Текст книги "Сердце Дракона. Книга 4"

Глава 304

– Что вы делаете? – прорычал Шакар.

Рахаим, сидевший рядом с шейхом, уже собирался привстать, но ему на плечо легко опустилась рука этого самого шейха. Взгляд Рыцаря дрогнул, а затем из него выветрился туман безмятежной неги. Две ярких зеленых звезды прямо смотрели на Хаджара и Эйнена.

– Прошу простить их невежество, достопочтенный Умар, – слегка поклонился Рахаим. – Они не знали солнца песков, и их кровь не впитала наших укладов, и…

Шейх повернулся к караванщику и слегка улыбнулся.

– Твои речи всегда так сладки, достопочтенный учитель, но сейчас в них нет ни смысла, ни толка.

Эхо от слов шейха еще не успело доиграть под сводом, как сердца Хаджара и Эйнена пропустили удар. Постепенно все становилось на свои места. Становилось и тут же выбивало другие фигуры, до этого занявшие позиции на доске умозаключений.

Разумеется, Рахаима привечали и пускали во дворец шейха Курхадана, поскольку тот некогда был его учителем. А как бы силен не стал ученик, если его отношения с учителем были настоящими, то они пройдут сквозь любые границы силы и времени.

Хаджар знал это лучше, чем кто-либо другой. И сейчас бы без промедления он бы опустился на колени перед Южным Ветром и не смел бы оторвать лба от пола. И это несмотря на то, что Хаджар уже давно превзошел своего первого наставника.

Но дело ведь не в силе, а в уважении.

И пусть этот вопрос решился, но… кем был Рахаим? Простым погонщиком, пусть и довольно сильным Небесным солдатом. Но он уже был стар. Его лучшие годы шествия по пути развития прошли. Недаром говорят, что тот, кто состарился практикующим, им и умрет. В таком возрасте практически невозможно шагнуть дальше.

Даже в легендах такого не упоминалось. А в последнее время Хаджар был склонен верить, что в каждой сказке, есть доля… сказки.

И все же – сперва обмолвки Харада о некогда тесных отношениях между Рахаимом и Санкешем, а теперь и шейх Курхадана – Умар. Король для местных. Демонов Рыцарь духа.

Бывший ученик простого караванщика.

Ага, конечно, простого. И караван его отправился в путешествие именно накануне местного аналога всеобщего помутнения разума, на фоне библиотеки Города Магов.

– А вы, бравые мужи с севера и востока, – Умар повернулся к стоящим Хаджару и Эйнену, – примите мою благодарность за помощь в защите нашего города. Ни в коем случае не пытайтесь преклонить колени, ибо я вижу, битва не прошла для вас даром.

Шейх щелкнул пальцами и махнул рукой. Служки, столь незаметные, что почти сливались со стенами, тут же схватили… стулья. Обязательно деревянные, обшитые бархатом, украшенные резьбой.

Вельможи с завистью выдохнули. Для пустынников предложить кому-то стул – высокая честь. Хотя бы просто потому, что их здесь (из-за все той же древесины) было жутко малое количество.

Служки – юноши, не встретившие и двенадцати весен, – поставили позади Хаджара и Эйнена стулья. Глубоко поклонившись, они незаметно юркнули обратно к стене.

Переглянувшись, спутники сели и демонстративно приставили к спинкам свои «костыли».

– Ну, бравые воины, – шейх азартно схватил с подноса гроздь винограда и подался вперед, – расскажите мне о своих странах. Видят Вечерние Звезды и слышит учитель, в юношестве я мечтал отправиться в путешествие, но, как видите, – шейх раскинул руки, будто пытаясь обхватить свой зал, – правитель не может оставить свой народ. Мои мечты так и остались мечтами.

Первым начал свой рассказ Эйнен. Хаджар, слушая островитянина, с каждым новым услышанным предложением убеждался в том, что для того такие диалоги не были новшеством. Наверное, будучи сыном главы флота (пусть и работоргового), он достаточно исходил бескрайние моря и встречал разных людей, с которыми приходилось общаться на подобные темы.

