Текст книги "Сияние потухших звезд"

Но, в общем и целом, несмотря на некоторые отличия в специализации, все три корпорации мало чем друг от друга отличались, занимались сразу всем и влияние имели на всех.

Открылась дверь – в комнату въехал стол с едой. Цин вздрогнул от неожиданности и ощущение слежки усилилось еще в разы. Краем глаза сквозь приоткрытую дверь он успел заметить охранника в тяжелой броне и с пулеметом, стоявшего у входа в комнату в коридоре.

Цин встал было глянуть что принесли, однако внимание его отвлек информационный экран. Он беззвучно демонстрировал кадры происходящего в мире, сопровождая их бегущей строкой. Звук можно было включить через миниэхо по индивидуальному каналу сразу в ухо. Интересующая человека тема автоматически считывалась через его импланты (если такие были) и передавалась на экран.

«Хогга Прадса республики Миар стала четвертой звездной системой, пораженной волнами галактического излучения. В связи с общим нарушением связи по всем системам сведения о разрушениях на текущий момент отсутствуют, однако, как утверждают наблюдатели Центра Коммуникаций – этим утром Хогга Прадса перестала просматривается в телескопы. Напомним, что это уже четвертый случай, когда до сих пор неизученное излучение поражает колонизированные человеком объекты. Звездная система Рад была уничтожена полностью. Всего же зарегистрировано уже не менее полутора миллионов загадочных лучей».

«В системах империи Тамалияна празднуют Священное Собрание. Согласно официальным документам империи именно в этот день двадцать шесть тысяч лет назад созданы первые государственные образования, впоследствии переросшие в крупнейшую галактическую империю. На праздничных богослужениях поют торжественные молитвы в честь императора Деметрона, священного патриарха Лукреция и Иисуса Христа, которого в мессах называют самим основателем Тамалияны. Впрочем, другие христианские направления придерживаются иных точек зрения, замечая, что сын божий родился на свет гораздо позже принятой в Тамалияне даты. Тем не менее, своеобразность трактовок не мешает этому дню бить из года в года финансовые рекорды. Общие доходы от продаж религиозной символики, в том числе резных гатшельнских крестов и религиозно-карнавальных костюмов выросли на несколько процентов».

«Корпорация Мадзэн намерена заменить все звездолеты средней дальности Сигмунда КТ12-С, доминирующие в системах Адении и Чжи Со, на новую модель КТ13. Как объясняет один из топ-менеджеров корпорации Свен Горхенштейн, новая сборка в первую очередь направлена на модернизацию системы безопасности. Благодаря новым сплавам и системам умных переборок, взрыв на борту корабля с огромной долей вероятности удастся локализовать на небольшом пространстве, заключив зону поражения в своего рода камеру. Горхентшейн отмечает, что если бы эта система была установлена на уничтоженный недавно в результате теракта звездолет в системе Тора, то гибели пассажиров можно было бы избежать. Сумма, в которую выльется государственным бюджетам заинтересованных стран замена самого распространенного звездолета пока не называется, но эксперты считают, что эта сделка станет одной из крупнейших для Мадзэн за последние несколько лет».

Цин не притронулся к еде и вернулся в кресло. Он вновь открыл информационную страницу Мадзэн в миниэхо и прошелся по списку отделений, подразделений и дочерних компаний. Больше тысячи наименований, многие из которых, в свою очередь, распадаются еще на десятки других фирм и организаций.

4И. Институт исследования искусственного интеллекта.

Гиско. Производство высокоэнергетического автономного вооружения.

Юнииро. Боевые системы на основе искусственного интеллекта.

Неужели все так просто?! Ведь ответ на все вопросы лежит не просто на поверхности, с него должен был бы начинаться любой мало-мальски приличный список гипотез! Что же это – халатность, глупость или настолько бессовестная наглость, когда уже совершенно наплевать на то, что ложь очевидна всем тем, на кого она направлена. Потому что лжец – всесилен, и никто попросту не способен наказать его за совершенные преступления.

