Текст книги "Не целуй невесту"

– Нет, это не входило в наши планы. Но мы любим Джуда и Эрин как своих собственных.

– Ему повезло, что у него такая любящая семья, – говорю я, жалея, что у меня нет таких родственников. Когда-то они у меня были. Мои бабушка и дедушка были милыми и поддерживали меня. Как и Джуд, я также проводила с ними выходные и праздники, чтобы «дать маме передышку», как сказала бы моя бабушка. Хотя на самом деле это было не для того, чтобы дать моей матери передышку. Бабушка и дедушка забирали меня к себе, чтобы вытащить на некоторое время из ее дома, чтобы я могла немного прийти в норму. Много раз мои бабушка и дедушка пытались убедить маму позволить мне жить с ними, но она отказывалась и угрожала вообще не пускать меня к ним. Для нее я была одной из вещей для хранения в общей куче.

– Теперь ты тоже часть семьи, – говорит тетя Сьюзи, вытирая руки полотенцем. – Вообще-то, у меня есть кое-что для тебя.

– Для меня? – удивленно спрашиваю я.

– Да, я сейчас вернусь.

Я гадаю, что это может быть за подарок, а тетя стремительно выходит из кухни и идет по коридору туда, где, как я предполагаю, находятся спальни.

– Вот, – говорит она, вернувшись через несколько минут. – Думаю, тебе это понравится.

Она протягивает мне белую сложенную футболку. Я медленно разворачиваю ее, ошеломленная тем, почему мне дарят именно это. Ткань мягкая, настолько потертая, что почти прозрачная. Вырез и подол изношены до дыр, и по центру виднеется несколько крошечных дырочек.

Я смотрю на изображение светло-голубой гитары с логотипом голубки, пытаясь вспомнить, где видела ее раньше.

И тут до меня доходит.

– О Боже мой, – буквально по слогам произношу я. Я в шоке. – Это то, о чем я думаю?!

Мои руки дрожат, когда я провожу пальцем по знаковому логотипу Вудстокского рок-фестиваля [17]17
  Woodstock – один из самых знаменитых рок-фестивалей в истории. Проходил с 15 по 18 августа 1969 года на одной из ферм близ городка Бетел, штат Нью-Йорк, США.


[Закрыть].

– Да, это оно. Джуд рассказал мне, как сильно ты любишь старую музыку и винтажную одежду. Я бы хотела подарить эту футболку тебе. Я не носила ее уже много лет, но было время, когда я ходила в ней, не снимая, как ты сама видишь. Мне не нравится, что теперь она пылится в ящике комода.

– Я не могу ее взять, – с этими словами я пытаюсь вернуть футболку обратно. – Это же раритет. Уникальный экземпляр. Она, должно быть, стоит кучу денег…

Тетя Сьюзи толкает футболку обратно ко мне.

– О, милая. Меня это не волнует. Я бы хотела, чтобы ты ее взяла. Пожалуйста.

– В-вы уверены? – спрашиваю я.

– Уверена, – она ободряюще улыбается.

– У меня нет слов, – я прижимаю мягкую футболку к груди. – Даже не знаю, как отблагодарить вас за такой удивительный подарок. Мне очень нравится, – я нежно обнимаю ее. – Спасибо, тетя Сьюзи.

Я не могу поверить, что она только что подарила мне настоящую, подлинную футболку Вудстока. У меня много классных вещей, но ни одна из них и близко не сравнится с эпичностью этой. И футболка имеет еще большую ценность, потому что подарена тетей Джуда.

Мы возвращаемся к нарезке овощей, и тетя рассказывает мне, как проходил рок-фестиваль в Вудстоке, и обещает в наш следующий визит показать мне фотографии старых концертов, Джуда в детстве и белки. Ей не терпится продемонстрировать мне свою коллекцию пластинок. Я очарована, но меня переполняют эмоции.

Тетя Сьюзи – невероятно милая женщина, и совершенно очевидно, что она обожает Джуда. Меня гложет чувство вины: я нахожусь в их доме в качестве липовой жены, но со мной обращаются как с настоящей. Комок печали подступил к моему горлу. Если бы наш брак был настоящим, я думаю, мне бы это понравилось. Я бы с нетерпением ждала возможности снова увидеть тетю Сьюзи и дядю Эла и познакомиться с ними поближе.

Но я не знаю, смогу ли когда-нибудь это сделать.

