает он, не глядя на меня.

– Что такое дренажный насос?

– Он предохраняет подвал от затопления, когда идет сильный дождь.

– О-о, – говорю я, глядя на поднимающийся уровень воды. Это не может быть хорошо.

– Помоги мне перенести это барахло. Нельзя, чтобы все было испорчено. Постарайся выбирать коробки полегче, если сможешь.

Я быстро хватаю старую пыльную коробку, на которой черным маркером написано «Эрин», и переношу ее в другой конец комнаты, где все еще сухо.

Я отношу еще две коробки с надписью «Эрин», затем помогаю Джуду вытащить из воды старый картотечный шкаф и письменный стол.

– Спасибо, – благодарит он, вытирая лоб тыльной стороной ладони. Его длинные волосы прилипли к потному лицу.

– Не за что, – отвечаю я. – Кто такая эта Эрин? Бывшая жена?

Я насчитала шесть коробок с ее именем, и Джуд явно торопился убрать их первыми.

Переводя дыхание, он прислоняется спиной к старому письменному столу.

– Моя младшая сестра.

– Ой. Она жила здесь, в моей комнате?

– Ага.

Интересно, почему Эрин не взяла свои вещи с собой, когда съезжала.

– Сколько ей лет? – с любопытством спрашиваю я.

Джуд поднимает край футболки и вытирает ею лицо, выставляя на всеобщее обозрение свой пресс.

Отец небесный!

Во рту у меня вдруг стало суше, чем в Сахаре. Сглотнув, я отрываю взгляд от восьми точеных кубиков его пресса.

– Надеюсь, ей уже двадцать шесть, – отвечает Джуд.

– Надеюсь?

– Это очень долгая история, Искорка. Мне нужно сбегать в хозяйственный магазин, купить новый дренажный насос и убрать этот беспорядок с помощью моющего пылесоса. Вся суббота насмарку.

– Я могла бы пойти с тобой, – неуверенно предлагаю я. – Ты мог бы рассказать мне о сестре по дороге. Я помогу тебе, когда мы вернемся.

Джуд переводит взгляд на растущую лужу на полу. Интересно, не переступила ли я каким-то образом границы нашего соседства? На данный момент мы женаты уже четыре недели и чаще всего держимся на расстоянии друг от друга, за исключением совместных ужинов и просмотра телевизора.

– Или я могла бы начать убирать воду моющим пылесосом, пока тебя не будет, – первой нарушаю я молчание.

– Я не позволю тебе делать все это в одиночку. Я тоже здесь живу.

Джуд, наконец, поднимает взгляд. Тонкие морщинки вокруг его глаз стали глубже, а сами глаза немного покраснели от усталости и огорчения.

– Поехали со мной, если хочешь, – предлагает он.

Первые несколько минут по дороге в хозяйственный магазин проходят в тишине. Я вспоминаю день нашего знакомства, когда Джуд подвез меня домой.

Я понятия не имела, что он изменит всю мою жизнь.

Как раз собираюсь заговорить об этом, когда Джуд сообщает низким завораживающим голосом: «Эрин была моей младшей сестрой».

Он рассказывает мне все о том, как однажды она просто исчезла. Как он искал ее неделями и как полиция в конце концов решила, что она либо сбежала, либо мертва.

В ужасе я слушаю. Эрин было всего шестнадцать. На два года младше меня. Она исчезла без следа или подсказки, если не считать странного текстового сообщения. Голос Джуда срывается от эмоций, когда он говорит о ней, и это душераздирающе. Он считает, что его сестра мертва, потому что она была не из тех, кто убегает. Они были близки – она никогда бы не бросила его, не попрощавшись или не оставив адреса, особенно после стольких лет. Однако на этом история не заканчивается. Джуд продолжает рассказывать мне о своей матери и ее борьбе с раком, ее выздоровлении и о том, как она уехала, оставив ему дом, полный воспоминаний, и с тех пор лишь изредка звонит и присылает открытки на дни рождения и праздники. Я знала, что у Джуда в юности были проблемы с наркотиками и алкоголем, но не осознавала, что это как-то связано со всем, что он мне только что рассказал. Теперь я понимаю, что он злоупотреблял разными веществами не из безрассудства и бунтарского духа, а чтобы заглушить свою боль.

