Текст книги "Наследство Найтингейлов"

Глава 25

– Э-э-э, мисс… то есть ваша милость!

Кэролайн подняла голову от книги о короле Марке и увидела горничную Тимми, стоявшего в дверях спальни.

– Добрый день, Тимми. Удалось найти еще лаванды для ванн?

– Н-нет, мисс… то есть ваша милость. Я думал, теперь миссис Мейхью позаботится о ваших ваннах.

– Я предпочитаю тебя, Тимми.

– Спасибо, мисс… ваша милость. Вижу, вы читаете что-то важное.

– Да, по крайней мере для предков его милости. Ты когда-нибудь слышал о короле Марке, Тимми?

При виде безутешной скорби на лице мальчика, мрачно качающего головой, Кэролайн невольно улыбнулась.

– Видишь ли, люди считают, что он правил Бретанью и Корнуоллом в середине шестого века, но наверняка никто ничего не знает – слишком давно это было. Однако жена короля, Изольда, предала его и… – Она внезапно осеклась. – Думаю, это не так уж интересно. Что ты хотел, Тимми?

– Ну… ваша милость… я только хотел спросить… не отдадите ли мне теперь хлопушку, ведь старый Ффолкс смылся и больше не станет вас красть.

– Вот оно что, – кивнула Кэролайн, поднимаясь и мгновенно забыв о короле Марке, его неверной жене и о том интересном предположении, что Тристан был скорее сыном, а не племянником Марка. Она отыскала маленький пистолет и, обернувшись к мальчику, нахмурилась:

– Уверен, что твоему отцу пригодится этот пистолет? Он сломан.

– О да, мисс… ваша милость.

– Видишь ли, я расспрашивала Кума о твоей семье, и он сказал, что у твоего отца не одно, а несколько ружей, и все исправны.

Тимми, неловко переминаясь, опустил глаза.

– Так вот насчет этого парня, короля Марка…

– Кум также объяснил, что твой отец не слишком добрый человек.

И внезапно вместо маленького мальчика перед ней предстал разъяренный мужчина.

– Ублюдок пьет, пока эль из ушей не польется, а когда миссис Фрили выгоняет его и говорит, что не позволит громить гостиницу, он ковыляет домой и набрасывается с кулаками на ма и сестер. Если он хочет задать трепку мне, я всегда могу сбежать в Маунт-Хок, но ма и сестрам некуда идти. Мне нужен пистолет, мэм, я должен их защитить.

Кэролайн мельком взглянула на карманный пистолет, когда-то принадлежавший отцу, который все еще сжимала в руке. Она прекрасно понимает чувства Тимми, его страстное желание оберегать мать и сестер. Как ужасно ощущать себя беспомощным перед грубой силой! У беременных дам были кинжалы, а мисс Мэри Патрисия не расставалась с пистолетом. Кэролайн хранила свой кинжал в комоде.

– Ты прав, Тимми, – сказала она наконец. – Тебе этот пистолет нужнее, чем мне. Только обещай, что будешь очень осторожен. И не застрели отца, слышишь? Если попытаешься остановить его, стреляй в воздух. Этот пистолет производит так много шума, что напугает даже корову. Уверена, что отец присмиреет. Если первый выстрел не поможет, нажми курок еще раз, хорошо?

– Обещаю, мисс… ваша милость. Я не желал бы прикончить отца, просто хочу заставить его держать кулаки в карманах. А как можно выстрелить еще раз?

– Ты умеешь с ним обращаться?

– Нет, – вздохнул Тимми, – только однажды в руках держал.

– Что ж, тогда пойдем в сад и поупражняемся в стрельбе. Я покажу, как чистить и заряжать пистолет. Видишь ли, Тимми, он двуствольный и поэтому может быть заряжен сразу двумя пулями. Держи его в чистоте. А это механизм замка…

Час спустя, услышав выстрелы на восточном склоне, Норт оцепенел от страха, но тут же опомнился и бросился бежать. Ноги не слушались настолько, что он ударился о ствол яблони и, не в силах бежать дальше, вцепился в ветку, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам. Тут на глаза ему попались Кэролайн и горничная Тимми, стрелявшие в бутылку, установленную футах в двадцати от них.

