Текст книги "Балет моей жизни"

Вместо послесловия

Как-то летним днем 1942 года я прогуливалась по берегу Крёза. Стоял прекрасный жаркий день, вокруг все зеленело и цвело, по синему небу бежали легкие мерцающе-белые облака. Я шла, погрузившись в спокойствие окружавшего меня пейзажа, так отличавшегося от тех ужасных событий, что происходили вокруг. Как и в 1914 году, я вынуждена была покинуть свой дом, опасаясь вражеского нашествия, которое на этот раз, увы, удалось: Париж был захвачен. Друзья посоветовали мне уехать и нашли прелестную деревушку, где я и поселилась в мире и спокойствии, ожидая окончания мрачных времен.

Какая разница между спокойной жизнью этого тихого городка и той, что я вела в Париже во время сезона в Alcazar! Я была постоянно занята: то меня просили участвовать в жюри какого-нибудь конкурса, то умоляли одолжить некоторые мои костюмы или портреты для показа на выставке, приглашали на встречи, вечера и концерты, ко мне все время приходили родители, желавшие отдать на обучение своих дочерей, чтобы подготовить их к программе младших классов в школу Оперы… До сих пор я в прямом смысле не знала отдыха.

После того выступления в «Ревю 1900» мне приходило много предложений от директоров парижских и иностранных театров, меня даже просили снова отправиться в турне по Америке, но я от всего отказалась. Успех 1934 года показал мне, что я все еще могу, не боясь, выступать перед публикой, этого мне было достаточно, и я предпочла на этом остановиться. Мне не хотелось вновь возвращаться на сцену, я считала, что, познав весь блеск и хмель театральной карьеры, уже могу отказаться от него без усилий. Моя жизнь была наполненной событиями и достаточно интересной, у меня были друзья и маленькие ученицы, дни проходили так насыщенно, что времени для сожалений просто не оставалось.

После того как я приняла это решение, прошло семь лет. В мир снова вернулась война, и вдалеке от дома и друзей, в тишине полей я терпеливо ждала, думая о тех, чья жизнь в это время превратилась в настоящий кошмар.

Клео де Мерод за книгой

* * *

Я шла уже долго, почувствовав небольшую усталость, села на траву, совсем близко к воде, среди кустов тростника. Я следила взглядом за струившейся водой, сверкавшей в солнечных лучах, за отражением небес и облаков, за медленным кружением листьев на глади реки. Вдруг отражения стали двигаться, собираться в картины, и перед моими глазами оживали изменчивые образы, словно перемешанные кадры из фильма, цветные светящиеся сценки из моей жизни, возникшие словно по волшебству.

Вот маленькие ученицы танцевальных классов в коротких белоснежных юбочках бегут изо всех сил вверх по широкой длинной лестнице; потом молодой венецианец в бархатном берете, расшитом жемчугом, разговаривает с красавицей в белом; актриса в костюме времен Людовика XIII кланяется перед восхищенной публикой в ослепительно красивом зале; а вот на палубе большого парохода стоят две француженки, направляющиеся в Америку; вот на террасе большого дома на Бродвее репортеры окружили двадцатилетнюю танцовщицу с золотистым ободком на волосах; …псевдокамбоджийка в пурпурном наряде и высокой диадеме танцует под звуки странной экзотической музыки; герцогиня Медичи открывает бал в саду палаццо Веккьо; а вот в частном театре императорского дворца Эдуард VII, весь в орденах и лентах, перегнувшись через край ложи, разговаривает с балериной в испанском костюме; та же балерина стоит перед Колизеем в Риме; в Неаполе – перед неистовствующей от восторга публикой; в Мадриде – в красном с золотом зале, полной рукоплещущих зрителей; в Бухаресте – окруженная бросающими береты в воздух студентами; в Opéra Comique – на сцене в цветочном наряде Весны; в Биаррице – в наряде жительницы Камарго перед целым отрядом раненых солдат… Речные волны приносили эти картины, они сменяли друг друга бесконечным потоком.

Затем появилась женщина в розовом платье, кружащаяся в вихре вальса, и на этом видения прекратились. Перед моими глазами лишь тихо струились прозрачные воды, отражая небеса и покачивая упавшие с деревьев листья.

В зеркале реки память отразила всю мою жизнь, и, возможно, впервые я так подробно и четко вспомнила все, что мне довелось пережить. Неужели я и правда пережила все это, проехала столько стран, увидела столько городов, столько лиц, столько чудесных произведений искусства, в то время как большинство людей живет тихо на одном месте, не зная и не видя ничего, кроме маленькой деревушки и берегов реки, похожих на эти?