Шейх то и дело что-то спрашивал, что-то уточнял, порой восхищался, иногда кривился от недовольства. Смеялся, ярился, сбрасывая с подносов яства. Один раз он гоготал так сильно, что задрожали драгоценные камни в фонтанах. А один раз впал в такую ярость, что голыми руками скомкал железный кувшин.

Железная утварь в пустыне тоже считалась роскошью. Металлов здесь практически не добывали, а что добывали – пускали на оружие.

– Признаться, на острова я попасть никогда не хотел, – под конец рассмеялся Умар, – слишком жестоки ваши женщины. Как скалы, омытые соленой водой. Мне больше по душе песчаные…

Рука шейха соскользнула с бедра красавицы чуть ниже, прячась среди складок шаровар. Девушка покраснела, а затем издала сладостный стон и прижалась всем телом к шейху.

У некоторых молодых вельмож взгляд подернулся дымкой. Среди таких был и Шакх. Видимо, не к одной только Ильмене молодой человек питал чувства. Он, как и положено юноше в таком возрасте, довольно быстро переключался с одной цели вожделения на другую. Или, в данном случае, другие.

– Что же до тебя, Северянин… – Шейх вытащил руку, вытер ее о ближайшую подушку и схватил очередную гроздь винограда. – Учитель говорил, ты был на своей родине генералом?

– Все верно, достопочтенный Умар, – кивнул Хаджар.

Многие из присутствующих тут же заинтересовались.

– Генерал! – хлопнул в ладоши шейх. – Как же гордо это звучит! Я тоже когда-то хотел быть генералом. Командовать легионами империи! В Море Песка армий особо и нет. Скажи мне, генерал, сколько Небесных солдат было в твоем подчинении?

– Нисколько, достопочтенный Умар. Лидус – небольшое королевство. Я командовал двумя миллионами войск, среди которых практикующих было не больше трехсот тысяч.

Шейх пару раз хлопнул ресницами, а потом засмеялся. Он катался по подушкам, хватаясь за живот и утирая слезы. Его заливистый гогот поддержали и остальные вельможи. Особенно в этом усердствовал Шакх. Юноша буквально душил себя смехом, показательно стуча кулаком по стене.

Хаджар на происходящее не обращал внимания. Он прекрасно понимал, как его слова звучали даже для пустынников. Чем гордиться, когда стража Курхадана могла бы легко разбить всю Лунную армию?

И все же Хаджар чувствовал, что честь была задета. Не его. А тех отчаянных храбрецов, что гибли под штандартами и флагами его родины. Вне зависимости от того, насколько они были сильны, их сердца оказывались крепче стальных и отважнее тигриных.

Машинально Хаджар потянулся к клинку, но рука схватила лишь пустоту. Пустые ножны слегка качались на его поясе.

– Генерал, – повторил Умар, на этот раз с легкой ноткой иронии в голосе, – расскажи мне, как в твоих волосах оказались амулеты бедуинов, а на левой руке Имя, начертанное их шаманом?

Смех и разговоры в зале замолкли. Никто из присутствующих не помнил и не знал ни единого чужака, которым воинственные, свободные племена песков оказали бы подобную честь.

Хаджар рассказал. Не утаил ничего.

– Дархан, – повторил за ним шейх. – Хорошее имя. Звучное. Сильное. И все же непонятно мне, откуда у тебя, отважный воин, оказался артефакт такой мощи? Имперский клинок… Если бы ты пришел с ним, боюсь, я бы не устоял перед искушением и убил бы тебя, чтобы забрать артефакт себе. Кстати, а где он?

Взгляд зеленых глаз стал тверже. Воздух завибрировал от энергии. В зале повисла совсем иная, тяжелая, мертвенная тишина.

– Это был не артефакт, достопочтенный шейх, – внешне Хаджар сохранял спокойствие, внутри же был готов к немедленному бегству, – мой клинок был выкован из обычной стали, но недавно его зачаровали. Увы, когда чары спали – исчез и меч.

– И кто же в моем царстве обладает подобной силой?

