Текст книги "Незримый фронт Отечества. 1917–2017. Книга 1"

Во второй половине сентября северные ночи стали длиннее и темнее. Подготовка к высадке разведчиков на норвежский берег вступила в решающую фазу. Для выполнения этой задачи из 15 подводных лодок, имевшихся в составе Бригады подводных лодок Северного флота (лодки типа «М», «Щ» и «К»), была выбрана лодка типа «М» XII-й серии («Малютка»). В надводном положении она имела осадку 2,85 метра, что позволяло максимально близко подходить к берегу. Штаб Северного флота предоставил десантникам для высадки подводную лодку М-173 под командованием капитан-лейтенанта Ивана Андреевича Кунца. Отмечу, что в дальнейшем для производства высадок и снятий разведгрупп командованием Северного флота использовались подлодки всех типов. Перед самым выходом в поход заболел Франц Юоппари, и его пришлось оставить в Мурманске. Подготовить ему замену уже не успевали, поэтому было принято решение отправить на норвежскую землю не четырнадцать, а тринадцать разведчиков.

В ночь на 24 сентября 1941 года на главной базе Северного флота в Полярном разведчики со всем своим снаряжением погрузились на подводную лодку М-173. В 6 часов 24 минуты 24 сентября 1941 она покинула базу, чтобы выполнить поставленные перед ней задачи: основной была боевая задача – вести неограниченную подводную войну против транспортов и боевых кораблей противника с целью прекращения подвоза ими питания и вооружения в порты Варангер-фьорда; а дополнительной задачей стало осуществление высадки десанта на мысе Лангбунес6767
  ВМА, ф. 795, оп. 68, д. 4.


[Закрыть]. Это означало, что при встрече с противником командир лодки должен был в первую очередь атаковать его, не думая о высадке десанта. Таким образом, высадка разведчиков могла быть сорвана из-за ведения подлодкой боевых действий. Лодка могла погибнуть на минном поле или во время боя с противником. Понятно, что разведчики испытывали большую психологическую нагрузку, находясь под водой в замкнутом пространстве. Для экипажа подводной лодки это была повседневная служба, люди привыкли к нахождению на глубине, к ведению боевых действий и ликвидации различных чрезвычайных ситуаций. Каждый из них во время боевой тревоги был занят своим конкретным делом, не оставляющим лишнего времени на размышления. Но пассажиры… Ведь разведчики на лодке находились в качестве пассажиров. Им во время тревоги ничего не оставалось, как сидеть и ждать.

Вот только две иллюстрации к сказанному.

1. Подводная лодка К-21 Северного флота, командир лодки капитан 2 ранга Николай Александрович Лунин. Во время боевого похода подводной лодки в период с 10 февраля по 23 февраля 1943 года (боевые задачи, поставленные перед лодкой: 1) ведение неограниченной подводной войны; 2) постановка минных заграждений; 3) высадка на норвежский берег разведгруппы) 12 февраля произошел пожар на подстанции пятого отсека (энергетический отсек лодки). Подстанция выгорела. Лодка была вынуждена всплыть, и, на время тушения пожара, оказалась уязвимой для боевых кораблей и самолетов противника6868
  Архив УФСБ России по Вологодской области. Личное дело А. Б. Ершова.


[Закрыть]. На борту лодки в это время находилось 3 разведчика и 5 сопровождающих их лиц. В задачу 4-х сопровождающих входило обеспечение высадки разведчиков и груза на берег. Пятым сопровождающим был представитель разведотдела Штаба СФ, руководивший операцией6969
  ВМА, ф. 795, оп. 69, д. 24.


[Закрыть].

2. Подводная лодка С-56, командир лодки капитан-лейтенант Григорий Иванович Щедрин. Во время боевого похода с 31 марта по 19 апреля 1943 года, после проведения лодкой атаки немецкого транспорта, в течение трех часов подвергалась бомбежке кораблями противника. При этом лодка провалилась на глубину 105 метров, хотя рабочая глубина погружения ПЛ такой серии – 80, а предельная – 100 метров. На борту подлодки в это время находились три снятых с норвежского берега разведчика-норвежца и представитель разведотдела ШСФ7070
  ВМА, ф. 1146, оп. 309, д. 186.


