Текст книги "Наследство Найтингейлов"

Глава 13

– Кэролайн, это Флэш Савори, тот молодой человек, о котором я говорил тебе. Он выручил Рафаэля Карстерса из беды.

– Как поживаете, мисс Кэролайн? – спросил Флэш, протягивая руку.

Он оказался красивым мужчиной, с золотистыми волосами, загорелым, улыбающимся и стройным. Она пристально оглядела его руку, прежде чем пожать:

– Вы левша, мистер Савори, или правша, или и то и другое?

– И то и другое, – ухмыльнулся тот.

– Как удачно. Можете обчистить любой карман с молниеносной скоростью, готова в этом поклясться.

– Совершенно верно, – жизнерадостно подтвердил Флэш. – Но это было до того, как капитан поймал меня с поличным и едва не сломал мою проворную левую руку. И теперь я честен и праведен, как эта несчастная рыбья голова, плавающая в тарелке, от вида которой у меня все внутренности переворачиваются. Это специальное угощение для гостей, мисс Кэролайн?

Девушка вздрогнула.

– Позвольте спросить, Кэролайн, вы съели остальное? – осведомился Норт, уставясь на рыбью голову.

– Должно быть, салфетка соскользнула, – пробормотала девушка, поспешно прикрывая останки сардины. Она сильно недооценила Полгрейна, Кума и Триджигла или, вернее, всех троих женоненавистников. Триджигл просто лучился злорадством, когда принес суп и поднял серебряную крышку для обозрения. Тошнота подступила к горлу, но девушка сдержалась, по крайней мере в присутствии Триджигла.

– Но кто мог приготовить вам рыбный суп? – осведомился Флэш. – У вас разлилась желчь?

– Нет, вряд ли. Просто некоторые джентльмены считают кулинарную пытку верным способом избавиться от нежелательного присутствия всех Особ Женского Пола, и моего в том числе.

Говоря это, Кэролайн улыбалась Норту, но он хмуро взглянул на проклятую тарелку, к счастью прикрытую, а потом на дверь.

– Норт, Флэш пришел, чтобы обсудить случившееся с леди Элинор? – спросила девушка, чтобы отвлечь внимание Норта от его бдительных слуг, по крайней мере на время.

– Да, – кивнул тот. – Я думал, что вы тут просто умираете от скуки. Флэш расспросил обо всем, что мне известно. Теперь ваша очередь.

Он и Савори уселись около постели. Флэш одарил ее белозубой улыбкой, способной растопить сердце любой женщины. Кэролайн на мгновение почувствовала желание ответить на эту улыбку, но не смогла, потому что была голодна и думала о том, как жаль, что не приехала раньше, чтобы помочь Элинор. Никого не оказалось рядом, кроме человека, ненавидевшего тетю так сильно, чтобы, не задумываясь, ударить ножом в спину.

– Я ничего не знаю, Флэш. Меня здесь не было. Я не видела тетю Элинор почти три года. Норт повез меня в Сент-Эгнес-Хед, на то место, где она была убита. Вы так и не узнали, что случилось с ее лошадью?

– Узнали, – ответил Норт. – Я говорил с Робином. Он объяснил, что лошадь оставалась в конюшне, так что, очевидно, Элинор не ездила верхом в этот день. – Подумав немного, он добавил: – Когда я нашел вашу тетю, просто не сообразил, что в этот день на ней не было амазонки, только голубое платье, в котором она, конечно, не могла сесть на лошадь. Проклятие, какой же я болван!

– Сильно сомневаюсь, есть ли какая-то разница в том, ездила она в тот день верхом или нет, Норт.

– Совершенно верно, милорд, – вмешался Флэш. – Нет смысла винить себя. Мисс Кэролайн права. Никакого значения это не имеет. Но мне кажется, существует несколько вероятностей. Бедная леди могла ехать с кем-то в экипаже или кабриолете, скорее всего с тем, кого она знала.