Кубик сложился, каждый из его цветов занял положенные места.

Корпорации считаются только с одной силой – с конкуренцией. Все остальные для них не представляют никакой угрозы. Ни правительства, офисы которых занимают крошечные подсобки в корпоративных громадах напротив туалетов, ни народ, служащий исключительно формальной массой для извлечения прибыли. Своего рода полезное ископаемое. Именно поэтому так нагло, бесцеремонно и хладнокровно отдали в жертву звездолет, полный людей. Ведь ничего за это не будет. Ведь сами же написали законы, разрешающие использовать любые средства в конкурентной борьбе. Поэтому так простодушно заявили о взрыве, которого не было. Пусть кто-то станет проверять – и что? Лицо кирпичом и через два дня никто не вспомнит о сомнениях, а ярость от теракта останется в копошащихся на дне людских массах надолго – только и успевай черпать ее оттуда половником! Государству, всунутому в уголок корпоративного этажа, конечно, плевать на народную ярость – не народ платит зарплату чиновникам и не народ раздает им должности. Но важен сам факт. Важен повод, хоть самый формальный – тот, который пока не нашли конкуренты! Именно из-за этого настолько очевидная схема по замене звездолетов в следствие сфальсифицированного теракта, которая принесет огромные дивиденды, не вызовет возмущения и осуждения. Кому, в конце концов, дело до вас и вашего возмущения?!

Цин больше не сомневался, что за ним следят. И не только при помощи пространственных камер и приборов считывания мозговых волн. Свет крошечных лампочек в углу комнаты позади информационного экрана мерцал, как будто терял контакт с источником энергии. Только теперь Цин сумел различить в абсолютной тишине легкий электрический треск и едва заметное колебание воздуха. Он там. Призрак. Стоит в углу и смотрит на него.

Цин не боялся. Сейчас, до выступления, он нужен Мадзэн. А потом? Что они сделают? Немыслимо и представить, чтобы его оставили в живых, даже если он ничего не узнал и ни о чем не догадался. А если и догадался – откуда ему раздобыть доказательства? И если и раздобудет – кому они нужны? Интересно, которой из корпораций принадлежат суды Тамалияны?

Цин вернулся в жесткое кресло с кривой спинкой и не глянув на принесенную еду. Вместо этого внимание снова привлекло небо за окном. Оно все менялось и теперь уже полностью покрыто было извивавшимся разноцветными лучом, по которому мчались и струились волны и кляксы. От одного горизонта до другого. Словно тени, отсветы сумасшедшего неба загуляли по земле, раскрашивая ее как художник, на палитре которого закончились здоровые цвета. Церкви, раньше белые, как снег, теперь шелестели то сиреневым, то изумрудным, то оттенками кроваво-красного, дома вокруг них переливались с оранжевого на фиолетовый, с бурого на оливковый. Цветовые пятна и полосы шевелились и почудилось, что заерзала под ногами сама земля, задвигалась, как растираемая ткань.

Какими мелочными сделала эта картина все беды Цина! Корпорации, прибыли, мошеннические схемы, выгода, доход, богатство, роскошь, бегство. Все это казалось ничтожным в свете вселенского распада.

Правда, лично он – Цин – бессилен был и перед тем, и перед другим.

Он взглянул в угол – воздух колебался, но тень не шевелилась. Стоящего там безумие за окном не интересовало.

Цин вдруг поймал себя на мысли, что, учитывая происходящее, не испытывает не то, что ужаса перед необратимым, но и какого-то сильного волнения. Он видел гибель мира на Иссилии. Видел исковерканную, скомканную Вселенную, ожидающую конца. Но не бывает такого конца, за которым не следовало бы начала. Впрочем, начало для других – не начало для тебя. Ты-то уж точно умрешь.

Цин встал и подошел к двери. Она открылась сама. По краям от входа стояли охранники в броне и с оружием, еще один, очевидно кто-то из начальства, устроился на стуле в стороне и нервно тарабанил пальцами по столу.