[Закрыть].

И это далеко не все случаи. Так что разведчикам приходилось переживать смертельные опасности не только на норвежской земле, но и во время их доставки и возвращения. Но, несмотря на все риски, люди уходили в боевые разведывательные походы, возвращались и шли снова… Следует отметить, что и в последующих, почти во всех (но все же не во всех!), боевых походах задача высадки или снятия разведывательных групп перед командирами подводных лодок ставилась в качестве дополнительной к основной задаче. Понятно, что основными задачами считались неограниченная подводная война и минирование морских путей прохождения боевых кораблей и транспортов неприятеля.

Из-за особого характера поставленной задачи вместе с командиром подлодки капитан-лейтенантом И. А. Кунцом в море вышел командир 4 дивизиона бригады подводных лодок Северного флота капитан 2 ранга Николай Иванович Морозов в качестве обеспечивающего боевой поход. На лодке кроме экипажа из 19 человек находились еще как минимум 13 человек. К слову, экипаж подводных лодок этой серии первоначально состоял из 18 человек, но в 1941 году в штат лодок ввели должность старшего рулевого, а в конце 1941 – вахтенного командира. Так что в 1942 году в штате таких подлодок состояло уже 20 человек. На подлодке также находилось боевое снаряжение: 2 торпеды и 195 снарядов к 45-миллиметровой пушке. Обычно во всех боевых походах, где высаживали или снимали разведывательные группы с норвежского берега, на лодках присутствовали представители направлявшей разведчиков на выполнение боевого задания службы либо разведывательного отдела штаба Северного флота либо разведывательного отдела УНКВД Мурманской области. В данном случае информации об их присутствии на борту подлодки я не нашел. Но и так кроме разведгруппы здесь находилось еще ее снаряжение, значительно больше тонны весом. Поэтому, учитывая водоизмещение подлодки (206 тонн / 258 тонн) и ее малые габариты, она, очевидно, была перегружена, а экипаж из-за тесноты с трудом выполнял свои боевые обязанности. Разведчиков разместили в различных отсеках лодки: в концевых (торпедном и электромоторном) – по 3 человека, в дизельном и двух аккумуляторных – по 2. На центральном посту находился старший лейтенант Кудрявцев. Из-за тесноты в отсеках весь переход разведчики вынуждены были провести полусидя-полустоя. Стало очевидно, что в первую очередь необходимо высадить десант, а уж потом приступать к выполнению основной задачи.

Время и место высадки десантников указано в донесении командира подводной лодки капитан-лейтенанта Кунца командиру Бригады подводных лодок СФ капитану 1 ранга Н. И. Виноградову7171
  ВМА, ф. 795, оп. 68, д. 4.


[Закрыть]. О присутствии на лодке во время этого боевого похода командира 4 дивизиона БПЛ СФ капитана 2 ранга Н. И. Морозова сказано там же, в выводах по боевой деятельности ПЛ М-173 временно исполняющего обязанности командира бригады подводных лодок Северного флота капитана 2 ранга Магомета Имадутдиновича Гаджиева. Фамилии членов экипажа подводной лодки, принимавших участие в высадке разведчиков, взяты из очерка С. Ковалева «Высадки разведывательно-диверсионных групп Северного флота с подводных лодок в годы Великой Отечественной войны»7272
  Морской Сборник. 2010. № 5.


[Закрыть] и уточнены по карточкам личного состава СФ7373
  ВМА – филиал ЦА МО РФ (далее ВМА), картотека л/с СФ.


[Закрыть], хранящимся в Военно-морском архиве. Координаты точки высадки на побережье Северной Норвегии первой разведывательной группы в донесении командира лодки не указаны. К сожалению, в Военно-морском архиве я не обнаружил вахтенного и навигационного журналов подводной лодки М-173 за весь период ее боевой деятельности (в свой последний боевой поход лодка вышла 08 августа 1942 года в район Вардё, из которого уже не вернулась). Эти сведения определены по навигационному журналу подводной лодки М-176, приходившей в двадцатых числах октября 1941 года забирать разведчиков в точке их высадки – 70°14’,8 с. ш. и 30°45’,1 в. д.7474
  ВМА, ф. 1146, оп. 309, д. 30.