Глава 23
Джуд

– Ты знаешь, что делаешь, парень? – спрашивает дядя Эл.

Я выглядываю из-за стиральной машины.

– Это всего лишь стиральная машина, а не космический корабль. Я думаю, что шланг треснул.

– Я не об этом, дурачок. Я про девушку.

Я одариваю его самодовольной ухмылкой, как постоянно это делал с тех пор, как мне исполнилось пять лет.

– Знаю ли я когда-нибудь вообще, что делаю?

– Я так и думал.

Выползаю из-за стиральной машины и роюсь на привинченных к стене полках, пока не нахожу большой рулон изоленты.

– Я пока замотаю его изолентой, а на следующие выходные приеду с новым шлангом.

Дядя кивает и садится на старую деревянную скамью. Я переживаю за его здоровье, потому что чем старше он становится, тем труднее ему долго стоять на ногах.

– Хорошо. А теперь объясни мне, какого черта ты делаешь.

Я показываю ему рулон изоленты, а затем поворачиваюсь к стиральной машине.

– Я делаю то, что и сказал. Я собираюсь замотать эту хрень изолентой.

– С девушкой, Лаки.

Проклятье. И почему я думал, что они просто примут ситуацию со Скайлар и не закидают меня миллионом вопросов?

– Я уже объяснял. У нее были некоторые проблемы со здоровьем, и ей требовалась страховка. У ее мамы нет страховки, а Скайлар не может позволить себе собственную. Это только на время, пока она не закончит школу и не сможет работать полный рабочий день. Я просто оказал ей услугу. Сделал доброе дело и все такое. Вот и все. Никаких скрытых мотивов. Нечего раздувать из мухи слона.

– Я думаю, ты играешь с огнем, парень.

Я качаю головой.

– Не-а. Все хорошо.

Я втискиваюсь обратно за стиральную машину, отдираю немного изоленты от рулона и откусываю ее зубами, чтобы заклеить этим кусочком шланг.

– Так ты просто собираешься потом выгнать ее?

Заклеив шланг, я выбираюсь из-за стиральной машины и качаю головой.

– Нет, я не собираюсь выгонять ее. Мы оба всего лишь пойдем разными путями. Вот так просто.

– Все будет не так просто, Лаки. Поверь мне.

Будет. Таков уговор. Я не понимаю, почему все пытаются усложнить ситуацию или ведут себя так, будто я выжил из ума, раз помог тому, кто нуждался в помощи.

– Я позабочусь о том, чтобы так и было. Никто не пострадает. Не волнуйся об этом, ладно?

* * *

Поднявшись наверх, мы заходим на кухню и видим, что тетя Сьюзи и Скайлар ползают по полу на четвереньках.

– Что, черт возьми, вы обе делаете? – спрашиваю я, наклоняясь, чтобы схватить тетю за плечи и осторожно поднять ее на ноги. – Ты слишком стара, чтобы вот так ползать.

– Я не слишком стара, – тетя пытается отстраниться от меня, и тогда я замечаю слезы в уголках ее глаз.

– Тетя Сьюз… – продолжая держать за плечи, я оглядываю ее с ног до головы и ощущаю укол беспокойства. – Ты упала? – я переключаю внимание на Скайлар, которая все еще стоит на коленях на полу. – Что случилось?

– Мое кольцо… – тетя вытягивает вперед дрожащую руку. – Я полезла в шкафчик за большой кастрюлей для супа и обратила внимание на свое кольцо. Камень выпал.

– Я искала его, – добавляет Скайлар. Ее шарф волочится по полу, пока она ищет, скользя ладонями по кафелю. – Я уверена, что он был на месте, когда мы резали овощи. Я помню, как подумала, что он красивый.

– Мы найдем его, любимая, – говорит дядя Эл, придерживаясь за один из кухонных стульев в попытке спуститься на пол.

– Эй! Эй! – я хватаю его за руку. – Вы оба держитесь подальше от пола. Мы поищем его.

– Мы должны его найти, – со слезами на глазах говорит тетя Сьюзи. – Это мое обручальное кольцо.

– Она никогда его не снимает, – добавляет дядя Эл. – Я продал свою машину, чтобы купить это кольцо.

Красноречивый взгляд, которым они обмениваются, почти убивает меня.

