Текст книги "Ветер с моря"

Ночью Изабелла проснулась, почувствовав, что Роберт беспокойно шевелится. Его знобило. Она придвинулась и обняла мужа, чтобы согреть его теплом своего тела.

Рано утром Изабелла услышала, как на чердак поднимается Гризетта, держа кофейник с горячим кофе.

– Как чувствует себя его светлость сегодня?

Удивленная Изабелла спросила:

– Почему вы его так называете?

– Моя дорогая, я не вчера родилась. Я знала мужчин самых разных и сразу вижу, кто есть кто. Кроме того, Джек мне намекал пару раз. Он им восхищается, а это кое-что значит, если так считает Джек. Не могу сказать, чтобы я испытывала почтение к титулам. Когда-то мы от них избавились и правильно сделали. Теперь, кажется, они возвращаются. – Было ясно, что мадам являлась примерной республиканкой. – Но не будем слишком долго рассуждать на эту тему, нашему больному это не поможет, не так ли?

– Боюсь, он очень болен. Могла попасть инфекция.

– Гм-м, ну ладно, тут в «Черную Кошку» иногда заходит один парень, вроде бы он когда-то был хирургом в британском флоте. Говорят, он чуть не убил своего капитана, и за это его хотели повесить. Но он человек надежный, правда, его надо долго уговаривать.

Это казалось рискованным, но попробовать стоило.

– Не могли бы вы поговорить с ним?

– Меня он может и не послушать, а вот вас… Это уж как ему в голову взбредет. Иногда он помогает. Вправил ногу одному из рыбаков, спас ребенка, который упал, проломил себе голову и чуть не умер. Они называют его «доктор Мак». Но однажды я видела имя на его документах – Торквилл Макфи.

– Торквилл? Это шотландское имя.

– Вот как? Звучит чудно. Бог знает, настоящее ли это имя. Я вам парня покажу, а вы уж сами говорите с ним.

Прошло два дня, а доктор Мак все не появлялся. Роберту стало гораздо хуже, его мучил жар. Он то горел, то дрожал от холода. Он совсем выбился из сил, поэтому Изабелла боялась оставить его одного. Но вот Гризетта пришла за ней.

– Он вернулся. Пошел на берег погулять. У него такая привычка. Наверное, вспоминает былые дни. Идите, поговорите с ним.

Теперь, когда пришел долгожданный момент, Изабеллу стали мучить сомнения. – «Станет ли он слушать ее, а если и послушает, можно ли ему доверять? А вдруг он выдаст их? И, самое главное, – хороший ли он хирург?» – Изабелла очень мало знала о военно-морском флоте. Требуется ли там большое умение или достаточно быть обыкновенным хирургом-цирюльником, коновалом? Не принесет ли он больше вреда, чем пользы? Потом она вспомнила, как ночью Роберт боролся с болью и жаром, который затуманивал ему сознание. Что-то нужно было делать.

День близился к вечеру, но было еще светло. Пока Изабелла шла по берегу, сильные порывы ветра растрепали ей волосы, прижали к ногам ее юбки. У одной из лодок стоял крупный мужчина и смотрел на вздымавшиеся волны с барашками белой пены. Изабелла, почему-то оробевшая, подошла к нему.

– Можно поговорить с вами, доктор Мак?

– Не называйте меня так, – резко сказал тот, – я давно отказался от права на это звание.

– Пожалуйста, выслушайте меня.

Он повернулся, чтобы взглянуть, и нахмурился. У него было волевое лицо с бородкой, на голове – копна густых рыжевато-каштановых волос.

– Кто вы? Чего от меня хотите?

– Вы доктор, не так ли?

Он окинул Изабеллу с ног до головы своими светлыми, удивительно яркими глазами.

– Был им когда-то.

– Доктора, как и священники, никогда не утрачивают навыков.

Это замечание застало его врасплох.

– Вы католичка?

– Меня воспитали в этой вере.

– И я верил когда-то, пока не обнаружил, что все религии – всего лишь подслащенная водичка для младенцев. Так кому же я нужен?

– Моему мужу.

– Что с ним случилось, с вашим мужем? Вот и наступил этот момент. Изабелла должна была попытать счастья.

– Три дня тому назад в него стреляли. Думаю, попала инфекция.