[Закрыть] В основу описания событий, происходивших во время боевого похода подводной лодки М-173, взяты отчет командира лодки капитан-лейтенанта И. А. Кунца7575
  ВМА, ф. 795, оп. 68, д. 4.


[Закрыть], Исторический журнал подводной лодки М-173 и приложения к нему7676
  ВМА, ф. 795, оп. 65, д. 1.


[Закрыть]. В Историческом журнале ПЛ М-173 даны выписки из вахтенных журналов лодки по всем ее боевым походам, кальки маневрирования подводной лодки во время ее боевых столкновений с кораблями противника и обоих высадок десантов на норвежский берег (вторая высадка с ПЛ М-173 была произведена 4 апреля 1942 года в бухте Итре-Сюльтевик в Сюльте-фьорде), а также легенды7777
  Легендой называется подробное описание действий подводной лодки в конкретный период времени (момент боевого столкновения с противником, выполнение операции по постановке мин, высадка/снятие разведывательных групп), прилагаемое к кальке маневрирования ПЛ за указанный промежуток времени.


[Закрыть] к боевым столкновениям ПЛ М-173 с кораблями противника и к двум операциям по высадке с подводной лодки десанта.

Итак, 24 сентября 1941 года подводная лодка М-173 вышла из главной базы в 06.24 утра. В 07.11 была закончена дифферентовка7878
  Дифферентовка – приведение нагрузки подводной лодки к заданным значениям дифферента (обычно 00 или 0,50 на нос) и плавучести. Она производится с целью подготовить лодку к погружению и плаванию под водой и осуществляется путем приема (откачки) и перекачки забортной воды в специальные цистерны – уравнительную и дифферентные.


[Закрыть] в губе Оленья, и лодка легла на боевой курс. В район зарядки аккумуляторных батарей лодка пришла в 20.30 того же дня. 25 сентября в 05.30 утра подводная лодка погрузилась и до 21.34 шла под водой. В 21.34 всплыла и под электромотором подошла, благодаря малым размерам и небольшой осадке, вплотную к берегу мыса Лангбюнес. В 22.27 на глубине 12 метров лодка встала на якорь на расстоянии 20-ти метров от мыса, после чего началась высадка десанта. Для обеспечения безопасности, подлодка на якорь не становилась, чтобы в случае необходимости его смогли бы выбрать в короткое время, а якорная цепь была потравлена только до касания грунта. Переправа людей и груза осуществлялась на двух резиновых шлюпках авиационного типа. Под руководством командира БЧ-I-IV старшего лейтенанта Арсения Михайловича Гаврилова и старшего группы рулевых главного старшины Михаила Ивановича Кулешова были подготовлены две резиновые шлюпки, назначены гребцы, погружены припасы и оружие. На первую шлюпку (гребец-краснофлотец Павел Александрович Люлин – рулевой лодки) погрузились 3 разведчика. На случай обнаружения их противником был оговорен сигнал – взрыв гранаты. Через четверть часа к берегу пошла вторая шлюпка. Вскоре первая вернулась и снова отправилась к берегу. Затем также пришла и ушла обратно вторая шлюпка. В 23.30 от борта подводной лодки отошла последняя шлюпка с остатками вещей и двумя краснофлотцами, посланными доставить шлюпки обратно. В 23.50 к борту подлодки переправили обе шлюпки.

За полтора часа все 13 человек с оружием и имуществом выгрузились на берег. Последним на берег вышел командир группы старший лейтенант Кудрявцев. Высадка десанта, по мнению руководства подводной лодки и Северного флота, прошла успешно – быстро и скрытно. Погода благоприятствовала высадке: видимость – 20 кабельтовых (один кабельтов равняется примерно 185 метрам), ветер северо-восточный силой 3 балла, волнение на море – 2 балла. После того как шлюпки погрузили в лодку, она выбрала якорь, отошла от берега на восток и легла на курс следования в район Перс-фьорда – своей боевой позиции на этот военный поход. Во время несения службы, экипажу подлодки противник так и не встретился. А вот во время возвращения на главную базу было замечено одиночное судно противника. Но при попытке его атаковать, субмарина из-за ошибки личного состава (неправильно задраили кольцевой зазор торпедного аппарата) получила дифферент на нос, и цель была пропущена. 5 октября в 11.10 лодка вернулась на базу. В подразделе «Подводными лодками» раздела II «Разведка, проводимая Северным флотом» отчета начальника разведывательного отдела штаба Северного флота капитана 3 ранга П. А. Визгина о войсковой разведке на Северном театре в 1941 году отмечено: «Впервые в истории было использование ПЛ типа “М” для высадки на норвежскую территорию разведгруппы в составе 13 человек. Операция была проведена скрытно и показала широкие возможности использования ПЛ в этих целях»7979
  ВМА, ф. 767, оп. 2, д. 158.


