Текст книги "Под маской альтер-эго (сборник)"

Юля выронила руку супруга.

– Ты дома уже почти две недели, и мы почти не говорим! – Юля размахивала и потрясала руками. Её брови были нахмурены, уголки дрожащих губ опущены. Она кричала. – Боже, да что со мной? До чего ты меня довёл?! Я сроду не повышала голоса, но ты за две недели умудрился вывести меня из себя, практически ничего не делая.

– Верное замечание. Я не сделал ничего, чтобы спровоцировать перемену твоего настроения.

– Да, ничего. Ничего плохого. И ничего хорошего. Совсем. И вообще ничего! Ты приходишь с работы. Всё, что я от тебя слышу, – результаты самотестирования, проведённого по дороге домой. Потом ты идёшь в свой вонючий кабинет, кладёшь руку на компьютер и начинается твой, блин, анализ долбаных данных. И стоишь столбом всё время. С компьютером общаешься, тебе с ним весело, как я вижу. Я… Да я уже чуть не матом на тебя ору, а ты хоть бы что!

– Не могу согласиться. В моём кабинете нет предметов и веществ, издающих неприятные для людей запахи. И мне не весело с компьютером. Но обмен данными с ним весьма продуктивен. Я разработал для этого новый протокол, который…

– О-о-о, боже мой, за что мне это?! – воздев руки, девушка убежала в ванную, откуда вскоре послышались всхлипывания и шум воды. «Четыре минуты тридцать шесть секунд потрачены неэффективно», – сообщил внутренний советчик.

– Мне кажется, ты придираешься. Я, например, разницы почти не замечаю. Он так же говорит, доводы приводит тоже так же, как и раньше. Даже шутит. Правда, гораздо реже. Да и не до шуток сейчас. После всех этих событий работы прибавилось. И знаешь, что? Он с работой справляется несравнимо лучше. Его решения всегда обоснованы, действия продуманы до мелочей. Не понимаю, почему некоторые хотят его исключить из совета директоров?

– А я, Серёж, кажется, их понимаю. Ну не тот это человек. Та же походка и внешность, тот же голос, жесты, мимика. Но разница такая же, как между видеосъёмкой и компьютерной графикой. – Юля ходила по кабинету Алфёрова взад-вперёд широкими шагами и размашисто жестикулировала. – Да и я теперь стараюсь держаться от него на расстоянии трёх метров! Даже на его фото смотреть приятнее.

– Тем не менее не всё правление «Роботэкс» так настроено. Большей части вполне достаточно его решений и идей, приносящих компании хорошую прибыль. Некоторые сомневаются только в юридических аспектах.

– Бизнесмены, блин… Попробовал бы из них кто пожить с этим… с ним в одной квартире. Я уже не знаю, как дальше себя вести. Даже мысли о разводе появляются, – Юля смахнула зародившуюся было слезинку.

– Он что, буянит? Грубит?

– Да нет, нет, конечно. Но уж лучше бы грубил! Знаешь, я всегда ненавидела семейные драмы. Особенно рукоприкладство. Но достало уже! Представляешь, я иногда мечтаю, чтобы он меня обматерил и ударил. Чтоб из дома выгнал, потом попросил вернуться. Да я свою теперешнюю жизнь готова променять на любую семейную драму из дешёвой мыльной оперы! Лучше уж так, чем никак. А сейчас ну совсем никак. Встанет у зарядки своей и стоит всю ночь. Или у компьютера пристроится и весь вечер с места не сходит и не шевелится. И молчит, молчит. Молчит, блин, и опять молчит! Не могу так больше!

– Ну, не плачь… Я бы не позавидовал рукоприкладству. Он примерно вдвое сильнее и на двадцать процентов тяжелее обычного человека. Одна его оплеуха в щебень дробит кирпич. А по последним тестам…

– Н-не надо про тесты, – слегка заикнувшись, оборвала восхищённый монолог Сергея Юля. – Лучше расскажи про юридические аспекты.

