Текст книги "Ксенотанское зерно"

Глава 40

– Мы не оборотни, Якоб Миллер, – откинулся в кресле отец Тестудос (или некая непонятная тварь?). – Мы – люди. Такие же, как и ты. Но! – Аббат пресек попытку Якоба возразить. – Но мы получили особые возможности – для того, чтобы бороться с колдунами и ведьмами на равных. Существует способ получить такие возможности. Наши братья сильнее обычных людей, обладают чутьем на колдовство, да и обычное чутье, подобное собачьему или волчьему, у нас также имеется. Особые слух, зрение… Колдуны не могут отвести нам глаза своими иллюзиями. Да, мы можем превращаться в животных…

Якоб скосил глаза вправо: брат Канис, видимо для иллюстрации слов отца Тестудоса, превратился в крупного чепрачного пса.

– Но, – продолжал аббат, – мы такие же люди, как и все остальные.

– Чем же вы отличаетесь от колдунов? – мрачно поинтересовался Якоб.

– Тем, – отец Тестудос решил быть терпимым, – что наши способности направлены только на нас самих. При всем желании наши братья не могут навести порчу или отвести глаза другому человеку. Но с колдунами, как ты, возможно, заметил, мы боремся вполне успешно, причем только во славу короля Вальтера. А наши имена… После обряда, – обряд Золотой Луны, если тебе интересно…

Якоб покачал головой.

– После обряда каждый из нас получил связь с неким животным, а также определенные качества, присущие этому животному. В честь его мы имена после пострига и меняем. Возможно, это не очень благочестиво, но это не значит, что мы отошли от Бога. Что скажешь, Якоб Миллер?

– А что я должен сказать?

– Ну, например, рассказать нам, кто был тот колдун, с которым ты связался. Я был с тобой честен и откровенен. А ты? Продолжаешь запираться? Нехорошо… Запомни, Якоб Миллер, к нам в монастырь попадают только две категории людей: добрые жители королевства, случайно попавшие под подозрение в колдовстве или невинно оклеветанные, и упорствующие в своей злобе к роду человеческому колдуны и их пособники. Если первых, после проведенного расследования, установившего их невиновность, мы отпускаем с миром, то вторые… – Глаза аббата сощурились: – Вторые из стен монастыря не выходят. Решай сам, кем ты хочешь быть.

Якоб молчал. Выйти отсюда очень хотелось, также хотелось рассказать все, что он знает о Подмастерье, но…

Слова аббата о двух категориях.

О попавших в Шварцвайсский монастырь людях рассказывали множество страшных историй, а вот о вышедших из него Якоб не слышал ни одной. Или монахи ловили только колдунов и их пособников, или же они не любили признавать свои ошибки и отпускать тех, кто мог рассказать о них, на свободу.

Да и не стал бы Якоб на их месте отпускать человека, узнавшего, кто они такие, на волю, рассказывать эту интересную историю. Умный колдун, заранее узнавший, кто такие черно-белые монахи, мог придумать и способ, как справиться с ними.

Неожиданность тоже оружие.

– Ну что, Якоб Миллер, молчишь? Ты ведь должен понять, что мы не враги тебе.

– Значит, ваша сила – от Бога? – неожиданно спросил Якоб.

– Я же тебе сказал…

– Тогда почему у вас не звонят колокола?

Отец Тестудос встал, обошел стол и наклонился к Якобу:

– Парень… Какое твое дело, откуда у нас наша сила? Твое дело – отвечать на вопросы.

– Я могу подумать?

– Да. Пять минут.

– Тогда я не буду вам ничего говорить.

– Хорошо. – Отец Тестудос прошелся туда-сюда. – Отведите его в камеру. Послезавтра приедет король, он и решит, что делать.

Все же аббат не стал брать на себя ответственность в принятии решения об убийстве парня. Как-никак, он спас дочь короля. Вдруг король все же решит помиловать его? Случайно?

Якоб сел на солому. К чести монахов, можно сказать, что солома была свежей и ее было много.

Камера была подземной, только под самым потолком виднелось маленькое окошко, через которое пролезла бы разве что кошка. И то при условии, что в окне спилят железные прутья и кошка будет некрупной. Судя по изредка появлявшимся в окне сапогам, снаружи оно было на уровне земли.

