Текст книги "Не целуй невесту"

Глава 14
Скайлар

Три недели спустя

Сегодня важный день.

В какой-нибудь альтернативной реальности это был бы самый счастливый день в моей жизни. Я бы нарядилась в белое платье. Зная меня, это было бы что-то богемное, длинное и кружевное, с сотнями крошечных пуговиц. Я бы надела винтажные кожаные ботинки. Мой отец расхаживал бы снаружи, готовясь повести меня к алтарю. Моя мать бы изо всех сил старалась помочь мне справиться с волнением. Меган в роли подружки невесты твердила бы мне, какая я красивая и как мне повезло, что у Джуда отличное тело и волосы. Я бы сказала «да» мужчине моей мечты, и мы бы начали жить долго и счастливо.

Но реальность такова, что я не верю ни в свадьбы, ни в Того Самого, ни в «долго и счастливо». И в этот день со мной нет никого, кроме Джуда.

Женщина-священник по имени Кэрол должна прибыть в течение часа. Церемония будет проходить рядом с цветником в дальнем углу заднего двора Джуда, под старой беседкой, увитой вьющимися лозами.

Что надеть на свадьбу, если она ненастоящая?

Я уже пять минут стою перед шкафом, покусывая губу, и задаю себе этот вопрос. В конце концов я выбираю кокетливую белую юбку, напоминающую балетную пачку, и облегающее трико из черного кружева с длинными рукавами. Поверх набрасываю винтажную мотоциклетную куртку из черной кожи и натягиваю розовые кроссовки-конверсы вместе с белыми кружевными носками. Дополняю наряд маленькой вуалью, прикрепленной к заколке для волос, и распускаю ее веером по затылку. Улыбаюсь своему отражению в зеркале в полный рост. Наряд очень милый. Особенно белая юбка. Я хочу выглядеть хотя бы немного похожей на невесту, чтобы женщина-священник поверила, что мы женимся по любви. Минувшим вечером мы с Джудом договорились: нельзя ей показывать, что наши клятвы быть в горе и радости, пока смерть не разлучит нас, – полная чушь.

Если она узнает, что это брак по расчету, то может отказаться женить нас.

Нанеся макияж и сбрызнув себя приобретенными в бутике Belongings духами, я спускаюсь вниз. Джуд сидит в плетеном кресле в зимнем саду в компании Кэсси и Пусси, которым, как и нам, оказалось вполне комфортно жить под одной крышей. Они научились счастливо сосуществовать в одном пространстве и не мешать друг другу.

– Привет, – говорю я. – Кэрол скоро должна приехать.

– Ага, – Джуд поднимает голову от своего телефона, и его взгляд медленно путешествует от моего лица вниз по телу. Мой живот трепещет, когда взгляд Джуда задерживается на моих длинных ногах и слабая улыбка восхищения появляется на его губах. Но когда его взгляд опускается на мои ступни, а затем быстро возвращается обратно к моему лицу, его улыбка исчезает.

– Скайлар, тебе нельзя быть на церемонии в розовых кроссовках.

Я смотрю вниз на свои ноги.

– Почему?

– Потому что в них ты выглядишь слишком молодо.

Я поднимаю голову и смотрю на Джуда. Это всего лишь кроссовки. Я же не вошла в комнату с погремушкой в руке.

– Ну, так я и молода.

– Знаю, но мы собираемся пожениться. Мы не обязаны афишировать твой возраст священнику.

Я демонстративно скрещиваю руки на груди.

– Многие люди носят розовые кроссовки. И я не буду выходить за тебя замуж, если ты стыдишься меня, Джуд. К черту это все.

Он вздыхает и откладывает телефон на маленький столик рядом с собой.

– Я не стыжусь тебя. Но ты выглядишь молодо для своего возраста. Люди всегда предполагают худшее. Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я что-то сделал с тобой.

Даже не знаю, как это понимать: кем, по мнению Джуда, является этот «кто-нибудь» или чем это «что-то» может быть.

– Что, например, ты мог со мной сделать? – спрашиваю я. – Накачал меня кокаином и потащил на задний двор, чтобы я вышла за тебя замуж?