– Садитесь оба. Мы со Скайлар поищем камень. Ты уверена, что он отвалился здесь? – я провожу рукой по волосам и осматриваю кафельный пол, гадая, как, черт возьми, мы найдем здесь бриллиант.

– Уверена.

– Они найдут его, – дядя Эл похлопывает тетю по руке.

Скайлар улыбается и кивает мне, пока мы вместе ищем. Осмотрев с ней каждый дюйм пола, я проверяю столешницы и раковину, в то время как Скайлар вытаскивает все кастрюли и сковородки, одну за другой. Если мы не найдем камень, у моей тети случится нервный срыв. Она безумно сентиментальна, и ее обручальное кольцо всегда было ее самой ценной и любимой вещью.

– Нашла! – внезапно вскрикивает Скайлар, и я вздыхаю с облегчением, когда она поднимает сверкающий драгоценный камень.

– О, спасибо! – со слезами на глазах благодарит тетя Сьюзи. – Я так боялась, что он пропал навсегда, – Скайлар осторожно кладет камень ей в руку. – Такие особенные вещи, как эту, ничем не заменить.

– Почему бы тебе не отдать его мне вместе с кольцом, а я отнесу его ювелиру и починю?

– Не знаю… – сомневается тетя Сьюзи, глядя на свое кольцо, оставшееся без камня. – Я никогда его не снимаю.

– Я знаю, но его нужно починить. Мы не можем просто приклеить камень обратно. Я обещаю, что позабочусь обо всем и сразу же верну кольцо тебе.

– Позволь ему починить кольцо, Сьюзи. Ты же не хочешь потерять камень снова, – убеждает ее дядя Эл.

– Прямо рядом с тем местом, где я работаю, есть отличный ювелирный магазин, – добавляет Скайлар. – Мы позаботимся о том, чтобы с кольцом обращались аккуратно. Ювелир проверит все зубцы, чтобы камень больше не выпал.

Тетя неохотно снимает свое золотое кольцо и протягивает его мне. Я осторожно кладу кольцо и камень в маленький зип-пакет для сэндвичей.

– Скоро будет как новенькое, – обещаю я.

Мой дядя наклоняется и нежно целует тетю в лоб, шепча что-то, слышное только ей. Стоя на другом конце комнаты, Скайлар с легкой мечтательной улыбкой наблюдает за ними, а затем переводит взгляд на меня.

В ее глазах мелькает мимолетный проблеск тоски, сменившийся вспышкой печали.

Я быстро отвожу взгляд.

Нет. Ни за что на свете я не позволю себе думать, что могу быть так же счастлив в браке, как мои тетя и дядя. Им повезло. Несмотря на мое прозвище, я не такой счастливчик.

* * *

Вернувшись домой, мы выводим Кэсси на задний двор побегать, а Скайлар сажает Пусси в коляску для кошек и катает ее по периметру участка. Я стою на заднем дворике и курю, гадая, как получилось, что у меня во дворе моя жена-подросток катает кошку в детской коляске.

И все же почему-то сейчас я не могу представить свою жизнь по-другому.

– Хочешь, я приготовлю нам на ужин бутерброды с сыром на гриле? – предлагаю я, когда мы возвращаемся в дом.

– Как ты сделал в прошлый раз? – уточняет Скайлар. – С таким же белым сыром и хлебом? И маслом?

– Точно так же, как в прошлый раз.

Она дергает за свободные нитки на краю своего шарфа.

– И все продукты свежие?

– Ага. Купил вчера в продуктовом магазине, – я открываю холодильник и достаю свежую упаковку тонко нарезанного творожного сыра. – Видишь? – я показываю упаковку Скайлар.

– Ладно. Не откажусь.

Когда я начинаю готовить бутерброды, она открывает один из шкафчиков и достает свою бутылочку с пищеварительными ферментами.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я. – Тебе все это помогает?

У Скайлар есть целый ряд лекарств и добавок, которые она принимает несколько раз в день.

– Думаю, да. У меня уже не болит живот, как раньше, и горло больше не печет.

Я переворачиваю бутерброды на сковороде.

– Это здорово.

Факт, что ее жизнь постепенно становится лучше, оправдывает наше странное соглашение. Конечно, Скайлар обходится мне в несколько сотен долларов в месяц, но я не вижу в этом проблемы.

