Текст книги "Сердце Дракона. Книга 4"

Глава 298

Мускулы на теле гиганта едва не заскрипели от натуги, но он все же смог отразить порыв ветра. Тот вонзился в ряды разбойников и в радиусе сорока шагов превратил их ряды в месиво из плоти, крови и порванной брони.

Хаджар, не сомневаясь в том, что последует контратака, тут же выполнил стойку «Спокойного ветра». Нисходящий ветер легко придавил к земле самых слабых из практикующих, но лишь немного ослабил гиганта.

Тот, вновь взревев, начал раскручивать вокруг себя булаву. И с каждым новым взмахом его синяя энергия принимала все более и более видимые глазу очертания. Когда же гигант выбросил оружие в выпаде, то волосы на голове Хаджара слегка зашевелились.

По песку к нему бежал (если так можно назвать трясущую землю сокрушительную поступь) боевой слон. Сотканный из синего тумана энергии, он выглядел намного плотнее и реалистичнее, чем любая техника простого практикующего. И пусть Хаджар знал, что на самом деле никакого слона не было и так реальность исказила окутанный энергией удар булавы, но зрелище поражало.

Пятиметровый, закованный в броню монстр с бивнями, увенчанными стальными наконечниками. От техники веяло такой давящей силой и мощью, что она легко разбила стойку «Спокойного ветра». Нисходящий поток был скомкан и разорван, будто лист мокрой бумаги. Вот только это не означало, что практикующие могли подняться с земли.

Напротив, их придавило еще сильнее.

Хаджар же, стиснув зубы, выпустил на волю добрую треть энергии. Та закружила вокруг него стальным коконом. Это слегка ослабило давление. Достаточно, чтобы применить третью стойку из манускрипта «Меча легкого бриза».

– Весенний ветер! – произнес Хаджар и в сторону слона по воздуху полетел проникающий выпад, принявший облик танцующего дракона.

Так же сотканный из тумана, но стального цвета, он казался чем-то почти реальным. Два зверя столкнулись в центре круга. На деле же – столкнулись удары практикующего и адепта.

Хаджару показалось, что ему на руки опустили огромную гору. Булава гиганта давила на него без всякой пощады. Песок вокруг расходился метровыми волнами. Они захлестывали стоявших вокруг разбойников, но те продолжали наблюдать за схваткой.

Многие не могли поверить своим глазами. Еще никогда, кроме старых легенд, они не слышали о практикующем, способном на равных биться с истинным адептом.

Пусть и слабейшим среди всей дюжины.

Когда Хаджар уже был готов отпустить свою технику и попытаться увернуться от пересилившего его гиганта, то ощутил легкое дуновение. Криво ухмыльнувшись, Хаджар выпустил еще толику запаса энергии. Его дракон налился светом и начал теснить гиганта. Это вызвало у адепта усмешку – как бы ни был силен практикующий, но в противостоянии энергий у него нет ни шанса.

Гигант тоже влил силы в технику.

Это было как раз то, что нужно Хаджару.

Когда Небесный солдат полностью сосредоточился на битве, тень позади него слегка набухла. В следующий миг из нее появился покрытый своей и чужой кровью Эйнен.

Сверкали в ночи его нечеловеческие, фиолетовые глаза. А вместо посоха в руках он держал короткое копье. И, видят боги, Хаджар предпочел бы столкнуться с еще двумя Небесными солдатами, нежели с одним таким Эйненом.

Островитянин выбросил вперед оружие, и будто бы тысячи острых кораллов пронзили гиганта. Его «слон» подернулся легкой рябью, а затем исчез, истаяв среди песков.

Удар Хаджара, принявший облик дракона, с ревом пронесся сквозь тело адепта. Пролетев еще полсотни шагов, он исчез среди толпы рассеченных разбойников.

Медленно с могучих плеч скатилась отсеченная голова. С грохотом упала булава на песок.

– Я мог бы справиться и один, – прохрипел Хаджар.

– У нас нет на это времени, Северянин! – выкрикнул Эйнен.

Они встали спиной к спине в окружении сотен врагов. Легкий укол в сердце Хаджара свидетельствовал о том, что проснулись старые раны на сердце. В пылу битвы Хаджар совсем забыл, что рядом с ним стоит совсем не его брат…

– Кто первый досчитает до ста! – привычно выкрикнул Хаджар.

