Текст книги "Традиции & Авангард. №2 (9) 2021 г."

Анни. Я девушка, значит, человек, а люди еще не научились жить без воздуха.

Бургомистр. Не переживай, все через это проходят…

Анни. Папа, пожалуйста, скажи ей. Она стоит на своем и ни за что не хочет мне уступить.

Бургомистр. Анни, перестань расстраиваться из-за всякой ерунды. Что ты ко мне пристала? Ты видишь, мне некогда!

И Бургомистр поспешил вниз по лестнице.

9

В ратуше было многолюдно и душно. Люди высшего круга собрались здесь, чтобы поприветствовать Крысолова. Две дамы, по виду герцогини или баронессы, стояли чуть в стороне, обмахиваясь веерами.

Первая дама. Говорят, ростом он выше герцога Туринского. Встречала ли ты раньше людей выше герцога? Я – нет. Ужасно любопытно увидеть, какой он.

Вторая дама. Я слышала, что он невероятно хорош собой и не одна дама пала перед его чарами.

Первая дама. Забавно… Я слыхала, что он аскет и почти монах, а еще – что он очень скромен и худ лицом.

Вторая дама. Не терпится уже его увидеть…

Вдруг по залу пронесся отчетливый шепот: «Едет! Едет!» Все присутствующие в зале бросились к окнам. Из толпы то и дело раздавалось:

– Подъехал…

– Какая богатая у него карета!

– Это карета нашего Бургомистра, свою он, верно, оставил у него при дворе.

– Кажется, он не так высок, как о нем говорили.

– Идут в ратушу! Идут!

И толпа отпрянула от окон. Все снова принялись разговаривать и делать вид, что ничего особенного не происходит. Наконец двери бального зала ратуши распахнулись, и в зал вошли Бургомистр и Анни. Они вели за собой довольно высокого (но не выше герцога Туринского) молодого человека с рыбьими глазами и невыразительным лицом. Человек оглядел толпу и улыбнулся. Улыбка была у него кривая, больше похожая на усмешку. Он внимательно рассматривал собравшихся. Бургомистр гостеприимно вывел Крысолова в середину зала.

Бургомистр. Ну вот и свершилось то, чего мы так долго ждали! К нам приехал господин Крысолов. Про него ходят слухи, что он маг и волшебник, но, конечно, это всего лишь слухи. Просто господин Крысолов знает некий секрет, который и помогает ему расправляться с крысами.

В зале раздались аплодисменты. Дамы с интересом разглядывали именитого гостя. Бургомистр взял Крысолова за руку и жестом указал Анни следовать за ними. Все трое вышли на балкон ратуши, и, оглядев под собой многотысячную толпу, Бургомистр закричал.

Бургомистр. Я привез вам Крысолова! Мы покончим с крысами навсегда! Он приехал! Он с нами! Он спасет всех нас.

«Ура! Ура!» – закричала толпа и стала бросать цветы и шапки в воздух.

И тут что-то хлопнуло, застрекотало, и в небо устремились целые снопы разноцветных огней. Народ блаженно ахнул. Люди в городе Гамельне любили фейерверки.

10

Огромный стол ломился от яств. Уж Бургомистр позаботился, чтобы его стол был великолепен. За столом чинно восседали все те же люди, что встречали Крысолова в ратуше. Лилось много праздничных речей и тостов в его честь. Крысолов учтиво кланялся каждому оратору, но более не проронил ни слова. Рядом с Крысоловом сидела Анни и не могла ни съесть, ни выпить ни крошки. Крысолов наклонился к ней и заговорщицки прошептал.

Крысолов. Кажется, тебе слишком затянули корсет…

Анни было прыснула со смеху, но тут же приняла серьезное выражение лица.

Анни. О нет. Я просто не голодна.

Крысолов. Тебе не идет притворяться. Я же вижу, ты голодна как слон.

Анни. Я так и не смогла убедить сегодня нянюшку, что мне нужно иногда дышать.

Крысолов. Какое скучное мероприятие, правда?

Анни. Ну… Если честно, то да.

Крысолов. Давай убежим отсюда?

Анни. Но как?

Крысолов. Просто возьмем и убежим. Уверяю тебя, они и не заметят.

Анни. Просто встанем и уйдем?

Крысолов. Сначала выйду я. Потом ты скажись папеньке больной и тоже выходи. Встречаемся в саду, за тисовым деревом.

Анни. Ноя… Не могу…

Крысолов. Просто покажешь мне дом, а если ты стесняешься, можем просто посидеть в саду. По крайней мере, из всех присутствующих ты мне кажешься единственным интересным человеком.