– Огнестрельное ранение? Давно уже я не занимался ничем подобным. Сомневаюсь, что рука у меня достаточно твердая.

– Но ведь у вас есть инструменты, знания, – поспешно возразила Изабелла.

– Может быть.

– Если вы не поможете, он умрет.

– Кто он, этот ваш раненый? – глаза его сузились. – Английский шпион?

– Почему вы так решили?

– Да так. Просто, чтобы иметь основание помогать англичанину.

– Он не англичанин, а шотландец, как и вы.

Мужчина пристально посмотрел на Изабеллу и засмеялся хриплым горьким смехом.

– Как это вы выяснили? Гризетта, я полагаю?

Он задумался на мгновение, мысленно вернувшись к долгим годам, проведенным на море, многие из которых были мирными, когда работы было немного, – лишь заботы о больных в команде – и он мог часами сидеть за книгами, и те ужасные, когда над головой у него шел ожесточенный бой, а он в чреве корабля извлекал пули, ампутировал руки и ноги, зашивал страшные раны, иногда невероятным образом спасал жизни, иногда продлевал агонию, хотя милосерднее было бы прекратить мучения, – кровь, вонь, ром, который заливали в глотки раненым, чтобы приглушить боль, и все-таки эту жизнь он любил…как он тосковал по всему этому. Внезапно доктор принял решение.

– Хорошо. Я приду. Где он, этот ваш муж?

– На чердаке, в «Черной Кошке».

– Прячется? Гризетта помогает, надо думать. Она добрая душа.

– Да.

– Я приду, как только стемнеет. Скажите ей, чтобы запасла много горячей воды. Это потребуется, и побольше света. Столько фонарей, сколько можно найти. Ничего не обещаю, но сделаю, что смогу.

– Спасибо, тысячу раз спасибо.

– Благодарить рано. Я не чудотворец, и никто лучше меня не знает, как быстро может умереть человек.

Он отвернулся и пошел прочь от Изабеллы по берегу к отдаленным домам. Правильно ли она сделала? Дай-то Бог, чтобы правильно. Почему-то она ему доверяла.

Торквилл Макфи пришел, как и обещал, с наступлением сумерек. Гризетта принесла еще один фонарь и свечей, а также большой чугунный котел горячей воды и таз. Роберт лежал на импровизированной кровати и смотрел на хирурга глазами, затуманенными лихорадкой. Он мало доверял этому странному грубоватому человеку, но знал, что следовало предпринять все возможное. Он терпеть не мог своей слабости, делавшей его зависимым от Изабеллы.

– Моя жена говорит, вы шотландец, – сказал он по-английски.

– Да. Если хотите знать, мой отец священник в Уллапуле.

– Вот как? А мой – Френсис Эрмитейдж Гленмурский.

Глаза доктора удивленно расширились. Изабелла даже не намекнула, кто они такие.

– Какого черта сын графа оказался в этом Богом забытом месте?

– То же самое я мог бы спросить у вас.

– Это мое дело.

– А это мое. Ну что, приступим?

– Для этого я сюда и пришел.

Доктор раскрыл чемоданчик с инструментами. В последние пять лет бывали дни, когда он испытывал искушение продать их, но они тяжело достались ему после долгих лет учения и полуголодного существования в Эдинбурге, и он все еще цеплялся за них, как за единственную надежду на спасение. Однажды, он верил, он снова обретет то, что потерял в минуту прискорбного безумия.

С помощью Изабеллы он снял повязки. Нахмурившись, осмотрел опухшие и помертвевшие ткани вокруг раны, но ничего не сказал, а просто снял сюртук и закатал обтрепанные рукава рубашки. Тщательно вымыл руки в тазу и открыл инструменты. Ножи, ланцеты, большие и маленькие пилы зловеще поблескивали в неровном свете.

– Вы будете помогать мне или позвать Гризетту?

– Она занята в «Черной Кошке», я буду помогать.

– Не упадете в обморок при виде крови, надеюсь? Мне двух пациентов не нужно.

– До сих пор еще не падала.

Он посмотрел на Изабеллу долгим взглядом. У нее крепкие нервы, у этой девочки. Интересно, понимал ли аристократ голубых кровей, что лежал здесь, как ему повезло?

