Текст книги "Науковедческие исследования. 2016"

«Сила» экономики, точнее, такого ее направления, как неоклассическое, нашла свое выражение, в том числе, в понятии «экономический империализм», что стало одной из характеристик «основного течения в экономической мысли» / мейнстрима. Характеризуя мейнстрим как «моноэкономический» подход, А. Хиршман пишет, что в его рамках экономисты придерживаются следующих тезисов: «экономика состоит из множества простых единиц», и «существует единственная экономическая теория (так же, как есть только одна физика) [30, p. 4]».

Силу мейнстрима можно почувствовать, например, в том упорстве, с которым некоторые социологи, психологи (!) и представители других наук отстаивают свое «право» на использование таких понятий, как «капитал», «ресурсы», «эффективность». В результате, например, «Концепция устойчивого развития сельских территорий» оперирует такими категориями, как «эффективность сельского хозяйства», «полная занятость», «рациональное использование земель» и т.п., а собственно человек появляется как расшифровка, например, такого показателя: «плотность населения низкая – 2,3 человека на 1 кв. километр» [4].

Для объяснения этого феномена «расчеловечивания» общественных наук предлагается использовать метод метафоры. Это предложение отчасти находится в русле течения постмодернизма, о котором П. Финке пишет, что они (постмодернисты) «заходят дальше Куна или Файерабенда», утверждая, что «все знание есть не что иное, как социальная конструкция, и она «будет обязательно покрыта ржавчиной социальных механизмов власти» [26, p. 16].

Но здесь полезно будет задаться вопросом: если власть поддержана силой, то куда направлен вектор этой силы? Для получения ответа вновь обратимся к пространству воспринимаемости.

Использовав в дополнение к тезису о «континууме», сформулированному в статье Д. Канемана, вполне очевидное предположение о том, что получение и потребление того или иного блага требует определенного времени (или – энергетических затрат, усилий), можно получить более развернутое представление о пространстве воспринимаемости. Если направление в обозначенном Д. Канеманом континууме задано вектором интеллектуальных усилий (когнитивное измерение), то второе измерение можно задать при помощи координатного вектора системного времени (феноменологического)1717
  Не вдаваясь в подробности отметим, что системное время связано с развитием внутренней системы (обучающегося) субъекта, с движением. Кроме того, примем во внимание, что «время, связанное с движением, не исчерпывает значения времени в физике». См.: [11, с. 142].


[Закрыть].

Полученное пространство подробно описано в предшествующих работах автора1818
  См., напр.: [12, 14].


[Закрыть]. Оно, в том числе, в ряде аспектов может быть также интерпретировано как пространство «коллективного безсознательного» (где существуют, развиваются и взаимодействуют разного рода эгрегоры). Роль феноменов сознания подчеркивалась многими учеными, в частности, уже упоминавшимися Г. Саймоном, Д. Канеманом, а также Д. Нортом, И. Пригожиным, А. Тверски, К. Поланьи, К. Эрроу, П. Дэвидом и другими.

В онтологической схеме формирования «идеальных» типов поведения (на рис. она представлена в укрупненном формате) реализовано представление, изначально основанное на тезисе Энгельса о потребностях (ниже) с учетом более современного принципа иерархии связанных с ними типов благ и веберовского понимания типов поведения, которые связаны между собой цепью факторов и средств взаимодействия (подробнее см.: [14, 15]).

Вполне естественным выглядит предположение о том, что блага различных уровней иерархии должны быть дополнены тем количеством времени, физических, эмоциональных и интеллектуальных усилий, которые необходимы для их получения и потребления. В комплексе получается своего рода инвариант потребления.

