Текст книги "Сердце Дракона. Книга 4"

Глава 313

Оказавшись на спине огромного дракона, Хаджар на мгновение забыл, что находится в воздухе. Ему казалось, будто он стоит посреди сине-зеленого горного плато. Каждая из чешуек могла легко сойти за валун. Увы, Травес не позволил непрошеному наезднику слишком долго пребывать в иллюзии безопасности.

Он извивался под самыми невероятными углами. Порой застывая в воздухе, он камнем падал вниз. Хаджара срывало с чешуек, но каждый раз тот успевал вонзить меч Горного Ветра в сочленение естественной брони дракона.

Для последнего такие уколы были не то что неощутимы – скорее всего, он вообще не мог с точностью сказать, был ли Хаджар на его спине или нет.

Хаджар схватился за рукоять клинка, а Травес, выполнив пируэт, рухнул к земле. Встречный поток ветра выбивал кислород из легких человека. Глаза слезились настолько сильно, что сложно было различить собственные предплечья, не то что окружающую действительность.

Мышцы на руках нещадно ныли, но Хаджар не отпускал меча. Будто маленькая, но цепкая блоха, вгрызшаяся в шкуру исполинского волкодава.

На самом пике падения Травес начал резко набирать высоту. Помимо слез из глаз снова потекла кровь. Барабанные перепонки дрожали так сильно, что Хаджару чудилось, будто кто-то бьет рядом в мощные военные барабаны.

Эта битва в воздухе была нелепа и абсурдна. Хаджар со своей небольшой по меркам древнего существа силой не мог причинить истинной форме практически никакого вреда. Сам же Травес, не будучи реальным, тоже не мог совладать с миниатюрным микробом, поселившимся на его чешуе.

Вот только если дракону победа не требовалось, то Хаджар без нее обойтись никак не мог.

В очередном пике, дождавшись момента, когда Травес начнет набирать высоту, Хаджар вытащил клинок из сочленений, а затем воткнул его в соседнее. Так он начал свой длинный путь к шее дракона. Хотя, учитывая змееобразность последнего, сложно было найти то место, где заканчивалась шея и начиналось туловище.

В этот момент в реальном мире Эйнен дрожал при виде того, какие силы кружат вокруг Хаджара.

– Великая Черепаха, – причитал островитянин, крепче сжимая копье, – что за дракон оставил в его роду свое семя?

Эйнен участвовал в получении Наследий столько раз, что уже успел привыкнуть к процессу. Обычно человек, в чьей крови текла кровь зверя, погружался в глубокий, мистический сон. Учитывая распространенность Наследий на островах, каждый взрослый путешественник всегда носил с собой специальный порошок. Давняя традиция… Эйнен и не подозревал, что впервые использует его так далеко от дома – в месте, где воды и вовсе почти нет.

Последний раз, когда он присутствовал при «битве за зов», все выглядело стандартно. Глоток порошка, затем сон, едва ли не похожий на смерть. Через определенное время – краткосрочная вспышка энергии, и человек просыпался. От уровня силы этой вспышки зависело многое – насколько сильно смог наследник породниться с кровью.

Мудрецы островов, кажется, даже умели их измерять. Эйнен не знал, каким именно образом, но, видит Великая Черепаха, то, что устроил Хаджар, выходило за рамки его понимания.

Насколько же были крепки узы между зверем и Северянином, если сейчас происходило… подобное.

Недавний торнадо силы разросся до немыслимых для ритуала размеров. Расширившись в диаметре до едва ли не семи метров, он поднялся к небу втрое выше. Порой из него били синие и черные молнии. Они оплавляли песок, оставляя на нем стеклянные разводы.

На самой вершине вихря танцевали в неудержимой битве два силуэта. Дракон бился с человеком. Но сколько бы Эйнен ни присматривался – не мог найти отличительных признаков зверя. Такое впечатление, что этот вид никогда не был представлен в списке монстров, которым владели мудрецы на островах. А там, если верить, содержались сведения о тысяче тысяч самых разнообразных тварей.