– Молодец, Тимми, – воскликнула Кэролайн, – ты почти попал. Старайся не дергать пистолет, держи его неподвижно. Конечно, он тяжелый, но ты скоро привыкнешь. Старайся, чтобы мушка и мишень были на одной линии. Вот так. А теперь нажимай курок, очень, очень медленно. – Раздался громкий выстрел. Норт увидел, как блестящие осколки летят во все стороны.

– Что здесь происходит, черт возьми?

Хозяин Маунт-Хок уже хотел было выступить вперед и потребовать ответа, но остановился. Нет, позже она сама расскажет, что делала здесь с горничной Тимми.

Норт повернулся и начал взбираться по склону, сорвав по пути низко висевшее яблоко. Он вытер его о бриджи, пока румяные бока не засияли, подкинул в воздух, поймал и съел в три глотка. Что же все-таки она и Тимми делают с пистолетом? Норт знал, что рассказ его не утомит. И он не обманулся в своих ожиданиях. Норт уставился на жену с открытым ртом, потом все-таки захлопнул его и снова открыл. И произнес медленно, со зловещим спокойствием:

– Ты предупредила, чтобы Тимми не убивал отца, когда тот пьян и избивает жену и детей, и велела, чтобы мальчик стрелял над его головой и перепугал негодяя до потери памяти.

– Верно. Тимми неглуп. И теперь неплохо стреляет. Я буду заниматься с ним, пока не уверюсь, что все в порядке и мальчик никого не прикончит, даже если перепугается. Его отца ждет неприятный сюрприз, когда он в следующий раз вздумает изводить семью, гнусный пьяница.

Муж еще раз пристально оглядел ее, покачал головой и, сознавая свой долг, покинул дом. Час спустя Кэролайн сидела с мисс Мэри Патрисией в гостиной и помогала ей шить одежки для малыша, но тут появился Кум и обратился к хозяйке дома, намеренно игнорируя мисс Мэри Патрисию:

– Мадам, мистер Полгрейн хотел бы обсудить с вами меню на неделю. Как оказалось, его милости нет дома.

– Его милость никогда не обсуждал меню с Полгрейном, как вам прекрасно известно, Кум.

– Но должен был, мадам. Не подобает, чтобы мистер Триджигл продолжал и дальше это делать.

Кэролайн сделала еще несколько стежков, не очень маленьких, не слишком ровных, отложила крохотную батистовую распашонку и удивленно подняла брови:

– О, Кум, вы все еще здесь? Передайте Полгрейну, что я жду его в дамской гостиной через четверть часа.

– У нас нет никакой дамской гостиной, мисс.

– Теперь есть. Та солнечная комната за библиотекой.

– Но…

– Четверть часа, Кум.

– Да, мисс.

Когда дверь закрылась за величественно-прямым Кумом, мисс Мэри Патрисия звонко хихикнула – совершенно неожиданный звук в устах столь благовоспитанной леди.

– Настоящий старый педант, верно? – Она снова хихикнула. – Но представьте себе, я вчера ходила в деревню и видела, как он беззастенчиво ухаживал за владелицей маленькой кондитерской на Хай-стрит. Распространялся насчет того, что лысые мужчины – самые любвеобильные.

– Кстати, о педантах, – вставила Кэролайн. – По-моему, Куму до Триджигла далеко. Тот из всех троих самый худший. Оба они будут вне себя от ярости, когда завтра приедет обойщик, чтобы обставить новую дамскую гостиную. – Она торжествующе потерла руки и добавила: – Вот бы поглядеть на их физиономии!

– Но другие комнаты тоже нужно обновить.

– Подожди, не все сразу. Мой учитель итальянского в Академии Чадли говорил, что никогда не стоит растравлять и без того кровоточащую рану: это обязательно приведет к войне. Я никогда этого не забываю. Да, да, постепенно, шаг за шагом. – Кэролайн рассмеялась от всего сердца. – И Норт тоже уверен в этом. Наши трое женоненавистников еще не оправились от прибытия трех бойких Особ Женского Пола. Не думаю, что миссис Мейхью позволит наступить себе на ногу. Она уж им покажет.