Сравнительно недавно в экономической теории появилось понятие «энергоинформация», которое пригодится для обозначения вышеупомянутых усилий. Это понятие в современных условиях (распространение информационных технологий, ускорение производственных и технологических процессов, частые изменения конъюнктуры рынков и т.д.) становится все более востребованным. В свое время М. Вебер определил зависимость между способностями принимать разумные решения и объемом доступной индивиду информации [39]. Решения (рациональные или не очень) выражаются в поведении, которое, в свою очередь, разделено на типы: (1) целерациональное (направленное на достижение определенной цели), (2) целостнорациональное (не создает препятствий к достижению цели), (3) традиционное (обусловленное нормами), (4) аффективное (активность биоида).

Схематическое представление онтологической модели, по сути, есть часть решения проблемы дихотомии ментального и физического, что в итоге привело к созданию динамической модели спирального взаимодействия и развития психических и общественных форм. В данной версии схемы ее структура сопоставлена со структурой античного «тривиума»: Физика – Этика – Логика.

Рис. Когнитивный вектор в онтологической схеме формирования типов поведения

Источник: оригинальная версия см.: [14].

В первом блоке (Физика) расположена категория «Потребности», которая, уже в формате понятия, может рассматриваться как трансграничный объект (ТГО). Из этого следует, что, исходя из особенностей его определения, задаются контуры соответствующей дисциплины. Кстати, заметим, что в экономике понятие «потребность» или не определяется (как и понятие «поле» в базовых учебниках физики), либо определение заимствуется из психологии.

В соответствии с пси-определением понятия «потребность» в онто– и филогенезе субъекта закреплены определенные способы удовлетворения базовых нужд и потребностей путем совершения действий, направленных на получение соответствующих благ. Таким образом, уже в самом понятии «потребность» присутствует идея блага. Потребности, в продолжение нашей классификации, разделены на уровни, каждому из которых соответствует определенный уровень благ: выживание, блага низшего, среднего и высшего уровней (на рис. это соответственно – S, LLG, MLG, HLG). Названным уровням соответствует определенное количество усилий – энергии – энергоинформации, необходимых для получения блага и удовлетворения соответствующей потребности. Объем таких усилий условно обозначен горизонтальными отрезками – сечениями угла «энергоинформации», который на схеме помещен рядом с треугольником благ. Поднимаясь по «треугольнику благ», отметим, что количество энергоинформации, требуемое для их потребления, увеличивается, а высшие духовные потребности можно удовлетворять бесконечно долго (вспомним понятия «вечное блаженство», «нирвана» в духовных учениях).

Ряд сопутствующих рассуждений, которые здесь, ввиду ограничений формата статьи, опущены1919
  Подробнее см. ссылки выше на работы Пястолова С.М., а также [15].


[Закрыть], позволяют заключить, что гипотеза о наличии иерархии для потребностей высших порядков недостоверна. Это в свое время заметил У. Джевонс, который, как позже это делал А. Маршалл и его последователи, выводил высшие духовные и моральные чувства за пределы экономической теории. Он считал (и обосновал с помощью психологических экспериментов), что экономическо-математические модели (основа теории) могут быть применены только для низших, материальных потребностей, так как только для них оказывается справедливым закон убывания предельной полезности (и достигается насыщение). Как можно заметить сегодня, последователи пренебрегли этим выводом, на что остаются существенные причины.

Кстати, этими выводами до сих пор пренебрегают и те экономисты, которые, в свое время, поддерживая тезис «все – для блага человека», игнорировали, а некоторые и до сих пор продолжают игнорировать понятие «ценность» (как то, что характеризует свойство блага удовлетворять соответствующую человеческую потребность). Вместе с этим они пренебрегают и разработками 1970–1980‐х годов, сделанными советскими марксистскими философами (теми, в частности, где проводится четкое разделение смыслов категорий «предмет» и «вещь» в процессах «опредмечивания – распредмечивания», «овеществления – развеществления»).

По существу, такое отношение основано на догматической трактовке канонизированных переводов работ К. Маркса и Ф. Энгельса, где понятие «Wert» переведено как «стоимость», хотя в ряде случаев это совершенно не обоснованно, особенно при сопоставлении с тезисами ранних работ К. Маркса2020
  См., напр.: [21].