Люди из самых далеких стран ехали на острова, чтобы купить копию этого списка. И однажды Эйнену посчастливилось в него заглянуть. Отец в наказание оставил ему на спине достаточное количество шрамов, которые сделали воспоминание нестираемым…

И вот теперь, спустя годы, Эйнен не мог определить, к какому племени принадлежал этот дракон. Ибо такого племени попросту не существовало…

Но самое жуткое в происходящем заключалось вовсе не в вихре невиданной силы, а в самом Хаджаре.

Порой Эйнену казалось, что напротив сидит вовсе не Северянин. Такое впечатление, что энергия вокруг Хаджара сливалась, приобретая очертания кого-то другого. Существа статного и горделивого, в дорогих изумрудных одеждах, с длинными волосами и рогами.

Как если бы внутри Хаджара жил кто-то еще. Кто-то с удивительно мудрыми и глубокими глазами янтарного цвета и зрачками в форме веретена.

Как если бы внутри Хаджара жил дракон.

Эйнен продолжал держать отравленное копье в опасной близости от горла Северянина. Если тот не справится с испытанием, то зверь, который в нем проснется, будет способен взмахом руки уничтожить весь Курхадан и ближайшие окрестности. Конечно, при этом умрет и сам Хаджар, но вот только волновать это уже никого не будет.

Просто потому, что никого и не останется в живых.

Мысли Эйнена разделял еще один зритель.

Игнес, стоя на краю своей обители, продолжала нервно крутить кровавый камень. Древний дух был готов одновременно проклинать и смеяться над судьбой. Еще недавно Игнес казалось неожиданным везением, что в час смертельной опасности в ее оазис приехал Нареченный. Тот, кто обладает Именем. В современном мире их осталось совсем немного.

Редко когда идущий по пути развития останавливается, чтобы увидеть, что вокруг пути есть густые леса, за которыми спрятаны удивительные и прекрасные тайны… Но сейчас не об этом.

Воспользовавшись случаем, Игнес никак не подозревала, что обнаружит в Нареченном потомка своего врага. Да и не только своего… Любое существо, помнящее древние времена, душу свою продаст, лишь бы получить возможность растерзать потомка Черного Генерала.

И, видят боги и Вечерние Звезды, была готова и Игнес. Вот только сперва ее связал не озвученный контракт. Хаджар Дархан помог ей, а она, в свою очередь, должна была помочь ему. Благо Нареченный оказался самым настоящим варваром. Он никак не воспользовался случаем, выпадающим раз в жизни – сделкой с духом.

В обмен на помощь он помог попросить все что угодно. От несметных богатств до самой Игнес в его личное услужение. Так что, легко откупившись мечом из чужой сокровищницы, Игнес сорвала с себя путы контракта.

Вот только нужно же было Умару прогонять спасителя города из этого самого города! Согласно древним законам, власть и сила Игнес не распространялись дальше границы Курхадана. Так что все, что она могла сделать в данной ситуации, – с бессильной злобой наблюдать за тем, как Хаджар сражается с внутренним зверем.

Не узнать ритуал принятия Наследия было невозможно.

Сжимая кровавый камень, Игнес молилась всем, кто мог бы ее услышать:

– Пусть он умрет. Такой страшной смертью, какая только может быть под Вечерними Звездами.

Внутри своего сна, так похожего на реальность, сквозь безумное сопротивление ветра, сквозь боль, кровь и слезы Хаджар продвигался по спине дракона. На победу у него имелся всего один шанс, и он собирался им воспользоваться…

Глава 314

Хаджар продолжал свое медленное, но неуклонное продвижение. Раз за разом он втыкал клинок в сочленения между чешуйками. Пережидая очередной рывок дракона, Хаджар делал собственный. Левая барабанная перепонка не выдержала перегрузок и лопнула. Горячая кровь неприятно щекотала шею. На эту сторону Хаджар оглох, но и одного уха хватало, чтобы слышать завывания ветра.

