Текст книги "Сердце Дракона. Книга 4"

Глава 280

После камней, на поверку оказавшихся песчаными фонтанами, Хаджар считал, что его уже мало чем можно поразить. Как оказалось, мир лишь начинал приоткрывать ему завесу над своими чудесами и тайнами.

На третий день скачки они таки добрались до Мертвых Гор. Сперва на горизонте показались высокие белые холмы. Настолько белые, что невозможно было долго смотреть на них – начинали слезиться глаза.

Чем ближе «отряд» приближался к ним, тем отчетливее становились их силуэты. Вскоре то, что изначально казалось холмами, предстало в облике титанических деревьев. Во всяком случае, Хаджар мог разглядеть и кору на них, и ветви, и даже несколько дупел. Но и это видение оказалось обманом зрения.

Уже вскоре деревья действительно преобразовались в горы. Вернее – в скалы, потому как внутреннего «северянина» Хаджара несколько коробило, что такие невысокие монументы здесь обозвали «горами».

Скалы буквально вырывались из песчаного плена, увенчиваясь словно срезанными плато или просто широкими, овальными площадками. То, что издалека показалось ветвями, на самом деле было многочисленными естественными мостами, соединяющими эти самые горы. А дупла – простые пещеры. Какие-то сделаны руками человека, но большинство – при помощи ветра, песка и времени.

У подножья гор раскинулось нечто вроде городка. Огромное количество палаток, шатров, каких-то иных переносных жилищ округлой формы. Между ними сновали люди, одетые несколько похоже на обычных пустынников, но все же – слегка иначе.

Их кафтаны не были подпоясаны, а скорее накинуты на белые робы. Пояса они носили жесткие, широкие, с большими металлическими бляхами. Тюрбаны были вовсе не завязаны, а закреплены при помощи коротких, изогнутых кинжалов.

Да и вообще, оружие здесь, казалось, носили все. От самых маленьких детей, гордо вышагивающих с ножами за поясами, до пожилых женщин, опирающихся на палки-копья.

Хаджар вообще сперва своим глазами не поверил, что трость действительно может быть увенчана острым кинжалом. При всех упомянутых особенностях особо сильных аур практикующих Хаджар не ощущал. Лишь только отголоски следов присутствия истинных адептов. И тот факт, что их было несколько, резко сводил всю радость на нет.

Если исключить такие… исключения, как Шакха, Ильмену и Эйнена с Хаджаром, то обычный истинный адепт может легко отправить на тот свет пару десятков сильных практикующих. А в самом караване, помимо Шакара и Рахаима, адептов больше не наличествовало.

Теперь становилось понятно, отчего Харад и остальные так нервничали.

– Великая Черепаха, – вдруг выдохнул Эйнен. – Приглядись к этим скалам, Северянин. Да помилуют меня высокие волны…

Хаджар выпал из глубин своих размышлений. Теперь, проезжая среди бедуинов, Хаджар мог в максимальной близости посмотреть на скалы. И стоило ему только напрячь зрение, как и ему самому захотелось вспомнить «богов и демонов».

Мертвые Горы переживали в его глазах третью метаморфозу. То, что изначально казалось изрезанными ветрами, слишком белыми скалами, в действительности… В действительности название «мертвые» удивительно точно соответствовало истине.

Пещеры, большая их часть, оказались вовсе не пещерами, а порами. Плато и площадки на вершине – суставными чашечками. Мосты – действительно имели максимально естественное происхождение. Цвет же объяснялся тем, что проклятые «горы» на самом деле являлись «скелетом».

Клятые бедуины жили в останках исполинского чудовища! Не просто исполинского, а такого, что некогда было способно взмахом лапы, руки, крыла или чего там у него было, сравнять с землей всю столицу Лидуса!

Горы простирались на многие километры, и сложно было представить себе размер твари при жизни.

– Твоя взяла, Шакх, – выдохнула Ильмена, кидая парнишке две монетки. – А я надеялась, они не впечатлятся.

– Все чужаки впечатляются, – пожал плечами Шакх, убирая выигрыш в суму. – Дядя рассказывал, что некоторые даже в обморок падали.