[Закрыть]. Таким образом, мы видим, как политическое решение об установлении граничного объекта («стоимость») стало препятствием для развития ряда научных направлений (например, экономической психологии), идеи которых были обозначены еще в «Экономических рукописях» К. Маркса. Анализ подобных случаев является непростой задачей, но в тех ситуациях, когда речь заходит о трансграничных объектах и трансдисциплинарности, полезным оказывается метод метафоры.

Метафора в пространстве воспринимаемости

О метафоре говорят филологи, когда речь заходит о перенесении значения с одного объекта на другой, в поэзии часто используют синестетические метафоры, но хотя экономика относится к гуманитарным наукам, экономисты, вслед за философами Нового времени, воспринимают метафоры негативно, так как утверждения, в них содержащиеся, не могут быть оценены как истинные или ложные и, следовательно, их нельзя использовать в доказательствах, основанных на бинарной логике. Тут может подойти логика иная: та, о которой писал Г. Бэйтсон («amphibious» logic of continuous transitions), нечеткая логика П. Финке, «логика причастности» и им подобные типы.

Однако если обратиться к конкретному случаю, утверждение придворного медика Ф. Кэне о том, что «…это происходит так же, как в человеческом организме сердце толкает кровь, и она распространяет по всем членам живительную энергию, а затем возвращается снова к сердцу. Так же, как и кровь в человеке, богатство, являясь продуктом земли и человека, совершает полный оборот и возвращается к землевладельцу…» (Ф. Кэне «Физиократия», 1767), по сути, было принято нововременными мыслителями без строгих обоснований, и затем, уже «классическими» экономистами, на основе этого утверждения и «таблиц Кэне» была построена нормативная модель кругооборота ресурсов, денег, товаров и услуг (далее – МК).

Одним из ярких примеров (неявного) использования метафоры в качестве инструмента управления уже в рамках развития монетарной версии МК является проект «ваучерной» приватизации, реализованный в России в начале 1990‐х годов. Тонкая работа, следует отметить.

Предложенная гражданам уже не СССР схема приватизации, на первый взгляд и по мнению ряда толкователей (напр., Г. Явлинский, А. Нечаев), не имела «рациональной основы». И не только в том смысле, который имели в виду эксперты. Действительно, согласно принятым на тот момент нормативным актам2121
  «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» (14 августа 1992 г.), «О Государственной программе приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» (24 декабря 1993 г.).


[Закрыть], ваучер был частью так называемого «технического / индустриального» соглашения2222
  В данном описании понятие «соглашение» трактуется в рамках французской институциональной теории, которая соотносит его с понятием «автономного мира»: пространства, где, в том числе, действуют уникальные механизмы координации взаимодействий участников соглашения, где определены свои наборы благ и особые характеристики времени. Здесь важно заметить, что, например, благо, определенное и имеющее ценность в одном соглашении, может иметь другую ценность или даже не существовать в другом соглашении. Подробнее см.: [15, гл. 11, п. 11.4; 24].


[Закрыть] и определял только право на покупку активов приватизировавшихся предприятий. Сам процесс приватизации сопровождался «рыночно ориентированной» риторикой, что придавало ваучеру свойства объекта гражданского соглашения. И хотя за каждый ваучер его получателю необходимо было заплатить 25 рублей, его номинал (который не имел никакого формального обоснования) был определен в 10 000 рублей, что было особого рода образом, который переносил сознание российских граждан в пространство рыночного соглашения.

Но и это еще не стало финалом блестящей многоходовки. Когда близился к завершению один из этапов проекта, в ответ на вопросы, мол, а как же «по две “Волги” за ваучер», Комбинатор объявил, что на самом деле это был эксперимент, и перенес тем самым ситуацию в формат соглашения творческой деятельности, где ценность имеют несколько иные результаты, чем в рыночном соглашении.