– Ты сошел с ума, Северянин, – улыбнулся островитянин.

Хаджар его уже не слышал. Будто вернувшись на годы в прошлое, когда его плечо всегда поддерживало плечо друга и брата, без страха быть ударенным в спину он рванул в гущу битвы.

Его клинок собирал богатую жатву.

Его удары, разносящиеся в округе серпами ветра, и сталь орошали песок алой, горячей кровью. Хаджар разил без жалости и сомнений. Любой, кто вышел на поле брани с мечом в руках, был готов отнять и отдать свою жизнь. Таков был путь воина.

Хаджар пропустил рядом с плечом вражеский клинок, чтобы тут же, с нечеловеческим, звериным ревом нанизать тело противника на меч. Он поднял его над землей, и утихающее сознание в глазах противника отобразило ужас.

Уже немолодой воин, павший от меча Хаджара, увидел перед смертью два синих глаза. И, видят Вечерние Звезды, это оказались совсем не человеческие глаза. В них не было ни разума, ни души, только звериная ярость, воля и мощь.

Хаджар размахнулся и швырнул тело в ряды противников. Сам же ринулся следом. Он стелился у самого песка, кружил вокруг противников. Каждый его шаг вливался в новый выпад или взмах. А каждый такой выпад забирал чью-то жизнь.

Хаджар, залитый кровью, был словно запущенный ребенком волчок, бьющийся о подставленные бумажные препятствия. Порой его доставали чьи-то мечи или копья. Они оставляли длинные, неглубокие порезы на теле.

Все же сражение с адептом не прошло даром, и Хаджар сильно потерял в скорости, но и это его не смущало. С каждой новой раной, с каждой потерянной каплей своей крови дракон в нем бушевал только сильнее.

Ярость и радость битвы дурманили лучше, чем самый крепкий алкоголь, чем самая умелая женщина. Ибо именно в битве Хаджар чувствовал себя живым. Ощущал, как каждая капля пота и крови, пролитая над своим клинком, находила отклик в очередном ударе его сердца.

Вопреки всему – его сердце билось. Так он понимал, что еще жив. Что это не сон среди холодных стен каземата Примуса…

– Остановись!

Меч Хаджара со звоном ударил о подставленное копье Эйнена.

Хаджар будто вынырнул из теплого, алого омута.

– Разве предки не учили тебя контролировать зов крови, безумец?! – не своим голосом взревел Эйнен, чьи глаза блестели почти так же, как и у Хаджара недавно. – Свой разум на звериный променять захотел?!

Хаджар отшатнулся и огляделся. Как ему сперва показалось, они стояли на вершине бархана. Вот только через мгновение этот самый бархан принял форму груды тел.

Десятки… Сотни…

– Наш настоящий враг не эти смертные! – продолжал кричать островитянин, перекрывая гул кипящей вокруг битвы. – Смотри, Северянин!

Эйнен указал копьем в сторону самого центра битвы. А там…

Десять Небесных солдат Курхадана бились, роились вокруг одной фигуры, восседающей на огромном треххвостом скорпионе. Рыцарь духа, вооруженный двумя клинками, легко отбивал их атаки. А порой с его лезвий срывались молнии, которые прибивали адептов к песку, будто бабочек.

За спиной Рыцаря маячила фигура, закутанная в балахон. Его дух.

Хаджар пригляделся внимательнее и увидел, что вокруг лежат еще восемь тел – павшие от меча Рыцаря Небесные солдаты.

– Если так продолжится, то мы покойники. – Эйнен лениво отбил случайно заблудившуюся стрелу, решившую найти пристанище у него между глаз. – Клятый шейх и не думает покидать дворца. А без него мы бессильны перед рыцарем.

– Что такое зов крови? – спросил Хаджар.

Эйнен вздрогнул и повернулся.

– Ты совсем с ума сошел, варвар?!

Хаджар пожал плечами.

– Ты не видишь забытого Великого Черепахой, ублюдского Рыцаря?!

«Ублюдский»… это, пожалуй, было самым сильным ругательством, услышанным Хаджаром из уст своего спутника.