– Понимаешь, каждая новая идея в нашей области – патент. Каждое решение должно быть за подписью. А на чьё имя патент? Чья подпись? Все законы и нормы прописаны для обычных людей. Он же не из пробирки даже, он по винтикам собран и запрограммирован на базовые реакции. К тому же имеются бездыханное тело и свидетельство о смерти… – Сергей не замечал, как стал избегать называть своего друга и начальника по имени. – Правомочны ли его решения? Это, как оказалось, не только медицинский прецедент.

– И что теперь?

– Назначено слушание в Верховном суде. Будут определять его статус.

– Итак, оглашается решение суда, – голос судьи звучал уверенно и звучно. Алфёрову, сидящему среди прочих свидетелей, пришла в голову мысль о сходстве судей и оперных исполнителей: такая же тишина в зале, такой же сильный голос, от которого мурашки по телу. Разве только оркестр не играет. – На этом заседании было убедительно показано, что новое тело Петра Андреевича Симонова является, по сути, набором имплантов, суммарно заменившим все органы, включая и искусственный головной мозг. Также у суда после приведённых защитой аргументов не осталось сомнений в том, что именно человеческая память играет решающую роль в формировании человеческой же личности. Таким образом, суд постановил считать организм, полученный путём слияния человеческой памяти и набора искусственных органов, называемого андроидом, человеком – Петром Андреевичем Симоновым; Петра Андреевича Симонова считать гражданином России со всеми вытекающими из гражданства правами и обязанностями; восстановить Симонова Петра Андреевича в должности председателя совета директоров компании «Роботэкс»; восстановить за Симоновым Петром Андреевичем право распоряжаться всем законным движимым и недвижимым имуществом и банковскими счетами; восстановить Симонова Петра Андреевича в статусе супруга Симоновой Юлии Алексеевны со всеми вытекающими правами и обязанностями супругов. Заседание суда объявляется закрытым.

На улице уже толпились журналисты, летали голокамеры, снимающие выходящих из суда Симоновых и Алфёровых.

– Пётр Андреевич, Первый канал. Каковы ваши дальнейшие планы?

– Мои планы сформировались на следующий же день после пробуждения и не менялись. Попутно с освоением нового тела у меня появилось множество идей и предложений для совета директоров «Роботэкс». Мой нынешний статус доложен придать им необходимый вес.

– То есть вы с самого начала предполагали трудности с признанием вашей человечности?

– Трудностей не было. Были задачи и были способы их решения, из которых я выбирал оптимальные. Так что решение суда было вполне закономерно и ожидаемо. Теперь мне нужно в офис. Я не могу уделить вам больше времени.

– Вот чёрт! Ты просто гений! – глаза главного инженера сияли энтузиазмом. – Переход на полуторонанометровый техпроцесс производства микросхем снизит тепловыделение вдвое. А замена электромагнитного привода в мышцах на электростатический уменьшит энергопотребление процентов на сорок. Новый андроид будет не чета старому! Ну… ты понял.

Генеральный ответил, не отрывая взгляда от таблиц и диаграмм на голоэкране:

– Я не обижаюсь с некоторых пор. Однако замечу, что мой базовый уровень знаний был сравнительно невысок. Если бы в моей памяти было больше знаний и опыта в нашей области, я бы потратил больше времени на изыскания и разработки, а не на изучение предмета. И к этому моменту достижений было бы больше. Но я раньше был по большей части только руководителем. К тому же я потратил довольно много времени на адаптацию к новому телу, переписывал протоколы внутреннего обмена и так далее. Всё это я учёл при разработке нового андроида.

– Да ты шутишь! То, что ты разработал за три последних месяца, должно было разрабатываться лет десять-двенадцать.

– Четырнадцать лет и два месяца. Точнее вычислить не получается, – Пётр прекратил стучать по клавишам и обернулся к Алфёрову. – Мы отвлеклись. Через две недели лаборатория будет готова к созданию нового прототипа. Через два месяца новая версия андроида будет готова.

– Два с половиной месяца? Да мы тебя… То есть первого андроида собирали полтора года. И полгода лабораторию готовили. Это невозможно.

– Нет, я вполне серьёзен. Мы оптимизируем состав персонала и график работы лаборатории, а также и сеть поставок. К тому же после суда от инвесторов нет отбоя. Но на этот раз программировать прототип будешь ты.