Важно заметить, что все эти операции в немалой степени были нацелены на слом конструкций, «созданных человеческим сознанием». Именно так определял институты нобелевский лауреат Д. Норт [9, c. 137]. На месте сломанных конструкций, очевидно, должны возникнуть новые. В этом и состоит смысл «Великой трансформации», о которой в свое время писал К. Поланьи [10].

Метафора тем и замечательна, что она служит действенным инструментом переноса сознания адресата в контекст, нужный отправителю сообщения (манипулятору). И более того, как хорошо известно специалистам в области нейролингвистического программирования, замалчивание самой возможности такого переноса повышает эффективность операции.

Задача манипулирования облегчается, если сознание человека находится в состоянии когнитивного диссонанса. Это случается тогда, когда в ментальную конструкцию оказывается встроено понятие, фактическое содержание которого не соответствует тому, что изначально вкладывает в него человек. По сути, это ГО, импортированный из другого мира – соглашения. В практическом действии это несоответствие проявляется неожиданно, и вот перед вами – готовый объект для манипулирования.

Для предотвращения таких ситуаций полезно обращаться к изконному2323
  Такая орфография соответствует смыслу: «взятое из Кона», где «Кон» трактуется как «м. начало, ряд… Вот откуда пошел кон земли нашей… От кона, спокону, спокон, искони так водилось…»; см. словарь Даля.


[Закрыть] смыслу слова, понятия или ментальной конструкции, представляющей собой выражение, объединяющее две и более категории (как, например, «политическая экономия»).

Так, раскрывая смысл понятия «метафора»2424
  «Μεταφορά» – вывеска на стоянке автобусов в Греции (наблюдение автора).


[Закрыть], заметим, что если «метафора» означает стоянку, (автобусную) остановку, то важно знать, куда идет автобус. Иначе может получиться как с «ваучерной» приватизацией – процессом, который привел в итоге к «сверкающим провалам» гражданского и рыночного соглашений и к триумфу в рамках соглашения творческой деятельности. Здесь полезно будет провести аналогию между научной областью и миром-соглашением (термин французских институционалистов), но оставим это для следующей статьи.

Чтобы понять, куда нас порой завозят автобусы разнообразных представлений и основанных на них теоретических построений, необходимо умение возвращаться к отправной точке, к пункту отправления.

Это следует сделать в первую очередь, потому что перемещение на этих метафорических автобусах осуществляется в пространстве воспринимаемости, там, где помещается «когнитивный вектор» Д. Канемана, и где прохождению информации препятствуют так называемые «фреймы рациональности»2525
  Подробнее: [12, гл. 2].


[Закрыть], и в пункте прибытия переносимое знание может быть существенно искажено.

В разделе «Экономическо-философских рукописей 1844 года» К. Маркса [Потребности, производство и разделение труда, XIV] есть запись: «Мы видели, какое значение имеет при социализме богатство человеческих потребностей, а следовательно, и какой-нибудь новый способ производства и какой-нибудь новый предмет производства: новое проявление человеческой сущностной силы и новое обогащение человеческого существа. При господстве же частной собственности, мы наблюдаем обратное отношение: каждая новая потребность создает и новую зависимость»2626
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. – С. 128.


[Закрыть].

Сегодня уже сформировались новые научные дисциплины, которые изучают различные феномены сознания, активность отделов головного мозга человека в связи с его экономической деятельностью, такие как нейроэкономика. Очевидно, следует вести речь о целом спектре наук, венчаемом синергетикой, которую сегодня назвали бы трансдисциплинарной наукой. Один из основателей синергетики, Г. Хакен, заявляет, что общество – это сеть взаимодействующих мозгов. А нашими мыслями управляют слова, которые следует рассматривать как параметры порядка2727
  См., например: [20]; и интервью русского философа Аршинова В.И. – Режим доступа: http://oralhistory.ru/talks/orh-1442 (дата обращения: 02.07.2015).


[Закрыть]. Применительно к теме нашего исследования заметим, что это относится прежде всего к ГО и ТГО, обладающим наибольшей энергетикой.