Анни. Правда?

Крысолов. Я никогда не вру.

Крысолов что-то прошептал на ухо Бургомистру, Бургомистр кивнул, и Крысолов вышел из-за стола. Впрочем, торжественная часть к тому времени закончилась, многие уже были порядком пьяны, и мало кто заметил исчезновение Крысолова. Посидев какое-то время за столом, Анни сказала отцу.

Анни. Папочка, у меня так болит живот.

Бургомистр. Что? Болит живот? Сильно? Приказать позвать доктора?

Анни. Нет, я просто переела…

Бургомистр, доедая куриную ножку, нравоучительно изрек.

Бургомистр. Ну вот, учил же я тебя не наедаться на светских приемах!

Анни. Я пойду полежу в свою комнату.

Бургомистр. Хорошо, иди, детка.

И Анни выпорхнула из-за стола, словно маленькая птичка.

и

Встретив Анни у тисового дерева, Крысолов первым делом развязал на ней корсет.

Анни. Что вы себе позволяете?!

Крысолов. Дыши.

Анни вдохнула воздух полной грудью и блаженно улыбнулась.

Анни. Это орудие пыток придумал дьявол.

Крысолов внимательно посмотрел на Анни.

Крысолов. А ты и вправду интересная…

Анни зарделась, словно помидор.

Анни. Да нет… Я обычная.

Крысолов. С чего ты это взяла?

Анни. Ну, во мне нет ничего такого, что делало бы меня какой-то особенной. Пою я неважно, рисую тоже, с математикой плохо, танцую так себе, и вообще меня часто ругают учителя.

Крысолов. Зато ты смешная.

Анни. Смешная?

Крысолов. Да. На тебя интересно смотреть. Все твои чувства у тебя на лице, твое лицо – словно зеркало твоих мыслей.

Анни. Ну и о чем, по-твоему, я сейчас думаю?

Крысолов. О том, что я нравлюсь тебе.

Анни заалела еще сильней.

Анни. Неправда.

Крысолов. Неправда так неправда.

Анни. Ты мне понравился просто потому, что ты интересно говоришь.

Крысолов. Спорим, ты очень одинока?

Анни. Это правда. У меня нет ни одной подруги. Зато у меня есть друг…

Крысолов. Целый друг?

Анни. Только не подумай, что это что-то плохое. Я познакомилась с одним мальчиком. Его пытались повесить, представляешь, но потом не повесили, и еще он очень хорошо поет. А еще он многое знает и мечтает уйти из города с циркачами…

Крысолов. Познакомишь меня с ним?

Анни. Да, конечно. Только я не знаю, где он живет. Обычно мы встречались с ним у реки.

Крысолов (показывает за ограду). Это вон там?

Анни. Да. И немного левее по берегу. Там, где растет плакучая ива. Я часто туда сбегаю, если честно.

Крысолов. И чем ты там занимаешься?

Анни. Обычно стою в кустах и слушаю, о чем говорят другие дети, которые там собираются.

Крысолов. И о чем же они говорят?

Анни. О разном. А Ганс иногда и поет…

Крысолов. И вот однажды ты набралась смелости и вышла к этому Гансу…

Анни. Ну да.

Крысолов. И как на тебя посмотрели другие ребята?

Анни. Они прогнали меня. И Ганс сначала был с ними заодно, но потом мы случайно встретились с ним один на один… И он оказался совсем другим.

Крысолов. Как думаешь, сейчас они там?

Анни. Кто?

Крысолов. Дети, которые там собираются.

Анни. Не знаю… Наверное…

Крысолов. Пойдем проведешь меня к ним?

Анни. А тебе зачем?

Крысолов. Не знаю даже, как ответить на этот вопрос… Скажем так – мне просто интересно познакомиться с твоими друзьями.

Анни. Но они мне не друзья… Только Ганс. А если их там много…

Крысолов. Это еще лучше! Пойдем подружим тебя с ними?

Анни. А у тебя получится?

Крысолов. Конечно. У меня всегда получается задуманное.

Анни. Хорошо. Только если они будут надо мной смеяться, я сразу уйду…

И Анни и Крысолов тихонько вышмыгнули из ворот и зашагали по тропинке к реке.

12

Ганс, Элизабет, Жак и Андреас сидели на своем привычном месте. Солнце уже давно зашло, со стороны города ветер доносил звуки песен и пьяного хохота горожан. Жак подбросил хвороста в костер.