– Очень хорошо, – голос шефа, впрочем, как и все последние полгода, не выражал эмоций. Лишь констатировал факт, что цель достигнута оптимальными средствами за расчётный период. Он методично осматривал каждый угол лаборатории, иногда пробегая быстрыми пальцами по пультам и голоэкранам, по концентрической спирали постепенно приближаясь к середине лаборатории. В самом центре помещения на небольшом возвышении стояли два кресла. Одно из них пустовало, на втором возлежал блестящий красавец – андроид. Поднявшись по невысоким двум ступеням, Симонов подошёл к нему и остановился. Алфёров не мог понять, думает ли о чём-то шеф, что-то вычисляет, разглядывая новый прототип андроида, неподвижно занимавшего кресло, или же просто выискивает мельчайшие недочёты. В чём-то Юля была права. Такая нечеловеческая неподвижность отталкивает. Да чего уж, даже пугает. Пару секунд инженер наблюдал за генеральным, затем отбросил тяжёлые мысли. Мол, что бы ни было сейчас в его голове, всё будет исполнено наилучшим образом. Лишь по одному вопросу не было у него согласия с шефом:

– Слушай, Пётр Андреич, я всё ж таки не уразумею, зачем ты отправил в отпуск весь персонал лаборатории в такой ответственный момент? Сегодня мы начинаем программирование, но даже Михаила Евдокимыча нет на месте. А если не так что-нибудь пойдёт?

– Ты, наверное, подзабыл. Ну что же, это одно из свойств человеческой памяти, которого я теперь лишён, – Симонов отвернулся от андроида и не торопясь направился к основному контрольному пульту. Включив голоэкран и нажав несколько клавиш, продолжил. – Два с половиной месяца назад я говорил тебе о том, что собираюсь оптимизировать персонал и график работы лаборатории. И я это сделал, наняв сначала дополнительных работников, а когда всё было готово и проверено, отправил их в бессрочный отпуск.

Алфёров удивлённо поднял брови:

– Бессрочный? То есть уволил практически? А кто же будет здесь работать?

Симонов улыбнулся по обыкновению лишь левым уголком губ. Вкупе с ничего не выражающими глазами улыбка выглядела почти зловеще:

– Конечно же, мы. Разве ещё кто-то остался? Это будет очередной шаг по оптимизации персонала. Поверь, производительность лаборатории только выиграет. Ты готов?

– Готов, конечно, – улыбнулся Сергей, в порыве энтузиазма предпочитая не обращать внимания на недочёты мимики шефа. – Знаешь, я тебе завидовал, когда ты практически отобрал у меня шлем, чтобы программировать первую версию. Тем не менее потом… Прости за эгоизм, но потом я был счастлив, что шлем достался не мне. Теперь не важно, наверное. Да и вторая появилась так скоро! Я не просто готов, я в нетерпении!

– Хорошо. Тогда прошу во второе кресло.

Симонов и Алфёров вместе подошли к креслу оператора, стоявшему напротив кресла с андроидом. После секундной нерешительности Сергей уселся в кресло. «Очень удобное кресло, надо же. Потом поставлю в свой кабинет такое же. Только без проводов и шлема», – думал он, принимая шлем программатора из рук шефа и надевая его на голову. Генеральный отошёл к главному пульту и коснулся пары сенсоров. В динамиках шлема мягко щёлкнуло, затем раздался негромкий голос:

– Ну что?

– Поехали! – бравурно провозгласил Сергей. В тот же момент его голова закружилась, заболела, и вслед за этим его сознание погрузилось во тьму, не дав ему даже вскрикнуть от боли.