[Закрыть].

Сразу же после высадки разведчики пересекли шоссе, соединяющее города Вардё и Вадсё, и пошли долиной реки Лангвик-Эльв в направлении местечка Кироянки (в переводе с финского языка означает «Проклятое болото»), находящееся в долине Комагдален. Здесь они остановились в Фростбю, в одном из летних домиков, используемых местным населением во время покоса. В качестве места базирования разведгруппы дома выбрали еще в Мурманске, во время планирования операции. Перед ночевкой разведчики сделали тайники, куда спрятали часть диверсионного имущества (запасные батареи, одежду, оружие и боеприпасы), и укрыли их камнями и сеном. Развернув радиостанцию, они связались с Мурманском и сообщили, что обосновались в Кироянки и готовы к выполнению задания.

На следующий день сводные братья Рангвалд и Ингвалд Миккельсен пошли в Комагвер. Побывали они еще и в поселке Крамвик. Вернувшись через двое суток, братья принесли много важной информации. Так, выяснилось, что в маленьких поселках немцев нет, только временами приезжают патрули на мотоциклах или приходят на катерах. Они проверяют у жителей документы и уезжают. На ночевку немцы никогда не остаются. Норвежцам разрешается в маленькие поселки приезжать или приходить без пропусков, но если появляются незнакомцы, жители обязаны докладывать о них ленсману (полицейский чин в сельских местностях Норвегии). В связи с этим жители держатся настороженно, приглядываются друг к другу, в разговор не вступают. Для поездок в Киркенес, Вардё и Вадсё требуется пропуск, который можно получить в комендатуре и у ленсмана. Также разведчики сообщили, что 1 октября к ним придет Хилмар Миккелсен из Комагвера, брат Ингвалда, который хочет сотрудничать с русскими. Гуннар Берг посетил Вардё, где встретился со своими товарищами по компартии Норвегии, которые рассказали об обстановке в городе и районе. Гуннар пообещал обеспечить их оружием для диверсионной работы.

Братья Хокун и Коре Ойен посетили Киберг, где встретились с Сигвардом Эриксеном. Гуннар Берг и братья Ойен должны были вернуться 5 октября. 30 сентября Хокон Халвари ушел в Киберг на встречу с Алфредом Матисеном. Встреча не состоялась, но Хокон Халвари оставил для Матисена записку о необходимости встречи в определенном месте.

Кудрявцев и Ершов провели разведку в окрестностях Киберга. 1 октября Хилмар Миккелсен вместе с еще одним норвежцем пришел на встречу с Ершовым. У Хилмара имелся ряд документов, необходимых для свободного перемещения на всей территории полуострова – от Вадсё до реки Тана, и постоянный пропуск по западному побережью Варангер-фьорда. Документы были выданы комендатурой оккупационных властей. Он мог ездить по побережью и ходить на рейсовых ботах и катерах довольно свободно, были бы деньги и время. Конечно, такой человек был очень важен для разведчиков. Кудрявцев и Ершов обговорили с ним маршрут его поездки. Условились, что он сначала отправится в Вадсё, оттуда в Кибю, а затем, если все сложится благоприятно, побывает в поселках, расположенных по реке Тана. Затем он постарается добраться до Тана-фьорда и посмотрит, есть ли там немецкие гарнизоны, и, если есть, то какие и чем занимаются. Разведчики прикинули, что на такую поездку ему понадобится не менее двух недель. Хилмару посоветовали путешествовать без спешки – пусть знакомые и их соседи принимают его за человека, который решил немного отдохнуть после летней и осенней путины. Но в то же время они предупредили Хилмара Миккелсена, чтобы гостил он в меру, не надоедал хозяевам, все расходы на встречи и застолья принимал на себя, для чего снабдили его деньгами.