– Нет, например, навязывал тебе свою заботу или промывал мозги, чтобы у тебя возник стокгольмский синдром или еще какая-нибудь хрень с удержанием против воли.

Хмуро смотрю на него и поднимаю руку, чтобы взъерошить себе волосы.

– Я даже не знаю, что это такое.

– Неважно, – качает головой Джуд. – Может, ты пойдешь и наденешь какую-нибудь другую взрослую обувь? Только для церемонии? Священник будет первым человеком, который увидит нас вместе как так называемую пару, и…

Теперь я понимаю. Джуд беспокоится о том, как мы выглядим в паре. Мы живем в одном доме, но нигде не бываем вместе. И я понимаю, что со стороны мы можем показаться немного не подходящими друг другу. Лично мне все равно, но, возможно, Джуда это волнует.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Но я не думаю, что другая обувь поможет мне выглядеть старше.

Я возвращаюсь в свою комнату и переобуваюсь в единственную имеющуюся у меня пару обуви, которая, как мне кажется, будет выглядеть достаточно взросло, чтобы удовлетворить Джуда, – в черные лодочки на четырехдюймовой шпильке. Я надевала их только один раз, и это было на вечеринке в честь Хэллоуина в прошлом году, когда я нарядилась женщиной-кошкой. Меган убедила меня, что каблуки выглядят сексуально.

Но когда я спускаюсь вниз, Джуд вновь окидывает меня оценивающим взглядом, задержав его на обуви.

– Что теперь? – спрашиваю я. – Ты все еще кривишься. Я уверена, что белые туфли на каблуке подошли бы лучше, но у меня нет белых. Я…

Подняв руку, Джуд прерывает мое бессвязное бормотание насчет обуви.

– Все в порядке. Правда. Черные – это прекрасно. Они просто… – он смотрит на туфли. – Каблуки высокие и тонкие.

Я моргаю, глядя на него.

– Хм, именно поэтому они и называются шпильками.

– Сойдет, – Джуд улыбается, но маленький мускул на его челюсти подергивается. И он все еще смотрит на туфли. Вообще-то, я думаю, он смотрит на мои икры. – Не переживай, – говорит он. – Ты выглядишь великолепно. Я пойду оденусь.

Я усаживаюсь в кресло, с которого Джуд только что встал, и любуюсь задним двором, который выглядит как осенняя картина. Листва уже меняет цвет – красные, желтые и оранжевые листочки разбросаны по траве. Белки снуют среди усыпанных желудями веток, развлекая Пусси, которая не сводит с них глаз.

Жить здесь даже приятнее, чем я думала, когда переезжала три недели назад. Здесь тихо и спокойно. Я сплю здесь лучше, чем когда-либо в доме моей матери. Может, потому, что я чувствую себя в большей безопасности, меньше беспокоюсь. Жить в одном доме с Джудом комфортно – он никогда не заставляет меня нервничать или чувствовать себя нежеланной гостьей. Он спокойный и независимый. Немного задумчивый. Но у него также есть дразнящая, игривая сторона. Я нахожу это сочетание привлекательным. Однако я думаю, что больше всего меня восхищает в нем последовательность. Каждое утро Джуд идет на работу, приходит домой, ужинает, смотрит телевизор, а потом ложится спать. По выходным он выполняет домашнюю работу или играет в бильярд с другом. Обычно мы вместе ужинаем и смотрим фильм. В мои детские годы отец входил и выходил из дома, как будто у нас была вращающаяся дверь. Его часы работы всегда были разными. Иногда он работал по ночам, иногда днями. Он часто ходил куда-нибудь со своими друзьями, чтобы поиграть в боулинг или выпить пива. Много ночей он не приходил домой. Я никогда не знала, когда увижу его, – иногда проходили недели, а он не появлялся. Если отец когда-либо строил со мной планы, то обычно забывал или придумывал какую-нибудь отговорку в последнюю минуту.

А потом он переехал в автофургон, и это стало началом конца.

Я также очень ценю возможность при желании спать с открытой дверью и роскошь входить и выходить через настоящую входную дверь. Времена, когда мне приходилось забираться в окно, закончились.