– Вернитесь, пожалуйста, в комнату, – сказал один из охранников. – У вас нет разрешения покидать помещение.

Ожидаемо. Цин отступил и дверь закрылась.

Показалось, что тень в углу едва заметно дернулась, по крайней мере, лампочки всколыхнулись сильнее обычного.

Цин снова вернулся к креслу. Что же делать? Оставаться в комнате нельзя по двум, даже по трем причинам, если учитывать стоящее в углу за одну из них. Во-первых, происходящее за окном Цин уже видел на Иссилии и знал, к чему идет дело. Страшно все же не было, но Цин подсознательно ощущал необходимость бежать. А второе, разумеется, Мадзэн. В какой момент они решат, что смысла в существовании Ардьяла Цина Сюнзи больше нет? Например, в тот самый, когда осознают невозможность показать его выступление миру? Впрочем, это произойдет только потому, что показывать будет уже некуда и некого, так что хотя бы раньше, чем он умрет – его не убьют.

Фантасмагорические многоцветные медузы продолжали захватывать мир. Он уже видел их. Все, кому не повезло побывать тогда на Иссилии – все видели. Видел он всё и в том числе себя, сидящего за этим неудобным креслом. Видел себя разбросанным на миллионы частиц по миллионам миров. Видел свое рождение и смерть и, если сильно захотеть, мог увидеть их и сейчас. Мог увидеть само время и пересечь пространство.

И тут вдруг он действительно коснулся его. Какой-то миллиардной своего существа он пронесся сквозь пространство и оказался рядом с необычайным существом, похожим на шар, висящим в верхних слоях атмосферы оранжевой планеты. Гравитационная сила ее была так слаба, что существу приходилось прилагать немало усилий, чтобы не вылететь в космос.

Он увидел его, оставаясь в комнате в Мадзэн, сидя в этом… да кто, в конце концов, придумал это проклятое кресло?!

Неужели все то, что он ощутил тогда на Иссилии остается доступным и в настоящий момент? Цин перенесся далеко в прошлое и увидел свою мать, совсем еще молодую – такой, какой она была до его рождения. Он увидел свою бабушку до того, как она стала матерью. Он увидел мир за сто, за тысячу лет до того, как научился видеть.

Он вдруг осознал, что тело его стало прежним. После взрыва на корабле выживших с Иссилии доктора Эл Тун буквально восстановили Цина по кусочкам, заменив многие «детали» имплантами и качественными протезами – обе ноги ниже колен, кости и мышцы левой руки и ладонь правой, почки, почти весь кишечник и правое легкое. Он не успел толком и освоиться с ними, пальцы правой руки были все время сжаты в кулак. Теперь же все стало прежним. Настоящим, таким как было, из плоти и крови. Как будто он заглянул сквозь пространство, нашел их, родные атомы, и вернул обратно…

Цин посмотрел на свои руки. Не слишком грубые, скорее наоборот, изнеженные, слабые руки человека, для которого физический труд – это небесная кара. Пошевелил пальцами, перевернул ладони раз, другой. А затем вдруг решил что-то, и руки его превратились в мерзкие волосатые жвалы.

Тень в углу трепыхнулась так сильно, что погасли не только лампочки, но и информационная панель.

Ослепительно броские цвета мира снаружи начали просачиваться в комнату сквозь стены.

Тогда Цин сосредоточился, и руки его вновь стали руками. Он поднял голову и посмотрел на тень, а потом вонзил левую ладонь себе в живот. Она вошла в тело так, будто не встретила на своем пути никакого препятствия, как сквозь голограмму.

Тень замерла, а Цин извлек руку из живота, встал и подошел к стене – той что была без окон и двери, а значит, либо ведущая наружу, либо в другую комнату.