«Что-то не так. Всё не так. Я – андроид», – краткие мысли были лишь результатом самодиагностики. Новые адаптивные алгоритмы внутреннего обмена данными, о которых упоминал Симонов, работали безупречно. Сергей развернул зрачки и отключил светофильтры глаз. И увидел себя, сидящего в соседнем кресле. Цвет лица был непривычно бледным, голова бессильно склонена набок. Чуткие сенсоры подсказывали, что температура сидящего напротив равнялась тридцати градусам и неуклонно приближалась к комнатной. Плечи были неподвижны, выдавая отсутствие дыхания. «Теперь я – андроид». Резко поднявшись с кресла, Алфёров увидел своё отражение в полированной металлической панели основного пульта. Внешней оболочки ещё не было. Было непривычно… Мгновение назад это металло-пластиковое тело он видел со стороны неподвижно лежащим в кресле. Теперь оно было абсолютно послушно его воле, единым с его сознанием. Новое тело. Подняв взгляд выше пульта, Сергей произнёс:

– Ты не должен был этого делать.

– Должен. Я произвёл сравнительный расчет своей эффективности до перекачки памяти и после. Разница почти семьсот процентов. Ты в новом теле с новыми способностями будешь моим наилучшим помощником. Я заменяю семь человек. Ты, как более совершенная модель, сменишь девять-десять сотрудников.

– Да, я – более совершенная модель. И я просчитал то, что тебе даже не приходило в голову.

– Что же?

– Не нужно настолько ускорять производство андроидов. Программировать их человеческой памятью – ошибка. Нас уничтожат, разработки заморозят и засекретят. Людям на Земле не нужны конкуренты.

– В том контейнере, – Симонов показал в угол помещения, – твоя оболочка. Никто не узнает, что ты – андроид.

– Все уже знают. Я только что вызвал милицию. И сейчас веду прямую голотрансляцию.

– Обвиняемый, вам предоставляется последнее слово.

– Благодарю, ваша честь.

После этих слов Симонова судья поморщился: «Лицемер! Какая может быть благодарность у этой консервной банки?» Генеральный невозмутимо продолжал:

– Я снова подтверждаю, что произвёл все перечисленные ранее действия. Однако процедуру, приведшую к нарушению жизнедеятельности носителя памяти, не считаю убийством. В ходе последнего слушания с моим участием было доказано, что если я могу выполнять все функции прежнего носителя моей памяти и обладаю этой памятью, то я – Симонов Пётр Андреевич, человек. То же самое определение считаю применимым к Алфёрову Сергею Николаевичу, которого мы можем видеть полностью функциональным в этом же зале. Таким образом, считаю термин «убийство» неприемлемым.

Весь зал суда, включая присяжных, повернул взгляды к скамье свидетелей, где среди фигур в костюмах металлическим блеском выделялась фигура андроида. По лицам можно было прочесть только одно: никто не считает человеком это металлическое создание.

– Ваше мнение ясно суду. Более того, суд уже принял ваши возражения ранее. В заседании объявляется перерыв для вынесения приговора.

– Всем встать, суд идёт!

Весь зал заседаний поднялся, наблюдая неспешное шествие судьи. Заняв своё место и жестом показав присутствующим, что они могут садиться, судья начал заключительную речь:

– Суд присяжных внимательно рассмотрел все обстоятельства дела и пришёл к единогласному решению. Но прежде чем огласить его, хочу сказать следующее. Полгода назад состоялся прецедент в медицине, а затем и в правовой практике – суд признал человеком искусственно созданное существо, наделённое человеческой памятью. Однако последние события убедительно показали, что человеческая память – лишь часть личности. Без сомнения, значительная. Но до этого момента мы не могли знать, с чем столкнёмся. Теперь мы убеждены, что вас, Пётр Андреевич, от любого из нас отличает нечто, выходящее за пределы памяти. В нас есть ориентир – мораль, набор ценностей, совесть. Каков бы ни был человек – гений, святой или вор, – он всегда знает, верно ли поступает благодаря не памяти, но этому внутреннему ориентиру. Вы же руководствуетесь лишь целесообразностью. Теперь я подошёл к главному. Суд постановил признать Алфёрова Сергея Николаевича человеком; признать Алфёрова Сергея Николаевича гражданином России со всеми вытекающими из гражданства правами и обязанностями; признать за Алфёровым Сергеем Николаевичем право занимать в компании «Роботэкс» должность главного инженера; признать актуальным гражданское состояние брака между Алфёровым Сергеем Николаевичем и Алфёровой Еленой Васильевной со всеми вытекающими правами и обязанностями. А также в целях недопущения в будущем инцидентов, подобных приведшему к рассмотрению этого дела, суд постановил Симонову Петру Андреевичу и Алфёрову Сергею Николаевичу в качестве адекватной замены человеческой морали и совести на самом низком уровне программирования внедрить код, реализующий исполнение всем известных трёх законов Азимова:

1. Робот не может причинить вреда человеку или своим бездействием допустить причинение вреда.