– Да, вероятно, – согласился Норт. – Я беседовал с миссис Трибо о том дне, когда я обнаружил Элинор. Она сказала, что миссис Пенроуз каждый день, регулярно, как часы, ездила на прогулку верхом. После того как мы вспомнили о ее лошади, я снова говорил с экономкой и объяснил, что лошадь Элинор оставалась в конюшне. Миссис Трибо сказала, что хозяйка любила гулять пешком. Кроме того, миссис Трибо не помнит, чтобы кто-то заезжал за Элинор в карете. По-видимому, миссис Пенроуз не всегда была точна, как часы. Когда вернетесь в Скриледжи-Холл, неплохо бы снова поговорить с миссис Трибо, попытаться освежить ее память. Кроме того, как хозяйка, вы, естественно, должны пользоваться доверием слуг, которые не желают мне даже в глаза взглянуть, только стоят, переминаются с ноги на ногу и утверждают, что ничего не знают.

– В этом нет ничего необычного, – деловито заметил Флэш. – Слуги должны быть очень осторожны с теми, кто не платит им жалованье.

– Обязательно поговорю, – пообещала Кэролайн. – Похоже, тетя Элинор встречалась с кем-то вдали от Скриледжи-Холл.

– Или неизвестный похитил ее во время прогулки, – вставил Норт. – Но скорее всего это был тот, кого она знала. Кому симпатизировала и доверяла.

– Куча возможностей, – согласился Флэш. – Однако я знаю немало негодяев, готовых на все. Придется как следует все разнюхать, конечно, незаметно. Капитан считает меня тихоней с большими ушами, и я действительно таков, когда мне это выгодно. – Он наклонился к постели, сжав на коленях руки: – Мисс Кэролайн, как вы думаете, молодой Беннет Пенроуз мог убить вашу тетю?

Тон был серьезным, убийственно серьезным.

– Не знаю. Когда я впервые встретила его, посчитала капризным мальчишкой, с отвратительной ухмылкой, трусливым и безвольным, хотя он далеко уже не мальчишка. Ему двадцать восемь. Просто не знаю, Флэш. Когда мистер Броган прочитал ее завещание, Беннет пришел в бешенство, обвинил мистера Брогана в подделке, в том, что он был любовником тети Элли, строил подлые заговоры против Беннета и лишил его денег дяди. Но думаю, Беннет вполне способен на убийство. Крайне несимпатичная личность.

– Неплохое начало, Флэш. Узнайте, где был мистер Беннет Пенроуз, когда убили Элинор. Если шатался где-то в округе, значит, переходит на первое место в списке, и я получу огромное удовольствие, лично превратив его в бифштекс.

– Если ее убили из-за денег, – вздохнула Кэролайн, – проще было бы обвинить меня.

– И обвинили бы, – холодно бросил Норт, – обретайся вы в этих местах, но вы тогда жили в Ханимид-Мэнор. Я уже упоминал об этом, но вы в то время были немного расстроены, если припомните.

Он поднялся.

– Ну а теперь, Кэролайн, я лично побеседую с Полгрейном и постараюсь, чтобы он послал ужин, который не перепугает ваших гостей, если, конечно, не прикрыть его вовремя салфеткой. Простите, что такое случилось, хотя, собственно говоря, удивляться тут нечему.

Кэролайн умудрилась выдавить улыбку, несмотря на головную боль, с каждой минутой становившуюся все сильнее.

– Ничего страшного, Норт. Представляете, я с нетерпением жду, что ваши слуги выкинут в следующий раз. Всегда восхищалась хитростью и изобретательностью, а им ее не занимать. – Она вздохнула. – Хотелось бы мне только, чтобы они вкладывали в это поменьше злобы.

– А что это за огромный том? – поинтересовлся Флэш. – Фамильная библия Найтингейлов, милорд?

– Нет, – нахмурился Норт. – Что это, Кэролайн?

– Это легенда, переходящая из поколения в поколение, с комментариями ваших предков. Они верили, что король Марк жил и умер здесь, в Маунт-Хок, а не в Фауи. Я только начала читать. Первые заметки написаны рукой пятого барона Хока, Донниджера Джорджа Найтингейла, первого виконта Чилтона. Они относятся к началу прошлого века. Значит, это ваш прадед, не так ли?

– Совершенно верно.

Норт поднял тяжелую рукопись и начал листать.

– Понятия не имел, что прадед был таким любителем преданий. Он написал почти половину всей книги, и каждая запись датирована, совсем как в дневнике. Вот, послушайте: «Совсем рядом с Уил Уеффел, в заброшенной дикой местности, моя молодая молочница Барни нашел золотое украшение, завернутое в выцветшую потертую ткань из золотых нитей, и принес мне, держа бережно, как отец – маленького сына. Это оказался золотой браслет, очень, очень древний, с тремя выгравированными буквами: REX – король. Уверен, что он принадлежал королю Марку. Я навсегда сохраню его в надежном месте, и когда отыщу место упокоения Марка в Найтингейле, с благоговением положу браслет в могилу благородного монарха».