Можно предположить, что «потребности» – это тот отправной пункт, от которого советскими политэкономистами до середины 1950‐х годов еще проектировался маршрут, намеченный классиками марксизма, – к развитию высших человеческих потребностей, как цели социально-экономического развития. Но затем «рыночно ориентированным» администраторам удалось подогнать к этой станции автобус с надписью «благосостояние» и увезти сознание советского человека в направлении квадратных метров, килокалорий на душу населения и прочего «гуляш-коммунизма».

То, что «рыночный автобус» движется именно в этом направлении2828
  При этом, насколько можно судить по доступным публикациям, нынешние наследники марксизма продолжают путь по дороге с кольцевым движением под названием «потребительская стоимость».


[Закрыть], подтверждают не только высказывания А. Маршалла2929
  «Однако побудительным мотивом выступает определенное количество денег. Именно это определенное и точное денежное измерение самых устойчивых стимулов в хозяйственной жизни позволило экономической науке далеко опередить все другие науки, исследующие человека» [7, т. 1, гл. 1]. Заметим, что укороченное название книги А. Маршалла «Principles of Economics» (цит. из русск. перевода выше) стало обозначать неоклассическое направление экономической теории – economics.


[Закрыть] и других видных представителей неоклассики, а также «социально близких» философов3030
  Характерное высказывание одного из сторонников утилитарной этики Дж. Гледа: «Человек принимает решение, потому что это машина, любая машина работает по таким‐то принципам, делает то‐то и то‐то. При чем тут мораль?» – Режим доступа: http://oralhistory.ru/talks/orh-1466 (дата обращения: 02.07.2015).


[Закрыть], это можно показать и при помощи достаточно несложной схемы (см. рис.).

Количество направлений научной мысли растет, однако, используя метод метафоры, можно предложить один общий признак, позволяющий характеризовать различные направления исследований с точки зрения политической экономии, которая в данной ситуации выступает «зонтиком», накрывающим множество научных дисциплин. Этот признак возможно описать как «сонаправленность» с вектором Д. Канемана на рис. (1 → 2).

Получается, что предложенная схема конкретизирует содержания различных направлений в когнитивно-онтологическом пространстве посредством метафоры «автобусных маршрутов»: один маршрут идет в направлении высших ценностей, другой – в направлении моделей поведения биоида.

Известный тезис о том, что в «правильной» системе каждый объект соответствует своему определению, позволяет обозначить условия и границы устойчивости социально-экономической системы, обеспечивающей поддержку когнитивного вектора в направлении «вверх» – к высшим ценностям. Действительно, если слова (в том числе слова-определения) являются аттракторами, параметрами порядка, то любое изменение их смысла изменит внутреннее наполнение понятий и повлияет на состояние системы. Успех доминирующих сегодня моделей (в том числе глобального) управления обеспечен, по мнению автора, технологиями «вытряхивания смыслов» из слов и особенно научных понятий, оказывающихся в положении ГО. В связи с этим вернемся к обсуждению того, какие ментальные конструкции преимущественно соотносятся с категориями «политической экономии» (ПЭ).

Категория ПЭ объединяет понятия «политика» и «экономия», каждое из которых само по себе является составным. В «пространстве политики» проложено множество «маршрутов», основными при этом являются: теологический, антропологический, биологический, психологический, социальный. Однако базовой ментальной конструкцией, каркасом для прочих, является объединение слов: πολι (множество) и τικος (интерес). Интерес (от лат. inter (между) + est (находится)) – это проявленная человеческая / общественная / организационная потребность, и здесь снова следует вернуться к толкованию данной категории. Интерес уже более «материален», он задан и в пространстве и во времени, и, в зависимости от толкований данной категории, выбираются соответствующие маршруты. Это позволяет политическим экономам определять союзников и противников, попутчиков и случайных пассажиров.

