Текст книги "Сердце Дракона. Книга 4"

Глава 331

Тилис пребывала в медитации в своей комнате, доставшейся ей в момент отъезда сестры. Та обещала вернуться как можно быстрее, но начался уже четвертый год ее отсутствия.

Медитация шла не лучшими темпами. Мысли постоянно сбивались и оттого энергия из Реки Мира то и дело «утекала сквозь пальцы». Комната в доме рядом с центральной площадью была просторным помещением, так что неудивительно, что миниатюрная фигурка Тилис выглядела в ней несколько неуместно.

Видимо, так же подумал слуга, неловко прокашлявшись около входа.

Закатив глаза, качнув огненно-ржавой шевелюрой и сверкнув зелеными глазами, Тилис резко повернулась к двери. От ее гнева огонь в жаровне-камине вспыхнул и закружился миниатюрным торнадо.

Слуга тут же согнулся в поясе и спрятал взгляд. Все в подземном городе знали, что с Тилис, одной из учениц Мудреца, лучше не шутить.

– Что?! – рявкнула Тилис. – Или ты прервал мою медитацию из своего детского любопытства?!

Слуга покраснел. Ему еще не было и семнадцати весен, а Тилис всегда медитировала полностью обнаженной. И, видят Вечерние Звезды, в своем обвинении она была не так уж и не права.

Мало кто из мужчин смог бы отказаться от того, чтобы бросить короткий (или не очень) взгляд на ее бронзовую кожу и волнующие воображение изгибы тела.

– Вас зовут на Первый пост, – отчеканил юноша.

– Первый пост? – переспросила Тилис, не сразу поняв, что именно она услышала.

Как только сознание переварило и усвоило информацию, она вскочила на ноги. Слуга едва не захлебнулся слюной, глядя, как напряглись упругие ягодичные мышцы и качнулись крепкие груди. Впрочем, рыжую ведьму это нисколько не волновало.

Накинув шаровары, рубашку и затянув кафтан, она схватила жезл со сверкающим камнем в навершии и, крикнув:

– Дай пройти! – отшвырнула слугу в сторону.

Последнему изрядно повезло приземлиться на широкую кровать. Собственно, на ней он и остался лежать – вдыхал запах той, что спала здесь. Тилис же, даже не запирая двери, выскочила на улицу.

Она помчалась по каменным улочкам, порой огибая светящиеся сталагмиты, рвущиеся сквозь мостовые и крыши некоторых домов. Далекий свод светился мерным зеленоватым светом, исходящим из многочисленных глубоких трещин.

Свернув около центральной площади, Тилис помчалась по широкому мосту, перекинутому через черную бездну бездонного провала. Однажды кто-то смелый попытался проверить, насколько глубок этот провал.

На тысяче километров закончилась его веревка и терпение. Когда же он втягивал «линейку» обратно, то обнаружил, что конец был откушен. После этого никто уже не проверял, а на границы провала наложили могучие заклятия.

Низкие кирпичные домики, в основном одноэтажные, мелькали по обе стороны от улицы. Сияли фонари, излучавшие столь редкий под землей нежный белый свет. Мало кто получал возможность выйти на поверхность, и о солнце здесь ходили такие же байки, как на поверхности о самом подземном городе.

Вскоре домики сменились хозяйственными постройками. Виднелся мост, за которым начинались пастбища и фермы. Пара колодцев, от которых вились медные трубы, вновь уходящие куда-то под породу.

И только за ними ведьма наконец остановилась.

– Опаздываешь, Тилис, – проворчал низкорослый плотный мужчина с намечающимся хмельным брюшком.

– В следующий раз отправляйте слугу, у которого в голове не плещется собственное семя, – фыркнула Тилис.

Из шести присутствующих, двое из которых были вооружены мечами и копьями, а не жезлами, только Тилис была женщиной. Но никто никак не прокомментировал язвительное замечание.

Любой, кто проходил обучение в школе подземного города, прекрасно знал, насколько острыми обладали языками две ведьмы-сестры. А поскольку обучение там в свое время проходил каждый житель города, то…

– Охранные чары подали сигнал, – продолжал пузатый колдун, – у входа в город двое чужаков. Но у одного из них не принадлежащие ему амулеты Мудреца.

Народ переглянулся и зашептался. Каждому, кто выходил на поверхность, Мудрец лично ковал и выдавал специальную печать-амулет. Только с ней он мог вернуться обратно. Мало кто понимал, зачем нужен подобный ключ, без которого нельзя вернуться домой, но горожане не спорили.

– Чьи это амулеты? – спросила Тилис.