Эйнен и Хаджар выругались. Каждый на своем родном языке. Это вызвало улыбку у пустынников, но веселье продлилось недолго. Вскоре Хаджар ощутил, как за ним кто-то следит.

Он поднял голову к небу, прикрыл глаза ладонью и увидел парящего под солнцем исполинского сокола. Хотя на фоне подобного скелета птичка уже больше не казалось такой большой.

Через пару минут за птицей показался и ее хозяин. Он все так же сидел на спине огромной ящерицы. Рядом на пустынном вороне ехал Харад.

– Вы быстро, – без всяких приветствий, с ходу заметил он. – Мы вас ждали не раньше начала пятого дня. А где достали лягушек?

– Одолжили у разбойников, – самодовольно улыбнулся Шакх.

Так, будто он лично взял штурмом невероятно укрепленный вражеский лагерь, героично перебил всю охрану, сразился в битве с их лидером, а теперь пожинает плоды успеха. А, ну еще он по дороге спас несколько принцесс и стал королем небольшого оазиса.

В общем, бахвальства юноше было не занимать.

– Тогда, раз мы теперь в полном составе, не будем терять времени. Сокол Сулара передал от каравана, что они вскоре пройдут вблизи от этого региона Мертвых Гор. Я уже договорился о встрече с одним из лидеров местного племени.

– И когда встреча? – спросил Эйнен.

Харад слегка нахмурился. Видимо, ему самому не очень-то нравилось происходящее.

– Сейчас, – только и ответил он.

Резко дернув за поводья, Харад развернул своего пернатого товарища и поскакал в сторону остальных членов его отряда. К удивлению Хаджара, Сулар к ним не присоединился. Говорящий с птицами, все в той же молчаливой манере отсалютовал вновь прибывшим и отправился куда-то в сторону пустыни.

Отчего-то ситуация Хаджару не нравилась. Но делать было нечего, пришлось ехать следом за главой разведчиков. Мимо сновали разные люди. Не только бедуины, но и явно разведчики и переговорщики из других караванов.

Постепенно Хаджар учился отличать их по внешнему виду. Так, если не обращать внимания, то все на одно лицо. Но если приглядеться, то всплывали какие-то отдельные, уникальные черты.

– Тебе не кажется это странным? – тихо произнес Эйнен, поравнявшись с Хаджаром. Использовал он язык островов, что сперва заставило Ильмена и Шакха покоситься на разговаривающих, но вскоре те уже не обращали внимания на происходящее позади.

– Что именно?

– Что к разбойникам отправили нас четверых? Не может быть, чтобы Сулар не распознал в них не самых достойных бойцов.

Признаться, Хаджар тоже успел над этим поразмышлять. Действительно, в происходящем было нечто подозрительное. Будто бы от них постарались намеренно избавиться, а Ильмену и Шакха отрядили вовсе не в помощь, а едва ли не в качестве слежки.

– Кажется, – кивнул Хаджар, – но я не понимаю, для чего им было бы нужно разделять отряд.

– Чтобы прибыть сюда первыми.

– Опять же – для чего?

Эйнен ничего не ответил. Он лишь провел руками по посоху и «посмотрел» в спину Хараду.

– Не знаю, Северянин, но лучше нам быть начеку. Что-то в этом всем есть… неправильное. Великая Черепаха мне судья, если я зря наговариваю на Рахаима и остальных, но, кажется, этот караван не просто так отправился в империю именно в это время.

Сказать, что слова островитянина не нашли отклика в душе Хаджара – нагло соврать. К тому же радости не прибавлял тот факт, что когда они подъехали к шатру местного вождя (самому большому и красивому, что выдавало его с головой), там стояло слишком много охраны.

Опытный взгляд Хаджара тут же определил чего-то боящегося человека. Иначе зачем ставить к входу сразу три десятка конных стражей. Ответ один – только если ждешь беды.

Эйнен с Хаджаром переглянулись и молча кивнули друг другу.

Каждый положил руку на оружие.

Глава 281

Несмотря на внушительное количество охраны, чужаков не обыскивали и впустили в шатер с оружием. Правда, транспорт пришлось оставить на совесть бедуинов, что сильно нервировало пустынников.