Они встретились взглядами. Глаза Рыцаря духа светились чистой, яростной мощью. Взгляд Хаджара был стоек и непреклонен, наполнен волей, способной согнуть небеса.

– Вы знаете кто, достопочтенный шейх.

И вновь эта тяжелая, кладбищенская тишина. Некоторым показалось, что за спиной Рыцаря поднялась тень высокой цапли. Кто-то увидел в недрах синих глаз силуэт спящего дракона.

– Знаю, Хаджар Дархан, – кивнул шейх. Он как-то мигом растерял вес свой лоск изнеженного принца. Теперь на подушках сидел воин, король, зверь, кто угодно, но не уставший от жизни аристократ. – В благодарность за помощь в битве я закрою глаза на твое нарушение моего запрета. И раз уж ты пожертвовал своим мечом ради Курхадана, то… чем я хуже какого-то вождя бедуинов? Каждый долг должен был оплачен.

Шейх поднялся с подушек и хлопнул в ладоши. Служки тут же метнулись в противоположную часть зала и открыли небольшую дверцу.

– Пойдем за мной, Пустынный Ветер, Приходящий с Севера. Я позволю тебе выбрать один предмет из моей сокровищницы взамен твоего меча. А после дам тебе один час, чтобы ты убрался из моего города.

В этой фразе явно не хватало слова «иначе», но и без него смысл был понятен.

Хаджар, кивнув напряженному Эйнену, поднялся, оперся на палку-костыль и поковылял следом за шейхом. Из зала, сопровождаемые взглядами присутствующих, они уходили вдвоем.

Глава 305

Через небольшую дверцу они вышли в узкий, тесный коридор. Тускло освещенный несколькими факелами, он уходил куда-то вниз. То и дело ровный пол пресекался высокой ступенью. А судя по тому, что угол обзора ограничивался поворотом правой стены – коридор спиралью уходил вниз, под землю.

Умар взял из крепления один из факелов и, выставив его перед собой, чинно, но быстро пошел вперед. Хаджару приходилось прилагать большие усилия, чтобы не отставать. Эхо от щелчков его костыля сопровождало их шествие.

– Скажи мне, Хаджар Дархан, – не оборачиваясь, произнес шейх, – как она?

Его тон был ровным и спокойным, но Хаджар отчего-то улавливал нотки беспокойства и… ревности.

– Вы спрашиваете про Игнес, достопочтенный шейх?

– Не прикидывайся дурачком, воин, – и действительно, от возмущения Рыцаря беспокойная энергия поддала жара факелу, отчего его пламя на мгновение взметнулось на метр ввысь, – я бы узнал ее чары, даже если бы мне выкололи глаза, вытащили из груди сердце и разрушили ядро моей силы.

Да уж, теперь становилось понятно, что шейх был горячо влюблен в духа Курхадана. Собственно, это можно было понять. Если Игнес всегда принимала тот облик, что и перед Хаджаром… То есть не точно такой же, а совокупный образ всех лучших женщин из жизни мужчины. Кто в здравом уме и твердой памяти устоит перед таким?

Возможно, и сам Хаджар уцелел лишь потому, что дух сильно ошибся, сорвав с его пояса кожаный мешочек.

– Она была прекрасна, достопочтенный шейх. – Не зная зачем, Хаджар слегка склонил голову. Он был не в том состоянии, чтобы в такой «интимной» обстановке злить спящего дракона. – И столь же опасна.

Шейх шумно втянул ноздрями воздух и на секунду сбился с шага.

Хаджара же в этот момент озарила догадка. Если верить словам духа, то ее не могли ни слышать, ни видеть смертные, еще не знающие своего Имени. Что бы она под этим ни подразумевала.

– Как вы с ней познакомились, достопочтенный шейх?

На этот раз Умар все же обернулся. Его зеленые глаза опасно сверкали, но Хаджар не испытывал особого страха. Если бы Рыцарь хотел, то за прошедшие минуты уже сотню раз смог бы убить обессиленного, раненого воина. Вместо этого он вел его в свою сокровищницу.