– Очень интересно, – заметил Норт, поднимая голову. – Но где, черт возьми, этот золотой браслет, который прадед намеревался хранить вечно? Никогда не видал его и не слыхал о таком.

– Молочница по имени Барни? – засмеялся Флэш. – И ваш прадед сравнил благоговение мальчика с чувствами отца, держащего новорожденного сына на руках? Звучит довольно странно, милорд. Однако я хотел бы посмотреть на этот золотой браслет. Интересно, сколько можно было бы получить за него в Лондоне?

– Довольно дорого, полагаю, – в свою очередь, расхохоталась Кэролайн. – Да, ведь здесь служит горничная, которую зовут Тимми. Это обиталище мужчин, и, очевидно, так продолжалось много-много лет. Хорошо вам, Флэш! Не приходится бояться подсыпанного в кофе яда или появления неизвестного в темную ночь – вы принадлежите как раз к тому полу, которому позволено здесь жить.

Она снова взглянула на Норта, продолжавшего хмуро листать толстую книгу, в которой прадед умудрился заполнить ужасающее количество страниц.

– Если вам интересно, могу пересказать, – предложила она.

– Теперь припоминаю, – медленно произнес Норт. – Отец говорил об этом в детстве. Рассказывал истории о короле Марке, чтобы я поскорее заснул, наставлял, что если люди не могут довериться племянникам, лучшим друзьям и братьям, миру придет конец, а цивилизации рухнут. – Он долистал книгу до конца. – Видимо, отец написал всего с дюжину страниц. Скажете мне потом, открыл ли он что-нибудь, способное потрясти землю.

Девушка кивнула.

– Я бы предпочел верить, что здесь похоронен король Артур, – вмешался Флэш, заглядывая через плечо Норта. – Такой лихой парень, куда более знаменитый, а уж этот старый Мерлин, и круглый стол, и все такое. Подумать только, что Святой Грааль мог быть спрятан на земле Найтингейлов!

– Вы правы, – кивнула Кэролайн. – Король Артур куда романтичнее. Правда, не так много людей знают о бедном короле Марке. Что с вами, Норт? Откуда такой скептический вид? Вы слишком молоды, чтобы обратиться в истинную веру. Возможно, состарившись и одряхлев, вы тоже станете писать о несчастном Марке и о том, как его похоронили под яблонями на восточном склоне.

Кэролайн наскоро проглядела бесчисленные записи в дневнике, все философские рассуждения, встречавшиеся временами карты, доказательства присутствия короля Марка в этих местах и сразу же увидела, что здесь нет ни слова, написанного женщиной, или упоминания об Артуре или о ком-нибудь другом. Конечно, женщинам во все времена не доверяли, но женоненавистничество Найтингейлов было более чем очевидным, если вспомнить о неприязни, которую питали к ней Кум, Полгрейн и Триджигл. Кроме того, в Маунт-Хок не было ни одного женского портрета. Почему? Что же все-таки произошло? Конечно, дело в каком-то предательстве! Измене прапрабабки Норта? Если это так, у мужчин Найтингейлов слишком хорошая память.

Подняв глаза, девушка заметила, что Флэш пристально наблюдает за ней.

– У меня на подбородке все еще пятно от сардиньей головы?

– О нет, мисс Кэролайн! Просто я подумал, что жена капитана, леди Виктория, будет очень рада встретиться с вами. Она бесит капитана… э-э-э… сэра Рафаэля, заставляет вопить от ярости, и он, по чести говоря, просто наслаждается этим.

– Мне бы хотелось познакомиться с ней, – вяло согласилась Кэролайн. У нее внезапно появилось столько забот и тревожных мыслей, сколько денег у викария на тарелке для пожертвований во время воскресной службы.

– Кэролайн, – позвал Норт, – Флэш начнет действовать, а я позабочусь о том, чтобы ваш желудок не усох окончательно. Скоро приду.