Небольшое отступление. На острове Родос (Греция) автору довелось попасть на местное кладбище. По сторонам дорожки стояли мраморные домики – склепы – и на каждом из них была надпись, которая начиналась со слова oikos и продолжалась именем рода – фамилией. Подумалось: а что же мы изучаем, занимаясь экономикой / политической экономией?

В одной из неоклассических интерпретаций – экономика, по существу, – теория принятия решений. Сложно вести речь о математическом аппарате такой теории, отчасти потому, что, как уже говорилось выше, логика принятия решений может измениться, в зависимости от объема и качества доступной информации. Математические же построения требуют, чтобы тип логики был определен в самом начале и потом не менялся в ходе дальнейших рассуждений.

Ключевое значение имеет также выбор типа времени (например, это может быть физическое, историческое, системное время), точки отсчета (ex-post, ex-ante), а также протяженности периода. Так, Императорское Вольное экономическое общество, созданное в 1766 г., было нацелено на «поощрение в России земледелия и домостроительства», т.е. преимущественно на развитие долгосрочных проектов. В сравнении с такими современными организациями, как инновационный центр «Сколково», Агентство стратегических инициатив, где отбираются либо проекты на стадии коммерциализации, либо, в лучшем случае с перспективой на эту стадию выйти не позднее, чем через два года. Контраст очевиден. Не случайно в дискуссиях о проблемах рабочего и свободного времени современное общество часто называют «пожирателем времени».

То есть это антипод того общества, построение которого являлось изначальной целью марксистского проекта. Однако сторонники концепции, генерирующей разного рода «пожирателей времени» (хотя они, конечно, так формально не называются; это различные институты «общества потребления»), могут возразить и привести такой аргумент, что все это является результатом свободного выбора каждого участника.

Действительно, там, где сформировались уклады так называемого информационного общества, почти невозможно обнаружить случаи прямой эксплуатации человека человеком. Но это уже не столь актуально, как во времена Маркса и Энгельса. Сегодня человека эксплуатирует Система, а конкретный «эксплуататор» является лишь ее проводником, которого также эксплуатируют «хозяева игры». Механизм, лежащий в основе формирования такой системы, раскрыт в работе «Экономика: теория и реальность» при помощи не самой сложной модели [15, гл. 2, п. 2.4].

Втягивание человека в систему происходит посредством кражи (обособления, если хотите) тех ценностей, которые пока еще немногие научились (а можно сказать, что многие разучились) ценить (определять их ценность). Это, прежде всего, свободное время и доверие. Косвенное подтверждение этого тезиса можно получить, раскрыв исконные значения базовых понятий политической экономии, таких, например, как «деньги» и «капитал».

Профессор А.В. Бузгалин, излагая свое видение методики преподавания политической экономии в университете [1], называет три ключевых категории этой науки, методики преподавания которых нуждаются в совершенствовании: «Человек», «Государство», «Фирма». В связи с темой данной статьи было бы полезно показать, каким образом неявно осуществляемые процессы управления в государстве, рутины, установленные в компании, трансформируют ментальные конструкции, и уровень осознанности / нравственности опускается вниз / поднимается вверх по шкале, масштаб которой задается размерностью когнитивного вектора на рис. В этом случае как раз и будет использован трансдисциплинарный подход в обучении / исследовании с применением граничных и трансграничных объектов.

В качестве обобщения: граничные объекты (ГО) делят между собой профессиональные сообщества ученых, но это могут быть и различные дисциплинарные области. Обладание определенной энергетикой (утверждение – развитие «революционной идеи» В. Гумбольдта) позволяет ГО формировать параметры («экосистемы ума») соседних предметных пространств.

В развитие содержания понятий пространства воспринимаемости и пространства доступности (в том числе при помощи метода наглядно-образного моделирования) получены следующие выводы. Признаком ГО является то, что объект находится в пространстве воспринимаемости на границе двух или более пространств доступности. Признаком ТГО является то, что объект находится на пересечении множеств двух или более пространств воспринимаемости.