– Это было четыреста тридцать шесть лет, три месяца, двенадцать дней и четыре часа назад, воин. – Тон Умара изменился. Из железного и надменного он стал теплым и мягким. Хаджар же только удивился тому, как сильно может любить истинный адепт, раз помнит момент встречи вплоть до часа. – В те годы я был молодым мальчишкой. Может, чуть старше тебя. А Рахаим был строгим учителем. В один из дней, когда его строгость выиграла у моей гордости, я сбежал. Не помню как, но оказался у подножия горы в озере. Я увидел ее лишь мельком, воин. В брызгах водопада, в отсветах солнца на гребнях волн. Но она была прекрасна. Прекраснее любой, кого я видел до или после.

Голос Умара становился все тише и тише. Пламя факела выровнялось и затанцевало намного спокойнее, чем прежде. Хаджару стало проще дышать – пропало давление энергии.

– Я искал с ней встречи почти полтысячи лет, воин, но ни один смертный, не завоевавший себе Имени, не может увидеть духа.

– Простите мне мою бестактность, достопочтенный шейх, но как так получилось, что за четыре века вы так и не обрели Имени?

В ответ Умар лишь хмыкнул. Они как раз подошли к концу коридора. В ушах слегка звенело – настолько глубоко они спустились под землю. Но, что удивляло, коридор заканчивался вовсе не позолоченной решеткой или же стальными, тяжелыми дверьми. А именно так Хаджар всегда представлял себе сокровищницы.

В Лидусе такого не было – их казна хранилась в имперских векселях. Как, собственно, и у всего севера.

Здесь же коридор увенчался стеной. Не сложенной из кирпича или мрамора, а простой, естественной стеной. Такую можно встретить в любой пещере или лазе.

– Если бы все было так просто, воин. – Умар положил на нее ладонь.

Взметнулись полы его одежд. Вновь вспыхнул факел, потревоженный всплеском энергий. От ладони Рыцаря по стене разбегались вереницы зеленых иероглифов. Сверкая драгоценными камнями, они сплетались разнообразными узорами, пока по краям стены не зажглась рамка.

Камень будто ожил.

Он задрожал, задвигался.

Часть отодвинулась назад, другая, наоборот, подалась вперед. Под жуткий грохот и лязг, вкупе с вихрями энергии, простая стена вдруг обернулась каменной дверью.

Умар обеими руками взялся за массивную ручку и едва ли не с ревом потянул на себя. Дверь нехотя, медленно и грузно поддалась и поползла по желобу. Хаджар инстинктивно сделал шаг назад. Он сам мог ударом кулака остановить коня, пустившегося в карьер. Небесный солдат таким же ударом мог пробить дыру в крепостной стене.

Что говорить о силе Рыцаря духа? Скорее всего, он мог спокойно жонглировать теми кусками стены, что выбил бы солдат. И уж Умар, учитывая тот выстрел с крыши, точно не был слабым Рыцарем. Но все равно ему потребовалось огромное количество сил и энергии, чтобы банально открыть дверь.

Иногда Хаджар нехотя признавал правоту Эйнена. Он действительно ничего не знал о так называемом «истинном пути развития». Иными словами – о магии.

– Если бы все было так просто, то все бы вокруг ходили с Именами, воин, – утирая пот со лба, тяжело договорил Умар. – Выбирай, воин, и не торопись. Не знаю, будет ли к тебе еще столь же благосклонна судьба, чтобы ты оказался в сокровищнице Рыцаря духа.

То, что открылось взгляду Хаджара, больше походило на музей, нежели на сокровищницу. На высоких платформах под стеклянными куполами покоились самые разные предметы. От длинных копий до ожерелий, буквально нашпигованных драгоценными камнями.

Булавы, вид которых поражал воображение. Исписанное рунами и иероглифами древко и «голова» в форме морды какого-нибудь животного. Мечи, которые могли бы сделать честь любому из аристократов. Так обильно они были украшены и столь зеркальны их клинки.

Многочисленные кинжалы, воткнутые в каменную статую застывшего в агонии демона.