– Но почему?

– Ну… видишь ли, я отвела в сторону миссис Мейхью и ее помощниц и кое о чем намекнула. Оказывается, как заметила миссис Мейхью, все в округе знают этих троих. Она объяснила, что мистер Кум, мистер Триджигл и мистер Полгрейн не выносят женщин. И все это дело рук их бывших хозяев. Еще она добавила, что не могла дождаться, пока приедет сюда и своими глазами увидит, как ведется хозяйство. Да… наши педанты еще получат по заслугам!

– Подумать только, семь женщин в доме! Да эти старые дураки, должно быть, зубами скрипят от злости!

– О да! Ну не замечательно ли?

Полгрейну было явно не по себе. Он не хотел находиться здесь, в этом великолепном салоне, который она забрала себе и теперь наверняка разорит. О да, он совершенно уверен, что это случится, но, очевидно, его молодой, неопытный и невинный хозяин слеп и не видит, что вытворяет эта женщина в доме, потерял волю, связанный по рукам и ногам низменным вожделением! Какой мужчина способен противиться вероломной женщине, а ведь, по правде говоря, иных вообще не бывает! И вот теперь, при мысли о том, что, кроме хозяйки, в их мужском доме появились еще три беременные женщины и три горничные, кровь Полгрейна холодела в жилах. Мало того, приходится подчиняться этой девчонке. Полгрейн оглядел салон и сказал:

– Это вовсе не похоже на дамскую гостиную. И никогда не будет похоже.

– Будет, – весело заверила Кэролайн. – Все дело в легких желтых драпировках, вам так не кажется, Полгрейн? Да, да, много шелка прелестных пастельных тонов, бледных, совсем как настоящие леди. И еще мягкие подушки для кресел и дивана.

Полгрейн издал какой-то сдавленный звук, но промолчал. Он явно не мог заставить себя хотя бы кивнуть в знак согласия, и Кэролайн успела заметить гримасу боли, на миг исказившую худое лицо. Он был так же стар, как и Триджигл, правда, ниже ростом, но по-прежнему строен и подтянут; седеющие волосы падали на высокий лоб, острый подбородок упрямо выдавался вперед. Между передними зубами зияла щель. В уголках глаз – ни единой морщинки, какие появляются у тех, кто много смеется, и хотя из-за этого Полгрейн выглядел гораздо моложе своего возраста, в самой неподвижности его черт было нечто неестественное.

Из всех троих дворецкий Кум был самым младшим, более энергичным и позволял себе щегольски одеваться. Так, значит, кроме всего прочего, он еще и флиртовал с хозяйкой кондитерской? Жаль, что Кэролайн не было при этом. Видимо, Кум считает, что пока женщины держатся подальше от Маунт-Хок, их общество вполне можно вынести и даже больше того – не грех и поухаживать за ними.

Кэролайн поудобнее устроилась в кресле, сложила руки на коленях и сказала:

– Прошу вас, объясните, что вы собирались подавать на ужин всю эту неделю?

Когда двадцать три минуты спустя после нелегких переговоров Полгрейн наконец удалился, Кэролайн устало покачала головой. Руки сами собой сжимались в кулаки, плечи болели так, словно все это время пришлось таскать тяжести. Правда, она предвидела, что Полгрейн не сдастся без боя и будет сопротивляться до конца из одного ослиного упрямства лишь потому, что он мужчина, а она женщина и уже потому не должна находиться в этом доме, не говоря уже о том, чтобы отдавать ему приказы. Когда она спросила Полгрейна насчет ужина, тот просто тупо на нее уставился. Кэролайн пригвоздила его к месту унаследованным от отца грозным взглядом и заявила:

– Прекрасно. Мое любимое блюдо – тушеная оленина.

– У нас нет оленины.

– Вы достаточно запасливый человек, Полгрейн, и, думаю, справитесь.

– Запасливость – наследственная черта Полгрейнов. Однако позволю себе сильно усомниться в возможности раздобыть оленину.