Я тянусь поверх сиденья и накрываю ладонь Джуда своей.

– Мне так жаль, – говорю я, и мой собственный голос напряжен. – Это просто… ужасно.

Я не могу поверить, что молодая девушка могла вот так исчезнуть. Куда она делась? Что с ней случилось? Незнание и неопределенность свели бы меня с ума. Мой отец практически исчез из моей жизни, но я знаю, что он где-то живет новой жизнью – только без меня. Но в такой ситуации, как у Джуда, мне бы потребовались ответы. Не могу себе представить, что он чувствует.

Джуд кивает и переплетает свои пальцы с моими. Пожатие его руки посылает уютное тепло по моему телу. Это та тонкая, невысказанная связь – уникальное выражение любви.

Мы едем в таком положении – руки сцеплены вместе – пока не добираемся до хозяйственного магазина. Мы ходим по магазинам, а я не могу перестать думать о пропавшей сестре Джуда и о том, как у меня болит в груди, когда я слышу боль в его голосе. Мне нравится думать, что пожатие моей руки было для него утешением. При первом знакомстве я бы не назвала его ласковым, ранимым типом, но теперь постепенно открываю для себя, что под его грубой внешностью скрывается совершенно другой зверь.

* * *

На уборку в подвале у нас уходит несколько часов. Однако мне, как ни странно, нравится орудовать моющим пылесосом, наводя порядок. А вот Джуд пришел в отчаяние, жалуясь на старые дома и опасность распространения плесени.

– Я собираюсь помыть пол с отбеливателем, – говорит он, когда с собиранием воды покончено. – Почему бы тебе не подняться наверх? От этого запаха у тебя разболится голова.

– А как насчет тебя? – спрашиваю я.

– У меня уже болит голова. Надену маску, это не проблема.

– Ну, если ты настаиваешь…

Он одаривает меня усталой улыбкой.

– Настаиваю. Ты мне очень помогла. Я скоро приду.

Неохотно я поднимаюсь наверх, чтобы покормить наших питомцев и принять горячий душ. Весь день я чувствовала себя потной и липкой, а мои ноги были мокрыми и холодными в течение нескольких часов. Завернувшись в мягкий махровый халат, я сажусь на кровать и вытираю волосы полотенцем. Мой желудок урчит, напоминая, что сегодня я ничего не ела, – мне все еще приходится заставлять себя принимать пищу.

На обратном пути из хозяйственного магазина Джуд заехал в ресторан быстрого питания, и я замерла, когда пришло время делать заказ. Мне хотелось булочку. Изображения готовых блюд на светящемся меню возле автокассы ошеломили меня и вызвали тошноту. В этих бургерах и салатах намешано столько всякой всячины. Позади нас собралась очередь из машин, и мне пришлось поторопиться с выбором. У меня не было времени проанализировать ингредиенты.

Джуд был расстроен, и я его понимала. У него выдался дерьмовый день, и он переживал из-за дома. Джуд взял инициативу на себя и заказал мне картофель фри, но тот оказался сырым и неприятным на вкус. Я подавилась и выплюнула эту гадость, а затем отказалась от предложенной Джудом булочки от его гамбургера. Мне хотелось, чтобы Джуд насладился своим бургером целиком, а не разламывал его, чтобы отдать часть мне.

Джуд даже предложил дать мне верхушку булочки от своего бургера, просто чтобы я поела. Разве это не мило? И теперь я чувствую себя эпической сукой, потому что отказалась. Джуд, наверное, считает меня неблагодарным отродьем.

Сегодня у меня выдался так называемый «день плохой еды». Я отмечаю это в приложении для заметок на телефоне, чтобы на следующей неделе обсудить проблему с терапевтом и диетологом.

– Привет.

Подпрыгнув от неожиданности и едва не выронив телефон из рук, я поднимаю голову. Джуд стоит на пороге моей спальни и держит тарелку с тостами с корицей, а на его лице играет эта чертова ухмылка.