В камере были сводчатый потолок, каменные стены и обитая железом дверь. Еще в одном из углов была вонючая дыра в полу, но приближаться к ней не хотелось. По крайней мере пока.

Якоб с удовольствием приблизился бы к двери, но такого удовольствия ему не доставили.

Руки парня были закованы в цепи. Зная о его силе, цепи были подобраны… Даже не понятно, где такие можно найти и зачем они монахам: каждое звено величиной с калач и толщиной такое же. Запястья Якоба сковали толстенными железными кольцами, от которых и шла цепь куда-то в отверстие в стене. Якоб попробовал выдернуть цепь, но быстро понял, что проще протащить по земле дом. Дом он, наверное, смог бы сдвинуть…

Сидящий парень обхватил голову руками. Судя по всему, жить ему осталось пару дней. Мыслей о добром короле Вальтере, который не допустит беззакония, даже не появилось. Если королю служат колдуны-оборотни – сами себя они пусть называют как хотят, – значит, права была Фукс. Он – Темный Властитель.

Вспомнив о Фукс, Якоб тихо застонал. Это получается, он убил человека – девушку! – которая на самом деле хотела помочь королевству. «Мне хотелось сказки… Эльфов и драконов…» – вспомнились ему ее бормотания. Несчастная девчонка.

Да еще пророчество…

Там точно было сказано «Темный Властитель», который, если его не остановить, зальет страну кровью. А что сделал он, Якоб? Остановил короля? Нет, напротив, встал на сторону тех, кто помогал ему. То есть когда король покажет свою кровавую сущность, именно он, Якоб, и будет во всем виноват?

Или нет?

Якоб вспомнил, что монахи, может быть, и не совсем полноценные колдуны, но невинноубиенная Фукс была ведьмой без всяких там «если» и «может быть». И она без всяких сомнений убила бы всех гвардейцев в том особняке. Да и ритуал, для которого была нужна Ирма, вполне мог закончиться смертью девчонки. Так что определить, кто тут более кровав, король или его противники, будет затруднительно.

От ритуала убийства короля мысли перешли к Подмастерью. Кто он такой? Колдун? Несомненно. Враг короля? Друг короля? Непонятно. У Подмастерья были какие-то свои туманные цели, для которых ему понадобился король у власти, а значит, живая Ирма. Вот он, чтобы спасти девушку, и нашел одного сильного и глупого крестьянина. Девушка спасена, зачем ему теперь Якоб? Нужно ли выручать Якоба? И вообще: кто такой Якоб? Чего стоит услуга, которая уже оказана?

Якоб все глубже и глубже погружался в черные мысли. Глупый мальчишка, отправился из дома за волшебным зерном. А что нашел? Связался с колдуном, который обманул его, привел его к монахам-оборотням, которые служат жестокому королю. Ждет его в лучшем случае виселица. А то и костер… И теперь благодаря ему, Якобу, во главе королевства останется Темный Властитель.

Съездил за зерном…

Ксенотанским.

Дурак.

Ведь никакого ксенотанского зерна на свете не было.

Зерноторговец Вильгельм Миллер рассказал Якобу, что такое «ксенотанское зерно». Если, конечно, не соврал, но зачем ему врать?

Ксенотан – морской порт на маленьком островке. Земель там не пашут и ничего не сеют. Выражение «ксенотанское зерно» давным-давно означает то же самое, что «птичье молоко» или «кнебельские рудники». А его волшебные качества… Никто не знает, кто их придумал, может, кто-то хотел пошутить, может, искренне мечтал о такой пшенице, только продавали ксенотанское зерно исключительно мошенники глупым парням из дальних деревень…

Якоб закрыл глаза. Зерна нет, в деревню не вернуться – засмеют, сторону в противоборстве короля и дворян он выбрал неправильную, связался с колдуном, да еще и угодил в Шварцвайсский монастырь.

Жизнь окончена. И прожита зря.

В семнадцать лет многие так думают…

Якоб погремел цепями, устраиваясь поудобнее, привалился спиной к стене и задремал.

Разбудило его утреннее солнце, заглянувшее в оконце, и непонятный скрежет.