1 октября к разведчикам также пришли Рикард Эриксен и его племянник Ингольф Эриксен. На вопрос Ершова, как они нашли базу разведчиков, Эриксен сказал, что о появлении на полуострове Варангер советских десантников ему сообщили люди, встречавшиеся с нашими бойцами. Прикинув, где разведчики могли находиться, Эриксен пришел к выводу, что они обосновались в Кироянки, и решил с племянником прийти сюда. В одном месте норвежцы увидели следы и поняли, что идут правильно. Рикард Эриксен передал разведчикам много важной информации о дислокации немецких войск, в том числе о начале большого строительства на мысе Кибергнес, куда завезено немало цемента, железной арматуры, стальных балок и металлических дверей с поворотным замковым устройством (немцы устанавливали там дальнобойную артиллерийскую батарею). Кроме того, Рикард Эриксен порекомендовал им сменить место базирования, так как оно пользовалось популярностью у местного населения: здесь были хорошие грибные, ягодные и охотничьи угодья. Учитывая, как легко их нашли Эриксены, разведчики решили покинуть обжитое место. Устроив в Кироянки землянку для встреч со связниками и спрятав здесь бóльшую часть продовольствия. По совету Рикарда Эриксена, они отправились вглубь долины Комаг, и обосновались в избушке в местечке Бьёрнескар, в 25 километрах от моря.

Уже 2 октября с разведывательными целями Рикард Эриксен отправился в Вардё, а его племянник Ингольф – в Вадсё. В результате такой активной деятельности разведчики в короткий срок получили и передали в Мурманск подробные сведения о находившихся в губернии Финнмарк немецких сухопутных и военно-морских силах: местах их расположения, численности, вооружении, об артиллерийских батареях на мысе Скаген, складах боеприпасов в местечке Ворбергет, а также данные о концлагере для советских военнопленных под Киркенесом. 5 октября Кудрявцев, Ершов и Хокун Халвари из Бьернескар отправились в Кироянки, так как туда должны были вернуться Гуннар Берг и братья Ойены. Встретившись со своими товарищами, они вместе вернулись в Бьёрнескар. 6 октября в Кироянки на встречу с разведчиками должен был явиться Альфред Матисен. С новой базы в Бьёрнескар туда пошли четверо – Алексей Ершов, Георгий Кудрявцев, Хокун Халвари и Хокун Ойен. В то время, когда Матисен в условленном месте ожидал советских разведчиков, сюда же неожиданно пришел норвежский финн Беньямин Хагала из Комагвера. У Алфреда Матисена не нашлось повода выпроводить Хагала с условленного места, и поскольку они были знакомы, у них завязалась беседа. И тут появились советские разведчики, перед которыми встала непростая задача. Что делать с незнакомцем? Застрелить его или завербовать? Они решили сделать вид, будто случайно наткнулись на местных жителей. И чтобы не выдать Матисена, инсценировали вербовку обоих. Разведчики разделились на пары – Ершов с Хокуном Халвари и Кудрявцев с Хокуном Ойеном, и развели встреченных норвежцев так, чтобы они видели друг друга, но не слышали, о чем их спрашивают. Для большей убедительности разведчики угрожали им оружием. Ершов вел «допрос» Матисена, Кудрявцев – незнакомца. Матисен рассказал Ершову, что с детства знает Хагала, жителя соседнего с Кибергом поселка. На вопросы о его политических взглядах, не станет ли Хагала предателем и как правильно с ним поступить, Матисен ответил: мол, это беспартийный человек, который никогда принародно не высказывал своих политических взглядов. Никаких причин для предательства со стороны Хагала он не видел, поэтому рекомендовал сделать вид, что встреча с разведчиками произошла случайно, и предложить помогать подпольной организации норвежских патриотов, ведущих борьбу с оккупантами. Хагала отпустили после того, как тот письменно обязался молчать и собирать информацию о строительстве немцами укрепсооружений в Киберге. С ним также договорились о встрече 20 октября на мысе Лангбунес. После «допросов с пристрастием» разведчики остались в Кироянки, так как на следующий день туда должны были прибыть Рикард и Ингольф Эриксен. Это, конечно, было ошибкой с их стороны, но ведь они не имели возможности предупредить Эриксенов о смене места встречи. Да и со стороны всегда легко судить о действиях людей в тех или иных обстоятельствах, тем более в военное время, когда любое решение принимается в стрессовой ситуации. А ведь у войны свои законы… Хагала был очень напуган неожиданной встречей с русскими. Он понимал, что чудом избежал смерти. Поэтому, придя домой, Хагала рассказал жене и брату о беседе с советскими разведчиками. Так как и он, и его близкие боялись репрессий со стороны немцев за связь с русскими, брат Хагала решил донести о случившемся. Ленсман принял телефонное сообщение из Комагвера и передал его начальнику местного отделения полиции безопасности старшему сержанту СС Мюнху. Тот, в свою очередь, позвонил в Киркенес своему руководителю младшему лейтенанту СС Вилли Лаква и местному армейскому руководству в Вардё. На следующий день, 7 октября, старшие сержанты СС Мюнх и Хюбер и сотрудник полиции безопасности из Вардё поехали в Киберг, взяв с собой солдат из 11-й роты 193-го пехотного полка. В качестве проводников с ними поехали направленные ленсманом норвежские полицейские Йян Олсен и Олаф Марстокк. В Киберге они арестовали Алфреда Матисена и посадили его под арест, а сами поехали в Комагвер, где допросили звонившего норвежца, а затем направились в Кироянки.