Травес летел так быстро, что пространство постепенно вытягивалось узким тоннелем. Белая крышка облаков выравнивалась, становясь похожей на чистое полотно художника. Падение с такой высоты и с такой скоростью означало верную смерть даже для Рыцарей духа. Но это нисколько не смущало Хаджара.

Свистели от натуги жилы. Стонали мышцы. На коже то и дело появлялись раны, похожие на порванную ткань. Как если бы кто-то невидимый взялся с двух сторон за плоть Хаджара и потянул, раздирая в клочья.

Кости скрипели подобно старым, несмазанным петлям. От перегрузок Хаджар часто терял сознание, но возвращал себя в «реальность» очередным усилием воли. Собственно, последние несколько минут он только благодаря ей и двигался. Уже давно позади остался предел возможностей даже такого практикующего, как Хаджар. Он не щадил ни тела, ни своего ядра энергии.

Опустошенное, оно вырабатывало собственную структуру. Истончалось, исчезало, причиняя такую боль, что даже у самого опытного палача потекли бы слезы жалости.

Все эти чувства, пусть и принесенные сном, Хаджар ощущал, как наяву. От этого в реальности у него уже давно текла кровь из всех отверстий на лице и даже пор на коже.

Наконец впереди показались огромные скалы – рога дракона. Понятие времени для Хаджара уже давно исчезло. Он не знал, сколько времени провел в безумной скачке на спине Травеса. Может – секунду, может – тысячелетие.

С болью он был на «ты» почти всю свою жизнь. Она его не пугала. Порой он был ей рад. Так что неудивительно, что несмотря ни на что, вскоре он оставил позади и рога.

Уплывающее сознание крепко держала стальная воля. Недаром одному запертому в темнице дракону одна лишь она показалось достаточным основанием, чтобы отдать свою жизнь…

Хаджар воткнул меч в темечко дракона и застыл. Травес набирал высоту. Он стрелой повернулся к белому покрову. Пронзив его, он вылетел над уровнем горизонта.

Внизу – кучевые облака, потревоженные и разорванные битвой. Наверху – бесконечная мгла, прореженная холодным светом прекрасных звезд. Теперь Хаджар любил смотреть на них. Он слышал там свое имя и смех детей празднующих бедуинов. Второе место, где он был по-настоящему свободен и счастлив.

Перед тем как дракон начал свое падение, Хаджар вытащил меч из сочленения. Подкинутый инерцией еще выше, Хаджар развернулся, чтобы упасть вниз. Как совсем недавно – Травес, он вытянулся по струнке, выставляя впереди клинок.

Дракон все еще рвался ввысь, а Хаджар падал тому навстречу. Кажется, он что-то кричал, но не мог сказать со стопроцентной уверенностью. Банально не слышал собственного крика. Вторая перепонка тоже лопнула. Может, давно, может, только что…

В самый последний миг перед столкновением Хаджар перегруппировался и, используя остатки сущности ядра, оттолкнулся от воздуха. Происходи это в реальности, если бы Хаджар не умер от боли, то на всю жизнь остался бы калекой, не способным к путешествию по пути развития.

Но, даже несмотря на нереальность происходящего, в этот момент в реальности Хаджар, сидящий в позе лотоса, закашлялся. На песок, копье и одежду Эйнена полилась густая, темная кровь.

– Держись, Северянин, – прошептал Эйнен и вернулся молитвами к Великой Черепахе.

Хаджар, пронесясь мимо бритвенно-острых усов дракона, вонзил клинок прямо в центр огромного янтарного глаза.

Как бы ни была мала блоха, но когда она кусает пса в глаз, тот еще долго бьется головой от боли. Дракон, пусть и не был псом, но и Хаджар далеко ушел от блохи.

Травес взвыл. Впервые за тысячелетия могущественный дракон испытывал подобную боль. И еще больше времени прошло с тех пор, как кто-либо сумел ранить его в бою.

Вертясь и извиваясь, он падал вниз. Следом за ним и сам Хаджар. Они, кружась по спирали, летели к земле. Каждый, едва не теряя сознание от боли. Каждый, сделавший в этой битве то, чего никогда еще не делал раньше.