Он прикоснулся к стене ладонью, и вдруг его пальцы рассеялись, превратились в мягкое, порхающее облако. Цин протянул руку вперед, и она прошла сквозь стену по локоть. Он снова обернулся, на это раз с некоторой опаской, и поглядел краем глаза на тень. Она не шевелилась. А психоделический фарс снаружи, бесившийся пламенем цветов, тем временем уже почти полностью захватил интерьер и теперь скакал всюду цветомузыкой.

Цин выдохнул для храбрости и шагнул в стену.

26

Цин вошел в комнату даже в деталях похожую на ту, куда запихнули отдыхать его самого – с той же непомерной кроватью и болезненным креслом. У окна стоял мужчина средних лет в мятом костюме, курил и со скучающей физиономией махал битой. Увидев прошедшего сквозь стену незваного гостя, он замер и сердито сжал губы. Цин заколебался на мгновение. Мужчина присел. Цин шагнул в сторону, и курец с битой бросился на него. Цин шарахнулся, перецепился через проклятое кресло и вкатился в следующую стену.

И тотчас вывалился в еще одной комнате, обставленной также, как и предыдущие, разве что эта, к счастью, оказалась пуста. Впрочем, дверь наружу почему-то была открытой и в коридоре, увидев вылетевшего из стены человека, замерла перепуганная девушка с коробкой в руках. Снаружи дико заорали, – вероятно, пришла в себя охрана. Заморгали лампочки.

Цин рванул дальше – насквозь, через кресло, кровать, и еще одну стену, и еще, и еще. Ему казалось, что он мчится быстрее ветра, однако в очередную приоткрытую дверь успел заметить охранника с пулеметом, бежавшего по коридору параллельно Цину с той же скоростью.

Где-то зашептали энергетические снаряды, лопнула стенка. Бросилась облаком выбитая крошка, засыпав тотчас всю комнату.

Цин прыгнул в стену и вдруг оказался в большом, далеко простирающемся зале, обставленном таинственными приборами, микроскопами, компьютерами, экранами и бог знает чем еще таким, чего Цин никогда в жизни не видел и не понял бы назначения, даже если бы ему его долго объясняли. Вокруг приборов топтались люди в белых халатах, некоторые в защитных масках, в странных перчатках с удлиненными пальцами. Они и до того были встревожены выстрелами снаружи, а теперь, увидев просочившегося прямо сквозь стену постороннего, – вовсе растерялись и шарахнулись кто куда. Один мужчина перевалился через стол и грохнулся макушкой об пол, другой отскочил настолько панически, что влетел в заполненную некоей мерзкой кашей колбу. Каша выплеснулась на стол, и все страшно заголосили.

Цин помчался по тесному коридору между столами – прямо сквозь толпу. Охваченные паникой люди, ожидая столкновения, отпрыгивали и откатывались, и то и дело натыкались то на компьютер, то на какое-то что-то непонятное. Сквозь стеклянные стены в коридор была видна уже целая стая корпоративных церберов, бросившихся в погоню с какой-то фантастической прытью. А когда Цин добрался до противоположной стены зала, он невольно обернулся и увидел быстро нагонявшее его темное энергетическое облако, разбрасывающее электронику и вставших у него на пути.

Следующая комната, не слишком крупная по размеру, заставлена была металлическими и пластиковыми ящиками самых разных размеров и, скорее всего, использовалась то ли как склад, то ли как подсобка для предыдущей. Пролетев сквозь стену, Цин наткнулся как раз на один из контейнеров и инстинктивно отпрянул в сторону, уходя от столкновения. Падая, он попытался опереться на стену рукой, но она, разумеется, прошла насквозь, и на какое-то мгновение верхняя половина тела Цина вывалилась в общий коридор. Перед ним бежала черная спина в бронежилете. Позади кто-то вскрикнул. Цин с трудом выровнялся и нырнул в следующую комнату.

Туалет мужской. Вероятно, необитаемый. По крайней мере в кабинке, через которую спешно пролетел Цин, никто не сидел. К счастью.