– Думаю, у меня есть идея, – протянул Хаджар, глядя на узор на клинке. Вряд ли Игнес зачаровала его меч только ради того, чтобы он мог сеять смуту среди простых практикующих. – Сообщи курхаданцам, что, когда я дам знак, они должны использовать все свои козыри, чтобы свалить Рыцаря.

– И как будет выглядеть твой знак? – просил Эйнен, уже начинавший истаивать среди теней.

– О, его сложно будет с чем-либо спутать, – сверкнула кровожадная улыбка Хаджара.

– Надеюсь, у тебя получится, – принес ветер, ибо островитянин уже исчез.

– Я тоже, – вздохнул Хаджар и погрузился внутрь Реки Мира.

Ибо если нет, то сегодня все они постучатся в двери домов своих предков…

Глава 299

Вокруг бушевал океан сражения. Люди что-то кричали, вспыхивали алые бутоны кровавых цветов. Рубинами они разлетались по ночному небу, чтобы упасть на мокрый, вязкий песок. Ручей, раньше прозрачный и чистый, уже давно стал багровым.

Разбойники и стражи врубались в ряды друг друга. Отсеченные руки и головы, внутренности, все это устилало неровным покровом гребни невысоких барханов. И на вершине одного из таких «барханов» стояла одинокая фигура.

Несмотря на жар боя, она была спокойной. Люди же вокруг, видя, что стоит фигура вовсе не на песке, а на груде из тел, словно сами собой огибали ее и спешили дальше – в гущу битвы.

Этой фигурой был Хаджар. Он погружался все глубже в Реку Мира. В его голове созрел очередной «безумный план», но на этот раз он был уверен в его выполнимости. Через призму «вод» энергий происходящее выглядело как сражение туманностей.

Яркие и тусклые, четкие и размытые сгустки силы сливались в безудержном хороводе. Иногда в этой феерии цвета появлялись отдельные, более отчетливые силуэты. Адепты выглядели в этом «мире» намного реальнее, чем простые практикующие. И среди них, будто колосс среди лилипутов, выделялся столб силы Рыцаря духа.

Одного взгляда на это сосредоточие энергии было достаточно, чтобы поверить словам Эйнена. Если они не свалят главу разбойников, то не помогут ни молитвы, ни даже появления шейха. Только совместные усилия оставшихся в живых Небесных солдат Курхадана сдерживали натиск Рыцаря.

Хаджар бросил последний взгляд на бурю красок, которой обернулся бой адептов, и начал погружаться еще глубже. Туда, где во тьме порой мелькали далекие звезды. Среди всего из бесчисленного множества Хаджар чувствовал «дыхание» лишь одной. Именно к ней сквозь безумное сопротивление он и направился.

Как давно он уже не пытался проложить себе путь к духу меча? Сколько месяцев или даже лет прошло с того момента, как он получил на спину татуировку пути меча?

Глупо будет отрицать, что пожертвовав ради этого связью с мечом, Хаджар больше не рисковал погружаться так глубоко в реку. Мало ли что еще мог забрать дух меча в плату за силу и знания. Но на этот раз на чашу весов вновь легла жизнь Хаджара и, чем бы он ни пожертвовал, но пока он дышал – все можно было вернуть назад.

С каждым новым «рывком» сопротивление реки и духа только усиливалось. В реальности это выглядело длинными кровавыми полосами, расползающимися по телу Хаджара. Как если бы сотни, тысячи клинков полосовали его плоть, пуская на тела поверженных воинов горячую кровь, которую они так вожделели.

В какой-то момент Хаджар понял, что следующее движение для него могло стать последним. До самого духа все еще лежало неимоверное, неисчислимое по размерам пространство. Хаджар мог видеть лишь далекий силуэт клинка чистой энергии. Но и это было в разы больше, чем тогда – перед столкновением с сектой Черных Врат.

Игнорируя боль и давление, Хаджар мысленно принял позу лотоса и начал постепенно «вдыхать» (поглощать) эхо от силы духа.

В реальности в этот момент продолжала бушевать буря схватки. Адепты Курхадана наседали на Рыцаря, но все, что могли сделать – лишь ненадолго замедлить его продвижение к городу.