Несмотря на то, что Скайлар жует медленнее, чем движется улитка, я всегда сажусь с ней за стол, когда мы едим вместе, и жду, пока она закончит, прежде чем встать. Это действие – палка о двух концах. Хотя Скайлар нравится, что я сижу с ней, это также вызывает у нее беспокойство, потому что ей кажется, что я наблюдаю, как она ест. И в этом есть доля истины. Поначалу я действительно сидел рядом и наблюдал, как она нарезает еду на мелкие кусочки и проверяет каждый из них, прежде чем положить его в рот. Несколько раз она замирала от напряжения, переставала жевать и совершенно забывала, как глотать. Она бежала в ванную и выплевывала еду в унитаз, а затем возвращалась на кухню, шмыгая носом и опустив голову от стыда.

Я не хочу, чтобы она снова проходила через это.

Так что теперь я листаю журнал, пока она ест. Составляю ей компанию, но не наблюдаю за ней. Это работает.

– Не могу поверить, что твоя тетя подарила мне эту футболку, – говорит между делом Скайлар, попутно соскребая защитный слой с сегодняшнего лотерейного билета. – Я действительно с трудом сдержалась, чтобы не завизжать и не запрыгать от радости.

– У нее много старых вещей. Я не удивлюсь, если у нее где-то валяется пять таких футболок.

– Мне правда нравится этот подарок, – Скайлар хмуро смотрит на свой билет. – Я не выиграла. Ты действительно сказал тете, что мне нравятся старые музыкальные группы?

– Да, – я переворачиваю страницу своего журнала о мотоциклах и с вожделением смотрю на фотографию черных матовых колесных дисков. Когда-нибудь я куплю новый комплект для своего «Харлея».

– Она призналась, что ты много говорил обо мне.

У моей тети длинный язык.

– Я не говорил много. Просто упоминал о всякой повседневной хрени.

– Понятно, – произносит Скайлар с тем дразнящим намеком в голосе, который подсказывает мне, что она не верит ни единому моему слову. – Думаю, она очень хочет свести нас.

Я поднимаю взгляд от своего журнала.

– Сводить нас? Куда?

Скайлар театрально закатывает глаза.

– Это значит, что она хочет, чтобы мы стали парой.

– Нет. Мы не сведемся, – отвечаю я, улыбаясь ей. – Кто, черт возьми, придумывает эти гребаные слова?

– Ну ты даешь. Если бы ты зависал в Инсте или Тик-токе, ты бы не был таким дремучим.

– Нет, спасибо. Я не собираюсь втягиваться во всю эту интернет-херню.

Рассмеявшись, Скайлар берет свою тарелку и относит ее в посудомоечную машину.

– Ты ведешь себя как старый дед, Джуд.

– Мне все равно, – я бросаю журнал обратно в стопку на краю стола. – Не хочешь посмотреть со мной телевизор?

– Я подумала, что мы могли бы начать смотреть какой-нибудь сериал. Тогда мы могли бы смотреть по одной серии каждый вечер.

Беспокойство мешает мне ответить сразу. Каждый вечер превратится в привычку. Что-то вроде ежевечерних свиданий.

Не так ли?

– Мы могли бы начать смотреть «Офис». Меган говорит, что он забавный, – предлагает Скайлар. – Мне нравится смотреть что-нибудь легкое перед сном. В противном случае мне снятся тревожные сны.

Она ждет моего ответа с терпеливой и полной надежды улыбкой.

Мне следует сказать «нет». Это слово вертится у меня на кончике языка. Мне следует передумать и отправиться смотреть телевизор в одиночестве в своей спальне. Продолжать держать барьеры, соблюдать границы. Отказаться сводиться вместе.

– Ладно. Но только пару серий. Мне рано вставать.

Откажусь в следующий раз.

– Круто! – радуется Скайлар. – Пойду быстро переоденусь.

Вздохнув, я опускаю взгляд на Кэсси, которая сидит рядом с моим стулом и смотрит на меня своими маленькими черными осуждающими глазками.

– Ты права, – говорю я. – Я должен научиться говорить «нет».

Глава 24
Джуд

– Я все думаю о том, что сказала твоя тетя Сьюзи, – говорит Скайлар, входя в гостиную. Ее руки скрещены на груди, как будто ей холодно, но сегодня на ней нет утепленных пижамных штанов. Сегодня на ней розовые хлопчатобумажные пижамные штаны с изображениями сердитых кошачьих мордочек и белая кофта с длинными рукавами и манжетами, спущенными до ладоней.