От падения сотряслась земля. По ней расползались длинные, глубокие трещины, превращаясь в бездонные кратеры и ущелья. В море, находившемся рядом, поднялись километровые волны. Они захлестывали холмы и леса.

Звери закричали в панике. Где-то далеко, в каком-то забытом богами королевстве люди похватались за стены. Им казалось, что началось землетрясение.

Треснул горный пик, где и начиналось сражение.

Хаджар лежал на дне огромной впадины. Он не знал, почему еще не умер. Может, перед самым столкновением успел оттолкнуться от воздуха, подкинув себя немного вверх. Так или иначе – он не мог пошевелить ни единым мускулом. Даже моргать – и то не получалось.

Забытое, но такое родное чувство.

Исполинский дракон, качая головой, поднимался на лапы. Из его глаза текла розовая кровь. Заслонив собой солнце, он запрокинул морду к небу и открыл пасть. Наверное, победно рычал.

Хаджар улыбался – он этого не слышал. Он все еще пытался, молча проклиная свое тело, дотянуться до клинка. Даже если его вновь лишат тела и силы, он не остановится. Не остановится, пока вновь не услышит:

– Псих в дырявых лаптях!

И не ответит:

– Принц доморощенный!

Дракон повернулся обратно к назойливой, маленькой букашке. Янтарные глаза вновь встретились с голубыми. Распахнулась огромная пасть, где каждый клык – горный пик.

От рыка, которого Хаджар не слышал, треснула земля. Когти оставляли в ней немыслимые борозды. Но все застыло.

Дракон вглядывался в эти глаза и не видел в них человека. Кого угодно, но не слабую, безвольную букашку из плоти и крови. Эти синие глаза… они были как два несгибаемых клинка. Как два острых алмаза. Как две падающие, горящие звезды. Обжигающие, яростные и яркие.

Даже разбитый и сломленный, неспособный двигаться, никак не могущий победить, он не сдавался. Пусть пальцы и руки не двигались, но дракон едва ли не видел, как двигалась воля его противника. Все его «я» было устремлено к вонзившемуся рядом клинку.

Дух битвы так и не покинул тела маленького воина.

– Ты не изменился, Хаджар Дархан, – произнес дракон.

Хаджар не сразу понял, что произошло. Но исчезла долина, пропал огромный монстр.

Как и прежде, Хаджар стоял среди высокой травы на бескрайнем поле. Рядом на каменном валуне сидел Травес. Не тот, что с посохом и в одежде-броне, а учитель. Мудрый и слегка грустный. В изумрудном одеянии и с длинными волосами.

– Ты победил, мой ученик, – произнес Травес.

– Но…

Учитель поднял руку, заставляя Хаджара замолчать. Покачав головой, он продолжил:

– Даже если бы ты шел по пути развития еще десять тысяч лет, то не смог бы выжить в моем истинном присутствии. Та битва – она была не со мной. Она была с тобой.

Хаджар все еще не мог прийти в себя. Только что он умирал на дне впадины от боли, а теперь стоял и наслаждался легким бризом.

– Ты бился со своим собственным драконом, Хаджар. Ты дрался сам с собой, а я лишь судил этот поединок. Прошли годы с того момента, как я отдал сердце человеку с несгибаемой волей. Я боялся, что моя сила исказит твою сущность, но теперь вижу – ты все тот же, что и раньше. А теперь даже больше. Уже никогда ты не будешь человеком, Хаджар. И никогда не станешь драконом. Жуткая судьба. Но ты сам ее выбрал.

Травес вытянул вперед указательный палец, наставляя его на сердце Хаджара.

– Прими мое Наследие, ученик. Отныне и впредь, Хаджар Дархан, ты – часть племени Лазурного Неба.

Где-то в реальности в отчаянии и бессильной ярости закричал древний дух.

Глава 315

Хаджар согнулся от секундной боли. Содрав с себя верхнюю половину кафтана и шелковую рубаху, он уставился на левую сторону груди. Там, прямо над сердцем, на коже проступала круглая, сине-черная татуировка. Дракон, вписанный в вязь из иероглифов. Хаджар отчего-то сразу смог прочесть надпись «Лазурное Небо».