– Будет очень больно, – отрывисто произнес доктор. – Не хотите немного бренди?

– Вы принимаете меня за ребенка? Ради Бога, давайте покончим с этим!

– Как угодно его светлости.

Между ними возникло что-то вроде неприязни. Для хирурга Роберт олицетворял класс, положивший конец его карьере, отбросив назад. Однажды он взбунтовался против одного из них, капитана, чьим единственным представлением о дисциплине была порка, порка и порка. Он не мог и вспомнить, сколько искалеченных, окровавленных тел пытался починить, часто безуспешно, пока однажды не смог больше этого терпеть и вырвал плетку у капитана, чтобы хлестнуть ею по ненавистному усмехающемуся лицу. Но все это лучше забыть. И он вернулся к своей работе.

Изабелла подумала, что до конца жизни будет помнить эти несколько минут – чердак с высоким потолком, мутный свет фонарей, дрожащее на сквозняке пламя свечей. Зеленовато-белое лицо Роберта, мокрое от пота, громоздкая темная фигура, склонившаяся над ним с блестящим ножом в руке, недовольное ворчание, с которым он погрузил нож в рану и взял салфетку, чтобы вытереть гной, длинный зонд, которым хирург искал пулю, осторожно и умело. Изабелла видела, как Роберт вдруг обмяк, его рука, цеплявшаяся за край матраса, ослабла. Она с тревогой посмотрела на доктора.

– Не беспокойтесь. Ваш муж потерял сознание и все, что неудивительно. Это позволит мне работать быстрее.

Прошло лишь несколько минут, которые показались часами, прежде чем хирург поднял голову и выпрямился.

– Вот она. Вот эта маленькая штучка, вызвавшая столько неприятностей. Она расплющилась о кость. Посмотрите. – Он протянул Изабелле пулю с прилипшим к ней кусочком материи.

У Изабеллы мелькнула мысль, что сейчас она упадет в обморок от величайшего облегчения, но впереди было еще много дел. Она принесла воду, протянула доктору куски полотна и смотрела, как он быстро и чётко сделал перевязку, потом с неожиданной силой поднял больного, уложил поудобнее и тщательно обследовал: сердце, дыхание, пульс.

Роберт открыл глаза.

– Все сделано? – тихо спросил он.

– Да, все позади. Будете жить, лорд.

В его голосе слышалась насмешка. Гризетта дала ему старую рубашку своего мужа. Он осторожно подложил ее Роберту под голову.

– Изабелла вам заплатит, сколько скажете… – пробормотал Роберт, еще не придя в себя полностью от боли.

– Оставьте свое золото для тех, кому оно нужно, – сказал доктор раздраженно.

– Извините… я подумал…

– Ничего.

Он нахмурился, привел в порядок свои инструменты и аккуратно уложил их в чемоданчик. Потом повернулся к Изабелле и отвел ее в сторону.

– Мой муж поправится? – прошептала она, дрожа от волнения.

– Почему бы и нет? У него есть сила воли и смелость, это много значит, но ему будет очень больно, а я мало что могу сделать, разве что прописать настойку опия. Вот все, что у меня осталось из моей аптечки. – Он горько усмехнулся. – Я сохранил их для себя, для тех случаев, когда ночи становятся невыносимыми, но ему они нужнее, чем мне. Пользуйтесь ими экономно, больше ничего нет. Завтра я снова зайду.

Он отмахнулся от горячих благодарностей и спустился с чердака. Изабелла посмотрела, как он исчезает в темноте, этот человек с незаурядной, цельной натурой, что скрывалась под внешней грубостью.

Глава 23

Роберт начал поправляться даже быстрее, чем ожидал доктор, но тот все равно рекомендовал соблюдать осторожность.

– Жар спал, но еще может быть инфекция, – предостерегал он. – Здесь отнюдь не идеальные условия для больного. Не спешите, если не хотите, чтобы пропали даром все заботы, которые ваша жена изливает на вас.