Предводитель разбойников, стоя на панцире огромного треххвостого скорпиона, поражал воображение простых практикующих. Никто из них еще прежде не видел сражение такого уровня.

Вооруженный двумя клинками, Рыцарь каждым взмахом порождал горизонтальные молнии алого цвета. Те бежали по песку и обгоревшим телам, с жадностью впиваясь в защитные техники Небесных солдат.

Кому-то из последних удавалось выстоять перед яростью Рыцаря, другие же с криком исчезали в алом пламени. И уже не гордые «истинные адепты», а почерневшие головешки отлетали в сторону, а их души искали пристанища на пороге дома предков.

Позади, за спиной Рыцаря, развевалась на ветру призрачная фигура, закутанная в плотный балахон. Олицетворение его духа. Многократно усиливавшая своего «хозяина» сущность, благодаря которой эта ступень и получила свое название «Рыцаря духа».

Во время битвы, когда каждый из адептов посылал в полет самые разнообразные боевые техники, никто не замечал легкую тень, скользящую по песку. Эйнен же, таясь, будто муравей посреди бегства из джунглей, спешил шепнуть пару слов каждому из Небесных солдат.

Кто-то из них отмахивался, вновь погружаясь в круговерть боя с Рыцарем. Другие лишь отрывисто кивали. Все это, естественно, не ускользало от внимания Рыцаря. Но лишь недавно вступивший на новый уровень силы, главарь разбойников был пьян собственными возможностями. Он со снисхождением собирался позволить «жалким солдатам» попытаться составить план.

Призвав силу своего духа, он скрестил перед лицом клинки, а затем резко развел их в стороны. Две скрещенных молнии, представшие в образе десятиметровых скорпионьих жал, пронеслись по полю битвы. Они легко сожгли трех адептов и их защитные техники, а затем, пронесясь едва не три сотни метров, взорвали с десяток домов в Курхадане.

Рыцарь с кровожадной улыбкой встречал ответный огненный гриб, на этот раз возникший не над его армией, а над городом. Сладостной музыкой для его ушей звучали плач и крики горожан. Он надеялся, что их слышал трусливый шейх, так и не рискнувший выйти за пределы стен своего дворца.

В пустыне один закон: трусам – шакалья смерть.

А потом все оборвалось. Давно, слишком давно Рыцарь не испытывал того жгущего чувства опасности, когда тебе между лопаток смотрит голодный зверь.

Отмахнувшись от атаки Небесных солдат, он повернулся на восток. Где-то там, на расстоянии едва не в пять сотен метров, происходило… нечто. Иного слова Рыцарь подобрать не мог.

Посреди кучи простых практикующих на груде убитых в позе лотоса сидел воин. На его теле сложно было найти место, где бы не кровоточила рана от клинка. Порванные одежды лоскутами трепались на ветру. Вот только в эту ночь в пустыне стоял мертвый штиль.

Ветер кружился исключительно вокруг этого воина. Вечерние Звезды! Рыцарю на мгновение показалось, что ветер вовсе не «кружился» вокруг него, а буквально… исходил из тела воина.

Какой-то жалкий практикующий вернул Рыцарю духа память о страхе?! Глупости! Он сотрет его в порошок одной лишь своей волей!

Собрав немного энергии на лезвии клинка, Рыцарь уже собирался отправить в полет свою технику, как воин открыл глаза. Яркие, синие, такие, которые не могли принадлежать простому человеку. Столько в них было ярости. Так сильно бушевал в недрах зрачков танцующий дракон.

Ветер вокруг воина застыл, а затем в небо ударил столб бритвенно-острой, стальной энергии. Раны на теле воина углублялись и расширялись. Было видно, что его тело не способно удержать такую мощь. И лишь сияние клинка не позволяло его плоти распасться на тысячи кусков.

Те практикующие, что оказались поблизости, в мгновение ока превратились в кровавое месиво. Будто рассеченная бумага, они попадали на песок. Хотя какой там песок – скорее, золотую пыль, ибо и сами песчинки оказались рассечены этой энергией.

Столб силы завертелся, закружился. Уплотняясь, он принимал силуэт развернувшего свои кольца дракона. Жутким, пугающим светом пылал клинок воина.