Внутри, как и ожидал Хаджар, царила атмосфера неги и расслабленности. На подушках лежали полуобнаженные молодые девушки. Укрытые шелковыми, прозрачными нарядами, они раскуривали трубки, затем передавая и мужчинам.

Кожа бедуинов слегка отличалась по цвету от пустынников. Она была темнее, грубее и зачастую испещрена длинными, широкими морщинами. Сами мужчины все, как один, с палашами и саблями за поясами.

Большинство испускали ауру практикующих стадии трансформации. И благодаря такой неприкрытой демонстрации силы довольно легко было определить их лидера. Тот находился вовсе не в центре, а где-то сбоку.

По каждую руку от него сидело по знойной красавице. Каждая из них могла легко дать фору той же Ильмене. Вышитый золотом тюрбан закреплял изогнутый серебряный кинжальчик. Дорогой кафтан веером раскинулся по земле, но за поясом покоилось настоящее боевое оружие безо всяких изысков на рукояти.

Но даже не это выдавало в мужчине вождя племени бедуинов, а аура истинного адепта. Скорее всего – начальная стадия, но, может, и выше. У Хаджара еще пока не было шанса научиться разбираться в аурах истинных адептов.

Вперед вышел Харад. В руках он держал небольшой сундучок из красного дерева.

Низко поклонившись, он произнес что-то на грубоватом языке, отдаленно похожем на пустынный. Хаджар свободно владел местным языком, но вот в вопросе наречий рассчитывал полагаться на нейросеть.

Вождь племени лениво взмахнул рукой. С подушек поднялись двое крепких воинов и приняли сундук. Некоторое время они молчаливо его рассматривали. По слегка затуманенным взглядам Хаджар понял, что не он первый догадался использовать медитацию, чтобы вглядываться в токи энергии.

Убедившись в том, что подношение не представляет опасности, сундук передали вождю. Тот даже не стал его открывать. Просто поставил рядом с собой и взмахнул рукой еще раз. На этот раз жест предназначался Хараду.

Глава разведчиков поклонился и уселся на подушки рядом с вождем.

Они начали неспешный диалог.

– Ты понимаешь их наречие? – шепнул Хаджар Ильмене.

Девушка покосилась в сторону Хаджара и кивнула.

– Они обсуждают условия прохода нашего каравана, – начала переводить Ильмена. – Харад предлагает десять молодых верблюдов, сорок литров воды и золото.

Вождь задумчиво почесывал острую, густую бороду. Очередным взмахом руки он подозвал к себе одного из мужчин. Некоторое время они о чем-то шептались.

Наконец он ответил и, учитывая, как изменился в лице Харад, перевод не требовался.

– Вождь не согласен, – шептала Ильмена. – Он говорит, что в этом сезоне у них достаточно и воды, и верблюдов. А золото бедуины не ценят.

Надо же – народ, которому не требуются деньги. Хотя, если подумать, это легко объяснить. Бедуины – народ кочевой. Лишь в конце сезона они возвращаются к Мертвым Горам. Зачем им таскать по пустыне блестящий металл.

Все что им нужно – они либо производят сами, либо завоевывают. Ну или грабят – если спросить караванщиков.

Харад оказался готов к такому повороту событий. Теперь уже он сам взмахом руки подозвал одного из членов отряда. Они пошептались. Хаджар старался вчитываться в движения губ, но не так уж просто было «читать» чужой язык, на котором говоришь от силы несколько месяцев.

Вскоре разведчик кивнул и вышел. Какое-то время в шатре висела блаженная тишина. Хаджара с остальными усадили на подушки. К мужчинам тут же прижались стройные смуглокожие красавицы.

Кто-то протянул деревянную трубку. От нее вилась плетеная трубка, приставленная к стеклянному кувшину, где пузырилась белесая жидкость и клубились пары дыма.

Хаджар отказался от кальяна. Он слышал о том, что у бедуинов там обычно не табак, а легкий наркотик. А в данный момент больше требовалась ясная голова, нежели легкая.

Остальные, даже Эйнен, оказались не против. Хотя, как вскоре заметил Хаджар, островитянин лишь делал вид, что дымит. На самом же деле он тоже не позволял своему разуму утонуть в дурмане.

Вождь и Харад о чем-то спокойно болтали. Ильмена даже и не думала переводить, а значит, ничего серьезного там не было.