Роберт знал, что совет был разумным, но ему не терпелось избавиться от своей слабости, приковывающей его к чердаку, и стремился поскорее увезти Изабеллу из Франции. Он сознавал, что впервые в жизни личные интересы ставит выше общественных. Дандас дал ему поручение, которое он забросил, чтобы отправиться на поиски жены. Почти не оставалось сомнений, что он убил Анри Риважа, одного из самых ценных сотрудников Фуше, что может стать причиной серьезных политических осложнений, если его арестуют под его собственным именем. Он не мог этого допустить. Новости редко проникали в эту изолированную от внешнего мира деревушку. Ну а что, если по их следу идут? Обнаружить их здесь будет довольно просто. Казалось, прошло много дней со времени бегства из Совиньи, но на самом деле – всего две недели и поиски, конечно, еще не прекращены.

Погода не улучшалась. Ветры, взбаламутившие пролив, даже усилились. Ни один рыбак не рискнет вывести свою шхуну в море в такую погоду, даже опытный Джек Дарроу не предпримет такой безумной попытки, и Роберт это слишком хорошо знал. Не хотелось бы, ускользнув из широко раскинутой сети Фуше, утонуть на середине пролива.

Так он лежал и думал, а однажды днем, когда Изабеллы не было, попробовал встать на ноги, умудрился сделать несколько нетвердых шагов и тяжело свалился на пол, повредив раненое плечо, так что, вернувшись, Изабелла нашла его на полу с повязками, пропитанными свежей кровью.

Доктор Мак не встревожился.

– Иногда кровопускание приносит пользу. Кровь уносит с собой инфекцию. Не думаю, чтобы он сильно навредил себе.

За эти дни, в течение которых они вместе заботились о Роберте, Изабелла стала все больше доверять Торквиллу Макфи, и он все больше нравился ей. Выбравшись ненадолго с чердака, она шла на берег моря, с восторгом отдавалась на волю ветра, трепавшего ее волосы и одежду, и на своих одиноких прогулках иногда встречала его. К своему удивлению, она обнаружила, что грубость его – часто напускная, и он мог быть приятным спутником и собеседником.

Однажды Изабелла вернулась после одной из таких прогулок, с раскрасневшимися щеками, блестящими глазами, волосами, влажными от брызг морских волн, смеясь сняла мокрый плащ, и встряхнула его.

– Где ты была? – спросил Роберт.

– Гуляла по берегу. Мне там нравится. Ветер сильнее, чем когда бы то ни было, но мне нравится бороться с ним. Я едва держалась на ногах. Если бы не доктор Макфи, меня бы унесло.

– Тебе, кажется, нравится общество нашего угрюмого шотландца, – сказал Роберт с некоторым недовольством.

– Да, нравится. С ним бывает интересно поговорить. – Она пыталась расчесать волосы. – Не думаю, что он со многими беседует здесь. Ты знаешь, – повернулась она к Роберту, – девушка, на которой он собирался жениться, отказала ему после помолвки. Как она могла быть такой жестокой?

– Очень просто, могу себе представить. Большинство молодых женщин стремятся иметь дом, детей, защиту, а у него, кажется, ничего нет после того, что случилось. Откуда тебе это известно? Он поверял тебе свои сердечные огорчения?

– Нет, конечно, нет. Он только намекал. Я догадалась об остальном.

– И, разумеется, окружила его сочувствием. Счастливчик!

Изабелла быстро взглянула на Роберта, потом отложила гребень и подойдя к мужу, встала рядом с ним на колени.

– Роберт, ты ревнуешь?

– Да, ревную, жутко ревную, потому что ты можешь гулять и разговаривать с ним, а я привязан к этому ужасному месту. И с каждым днем опасность подступает все ближе и ближе.

– Но мы ничего не можем поделать, так ведь? – рассудительно заметила Изабелла. – Мы должны ждать, а пока мы…

– Ты развлекаешься с доктором Маком.

– Я больше не буду с ним гулять, если тебе это не нравится.

– Ох, ради Бога, Изабелла, разве я когда-нибудь запрещал тебе хоть что-то?

– Нет, ты всегда предоставлял мне свободу, и это привязывало меня к тебе все больше и больше.

– Правда?

– Ты знаешь, что это правда. – И она решила узнать, обрести полную уверенность. Изабелла протянула руку и повернула его лицом к себе. – Ведь ты доверяешь мне? Ты не думаешь больше о Люсьене?

– Это в прошлом. Забыто.

– Точно?

– Абсолютно точно.

Вдруг Роберт сел на своем ложе и притянул Изабеллу к себе, так что она упала ему прямо на грудь.