– Мы не станем заводить ребенка, – язвительно замечаю я.

Закинув ноги на кофейный столик, с глубоким вздохом откидываюсь на диванную подушку. Наверное, мне не следовало ползать за стиральной машиной и по полу на кухне моей тети. Сегодня спина болит еще сильнее, чем вчера.

Я ловлю взгляд Скайлар, который красноречиво говорит, что она считает меня сумасшедшим.

– Я никогда не захочу иметь ребенка. Я думала о том, что тетя Сьюзи предложила в следующий наш с тобой визит показать мне свою старую коллекцию пластинок и фотографии с концертов.

– И?

Скайлар плюхается на другой конец дивана и поджимает под себя ноги.

– Ну а следующий визит вообще будет? – спрашивает она.

– Что ты имеешь в виду? – я поворачиваюсь к ней.

– Увижу ли я их когда-нибудь снова? Потому что я чувствовала себя немного неловко из-за того, что провела с ними целый день, и они были так добры ко мне и относились ко мне как к члену семьи. Я чувствую себя виноватой. Твоя тетя подарила мне футболку, которая стоит несколько тысяч долларов. Я бы ни за что не стала продавать ее, но чувствую, что не заслуживаю такого подарка. Я для них никто. Я не член семьи.

Я моргаю и тру уставшие глаза, не зная, как реагировать на серьезный вид, с которым Скайлар ни с того ни с сего обрушилась на меня.

– А потом она заговорила о следующем визите, и я не знала, что ответить. Я чувствовала себя полной засранкой, Джуд. И чем больше я думаю об этом, тем больше расстраиваюсь. Потому что твои тетя и дядя – хорошие люди. Ну знаешь, по-настоящему хорошие люди.

Такие слова, как «засранка» и «расстраиваюсь», похожи на маленькие сигналы опасности, вспыхивающие между нами, и я все еще не понимаю, что послужило тому причиной.

– Скайлар…

– Твои тетя и дядя действительно любят тебя, – перебивает меня она. – Они хотят, чтобы ты был счастлив. Они думают, что мы будем вместе по-настоящему.

Боль отдается в верхней части спины, когда я сажусь.

– К чему ты клонишь?

Скайлар вскидывает ладони вверх в вопросительном жесте.

– Я не знаю! Мне просто интересно, зачем ты привел меня туда, если знаешь, что я в твоем доме не навсегда.

– Потому что ты мой друг, и мне нравится, когда ты рядом. Я подумал, что мы неплохо проведем время, общаясь с моими тетей и дядей.

Замешательство заразительно. Теперь Скайлар моргает, глядя на меня.

– О-о, – ее плечи немного опускаются.

– Почему ты расстроена?

– Я не… – неубедительно говорит она, заправляя волосы за ухо. – Я просто… Наверное, твои родственники мне просто очень понравились, и я с нетерпением ждала возможности увидеть их снова. Я бы с удовольствием пообщалась с твоей тетей и посмотрела фотографии, но…

– Скайлар, – перебиваю я, все еще не понимая, почему она так расстроена. – Ты сможешь увидеть их снова. Я навещаю стариков несколько раз в месяц. Поедем вместе.

Ее спина выпрямляется, а плечи приподнимаются.

– Ты уверен? Даже несмотря на то, что мы не женаты по-настоящему?

Я познакомил Скайлар с моими тетей и дядей, потому что знал, что они отнесутся к ней как к члену семьи и помогут ей почувствовать себя как дома. Подумал, что это пойдет ей на пользу, поскольку родная семья ее отвергла.

И я сказал чистую правду: мне нравится, когда Скайлар рядом. Она веселая и часто смешит меня.

Но, возможно, визит к родным был не самой лучшей идеей, учитывая, как это ее расстроило. Я не думал о том, что она не является «настоящей» частью моей жизни и семьи. Просто плыл по течению и наслаждался хорошо проведенным днем.

Слова дяди Эла эхом отдаются в моей голове: «Ты играешь с огнем».

– Конечно, – уверяю я Скайлар, мысленно отгоняя от себя это предупреждение. – Мы друзья. Это ведь навсегда, верно?

– Ты имеешь в виду, что мы будем продолжать дружить, даже когда разведемся и я съеду?

От слова «разведемся» у меня горит в животе. Я бы предпочел думать о том, что когда-нибудь наши пути разойдутся.