Туалет женский. Цин выскочил со стороны умывальников, и красивая девушка, таращившаяся в зеркало и что-то отковыривавшая ногтем от лица, подпрыгнула, взвизгнула, дернулась и вдруг выругалась таким страшным матом, что Цина едва вновь не выдуло в коридор. Чтобы избежать неожиданностей, он влетел в открытую, явно пустующую кабинку, и через нее сквозь стену в следующую комнату.

Внутри оказалось темно – единственным заметным источником света были бесчисленные малюсенькие лампочки приборов, расставленных рядами на стеллажах. А всю противоположную стенку, к которой мчался Цин без надежды остановится, занимал то ли гигантский компьютер, то ли древний синтезатор. Позади заискрило, зашумело и затрещало. Призрак преследовал его уже буквально по пятам, и сложная электроника этой темной каморки пришла в ужас.

Цин бросился в стену головой и выскочил в длинной-длинной комнате, аккуратно меблированной шеренгами столов. За ними сидели люди в одинаковых бело-серых костюмах. Над столами парили экраны, усыпанные программными кодами, формулами, таблицами. Цину некогда было разбираться что здесь к чему, тем более что стена в коридор и здесь была прозрачным окном. Он двинулся вдоль свободного ряда столов, почти не привлекая внимания – люди за экранами были увлечены и заняты работой. Но только до тех пор, пока следом за человеком из стены не выбрался призрак.

Тотчас погасли все экраны в радиусе метров шести, и по мере движения наэлектризованного облака, все остальные, что попадались на его пути, отключались с тревожным шипением. Кто-то закричал, вскочил и стал трясти кулаком в воздух. Интеллигентного вида парень с восковой унылой физиономией выругался и едва ли не плюнул в тучу. А со стороны коридора свистнули фотонные пули, пробили аккуратные дырочки с жжеными краями в прозрачных стенах комнаты и, промахнув сквозь немногие уцелевшие экраны, вылетели в окно с противоположной стороны.

Сквозь отверстия в комнату хлынули лучи – то фиолетовые, то ярко-розовые, то оранжевые. Пол стерильно серый вдруг позеленел, пошел пятнами. Стена, летевшая на Цина, покрылась красочными веснушками и вздыбилась волдырями.

Он промахнул еще несколько заставленных загадочными приборами и станками комнат совершенно непонятного назначения, спустился по лестнице на этаж и оказался в жилом комплексе. В первой же попавшейся комнате Цин наткнулся на тело пьяного едва ли не до смерти мужчины, валявшееся на полу в болезненном положении.

В следующей комнате женщина в халате ела бутерброд. Она проследила взглядом за промелькнувшим мимо Цином и даже не изменилась в лице.

Две квартиры оказались пусты.

В третьей довольно изысканным матом ругались двое мужчин и женщина. Заметив Цина один из парней, взвинченный и готовый ко всему, бросился было на него с кулаками и воплем:

– Ты еще!

Цин пересек следующие несколько помещений и наконец вывалился в громадном, бесконечно громадном зале, утыканном всевозможными бутиками, лавочками, магазинчиками, кофейнями и закусочными. А в центре, завивая этажи серпантином, пол расходился здоровенной дырищей, откуда можно было видеть другие этажи, вероятно, до самого низа. Только теперь Цин обратил внимание, что он был где-то далеко наверху, этаже, наверное, на сотом, а значит – в одном из немногих небоскребов Кардии.

Впрочем, не время для размышлений. Вывалившись из стены, он сразу наткнулся на широченную спину тучного охранника. Цин инстинктивно вытянул руки перед собой, чтобы остановится об нее, но, разумеется, безуспешно. Он проскочил насквозь, и человек охраны, наверняка, был немало удивлен, обнаружив вываливающегося из своего живота человека.