Если, конечно, доверять Ильмене.

Внезапно Хаджар понял, что у него разболелась голова. Он никогда не любил интриг и хитросплетений чужих планов. Сам привык действовать быстро и дерзко, с боем вырывая из лап судьбы то, что считал своим по праву. Сейчас же Хаджар буквально всем своим «я» ощущал свою беспомощность.

Мерзкое, неприятное чувство.

Хаджар посмотрел на меч, лежащий у него на коленях.

Если бы он был сильнее, смог бы он вновь идти вперед с прямой головой?

Когда в шатер вернулся разведчик, Эйнен предупреждающе положил руку на плечо Хаджару. Подчиненный Харада держал в руках металлическую цепь. Поводок, за которым плелись семеро человек. На каждом по рабскому ошейнику.

Четверо мужчин и три девушки.

Процессию замыкал Сулар. Теперь стало ясно, почему его отослали. Вернее – за кем.

– Харад предлагает вождю этих рабов в обмен на проход каравана, – перевела Ильмена.

Девушка с небольшой тревогой вглядывалась в холодные, почти синие глаза Хаджара. Тот держал себя в руках. Его меч пока еще был слишком слаб, чтобы разрубать на своем пути любые цепи.

Он не мог решать даже собственную судьбу. Как бы он смог помочь этим людям?

Вождь вновь скомандовал своим соплеменникам. На этот раз с подушек поднялся не только мужчина, но и единственная женщина. Единственная в том плане, что она была полностью одета и ни за кем не ухаживала.

Ее лицо пересекал широкий шрам, а вместо правого глаза – повязка, вышитая жемчугом и чем-то еще. Это показывало высокий статус воительницы, так как жемчуг в пустыне был крайне редким материалом.

Мужчина бедуин подошел к четверке парней. Каждого он пощупал за плечи, осмотрел зубы, а затем слегка порезал щеки и попробовал кровь на вкус. Одному он кивнул, а трех сразу забраковал мощным тычком в живот.

Рабы сгибались, хрипели, падали на песок, но никому до этого не было дела.

Женщина же резкими движениями срывала то немногое, что заменяло рабыням одежду. Она внимательно разглядывала их волосы и зубы. Щупала груди, а потом скользила ладонью между ягодицами, закапываясь пальцами в волосы чуть ниже пояса.

Девушкам, на первый взгляд, не было и семнадцати весен. Они краснели, еле сдерживали слезы и кое-как пытались прикрыть свою наготу. Две из них прошли проверку бедуинки, третья же получила плевок в лицо.

– Вождь не берет в гарем нечистых девушек, – пояснила Ильмена. Она тоже воспринимала происходящее вполне естественно. Ни тени эмоций от женской солидарности не промелькнуло на ее лице. – Две девственницы, а третью, если и возьмут, отдадут на общие утехи. А те трое – они слишком слабые. Не выдержат.

Какое-то время вождь продолжал общаться с Харадом. Они явно жарко торговались. Хаджар же не мог отвести взгляда от ошейников. У него почему-то заболела шея. Зачесалось то место, где некогда и его самого обжигала рабская печать.

Наверное, если бы не собственный опыт десятилетней жизни в роли раба, Хаджар бы и сам не обращал внимания не происходящее. Но каждый тычок, каждый плевок в рабов он ощущал, как на себе.

Рука сама собой легла на рукоять клинка…

В этот миг прозвучало протяжное мяуканье и из тюрбана Хаджара, привлекая всеобщее внимание, выпрыгнула Азрея. Она приземлилась на колени своему двуногому товарищу и заглянула тому в глаза.

Дыхание Хаджара выровнялось. Пальцы едва ли не со скрипом разжались и выпустили рукоять.

Еще не время…

– Чехары, – выругалась Ильмена.

Хаджар очнулся и увидел, как вождь бедуинов стоит на ногах и тычет пальцем в сторону Азреи. Нетрудно было догадаться, что он сейчас попросил в обмен на проход каравана.

– Сильно ли ты дорожишь своим питомцем, Северянин? – спросил Харад.