Тосты по-прежнему остаются хлебом, но я считаю их улучшенным хлебом.

– Я подумал, что ты, возможно, захочешь чего-нибудь, – произносит Джуд, и это его вежливый способ сказать «тебе следует поесть».

Он старается. Он действительно старается.

– Лаки… ты не обязан готовить мне еду, – говорю я, забирая у него тарелку.

– Ты сегодня надрывалась, помогая мне.

– Я живу здесь. И должна помогать, когда случается всякое дерьмо. Ты не обязан благодарить меня за это или готовить мне ужин.

– Это же просто тост, а не десерт от шеф-повара.

Я откусываю кусочек и медленно пережевываю. Джуд продолжает топтаться у меня на пороге. Он никогда не заходит ко мне, не спросив разрешения или если я сама его не приглашу. Я чихаю и тру нос.

– Черт. От тебя пахнет отбеливателем. Тебе стоит переодеться или принять душ, чтобы не стало плохо.

– Ага, я как раз собирался, – Джуд потирает руки. – Сейчас только восемь часов. Не хочешь посмотреть «Нетфликс» и расслабиться после того, как я приму душ?

Я давлюсь тостом.

– Э-э, я не думаю, что это означает то, что ты думаешь.

На лице Джуда отражается замешательство.

– Что? Посмотреть фильм и расслабиться после дерьмового дня?

– Звучит заманчиво, но это не то, что подразумевают, когда предлагают «посмотреть “Нетфликс” и расслабиться».

– Не хочешь просветить меня?

Я слизываю масло с кончиков пальцев.

– По сути, это сленг, означающий «потрахаться».

Джуд бледнеет.

– Серьезно?!

– Ага.

Он поднимает руки, защищаясь.

– Я просто хочу посмотреть фильм. К «потрахаться» это никаким образом не относится.

Легкий укол разочарования заставляет меня нахмуриться, и я быстро стараюсь это скрыть, откусывая еще один кусочек тоста. Почему Джуд так действует на меня? Я действительно просто хочу, чтобы мы были друзьями, но почему-то постоянно испытываю это странное незнакомое ощущение бабочек в животе, неловкости в разговоре и учащенного сердцебиения.

– Не волнуйся, – говорю я. – Я и не думала, что ты пытаешься соблазнить меня.

– Хорошо. Если бы я хотел тебя соблазнить, то придумал бы что-нибудь поумнее, чем заманивать тебя фильмом.

Я моргаю, глядя на него.

– Не то чтобы я вообще пытался заманить тебя, – быстро добавляет Джуд. – Или соблазнить.

– Ну спасибо.

– Подожди, это лишь потому, что ты не нравишься мне в таком смысле.

– Тебе не нужна лопата, Лаки? Ты закапываешь себя все глубже.

– Я просто хочу сказать, что не стал бы этого делать. Я имею в виду, ты красивая, но…

– Ты очень плохой муж, – перебиваю я, используя нашу междусобойную шуточку. Я не могу вспомнить, как или когда мы начали поддразнивать друг друга по поводу того, что мы плохие супруги, но в такие моменты, как этот, подобная шутка снимает неловкость.

Я улыбаюсь ему, когда он проводит рукой по своим растрепанным волосам.

– Я буду в гостиной примерно через час. Если ты захочешь посмотреть фильм и произвести на меня впечатление своей способностью не есть горячий маслянистый попкорн, буду рад тебя видеть.

После того, как Джуд уходит, я беру свой мобильный телефон и отправляю сообщение Меган.

Я: «Планы изменились, я не смогу встретиться с тобой сегодня вечером».

Меган: «Но Карсон собирался зайти. Я хотела, чтобы ты встретилась с ним».

Я: «Прости. Я не очень хорошо себя чувствую. Может, в другой раз?»

Меган: «Конечно! Поправляйся! Целую».

Смотреть «Нетфликс» и не-трахаться с Джудом кажется намного более веселым занятием, чем заводить не-такое-уж-случайное знакомство. Так или иначе, теперь я замужем. Стоит ли мне вообще с кем-то встречаться? Разве это не испортит мне карму, даже если у нас с Джудом не настоящий брак?