Услышав, как Джуд спускается по лестнице, я поворачиваюсь. Он входит в комнату, и на этот раз приходит моя очередь окинуть его оценивающим взглядом.

Его волосы собраны в мужской пучок – я впервые вижу его таким. Я никогда не была поклонницей этого стиля мужских причесок, но Джуд выглядит чертовски хорошо.

Как и весь его образ в целом.

Черное с черным с добавлением черного.

Черная рубашка на пуговицах заменила его обычные футболку или толстовку. Верхние четыре пуговицы расстегнуты, открывая вид на татуировку посередине груди. Черные джинсы и черные байкерские ботинки. Черный кожаный браслет с толстой металлической застежкой на запястье. Мое сердце подпрыгивает, когда я замечаю, что на безымянном пальце левой руки Джуда нет кольца с черепом.

Внезапно тепло разливается по моим венам.

Скоро я надену кольцо на этот палец.

Джуд наденет другое кольцо мне.

Этот мужчина, стоящий передо мной, по закону будет моим мужем.

А я по закону стану его женой.

Мурашки пробегают по моему позвоночнику.

Слова типа «моим» и «его» всплывают у меня в голове. Слова, о которых мне не следует думать, потому что они – притворство. Ненастоящие. Но иногда они проникают в разум тайком. Интересно, каково это – быть чьей-то суженой? Иметь своего суженого?

Я быстро избавляюсь от чувства печали, нахлынувшего на меня. Я ни за что не позволю себе воспылать чувствами к Джуду. Или к любому другому мужчине, если уж на то пошло.

– Она приехала, – он протягивает мне руку, и я позволяю ему помочь мне подняться. – Давай поженимся, Искорка.

Делаю глубокий вдох, с ощущением подгибающихся коленей покачиваясь на высоких каблуках.

– Хорошо, – улыбаюсь я. – Давай сделаем это.

Джуд держит меня за руку, когда мы приветствуем женщину-священника на крыльце, и не отпускает мои пальцы, даже когда мы идем с ней на задний двор. Я не знаю, делает ли он это, чтобы «показать» ей, что мы счастливая пара, или чтобы поддержать меня.

Он – первый парень (вернее, мужчина), который когда-либо держал меня за руку, и мне это так нравится, что я предпочитаю не задумываться о причинах.

Кэрол не тянет время и не дает нам времени на размышления. Она ставит нас друг перед другом под увитой лозами беседкой, прежде чем я успеваю моргнуть. Она просит нас взяться за руки, и я стараюсь не хихикать от нервов, внезапно чувствуя прилив ребячества, – как будто это игра с переодеванием в каких-то персонажей. Например, как в тот раз, в детстве, когда Ринг-Поп сделал мне предложение.

Из-за взрослой обуви мои глаза находятся почти на одном уровне с глазами Джуда, но я заставляю себя смотреть вниз на наши руки или на Кэрол с ее гривой серебристых волос, пока она читает клятвы ровным жизнерадостным голосом. Глаза Джуда обладают какой-то магической силой, которая поглощает меня и заставляет чувствовать, что я не могу мыслить здраво. Смотреть в них, пока я произношу самую большую ложь в своей жизни, кажется неправильным. Так можно испортить себе карму.

Моя рука дрожит, когда я надеваю серебряное кольцо на палец Джуда, и его рука тоже дрожит, когда он надевает тонкое сверкающее кольцо на палец мне.

Я замираю, уставившись на украшение на своем пальце. Мы не покупали кольца вместе, просто договорились, что купим их друг другу к церемонии. Реквизит, за неимением более подходящего термина. Я купила кольцо для Джуда в одном из ювелирных магазинчиков с изделиями из серебра, когда ходила с Меган за покупками в торговый центр.

Но кольцо, которое он только что надел мне на палец, выглядит как настоящие маленькие бриллианты, вставленные в ободок из розового золота. Как-то вечером мы с Джудом вместе смотрели фильм, и я призналась, что мне очень нравится похожее кольцо, которое подарили главной героине.

Я не думала, что Джуд обратил на это внимание.