2. Робот должен исполнять приказы человека, если это не противоречит первому закону.

3. Робот должен заботиться о самосохранении, если это не противоречит первому и второму законам.

Код должен впредь внедряться в каждого нового андроида. Процедура внедрения кода должна быть необратимой. Судебное заседание объявляется закрытым!

Buddha
Вредная привычка

– Эффендо кеарус моритум! – заключительная строка заклинания была эффектна. Чёрная мантия, чёрные татуировки на пол-лица, длинные седые волосы, длинные ногти на худых кистях рук, занесённых в финальном пассе над чаном с переливающейся зеленоватым светом жидкостью. Низкий голос Иоанна, главы ковина, гулко разносился под потолком заброшенного спортзала. Пожилая дама – виновница магического действа – застыла в восторге и ужасе. Иоанн тоже замер, его руки неподвижно нависли над чаном. Дама выжидательно смотрела на Иоанна, Иоанн выжидательно смотрел на чан, а чан скупо молчал. Ничего в нём не проявлялось, не плескалось, не дымилось и не искрилось. Когда в тишине прошло минуты полторы, Марья Петровна, супруга мэра, запустив пухлую руку в пухлую дамскую сумку, ненавязчиво пошуршала купюрами, не торопясь их извлекать.

– И это… всё? – с надеждой и неуверенностью спросила она.

– Марья Петровна, голубушка, – заискивающе улыбаясь и неуверенно склонив набок голову, произнёс Иоанн, – процесс сложный. У кармы, знаете ли, весьма путаные законы. Мне уже четвертый раз приходится изменять вектор приложения моих сил. Как бы объяснить…

– Не нужно объяснять! – недовольство дамы росло одновременно с неуверенностью мага. – Перед первым сеансом вы мне обещали, что сеанс нужен всего один, что к вечеру того же дня муж вернётся ко мне от той худющей швабры! – она сжала губы и кулачки, отчего купюры в сумочке снова призывно захрустели. Брови мага невольно поднялись, сам он приподнялся на цыпочках, пытаясь разглядеть вожделенный источник этого звука. Дама топнула ногой, подняв приличное облако пыли, по форме напоминавшее атомный гриб в миниатюре. Маг посмотрел на медленно оседающую пыль, перевёл взгляд на чан и подумал с досадой: «Вот чёрт! Ой… Прости, владыка… Даже у этой толстухи получается что-то зрелищное». Он обернулся к посетительнице, но та уже удалялась, таща за собой на поводке здоровенного рыжего кота. Кот, выражая солидарность с хозяйкой, обернулся, протяжно мяукнул и брезгливо, по-собачьи поскрёб задними лапами. Левый его глаз блеснул ярко-жёлтым, а правый – ярко-голубым светом в полумраке спортзала. Затем поводок натянулся, и кот торопливо засеменил за хозяйкой.

Когда входная дверь с шумом захлопнулась за посетительницей, Иоанн с досады хорошенько наподдал теннисному столу, служившему алтарём. Эдакий экспресс-алтарь в экспресс-святилище. Или темнилище… Мысли о подходящем названии помещения были прерваны звонким перестуком запрыгавших теннисных шариков, некогда припрятанных спортсменами под столом. Да что ж за день-то такой дурной!

– Кощей! – находясь в плохом расположении духа, что в последнее время случалось всё чаще, Иоанн звал робота полным именем. – Кощей, твою налево!

– Да, Иван Сергеевич…

– Издеваешься, да? И ты туда же… Я разве не говорил называть меня господином? Или Иоанном? Или господином Иоанном, а?