– Ага, – отвечаю я. – А ты что, не хочешь дружить со мной после? Нельзя позволять расставанию повлиять на нашу дружбу.

Не знаю, что думала об этом она, но я предполагал, что мы останемся друзьями.

Приоткрыв рот, Скайлар некоторое время колеблется.

– Ты прав. Наверное, я не знала, захочешь ли ты, чтобы мы остались друзьями.

– И лишиться возможности все время видеть твои обалденные наряды? – отшучиваюсь я, надеясь вызвать у нее улыбку. – Как я могу отказаться от такого?

– Верно, – вот и улыбка, которую мне так хотелось увидеть. – И мне придется постоянно учить тебя новым сленговым словечкам, чтобы ты не остался в этом мире растерянным и непросвещенным.

– Тоже верно, – я ухмыляюсь, радуясь, что опасность миновала. – Посмотрим сериал?

Скайлар с энтузиазмом кивает и берет пульт с подушки между нами, чтобы нажать кнопку воспроизведения. Следующие полчаса мы проводим, смеясь больше, чем я от себя ожидал.

– Хороший выбор, – говорю я, поднимаясь с дивана. – Я сейчас вернусь, и мы сможем посмотреть еще пару серий.

Вернувшись из кухни с четырьмя таблетками «Тайленола» в руке, я осторожно опускаюсь на диван. Скайлар с подозрением наблюдает за мной.

– У тебя все еще болит спина? – спрашивает она.

– Угу, – я бросаю таблетки в рот и запиваю их глотком содовой.

– С болью можно что-то сделать?

– Только выпить «Тайленол». Мне нельзя принимать отпускаемые по рецепту обезболивающие или миорелаксанты.

– Почему?

– Потому что я начну лопать их, как конфеты, и рыскать по улицам в поисках добавки.

– О-о! – до нее доходит. – Точно.

– Оно не стоит того, чтобы искушать демонов, понимаешь? Я лучше потерплю боль.

Кивнув, Скайлар поворачивается к телевизору, а затем снова ко мне, поджав губы.

– Хочешь, я сделаю тебе массаж? Твоей спины.

Меня раздирают на части все «за» и «против».

– Нет, я в порядке, – ворчу я. – Это пройдет.

– Джуд, – настаивает Скайлар с легким раздражением в голосе. – Почему ты не позволяешь мне сделать что-то для тебя? Ты всегда что-то делаешь для меня.

– Ты помогла мне вчера, – возражаю я.

– Я убрала пылесосом воду. Ты установил новый дренажный насос, передвинул мебель, стиральную машину и сушилку, вытер все досуха полотенцами, промыл пол с отбеливателем. Ты даже приготовил мне тост. А сегодня ты починил стиральную машину и ползал по полу на кухне своей тети в поисках бриллианта. После того, как всю неделю надрывался на работе.

– Такова жизнь. Я в порядке.

– Может, я хочу что-нибудь сделать для тебя.

– Это тетя Сьюзи тебя подговорила?

– Нет, – неопределенность в ее голосе едва уловима.

– Давай смотреть сериал, – уклоняюсь я, кивком указывая на экран.

Скайлар разочарованно вздыхает.

– Это просто массаж спины, чего ты боишься?

Очень многого.

Очень… черт возьми… многого.

– Я ни хрена не боюсь, – слетает с моих губ.

– Люди платят за массаж. В этом нет сексуального подтекста. Я же не приглашаю тебя посмотреть «Нетфликс» и расслабиться, – весело говорит она.

Я в ловушке. Если я продолжу сопротивляться, Скайлар решит, что с ней что-то не так. Или со мной. Если я скажу, что ей не следует прикасаться ко мне, она поймет, что есть причина, по которой я этого не хочу. Как будто это неуместно. Или как будто она мне нравится.

Потому что на самом деле так и есть.

И я пока не решил, что думать по этому поводу.

– Хорошо, – наконец соглашаюсь я, игнорируя пристальный взгляд, который бросает на меня Кэсси со своей клетчатой собачьей кровати в углу. Я знаю, что если бы собака могла говорить, она бы сказала мне, что я тупица.

Через несколько секунд Скайлар переползает по дивану и втискивается мне за спину.

– Просто расслабься и смотри сериал, – с этими словами она кладет руки мне на плечи. – Я редко вижу, чтобы ты просто отдыхал хотя бы больше часа.

Я убираю ноги со стола и наклоняюсь вперед, упираясь локтями в бедра.