– Наследственная черта Деруэнт-Джонсов – не принимать в расчет чужие сомнения. Далее, мисс Мэри Патрисия в восторге от вашей свинины с яблоками и шалфеем, а мисс Эвелин призналась, что у нее слюнки текут при одном воспоминании о пироге с говядиной… знаете, того, что подается с молодым картофелем и зеленым горошком. Мисс Элис обожает бульон из бычьих хвостов.

– Шалфей весь вышел. Я не могу делать пирог без шалфея.

– Пошлите кого-нибудь в деревню. Старая миссис Кримм выращивает в своем садике самые разнообразные приправы. Разве вы не знали этого, Полгрейн?

– Знал. Не могу понять только, каким образом вы успели познакомиться с миссис Кримм за столь короткое время.

– Я женщина, Полгрейн, и только поэтому ужасно сообразительна. Вероятно, я вижу многое из того, что вам недоступно.

– Его милость ненавидит бульон из бычьих хвостов.

– Тогда можете сварить ему черепаший суп. Его милость любит черепаший суп, не так ли?

Полгрейн прикусил губу, оставаясь молчаливым, как стены, оклеенные выцветшими обоями, обоями, которыми он всегда восхищался, потому что непонятные серые пятна неизменно напоминали ему облака… А может, это просто были комочки пыли, ускользнувшие от тряпки горничной Тимми. Вполне вероятно, Роберт, прежний лакей, вообще не обращал на них внимания. О да, эта, несомненно, многое замечает, черт бы побрал ее слишком зоркие глаза. Но теперь она собирается разорить эту чудесную комнату! Полгрейн так привык за все эти годы к необыкновенным обоям, которые вскоре окажутся в мусорном ящике. Нет, это просто невыносимо! И кроме того, теперь уборку комнат наверняка доверят одной из новых горничных, а бедняжка Тимми останется не у дел. Неужели так важно вычистить все до последней соринки? Тимми еще многому предстояло научиться, из него вышла бы прекрасная горничная, если бы все эти бабы не заполонили Маунт-Хок.

– И еще итальянский сладкий хлеб, бисквит с кассией и апельсиновые пирожные. Да, и шрусберийские пирожные для мисс Элис, с лимоном и имбирем. Такие нежные на вкус.

Полгрейн покачал головой и уже открыл рот, чтобы возразить, но Кэролайн не дала сбить себя с толку:

– Насколько я понимаю, вам как мужчине нелегко выполнять обязанности кухарки. Возможно, кулинария просто неподходящее занятие для такого мужчины, как вы. Вероятно также, представители сильного пола попросту не созданы для того, чтобы возиться с кастрюлями, и с трудом запоминают новые рецепты. Наверное, стоит поговорить с миссис Мейхью.

– Заверяю вас, мисс, что я лучший повар во всем графстве! И могу приготовить все, что угодно, из таких ингредиентов, о которых женщины даже понятия не имеют, и…

– Очень рада этому, Полгрейн! Запеченная треска и мидии под винным соусом тоже не помешали бы. Надеюсь, вы сами придумаете остальные блюда в добавление к уже названным. Вот список того, что я хотела бы видеть на столе. Спасибо, Полгрейн. Встретимся на следующей неделе в это же время? Если понадобится мой совет и помощь любой женщины в доме, только попросите. Все мы… все семеро готовы сделать для вас все. Кстати, новые слуги будут, конечно, обедать с вами на кухне. Им не очень нравится, когда еду подают на подносах прямо в спальни. Горничные говорят, что из-за этого чувствуют себя чужими, а им хочется стать частью семьи Найтингейлов.

И, вкрадчиво улыбнувшись, подала Полгрейну листок бумаги, исписанный аккуратным почерком:

– Вот что, если не будет специального распоряжения, стол накрывайте на шестерых.

Она покровительственно похлопала повара по руке и удалилась, оставив его в ужасе гадать, за какие грехи Маунт-Хок постигло подобное несчастье.