Глава 20
Джуд

Только я устроился на диване с миской свежего попкорна на коленях и собакой у ног, как ко мне присоединилась Скайлар, одетая в белую толстовку и флисовые пижамные штаны с принтом в виде пацификов.

Смеясь, я качаю головой и запихиваю попкорн в рот.

– Не смейся над моими штанами! – она садится на свое обычное место: глубокое кресло в нескольких шагах от дивана. – Мои ноги замерзли от работы в холодной воде.

– Твои наряды никогда не разочаровывают.

– Ты просто завидуешь, потому что моим ногам тепло и уютно.

– Не стану отрицать.

– Ты уже выбрал фильм? – спрашивает Скайлар, собирая волосы в беспорядочный хвост и завязывая его белой лентой, которая была у нее на запястье.

– Я хотел сначала посмотреть, спустишься ли ты.

– Я чувствовала себя обязанной это сделать после твоей ужасно неуместной реплики о соблазнении и заманивании.

Хватаю пульт и вывожу на экран меню фильмов на канале «Нетфликс».

– Очевидно, я уже давно не пытался подцепить девчонку.

– Очевидно, – поддакивает она. – Кстати говоря, Меган планировала сегодня вечером свести меня с каким-то чуваком по имени Карсон. Она описала его как странного. Я быстро слилась от греха подальше.

– Почему? Сегодня субботний вечер, тебе следовало бы выйти погулять и повеселиться.

– Не-е. Вести неловкие беседы с каким-то парнем с фамилией вместо имени, который, вероятно, просто попытается напоить меня и трахнуть, – это не входит в мои представления о веселье.

Я сдерживаю смех. Я был таким чуваком в свои семнадцать лет.

– А что же входит в твое представление о веселье?

– Это, – просто говорит Скайлар, – сидеть в удобной одежде, не иметь дела ни с какими придурками, а позже свернуться калачиком вместе с кошкой в удобной чистой постели и спать хоть до завтрашнего обеда, – сделав паузу, она игриво наклоняет голову. – И проводить время с тобой не так уж и плохо.

Ее ответ удивил меня. Большинство девушек ее возраста даже силой не заставишь провести субботний вечер дома, особенно с…

С кем? Кем Скайлар вообще меня считает? Великовозрастным соседом по дому? Фальшивым мужем? Я жую попкорн, просматривая названия фильмов на экране. Наверное, мне не хочется знать, как Скайлар называет меня мысленно и со своими друзьями.

– О, давай посмотрим это! – вдруг вскрикивает она, взволнованно указывая на экран. – «Почти знаменит» [14]14
  Almost Famous (2000) – комедийная драма Кэмерона Кроу.


[Закрыть].

– Этому фильму тысяча лет.

– Ага… но это один из моих любимых. Я могу смотреть его бесконечно и никогда не устану от него.

Ухмыляясь, я выбираю фильм.

– У меня он тоже один из любимых. У него потрясающий саундтрек.

– Так и есть! – соглашается Скайлар.

Когда начинается фильм, я кладу ноги на кофейный столик и вытягиваюсь. У меня болят спина и шея от того, что я весь день провел, согнувшись, в сыром подвале.

«Все вы так говорите», – произносит голос Эрин в моей голове.

– Знаешь, ты можешь сесть здесь, – предлагаю я через несколько минут после начала фильма. – Отсюда лучше видно.

Кресло с откидной спинкой расположено под неудобным углом к телевизору, и Скайлар приходится задирать голову, чтобы видеть экран. Когда я жил здесь со своей матерью, то ненавидел там сидеть. Несколько лет назад я купил новую мебель, но в итоге расставил ее на те же места. Понятия не имею почему, ведь моей целью было сделать так, чтобы дом выглядел и ощущался по-другому.

– Ты уверен? – Скайлар спрашивает это так, как будто сидеть со мной на диване было запрещено, а я предоставил ей VIP-доступ.

– Ага, – я указываю подбородком в сторону другого конца дивана. – Тот край твой.