– Императорское оружие, – внезапно понял Рыцарь. Он уже мысленно потянулся к духу, чтобы применить свою лучшую защитную стойку, но было поздно…

Разверзлись небеса.

Драконий клич пронесся над полем битвы, заставляя всех без исключения замереть на долю мгновения.

Глава 300

С каждым «вздохом» Хаджар ощущал, как энергия духа меча наполняет его тело. И это ощущение было чуждым ему. Совсем не похожим на мягкий, привычный ток энергии мира. Та текла по меридианам сладкой патокой, обещая покой и наслаждение. То же, чем делился дух, было похоже на ярость тысячи армий.

Сердце Хаджара забилось быстрее. Так, словно его использовали вместо боевого барабана. По венам же маршировали воины. Бритвенно-острыми шлемами он резали плоть Хаджара изнутри, они полосовали его «дух» и душу.

Ни один практикующий не может и не должен держать в своих руках энергию духов. И если бы не сияющие в этой тьме чары, нанесенные Игнес, то он бы исчез прямо здесь. Он просто растворился бы среди этого океана силы, а его тело в реальности обернулось кровавым туманом, развеянным по ветру.

Энергия же духа проходила сквозь тело Хаджара, лишь немногим задерживаясь внутри. Она стремилась к его клинку. К надписям, нанесенным на него. Она втекала в них, делая их ярче и могущественнее.

Все, чем являлся в данный момент Хаджар – простым проводником силы. Он терпел адскую боль, ощущая, как оружие в его руках пропитывается немыслимой мощью. Впервые в жизни он собирался поставить все не на свои умения, а на бездушную железяку, лежавшую в его руках.

Это противоречило всем убеждениям воина, но только так он мог прорубить в безнадежной ситуации прореху для света надежды. Когда же энергии стало так много, что даже в качестве проводника тело Хаджара не справлялось, то помощь пришла совершенно с неожиданной стороны.

В мире энергии вспыхнули несколько огоньков – те самые фенечки, подаренные шаманом племени бедуинов.

От них потянулись тонкие нити силы. Они ласково коснулись левой руки, где расплывалась алая татуировка с Именем. И в этот момент будто дышать стало проще. Хаджара коснулось дуновение родного ветра, с детства что-то ему нашептывающего. Открылось второе дыхание, и энергия духа вновь заструилась в меч, а когда тот вспыхнул неудержимым пламенем, Хаджар открыл глаза.

Мир вокруг него выглядел совсем иначе, чем пару мгновений назад. Ведь для Хаджара внутри реки прошли часы, а в реальности – пара секунд. И все же то, что раньше представлялось твердым и нерушимым, теперь обернулось чем-то зыбким.

Хаджару казалось, что ему достаточно сделать всего одно неверное движение, чтобы раскроить саму реальность. Ложное, пьянящее чувство силы, от которого Хаджар тут же отгородился своей волей.

Только она помогла ему не раствориться в этой чужой силе. Заемном, на пару секунд, могуществе.

Повинуясь все той же воле, энергия духа меча прорвалась сквозь чары на клинке. Она закружилась вокруг Хаджара, поднимаясь многометровым торнадо. Она легко превращала людей в труху, а песок в пыль.

Хаджар же мял ее, комкал, изменял так, как видел нужным. Вскоре торнадо обернулось драконом, и тогда Хаджар вернул энергию обратно в меч.

Он неотрывно смотрел на Рыцаря духа. Их взгляды пересеклись, и с удивлением Хаджар увидел в душе своего визави страх.

Рыцарь духа боялся простого практикующего?

Впрочем, у Хаджара не было ни времени, ни сил, чтобы над этим задумываться. Он мысленно вернулся в недра своей души. Там он нашел черный «меч», который на этот раз не стал присоединять к клинку в своих руках. Нет, он мысленно взял этот черный меч в руки и так же мысленно использовал стойку «Весеннего ветра».

Эффект от такого «обмана» был в разы меньше, нежели если бы Хаджар использовал его в реальности, но этого оказалось достаточно.

На этот раз Хаджар представил вовсе не один лист, падающий на голову Рыцаря. Вспомнив дерево Вечной Осени, показанное ему Травесом, Хаджар смог мысленно удержать перед собой образ сразу трех листьев, лежащих на голове и плечах его противника.