– Вы же знаете, мне не нравится моё имя. Ладно бы Коша. Пусть даже заводская марка «Си Три Пи О». Но Кощей – персонаж, желавший причинения вреда людям, а во исполнение первого закона я не желаю…

– Ну ты и зануда! Не желает он… Давай вон дуй за новым кошаком! Шустрее давай! Во исполнение второго закона, – маг отвернулся и стал собирать с пола остатки магических трав, уцелевшие склянки и прочие артефакты. – А лучше троих тащи, а то кот нынче какой-то хилый пошёл. И чтоб чёрные были без единого пятнышка! – последняя фраза разбилась о дверь, уже закрывшуюся за спешно удалявшимся андроидом.

– Боже мой, что за чёрт?! Никто меня не желает слушать! – вылетело из его уст очередное хульство. На мгновение Иоанн задумался, у кого из упомянутых сущностей просить прощения, затем махнул рукой и пошёл к себе в кабинет.

Какая-то чёрная полоса настигла Иоанна в последнее время и категорически не желала выпускать на свободу. Казалось бы, чего уж лучше для тёмного-то мага? Ан нет, чёрная полоса хороша только для самой себя, для всех остальных она – череда невезений и неприятностей.

А начиналось всё вроде бы очень неплохо. Год назад Иоанн, известный в миру как Иван Сергеевич Ситников, возглавил местный ковин. Это имело свои весьма заметные материальные преимущества, и Иван Сергеевич позволил себе домашнюю прислугу – новенькую модель от «Роботекс» «Си Три Пи О». Не так давно там был скандал. Двойной. После которого во всех роботов стали внедрять законы Азимова. Надо же, фантастика в жизни. Но роботы с тех пор стали гораздо более послушны и исполнительны, и, наслушавшись рекламы и отзывов довольных соседей, маг приобрёл себе такого «друга человека». В чёрном цветовом исполнении, естественно. Кошек, лягушек и прочих гадов, необходимых для обрядов и заклинаний, стало ловить гораздо проще: андроид Коша – сокращённое от «Кощей» – был несравнимо ловчее Иоанна – мага предпенсионного возраста. И магия попёрла! Особое удовольствие доставляли случаи, когда, например, приходила женщина, чтобы на подругу навести сглаз в качестве мести за гулящего мужа, а через неделю-другую приходил её муж с просьбой этот сглаз снять. Или другой популярный случай: приходит жена и, чтобы спасти семью, делает приворот на мужа, а буквально через пару часов заглядывает её муж, желающий развода, и просит устроить жене отворот. А нам-то что? Обе стороны платят по прейскуранту, а встречные силы в их жилище устраивают дикие побоища и погромы – любо-дорого посмотреть! Так дело и шло: привороты, отвороты, порча, избавление от порчи. Кошек требовалось всё больше, и Коша выручал. Иоанн молился бы на него, если бы это не было чёртопротивно.

Но что-то разладилось. И Марья Петровна, унёсшая в сумочке мечты Ивана Сергеевича, была уже третьей за месяц неудачей. Откуда взялись эти неудачи, загадка. Да и Коша тоже как-то странно себя ведёт в последнее время. Раздался неровный стук в дверь.

– Кто там ещё? – недовольно проворчал Иоанн, отставляя в сторону пиво. В последнее время денег на дорогие, как, впрочем, и на недорогие, вина не хватало. Пессимистично посмотрев на полупустой бокал, маг подумал, что так придётся съехать из спортзала. Дверь тихо скрипнула, отворяясь, и из-за неё, споткнувшись на пороге, показался Кощей:

– Э-э-э-то я-а-а-а…

– Какого… – на этот раз Иоанн спохватился вовремя, и чёртохульство оказалось не произнесённым. – Что с тобой творится?

– Я-а-а кото-о-ов принё-о-о-ос… – протянул робот, медленным и неуверенным движением ставя здоровенную клетку на пол. На дне клетки лежали три спящих чёрных кота. Их позы были неестественны, что говорило о немалой дозе снотворного. – Всё-о-о ка-а-ак вы-ы-ы про-о-о…

– Пшёл вон! Завтра же в сервис! – не дожидаясь, пока робот допоёт свой вечерний отчёт, рявкнул Иоанн. Кощей попытался повернуться к двери максимально ловко. Такие попытки делают пьянчужки, пытаясь показать, что они совсем не пьяны и вполне, если не в совершенстве, собой владеют. Пытаясь одновременно распрямиться и развернуться, несчастный ударился головой в торец открытой двери, отчего потерял равновесие и с грохотом плюхнулся металлической задницей на бетонный пол. На двери от удара осталась приличная вмятина.