– Не люблю долго сидеть на одном месте. У меня всегда куча дел.

– Да, но тебе тоже следует отдыхать. Хорошо, что ты не ленивый бездельник, но расслабляться – это нормально. Ты прямо как мой дедушка. Он всегда что-то делал. Если он не был на работе, то делал что-то по дому или возился с машиной. Буквально без остановки. Я думаю, именно поэтому у него случился сердечный приступ. Слишком много стресса.

Я съеживаюсь.

– Ты сравниваешь меня со своим дедушкой?

– Нет, глупый. Я просто беспокоюсь о тебе.

– У меня не будет сердечного приступа. Я обещаю.

– Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – ее пальцы медленно перемещаются к задней части моей шеи, неторопливо и осторожно описывая круги, ослабляя напряжение.

– Со мной ничего не случится, – тихо говорю я и закрываю глаза, не в силах сопротивляться расслабляющему эффекту от ее прикосновений.

Если бы у меня была хоть капля мозгов, я бы вел себя осторожнее, чтобы Скайлар ко мне не привязалась. Мне нельзя становиться для нее единственным и неповторимым. Когда настанет время расставаться, она должна быть сильнее. Она должна уметь позаботиться о себе и никогда ни в ком не нуждаться.

И я тоже не должен привязываться к ней. Иначе мне будет больно, когда она уйдет, а у меня нет ничего, что могло бы заглушить боль.

Дюйм за дюймом ее теплые руки двигаются вниз по моему позвоночнику, массируя мышцы с идеальным давлением. Каждое нажатие ее пальцев усиливает мой внутренний раздрай.

Это так приятно, значит, все хорошо.

Это слишком хорошо, значит, все совершенно неправильно.

Я поднимаю плечи, растягивая мышцы, размятые руками Скайлар.

– Не хочешь снять рубашку? – ее голос такой тихий, ее слова невинны. Но это может звучать и как чувственное приглашение, если учесть, что я сижу с закрытыми глазами между ее раздвинутых бедер, наедине с ней, в полутемной комнате воскресным вечером.

В то время как мой мозг настаивает на том, что здесь нет абсолютно ничего сексуального, мой член наслаждается каждым словом, каждым прикосновением. Он тверд, как скала, и ведет себя так, словно никогда раньше не был рядом с привлекательной цыпочкой.

Женщины, которые на меня вешались, никогда по-настоящему меня не возбуждали. Мне требовалось больше, чем простое прикосновение, чтобы мой член затвердел. Но эта тонкая, неожиданная химия со Скайлар скручивает меня, как крендель.

Не говоря ни слова, я снимаю рубашку и бросаю ее на диван рядом с нами. Затаив дыхание, Скайлар впервые касается руками моей обнаженной кожи.

Или, может, это я затаил дыхание.

– Так нормально? – голос Скайлар дрожит от легкой нервозности, когда она надавливает тыльными сторонами ладоней на мои напряженные мышцы. – Я не делаю тебе больно?

– Нет. Все хорошо, – надеюсь, она не заметит внезапной хрипоты в моем голосе.

Я сосредотачиваюсь на телевизоре, чтобы отвлечься. Мысленно отгораживаюсь от Скайлар и ее прикосновений – как если бы это был профессиональный массаж.

Конечно, если бы это был профессиональный массаж, я бы лежал на массажном столе, а не сидел на диване со стояком и втиснутой между мной и спинкой дивана девушкой.

На экране телевизора по-прежнему идет комедийный сериал. Мы со Скайлар не делаем ничего плохого, ведь на фоне звучит счастливый легкий смех и сыплются шутки.

Ведь так?

– Это изображение настоящей горы? – спрашивает она, когда ее пальцы скользят по татуировке, покрывающей всю мою спину.

– По большому счету, да.

Это татуировка с изображением горного утеса, выполненного в оттенках серого, и закатом в оранжевых, желтых и красных тонах. Там, далеко в горах, стоит одинокий дом среди деревьев, и две птицы летят по небу. Для меня это видение мира.

– А там сидят два человека? – Скайлар касается точки посередине моей спины.

– Нет, это камень.

– А для меня это выглядит так, будто два человека сидят рядышком и смотрят на закат. Очень красиво, – говорит она. – Мне нравится.

– Спасибо.

– Хотя я не вижу смысла делать огромную татуировку на спине. Она наверняка обошлась в целое состояние, а ты даже не можешь ее увидеть.