Цин рухнул на колени, проехался по скользкому полу, вскочил и бросился вперед не оборачиваясь. Из коридора уже выплескивалась целая орава корпоративной стражи. Зашелестели пули. Яркими светлячками они сверкали мимо Цина и вспыхивали еще ярче, врезавшись то в стену, то в вывеску магазина, то в лестничные перила. К счастью в оружии стоял блокиратор на огонь по случайным прохожим, но те все равно в ужасе рассыпались по сторонам, бросаясь поперек дороги прямо под ноги. Цин инстинктивно уворачивался от них и перепрыгивал кого успевал, хотя мог бы спокойно проскользнуть насквозь.

Сумбурность происходящего усиливали и ослепительно кислотные лучи, просачивающиеся внутрь сквозь стены. Какой-то подросток рухнул на колени перед Цином и руками влез в клокочущее фиолетово-коричневое пятно, блуждавшее по полу среди множества своих собратьев. Юноша звонко взвизгнул, подскочил, используя в этом движении один только свой зад, и врезался спиной в стену чайной лавочки.

Цин мчался со всех ног к винтовому эскалатору, с помощью которого надеялся спуститься на самый низ. Времени думать о других вариантах не было. Впрочем, не слишком удачным оказался и этот.

Едва он добрался верхней платформы, как непонятно откуда перед ним выросло разом четверо стражей. Один сжимал в руке крошечный предмет, похожий на пишущую ручку – парализатор.

Цин успел и обернуться. Еще с десяток бойцов нагоняют коридорами, разбрасывая на бегу пули куда ни попадя, а прямо перед ними, брызгая энергией и круша все вставшие на пути электроприборы, летит темное облако.

Еще трое или четверо окружали по сторонам, – вооруженные, крепкие кабаны в шлемах. Можно, конечно, броситься на них, попытаться прорваться насквозь, но Цина мучали сомнения, что при этом ни одна из выпущенных пуль до него не доберется. Даже, скорее, наверняка доберется. А для пуль он вовсе не пустое место. Об этом можно было бы судить хотя бы по тому, что ногами Цин крепко упирался в пол, и чтобы проходить сквозь стены и предметы ему нужно было заранее дематериализовать себя полностью или частью тела. Процесс исключительно сознательный… Но постойте-ка, пол?! Цин легонько шлепнул носком туфли по скользкому пластику.

Все что нужно – повторить операцию со стенами, только начать с ног. Цин вздохнул.

– Руки подними! – заорал кто-то в маске.

Толпа, собравшаяся было поглазеть, отхлынула.

Цин вообразил свои ноги рассыпающимися на атомы. Никакого результата. Он посмотрел вниз и успел заметить, что все собравшиеся тоже смотрят на его ноги. Вместо тех в пространстве клубились темные газовые облака. Ноги испарились, но Цин никуда не падал, а продолжал висеть прямо в воздухе, как дух из восточных сказок. Наверное, поэтому-то и проходя сквозь бесчисленные стены он не проваливался до подвала. Это ведь сознательный процесс. Исключительно.

На глазах у все разраставшейся толпы Цин вдруг рухнул сквозь пол.

Он промахнул один этаж, едва не задавив задом перепуганную женщину, второй, где к подъемнику уже мчались вооруженные охранники, третий, для верности добавил еще один и неаккуратно приземлился на пятом, больно ударившись ступнями об пол. Кто-то вскрикнул, кто-то завизжал. Он оказался в точно таком же коридоре, как и всеми этажами выше – зажатом в узкую кишку лавочками и забегаловками, сверкающими ослепительной подсветкой и истерично кричащей рекламой.

Погоня отстала всего на мгновение. Цин бросился к лифту, но тот как раз закрыл двери и покатил вниз. Цин просочился насквозь, свалился на крышу лифта, затем внутрь, так перепугав двух девушек с сумочками, что они забились в угол и смотрели на него необычайно громадными глазами. Все стены как назло оказались прозрачными, и содержимое лифта просматривалось с какого этажа ни посмотри. А изнутри как ладони видна была хаотичная беготня снаружи. Кто-то, спускавшийся по эскалатору, заметил беглеца и принялся, ничтоже сумняшеся, расстреливать лифт. Не дожидаясь остановки, Цин выскочил сквозь стену на каком-то из этажей, пробежал мимо синхронно рвущихся пулями торговых рядов, съехал по одной лестнице, другой. Снова наткнулся на банду в бронежилетах и снова провалился сквозь пол, на этот раз сразу на десяток этажей.