Мужчина запнулся на полуслове и слегка отвел взгляд в сторону.

– Чьи, Рамухан?! И не прячь от меня своих глаз!

– Мне жаль, Тилис…

По пещере протянулся резкий, дикий крик, больше похожий на плач. А может, именно им он и был.

* * *

Сознание всеми силами пыталось оставить Хаджара, но крепкая воля держала его на месте. Эйнен, кажется, уже не двигался. По его спине и голове текла вязкая, густая кровь. Хаджар хотел было закричать, позвать кого-нибудь на помощь, но не мог. Сил у него почти не оставалось. Хотя какое почти… Не оставалось.

Ветер продолжал трепать волосы и изорванные одежды. Здесь наверху, на вершине гор, он всегда был намного сильнее и холоднее, чем внизу. И несмотря на горячий песок, Хаджар ощущал уже, казалось бы, позабытую прохладу.

Где должен находиться вход в подземный город? Кто-то бы сказал, что в глубокой пещере, иные предположили бы существование неких врат, скрытых магией и чарами.

Глупости.

Вход в мифический, даже для самих пустынников подземный город находился на вершине горы. Окруженный золотыми облаками, среди пронзающих небо горных пиков, он выглядел открывшим пасть древним, застывшим монстром. А в глотке зиял провал, обвитый плющом и редкой зеленой травой.

Десятки раз Хаджар слышал от Серы рассказы о ее родине. Он надеялся, что она сама проведет его по каменным залам, покажет знаменитые белые фонари и светящийся потолок.

На мгновение Хаджару даже показалось, что из черного зева под механический скрип действительно появилась ведьма. Сестра его брата. Но, как оказалось, это была лишь игра его уставшего разума.

Выставив перед собой жезл, на него с ненавистью смотрела рыжая ведьма. Наверное, как у всех ведьм и в принципе красивых женщин, у нее действительно было что-то общее с Серой, но не более.

Что-то обронили пухлые алые губы, и вокруг жезла закрутился веер золотых иероглифов. От них повеяло мощью, равной убийственной технике стоящего на грани становления истинным адептом.

Хаджар, пожалуй, смог бы защититься от этого заклинания, будь он хотя бы в средней своей форме.

Сейчас же он мог лишь смотреть на приближающуюся к нему смерть.

– Стой, Тилис! – прозвенел чей-то голос.

Перед Хаджаром возникла фигура пузатого мужчины. Смешно звенели бубенчики на его красных, с загнутым носом башмаках.

– Уйди, Рамухан! Я отправлю это ничтожество к его позорным предкам!

На мгновение глаза ослепила вспышка света. Как если бы с жезла ударил поток золотого с оранжевыми прожилками пламени. Пузатый что-то прошептал и начертил собственным жезлом небольшой полукруг. Вокруг него, демоны и боги, взмыла самая настоящая стальная стена, о которую и разбился поток огня.

«Чертов истинный путь», – подумал Хаджар. На подобное не была способна ни одна адекватная техника. Даже те приемы, что использовали Шакх с остальными пустынниками, ни в какое сравнение не шли с этим.

– Оставьте меня в покое, чехары! – рычала рыжеволосая ведьма, когда ее опутывали крепкие веревки, украшенные разнообразными иероглифами.

– Она не в себе! – рычал пузан, из жезла которого и исходили эти самые путы. – Отведите ее в келью. Заприте и доложите Мудрецу. Пусть сам решает, что ему делать со своей ученицей.

Кричащую, извивающуюся в попытках освободиться, рыжую ведьму потащили к зеву. Ее крики эхом докатывались до Хаджара. В основном в них звучали обещания убить, страшные ругательства, оскорбления предков и прочего.

Стандартный набор недовольного. Так его называл Неро.

Наступил тот момент, когда даже крепкая воля не могла удержать ускользающего сознания. Перед тем как мир погрузился во тьму, Хаджар увидел наклонившегося к нему пузана.

– Хорошие глаза, чужеземец. С такими можно и выжить в яме…

Тьма.

Глава 332

Тяжелые, черные, с огненными прожилками облака закрывали небо. На гребне скалы стояли несколько фигур. Они смотрели на то, как у подножия сражаются ряды солдат. Сотни тысяч, облаченных в легкие кожаные доспехи, рвались на ряды укреплений противника.

Ревели гиганты, которых наняли в империи защитники очередного города. Легкими ударами булав они разбрасывали десятки солдат армии Солнцеликого в разные стороны. Мелкой крошкой песок укрывали раздробленные кости. Сияли в свете горящего неба алые рубины крови.