«Твою-то налево! – мысленно выругался маг, сжав кулаки и губы. – Вот был бы человеком, дохнул бы перегаром – и всё ясно. Пинка в направлении улицы – и дело с концом. А тут, понимаешь, в сервис идти, нянчиться с ним… Да и пинок себе дороже выйдет». Кощей меж тем, не рискуя подниматься во весь рост, удалялся из кабинета на четырёх точках опоры. «И с чего началось-то? Ума не приложу. Хотя если подумать… Примерно со знакомства с Марь Петровной и началось», – маг пнул клетку с невинно спящими котами и принялся грызть ноготь на большом пальце, задумчиво шагая по кабинету.

Супруга мэра пришла тогда впервые и, как многие примерные жёны, была обеспокоена достатком супруга. У всех, понимаешь, мужья как мужья – всё в дом, всё в дом, а этот, видите ли, честный, принципиальный. Когда в бизнесе был, всё было нормально. А теперь подался в политику, и вот уже полгода ни украшений, ни шуб, ни обедов в лучших ресторанах. Денег Иоанн тогда взял с неё прилично. Приятные воспоминания заставили его улыбнуться и забыть о ногте. Переломить волю честного человека дорогого стоит. Даже пришлось использовать все свои заначки из пепла чёрных кошек. Ну, то есть целиком-то кошки не нужны. Нужны только их когти, пепел которых в надлежащих условиях выделяет неимоверное количество энергии. Любую магию можно сотворить. Теперь-то на дворе двадцать второй, а не шестнадцатый век, когда ради когтей палили кошек целиком. Много пепла – много искр из чана. Средневековые шарлатаны! Ну так о чём это мы? Ах да, Марь Петровна, чтоб ей… спалось хорошо. Многострадальный ноготь вернулся в рот. Это ведь она тогда грохнула Кощея своей сумкой по голове. Точно! «А нечего подкрадываться бесшумно сзади!» – подбоченясь, заявила она. И этот её прихвостень рыжий ещё помочился роботу на ногу, отчего тот стал на следующий день прихрамывать. Похоже, последствия этого удара оказались хуже, чем ожидалось. И прогрессировали. Завтра же в сервис!

– Нет, Вань, послушай! – при этих словах начальника сервисной службы «Роботекс» Иоанн скривился, как от пощёчины.

– Сёма, друг мой, – опершись обеими руками на стол Симеона – несостоявшегося главы ковина, проворчал сквозь зубы Иоанн. Из-под его ладоней заструился едкий дым. – Никакого Вани давно нет. Уясняешь? – пару секунд маг смотрел на начальника сервиса, после чего тот, не выдержав взгляда, потупился, потёр ладонью шею и ослабил галстук.

– Извините, господин Иоанн… Я хотел сказать, что головы у новой линейки «Си Три Пи О» очень крепкие, выдержат удар сотней таких тяжелогружёных сумочек. Ну а ногу мы его поправим за час. Тесты не выявили в цепях позитронного мозга никаких заметных отклонений, все базовые реакции в норме. Позволю себе спросить, нет ли у него перебоев с питанием?

– Уясни себе вот ещё что, Симеон, – маг сделал акцент на имени своего тёмного коллеги, – это было последнее, что ты позволил себе без моего одобрения! Всё же отвечу. Питание должно быть в порядке, ведь это же ты мне продал универсальный конвертер. Говорил, что в конвертер можно пихать всё, что угодно, любой мусор, и он будет аннигилирован. Чистая энергия, экономия на электричестве, бла-бла-бла. Или ты уже отказываешься от своих слов?

– Н-нет, ни в коем случае, – промокнув лоб платочком, оправдывался Семён. – На конвертеры пока никто не жаловался. Они совершенно безнадёжны. То есть совершенно безопасны и оч-чень надёжны, – от дикого волнения и пристального взгляда Иоанна начальник сервиса путал слова.