Ни Кум, ни Триджигл, ни Полгрейн так и не появились. Ужин принес сам Норт и, судя по всему, наблюдал за его приготовлением. Жареной свинины хватило бы на добрую дюжину едоков, а кроме этого, было с полдюжины других блюд, накрытых серебряными высокими крышками.

– Ешьте, – велел он, поставив поднос у постели, и, подождав, пока она положит в рот кусочек восхитительной жареной свинины, объяснил: – Рафаэль Карстерс был капитаном корабля, а на самом деле шпионом военного министерства, и делал все, чтобы нанести поражение Наполеону на море. Когда он вернулся и стало известно о его подвигах, Рафаэлю предложили уничтожить печально знаменитый и вновь возрожденный Клуб адского пламени. Вы знаете, о чем идет речь, – молодые люди дебоширят, выкидывают всякие мерзости, о которых не говорится в приличном обществе. Он выполнил поручение, после чего его возвели в рыцарское достоинство. У него есть брат-близнец, как две капли воды похожий на него, барон Драго, и об этом можно рассказывать сказки долгими зимними ночами. Однако Флэш по-прежнему называет Рафаэля капитаном. Он помогает мне управлять оловянными рудниками в Маунт-Хок. Рудник «Уил Дэвид» требует постоянного ремонта. Постоянно, бог знает откуда, сочится вода, просто не знаю, какое еще оборудование купить, чтобы прекратить наводнение, и какие щели затыкать. Все это очень странно! Ведь рядом ваш рудник «Уил Китти», где дела идут как по маслу.

– Я всего лишь раз говорила с управляющим, но он кажется вполне знающим и порядочным человеком. Его имя мистер Питри. Почему бы вам не поговорить с ним?

Норт кивнул, и Кэролайн насадила на вилку кусочек великолепного вареного картофеля с маслом. Но мысли ее были далеко. Мистер Питри сказал, что на рудниках все в порядке, но, с другой стороны, возможно, просто думал, что поскольку хозяйка – женщина, значит, не способна разбираться в сложных делах управления рудниками. Девушка нахмурилась, решив еще раз поговорить с мистером Питри.

– Почему такой мрачный вид? Опять болит голова?

– Нет, пришлось вспомнить, что я женщина.

– Но по-моему, это вовсе не трудно держать в уме.

– Вы удивились бы, узнав, сколько сложностей с этим связано, – рассмеялась Кэролайн. – По правде говоря, я просто задалась вопросом, уж не скрывает ли от меня мистер Питри какие-нибудь трудности.

– Если у него в голове осталось хоть немного мозгов, он ничего не станет скрывать.

– Спасибо, – кивнула девушка, протягивая руку, и, заметив недоуменный взгляд, тут же отдернула ее.

Норт почему-то снова нахмурился и стал внимательно рассматривать сапоги.

– Рафаэль Карстерс, наверное, любит свою жену. Я слышал, как они смеялись, еще когда только подходил к двери их дома. И видел, как он ее целовал.

– А почему бы ему не любить жену?

Норт просто пожал плечами, явно расстроенный собственными неуместными высказываниями.

– Не знаю. Она хорошенькая женщина, хотя, по-моему, ничего из ряда вон выходящего.

– Ну а капитан считает ее необыкновенной. А вы когда-нибудь встречали женщину, которую считали необыкновенной, Норт?

– Нет.

– Вы еще очень молоды и к тому же родились мужчиной. Возможно, вас требуется выдержать, как хорошее вино: нужно созреть по-настоящему, прежде чем найти ту единственную, которая стала бы для вас исключительной.

– Возможно, хотя и сомнительно. Именно это, по-вашему, и сделал Рафаэль Карстерс? Привязался к единственной для него женщине?

– Похоже на то, если верить Флэшу Савори. По всему видно, они очень любят друг друга.

Норт что-то пробурчал, но вслух сказал только:

– Просто они не так уж долго женаты. Посмотрим, что будет через несколько лет.

– Вы не только незрелый юнец, но еще и циник. Вам это не идет, Норт.

Но он безразлично пожал плечами.

– Ваши беременные девушки завтра приезжают в Скриледжи-Холл.

– Трус, – пробормотала она себе под нос, но достаточно громко, чтобы Норт расслышал; однако он ничего не сказал. – О Боже! – внезапно вскинулась Кэролайн, подавившись кусочком нежного, запеченного фазана. – Мои беременные девушки. О Боже!