Огромные, массивные стены казались неприступными, но из стоящих на гребне ни у кого не возникало сомнений, что они падут. Несмотря на всю их массивность и кажущуюся неприступность, стометровые, шириной в две телеги, они падут.

Из самой высокой точки замка, уходящей далеко за горный гребень, испуганно выглядывала голова с седой шевелюрой. Старик – шейх города, давно уже забывший, как держать в руках саблю, боялся даже показаться на глаза Санкешу, не то что самому выйти против него.

Рыцарь духа – от этого гордого звания осталось лишь… звание и никакой гордости. Тысячи лет шейх не брал оружия. Видят Вечерние Звезды, он боялся, что уже давно скатился вниз, и хорошо, если справится с новичком Небесным солдатом.

У подножия стен, больше похожих на монолитные, исполинские камни, кипела битва. Сверкали вспышки техник и заклинаний. С парапетов на головы бегущим по лестницам (а некоторым и прямо так – по стенам) падали горящие камни, стекали кипящие смола и масло. Десяток великанов высотой в двенадцать метров легко заменял собой десятки тысяч практикующих.

От их шагов дрожала земля. От их ударов вибрировал воздух. Но даже эти чудища, на которых шейх потратил приличное количество денег, не могли сдержать натиск армии Солнцеликого.

Войска Санкеша все ближе и ближе подходили к стенам. Уже разворачивали дула массивные пушки, струнами натягивались канаты в требушетах. Артиллерия готовила залп по центральным воротам. Массивные и тяжелые, они могли дать фору многим фортовым стенам в Лидусе, но здесь считались легкой мишенью.

– Сын трусливого пса, – сплюнули за спиной.

Санкеш даже не стал оборачиваться. Развевался на ветру его багровый плащ. Легенды говорили, что он смочил его в крови тысяч поверженных врагов, и когда-то белый, он стал краснее свежей крови. Он никогда не спорил с этими байками. Порой страх оказывался полезнее даже самой свирепой армии.

На широких, бугрящихся мышцами плечах лежали волнистые черные волосы. Они слегка накрывали такую же могучую грудь. Каждая мышца – как валун. Каждая жила – как канат требушета.

На солнечном сплетении красовалась золотая татуировка восходящего солнца.

Санкеш не носил нагрудного доспеха. Каждый его противник мог увидеть бронзовую кожу, на которой, кроме татуировки, не было ни единого шрама. Так Солнцеликий демонстрировал свою силу и воинскую доблесть. Ни один меч не мог его ранить. Ни одна стрела – пронзить.

Тяжелые золотые наручи на предплечьях – вот и вся его броня. Вместо пояса – широкий шелковый кушак, крепящий легкую кольчужную юбку-броню. Она обнажал жесткие ноги, которые с первого взгляда одним ударом могли оставить трещину в стенах осаждаемого города.

Так же лишенные брони, лишь золотые поножи – вот и все, что их защищало.

Санкеш опирался на тяжелую секиру. Высотой почти два с половиной метра, она лишь немного обгоняла его самого в росте. Рядом стоял могучий пустынный жеребец. Такой огромный, что для обычного человека показался бы чудовищем. Для Санкеша же – верный друг, который не раз выручал его в самых тяжелых ситуациях.

Восемь мощных копыт животного буквально искры выбивали из скальной почвы.

Позади же Солнцеликого на простых лошадях восседала группа северян. Не тех, что приходили из Лидуса или Балиума, этих изнеженных тонкокожих чумазых нищих.

Нет, это были настоящие северяне.

Волосы цвета молодого золота. Глаза яснее самой чистой воды. Кожа белая, как кость. Даже здесь, в пустыне, они были закованы в тяжелую броню. Украшенная многочисленными знаками, она излучала вокруг себя ауру холода. Каждый из девяти всадников – Небесный солдат от начальной до пиковой стадии.

Их шлемы, увенчанные рогами диких тварей, внушали одновременно страх и уважение.

Санкеш выбрал в качестве личных телохранителей именно их, возможно, благодаря как раз этой черте. Северяне Дарнаса тоже уважали страх. Они до сих пор, даже во времена расцвета цивилизации, приносили кровавые жертвы Дергеру. И не в странных ритуалах, которые призваны собрать «злую энергию», а по праздникам – как если бы в столице Дарнаса резали девственниц на каждый праздник дождя.

– Его мужское естество, да звенит меч Дергера, отсохло еще при рождении!

Северяне дружно засмеялись. Их акценты походили на скрип точильного камня и рев горна одновременно. Их массивные фигуры, залитые мышцами и хмелем, заставляли тонкокостных пустынников испытывать трепет.