Скайлар пересекает комнату и плюхается на диван, с широкой улыбкой ввинчиваясь задом в диванные подушки. Я протягиваю ей миску.

– Хочешь попробовать попкорн? Он еще теплый.

– Не могу, – слегка отворачивается она. – В детстве у меня кусок попкорна застрял в горле.

Большинство ее страхов перед едой чертовски сбивают меня с толку, но я не давлю на нее. Главное, что ей становится все лучше.

Не помню, когда в последний раз я проводил время и смотрел фильмы с кем-то. Особенно с женщиной. Но с тех пор, как Скайлар переехала в мой дом, мы часто их смотрим. Я не понимал, как сильно мне не хватало другого человека рядом. Кого-то, кроме моей собаки, с кем можно поговорить.

Я борюсь с тем фактом, что мне нравится, когда Скайлар рядом. Нравится намного больше, чем следовало бы. Когда она смеется, как сейчас, мне снова вспоминается наш поцелуй.

Да-а – поцелуй, которого не должно было случиться.

И второй поцелуй, которого не должно было случиться.

И, если я не буду осторожен, у нас случится третий поцелуй, которого не должно было случиться.

Но я не могу. Ей всего восемнадцать. Мне это не подходит. Черт возьми, на ней утепленные пижамные штаны. Она слишком молода, слишком невинна, чтобы связываться с кем-то вроде меня. Женщины любят меня, пока не возненавидят. Я непостоянный. Побуду с кем-то некоторое время, а потом иду дальше. Я всегда был парнем «веселым на данный момент». Проблема в том, что я хорошо к ним отношусь. Я хорошо отношусь к женщинам – я не мудак. Я не вожу их за нос. Просто не хочу серьезных отношений. Почему-то от этого становится только хуже. Как будто женщины предпочли бы, чтобы я был полным придурком, а не честным и обходительным парнем.

Откидываясь назад, я вытягиваю руки над головой, и боль пронзает меня от шеи до копчика. Застонав, я извиваюсь и морщусь от дискомфорта.

– О нет… Ты повредил спину?

– У меня несколько поврежденных дисков в спине и шее. Иногда они капризничают.

– Хреново быть старым, да? – игриво поддразнивает Скайлар, но в ее глазах мелькает беспокойство.

– Ты даже не представляешь.

Я роюсь в попкорне, пытаясь найти наиболее пропитанный маслом кусочек, и мне бросается в глаза один, на котором вообще нет масла.

– Взгляни, – я поднимаю его вверх. – Он похож на Кэсси.

– Ты что, спятил? – смеется Скайлар. – Это просто кусочек попкорна.

– Нет, правда, взгляни. Вот маленькие висячие уши, а это глаза и нос.

Я протягиваю кусочек Скайлар, и она рассматривает его, пока на ее губах не появляется широкая улыбка.

– О Боже мой! И правда, похож. Ну разве не прелесть?

– Тебе следует съесть его. Пусть это будет твоя новая попытка попробовать попкорн.

– Хм…

– На этом куске даже нет масла, так что он не сырой и не странный.

– Ладно. Попробую, – торжествующе говорит она, отправляя кусочек в рот.

И тут же начинает кашлять, прикрывая рот рукой, а другой тревожно вцепившись в подлокотник дивана.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Скайлар быстро мотает головой и поворачивается ко мне с выражением ужаса в глазах.

– Он застрял у меня в горле, – давится она. – Кусочек.

Черт. Я отставляю миску и придвигаюсь к ней поближе.

– Глотай его.

– Я не могу дышать… – грудь Скайлар вздымается и опускается. – Я сейчас задохнусь.

Она впадает в панику прямо у меня на глазах, находясь на грани гипервентиляции.

– Ты говоришь, значит, можешь дышать. Ты не задыхаешься. Это просто першит в горле, – я беру свою содовую и протягиваю ей. – Сделай глоток.

Ее глаза становятся еще шире, когда она кашляет и хватается за горло.

– Я не могу.

Я забыл: Скайлар не пьет газировку. Это у нее в черном списке.

Я беспомощно наблюдаю, как она пытается сглотнуть, дрожа от страха, когда задыхается.