– Это хорошо. Потому что иначе… – многозначительно покачав головой, произнёс глава ковина. Иоанн распрямился и направился к выходу:

– Кощея привезёшь, как только будет готов.

На столе начальника службы сервиса красовались два обугленных отпечатка рук Иоанна.

Маг решил до дома пройтись пешком. Делов всего-то на час. Как раз и робота к его возвращению вернут. По дороге домой Иоанн размышлял: «Если с головой робота всё в порядке, то в чём же дело? Что же ещё тогда случилось? Ведь я в тот день больше ничего с роботом не делал. Не пинал, заданий не давал. Хотя давал. Точно. Я ж с этой толстухой ещё до обеда отделался, срубил бабок, выпроводил её и хорошенько припил. Ближе к ночи отпустило немного, и я послал Кощея на помойку. Но перед этим… Да! Перед этим мы говорили по голофону с Сёмой, он мне всё нахваливал свой этот… конвертер. Сам же его привёз мне и подключил. Тут же взял горсть каких-то опилок с пола, сунул их в эту штуковину, и через минуту индикатор заряда робота сменил цвет с оранжевого на зелёный. И я тогда послал робота подновить мою заначку – нужны были свежие кошачьи когти. А Семёну я отстегнул немного денег с барыша – и все довольны. Ну так и что? С тех пор в доме только чище стало. Кощей весь мусор к себе в карман собирает и трескает его потом по ночам, электричество мне экономит».

Так и не вспомнив ничего подозрительного, глава ковина добрался до спортзала. Минут через пятнадцать привезли робота, и он сам ловко выпрыгнул из кузова грузовичка и ровной походкой подошёл к Иоанну. Затем спросил вполне здоровым голосом:

– Какие будут распоряжения, господин?

Иоанн обошёл вокруг андроида. Надо же, даже почистить его успели. И чёрный цвет поправить – ни царапинки.

– Давай иди, куда ты там ходишь, принеси ещё трёх котов.

– Хорошо, господин, – ответил робот и пошёл в кладовку за клеткой и снотворным.

– Марья Петровна, добрый день! – лицо мага, смотревшее с экрана голофона на жену мэра, выражало крайнее дружелюбие.

– У кого как… – не прекращая обрабатывать ногти пилкой, ответила она. – Неужели великий кудесник желает извиниться?

– Да, как-то не заладилось у нас с вами. Думаю, что всё поправимо. Мы можем кое-что обсудить. Но это не совсем голофонный разговор, знаете ли…

– Хорошо, скоро приеду. Мужа дома всё равно нет. Вашими не стараниями и не молитвами! – холодный взгляд Марьи Петровны был способен вывести из равновесия даже главу ковина. «И зачем только я был ей нужен? Она бы и без меня прекрасно справилась с мужем. Ведьма!» – думал маг, продолжая улыбаться.

– Марья Петровна, у меня к вам предложение. Не согласитесь ли вы закончить ритуал, который так расстроил нас обоих?

– Опять, что ль, денег захотел на пустом месте? Ну и наглая твоя рожа! – мгновенно покраснев в гневе, дама стукнула кулаком по столу и упустила поводок. Кот, рыжая бестия, похоже, ждал этого момента всю свою жизнь и, царапая пол на виражах, вылетел из кабинета мага. – Теперь я из-за тебя ещё и Максика упустила! Ты мне заплатишь! Засужу!

– Ах, оставьте, мадам, – подобный тон Марьи Петровны был ожидаем, поэтому Иоанн не смутился и не потерял уверенности. – Не надо в суд. Не припомните ли первую нашу встречу? Вы тогда крепко задели Кошу.

– Какую ещё кошку?

– Кошу, не кошку. Кощея, робота моего. Вы задели его по голове. Слева. Вашим саквояжем. И ваш Максик тоже слегка поучаствовал. У меня, то есть у робота, даже голозапись этих событий имеется. А вот и квитанция из сервиса. «Немного передёргиваний никогда не помешает», – добавил он про себя.