Сколько замечательных людей, сколько великолепных зрелищ, сколько событий было в моей жизни начиная с того дня, как держась за мамину руку, я смотрела на проезжавший под Триумфальной аркой грандиозный катафалк с телом Виктора Гюго, за которым тянулся огромный шлейф из черного крепа!

Жизнь или волшебный сон? Там, среди воды и зелени, я осознала, насколько интересной и захватывающей получилась моя судьба, и даже испытала некоторое смущение из-за того, что этот чудесный шанс достался именно мне!

* * *

Я часто думаю о том видении, посетившем меня в момент одиночества и изоляции, особенно когда после войны все стали призывать меня написать историю моей жизни: «У вас должно быть множество интересных, необычных и трогательных воспоминаний». Я признавала, что так оно и есть, но их так много и они настолько разнообразны, что мне не удастся справиться с этой задачей и изложить все в одной связной истории. Только в начале 1954 года, уступив многим горячим просьбам, я взялась за написание этой книги, начав с того, что описывала вразброс разные случаи из жизни. Недавние воспоминания перемешивались с почти забытыми картинками из прошлого, возникавшими перед глазами, когда я перебирала альбомы со старыми купюрами, афишами и театральными программками… Перед этой кучей свидетельств моего прошлого я двадцать раз теряла терпение, столько их было…

Клео де Мерод в сценическом костюме

Клео де Мерод в сценическом костюме

Эти воспоминания я ни в малейшей степени не претендую называть громким словом «мемуары», они получились очень неполными. Мне пришлось пожертвовать множеством происшествий и деталей, я не рассказала обо всех своих ролях, обо всех благотворительных концертах, в которых участвовала, не описала все города, где выступала, и не процитировала все статьи, что обо мне публиковали, все письма и стихи, какие мне писали. Если бы я взялась описывать все, что я сделала, прожила и прочувствовала, что узнала за многие годы насыщенной жизни, то и десяти томов не хватило бы.

* * *

Я знаю, что некоторые конечно же скажут, как когда-то сказал тот журналист, который сравнил меня с хитро улыбающейся маленькой, но умненькой девочкой: «Клео всегда всем довольна, она считает, что жизнь очаровательна, директора очаровательны, коллеги очаровательны, друзья очаровательны и прелестны. Она хвалит всех и всё». Это правда, я встречала в жизни в основном симпатию, привязанность и восхищение, все были главным образом очень добры и милы со мной. Почему я не могу об этом рассказать? Я жила в атмосфере добра и жизнерадостности, никогда не испытывала зависти, злобы и ненависти и глубоко жалела тех, у кого замечала эти чувства. Я могла быть эгоистичной, в той мере, в какой этого требовал инстинкт самосохранения, но могу сказать, что была очень далека от того всепоглощающего эгоизма, что толкает людей действовать лишь в свою пользу и за счет других. Наоборот, никто больше меня не восхищался и не аплодировал таланту, где бы он мне ни встречался.

Я бесконечно ценю очарование, красоту и радость жизни. У меня счастливый характер, моя природа – видеть во всем лучшее. Лафонтен писал:

 
«Я музыку люблю, игру, и страсть, и книги,
Деревню, город – все, я нахожу во всем
Причину быть твоим рабом.
Мне даже радостны сердечной грусти миги»[300]300
  Цитата по: Жан де Лафонтен. Любовь психеи и Купидона. М.: Наука, 1964. Перевод А.А. Смирнова.


[Закрыть].
 

Тем не менее он видел все недостатки и пороки общества, страдал от людской злобы, но это не мешало ему наслаждаться жизнью. Я тоже страдала и перенесла тяжкие испытания, но кто может этого избежать? Я думаю, что в общей сложности радости превосходили горести и что великолепие мира с лихвой окупили его тяготы. Я остаюсь оптимисткой и благодарна судьбе за все, чем она меня одарила. Я не забываю оставивших меня любимых, но надеюсь встретиться с ними в другой жизни, в которую верю.

* * *

Благодаря матери, с рождения окружившей меня любовью, я выработала с раннего детства своего рода иммунитет и смогла с успехом следовать тому делу, к которому чувствовала призвание. И конечно, удача, выпавшая на мою долю, как артистке, тоже невероятна. Расположение публики сделало мою жизнь похожей на дорогу, усыпанную цветами и согретую лучами солнца.