Выходит, все-таки обратил.

А теперь мне хочется плакать, и я понятия не имею почему.

– Объявляю вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту! – радостно восклицает Кэрол, закрывая свою маленькую книгу клятв.

Мы договорились, что жених не будет целовать невесту. Мы решили, что обменяемся поцелуями в щеку, надеясь, что Кэрол не заметит или не посчитает нас странными. Но когда я подаюсь вперед, мой каблук застревает во влажной траве, и я натыкаюсь на Джуда. Его рука хватает меня за талию, чтобы поддержать, но мои губы все равно не попадают в его щеку, а впечатываются прямо в его рот.

Рука Джуда крепче сжимает мою талию, и он притягивает меня ближе. Его губы приоткрываются навстречу моим. Наши глаза закрываются. Моя рука сама собой ложится на его затылок. Нарушая договоренность, наши рты – теплые и влажные – безмолвно ласкают друг друга, а затем мы медленно, неохотно отодвигаемся в разные стороны.

Всего одним поцелуем наша сделка была разрушена, наша судьба – решена.

Глава 15
Скайлар

– Поздравляю! – восклицает Кэрол, когда мы с Джудом отстраняемся друг от друга. – Вы такая красивая, милая пара.

Я отрываю взгляд от его глаз, которые приобрели цвет олова. Мои губы словно онемели после этого поцелуя, и я даже не уверена, что смогу заставить их внятно что-то произнести.

– Спасибо, – отвечает Джуд абсолютно ровным и нормальным голосом. – Мы благодарны, что вы приехали сюда ради нас.

– Я могу вас сфотографировать, если хотите, – предлагает Кэрол.

– Мы были бы рады, если вы, конечно, никуда не торопитесь, – говорю я, делая несколько осторожных шагов к своему телефону, который оставила неподалеку на большом камне.

Я не могу заставить себя посмотреть на Джуда. Неужели внутри у него бушует такая же буря эмоций, как и у меня?

Скорее всего, нет.

Возможно, то, что я чувствую, вообще не имеет никакого отношения к поцелую. Возможно, у меня случилась очередная паническая атака. Или мне так неспокойно потому, что я не позавтракала.

– Я всегда фотографирую пары, которые поженила, – сообщает Кэрол с улыбкой, забирая у меня телефон. – Может, вы встанете перед тем большим деревом? На нем много красивых красных листьев.

Следуя ее подсказке, мы становимся перед деревом, как два двенадцатилетних ребенка, которые боятся приблизиться друг к другу. Внезапная неловкость между нами настолько сгущает воздух, что, кажется, его можно разрезать ножом. Я не знаю, смеяться мне или плакать по этому поводу, пока Кэрол возится с телефоном. Наконец, Джуд обнимает меня, и мы улыбаемся, когда щелкает камера.

– Красота! – радуется Кэрол. – А теперь, может, повернетесь друг к другу и поцелуетесь? Это так мило, что вы двое такие застенчивые.

О Боже.

Мы поворачиваемся лицом друг к другу. Уголок рта Джуда слегка изгибается в знакомой сексуальной усмешке, и это вызывает у меня желание поцеловать его. Джуд нежно откидывает мои волосы назад, затем проводит по моей щеке своей огромной ладонью и опускает большой палец под мой подбородок, приподнимая мое лицо.

Я кладу руки ему на грудь и поднимаю их к плечам. Когда Джуд наклоняется ко мне, я закрываю глаза и поднимаю одну ногу в кокетливой позе фламинго, которую мы видели в фильмах.

Наши губы мягко соприкасаются, затем Джуд прижимает рот к моему, захватывая мои губы своими. Едва слышный выдох вырывается у меня из груди, и Джуд вбирает его в себя медленным чувственным вдохом. Его рука чуть сжимает мою щеку, а затем он отстраняется, неторопливо проводит большим пальцем по линии моего подбородка, поворачивается к Кэрол и отходит, чтобы поговорить с ней.

Оставив меня стоять в одиночестве.

Наш второй поцелуй, возможно, был коротким, но то, как Джуд с этой проклятой улыбкой и гипнотизирующим взглядом коснулся моего лица и провел большим пальцем по моей щеке, заставило мое сердце бешено колотиться.