Парень оглянулся. С уличной стороны окна в камеру заглядывал большой черный ворон, очень похожий на того, что был у Подмастерья.

– Ну? – недружелюбно спросил Якоб. – Ты Берендей? Или сам Подмастерье? Пришел позлорадствовать?

– Кар! – буркнул ворон и продолжил свое занятие – точить клюв о решетку.

– Слушай, если ты не тот и не другой, сделай одолжение – уйди. И без тебя тошно.

– Кар! – Ворон ушел. К другому пруту.

– Нет, я имел в виду, уйди совсем.

– Кар! – Мол, и не подумаю.

– От тебя все равно никакой пользы. – Якоб усмехнулся: он в камере всего одну ночь и уже разговаривает с воронами. По слухам, это обычно происходит с мышами и где-то год на пятый. На шестой, кажется, мыши начинают отвечать…

Ворон отвечать не думал, разглядывая Якоба черными бусинками глаз. Наклонил голову, посмотрел одним глазом, другим…

– Если ты Берендей… и если я правильно запомнил твое имя… слетай к Подмастерью. Вдруг он все же не такая сволочь и поможет мне. Ну, например, возьмет монастырь штурмом…

Ну да, колдун. Один. Штурмом. Монастырь. Полный охотников за колдунами. Один. Ха. Ха.

– Кар! – Ворон, видимо, тоже решил высказать свое возмущение такой идеей.

– Ну, или слетай тогда за моими братьями, Иоганном и Фрицем. Вдруг они смогут помочь.

Еще более безнадежная мысль. Даже если братья все бросят и побегут, до завтра, то есть до приезда короля, не успеют…

– Кар! – Ворон взмахнул крыльями и улетел.

«Ну вот, один был собеседник, и того спугнули…» За окном протопали подбитые белой сталью сапоги.

Через некоторое время залязгали замки, и в открытую дверь вошел брат Риноцерус:

– Доброе утро. Как дела?

– Да вот с воронами общаюсь.

– С братом Корвусом, что ли? Так он же на севере.

– Да нет, с настоящим, черным. Сидел тут у окна…

– А, этот… Держи.

В руки Якобу брат Риноцерус сунул глиняную миску с похлебкой и ложку.

– Не морщись, – хотя Якоб морщиться и не думал, – мы с братией едим то же самое. Нет у нас отдельных поваров для заключенных… Что сидишь? Ешь.

День проходил медленно. Брат Риноцерус – что это за зверь такой, интересно? – приходил еще два раза, приносил еду и питье. Разговорить заключенного он не пытался, а самому Якобу беседовать не хотелось. Ближе к вечеру заглянул отец Тестудос, спросил, не желает ли Якоб все-таки рассказать о колдуне, но парню было уже все равно, и он отказался из чистого упрямства. Было чувство, что расскажешь не расскажешь – конец один. Так хоть попортить им настроение напоследок…

Наступил вечер, за ним ночь. Кажется, в ночь перед казнью положено мучиться размышлениями, страхами или еще чем-то таким, но Якоб спокойно лег на солому и уснул. Если бы его часто казнили, так он хотя бы знал, насколько это страшно, и, может быть, боялся бы. А так, зачем бояться неизвестно чего? Смерти же как таковой Якоб не страшился. Было только обидно за глупо прожитую и короткую жизнь.

Ночью его разбудил шум.

Необычный.

Очень необычный.

– Отец Тестудос!

Шварцвайсские монахи не теряют самообладания. Однако монах, встретивший отца Тестудоса в коридорах, – аббат вышел посмотреть, что там происходит во дворе, – был несколько растерян:

– Отец Тестудос!

– Да, брат Мустелинус. Что случилось? Можно подумать, наш монастырь берут штурмом!

– Да! На нас напали!

– Кто?!

Кто может напасть на Шварцвайсский монастырь?! Королевские войска? Король не станет нападать на своих верных слуг. Противники короля? Грибной Король? Мстительные колдуны?

Монах помедлил:

– Вы мне не поверите…

– Кто?!

– Эльфы. И дракон.

Глава 41

Якоб дернулся и проснулся. Что там за шум на улице? С его места – а ближе подойти не позволяли цепи – из маленького окошка был виден только кусочек ночного темного неба… Темного?