Так называлось племя, в котором родился его учитель. Вот только, насколько понял Хаджар, после гражданской войны за престол Города Драконов от племени остался лишь сам Травес. А теперь – один лишь Хаджар.

Последний, даже не дракон, из племени Лазурного Неба. Может, именно поэтому в глазах Травеса застыли такие грусть и тоска. Подобное можно увидеть разве что у уставшего путника, стоящего на вершине холма и смотрящего по направлению к отчему дому.

– Ты вырос, Хаджар Дархан, – прошептал Травес. – Я встретил мальчишку, теперь же передо мной стоит молодой воин.

– Спасибо, учитель. – Вновь лоб Хаджара коснулся мокрой и холодной земли.

В реальности в этот момент стих вихрь энергии. Исчезли молнии, и в небесах растаяли фигуры сражавшихся. Тело Хаджара, продолжавшего сидеть в позе лотоса, источало плотные струйки пара. Эйнен, видя, что его спутник может заработать тепловой удар, быстро скинул с того кафтан и рубаху.

Как он и ожидал – на груди Северянина появилась метка наследника. Вполне себе обычная. Изображение зверя и письмена с названием племени, из которого вышел этот самый зверь.

Эйнен, пусть и заглядывал в список монстров, но драконий язык там представлен не был. Так что он понятия не имел, насколько могущественен был предок варвара.

На вершине Курхадана исчезла в тумане фигура прекраснейшей из женщин. От ее ярости водопады, наполнявшие озеро оазиса, на миг окрасились в багровый. Потомок Черного Генерала выжил, и, видят Вечерние Звезды, она спешила рассказать о своей находке остальным древним. Может, кому-то из них посчастливится встретить на своем пути кровь от крови их врага…

Травес же, легко взмахнув рукой, позволил ученику подняться с колен.

– Послушай мой урок, ученик. – Травес еще раз взмахнул рукой, и Хаджар уселся на возникший из недр земли валун. – Зов – это не то, чем ты можешь пользоваться при любой опасности. Это твой сокрытый в рукаве клинок. Отравленный дротик, спрятанный в мыске ботинка. Тайное оружие.

Хаджар кивал и внимательно слушал учителя. Многие практикующие продали бы свои души и, возможно, плюнули на порог дома праотцев, лишь бы иметь возможность послушать пару слов от столь могущественного и древнего существа. Хаджару же повезло быть его учеником.

– Как я уже сказал тебе в начале нашего пути, – Травес взял в руки тростинку, и та представилась Хаджару невероятно острым клинком, – моих знаний о пути меча недостаточно, чтобы вести тебя по нему. Путь же боевого посоха – не твой. Так что я не смогу рассказать тебе, как укрепить зовом клинок. Но, наверное, тебе и не надо.

Хаджар не особо понимал, как кровь дракона сможет «укрепить клинок», но он уже привык запоминать слова Травеса, не особо вдаваясь в их глубинный смысл. Над мудростью существа, прожившего миллионы лет, можно было ломать голову примерно столько же и все равно не понять всего.

Проще было слушать и надеяться, что те крупицы знаний, полученные из лекций, удастся применить в реальности.

– Когда-нибудь ты сам поймешь, как тебе использовать зов, пока же мы поступим вот как. – Травес поднял свою тростинку-меч и указал им между глаз Хаджара. – Дыши, мой ученик, и помни, как я уже говорил, что бы ни происходило в твоей жизни, главное – не забывай дышать.

Хаджар задышал. Глубоко и свободно. Мерно и ровно. Ветер трепал его одежды и игрался с волосами. Мелодично звенели амулеты, подаренные шаманом бедуинов. Вместо привычной тьмы сознание поднималось к свету. Мягкому и приятному. Слегка искрящему, будто отраженный полуденный лучик от немного волнующейся водной глади.