– Для меня это неважно. Я знаю, что она есть.

– Да, но ты видел ее? Там сидят два человека, а ты думаешь, что это камень.

– Это и есть камень, – настаиваю я.

– Как скажешь…

Я чувствую горячее дыхание на своей спине, когда Скайлар продолжает двигать руками вверх и вниз по моему позвоночнику, сжимая мои плечи, затем спускаясь ниже по ребрам. Мои мышцы, может, и расслабляются, но мой пульс учащается.

– Теперь тебе лучше? – спрашивает Скайлар.

Я бы хотел, чтобы она перестала болтать. Ее нежный голос вызывает у меня лишь желание повернуться и поцеловать ее красивые розовые губы.

– Ага, – я медленно выдыхаю и немного вытягиваю шею назад. – Возможно, даже слишком.

– Не бывает слишком лучше.

Неправда.

Серия на экране заканчивается и начинается другая, но мы не спешим вставать или желать друг другу спокойной ночи. Прикосновения Скайлар становятся не столько массажем, сколько медленным и ласковым блужданием пальцев вверх и вниз по моей спине. Это не сексуально, но это интимно. Прикосновения осторожные. Наполненные любовью. Периодически Скайлар касается моих волос на затылке, накручивая длинную прядь на палец. Это посылает тысячи мурашек по моей коже головы и вниз по позвоночнику. В какой-то момент я обхватываю ее ногу рукой и медленно повторяю ее движения, скользя пальцами от внешней стороны бедра вниз к икре, затем обратно. Ее хлопчатобумажные штаны со смешными кошачьими мордочками под моей ладонью – это сбивающая с толку смесь уюта, невинности и сексуальности.

Мое дыхание стало поверхностным. Скайлар убаюкала меня, погрузив в спокойное, похожее на сон состояние. Никогда раньше ни одна женщина не прикасалась ко мне таким нежным, чувственным образом. Я привык к царапанью острых и чересчур длинных ногтей. К нетерпеливым толчкам и рывкам. К потоку предложений и требований.

Но не к этому.

Я даже не знаю, что именно это такое. Что это за затаенная, ноющая, сентиментальная тоска по любви.

Как, черт возьми, восемнадцатилетняя девушка, одетая в пижаму безумной расцветки, может вызывать у меня это ощущение?

Но теперь, почувствовав это, я понимаю, что это слишком похоже на ту чересчур знакомую эйфорию в венах, которую наркоман внутри меня живо помнит. Это тот же самый наркотик – тот, с которого я не хочу слезать. Я хочу немного больше. Еще немного. Я хочу рискнуть и попробовать его на вкус. Узнать, как сладко мне будет в нем затеряться.

Это не круто.

Когда на экране появляются финальные титры серии, я тихонько тянусь за спину, беру руки Скайлар в свои и обвиваю ими свою талию. Сцепив наши руки на животе, я осторожно прислоняюсь к девушке спиной и ощущаю, как ее маленькие грудки касаются меня при каждом вдохе. Ее сердцебиение отдается во мне, как тикающие часы.

Мне пришлось набить много шишек, прежде чем я научился делать правильный выбор, и теперь опыт подсказывает мне, что я поступаю неправильно. Плох тот, кто притворяется хорошим только для вида.

– По-моему, это уже не массаж спины, – вполголоса говорю я, потирая большим пальцем руку Скайлар в своей ладони.

– По-моему, ты прав, – шепчет в ответ девушка.

– Уже поздно. По-моему, мы слишком устали.

– По-моему, ты прав, – повторяет она, касаясь теплым и легким дыханием моего уха. – Мне, наверное, пора спать.

– Мне тоже.

Ни один из нас не делает попытки пошевелиться. Мы так и сидим, тихо дыша в унисон. Наши переплетенные пальцы медленно танцуют друг возле друга. Ее – длинные, мягкие и тонкие. Мои – толстые и мозолистые.

Сопротивление рушится, и я поворачиваюсь к лицу Скайлар, которое находится так близко от моего.

Не знаю, кто кого поцеловал. Возможно, это был я. Возможно, это была она.

Не имеет значения, потому что мои губы уже ласкают ее губы, хотя нам не следовало этого делать. Но, черт возьми, ее губы мягкие и сладкие, и я не могу устоять перед соблазном еще раз попробовать их на вкус.