А так может выглядеть цепь отношений понятий при сопоставлении известных концепций, включающих трансграничную категорию «потребности»: «проявление человеческой сущностной силы» – «создающие зависимость» (Ф. Энгельс, К. Маркс); Игрессия – дезингрессия (А. Богданов); Очеловечивание – расчеловечивание (А. Маслоу); когнитивный вектор: система 2 – система 1 (Д. Канеман); Аz – Человек – Людина – Нелюдь – Нежить – Господин (Традиция Спаса). Кстати можно заметить, что развитие уровней отношений государства, его институтов, предприятия (фирмы) производно от развития человека.

Заключение

В статье по результатам исследования категорий пространств и отношений в науке решены поставленные задачи. Историко-институциональный анализ тенденций изменений организационных структур науки, научных дисциплин и категорий показал, что под воздействием многих факторов «геополитическое» пространство современной науки испытывает сильнейшие тектонические возмущения, что проявляется в том числе в расширении спектра научных дисциплин (а также множества категорий и научных журналов). Характерным явлением оказывается потеря былого влияния академическими профессиональными группами (АПГ), усиление чувства отчужденности простых ученых в условиях кризиса, притом что используемые ими в решении профессиональных задач подходы все более разнятся.

В ситуациях турбулентности и бифуркации современная наука, уходя от крайности редуцирования культуры к логике (гегелевская традиция), начинает «растворяться в культуре» (идея Фейерабенда в интерпретации Ф. Капра). А «сила притяжения» (термин П. Бурдье) той или иной академической дисциплины, научной категории, которые ранее могла контролироваться АПГ, становится в определенной мере объектом манипулирования других групп интересов, обладающих более мощными информационными и другого рода ресурсами.

Исходя из этих наблюдений, заключаем, что, возможно, наиболее адекватное описание наблюдаемых явлений можно осуществить в терминах энергоинформационных отношений субъектов научной деятельности в когнитивно-онтологическом пространстве. При этом влияние взаимодействий, направление и цели развития следует соотносить с направлением когнитивного вектора (в трактовке Д. Канемана). Данный подход позволяет объяснить феномен «экономического империализма», появление таких научных направлений, как «биополитика», а также успех доминирующих сегодня моделей (в том числе глобального) управления, который, по мнению автора, обеспечен технологиями вытряхивания смыслов из слов и, особенно, научных понятий, оказывающихся в положении ГО и ТГО, обладающих наибольшей энергетикой.

На вопрос о том, какова же имманентная структура вещества когнитивно-онтологического пространства, предлагается ответ: скорее всего, это не материки Физики, не океаны Этики, не острова Логики. Более вероятно, это типы отношений, формирующие потоки энергоинформации.

Литература

1. Бузгалин А.В. Классическая политэкономия: Путь в университеты // Вопросы политической экономии. – 2015. – № 1. – С. 8–23.

2. Индикаторы науки: 2014: Статистический сборник. – М.: НИУ ВШЭ, 2014. – 400 с.

3. Капра Ф. Поворотный пункт. Наука, общество и зарождающаяся культура / Пер. с англ. В.И. Постникова В.И. – 2015. – Режим доступа: http://biospace.nw.ru/ books/capra.pdf

4. Концепция устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации на период до 2020 года. Утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 30 ноября 2010 года № 2136-р.

5. Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений (2-е издание). – М., 1955.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений. – М., 1960.

7. Маршалл А. Принципы экономической науки: В 3 т. – М.: Прогресс. Универс, 1993.

8. Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков: В 5 т. – Т. 5: В 2 кн.: Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов. Кн. 2 / Отв. ред. Г.Г. Фетисов. – М.: Мысль, 2005. – 816 с.

9. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. – М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. – 180 с.

10. Поланьи К. Великая трансформация: Политические и экономические истоки нашего времени / Под общ. ред. С.Е. Федорова. – СПб.: Алетейя, 2002. – 320 с.

11. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой / Пер. с англ.; Общ. ред. В.И. Аршинова, Ю.Л. Климонтовича, Ю.В. Сачкова. – М.: Прогресс, 1986. – 432 с.

12. Пястолов С.М. Педагогика рынка. – М.: МИОО, 2007.

13. Пястолов С.М. Политические составляющие методологического индивидуализма на примере формирования национальной инновационной системы // TЕRRА ECONOMICUS. – Ростов-на-Дону: Наука-Спектр, 2015. – Т. 13, № 2. – С. 84–94.

14. Пястолов С.М. Что означает «Пространство воспринимаемости»: К определению термина // Экономический вестник Ростовского государственного университета. – Ростов-на-Дону: Наука-Спектр, 2006. – Т. 4, № 2. – С. 17–34.

15. Пястолов С.М. Экономика: Теория и реальность. – НИУ ВШЭ, 2013. – Режим доступа: http://mpra.ub.uni-muenchen.de/46891/8/MPRA_paper_46891.pdf

16. Саймон Г. Рациональное принятие решений в бизнес-организациях (Нобелевская лекция, 1978) // Психологический журнал. – М.: Наука, 2001. – № 6.

17. Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года. Утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 8 декабря 2011 г. № 2227-р.

18. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. Указ Президента РФ от 12.05.2009 № 537.

19. Фейерабенд П. Против методологического принуждения // Избранные труды по методологии науки. – М.: Прогресс, 1986. – С. 125–467.

20. Хакен Г., Хакен-Крелль М. Тайны восприятия. – Москва: Институт компьютерных исследований. 2002. – 272 с.

21. Чеховский В. О переводе марксова «Wert» на русский язык // Экономический Портал. – Режим доступа: http://institutiones.com/strategies/247–qwertq-.html

22. Эпштейн В.П. Предвидимое будущее научных журналов // Проблемы управления. – М.: Сенсидат-Плюс, 2004. – № 1. – С. 2–14.

23. Bateson G. Steps to an Ecology of Mind: Collected Essays in Anthropology, Psychiatry, Evolution, and Epistemology. – Chicago and London: University of Chicago Press 1972. – 533 p.

24. Boltanski L., Thévenot L. De la justification. Les économies de la grandeur. – Paris: Gallimard, 1991. – 483 p.

25. Bourdieu P. Homo Academicus. – Cambridge: Polity, 1988.

26. Finke P. The Ecology of Science and its Consequences for the Ecology of Language: Potentials for a Major Scientific Change // Language Sciences. – 2014. – N 41. – P. 71–82.

27. Foucault M. The Birth of Biopolitics: Lectures at the Collège de France, 1978–1979. – N.Y.: Picador, 2008. – 368 p.

28. Grieb K.T. Area Studies and the Traditional Disciplines // The History Teacher, 1974. – Vol. 7, N 2. – Р. 228–238.

29. Guizzo D., De Lima I.V. Foucault’s Contributions for Understanding Power Relations in British Classical Political Economy // EconomiA, 2015. – Vol. 16, N 2. – P. 194–205. – Mode of access: http://dx.doi.Org/10.1016/j.econ.2015.06.002

30. Hirschman A.O. Essays in Trespassing: Economics to Politics and Beyond. – Cambridge: Cambridge University Press, 1981. – 320 p.

31. Kahneman D. Maps of Bounded Rationality: Psychology for Behavioral Economics // American Economic Review. – Pittsburgh, 2003. – Vol. 93, N 5. – P. 1449–1474.

32. Klein J.T. Interdisciplinarity: History, Theory, and Practice. – Detroit: Wayne State University Press, 1990. – 331 p.

33. Krishnan A. What Are Academic Disciplines? Some Observations on the Disciplinarity vs. Interdisciplinarity Debate // National Centre for Research Methods Working Paper. – University of Southampton, January 2009. – Mode of access: http://www.forschungsnetzwerk.at/downloadpub/what_are_academic_disciplines2009.pdf