Ровно в шесть вечера Кэролайн нетерпеливо уставилась на часы в гостиной, не понимая, куда мог деться Норт. Оуэн в это время что-то тихо объяснял Элис, но Кэролайн не принимала участия в разговоре, лишь рассеянно, вполуха прислушивалась. Но тут на лестнице послышались знакомые уверенные шаги. Дверь открылась, и на пороге появился Норт со все еще влажными после ванны волосами, в черном вечернем костюме и выглядевший при этом куда более соблазнительно, чем любой самый вкусный обед. Нет, Полгрейн при всем старании не сможет приготовить ничего более восхитительного на вид. Кэролайн сообразила, что не сводит глаз с мужа, лишь когда все замолчали и в тишине раздался смешок Эвелин. Норт, удовлетворенно улыбаясь, легко погладил жену по щеке.

– Добрый вечер, – пробормотал он, пристально глядя на ее губы.

Кэролайн задохнулась и попыталась ответить, сознавая, однако, что трясется, как в ознобе.

– Я думала, дождь пойдет, – удалось ей все же выдавить.

– Пока нет, но облака нависают совсем низко.

– Я съела яблоко в саду.

– Знаю. Я тоже.

– Где ты был?

– В Гунбелле. По делу, исключительно по делу, и прекрасно провел время.

– Обнаружили что-то связанное с убийством миссис Пелфорт?

Норт мгновенно помрачнел и, вздохнув, развел руками:

– Ничего важного. Беннет в ту ночь пьянствовал у миссис Фрили, дьявол бы его побрал! Остальное расскажу позже, хотя и говорить почти нечего.

– Ни за что не поверю! – объявила Кэролайн.

– Позже, – повторил Норт, – не хочу никого расстраивать ни до ужина, ни после.

Глава 26

– Пожалуйста, милорд, – умоляюще попросила мисс Мэри Патрисия, – наши уши вполне могут вынести правду об этом ужасном деле. – И, выдержав долгую драматическую паузу, добавила: – Кроме того, милорд, Эвелин просто погибнет от любопытства, если не узнает, в чем дело.

Когда подали великолепную тушеную оленину, которую даже Норт превознес до небес, Оуэн робко заметил:

– Мужчины в деревне не расстаются с оружием. Говорят, что все было мирно и спокойно, пока…

Он неожиданно осекся.

– Понимаю, – кивнул Норт. – Пока я не нашел тело Элинор в Сент-Эгнес-Хед. Я здесь чужак. И не виню их за подозрения.

– Да, – поспешно вставила Эвелин, – но когда убили еще одну леди, вас даже поблизости не было. Мы так надеялись, что эта жаба Беннет всему виной.

– Но откуда вам все это известно, Эвелин? – поинтересовался Норт.

Щеки Эвелин вспыхнули и загорелись так ярко, что Кэролайн против воли уставилась на девушку. Немного помявшись, Эвелин все же призналась:

– Мистер Савори сказал. Парень он сообразительный, ничего не скажешь, и всегда такой вежливый. Он говорил, что помогает вам в расследовании, и еще добавил, что вам ума тоже не занимать.

Так вот оно что! Значит, Флэш проболтался! Норт предупреждал его о необходимости все хранить в тайне!

Норт посмотрел Эвелин в глаза и понял, что у Флэша не было ни малейшего шанса устоять. Даже несмотря на огромный живот, Эвелин была необыкновенно красива. Ну что же, ничего не поделать.

– Жаль огорчать тебя, Эвелин, но этой жабы Беннета здесь тоже не было. Весьма печально.

– Есть кое-что еще, – призналась девушка.

– Что именно?

– Я знаю, что доктор Трит был близким другом миссис Пелфорт.

– Это всем известно, – пожал плечами Норт. – И когда мы нашли ее тело на берегу, доктор очень расстроился. Сказал, что Нора была очень добра к нему после гибели твоей тети, Кэролайн. Он был вне себя от горя, бедняга.

Кэролайн от неожиданности широко раскрыла глаза и уже собиралась что-то сказать, но, увидев, как Норт качает головой, послушно продолжала доедать восхитительный горошек с маслом. Но Оуэн, отнюдь не отличавшийся тактом, счел нужным прояснить ситуацию:

– Но если доктор Трит был в хороших отношениях сначала с Элинор, а потом с Норой Пелфорт… Как по-вашему, Норт, может, он просто безумец? Любит ухаживать за женщинами, добиваться их расположения, а потом убивает.

– Нет, – решительно запротестовал Норт. – Это просто смехотворно. Доедай ужин, Оуэн. Ты пугаешь Элис.