Санкеш в такие моменты был даже благодарен старой войне, благодаря которой он прожил на севере почти полвека. Там он стал сильнее, его тело закалилось, его нрав посуровел. Только благодаря этому он смог вернуться и взять в свои руки корону пустыни.

– Мой повелитель, – прошелестел легкий голосок. Но, видят Вечерние Звезды, глуп будет тот, кто поддастся его сладкому звону.

Арликша, дочь Санкеша, давно уже стояла на грани становления Рыцарем духа. Ее техники иллюзий были настолько отточены, что уже в детстве она могла ввести в заблуждение даже своего отца.

В руках девушка держала длинный кожаный поводок. На другом его конце дергалась маленькая девочка. Порванный кафтан, растрепанные волосы, кровоподтеки на лице. Сломанные ногти, лоскуты кожи, свисающие с окровавленных ладошек.

Сбитые ноги, лишенные даже самых тонких башмаков. По икрам уже поднималась песчаная болезнь – кожа засыхала белой коркой, а потом шелушилась и отваливалась. Если сильно запустить такую, то можно «стесать» себя вплоть до кости.

– Поднимись, Арликша. – Только при разговоре с дочерью на лице Санкеша могла промелькнуть хотя какая-то эмоция.

Многие говорили, что эту черту он взял от своего учителя – Рахаима. Правда, большинство из этих «многих» уже давно обивали пороги домов своих предков.

– Я привела Ключ. – Девушка дернула за поводок, и маленькая Сера упала на камни. Приземлившись лицом, не в силах подставить руки для защиты, она даже не вскрикнула и не всхлипнула от боли.

Санкеш склонил голову набок и подошел ближе. Присев на корточки, с любопытством он разглядывал существо столь древнее, что могло видеть, как в Море Песка росли леса и плескались озера.

– Разве ты не можешь чувствовать боли, Ключ? – спросил он.

Сера подняла взгляд на своего пленителя. В нем одновременно плескалась обида маленького ребенка и ярость прожитых миллионов лет. Или просуществовавших… Она ведь не была человеком. Лишь созданием, которые некогда соорудили жители Города Магов.

– Ты умрешь.

– Возможно, – пожал плечами Санкеш, – а возможно, и нет… если стану бессмертным или богом.

Сера покачала головой и вытерла кровь с разбитых губ и носа.

– Даже так – ты все равно умрешь.

Солнцеликий изогнул левую бровь.

– Тебя убьет дядя Хаджар! – выкрикнула Сера со всем гневом, на который только способен ребенок. – Он придет за мной и убьет тебя. И всю твою армию. Всех вас! Он всех вас убьет!

Губы Санкеша изогнулись в широкой усмешке. Будто нашкодившего котенка, он поднял Серу за шкирку и на вытянутой руке «вывесил» над гребнем скалы.

– Смотри, Ключ! Смотри на величие будущего бога!

У подножия горели пожары в очередном городе, павшем под поступью Солнцеликого. Великаны, поверженные и сломленные, лежали на окровавленном песке. Разбитые стены обрушились прямо на глазах. Массивные ворота превратились в груду щепок и досок.

Миллионы солдат рвались в бой с кличем «Солнцеликий» на устах. Они выглядели безумным от голода хищным существом, золотым покрывалом накрывавшим павший город.

Поднимался плач горожан, падали статуи, рушились дома и фонтаны. Будто саранча, армия Санкеша сравнивала город с землей.

– Он всех вас убьет! – Ни тени испуга не отразилось на лице Серы. Голос звучал твердо уверенно. – Потому что дядя Хаджар – дракон!

– Дракон?! – фыркнул Санкеш. Его гордость задело такое бесстрашие маленького ребенка. – Тогда смотри, может ли твой «дядя» сделать подобное?

Отшвырнув Ключ себе за спину, Санкеш занес над головой секиру. Ни один дракон, ни один город, ни одна армия не остановят его поступи. Ибо он – будущий бог.

Золотая энергия штормом взвилась вокруг Солнцеликого. Огромным торнадо она вонзилась в пылающее небо. Молнии забили по полю. С ревом Санкеш опустил секиру в жестком, рубящем ударе.

– Палач городов! – выкрикнул он.

Глаза Серы расширились от ужаса, когда огромный монолитный замок обуяло золотое пламя, а сам он начал распадаться на сотни частей. С криком умирал шейх города, не способный защититься от удара, преодолевшего расстояние едва ли не в километр.

Санкеш, увидев страх в глазах девочки, удовлетворенно хмыкнул.

* * *

С выкриком:

– Сера! – Хаджар открыл глаза.