Они подошли туда в три часа дня, разделились на две группы и стали окружать избушку с севера и юга. В доме с Рикардом Эриксеном и его племянником Ингольфом, вернувшимися из Вардё и Вадсё с информацией о составе немецких гарнизонов в этих городах, как раз беседовали Кудрявцев, Ершов и Хокун Ойен. Выставленный разведчиками часовой увидел немцев и поднял тревогу. Разведчики решили прорываться из окружения с боем. В случае если придется рассеяться, договорились встретиться в Бьёрнескаре. Отстреливаясь, они начали уходить через болото, на котором стали хорошей мишенью для врагов. Тем не менее им почти удалось перейти болото, когда пуля попала под колено Хокуну Ойен, и тот не смог идти самостоятельно. Хокун прекрасно понимал, что будет обузой для боевых товарищей, поэтому хладнокровно принял решение остаться и прикрывать отход разведчиков. Ему дали две ручные гранаты в дополнение к имевшемуся боезапасу, а остальные продолжили отход. Хокун Ойен, прикрывая своих товарищей, принял бой с врагом, а когда немцы подошли вплотную, застрелился. Это была первая потеря советских и норвежских разведчиков на территории Финнмарка. К сожалению, далеко не последняя… Немцы тоже понесли потери: шестеро убитых и двое раненых. К тому же партизаны, перейдя болото, оказались в лучшем положении. Да и погода вдруг испортилась – пошел мокрый снег, стала плохой видимость, и немцы прекратили преследование разведчиков.

На следующий день от 400 до 500 солдат 193-го пехотного полка, присланных из Вардё, прочесывали долину Комагвер и находящиеся там поселки. Они обыскали все дома, но никого не нашли. Их добычей стали только запасы продовольствия, найденные в Кироянки. Немцы решили, что русские ушли вглубь полуострова Варангер, в горы, и, считая, что из-за наступившей плохой погоды и отсутствия продовольствия русским все равно придется спуститься оттуда, 12 октября они прекратили широкомасштабные поиски и оставили только патрули. Тело Хокуна Ойен из Кироянки перевезли в Киберг. Там полиция безопасности с целью опознания тела показывала его местным жителям. Но никто его не опознал: кто мог знать норвежца из Цыпнаволока, находящегося на полуострове Рыбачий в России? Вечером убитый был похоронен немцами за пределами поселка (сегодня предполагаемое место его захоронения найдено).

Уйдя от преследования, партизаны вернулись в избушку в Бьёрнескар. Рикард и Ингольф Эриксены, понимая, что теперь им домой дороги нет, остались с ними. Так как теперь это место тоже стало небезопасным, Рикард Эриксен предложил перебраться на гору Шипскьёлен, в самую высокую часть Финнмарка. Там в 30-е годы норвежская энергетическая компания построила для своих нужд избушку, которая в настоящее время пустовала.