А уж сколько здесь было луков и колчанов с разнообразными по форме и материалам стрелами! Хаджар не соврал бы, что в огромном подземном зале находился оружейный склад небольшой армии. Небольшой, но очень богатой.

Пусть стеклянные купола и скрывали энергию, исходящую от предметов, но при таком их скоплении сложно было утаить тот факт, что все они являлись артефактами.

Какие-то попроще. Уровня духовного. Другие – сильнее. Вплоть до небесного. Собственно, именно такой артефакт, «Небесный лук», держал в своих руках Умар.

Естественно, как теперь, после слов Эйнена, понимал Хаджар – ни одного императорского артефакта здесь не находилось. Если пораскинуть мозгами, то такой вот «имперский» уровень мог бы вызвать фурор даже в центре столицы империи.

– Выбирай с умом, воин. – Умар прислонился плечом к дверному проему. – Видят Вечерние Звезды, не забудь поблагодарить за это Игнес… Если, конечно, успеешь уйти из моего города за отведенный час.

С этими словами Рыцарь достал из кармана кафтана небольшие песочные часы. Поставив их на край одной из тумб с артефактом, он перевернул их, и песок медленно побежал из одной чаши в другую.

– Отсчет времени уже начался. – И губы шейха сложились в кривую усмешку.

Вот тебе и «не торопись».

Хаджар, как можно активнее перебирая костылем, отправился к дальней стене. Там на крепких крюках под стеклянными крышками висели разнообразные мечи. От коротких кортиков до тяжелых двуручников размером со взрослого мужчину и весом с мула. Чтобы орудовать такими, нужно было с рождения посвятить себя специальным техникам.

Добравшись до секции с мечами, Хаджар замер. Их здесь было столько, что глаза разбегались. Сотни, если не тысяча. Как из такого великолепия выбрать что-то, с чем не прогадаешь? К тому же, чтобы полностью понять суть артефакта, нужно было взять его в руки. Чему мешало стекло.

Подойдя к одному из клинков, Хаджар прикоснулся к куполу, и тот довольно-таки медленно сложился веером. Выглядело это изящно и волшебно, но у Умара вызывало усмешку, а у Хаджара – толику гнева.

На то, чтобы «открыть» всего один артефакт, у него ушло не меньше полминуты.

Как в такой обстан…

– Спасибо, Пустынный Ветер, – в голове Хаджара прозвучал знакомый, но чужой голос.

В этот же миг в зал ворвался холодный северный ветер. Он вскинул подолы одежд шейха, пронесся через сокровищницу и закружил вокруг Хаджара. Он игрался с его одеждой и свисающими с тюрбана фенечками шамана бедуинов. Сорвав с нитки одну из бусин, ветер аккуратно уложил ее на вершину неприметного стеклянного купола на самом краю стены.

Игнорируя завистливую ругань шейха, Хаджар доковылял до указанного Игнес артефакта.

Простой прямой меч. Железная рукоять без гарды плавно перетекала в лезвие. Между ними не виднелось никакого деления. Будто кузнец, вопреки правилам, не вложил клинок в составную рукоять, а просто выковал ее вместе с лезвием. Из одного куска металла.

Короткое жало, пара иероглифов у основания, несколько сколов на режущей кромке. Меч был старым. Уж точно старше Умара, но моложе Рахаима.

По длине и размерам он совпадал с теми клинками, к которым привык Хаджар.

Не раздумывая, Хаджар приложил ладонь к куполу. Тот свернулся веером, и Хаджар взялся за рукоять артефакта. Каково же было его удивление, когда привычным усилием он не смог вытащить его из креплений.

Несмотря на классический внешний вид, он весил по меньшей мере в двенадцать раз тяжелее обычного. Хаджару пришлось напрячь мышцы и даже использовать энергию, чтобы поднять оружие.

В этот момент он засомневался, сделала ли Игнес правильный выбор. Но стоило только сделать пробный взмах, как все сомнения развеялись. От того, что меч был настолько тяжел, простой взмах поднял порыв ветра, заставивший задрожать стеклянные купола.