Схватив стакан воды, она залпом осушила его и, немного отдышавшись, выдавила:

– Господи, я должна быть там, Норт. Я прекрасно себя чувствую. Еще одна ночь в этой великолепной постели, и я разленюсь не хуже мопса миссис Тейлстроп. Отвратительное животное, должна вам сказать, но тем не менее достаточно здоровое.

– Я попрошу доктора Трита утром приехать и осмотреть вас.

– Нет, правда, я совершенно поправилась, Норт. Кроме того, все ваши придворные женоненавистники будут так счастливы увидеть, как я сажусь в экипаж, что, вероятно, начнут танцевать вальс прямо в вестибюле. Ни за что не желаю пропустить подобное зрелище.

– Возможно. Прекрасно, я провожу вас домой завтра утром.

– Норт?!

Он приподнял темную бровь. Блестящие черные волосы спадали на лоб, и Норт выглядел таким же опасно-зловещим и мрачным и столь же бесконечно обворожительным, как любой герой модного романа. Короче говоря, настолько великолепным, что у Кэролайн невольно вырвалось:

– Может, вы хотели бы поцеловать меня на ночь?

Глава 14

Норт отшатнулся, как от удара. Мрачный смуглый герой мгновенно исчез, а на его месте появился до смерти перепуганный, готовый в панике сбежать на край света человек.

– Нет, – твердо сказал он, однако, чуть поколебавшись, все-таки шагнул к ней и, наклонившись, слегка сжал ее подбородок и приподнял лицо. – Проклятие! – шепнул Норт, обдавая ее щеки теплым дыханием. – Твой рот восхитительно мягок, и сладок, и… – И он припал к ее губам, дразня их своим языком и слегка прикусывая. Сжав ладонями ее лицо, Норт сел на постель. – Очень плохая идея, – выдохнул он, снова начиная целовать Кэролайн. – Ужасная идея. Всякая идея, вызывающая подобные ощущения, не просто отвратительна, но еще и опасна, как сам дьявол.

Кэролайн приоткрыла губы и почувствовала укол острого наслаждения, как только его язык проник в глубины ее рта.

– О Господи! – охнула она и обвила руками его шею, изо всех сил притягивая к себе Норта.

Он пытался, честно пытался отстраниться, но, не успев ничего сообразить, уже лежал на ней и ощущал мягкость ее живота через одеяла и ночную сорочку. Он все сильнее вжимал ее в перину, сам не желая того, но не в силах остановиться, все настойчивее терзал ее губы и безошибочно потянулся к теплой груди Кэролайн. И прикосновение мягкой плоти, едва прикрытой легкой батистовой сорочкой, этого упругого холмика, так идеально помещавшегося в его ладони, заставило Норта взметнуться с постели.

Он встал, тяжело дыша, сгорая вожделением и зная, что, не будь Кэролайн так ангельски невинна, ей достаточно было бы взглянуть на него, чтобы понять, как отчаянно он ее желает, как стремится взять сейчас же и, забыв о поцелуях и ласках, глубоко вонзиться в нее, почувствовать, как смыкается вокруг него бархатистая влажная глубина, и понимать лишь одно – подобного он еще в жизни не испытывал.

– Вы уезжаете утром, – едва выговорил Норт, еще не отдышавшись, словно пробежал не меньше мили. – Так нужно. Я не смогу вынести этого, просто не смогу.

Он широкими шагами устремился из комнаты, не остановившись, даже когда девушка окликнула:

– Вы снова ведете себя, как трус, Норт! Проклятый трус.

Норт с силой захлопнул за собой дверь.

И доктор Трит, и его сестра Бесс навестили Кэролайн на следующее утро. Бесс, как всегда, скромно отошла в сторону, ожидая, пока потребуется ее помощь. Доктор Трит сел, взял Кэролайн за запястье и взглянул на карманные часы.

– Превосходно, – объявил он, посчитав пульс. – Абсолютно нормальный. Позвольте, я проверю глаза.

Он наклонился ближе, и Кэролайн почувствовала на лице теплое, отдающее мятой дыхание. Но это не подействовало на нее так, как близость Норта. Она хотела лишь одного: чтобы осмотр поскорее закончился. Девушка закрыла глаза, пока он ощупывал шишку на голове.

– Постепенно уменьшается. Сегодня утром голова болела?