Элизабет. Когда ты уходишь?

Ганс. На рассвете. Видели бы вы, с какой радостью они согласились меня принять.

Жак. Ты, наверное, спел им?

Ганс. И спел, и показал, как я умею жонглировать…

Ганс достал из своего дорожного мешка три мячика, набитые соломой, и продемонстрировал свои умения.

Жак. Как это у тебя все так здорово получается?

Ганс. Зато ты хорошо знаешь латынь… А я так и не сумел в ней разобраться.

Элизабет. Если бы у меня была возможность учиться, я бы вызубрила эту латынь назубок!

Ганс. Не переживай. Ты и так очень умная.

Элизабет. Я знаю. Поэтому я с вами.

Андреас. Надеюсь, твои хозяева никогда не узнают об этом…

Элизабет. Сегодня они пришли с ужина у Бургомистра в таком подпитии, что не заметили даже, что их горничная ходит в дорожной одежде.

Андреас. Устроили праздник… Интересно, где этот Крысолов будет искать крыс и как он их уничтожит, если крысы существуют только в умах Бургомистра и его советников?

Жак. Спорим, он и не будет никого уничтожать, а просто сделает вид?

Тут кусты раздвинулись, и из них вышел Крысолов. Он крепко держал за руку Анни.

Крысолов. А спорим, будет?

Подростки ахнули. Жак громко зашептал остальным, показывая на Крысолова пухлым пальцем.

Жак. Это точно он! Я видел его сегодня на балконе…

Крысолов. Больше двух – говорим вслух! Анни мне сказала, что самые интересные люди города собираются здесь. Вот я и решил поближе познакомиться с вами, узнать, такие ли вы необычные, как о вас рассказывают.

Андреас (с вызовом). Вас обманули. Мы – обычные.

Крысолов. Вряд ли обычных людей будут приговаривать к смертной казни, а потом миловать…

Ганс вскинул голову и уставился на Крысолова.

Крысолов. А знаешь, почему тебя помиловали?

Ганс. Почему?

Крысолов. Я присяду?

Все кивнули, и Крысолов сел рядом с ребятами на траву. Анни последовала примеру Крысолова.

Крысолов. Потому что они боятся волнений.

Ганс. Волнений из-за меня? Простого студента? Но как это возможно?

Крысолов. Очень просто. Ты – красивый, талантливый парень. Хорошо поешь, пользуешься успехом среди молодежи. И главное, ты не врешь. В твоей биографии нет ничего такого, за что тебя можно было бы прижать и очернить в глазах людей. Они испугались народного недовольства. Испугались, что молодежь возненавидит их еще больше…

Ганс. Возненавидит? Из-за меня одного? То есть вы хотите сказать, что власти меня боятся?

Крысолов. Нет. Тебя они не боятся. Никого из вас по отдельности они не боятся. Но они ужасно боятся людей. Простых людей, которые могут вдруг восстать.

Андреас. Они никогда не восстанут. Мой отец, например, говорит, что вся власть от Бога, а раз нам так тяжело живется, значит, Господь нам послал такое испытание за наши грехи.

Крысолов. Но если они не восстанут, значит, восстать должны вы.

Элизабет. Попробуй тут восстань, когда за любой твой самый невинный поступок тебя хватают и тащат на виселицу.

Крысолов. Если честно, ребята, я удивляюсь вам. Вы – такие славные, удивительные, умные люди – до сих пор так и не научились скрываться.

Ганс. Но что нам это даст?

Крысолов. Вас начнут бояться. Больше всего люди страшатся неизвестности.

Ганс. И что вы предлагаете нам делать?

Крысолов. Ты, я смотрю, куда-то собрался, Ганс? Наверное, собираешься уйти сегодня ночью из города с заезжими циркачами?

Ганс. Откуда вы знаете?

Крысолов. Дорожный мешок, мячики для жонглирования у тебя в руках. Какой еще выход видит для себя молодой человек, которого никто не понимает?

Ганс. Это правда. Сегодня ночью я собрался уйти из города.

Крысолов. Если ты останешься, я расскажу, что тебе нужно делать.

Ганс. Откуда вы знаете, что мне нужно делать?

Крысолов. Я не знаю. Я просто предположил, что тебе будет лучше остаться в городе, потому что этому городу ты нужен.

Ганс. Я?

Крысолов. Ну конечно. Этому городу нужны такие ребята, как вы, а не те бараны, которые свято верят Бургомистру и выбирают его уже двадцать лет подряд.