Оуэн тут же повернулся к девушке и погладил ее по руке, словно был любящим дядюшкой или отцом-исповедником. Но неотвязная мысль уже не покидала Кэролайн: знал ли доктор Трит женщину, убитую три года назад? Как ее звали… о да, Элизабет Голдолфин.

Услышав шорох, Норт поднял голову и обнаружил Триджигла, Кума и Полгрейна, стоявших на пороге.

– Что-то случилось? – осведомился он.

Триджигл, неловко кашлянув, объяснил:

– Э… милорд, мы только слушали, что говорит Молодая Особа Женского Пола. Позвольте заверить, эти деревенские шуты, считающие, что ваша милость способны на все, просто глупы и к тому же невежественны.

– Благодарю за столь прекрасное обо мне мнение, – кивнул Норт. – Но может, есть еще какие-то дела, требующие вашего внимания?

– В таком огромном доме всегда много дел, милорд. И поскольку теперь здесь появилось так много людей и их количество растет с угрожающей скоростью, обязанности наши становятся с каждым днем все тяжелее.

– Может, стоит попросить миссис Мейхью… – вмешалась Кэролайн.

– Вовсе нет, – поспешно заверил Кум. – Мы справимся. И всегда справлялись, даже в самых отчаянных и запутанных обстоятельствах.

– Мое восхищение вашими способностями поистине безгранично, – заметил Норт. – Кстати, Полгрейн, говядина просто превосходна. И яблоки в тесте тоже, не говоря уж о черепашьем супе.

– С меня довольно и того, что вашей милости нравится.

Норт кивнул, встретился глазами с женой и широко улыбнулся повару.

– Как оказалось, ее милость хорошо изучила мои вкусы и старается заказывать только мои любимые блюда.

– Очень рад слышать это, милорд.

Ко всеобщему изумлению, в столовой раздался робкий голосок Элис:

– По-моему, бульон из бычьих хвостов просто шикар… то есть очень вкусный, мистер Полгрейн.

Лицо Полгрейна исказилось судорогой, но он, тут же взяв себя в руки, ответил, пристально глядя на уродливую вазу в самом центре стола:

– Гвоздика должна быть зрелой, только и всего. Его милости не очень нравится бульон из бычьих хвостов.

Если кто-то и посчитал, что немного странно обсуждать блюда, поданные на ужин, в присутствии трио слуг, выстроившихся в шеренгу навытяжку, словно прусские солдаты, но ни один человек ничего не сказал по этому поводу, если не считать Кэролайн.

Было уже совсем поздно, когда Кэролайн, отстранившись от Норта, приподнялась на локтях и прошептала:

– Ты на вкус нравишься мне куда больше, чем любое блюдо, приготовленное Полгрейном.

– Все дело в зрелости моей плоти?

Кэролайн, улыбнувшись, начала осыпать поцелуями его плечи, шею, подбородок и наконец припала к губам.

– Чуть больше соли, чем нужно для того, чтобы понять, какова на вкус влажная кожа уставшего от любви мужчины, – объявила она, снова целуя его. – О Норт, да ты уже спишь?

– Да, – пробормотал он, сжимая ее в объятиях. – Знаешь, Кэролайн, очень уж это трудно – сосредоточиться после всего, что только сейчас было. Ты едва не прикончила меня своей страстью, а теперь желаешь рассуждать о философии.

– Нет, просто хочу узнать, куда ты ездил сегодня днем. Это насчет миссис Пелфорт? Но почему не говорил мне, что доктор Трит ее знал? И что местные жители считают тебя кем-то вроде безумца?

– Нет, миссис Пелфорт тут ни при чем. Я хотел потолковать с отцом Тимми.

Кэролайн встрепенулась, ошеломленно разглядывая мужа. Ее густые волосы свесились, плотным покрывалом закрыв лицо. От их таинственного аромата в Норте мгновенно пробудилось, казалось бы, уже истощившееся на сегодня желание.

– Но зачем тебе это?

– Хотел удостовериться, что Тимми не убьет случайно пьяного подонка.