Он мчался и мчался по этой бесконечной башне и конца ей видно не было. Снова лифт, снова лестница, снова сквозь пол. Как же больно приземляться!

Неожиданно Цин увидел широченную входную дверь, даже не дверь – а целые ворота! Первый этаж!

Он помчался к выходу, не заметив скопища стражников у дверей. И еще целая стая летела к нему со всех сторон, а некоторые, не слишком шустрые, беспорядочно палили сверху, распугивая толпу. Едва сделав шаг к выходу, Цин обнаружил себя почти в полном окружении – лишь с одной из сторон оставался стена. Он юркнул сквозь нее, промчался по охранному посту, затем складу, и оказался в темной комнате, заставленной компьютерным оборудованием. Цин забился в угол и включил миниэхо. Времени на раздумья ему никто не давал, поэтому он не успел и осознать, что, возможно, окажется снаружи, выйдя прямо через стену, не пытаясь прорваться к входным дверям. Но нет, ему все виделись те ворота, через которые почему-то нужно было пройти. Тяжело приспособиться к жизни призрака тому, кого всю жизнь окружали непроходимые стены. Далеко не сразу начинаешь чувствовать преимущества, в отличие от недостатков.

Цин вошел в систему визионизации комплекса. Большинство функций зашифровано, да с такой силой, что едва ли вскрыть их по зубам и умелым взломщикам. Ни отключить, ни изменить ничего не получится. Цин бегло просмотрел список функций, оставшихся открытыми по той или иной причине. Добавление эффектов. Такие штуки редко шифровали, чтобы не создавать лишних проблем заезжим визионизаторам, приглашенным на открытия кофеен и бутиков, где надо создать массу каких-нибудь мелочей – звездочки, летающие сердечки, огни и прочую дребедень. Цин, конечно, был далеко не лучшим представителем своей профессии, скорее даже тяготеющей к бездарности заурядностью, но тем не менее порой и в нем бушевало вдохновение.

Буквально спустя пару минут скорых манипуляций с панелью визионизации, Цин встал и двинулся обратно в холл. Вновь оказавшись в окружении дюжин громадных кабанов с автоматами, он вдруг сообразил свою глупость и подумал:

– Боже, какой я идиот, сдалась мне эта дверь…

А впрочем, какая теперь уже разница?.. Цин сдвинул ползунок на панели визионизации, отображенной на роговице, и колоссальных размеров зал изменился. Переполненный людьми и до того, теперь он вдруг стал похож на ломящийся от жильцов теремок. Во всех тех местах, где среди бродячих толп зияли хоть какие-то пустоты вдруг появились люди в бронежилетах и с автоматами. Голограммы вскинули оружие и открыли огонь. Настоящие охранники в ответ сделали тоже самое, еще не зная, что летящие в них пули лишь игра света.

Цин решил воспользоваться переполохом и ринулся к двери, от которой внутрь сочился розовато-сиреневый свет, перекрашивающий мелькающие всюду снаряды в стайки конфетти. Впрочем, настоящим бойцам пришлось сложнее, чем нарисованным. Их оружие не стреляло, если в прицеле возникал незарегистрированный службой человек, а учитывая плотность толпы, выстрел приходился едва ли не на каждое десятое нажатие на спусковой крючок.

Откуда-то с огромной высоты в центр зала рухнуло энергетическое темное облако, в воздухе выросшее до чудовищных размеров. Оно взметнуло вокруг себя целую бурю искр и помчалось к Цину, не обращая внимания на окружающий бардак, разбрасывая людей как волна разбрасывает брызги, столкнувшись со скалой.