8 октября Рикард Эриксен, Алексей Ершов и Рангвалд Миккелсен отправились в разведку. Найдя искомую избушку, Ершов и Эриксен отправились обратно за товарищами, а Рангвалд Миккелсен остался ее протапливать. Только благодаря Рикарду Эриксену обессиленные разведчики все же добрались до Бьёрнескара. И 9 октября уже вся группа отправились на Шипскьёлен. В тот день северный ветер усилился до бури, началась сильная метель, и разведчиков спасло только то, что Рикард прекрасно ориентировался на местности. Почти без сил они добрались до избушки, где их ждал взволнованный Рангвалд Миккелсен.

10 октября в Восточном Финнмарке установилась настоящая зима. Из-за утраты в Кироянки запасов продовольствия и одежды положение разведчиков становилось критическим. 11 октября они запросили Мурманск переслать им продовольствие, одежду и боеприпасы. Поскольку партизаны в это время укрывались в горах центральной части полуострова Варангер, в районе наиболее приметной высоты 637, они попросили сбросить груз в трех километрах на север от горной вершины. 12 октября дважды, по двое, самолеты Пе-2 5-й авиаэскадрильи 72-га авиаполка ВВС СФ вылетали на сбрасывание разведчикам оружия, боеприпасов и продуктов8080
  ВМА, ф. 1982, оп. 2, д. 6.


[Закрыть]. С аэродрома в Ваенге самолеты взлетали в 10.33 и 17.15, подлетное время до назначенного места было примерно 40–50 минут. В первом вылете груз не был сброшен из-за того, что с самолета не увидели условных сигналов с земли. Во втором полете груз был сброшен в 16.30 с высоты 200 метров по расчетному времени, не дожидаясь сигналов с земли. Оба раза разведчики видели пролетавший над ними самолет, но выброс какого-либо груза не зафиксировали. Получив из Мурманска сообщение о том, что груз сброшен, разведчики активно искали его, но ничего не нашли. Причины происшедшего выяснились только по возвращении их в Мурманск. Анализируя события того дня со старшим лейтенантом разведывательного отдела штаба Северного флота Николаем Васильевичем Лобановым, выполнявшим операцию по переброске груза, Рикард Эриксен, бежавший из Финнмарка вместе с нашими разведчиками, выяснил, что советские карты этого района не соответствуют фактическому состоянию местности. Через несколько лет после окончания войны он нашел разорванные мешки в нескольких километрах от того места, где их должны были выбросить.

Продукты у разведчиков закончились, они начали болеть, их мучил голод, вынуждавший использовать для питания различные виды подножного корма. Не решало проблему и оленье мясо (в дни удачной охоты), так как, сваренное без соли и употребленное в пищу без хлеба, оно вызывало расстройство желудка. Разведывательную деятельность в это время пришлось прекратить. В связи с этим 17 октября разведчики вышли на связь с Мурманском и попросили забрать их. В ответ услышали, что смогу это сделать в ночь с 18 на 19 октября или с 19 на 20 октября с мыса Лангбунес в том месте, где их высадили.

18 октября ранним утром 14 человек (12 разведчиков и примкнувшие к ним Рикард и Ингольф Эриксен) покинули свое укрытие в Шипскьёлене и направились к мысу Лангбунес. Пройти предстояло порядка 35 километров. Чтобы не проваливаться в снег, они смастерили из обломков досок что-то наподобие лыж. Идти на этих досках как на настоящих лыжах было нельзя, но в снег они провалиться не давали. Разведчики пришли на мыс Лангбунес около полуночи с 18 на 19 октября и обосновались на берегу Варангер-фьорда в заброшенном летнем домике, принадлежавшем семье Хейккиля (по другим источникам – Алберту Миккелсен), который находился на расстоянии приблизительно одного километра от шоссе Вардё – Вадсё. Там они получили сообщение из Мурманска, что за ними из Полярного вышел торпедный катер. Разведчики ждали его до утра 19 октября, но он так и не появился. В следующую ночь, на 20 октября, катера опять не было. Правда, разведчики увидели, что мимо проплыл какой– то катер. Решив, что именно этот катер послан за ними, они стали жечь бумагу, найденную в домике, чтобы привлечь к себе внимание, но тот прошел мимо. Ранним утром 20 октября разведчикам сообщили, что катер не смог за ними прийти из-за шторма, и снимут их утром 21 октября (подтверждение этому есть в вахтенном журнале торпедного катера ТК-12 за период 01.08–31.10.418181
  ВМА, ф. 1146, оп. 06542, д. 9.