Среди этого света Хаджар услышал смех. Словно тысячи разных голосов, детских и взрослых, мужских и женских, сливались в едином потоке задорного веселья. Они кружили вокруг Хаджара, танцуя хороводы и прося того отправиться вместе с ними.

Хаджар не смог устоять. Он рванул следом, и мимо проносились горы и реки, озера и моря. Тысячи удивительных городов и стран, ставших для него тенью от тени воспоминаний. Может, в каких-то он жил, в некоторых умирал, чтобы родиться заново в третьих.

Он слышал тысячи историй и рассказывал сотни из них. Но сколько бы он не бегал в этом хороводе, зачастую возвращался к одинокой фигуре, бредущей сквозь полотно реальности.

Вместе с хороводом он игрался с черными волосами этой фигуры и заглядывал в голубые, почти синие глаза, наполненные несгибаемой волей.

Он вместе с тысячью голосов наперебой рассказывал ему истории. А потом Хаджар присмотрелся к лицу и узнал…

Хаджар буквально вывалился из странной, мистичной дремы. Лежа на траве у самых ног Травеса, он пытался отдышаться и прийти в себя. Не каждый день ты проживаешь подобный опыт, когда, будучи не совсем самим собой, заглядываешь в лицо… самому себе.

– Твой зов поможет тебе удержаться на ветру, мой ученик, – произнес Травес.

Дракон постепенно истаивал, как и окружавший его мир бесконечной долины, утопающей в высокой траве. Хаджар возвращался в реальность, став еще немного сильнее, чем прежде.

Травес посмотрел на то место, где только что сидел его ученик. Тот вновь отправился в свое бесконечное путешествие, оставив Травеса смотреть в глубину лазурного неба. Наверное, Хаджар и не догадывался, сидя под синим сводом, что на самом деле это была его душа. Чистая и безмятежная. Свободная и неудержимая.

Тени Травеса здесь нравилось. Может быть, встреться они эры назад, стали бы хорошими друзьями.

Дракон и человек… Даже легенды не помнили, чтобы Хозяева Небес связывали себя узами дружбы с людьми.

– У тебя растет достойный потомок, Древний Враг, – прошептал Травес.

В ответ ему прилетел далекий птичий крик. Там, вдалеке, в лазурной выси, среди кучевых облаков парила миниатюрная черная точка. Если не знать, куда смотреть, то и не увидишь. Как не видел ее и Хаджар…

Может, оно и к лучшему.

Травес закрыл глаза и погрузился в сон. Он надеялся, что в следующий раз увидит своего ученика очень не скоро. Ведь чем чаще они виделись, тем ближе подходил срок, когда придется открыть тайну и назвать цену за сердце. А этот день будет означать две вещи.

Тень Травеса исчезнет из души и сознания Хаджара, а сам молодой воин, скорее всего, окажется обречен на судьбу худшую, чем смерть. Ведь даже легенды не помнили, чтобы…

– Северянин!

Сквозь мутную, вязкую пелену Хаджар разобрал знакомую ему речь.

С трудом он открыл глаза, чтобы увидеть себя сидящим по центру того, что некогда было их лагерем. Тем же это больше походило на зону сражения между несколькими истинными адептами. Песок местами оплавился и превратился в стекло. Рассеченные барханы и несколько глубоких трещин.

Сам же островитянин, отложивший копье, был невредим, но вот в фиолетовых глазах маячила тревога.

– Все в порядке, Эйнен, – улыбнулся Хаджар и попытался было встать, но ноги его не послушались.

– Не успокаивай меня, варвар. – Эйнен с силой надавил на плечи спутнику, укладывая его поверх циновки. – После принятия Наследия твое ядро будет некоторое время нестабильно и, слышит Великая Черепаха, у меня нет особого желания… – Хаджар вскрикнул от боли. Против его воли с его руки сорвалась энергия, принявшая облик ветряного порыва. Он пролетел над песком, оставляя за собой глубокий разрез.

– …получить удар в спину, – закончил Эйнен.

Он зажег какую-то палочку благовоний и поднес ее к носу Хаджара. Тот едва ли не мгновенно заснул крепким сном без сновидений.