– Роберт, твое плечо!

– К черту мое плечо! Если бы ты знала, как я хочу стереть Люсьена из твоей памяти, выбросить из твоего сердца.

– Ты сделал это уже давно.

– Иногда я не уверен.

Потом он начал целовать ее, забыв о боли, целовать безудержно, пока не почувствовал ответный трепет, не почувствовал, как ее рука скользнула по его волосам, притягивая его к себе. В смятенные чувства Роберта ворвалась боль, заставив ослабить объятия, и Изабелла лукаво посмотрела на него, переводя дыхание и улыбаясь.

– Я совсем не уверена, что мы поступаем правильно.

– Может быть. – Он откинулся на подушки, улыбаясь ее вспыхнувшему лицу, радуясь новому доверию, возникшему между ними. – А твой шотландский друг целовал тебя там, в объятиях ветра?

– Нет, конечно, нет. Он бы не посмел.

– Ну уж не знаю. Если он хотя бы наполовину мужчина, в чем я не сомневаюсь, он уже, наверное, влюблен в тебя.

– Глупости! – решительно отрезала Изабелла. – Но я подумала, Роберт, не могли бы мы что-нибудь сделать для него?

– Опять ты за свое. Что ты хочешь, чтобы мы сделали? У меня нет связей во флоте, к сожалению. Он ведь не Рори, любовь моя. Нет людей более гордых, независимых и упрямых, чем уроженцы Высокогорья. Если бы я предложил ему врачебную практику, он бы швырнул мне это обратно в лицо. В любом случае, он презирает меня. В глубине души он радикал.

– Наверное, он бы так и поступил. – Я уверен, что это так.

– Я придумала. У меня есть идея. Ты знаешь, Мэриан всегда рассуждает о том, как было бы замечательно, если бы у нее в больнице Ист-Энда был постоянный врач. Мне кажется, ему это понравилось бы. Ведь одной из причин, почему он пошел на флот, было то, что он считал, будто медицинская помощь на судах оставляет желать лучшего.

– Рыцарь-одиночка, так что ли?

– Не смейся, Роберт. Это для него очень много значило.

– Я в этом уверен.

– А ты мог бы сделать так, чтобы ему казалось, что это он нам оказывает услугу, а не мы ему, – с жаром продолжала Изабелла.

Роберт улыбнулся и погладил ее по щеке.

– Умница. Конечно, это мысль. Только бы нам выбраться из этого проклятого места.

Когда в тот вечер доктор пришел на обычный осмотр, он недовольно взглянул на Роберта.

– Какого черта вы поднимались? Получилось воспаление. Наверное, пытались действовать рукой. Я предупреждал вас, чтобы вы были осторожны. Пуля задела кость. Для заживления такой раны времени требуется больше.

– Извините, – сказал Роберт, – но ждать уже нельзя. Мы уедем отсюда, как только представится возможность. Я должен встать на ноги.

– Это может случиться раньше, чем вы думаете, – заметил доктор Мак, усаживаясь на перевернутый бочонок, служивший стулом. – Я чувствую перемену в погоде. Сегодня вечером я заметил: ветер значительно ослабел и становится холоднее. Может подморозить.

– Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

– Не совсем так. – Доктор посмотрел на Роберта и на Изабеллу и сказал серьезным тоном. – Послушайте меня. Я тут послушал разговоры. До сих пор, хоть и много было болтовни о вас, здешний народ еще не понимал, кто здесь скрывается. Последний слух прошел, что Гризетта прячет своего бывшего поклонника – отголосок прошлого. О да, у нее было прошлое, знаете ли, прежде чем она устремилась к респектабельности. И позвольте заметить, лорд, вы не избежали бы всеобщей участи, если бы не были слишком молоды. Ну а вдруг они сообразили, что здесь прячется английский шпион, за голову которого назначено вознаграждение. Тогда это уже другая история. И не пришел бы кто с неприятными вопросами.

– Уже приходили? – поспешно спросила Изабелла.