– О нет. Я, правда, прекрасно себя чувствую.

Руки доктора скользнули по шее, замерли на плечах. Он прижался ухом к ее груди, прислушиваясь к биению сердца.

– Она выглядит совершенно здоровой, Бенджамен.

Открыв глаза, Кэролайн увидела Бесс Трит, стоявшую рядом с братом. Доктор улыбнулся сестре и, взяв ее за руку, легонько сжал ее пальцы.

– Она похожа на Элинор, верно, Бесс?

– Разве что немного. Эти зеленые глаза так и горят лукавством, но Элинор была совсем другой, полной смеха и веселья, и такой прекрасной. Кэролайн когда-нибудь тоже станет красавицей, но в своем роде. Позволь ей быть собой.

– Ты права, она действительно красива по-своему, но чем-то напоминает Элинор.

Он поднялся, по-прежнему не отрывая глаз от Кэролайн.

– Его милость сказал, что проводит вас в Скриледжи-Холл сегодня утром, при условии, что я это позволю. Вы вполне здоровы. Однако я приеду осмотреть вас завтра. Не имеет смысла рисковать.

Бесс Трит, мягко улыбнувшись пациентке, осторожно пожала ей руку.

– Вы это вы, мисс Деруэнт-Джонс, и никто иной. Надеюсь, вы не обидитесь на мои слова. Ваша тетя была очень необычной женщиной, какой, надеюсь, и вы будете когда-нибудь, и много значила для моего брата. Увидимся завтра. Удачи с воробушками.

– Какими воробушками?

– Беременными девушками, – пояснил доктор Трит. – У моей сестры оригинальное чувство юмора.

Кэролайн откинула голову на подушку, глядя вслед уходящим из-под полуопущенных век. Почему Норт не пришел вместе с доктором Тритом? Она спросила об этом, когда Норт помогал ей спуститься по широкой лестнице Маунт-Хок. Правда, она не нуждалась в его помощи, но наслаждалась ощущением мускулистой руки под своей ладонью, близостью этого человека. Оставалось только гадать, чувствовал ли он что-то этим утром или мужская похоть просыпается исключительно в вечерние часы.

– У меня были другие дела, – отозвался он, не глядя на Кэролайн.

– Какие именно?

Норт, по-прежнему не поднимая глаз, остановился на ступеньках:

– Не припоминаю, чтобы они каким-то образом касались вас. Совать нос туда, куда вас не просят… вам это не пристало, Кэролайн. Почему вы спрашиваете?

– Мне почему-то кажется, что вы, по требованию ваших слуг-женоненавистников, согласились убедить доктора Трита, что я здорова, как пташка, и готова уехать отсюда через час.

– Да, но так или иначе вам пора. Взгляните, Кэролайн, все они выстроились, чтобы попрощаться с вами. Жаль только, что они не собираются вальсировать.

– Надеюсь, все они сгорят в аду, – пробормотала она себе под нос.

Но Норт расслышал ее и хмыкнул. Как прекрасно звучит его хрипловатый смешок!

– Мисс покидает нас, – объявил Триджигл, не успела Кэролайн поставить ногу на нижнюю ступеньку.

– Да, – откликнулась она, – но вернусь к ужину. Не правда ли, какой приятный сюрприз, Кум?

– Осмелюсь сказать, очень приятный, – кивнул тот, – но, боюсь, мистер Полгрейн начинает страдать от жесточайшей мигрени. Господь один знает, что мы будем есть сегодня вечером. Возможно, вам лучше подождать, мисс. Лучше всего будет почтить своим присутствием Скриледжи-Холл сегодня вечером.

Кэролайн рассмеялась. До чего же они все-таки забавны!

– Ну что же, во всяком случае, передайте Полгрейну, что, хотя мне очень понравился суп из сардиньих голов, моих гостей едва не вывернуло при одном взгляде на это блюдо.

– По-моему, это выражение слишком откровенно! Чересчур вульгарно и не подобает молодой Особе Женского Пола. Вероятно, слово «стошнило» куда больше подходит в этом случае. Ну вот, я открыл для вас парадную дверь, и мистер Оуэн готов увезти вас подальше… увезти вас домой.

Кэролайн, ничего не ответив, вышла вместе с Нортом на очень широкие и протертые ступеньки парадного крыльца. Оуэн уже стоял около древнего кабриолета, запряженного такой же древней кобылой.