Элизабет. Вот тогда скажите мне: я работаю горничной у барона Неймана. Он платит мне сущие копейки и все время вычитает из моего заработка за якобы мои провинности. Каждый день я терплю унижения от баронессы и ее дочерей. Но другой работы у меня нет. И моя семья твердит мне, что я должна молиться на такую легкую, как им кажется, работу. А что делать мне?

Андреас. Она говорит правду. Барон Нейман жаден и жесток. И еще он бьет своих слуг.

Ганс. А еще он ворует из городской казны. Поставляет городу для сиротских домов протухшее зерно. А город платит ему за него втридорога. Один мой приятель из сиротского дома рассказывал, что это зерно есть невозможно…

Анни. Бедные дети! Можно им как-то помочь? Я завтра же пойду туда и распоряжусь выдать им хорошего зерна…

Ганс. А вот и не распорядишься.

Анни. Почему это?

Ганс. Потому что поставлять такое зерно в сиротские дома приказал твой отец.

Анни. Может быть, он просто не знает о том, что оно протухшее?

Ганс. Ты сама-то в это веришь?

Анни. Верю. Самый главный лжец и подлец в этой истории, выходит, барон Нейман, а не мой отец. Вот бы наказать его как-нибудь.

Крысолов. Это несложно.

Элизабет. Несложно что? Наказать барона Неймана? Расскажите-ка как?

Крысолов. Только все, что я скажу сейчас, должно остаться между нами. Об этом не должна узнать ни одна посторонняя душа.

Жак. Разумеется.

Крысолов. Это навсегда останется нашей тайной.

Ганс. Да, да! Говори!

Крысолов. Сначала поклянитесь мне…

Ганс. Клянемся…

Крысолов. Нет. В тех местах, откуда я родом, клянутся не так. Возьмитесь за руки.

И Крысолов взял за руки Анни и Ганса. Его примеру последовали другие дети. Но только не Элизабет. Она враждебно посмотрела на Анни и выдала.

Элизабет. Я не возьму за руку дочь Бургомистра.

Анни смутилась и отдернула протянутую Элизабет руку.

Крысолов. Тебе не повезло родиться в бедной семье, ей не повезло родиться в богатой. В сущности, вам обеим не повезло с родителями, вы обе чувствуете себя одинокими, так что между вами нет никакой разницы.

Элизабет недоверчиво посмотрела на Крысолова.

Элизабет. Хорошо, если так нужно для дела…

И она взяла за руку Анни. Когда все сцепили руки, Крысолов начал говорить.

Крысолов. Именем свободы и собственной честью клянусь, что никому не расскажу о нашем сегодняшнем разговоре. Повторите.

Подростки послушно повторили слова Крысолова. А Крысолов достал из-за пазухи флейту и заиграл на ней грустную и вместе с тем манящую мелодию.

13

В то утро было ветрено. Ранние лучи солнца золотили камни мостовой, но в воздухе еще стоял туман. На перекладине у дверей ратуши висел человек. Полы его пальто трепал ветер. Повешенный медленно раскачивался из стороны в сторону. На груди у него висела большая деревянная табличка, на которой было написано: «Так будет с каждым, кто украдет».

Конец первого действия

Действие второе

1

На берегу реки сидело несколько десятков детей. Подростки приходили поодиночке и парами. Они молча рассаживались вокруг костра. В воздухе царила напряженная тишина. Анни и Ганс были уже здесь. Ганс по привычке жонглировал своими самодельными мячиками, а Анни неотрывно смотрела на него.

Анни. Интересно, кто будет сегодня…

Ганс. Он сам решит. Он знает про каждого из них…

Анни. Удивительно, что он все знает про наш город. Тебе не кажется это странным?

Ганс. Ну он же не такой, как обычные взрослые. Он умеет слушать.

Анни. Мне кажется, что я знаю Крысолова уже целую вечность, хотя не прошло еще и месяца, как он поселился у нас.

Ганс. Тебе здорово повезло. Ты живешь с ним в одном доме.

На этих словах где-то совсем рядом заиграла флейта. К реке вышел Крысолов. Он играл на флейте еще несколько минут, затем оглядел собравшихся и тихо спросил.

Крысолов. Все здесь?

Элизабет. Да. Не хватает только Жака.

Крысолов. Он опаздывает. Это нехорошо.

В этот момент появился запыхавшийся Жак. За ним семенили уже знакомые нам мальчики.

Жак. Крысолов, не сердись, пожалуйста. Я привел своего брата и его друга. Они тоже хотят быть с нами.

Второй мальчик. Мы тоже хотим бороться с нехорошими людьми.