– Я не уверен. Направляясь сюда сегодня вечером, я видел какого-то человека, стучавшего в дверь «Черной Кошки» с просьбой о ночлеге, и вид у него был подозрительный. Гризетта отослала его прочь, но он мог и вернуться. Может быть, это и ничего не значит, но будьте осторожны, лорд. Оставайтесь здесь, на чердаке и не высовывайте носа наружу. И вы тоже, леди, – продолжал он, обращаясь к Изабелле. – Завтра, если позволите, я возьму одну из ваших лошадей и проедусь по дороге вдоль побережья. Я взгляну на место, куда Джек обычно ставит свою лодку, и заодно послушаю и посмотрю, что происходит в округе. Может быть, это вам поможет определиться.

– Это чрезвычайно кстати, вы окажете нам любезность, – сказал Роберт.

– Ну, мы же не враги, – коротко ответил он. – Мне бы совсем не хотелось видеть, как вы вдвоем отправляетесь во французскую тюрьму. Я знаю, что это такое, бывал в этих местах.

– Я ведь тебе говорила, что он хороший человек, – сказала Изабелла, когда доктор ушел. – Ты на самом деле веришь, что они могли выследить нас здесь?

– Это меня не удивило бы, – задумчиво ответил Роберт. – И я не хотел бы, чтобы у здешних добрых людей были из-за нас неприятности.

На следующий день доктор пришел рано утром, сообщил, что вроде бы все в порядке, оседлал лучшую из их лошадей и поехал вдоль по дороге к маленькой бухточке, где Джек высадил Роберта в то утро. Казалось, с того времени прошли годы, а на самом деле – всего месяц.

День прошел спокойно. Ветер прекратился, море успокоилось. Рыбаки осматривали свои лодки, перетряхивали снасти и опытным глазом определяли погоду на ближайшие дни.

Человек, замеченный доктором у «Черной Кошки», больше не появлялся, и Изабелла отважилась спуститься вниз, чтобы посоветоваться с Гризеттой. Вернулась она с сообщением, что в расположенной неподалеку роще стоит сарайчик для животных.

– Если тот человек снова придет, – продолжала Изабелла, – Гризетта постарается отвлечь его, чтобы мы успели убежать и спрятаться там, пока она не даст нам знать, что опасность миновала и мы можем вернуться на место.

– Если бы я был в норме, – мрачно сказал Роберт. – Как досадно все получилось. Я никогда не чувствовал себя более бесполезным.

Большую часть этого дня он не ложился, решительно отказываясь от помощи Изабеллы, пытаясь обрести былую силу и твердо стоять на ногах, упражняя правую руку, пока, наконец, не свалился от усталости. Потом он вытащил пистолет, тщательно почистил и положил на место, откуда мог легко достать его.

– Счастье, что я умею стрелять левой рукой почти так же хорошо, как правой, – сказал он.

– И уж, конечно, тебе он не потребуется.

– Нужно быть готовым ко всему.

В тот вечер доктор Мак не вернулся, но они и не ожидали его, так как он мог поехать куда-нибудь по своим делам. Изабелла и Роберт проснулись ранним утром. Ветви деревьев покрылись изморозью, Одна-две лодки отважились выйти в море, и беглецы стали готовиться: собрали свои вещи и спрятали их, спрятали лестницу, постарались скрыть все свои следы.

Весь день они провели в напряжении, но к вечеру все еще казалось спокойным, и Изабелла пошла на кухню взять ужин.

Гризетта уже поставила его на поднос. Изабелла подошла к двери, когда в комнату ввалился какой-то мужчина, на нем не было униформы, но весь властный и агрессивный вид его свидетельствовал о том, что это один из сыщиков тайной полиции Фуше.

– Стой! – приказал он. – Куда ты собираешься идти со всем этим?

Изабелла от неожиданности не знала, что ответить. Гризетта ответила вместо нее:

– Какое право вы имеете врываться в мою комнату и орать на моих служанок? Если хотите знать, она несет эту еду одному старому бродяге, которого я подкармливаю в последнее время. У меня тоже свои понятия о благотворительности, как и у остальных. Что в этом плохого?

– А где же этот так называемый бродяга? На конюшне?

– Нет, слишком уж он завшивел, чтобы находиться в моем чистеньком дворике. Он там, в поле, в хлеву. Хотите сходить туда и убедиться, а заодно и подцепить парочку вшей?