Даже теперь. Несколько минут спустя.

Я целовалась и раньше. Как минимум, с шестью парнями. С некоторыми из них я целовалась довольно горячо и жестко на вечеринках и в кино, а с двумя даже дошла до финального этапа. По отдельности, конечно же. Я уже год не ходила на свидания, но, черт возьми, ни один из парней не возбуждал меня так, как Джуд – двумя короткими поцелуями и прикосновением. Никто никогда не вызывал у меня слабость в коленях и покалывание между ног, просто прикоснувшись к моей щеке. Если так подумать, ни один парень, с которым я развлекалась, вообще не прикасался к моему лицу. Все они были слишком увлечены ощупыванием моих сисек и задницы.

Почему я раньше не знала, как это приятно, когда тебя гладят по щеке?

Так делают только парни постарше?

Или так делает только Джуд?

– Ты идешь, Искорка? – зовет он, вместе с Кэрол направляясь к дому и обернувшись через плечо.

Я моргаю, глядя, как он идет по хрустящим листьям. На этом фоне Кэсси и Пусси наблюдают за нами из зимнего сада в его прекрасном доме. Меня охватывает странное, тоскливое чувство. Я хочу навсегда сохранить этот образ в своем сердце.

– Ага, – я снимаю туфли на каблуках и босиком бегу к парадному крыльцу. Мы подписываем свидетельство о браке, Джуд вручает Кэрол чек, и мы обнимаем ее в знак благодарности, а затем она садится в свой «Фольксваген-жук» и уезжает.

Все произошло так быстро. По-моему, вся церемония заняла меньше тридцати минут, и теперь мы женаты.

По крайней мере, юридически.

Не говоря ни слова, мы заходим внутрь, и Джуд сразу поднимается наверх. Я остаюсь на кухне с нашими питомцами, и он возвращается через несколько минут, одетый в свою обычную черную футболку и потертые джинсы.

– Поеду поиграю в бильярд, – едва взглянув на меня, Джуд направляется прямо к входной двери. – Увидимся позже.

– Хорошо, – отвечаю я, но он уже вышел за дверь.

Чувствуя себя ошеломленной, я поднимаюсь в свою комнату и со вздохом плюхаюсь на кровать. Пусси и Кэсси присоединяются ко мне, вероятно, надеясь, что я вздремну, чтобы они могли прижаться к моим ногам. Меня так и подмывает провести под одеялом весь остаток дня. По крайней мере, эти пушистые малыши прогонят одиночество прочь.

Мне грустно и одиноко, как главной героине плохого романтического фильма, и я не знаю почему. Мы с Джудом не строили никаких планов на остаток дня после церемонии. Наверное, я думала, что потом мы проведем день вместе. Но теперь я понимаю, что это было глупо. Мы просто друзья. Церемония была всего лишь формальностью. Юридической необходимостью, чтобы Джуд мог включить меня в свою страховку.

Ничего больше.

А поцелуи? Первый вышел случайно из-за моей неуклюжести, а второй был просто для фотографий, потому что Кэрол велела нам поцеловаться.

Поглаживание щеки… Что ж, вероятно, это был какой-то красивый жест, и Джуд сделал его только потому, что привык так обращаться с женщинами.

Вот и все.

* * *

Хлопок входной двери нарушает мой сон, и я в темноте сажусь на кровати, не понимая, какой сейчас день и час. Часы на моей тумбочке показывают 9:30 вечера.

Черт! Я проспала шесть часов.

На первом этаже Джуд ходит по кухне и шумит. Кэсси спрыгивает с кровати и выбегает из комнаты, и я вспоминаю, что забыла ее покормить. Зевая, я надеваю штаны для йоги под футболку, в которой дремала, и тихо спускаюсь вниз.

– Привет, – Джуд выглядывает из-за открытой дверцы холодильника. – Ты спала?

– Ага… Заснула за чтением.

– Ты ела? – он достает из холодильника нарезанный сыр и масло. – Я приготовлю сыр на гриле.