– Боже мой, Оуэн, откуда ты выкопал это?

– Доброе утро, Норт, Кэролайн. Миссис Трибо посчитала, что с вами нужно обращаться как можно бережнее, вот и появилась эта реликвия. Надеюсь, колеса не отвалятся.

Кэролайн повернулась к Норту и, положив ладонь на его рукав, прошептала:

– Благодарю вас.

Ей хотелось попросить Оуэна сесть на козлы скрипучего экипажа и уехать на нем в Лондон или даже дальше, оставив ее наедине с Нортом, но вместо этого она лишь спросила:

– Вы приедете к ужину сегодня вечером?

– Да, – ответил он, отрицательно покачав головой.

Девушка лукаво улыбнулась, слегка коснулась пальцем его подбородка и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку, едва коснувшись языком теплой кожи.

– Ну вот, теперь, надеюсь, Полгрейна, Кума и главного врага Триджигла хватит удар!

Норт, не отвечал, желая лишь одного: взять ее сейчас, в эту минуту, на переднем крыльце, или в кабриолете, посадив себе на колени… или лежащую на противоположном сиденье, с поднятыми на голову юбками… Господи, да ведь в кабриолетах всего одно сиденье… Нет, он просто со сказочной быстротой превращается в полоумного болвана, совершенно одуревшего от страсти.

Норт тряхнул головой и окинул Кэролайн самым ледяным взглядом, на который оказался способен.

– Проклятие, Кэролайн, ты сделала это специально.

– Конечно, но зато, как приятно, не правда ли? Увидимся вечером. Ну а теперь я отправляюсь посмотреть, все ли в порядке с моими беременными леди.

– Берегите себя, – отозвался Норт. – Сегодня мы втроем обсудим, что делать с чертовым папашей Оуэна.

– Э-э-э… Норт, – заикаясь, спросил Оуэн. – Вы ведь не держите его в темнице?

– Нет, он заперт в маленькой комнате в восточном крыле. И хотя настроение у него не из лучших, зато он ничего не может сделать Кэролайн.

– Если он видел, как Кэролайн целовала вас, возможно, поймет, что все потеряно.

Норт дернулся, словно получив пулю в грудь.

– Какого дьявола… что это значит, Оуэн?

– Просто достаточно видеть, как Кэролайн смотрит на вас, как дотрагивается, когда вы рядом. А ваши глаза, Норт, всегда темнеют, и вы взираете на нее, словно голодающий на сытный обед, и… ну, словом, каждому очевидно, что…

– Ничего никому не очевидно, – вмешалась Кэролайн и, крепко схватив Оуэна под руку, повела к экипажу.

– Сам будешь править, Оуэн, или позволишь мне?

Но тот уставился на восточное крыло, словно старая незамужняя тетушка при виде спаривающихся лошадей.

– О Боже, как по-твоему, он следит за нами?

– Надеюсь, – ответила девушка и, широко улыбнувшись, прикоснулась губами к подбородку Оуэна и на мгновение прижалась к нему. Потом, для ровного счета поцеловав еще раз, удовлетворенно кивнула: – Ну вот. Пусть теперь считает меня двоемужницей.

– Кэролайн!

– Ох, Оуэн, перестань говорить, как чопорная жеманная старая дева! Едем!

Кузен хлестнул кнутом старую клячу, и Кэролайн внезапно почувствовала, что не в силах оторвать взгляда от Маунт-Хок. Норт стоял на крыльце, глядя ей вслед. Кэролайн помахала ему, и милорд немедленно вошел в дом. Девушка решила, что Норт не увидел ее. Возможно, лорд Чилтон близорук и не заметил, как она с ним прощалась.

Кэролайн подняла глаза на окна третьего этажа и вздрогнула, каким-то шестым чувством сознавая, что мистер Ффолкс там, у окна, следит за ней, наблюдает, ждет и строит планы.

Кэролайн оглядела женщин, оказавшихся на ее и только на ее попечении. Одна из них была совсем юной – четырнадцатилетняя Элис, маленькая, худая, с резко выдающимся вперед огромным животом, казавшимся непомерным на ее неразвитом теле. Она была так бледна и напугана! Если бы Кэролайн встретила мужчину, погубившего Элис, то убила бы. На мгновение она почувствовала такую бешеную ярость, что побоялась пошевелиться и произнести хотя бы слово. Только когда удалось немного взять себя в руки, Кэролайн спросила:

– Не хочешь ли еще печенья, Элис? В них так много изюма! Это очень вкусно, попробуй. Миссис Трибо считает, что тебя нужно немного откормить.