Крысолов. Я смотрю, вы – отважные ребята.

Мальчики очевидно смутились.

Первый мальчик. Мы просто хотим помочь вашему делу…

Крысолов. Знаете ли вы, что для этого вам придется пройти страшные испытания?

Второй мальчик. Мы готовы.

Первый мальчик. Мы не боимся.

Брат Жака посмотрел на Крысолова с надеждой.

Второй мальчик. Но это ведь не очень больно?

Крысолов чуть насмешливо оглядел мальчиков.

Крысолов. А вы боитесь?

Мальчишки замотали головами.

Крысолов. А если я скажу вам, что это будет очень больно?

Мальчишки пугливо попятились, но все равно ответили.

Первый мальчик. Мы не боимся.

Второй мальчик. Не боимся!

Крысолов расхохотался.

Крысолов. Хорошо. Для начала вам придется переплыть реку туда и обратно.

Первый мальчик. Прямо сейчас? В темноте?

Крысолов. Ну а когда же еще? Потом встать голыми ногами на раскаленные угли. Потом проглотить живого паука…

Мальчишки уже чуть было не плакали от страха, но все равно кивали.

Мальчики. Мы согласны. Согласны…

Крысолов помолчал, как будто наслаждаясь их страхом, и наконец бросил.

Крысолов. Хорошо, парни, вы приняты.

Мальчишки радостно посмотрели на Крысолова. В их глазах читалась смесь благодарности и восхищения.

Крысолов. Садитесь к ребятам.

Ганс и Анни поманили мальчиков, уступая им место рядом с собой. Мальчики радостно уселись в круг ребят.

Крысолов. Я долго думал над сегодняшней встречей. Я знаю, многие из вас думают, что крыс на самом деле в городе нет и вся эта паника раздута Бургомистром и его приспешниками. Это отчасти так… Но только отчасти. Потому что крысы в городе есть, но эти крысы сидят в головах у людей. Они точат их мозг день ото дня, в результате чего человек и сам превращается в крысу. И моя задача, как Крысолова, уничтожать этих крыс. Ведь когда человек превращается в крысу, он перестает быть человеком. И я так рад, что вы мне в этом помогаете… Без вас бы я не справился.

Среди ребят раздались выкрики.

Дети. Мы всегда с тобой, Крысолов!

Крысолов. Сегодня ночью мы уничтожим крысу, которая больше всего нам лжет. Кто говорит нам, что все деньги из казны города уходят на заботу о простых людях? Кто говорит, что денег в казне недостаточно, и позволяет кормить сирот протухшим зерном? Кто списывает на общественные нужды деньги, которые на самом деле тратятся на приемы у Бургомистра?

Ганс. Казначей.

И дети эхом повторили ответ Ганса.

Крысолов. Вы знаете, что делать?

Анни первой подняла руку, точно прилежная ученица.

Анни. Я заберусь через окно в его спальню, разбужу его и скажу, что его срочно вызывает отец. Попрошу не звать прислугу и оставить нашу встречу в полнейшей тайне. Мы вместе выйдем с ним из дома.

Жак. Мы с Андреасом выскочим из-за угла, скрутим его и поведем к ратуше.

Ганс. Я буду их ждать у ратуши с веревкой наготове. Зачитаю ему наш приговор и накину веревку.

Элизабет. Я пну его что есть мочи…

Другие дети заговорили вслед за Элизабет.

Дети. – Я разобью ему нос.

– А я выткну глаза.

– А я плюну прямо в лицо.

– А я буду тыкать ножом.

Ганс. И наконец я задушу его и подвешу на веревке на дверях ратуши.

Первый и Второй мальчики. А мы наденем на него табличку, можно?

Крысолов. Что бы вы написали на этой табличке?

Ганс. Так будет с каждым, кто солжет.

Крысолов. Отличная идея!

Первый и Второй мальчики повторили слова Ганса.

Второй мальчик. Так будет с каждым, кто солжет. Я сам ее напишу! Я умею писать!

Крысолов. Кто тебя научил писать?

Второй мальчик. Жак.

Крысолов. У тебя хороший брат.

Второй мальчик горделиво улыбнулся.

Второй мальчик. Брат у меня что надо.

Крысолов. А сейчас мы все должны пойти и лечь спать. А наутро встать, будто бы ничего не случилось, и быть со взрослыми послушными и веселыми. Тем, кто будет плохо учиться или работать, придется покинуть нашу компанию…

Андреас. Мы будем хорошо учиться, Крысолов. Обещаем.