– Но я же сказала, что всему его научу, будем тренироваться…

– Его отец ударил жену как раз в тот момент, когда я вошел в их дом. Пришлось схватить его за шиворот, вытащить за порог и… нет, этому просто поверить невозможно: мать Тимми побежала за нами, умоляя не трогать мужа. Трое совсем маленьких девчонок вопили, словно их режут. Пришлось приказать ей немедленно вернуться в коттедж и состроить при этом самую злобную гримасу, на которую я способен. Ну а потом я поговорил по душам с Джебом Пекли.

– Пекли? Фамилия Тимми Пекли? Какое уродство! Но что было дальше, Норт? Что он сказал?

– Не очень много, так что пришлось кое-что объяснить ему.

Норт машинально потер ушибленные костяшки пальцев. Кэролайн глядела на мужа с таким видом, словно перед ней был сам повелитель мира. Никогда в жизни на него так не смотрели. Неожиданно смутившись, Норт пробормотал:

– Я просто дал ему понять, что случится, если он кого-нибудь хоть пальцем тронет. Беда в том, Кэролайн, что если старина Джеб напьется по-настоящему и увидит пистолет в руках Тимми, то может потерять голову. И тогда в самом деле произойдет убийство. Я не мог позволить этому случиться.

– О Норт, ты великолепен! Во всем Корнуолле, даже во всей Британии, нет такого второго! Я самая счастливая женщина на свете! Господи, я так тебя люблю!

Она снова прильнула к нему губами, смеясь, гладя его плечи и руки, лаская живот. И в следующий момент он уже вошел в нее, мучительно застонав, когда Кэролайн приняла его в себя еще глубже. Он замер, приподнявшись на руках и тяжело дыша, словно его старый гончий пес Карделу после того, как пересечет весь Тайберт Мур в погоне за дичью.

– Что ты сказала?

– Сказала, что ты великолепен, более чем великолепен! Говоря по правде, ты величайший человек…

– А потом?

– Воскликнула «Господи». И больше ничего не помню.

Норт понял: она боится сказать ему о своей любви, потому что признаться в этом – все равно, что выкинуть белый флаг перед врагом. Но нет-нет, конечно, он не враг. Возможно, Кэролайн просто не придала значения сказанному.

Он завладел ее ртом, покусывая нижнюю губу, охваченный разлившимся по телу наслаждением, и тут же отстранился, выгибая спину, откинув голову, задыхаясь от острого блаженства под нежным взглядом Кэролайн. Она снова прошептала, что любит его и ничто не возбуждает ее больше, чем вид мужа в момент исступления, и, вновь притянув Норта к себе, погладила его вспотевшую спину.

Норт заснул, не успев выйти из нее, и это чувство было самым сладостным в его жизни.

Кэролайн пыталась рассуждать философски. Ну что же, это произошло – она выпалила правду, а он всего лишь признался как-то, что Кэролайн прекрасная женщина и нравится ему. Мало того, дважды объяснилась ему в любви… Нет, все будет в порядке. Ничего плохого в том, что она нравится Норту, человеку, которого она обожает больше, чем кого бы то ни было в мире, к тому же считающему ее хорошей женщиной. Придется смириться хотя бы с этим… по крайней мере на следующие несколько месяцев, а может, и на год. Но ничего не поделаешь, Кэролайн хотелось петь, танцевать, кричать всему миру, что Норт Найтингейл настоящий герой и что вся эта болтовня насчет смуглого, мрачного, зловещего рыцаря – чистый вздор. Он герой и принадлежит ей, и она все сделает ради него, все что угодно. И так будет всегда.

Кэролайн коснулась губами его плеча.

– Это было восхитительно, – сонно пробормотал он, поцеловал ее и лег на бок. Кэролайн натянула одеяла на себя и мужа, прижалась к нему и улыбнулась в темноту.