Глава 282

– Попробуй подойти и узнаешь, – казалось бы, спокойно ответил Хаджар, но по его глазам было видно – любой, кто сделает хоть один шаг вперед, тут же подставит себя под удар меча.

– Успокойся, Северянин, – Харад в примирительном жесте поднял вверх ладони, – никто не станет претендовать на твою собственность.

Азрея повернулась к главе разведчиков и опасно зашипела.

– Она не собственность, пустынник. – Хаджар поднял котенка и убрал его обратно в недра тюрбана. – Это друг.

– Друг? – переспросил Харад. – Все же странные вы люди, варвары. А что ты скажешь, если за этого друга…

Тут он посмотрел на вождя племени. Бедуин кивнул, и Харад продолжил:

– Если я предложу тебе двадцать литров воды и этих трех рабынь, – последнее слово Харад произнес с легкой брезгливостью, и Хаджару показалось, что на него вылили целый ушат помоев.

– Я отправлю тебя в постель к демонам.

– Говори на нормальном языке, Северянин. Я не понимаю твоего варварского гундежа.

Хаджар намеренно отправил Харада куда подальше на лидусском. Еще в тот момент, когда вождь ткнул пальцем в Азрею, в голове Хаджара мгновенно созрел план. Оставалось только надеяться, что он правильно понял нравы бедуинов по их внешнему виду и одежде.

– Переводи на язык бедуинов, Ильмена, – тоном, не терпящим пререканий, скомандовал Хаджар.

Непокорная девушка, сама того не осознавая, начала переводить его слова. Когда же она спохватилась и собралась отослать варвара ко всем чехарам, было уже поздно.

– Я предлагаю бой, – говорил Хаджар, смотря в глаза вождю. – Ваш лучший воин против меня. Если выигрываю я – вы пропускаете наш караван. Если вы – все мое имущество становится вашим.

Когда Ильмена закончила перевод, в шатре стало необычайно тихо. Харад хотел что-то возразить, но его заткнул властный взмах руки вождя бедуинов. Какое-то время он и Хаджар играли в гляделки.

Неожиданно Хаджар понял, что вождь не был столь молод, как казался. По внешнему виду ему сложно было дать больше тридцати, но глаза выдавали столетия, пройденные по этому безжизненному краю.

Вождь подошел к Хаджару. Аура истинного адепта давила на плечи огромной скалой, но Хаджар не пошатнулся. Его взгляд был все таким же строгим и чистым.

– Как звать тебя, ноги чужая земля?

Такого ломаного пустынного языка Хаджар не слышал даже из собственных уст.

– Хаджар Травес.

– Хаджар, – протянул адепт. – Старое имя. Старее песка и ветра.

Он повернулся к Хараду и что-то произнес. Глава разведчиков вновь попытался возразить, но уже в который раз был остановлен. В итоге, выругавшись, он повернулся к Хаджару.

– Доволен, Северянин? Завтра на рассвете ты будешь биться с их воином. И, видят Великие Звезды, если ты проиграешь – мы все будем обречены. А тебя будет ждать судьба намного хуже нашей смерти от нехватки еды и воды.

– Польщен твоей верой в меня, – хищно улыбнулся Хаджар.

Подняв меч с колен, он отсалютовал кивнувшему ему на прощание вождю и вышел из шатра. Не обращая ни на кого внимания, Хаджар запрыгнул в седло, дернул поводья и отправил свою лягушку вскачь.

Уже спустя час он находился на самой границе Мертвых Гор. Солнце за это время уже успело подобраться опасно близко к границе горизонта. Словно крича от испуга, что может исчезнуть, оно окрасило небо в багровые тона. На фоне золотого песка и белых скал-костей это создавало иллюзию горящего неба.

Спустившись на землю, Хаджар сложил костер и укрылся пледом. Пламя долго не занималось, а потом и вовсе несколько раз гасло. Только с пятого раза Хаджару удалось сложить некое подобие колодца, какие делали Ильмена с Шакхом.

– Долго будешь прятаться?

Из тени, бесшумно и почти незаметно, появился Эйнен.

– Почему ты решил, что я буду следовать за тобой, Северянин?

Хаджар пожал плечами.

– Мне показалось, что ты хотел что-то сказать.