Я любила, обожала танец, а разве заниматься тем, что любишь больше всего в жизни, не есть самая большая радость?!

Клео де Мерод – звезда Прекрасной эпохи

Люнье-По[301]301
  Люнье-По, Орельен Франсуа Мари (1869–1940) – французский театральный актер и режиссер, один из реформаторов французского театра конца XIX– начала XX в.


[Закрыть] в своих «Воспоминаниях» очень трогательно написал: «В двадцать лет я решил, пока жив, облагораживать со сцены все человеческие слова и жесты». Это немного похоже и на мое решение: у меня в жизни царил культ искусства, я была убеждена в благородстве и возвышенности балета и хотела им заниматься с полной отдачей, получая удовольствие от каждой минуты, именно поэтому всегда была так погружена в работу.

* * *

Я знаю, что такое обратная сторона славы, и говорила об этом много раз на страницах этой книги, рассказывала, при каких обстоятельствах мне довелось ее познать. Как большинство известных артистов, я платила высокую цену за успех: меня окружали слухи и легенды, часто неприятные и всегда нелепые. Но крики «браво» из зрительного зала утешали меня, и мои друзья всегда были рядом, чтобы облегчить переживания, которые мне могли доставить всякие досадные происшествия. Правда, конца сплетням не было. Жизнь многих заканчивается в одиночестве, мне досталась привилегия наслаждаться преданной, нерушимой и долговечной дружбой, и не проходило дня, чтобы я не уверилась вновь в своих друзьях.

Каждый раз печалившие меня сплетни давали повод оценить то, как привязаны ко мне друзья. Все они сразу сбегались или писали мне письма, чтобы выразить свое возмущение несправедливыми отзывами обо мне и уверить в своей преданности и уважении. Также меня глубоко трогали письма от незнакомых людей, которые приходили на мои выступления и, увидев мое искусство, именно по нему составляли верное мнение о том, какова моя истинная натура. Не один раз случалось так, что на улице ко мне подходили прохожие, чтобы выразить поддержку и симпатию.

Клео де Мерод за роялем

* * *

Великая путешественница больше никуда не ездит. Она живет очень мирно на улице Teheran, у себя дома. Оказалось, что она домоседка. Возможно, это качество всегда скрывалось в глубине ее души. И никакое путешествие не может сравниться с прогулкой по парижским улицам, которая теперь может продолжаться столько, сколько мне захочется, и которая всегда приносит столько нового! Париж – мой любимый город! Париж – центр мира и самое прекрасное его творение!.. Я никогда не устаю от видов моего Парижа, его восхитительных набережных, великолепного Лувра, площади Согласия, ее уникальной гармонии и того, как небеса все время незаметно меняют над нею цвет, Елисейских Полей, струящихся, как две зеленые реки по направлению к Арке, которую каждый вечер закатное солнце покрывает пурпуром славы и величия!

Клео де Мерод в преклонном возрасте

Я прошла столько дорог, любовалась столькими горизонтами, восхищалась столькими чудесами, что этих сокровищ, хранящихся в моей памяти, хватило бы на века. Если меня охватывает ностальгия, мне стоит лишь закрыть глаза, чтобы увидеть окруженные цветниками дома Медлинга, острова Стокгольма, ясные ночи Христиании, набережную Невы, покрытую снегом, площадь Сеньории, где вокруг одни шедевры, и длинных золотистых ящериц, бегавших под миртовыми деревьями в Эстене.

Клео де Мерод – королева красоты, 1896

Клео де Мерод в весенней шляпке, Париж, 1898

Портрет Клео де Мерод работы Джованни Больдини, 1901

Клео де Мерод в камбоджийском костюме, 1900

Клео де Мерод в сценическом костюме, 1900

К.В. Обеда. Скульптура Клео де Мерод в Салоне

Портрет Клео де Мерод работы Ф.А. Каульбаха, 1901

Клео де Мерод во время гастролей в Москве, 1906

Портрет Клео де Мерод работы Альфредо Мюллера, 1903

Клео де Мерод, 1908

Портрет Клео де Мерод работы Мануэля Бенедито, 1910

Клео де Мерод, 1911

Портрет Клео де Мерод работы А. де Тулуз-Лотрека

Портрет Клео де Мерод работы Ж. Клерена

Клео де Мерод в преклонном возрасте

Могила Клео де Мерод на кладбище Пер-Лашез