– Я не голодна.

– Ты не завтракала и не обедала, и похоже, что и не ужинала. Тебе нужно что-нибудь съесть.

– Лаки…

– Я приготовлю тебе тосты.

– Хорошо, – соглашаюсь я, прислонившись к кухонному островку. У меня нет желания поесть, но Джуд прав. Мне необходимо есть каждый день. Я наблюдаю, как он готовит себе сэндвич на черной сковороде, затем кладет два ломтика хлеба в тостер для меня. Все, что Джуд делает руками, выглядит легко и плавно, как волшебный трюк. Я ловлю себя на мысли, что с момента переезда сюда часто наблюдаю за его руками, зачарованно разглядывая татуировки и пытаясь расшифровать узоры.

Когда Джуд протягивает мне тарелку с тостами, слегка смазанными маслом и посыпанными корицей, я замечаю, что кольца на его пальце нет.

Его обручального кольца. Другие кольца на месте.

Быстро же он.

Пока Джуд ест свой сэндвич, сидя на противоположном конце кухонного островка, я продолжаю разглядывать его татуированные руки, хоть меня и огорчило, что он так быстро снял обручальное кольцо. Я не могу перестать думать о том, как Джуд совсем недавно прикасался ко мне, как он во время поцелуя взял мое лицо в ладони. Это был такой романтичный жест собственника.

Мне нужно перестать думать об этом.

Съев тост, я открываю духовку и достаю маленькую покрытую фольгой форму для запекания, которую спрятала там прошлым вечером.

– Я испекла это для тебя. Для нас, – я ставлю форму перед Джудом. – Я думала, мы съедим их раньше, но ты ушел…

Слинял, если точнее.

Джуд вытирает рот салфеткой и вопросительно смотрит на меня. Я снимаю фольгу, чтобы показать десять шоколадных печений, украшенных глазурью в виде смокинга жениха и платья невесты.

– Ребекка помогла мне вчера испечь и украсить их. Это часть моей терапии – испечь что-нибудь своими руками, а потом съесть, – я делаю вдох, все еще не уверенная, смогу ли заставить себя проглотить хоть кусочек. – Я еще ни одного не пробовала. Хотела сделать это вместе с тобой.

– Скайлар… – я не ожидала услышать легкий оттенок эмоций в рокочущем голосе Джуда. Или увидеть, как смягчилось выражение его глаз, когда он посмотрел на печенье. – Не могу поверить, что ты испекла для нас свадебное печенье.

– Они такие же, как те, что ты пробовал в магазине, только с глазурью. Я надеюсь, что она не испортит их вкус для тебя.

– Шутишь? С глазурью даже вкуснее, – Джуд берет печенье в форме невесты. – Если бы я знал, что ты их испекла, я бы остался дома.

– Ты бы остался ради печенья, но не ради того, чтобы провести со мной время после нашей свадьбы? – поддразниваю я.

– Конечно, ради печенья. Ты же знаешь, что это моя слабость. Но общение с моей новой ненастоящей женой стало бы глазурью на выпечке, – Джуд подмигивает мне и откусывает от печенья в форме невесты. – Уж прости за каламбур.

– Ну и как? – спрашивает ненастоящая жена. То есть я.

– Восхитительно. Если собираешься их попробовать, то поторопись, пока я все не съел.

Я с опаской беру печенье в форме жениха и разглядываю его. Ребекка делала все шаг за шагом вместе со мной. Она показывала мне все свежие ингредиенты и объясняла назначение каждого из них. Как и Джуд, она была терпелива и с пониманием отнеслась к моему пути к выздоровлению.

А еще Ребекка слегка психанула, когда я сообщила ей, что выхожу замуж за Джуда. Она выдала список причин длиной в милю, пытаясь втолковать мне, что это очень плохая идея. И все причины были вескими. Я полностью понимаю ее чувства, особенно после того, как она пережила неприятный развод.

– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает Джуд. Он берет третье печенье, пока я все еще пристально разглядываю свое первое. – Тебя в нем что-то беспокоит? Цвет? Содержимое? Воспоминания?

Я качаю головой.