Но на следующее утро было уже не до улыбок. Эвелин разбудила ее на рассвете. Элис стало плохо. Девочку непрерывно рвало, влажные от пота волосы обвисли тощими прядками, падая на бледное личико. Кэролайн послала горничную Тимми за доктором Тритом, а сама вернулась в спальню и быстро оделась. Когда она вновь пришла в комнату Элис, там уже был Норт. Он поддерживал девочку за плечи, вытирая ее щеки влажным платком. Она вся дрожала от сильных спазм, сотрясавших худенькое тело, вряд ли даже сознавая, что мужчина видит ее в таком состоянии. Бесс Трит, и на этот раз не расставшаяся с братом, тут же отогнала всех к порогу, пока доктор осматривал Элис. Эвелин стояла в углу, ломая руки:

– Бедное дитя! Я услыхала, как она плачет, а потом раздался крик. Когда я вошла, ее выворачивало наизнанку. Несчастная малышка, бледная как смерть.

В спальню влетел Оуэн.

– Иисусе, что здесь происходит? Элис больна? О нет, я так и знал: что-то неладно. Так и знал! Когда увидел, как доктор Трит выходит из своего дома, сразу понял, что он направляется сюда.

Норт невольно задался вопросом, что делал Оуэн в Гунбелле, но сейчас было не время допытываться об этом. Даже Бесс Трит не пыталась уговорить Оуэна уйти, когда доктор Трит поднял сорочку Элис и нажал на вздутый живот. Оуэн не сводил глаз с лица девочки, держал ее руку и что-то шептал, уговаривая, что все будет хорошо и не стоит волноваться, пока он рядом.

– Очень интересно, – заметил Норт Кэролайн.

– Да, – согласилась она. – Я и не знала. Хоть бы все обошлось!

Позже, в гостиной, доктор Трит сказал Кэролайн и Норту, что скорее всего выкидыша не произойдет, а это самое главное.

– Не знаю, Бенджи, – возразила Бесс. – Может, это было бы для нее лучше всего. Элис сама еще ребенок, и что с ней станется потом?

Кэролайн улыбнулась, правда, подумав при этом, что, видимо, Бесс Трит не такой уж сострадательный человек, каким хочет казаться.

– У Элис все будет хорошо, мисс Трит. Неужели вы могли подумать, что тетя Элинор или я можем выбросить ее на улицу с новорожденным младенцем? Такому не бывать. Доктор Трит, скажите, что нужно делать.

Выпив микстуру, приготовленную доктором, Элис почти мгновенно уснула. Кэролайн и Норт заглянули к ней, прежде чем отправиться к себе, и увидели, что Оуэн сидит у постели больной и нежно гладит маленькую тонкую руку. Услышав шаги, он поднял глаза:

– Она поправится. Я позабочусь о ней. Доктор Трит считает, что Элис, возможно, съела что-то не то. Вероятно, все дело в бульоне из бычьих хвостов.

– Кроме нее, его почти никто не ел, – согласился Норт. – Скорее всего, доктор прав. А может, виноваты грибы.

Кэролайн шумно зевнула:

– Прошу извинить, но я очень устала. Кажется, с некоторых пор здесь постоянно что-то случается. Ни минуты покоя!

– Вот именно, – подтвердил Оуэн. – Кстати, Кэролайн, миссис Мейхью, Хлоя и Молли тоже навестили Элис. Миссис Мейхью дала мне столько наставлений относительно ухода за больной, что, боюсь, я не смог все запомнить. Очень властная женщина. Совсем как мой отец.

– Да, – пробормотала Кэролайн, снова зевнув и удовлетворенно улыбнувшись, – совершенно такая же.

Солнце золотистым сиянием уже заливало спальню, когда Норт снова овладел Кэролайн, медленно и нежно, не переставая осыпать ее поцелуями. Кэролайн вздрогнула и застонала, перекатывая голову по подушке в порыве страсти, нашедшей выход в огненном наслаждении.

– Мне нравится видеть улыбку на лице еще не проснувшейся по-настоящему женщины, – шепнул он, сжимая кольцо рук.

– Скажи еще раз, что я прекрасная женщина, Норт.

Норт на мгновение поднял брови и принялся целовать ее закрытые глаза, нос и губы.

– Лучше всех, Кэролайн, – заверил он и тихо вздохнул, когда ее ладонь легла ему на спину. – Верь мне, Кэролайн, все несчастья когда-нибудь кончатся, мы их одолеем.

– Знаю, – ответила она, прижимаясь щекой к его плечу.