Но Скайлар не задыхается, я уверен в этом. Маленький кусочек, застрявший у нее в горле, – вероятно, частичка кожуры от кукурузного зерна, – вызвал у нее массивную паническую атаку.

– Скайлар, постарайся дышать медленно, – говорю я размеренным голосом. – Ты не задыхаешься.

– Я не могу его проглотить… – плачет она, ее щеки краснеют. – Он застрял.

– Давай я принесу тебе воды.

Я бегу на кухню за бутылкой воды, но когда возвращаюсь в гостиную, ее уже нет.

– Скайлар?!

Мое внимание привлекают звуки рвотных позывов, которые доносятся из ванной, расположенной дальше по коридору. Дверь приоткрыта, поэтому я осторожно просовываю голову в щель. Мое сердце замирает, когда я вижу, что Скайлар сидит на полу, прислонившись к ванне. Слезы текут по ее щекам, тело неудержимо содрогается от рыданий.

Опустившись перед ней на колени, я откручиваю крышку с бутылки с водой. Скайлар хватает меня за руку, ее ногти в отчаянии впиваются в мою кожу.

– Я умираю… я не могу дышать… – умоляет она, хватая ртом воздух. Неприкрытый страх в ее голосе разрывает мое сердце на части и посылает холодок по спине.

– Скайлар… детка, ты в порядке. Посмотри на меня, – она поднимает свои полные слез, безумные глаза и встречается со мной взглядом. – Ты можешь дышать. Ты не умрешь, поверь мне. Выпей это, хорошо? Я обещаю, что все пройдет.

– Я не могу, не могу… – задыхаясь, твердит она.

Мысленно она в другом месте – совсем не здесь, не со мной. Это видно по ужасу в ее глазах и мучительной дрожи губ. Ее засосало назад во времени, захватило детское воспоминание, которое не отпускает.

Я понятия не имел, насколько глубоки ее страхи, насколько сильно они влияют на нее. Это не просто расстройство пищевого поведения. Как будто монстр терроризирует ее, угрожая убить.

– Ты в порядке. Поверь мне, – я подношу бутылку к ее губам. – Отхлебни чуть-чуть. Вода смягчит горло, и ты сможешь проглотить кусочек.

Отталкивая от себя бутылку, Скайлар давится и судорожно втягивает воздух.

– Я сейчас потеряю сознание… Я умру…

Я качаю головой.

– Ты в порядке. Доверься мне, я – я снова подношу бутылку к ее губам. – Просто выпей. Я рядом. Я не позволю тебе умереть.

Нет никаких признаков того, что Скайлар близка к смерти. Но она верит, что это так. Ее демоны реальны. Они не остались в том запущенном доме. Они прямо здесь, захватывают ее чертову душу, убеждая ее, что она задохнется до смерти.

Дрожащими руками Скайлар берет бутылку и медленно глотает воду.

– Он все еще там… – безнадежно всхлипывает она, и из ее глаз вновь льются слезы. Мне больно видеть ее такой. Возможно, мне стоит отвезти ее в больницу. Я не умею обращаться с людьми, у которых случился серьезный эмоциональный срыв.

– Продолжай пить, – говорю я, надеясь, что мы сможем избежать поездки в отделение неотложной помощи. – Сейчас все пройдет.

Я смотрю, как Скайлар делает маленькие глотки воды, ожидая, когда этот ублюдок выйдет из ее горла, и вижу, что это наконец-то случилось. Ее глаза вспыхивают, хватка пальцев на бутылке ослабевает, и Скайлар делает еще глоток воды.

Наконец, она испускает долгий судорожный выдох.

– По-моему, все прошло, – шепчет она.

– Видишь? – я отрываю немного туалетной бумаги и протягиваю ей. – Ты в порядке.

Шмыгая носом, Скайлар вытирает лицо и сморкается.

– Джуд… прости…

– Эй, – перебиваю я. – Не извиняйся.

– Мне так стыдно, – она закрывает лицо руками. – Я не могла дышать… В детстве я чуть не задохнулась… Я была так напугана.

– Все в порядке.