– Нет. Ничего из перечисленного. Это просто новая пища.

– Не хочешь разломать его на мелкие кусочки? – предлагает Джуд.

Иногда это срабатывает. Печенье диаметром четыре дюйма будет менее пугающим, если его разломать на кусочки, которые легко положить в рот.

– Попробую так и сделать, – отвечаю я, благодарная за то, что Джуд пошагово помнит весь ход моего лечения. Мы много разговаривали после каждого из моих сеансов терапии, и он внимательно слушал. Думаю, он понимает важность всего этого, потому что в юности некоторое время лечился в наркологической клинике.

Я разламываю печенье пополам, потом – на четвертинки, затем беру эти кусочки и разламываю их на еще более мелкие. Кладу один кусочек в рот, на мгновение задерживаю на языке, затем медленно пережевываю. В печенье ощущается много разных текстур и вкусов. Шоколадная стружка – сладкая и мягкая среди рассыпчатых кусочков теста. Глазурь – слегка скользкая. Я не задыхаюсь и не чувствую тошноты.

Джуд поднимает бровь, глядя на меня, ожидая моей реакции. Иногда мне нравятся новые продукты, а иногда я их выплевываю.

– Это вкусно, – признаюсь я, проглотив кусочек. – Я не одержима им, как ты, но это неплохо.

– Одержим – это громко сказано, – смеется Джуд.

– Ну что я могу поделать, если это слово подходит… – улыбаюсь я.

Я думала, что после поцелуя между нами возникнет неловкость, но мы вернулись к тому, как вели себя раньше… Словно ничего и не было. Из-за этого мне не дает покоя вопрос, почувствовал ли Джуд что-нибудь, целуя меня. Отчасти я надеюсь, что почувствовал, потому что у меня точно чувства были.

Но что бы это вообще значило?

Мы ведь не собираемся переспать или встречаться.

Джуд с кривой ухмылкой наблюдает, как я ем еще один кусочек.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит он.

– Да неужели? И о чем я думаю? – бросаю вызов, зная, что Джуд понятия не имеет, что происходит у меня в голове.

– О поцелуе, – отвечает он, пригвоздив меня к месту взглядом и склонив голову набок.

У меня перехватило дыхание. Не сводя с него взгляда, я делаю глоток воды, удивляясь, как он смог догадаться.

– С чего ты это взял? – я небрежно откидываюсь назад.

– Я ошибся?

– Просто ответь.

Закинув руку назад, Джуд снимает черную резинку с волос и качает головой. Его длинные волосы развеваются вокруг лица, как у какого-нибудь рок-гитариста.

– Потому что я тоже думал об этом.

– И что? – не отступаю я.

– И я должен был позволить тебе надеть кроссовки, – говорит он, собирая наши тарелки и относя их в раковину.

– Видишь? – притворяюсь я поддразнивающей шутницей. – Я надела взрослую обувь и в итоге обрушилась на тебя с поцелуем.

Джуд оборачивается и одаривает меня ухмылкой.

– Не волнуйся, детка. Не ты первая.

Черт бы его побрал.

– Я уверена, что не первая, – игриво отвечаю я, накрывая последние два печенья фольгой. – Но зато я – твоя первая жена.

– Ты попала в точку.

– Я помечу себе, что больше не стоит надевать туфли на каблуках в компании с тобой.

– Хорошо, – кивает он. – Я больше не хочу случайных поцелуев.

– Аналогично.

Мы смотрим друг на друга, и между нами чувствуется больше химии, чем в колбах какой-нибудь научной лаборатории. Мускул на челюсти Джуда подергивается. Мое сердце трепещет.

Так вот как это будет. Мы станем шутить над тем поцелуем, чтобы не ощущать неловкости.

– Печенье мне очень понравилось. Спасибо, – говорит Джуд, протягивая ко мне руку.

У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что он снова собирается коснуться моей щеки… притянуть мое лицо к себе для еще одного поцелуя.

Я закрываю глаза, ожидая этого.

Джуд ерошит мне волосы.

– Доброй ночи, Искорка. Поздравляю со свадьбой.

Когда я открываю глаза, его уже нет.