– Спасибо, мисс Кэролайн, – медленно и очень старательно выговорила Элис. – Они выглядят вело… великолепно.

Даже пальцы девушки были тонкими и очень белыми, под тонкой кожей проступали голубые ручейки вен. Она выглядела такой же хрупкой, как пастушки на дрезденском фарфоре.

Кэролайн повернулась к двадцатилетней Эвелин, соблазненной юным отпрыском семейства, в котором она служила. Когда девушка забеременела, тот уведомил любящую мамашу, что Эвелин – развратная тварь, что она явилась в его спальню и сама залезла в постель, и поглядите, что пытается сейчас сделать: скомпрометировать его, чтобы заставить жениться. Конечно, ее выгнали, не дав рекомендаций. Эвелин не хотела возвращаться к родителям, что было вполне понятно, поскольку в маленьком доме в Маусхоул и без того бегало восемь ребятишек, а отец в пьяном виде скандалил и дрался, что случалось почти каждый день. Именно тогда леди Элинор нашла ее на берегу, горько плачущую и не обращавшую внимания на то, что прилив подбирается все ближе и уже лижет обутые в туфельки ноги.

– Еще чашку чая, Эвелин?

– Большое спасибо, мисс Кэролайн. Ужасно здорово… то есть мне следовало бы сказать, что с вашей стороны так мило предложить мне чай, не правда ли, мисс Мэри Патрисия?

– Совершенно верно, Эвелин, – кивнула мисс Мэри Патрисия. – И общество такое утонченное.

Кэролайн лукаво улыбнулась Мэри Патрисии, не просто Мэри, а именно Мэри Патрисии, обладающей поистине необычайным присутствием духа и сильным характером для двадцатидвухлетней девушки, старшей из пятерых дочерей викария, жившего в Дорсете. Мэри Патрисия кончила одну из многочисленных академий для молодых леди и стала гувернанткой в богатом семействе, где двое очень маленьких, донельзя испорченных детей доводили ее едва ли не до безумия. Как-то раз хозяин дома, мистер Тренуит, застал ее врасплох в дальнем уголке сада и взял силой.

– Однажды, – рассказывала Мэри Патрисия, – всего однажды, и моя жизнь разрушена! Идти некуда, я не знаю, что делать, а в животе растет ребенок.

Тетя Элинор нашла девушку в Труро, в пивной, где та пыталась получить место служанки. Кэролайн протянула Мэри Патрисии чашку чая и маленький сандвич с огурцом. Только сейчас до нее дошло, что в доме есть мужчины: Оуэн Ффолкс и Беннет Пенроуз. Именно мужчины так жестоко сломали судьбы этих маленьких воробушков.

«Нет, – думала Кэролайн, нахмурившись, – Бесс Трит зря дала им такое прозвище. Они не воробушки. Они люди. Личности. – И Кэролайн надеялась, что все они когда-нибудь смогут обрести свое место в жизни. – Нет, даже в шутку не стоит называть их воробушками».

Она заметила, что Элис снова дрожит. Возможно, знает, что в доме есть мужчины. Господи, что делать, как ободрить девушек? Кэролайн понимала, что Оуэн не причинит им зла, но как насчет Беннета? Правда, у него ангельская внешность, но душа… душа, словно у приспешника дьявола: вечно недоволен собой и, следовательно, окружающими, готов на все, лишь бы удовлетворить минутный каприз. Какое ужасное положение!

Именно Элис робко упомянула вслух о том, о чем сейчас думала Кэролайн.

– Я смотрела… то есть заметила мужчину. Вовсе не старый, и красивый, и, по всему видать, живет здесь.

– Это все красавцы, – кивнула Эвелин, похлопав по худой ручонке Элис. – Да, да, красавчики считают, что имеют право на любую женщину, и, конечно, эта самая женщина должна сразу же покориться, потому что они красивы, и все тут. Дураки, паршивые дураки. Не волнуйся, Элис! Мисс Кэролайн обо всем позаботится.