Крысолов. Вот и отлично. Встречаемся в три часа ночи у дома Казначея.

И Крысолов первым поднялся и зашагал по тропе к дому Бургомистра. Заиграла флейта. Анни хотела было поспешить за Крысоловом, но тут Элизабет тронула ее за плечо.

Элизабет. Анни, я хотела тебе сказать – ты такая смелая. Я поначалу думала, что ты другая. Но теперь вижу, какая ты. Ты – наша. Хочу предложить тебе свою дружбу.

Анни. Дружбу? Правда?

Элизабет. Ну да. Я вижу, что ты – стоящая девчонка.

Анни. Ты будешь моей подругой? По-настоящему?

Элизабет. Конечно, по-настоящему. Я не умею дружить понарошку.

Анни. О Элизабет, как я счастлива!

С этими словами Анни бросилась на шею новоиспеченной подруге.

2

За большим столом в столовой сидели трое – Бургомистр, Анни и Крысолов. Проворный слуга подавал всем троим то салфетку, то солонку, то масло. Бургомистр привык за завтраком читать газету, и в этот раз он не изменил своим привычкам.

Бургомистр. Ужас… Ужас… Слышали? Расследование по делу барона Неймана зашло в тупик.

Анни. Чудовищное убийство!

Бургомистр. Да, детка, существуют еще в наше время люди, которых и людьми не назвать… И кто только способен на такое злодейство, страшно себе представить этого человека.

Анни с Крысоловом незаметно переглянулись.

Анни. И я не представляю… Как подумаю, так меня берет оторопь.

Бургомистр. Послушай, тебе рано еще об этом думать. Лучше расскажи, как у тебя дела.

Анни. У меня все хорошо.

Бургомистр. Вот и славно. Учителя стали хвалить тебя. Я рад, что моя дочь наконец-то взялась за ум.

Анни. Да, папочка. Я поняла, что должна хорошо учиться.

Бургомистр. Ну наконец-то! Наконец-то ты это поняла…

Бургомистр закончил свой завтрак, вынул из ворота рубашки грязную салфетку и встал.

Бургомистр. В общем, будь хорошей девочкой и слушайся нянюшку.

Анни. Конечно, папочка!

Крысолов едва заметно улыбнулся Анни. Анни заговорщицки подмигнула ему. Внезапно Бургомистр обратился к Крысолову.

Бургомистр. Я хотел поговорить с вами сейчас. Если это, конечно, возможно.

Крысолов. Конечно.

Бургомистр. Давайте выйдем…

Бургомистр и Крысолов вышли из столовой. Бургомистр жестом пригласил Крысолова в свой кабинет. В кабинете Бургомистр уселся в свое кресло и кивнул Крысолову на противоположное. Но вместо этого Крысолов подошел к окну. Из окна кабинета Бургомистра расстилался вид на город Гамельн. Солнце золотило пряничные крыши и кресты на церквях. Крысолов смотрел на утренний город, сложив руки на груди. Бургомистр покашлял, чтобы обратить на себя внимание Крысолова.

Бургомистр. Я хотел бы поговорить вот о чем…

Крысолов. О чем же?

Бургомистр. Понимаете, народ напуган этими убийствами, люди только и говорят, что о неизвестном злодее.

Крысолов. Откуда вам известно, что говорят люди?

Бургомистр. У меня есть свои помощники, которые сообщают мне обо всем, что происходит в городе.

Вернемся к делу. Люди напуганы, я бы хотел их как-то успокоить. Нельзя ли изгнать крыс из города пораньше? В честь этого торжественного изгнания мы бы организовали городской праздник…

Крысолов. Почему нельзя? Можно.

Бургомистр. Это очень хорошо. Сколько вам еще нужно?

Крысолов. Допустим, три дня…

Бургомистр. Замечательно.

В кабинет Бургомистра влетел господин Первый Советник. Он был взволнован и растрепан, очевидно, он очень спешил к Бургомистру.

Первый Советник. Ваше сиятельство! Час назад господина Казначея нашли повешенным на воротах городской ратуши. У него были выколоты глаза, сломан нос и тело изрезано ножом.

Бургомистр. А табличка? Была табличка?

Первый Советник. Была.

Бургомистр. Что на ней было написано?

Первый Советник. Так будет с каждым, кто солжет.

Бургомистр. Черт! Черт! Черт! Чтоб тебя!

Бургомистр с размаху ударил кулаком по стопке свитков.

Бургомистр. Найти его. Я не знаю, как вы это сделаете. Найти его и четвертовать на ратушной площади!