– Падающий лист! – взревел Хаджар и сделал рубящий взмах клинком.

Для любого, даже для самого Рыцаря, это выглядело как всего один взмах. Но на деле Хаджар за краткий миг, с невероятной для его ступени развития скоростью, выполнил связку из трех ударов.

То, что произошло в следующую секунду, превзошло даже самые смелые ожидания Хаджара. Перед началом авантюры он рассчитывал, что сможет ненадолго занять силу Небесного солдата начальной стадии. Теперь же, глядя на дела рук своих, сомневался – так ли оно было на самом деле.

Казалось, что над головой Рыцаря треснуло небо. Из самой черноты бездны ударили три черные молнии. Они, стремясь к земле, все росли и уплотнялись. Нисходящий порыв ветра, гонимый ими, тут же ударил по багровому песку, превращая площадь в двадцать метров в неглубокую впадину.

Попавшие под раздачу практикующие разлетелась в разные стороны поломанными спичками. А молнии все падали.

Уже можно было различить в них лапы и хвосты. Длинные, покрытые ромбовидной чешуей тела и алые, сверкающие во тьме глаза. Три дракона, созданные из ветра, клинков и молний, неслись к земле. Они кружились вокруг друг друга.

Ударил гром, так похожий на рев дракона. Хаджар не спутал их лишь потому, что некогда слышал клич Травеса. Тому, что прозвучало в данный момент, было еще далеко до настоящего рева Хозяина Небес.

Рыцарь все же успел выполнить защитную технику.

Стоящая позади него фигура расправила балахон, накрывая им главаря разбойников. Под ним два скрещенных клинка породили клеть из алых молний, наверху которой лежал круглый щит с черепом по центру.

Три дракона обрушились на двойную защиту. Они рвали и терзали ее, а эхо от удара разнеслось на многие метры вокруг. Оно легко взрывало барханы, поднимая в небо песчаную бурю.

Идея со слаженной атакой Небесных солдат тут же провалилась. Даже им пришлось удерживать защитные стойки, чтобы не пасть целью шального выплеска молний. Красные и черные, они корежили вокруг себя песок и людей. Запах горящей плоти забивал ноздри.

Хаджар без сил оперся на вонзенный в чей-то доспех клинок. Техника уже давно жила своей собственной жизнью, и он не имел над ней никакой власти. Сейчас Хаджар был не сильнее самого простого смертного. Он полностью лишился энергии, письмена на клинке постепенно исчезали, а вместе с ними по металлу змеились первые трещинки.

Драконы рвали балахон духа и бились о «прутья» клетки из молний. Рыцарь с криком удерживал над собой скрещенные клинки. Пот градом катился по его лицу, изредка на теле появлялись неглубокие царапины, но не более.

Было видно, что с ходу согнувшийся в три погибели предводитель разбойников постепенно выпрямлялся. Все же ударам Хаджара не хватало мощи, чтобы его одолеть.

Битва была пред…

Хаджара накрыла быстрая черная тень. Над полем пронеслась песня цапли, а затем драконы ударили в… песок.

Рыцарь, пронзенный длинной стрелой, отлетел на несколько метров и оказался прибитым к песку. Кровь толчками била из его груди. Тело дрогнуло в предсмертной агонии и замерло.

Хаджар медленно повернулся к городу. На крыше дворца, находившегося едва ли не в двух километрах, стояла высокая, горделивая фигура. Развевались ее золотые одежды. В руках лежал ростовой, изумительной красоты лук. От него все еще исходили волны силы. Они крошили золото на куполе дворца и водопадом стекали на землю.

За спиной фигуры расправляла крылья гигантская цапля. Дух.

Шейх все же принял участие в сражении. То, что Хаджар принял за птичий крик, на самом деле оказалось стрелой.

Хаджар выругался.

Его меч треснул и, потеряв опору, он полетел вниз. Перед самым падением его подхватил возникший из тени островитянин. Он подставил спутнику плечо и помог подняться на ноги.

– Это монстры, Эйнен, – прошептал Хаджар. – Будь я проклят, если они люди…