– Сказочка для детей, вот что я вам скажу! Я тут поговорил с народом и должен сказать, более упрямых дураков в жизни не встречал. Но я-то два плюс два могу сложить побыстрее некоторых. Я правду из вас вытряхну! Где-то здесь у вас прячется английский шпион. Так что нечего водить меня за нос всяким враньем. Убийца-англичанин и его шлюха. Клянусь, я повяжу его раньше, чем наступит утро.

– Да ну? И как же вы собираетесь сделать это, если его тут нет? – саркастически заметила Гризетта, размышляя, что ему было известно наверняка, а что нет.

Изабелла спокойно поставила поднос. Воспользовавшись случаем, хотела выйти во двор, но полицейский ее опередил. Он схватил ее за руку, грубо дернув назад, к стене дома.

– Может, ты мне что-нибудь расскажешь, красотка. Ты явно не из этих мест.

– Ясно, что не отсюда, а вам какое дело? – импровизировала Гризетта. Она моя племянница, дочка моей сестры, приличная девушка, так что убери от нее свои лапы, ты, тюфяк.

– Племянница, а? Это просто смешно. – Он вынул длинный узкий нож, лезвие которого зловеще сверкнуло в свете фонаря, висевшего над задней дверью. – Еще одно слово, мадам, и я порежу на кусочки вас обеих.

Этот здоровенный мужчина загнал их в угол на заднем дворе. Гризетта сделала быстрое движение, чтобы выскользнуть, и нож оставил длинный тонкий порез на ее обнаженной руке, откуда сразу же закапала кровь.

Изабелла, испугавшись, затаила дыхание, и мужчина повернулся к ней.

– Тебе не понравилось, а? Ну, это же просто мелочи, будет еще много чего, если не захочешь работать как надо. Ну где он? Где он прячется? Забился куда-нибудь, как жалкий трус. А ну-ка, рассказывай, не то возьмусь за тебя и за всех остальных в этом Богом забытом месте.

– Не знаю, о чем вы говорите, – храбро ответила Изабелла. – Я никогда не слышала ни о каком англичанине, не видела никаких пришельцев, ни я, ни моя тетя. Кто-то дал вам неверные сведения.

– Ну уж нет, сведения мне дали верные. Быстро отвечай, не то хуже будет.

– Я не знаю. Как я могу сказать то, чего не знаю?

Он приблизился к Изабелле на шаг.

– Я мог бы нарисовать хорошую картину на твоем симпатичном личике.

Нож коснулся щеки Изабеллы, поцарапал до крови и передвинулся к горлу. Изабелла почувствовала укол и вонзила ногти в ладони, чтобы не закричать. Он был так близко, что она видела капельки пота на его лице, знала, что он наслаждается ее ужасом, продлевая его.

– Говори, черт тебя побери, говори! – угрожающе прошипел он, и снова нож проколол нежную кожу. – Вот как выстроим всю деревню в одну линию да будем подстреливать по одному, посмотрим, как вы заговорите.

Звук выстрела так испугал Изабеллу, что она упала на ступеньки. На лице, находившемся так близко он нее, застыло выражение удивления, нож выпал из пальцев, и полицейский рухнул на камни двора.

На мгновение все застыли, потом Гризетта упала на колени рядом с трупом.

– Ох, Боже мой, он…

Она подняла голову и встретилась глазами с Изабеллой. Обе они подумали об одном и том же.

Двое-трое мужчин, услышавших выстрел, прошли через кухню из зала «Черной Кошки», другие пришли во двор с улицы. Все молча стояли и смотрели на лежащего человека.

Изабелла похолодела от ужаса. Зачем Роберт сделал это? Зачем? Зачем? Он подвергал себя страшной опасности.

Стояла неловкая тишина, никто не шевелился. Потом открылась дверь чердака, и Роберт спустился по лестнице. В старой рубашке, которую ему дала Гризетта, в грязных штанах, с волосами, небрежно упавшими на лоб, меньше всего походил он сейчас на английского милорда, который являлся также и шпионом. Левой рукой он обнял Изабеллу и прижал к себе. Искоса глянул на Гризетту.

– Он…?

Гризетта медленно встала на ноги.

– Мертвее некуда.

Роберт оглядел всех собравшихся.

– Это был единственный способ остановить его. Он бы выполнил свою угрозу, вы знаете. Мне приходилось видеть это раньше. Мужчин, женщин расстреливали одного за другим, пока не получали, что хотели. Я не мог этого допустить.