Первый Советник. Пока мы ничего не можем понять. Они исчезают ночью из своих спален. Ни следов борьбы, ничего. Такое ощущение, что они сами приходят на эту площадь и сами там вешаются с табличками на груди. Иначе невозможно объяснить, как они оказываются на этой площади. И ни одного свидетеля.

Бургомистр. Главное, что они там оказываются. Опросите всех горожан. Не может такого быть, чтобы никто ничего не видел.

Первый Советник. Мы делаем все, что можем…

Крысолов вдруг оторвался от созерцания города и обернулся к Первому Советнику.

Крысолов. А если убийца – не один человек? Если это целая банда преступников?

Первый Советник покашлял и с неприязнью посмотрел на Крысолова.

Первый Советник. Господин Крысолов, я знаю, насколько велик ваш талант по части крыс, но все же, боюсь, он не так велик по части поимки преступников.

Крысолов весело улыбнулся Первому Советнику.

Крысолов. Как скажете!

3

Ганс прилежно сидел за учебниками в своей комнате, изредка поглядывая в окно. Из его маленького окошка под самым потолком виднелся только кусочек неба. В комнату Ганса зашел отец. Он посмотрел на сгорбленную спину сына.

Отец. Выпрямись, ну…

Ганс послушно расправил плечи.

Отец. Мать зовет ужинать.

Ганс. Я не голоден, отец.

Отец. Что значит не голоден?

Ганс. Мне нужно прочитать еще несколько глав на завтра.

Отец. Ты стал так много заниматься… Что ж, мы с матерью этому рады. Но все же стоит иногда делать перерывы.

Ганс. Что же, если вам так хочется, я поужинаю с вами.

Отец. Посмотрите-ка, он еще одолжение делает!

Отец с Гансом прошли по узкому коридору в такую же узкую кухню. Ганс юркнул за стол в самый угол. Мать разлила по тарелкам суп, поставила на стол корзинку с хлебом, разложила ложки. Отец встал и прочел «Отче наш». Отец и мать помолились, Ганс сделал вид, что тоже молится. Затем все трое приступили к трапезе.

Отец. Как твоя учеба, Ганс?

Ганс. Отлично, папа.

Отец. Говорят, ты стал делать приличные успехи.

Ганс. Да, папа. Я понял, что хочу учиться.

Отец. Боже, как я рад, как я счастлив, что ты оставил свои глупости…

Ганс. Да, папа. Я понял, что кормить бездомных собак, учить нищих читать и сажать деревья – это все глупости. Просто глупости…

Отец. К сожалению, понимание к нам приходит только с опытом, сынок.

Ганс. Ты прав.

В это время в дверь постучали. Мать протиснулась в коридор и открыла дверь. На пороге стояла старуха. Мать вопросительно посмотрела на пришелицу.

Старуха. Мне нужен Ганс.

И прочитав немой вопрос в глазах матери, Старуха продолжила.

Старуха. На прошлой неделе ваш мальчик помог мне донести провизию с рынка. А сегодня я пришла, чтобы отблагодарить его. Чудесный мальчик у вас! Чудесный!

Мать. Спасибо. Ганс!

Ганс вышел в коридор и уставился на старуху.

Старуха. Я пришла отблагодарить тебя, мальчик. Пойдем, проводишь меня до дома, и я дам тебе кое-что.

Ганс с удивлением посмотрел сначала на старуху, потом на мать.

Мать. Сходи…

Ганс кивнул и вышел следом за старухой. На лестнице старуха вдруг расхохоталась девичьим смехом, а затем сняла с себя парик, очки и платок. Платком она вытерла краску с лица, и Ганс узнал в старухе Анни.

Ганс. Ничего себе ты актриса!

Анни. Не узнал! Не узнал!

Ганс. Узнаешь тут! Где ты научилась так ловко менять голос?

Анни. Я сама… Когда мне раньше бывало грустно, я воображала что-нибудь перед зеркалом, а потом разыгрывала папу. Выдумывала всякое… Например однажды изобразила, будто видела крысу… А я ее на самом деле не видела.

Ганс. Тебе в театре надо выступать!

Анни. Кто меня отпустит играть в театре?

Ганс. А ты убеги из дома.

Анни. Куда я убегу?

Ганс. Поступим вместе в цирковую труппу. Ты будешь изображать разных людей, а я петь и жонглировать.

Анни. А как же мы будем жить без Крысолова?

Ганс. Не знаю… Об этом я не подумал.