– Меч Горного Ветра, – скривился Умар, явно недовольный происходящим. – Небесный артефакт. Только вряд ли с таким ты сможешь…

– Прошу прощения, достопочтенный шейх. – Тень позади Хаджара приняла четкие, плотные очертания, и из нее вышел Эйнен. – Боюсь, на этом мы с вами распрощаемся. Пусть Вечерние Звезды всегда освещают ваш путь.

Эйнен схватил Хаджара за плечо и дернул на себя. Вместо стены спина Хаджара провалилась в… ничто. С тех пор, что бы ни предлагал и как бы ни уговаривал Эйнен, Хаджар никогда не соглашался вновь побегать по теням островитянина.

Глава 306

С непривычки, плененный чужой техникой, Хаджар не мог даже осознать происходящего. Вися на плече Эйнена, он мог только наблюдать за калейдоскопом серых и черно-белых картинок, коими для него предстал коридор сокровищницы и дворец с его лабиринтом переходов.

Если Хаджар и не был способен самостоятельно запомнить путь из этого хитросплетения поворотов, то островитянин вполне справился с задачей. Меньше чем через пару минут Хаджар, прислонившись к яблоне в саду Умара, нагло выплескивал содержимое желудка на какие-то прекрасные цветы.

– Больше… никогда, – повторял он, отмахиваясь от Эйнена, предлагающего помощь.

Со стороны дворца уже бежала стража. Видимо, им отдали приказ задержать чужака, нарушившего закон Курхадана. Впрочем, теперь становилось понятно, откуда вообще такой закон появился.

В это время на крыше дворца появилась фигура, буквально излучающая волны могущества и силы. Стрела, положенная на изгиб лука, горела зеленым светом. Его лучи, попадая на деревья, тут же делали в них аккуратные круглые отверстия. Они разрезали землю у подножия дворца проще, чем раскаленный нож теплое масло.

Эхо даже не от выстрела Рыцаря, а от простого принятия стойки, было способно уничтожить практикующего средних стадий. Просто невероятная, неправдоподобная сила.

Боги и демоны! На что же похожи войны между империями, когда в рядах армий стоят сотни Рыцарей?! И на что способны бессмертные, оставившие этих рыцарей далеко позади и смотрящие на них так же, как истинный адепт на простого смертного!

Эйнен приложил два пальца ко рту и пронзительно засвистел. С шумом и грохотом, ломая клумбы, корежа мраморные дорожки, будто два тарана, сквозь сад пронеслись запряженные лягушки, добытые у разбойников.

Островитянин вскочил в седло и протянул руку Хаджару, собираясь тому помочь забраться на вторую.

– Постой, – покачал головой Хаджар.

Он повернулся к дворцу и смело встретил взгляд Умара, полный ревностной ненависти. Надо же, адепту пятый век уже идет, а он себя ведет почти точно так же, как Шакар. Разве что размах его ревности в разы больше.

Зачем же Хаджар остановился? Потому что впервые за долгое время по его спине побежали холодные мурашки. Такие же, как некогда в первые дни кромешной тьмы темницы Примуса.

Это был страх.

И Хаджар знал, что если он сейчас развернется и сбежит, то навсегда останется в плену мысли, что Рыцарь духа – это существо другого порядка. Нечто, способное уничтожить его одним щелчком пальцев.

Такого тот, кого некогда прозвали Безумным Генералом, допустить не мог.

Хаджар взялся обеими руками за рукоять Горного Ветра. Вокруг ног взвился вихрь сине-стальной энергии. В его недрах порой появлялись тени танцующих драконов.

Окрестные кусты и кроны деревьев зашумели, качаясь в такт поднимающемуся ветру.

– Ты в своем уме, варвар?! – выкрикнул Эйнен, выставляя перед собой посох. – Твои раны…

Не успел островитянин договорить, как на торсе Хаджара сквозь повязки начала проступать кровь. Жирные, красные разводы на белых бинтах выглядели пугающе и завораживающе одновременно.