[Закрыть]).

Согласно вахтенному журналу ТКА-12 с базы торпедных катеров, что находилась в проливе Кувшинская салма, 18 октября вечером вышел торпедный катер в направлении бухты Пумманки, расположенной на юго-западном берегу губы Большая Волоковая полуострова Средний. В военное время бухта использовалась в качестве маневровой базы торпедных катеров Северного флота. Здесь торпедные катера заправлялись топливом перед выходом в боевой поход и пережидали непогоду, отсюда же выходили в море на выполнение боевых заданий. По пути в Пумманки катер действительно попал в шторм, во время которого у него были залиты моторные аккумуляторы и аккумуляторы радиостанции, и поэтому его экипаж не смог даже добраться до Пумманки и, соответственно, выполнить поставленную перед ним боевую задачу. Катер был вынужден утром 19-го октября вернуться в Цыпнаволок, а в полночь с 20 на 21 октября перейти для замены аккумуляторов в Кувшинскую салму. Примерное время перехода из Кувшинской салмы до Пумманки – порядка 2–2,5 часа, а от Пум– манки до мыса Лангбунес – 2,5–3 часа. Значит, при нормальной погоде, торпедный катер к 4–6 часам утра 19 октября вполне мог подойти к мысу Лангбунес и забрать разведчиков. Начиная с середины октября, из-за постоянных штормов и обледенений корпусов выход торпедных катеров в море для поиска и уничтожения кораблей противника был закрыт.

20 октября ранним утром после переговоров с Мурманском разведчики приняли решение остаться в домике на берегу еще на сутки. Ингвалд Миккелсен и Рикард Юхансен были направлены в Комагвер за едой. А Хокун Халвари, Рангвалд Миккелсен и Рикард Эриксен получили задание пробраться в Киберг, чтобы купить у кого-либо из местных жителей рыболовный бот, чтобы, в случае новых осложнений в деле снятия их с норвежского берега, самостоятельно возвратиться на полуостров Рыбачий. По дороге к Киберг было небольшое селение Крамвик, где жил старший единокровный брат Рангвалда Миккелсена Алберт Миккелсен. Разведчики зашли к Алберту и попросили его помочь найти бот, чтобы переправиться в Россию, а также место в горах поблизости от моря, где можно было бы на время укрыться. Альберт пообещал им помочь и предупредил, что в Киберге сейчас много немцев и туда лучше не ходить. Кроме того, он попросил Эрлинга Малина, жившего неподалеку от Крамвика в местечке Груннес, передать разведчикам, остававшимся на берегу, продовольствие и показать им место недалеко от берега, где можно было бы временно укрыться.

Ингвалд Миккелсен и Рикард Юхансен побывали в доме Ингвара Миккелсена, брата Ингвалда, где им дали капусту и картошку, и разведчики с продуктами вернулись на Лангбунес. Они принесли также и тревожную весть о том, что ночью в Комагвере ночевал чуть ли не взвод солдат. Около 12 часов дня на берег мыса Лангбунес к разведчикам пришел Эрлинг Малин: он принес еще еды и указал им место в горах, в северо-западной стороне дороги Вардё – Вад– сё, где была расщелина, в которой можно было бы переждать пару дней. Ершов и Кудрявцев приняли решение дождаться ушедших разведчиков и всем вместе перебраться в горы. Малин ушел около двух часов дня. Хокун Халвари, Рангвалд Миккелсен и Рикард Эриксен по предложению Алберта Миккелсена воспользовались его гостеприимством, и, до разрешения вопроса о приобретении мотобота, остались у него в доме. Однако во второй половине дня со стороны мыса послышалась сильная стрельба, разведчики поняли, что возвращаться небезопасно, и спрятались в подвале у Алберта Миккелсена.