До выхода оставалось уже буквально чуть-чуть. Цин рванул из всех сил и невольно, стараясь ускорить свой ход, расщепил на атомы едва ли не большую часть тела, и едва это случилось – сквозь него промчались две фотонные пули. И еще одна спустя мгновение. Если бы не это бессознательное расщепление, Цин валялся бы уже на полу разобранным на части.

Он страшно перепугался, пусть до сих пор выходил и из более серьезных передряг. Однако лучше все же пойти более коротким путем, решил он, тем, которым следовало двинуться с самого начала.

Он махнул сквозь стену и вновь оказался в туалете. Этот был переполнен настолько, что к каждой кабинке выстроилась целая очередь. Цин не стал размышлять о причинах такого курьеза и сразу же направился к следующей стене – по его мнению она должна была вести на улицу.

И не ошибся.

Хотя тотчас стало ясно, что этаж был все же не первый.

Совсем не первый – входная дверь оказалась выходом на небольшую смотровую площадку, с которой виден был не только весь город, но и горы в одной стороне, и море в другой. До земли оставалось еще далеко. А Цин вышел из сплошной стены над пропастью.

Его с такой силой потянуло вниз, что из головы вывалились и мысли, и страх. Он падал, причем падал как будто даже быстрее, чем должен падать человек. Ему казалось, что земля приближается с такой фантастической скоростью, что должна была припечатать его еще секунду назад. Но он все летел и летел. А позади, – он это знал, но не видел – из той же стены выскочило энергетическое облако и помчалось следом.

Цин не успел собраться с мыслями и видел перед собой только мчащуюся навстречу землю, как вдруг прямо перед его физиономией появилась крыша пролетавшего у здания автомобиля. Цин не успел раствориться и так ударился о машину, что оставил в ней гигантскую вмятину. Зазевался и призрак, промахнул мимо – дальше, далеко вниз. Однако вскоре сообразил, что произошло, резко остановился и стал подниматься обратно вверх, но не по прямой, а какими-то окольными линиями, как будто рикошетил от воздуха. При каждой смене траектории еще и хлопок раздавался.

Машину отбросило в сторону, на стену, она врезалась в нее боком, заискрила, и только тогда Цин стал тучей, провалился насквозь и снова помчался навстречу земле.

Призрак, с таким трудом набиравший скорость вычерчивая сложные фигуры, опять оказался позади, то есть наверху.

Цин решил больше не материализовываться и полетел вниз прям так, в виде облака. Он прошиб еще несколько машин, а одна, – здоровенный тяжелый грузовик, – въехала в него на огромной скорости и отшвырнула в сторону воздушной волной.

До земли оставалась секунда. Миг.

Он влетел в асфальт, прошел насквозь, через энергосеть и второй, подземный этаж, вторую энергосеть и вывалился в широченной темной канализации. Успев вовремя вернуть себе человеческую форму, он плюхнулся в вонючую речку нечистот мягко и едва ли не с нежностью.

Правда, все тело кошмарно ломило от столкновения с автомобильной крышей и Цин сомневался, что вообще когда-нибудь сумеет встать. Но стоило ему только подумать о своих ранах, как те смягчились, а через мгновение он и вовсе перестал их ощущать. Ну весьма логично, если можешь разбирать свое тело до уровня элементарных частиц, то и пересобрать его как пожелаешь должно быть раз плюнуть.

Цин привстал и поспешно двинулся куда-то вперед – темно было совершенно, он не видел не то, что своего носа, не видел даже открыты ли глаза. Но времени терять нельзя, особенно когда есть возможность оторваться наконец от назойливого привидения.

Руки нащупали стену, покрытую несколькими сантиметрами чего-то скользкого, вязкого и смертельно вонючего. Цин твердо решил, что не желает знать, что именно его окружает и быстро и шумно затопал вдоль стены. Несмотря ни на что, сил уже почти не осталось – хотелось свалиться и уснуть. Только свалиться, конечно, не в то, что сейчас было под ногами. Поэтому надо идти. Голова гудела, а внутри жужжала то ли муха, то ли электросеть.