Хаджар же внутренне обратился к таинственному черному «мечу». Как и в прошлый раз, используя чары Игнес, он мысленно принял с его помощью стойку «Весеннего ветра».

Может, сейчас, лишенный помощи духа, Хаджар был в сотни раз слабее, чем во время битвы. Но теперь он знал, на что именно способны техника учителя Травеса. А знание порой сильнее голой веры. Потому что, как не что иное, оно придает уверенности в своих силах.

«Я дойду до самого Яшмового Императора! – В глазах Хаджара проснулся дракон, а от его ярости с клинка порой соскальзывали небольшие синие искры. – Кто такой Рыцарь духа перед лицом властителя богов? Тень от муравья! И даже если здесь появится вся армия Дарнаса, я не побегу!»

– Падающий лист! – Несмотря на волю, принявшую облик клинка, и ярость, голос Хаджара был спокоен.

Он призвал почти всю энергию, которую только успел восстановить за время отдыха. Он призвал все знания о пути меча, а после битвы с разбойниками красного черепа Хаджар чуть продвинулся по этой тропе.

Теперь он не только знал, но и понимал больше, чем раньше.

Кровь прыснула сквозь бинты на лезвие клинка. С ревом Хаджар сделал рубящий взмах. На этот раз не было ни молний, ни грома. Небо не почернело и не разверзлось. Не появились молнии, принимающие облик драконов. Но тем не менее прямо над головой Умара появился призрачный синий серп. Шейх, стоящий в семидесяти шагах от Хаджара, даже не обратил на него внимания.

Зеленые лучи, эхо от его стойки, взвились лианами и, опутав серп, разбили его на мириады синих осколков.

Хаджар, выдохнув, с трудом убрал меч в ножны и с еще большим усилием взобрался на лягушку.

– Ты явно не в своем уме, Северянин, – покачал головой Эйнен.

Стражи дворца уже были совсем близко, но куда им тягаться со скоростью лягушек. Те за пару секунд оставили их далеко позади.

Мелькали улицы, дома превращались в одну размытую полоску из серого камня. Люди, занимавшиеся восстановлением Курхадана после битвы, шарахались в сторону, когда мимо проносились два всадника.

Хаджар, сняв кафтан, примотал им себя к луке седла. Он не был уверен, что сможет сохранить сознание при таком бешеном темпе.

Эйнен и Хаджар, будто воры, сбегали из города, который они же и помогли отстоять. И ни у одного из них не возникало мысли, что это несправедливо. Справедливости в этом мире не существовало. Было лишь то, что ты можешь сделать и что – нет.

И все же, покидая Курхадан и взбираясь на ближайший бархан, Хаджар едва ли не против воли обернулся. Там, на вершине горы, в искусственном, но таком родном лесу, стояла одинокая фигура. Развевались ее одежды, будто оторванные от вечернего неба лоскуты шелка и бархата.

Хаджар отвернулся. На этот раз ему было сложнее устоять перед чарами Игнес. Вскоре беглецы скрылись за барханами, оставляя оазис позади.

Игнес же пока не торопилась уходить. Она стояла на краю и смотрела на золотое море, плывущее перед ней. Для нее барханы – те же волны. Для смертных они зачастую казались неподвижными, но для Игнес…

Он протянула вперед руку. За многие километры от нее кровь, обагрившая дорожки в саду шейха, засветилась. Она будто ожила, начала собираться в капли и медленно подниматься в воздух. А затем со скоростью стрелы Умара, которую тот все же выпустил из лука в небо, они долетели до Игнес.

Та что-то прошептала, и кровь сгустилась, застыла, приняв форму рубина, занявшего место на поясе Игнес.

– Я видела, как рождались и умирали империи, как падали и понимались боги, – силуэт женщины невозможной красоты постепенно истаивал, – но не думала, что я когда-нибудь встречу твоего потомка. Да пожрет тебя бездна, Черный Генерал. Надеюсь, даже в посмертии твои страдания немыслимы.

Над головой Хаджара пролетел порыв веселого ветра. Кажется, он что-то ему нашептывал.