Но они вернутся его искать и потребуют расплаты.

Изабелла затаила дыхание. Роберт отдавал себя в руки этих людей. Испытывал судьбу. Снова тянулось молчание, потом один из мужчин сделал шаг вперед, и Изабелла узнала его, высокий парень с копной черных волос, один из тех, кто смеялся над ней в тот день, когда она впервые пришла в «Черную Кошку».

– Мы можем только поблагодарить вас за то, что вы сделали, месье, – лаконично сказал он. – Нечего голову ломать из-за этих ищеек, вечно они лезут к людям, суют нос в то, что их не касается, задают вопросы да мучают налогами, житья от них нет.

Оказывается, в этой деревушке существовали свои правила и законы, своя мораль. Они укрыли двух беглецов и не собирались отдавать их людям, которым не доверяли и которых боялись.

Старший выступил вперед и распорядился.

– Жак Мартель, ты поможешь мне оттащить эту падаль к лодкам. За скалой сейчас хорошая ловля, море спокойное. Пара камней утянет его на дно. Если кто спрашивать будет, мы ничего не знаем, ничего не видели, согласны? – Среди собравшихся пробежал шепот, и толстый человек вышел, чтобы встать рядом с первым. – Не один человек потерялся на этих берегах в штормовую погоду, так почему бы не он? А что касается вас, месье, – продолжал он, обращаясь к Роберту, – лучше вам не ждать, пока они явятся. Берите вашу женщину и отправляйтесь, пока ночь не кончилась, а?

– Спасибо вам, – сказал Роберт, – примите мою искреннюю и сердечную благодарность.

– Ну, что такое благодарность? Вот ее нужно благодарить, Гризетту, у нее сердце тигрицы и хитрость лисицы, не так ли, моя дорогая? – и он обнял мадам Гранне за плечи.

– Убери свои руки, Жан-Мариус! – сварливо сказала Гризетта. – И не стойте здесь, вы все. Быстренько уберите эту падаль с моего двора и окатите двор парой ведер воды.

Тело унесли, кто-то смыл кровь с камней дворика. Гризетта подошла к Роберту, устало прислонившемуся к стенке конюшни.

– Несколько минут я была из-за вас на острие ножа, – сказала она, – но, слава Богу, это сработало. Они грубые люди, но понимают вас правильно. Однако Жан-Мариус прав. Если они вернутся, вас здесь быть не должно.

– Я понимаю.

– У вас есть еще несколько часов. Пока мертвеца не хватились, они сюда не явятся, а он тем временем окажется глубоко в море. Доктор должен скоро вернуться. Поднимайтесь-ка опять наверх, и я принесу вам поесть.

– Не думаю, что я смогу что-нибудь съесть, – вздохнула Изабелла.

– Сможешь. В трудные времена всегда надо пользоваться случаем подкрепиться. Это вам каждый солдат скажет, – сурово заметила Гризетта.

Они снова вскарабкались на чердак, который казался им почти домом, а Гризетта принесла мясо и хлеб, сыр и яблоки.

– Холодное все, конечно, но сегодня мне нечего больше предложить. – Она поставила между ними бутылку вина. – Это хорошее вино. Я его берегу для друзей. Вы смелый человек, месье Роберт, дело могло бы обернуться совсем плохо.

– Я это понимал.

– Но обошлось, так что все хорошо. Пейте и будьте счастливы.

Изабелла порывисто обняла женщину.

– Мы так благодарны за все, что вы сделали.

– Ладно, ладно, что там говорить. Я рада вспомнить прежние денечки, приключения, опасности, это теперь я веду спокойную жизнь. Я буду настороже. Шторм прекратился. Я уверена, что Джек здесь, а если нет, то Жан-Мариус поможет – он мой должник и хороший моряк. Так что ешьте свой ужин и не беспокойтесь.

Они посмотрели, как Гризетта спускалась с чердака, потом втянули лестницу наверх.

– Как ты меня испугал, – произнесла Изабелла. – Я до сих пор дрожу, стоит подумать об этом.

– Не думаешь же ты, что я бы позволил этому мерзавцу причинить вред тебе или кому-то еще? Бывают случаи, когда надо действовать, даже рискуя свободой.