Эйнен сел рядом. Он запалил трубку и «уставился» в пламя. Интересно, видел ли он что-то своими закрытыми глазами или ориентировался в мире иными способами. На этот вопрос островитянин никогда не отвечал.

Он вообще редко когда отвечал. Предпочитал делать вид, что не слышит вопроса. Или у него нет времени на длинную историю. А все его истории всегда были длинными. Наверное, поэтому он никогда их и не рассказывал.

– В вашем королевстве любой раб может стать генералом? – внезапно спросил он.

Хаджар дернулся, но быстро взял себя в руки. Его спутник никогда не походил на глупца. К тому же его самого одолевали демоны прошлого. Может, они и шепнули на ухо столь точную догадку.

– Только самые удачливые, – криво усмехнулся Хаджар и помассировал шею. – Мне, наверное, повезло больше, чем остальным.

Трещали поленья, дул ветер. Солнце неумолимо клонилось за горизонт.

– Это трудно – жить рабом?

Удивительно, но Хаджар никогда не задумывался над этим вопросом.

– Жить – неподходящее слово. А выживать… – Хаджар провел пальцами по рукояти клинка. – Нет, не особо. Как и всем. Разве что ты видишь свои цепи, а другие – нет.

Эйнен кивнул, будто соглашаясь с какими-то своими мыслями.

– Мой отец был хозяином работоргового флота, – размеренно, едва ли не по слогам произнес он и поднялся на ноги. – Если ты захочешь биться со мной, я буду ждать.

Островитянин развернулся и сделал несколько шагов по направлению к Мертвым Горам.

– Мы же договаривались, что через месяц, – окликнул его Хаджар.

Эйнен замер. Какое-то время он молча стоял, а потом обернулся. Из-под его слегка приподнятых век выглядывали две фиолетовые радужки.

– Дети не должны быть в ответе за грехи своих отцов, – тихо произнес Хаджар. – Так что через месяц, лысый. Спарринг. Как и договаривались.

Эйнен ничего не ответил. Он просто исчез среди теней. Может быть, это были слова, которые он хотел услышать. Может, те, которые Хаджар должен был сказать. Но отчего-то кошелек с двумя браслетами на его поясе стал намного легче.

– Ну ладно, – вздохнул Хаджар.

Он принял позу лотоса, прикрыл глаза и начал постепенно погружаться в глубины Реки Мира. Границы реальности истончались, но в то же время все становилось немного отчетливее. Чуть резче. Слегка понятнее.

Это длилось недолго. Ровно до того момента, как Хаджар не рухнул в высокую зеленую траву. Над головой светило солнце. Не такое горячее и близкое, как в Море Песка.

Простое, теплое, весеннее солнце, ныряющее среди пышных кучевых облаков.

Дул свежий западный ветер. Он трепал полы лазурных одежд стоявшего на камне мужчины. Его длинные черные волосы струились, словно по водной глади. И если бы не глаза со зрачками-веретенами и рога, ничто не выдало бы в нем не человека.

– Достопочтенный Травес, – поклонился Хаджар. – Много времени прошло с нашей прошлой встречи.

– И вижу, это время пошло тебе на пользу. Раньше ты не был настолько учтив.

Ну, что сказать – за эти годы Хаджар на собственной шкуре понял, насколько сложно в этом мире добиваться силы. Так что дракон, отдавший ему свое сердце, теперь вызывал у него безмерное уважение.

– Вы пришли рассказать мне о вашем требовании?

– Нет, мой юный ученик, для этого еще не пришло нужное время. Сейчас я здесь, потому что твои сердце и дух оказались готовы меня принять. Я пришел, чтобы учить тебя.

Хаджар слегка нахмурился. Раньше он справлялся с этим и самостоятельно.

– Ты в совершенстве освоил первые три стойки «Меча легкого бриза». Немного медленнее, чем я от тебя ожидал, но все же. Но что касается четвертой стойки – она слишком сложна, чтобы изучать ее в одиночку.

В руках Травеса появился меч. Вернее – ветка от дерева. Но, знают боги, Хаджар вместо нее видел пропитанный кровью клинок. Опаснейшее оружие.

– Готов ли ты, мой ученик, узнать тайну стойки «Падающего листа»?

Без пафосного названия, конечно же, не обошлось…