Анни. Кстати, я пришла по его поручению. Скажи всем, что собираемся у реки в четверть восьмого. Крысолов сказал, что это очень срочно.

Ганс. Понял. Сейчас же пойду к брату Жака и скажу ему, чтобы он предупредил всех наших…

Анни. Ганс… Я хотела тебе признаться…

Ганс. Надеюсь, в любви?

Анни. Что ты такое говоришь? Я хотела сказать, что я не очень понимаю, зачем мы это делаем.

Ганс. Что?

Анни. Ну вот это все… Что велит нам делать Крысолов.

Ганс. Зачем же ты тогда с нами?

Анни. Нет, я вроде бы и понимаю, но… Просто я хочу быть со своими друзьями. Ведь теперь у меня есть ты, Элизабет, Жак, Андреас…

Ганс. И ты – наш друг.

Анни. И я так рада этому. Что я теперь твой друг…

Ганс посмотрел на раскрасневшуюся Анни, на ее розовые губы, в которых слово «друг» вдруг зазвучало так маняще. Сам от себя не ожидая этого, Ганс притянул к себе Анни и поцеловал ее в эти губы. И Анни не оттолкнула его, не закричала, а, наоборот, ответила на его поцелуй.

4

Анни шла по темной лестнице незнакомого ей дома. Она старалась идти на цыпочках, не издавая ни единого звука, чтобы никого не разбудить. Перед спальней Анни остановилась, медленно положила руку на ручку двери. Ручка была холодной. Анни набрала в легкие побольше воздуха, повернула ручку и шагнула в темноту комнаты. На кровати прямо перед собой она увидала спящего в ночном колпаке Первого Советника. Анни подошла к Советнику и тронула его за плечо. Советник открыл глаза.

Первый Советник. Кто здесь?

Анни. Не пугайтесь, это я – Анни.

Первый Советник. Что ты здесь делаешь?

Анни. Случилось что-то очень важное. Отец велел мне бежать за вами и попросил, чтобы вы не будили прислугу. Ваша встреча должна остаться в полнейшей тайне. Он даже вынужден был просить меня об одолжении сбегать за вами…

Первый Советник. Но что стряслось?

Анни. Об этом вам может рассказать только отец. Жду вас за дверью.

И Анни выскользнула за дверь. Первый Советник принялся спешно одеваться. Через минуту он был уже готов.

Первый Советник (выходя за дверь). Идем. Только ТИХО.

Анни и Первый Советник вышли из дома.

Первый Советник. Чертов город. В нем всегда приходится быть начеку. Каждую минуту в нем что-то случается. Кто-то умирает не своей смертью, кого-то находят зарезанным в переулке. В нем всегда что-то откуда-то падает, ломается, ветшает. За ним вечно нужно следить. Чуть только отвлечешься на что-то, и в городе обязательно что-нибудь случится.

Анни. А мне нравится наш город.

Первый Советник. Ты еще слишком мала, чтобы понять это, Анни.

За разговором Анни и Первый Советник свернули в переулок. Тут из-за угла дома на них выскочили Жак и Андреас. Они заломили Советнику руки и тут же скрутили их веревками.

Первый Советник. Что происходит?

Андреас. Если закричишь, мы заткнем тебе рот кляпом.

Жак. Вперед!

Первый Советник. Хорошо, хорошо… Я дам вам тридцать золотых, только отпустите меня, ребята.

Жак. Нам не нужны твои деньги.

Андреас. К тому же тридцать золотых – слишком жалкая плата за твою жизнь. Думаю, она стоит подороже.

Первый Советник. Что вы хотите со мной сделать?

Анни. Вам лучше не задавать так много вопросов.

Первый Советник. Анни, ты что, с ними?

Анни. Это мои друзья.

Первый Советник. Твои друзья? Ребята, зачем я вам?

Андреас. Пришла пора ответить за свои ложь, воровство и фарисейство…

Жак. Надень ему повязку…

Андреас. Точно.

Он поспешно надел повязку на глаза Первому Советнику. Затем Андреас с Жаком с двух сторон крепко взяли под локти Первого Советника и повели его к ратушной площади.

На ратушной площади уже собралась толпа. Толпа, состоящая из одних детей и подростков. Толпа молчала и ждала. Наконец кто-то негромко крикнул: «Ведут!» На площади показалась наша процессия. Жак с Андреасом подвели Первого Советника к воротам ратуши и развязали ему руки. Из толпы вышел Ганс и подошел к Первому Советнику. Он внимательно посмотрел ему в глаза и тихо спросил.