– Нет, не в порядке, – Скайлар качает головой и хватается теперь за затылок. – Я полная развалина. А ведь думала, что мне становится лучше.

– Тебе действительно становится лучше. Это не происходит в одночасье. Я уверен, что доктор объяснял тебе это.

– Да… – слабо кивает она.

– Значит, это нормально, если у тебя еще случаются разные приступы. Ты ходишь на терапию меньше месяца. Относись к себе с пониманием.

Поднявшись на ноги, я протягиваю ей руку и помогаю встать.

– Ополосни лицо водой, станет легче. Пойдем и досмотрим фильм. Больше никакого попкорна, – прикусив внутреннюю сторону щеки, я разглядываю покрытое пятнами лицо Скайлар. Такая перемена по сравнению с тем, какой счастливой и милой она выглядела совсем недавно. – Я облажался. Я не должен был просить тебя съесть его.

Чувство вины тяжелым грузом давит мне на живот. Это была моя вина.

Я придурок.

– Ты не виноват, что я подавилась твоей собакой из попкорна, – слабо улыбается Скайлар.

– Виноват. И признаю это. Но, послушай, – я касаюсь ее подбородка и приподнимаю ее лицо, – если бы я посчитал, что ты задыхаешься или умираешь, то ни за что бы на свете не стал просто смотреть на это. Я бы доставил тебя в больницу с чертовой скоростью света. Я бы не позволил, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Я знаю, – тихо отвечает Скайлар. Ее тело все еще дрожит, как будто она замерзла. – Я выйду через несколько минут.

Предоставив Скайлар возможность привести себя в порядок, я вывожу собаку на прогулку во двор и быстро выкуриваю сигарету, глядя на луну. Видеть Скайлар такой напуганной и расстроенной было тревожно. Но этот случай лишь подтверждает, что я поступил правильно, женившись на ней. Ей нужна помощь, чтобы поправиться. Никто не должен всю жизнь мучиться, испытывая такой ужас перед едой.

Когда я возвращаюсь в дом, Скайлар уже ждет меня в гостиной. Она выглядит невероятно юной и уязвимой, сидя посреди дивана.

Я присаживаюсь рядом с ней.

– Тебе лучше?

– Немного. Я все еще дрожу, и мое сердце бешено колотится.

Я протягиваю ей руку.

– Иди сюда.

Скайлар нерешительно смотрит на меня, а затем медленно придвигается ближе. Когда она прислоняется ко мне и кладет голову мне на плечо, я накрываю ее легким одеялом, взятым со спинки дивана, и нежно обнимаю ее.

– Так лучше? – вполголоса спрашиваю я.

Она кивает и прижимается ко мне.

– Да, – тихо произносит она. – Спасибо.

Даже если я избегаю отношений, это не значит, что я не понимаю силу объятий и ощущения безопасности рядом с кем-то. Скайлар напугана, отвергнута родными и живет с незнакомцем. Я не умру, если продемонстрирую ей человеческую теплоту.

Пока мы смотрим фильм, я медленно поглаживаю пальцами вверх и вниз ее руку, надеясь успокоить Скайлар и прогнать ее страхи. Хотя бы на какое-то время. Костяшками пальцев я легонько ласкаю ее шею, ощущая пульсирующую жилку под кожей. Дыхание Скайлар замедляется, а тело расслабляется. В какой-то момент в середине фильма она тянется к моей другой руке и крепко сжимает ее.

Я не понимаю, почему нам так комфортно вместе. Почему мы так естественно подходим друг другу. И почему наши маленькие интимные прикосновения кажутся совершенно нормальными, а не неправильными или неловкими.

Я никогда прежде не ощущал такого.

Я мог бы прямо сейчас закрыть глаза и заснуть, удерживая Скайлар в объятиях. И, думаю, мне бы это очень понравилось. Рядом с ней мне не хочется избегать серьезных отношений, как я поступаю обычно. Я ждал, что мне захочется убежать. Возможно, даже испытывал себя, намеренно сближаясь с Скайлар. Но убежать не захотелось. Появилось лишь замешательство по поводу того, почему мои чувства к ней выходят за пределы дружеских.