Небо озарилось отблесками огня, как будто монахи решили на ночь глядя развести огромный костер. Или как будто в монастыре запустили фейерверк, который Якоб один раз видел на ярмарке в детстве.

Подтверждая его догадку, раздался треск… Это не фейерверк, это выстрелы!

Пожар? Якоб дернулся, цепи загремели. Совсем не хотелось, чтобы здесь нашли его обугленный скелет. Стоп, а почему выстрелы?

– Эльфы! – послышался командирский крик. – Эльфы справа!

А, все понятно. Ему просто снится. Не могут же на монастырь напасть сказочные герои. Тогда огонь, наверное…

– Дракон! Стреляйте в дракона!

Ну вот, подтверждение. Это сон. Якоб сел на солому, зевнул и улыбнулся. Эльфы и дракон, как раз из мечтаний Фукс… Фукс!

Парень вскочил. Это не сон. И на монастырь наяву напали эльфы вместе с драконом. Неужели…

Неужели ведьма жива? Ведь то, что хотела рыжая бестия – эльфы и дракон, то и получилось. Тогда…

Тогда они пришли за ним. И вовсе не для того, чтобы помочь. Фукс решила отомстить. И сейчас…

Загрохотали замки и засовы. Дверь распахнулась, на пороге…

Не может быть!

Этого просто не может быть!!!

Если Якоб видел ситуацию исключительно в своем воображении, то перед глазами отца Тестудоса весь этот бред предстал в полных и ярких красках.

За стеной монастыря стоял дракон.

Огромный – высокая стена была ему ниже пояса, а рогатая голова на длинной змеиной шее взметнулась ввысь футов на сто. Желтое змеиное брюхо, распахнутые перепончатые крылья и странно маленькие на их фоне передние лапки.

Чешуйчатая кожа дракона светилась красным светом, чудовище было прекрасно видно даже в темноте.

Монахи дружно выстрелили ему в брюхо, но пули не оказали эффекта.

– Аххрр! – Дракон распахнул пасть и исторг ввысь столб огня.

При его свете стали четко видны маленькие фигурки, ловко перепрыгивающие через стену.

Зрение монахов было под стать звериному, поэтому все четко видели длинные лошадиные уши, торчавшие из светлых волос пришельцев.

Эльфы.

Из сказок – а эльфы встречались только в них – отец Тестудос помнил, что Дети Сумерек одевались в зеленые одежды, а также любили и умели пользоваться луками. Нападавшие словно задались целью опровергнуть расхожие стереотипы: красные мундиры, длинные волосы, заплетенные в косы, и самое главное…

Эльфы были вооружены ружьями.

После первых же выстрелов в их сторону они рассыпались по монастырскому двору и открыли ответный огонь. Монахи залегли, и завязалась перестрелка.

Обиженный невниманием дракон, который, к счастью, не собирался лезть на освященную землю, дунул огнем. Ближайшая настенная башня мгновенно почернела и задымилась. Правда, не загорелась.

В темноте мелькали вспышки выстрелов, медленно затягивающих двор пороховыми клубами.

Отец Тестудос лихорадочно пытался понять, что происходит. Эльфы и дракон… В сказках – всегда враги. Но теперь эти сказочные персонажи вместе штурмуют его монастырь. Как? Почему? Зачем?

Аббат ухватил последнюю мысль. Зачем… Отбросить всю шелуху, весь волшебный антураж и понять, чего хочет добиться противник.

Перебить монахов? Нет. Если он набрался наглости и сил напасть на Шварцвайсский монастырь, то для уничтожения братии можно было сделать все тихо, то есть вырезать всех в темноте… Понятно, что не получилось бы, но можно было попытаться. Или же самое простое – натравить дракона. Значит, цель иная…

– Зелень красная! – Отец Тестудос кулаком выбил из стены камень.

Значит, нападающие пришли за чем-то важным. Или за кем-то. А кто в монастыре может оказаться важным для колдуна, сумевшего призвать несуществующих тварей?

Крестьянин!

И тюрьму никто не охраняет, все схватились с эльфами, фиолетовое через золотистое с красно-бурым и лилово-желтым!

Якоб ожидал увидеть кого угодно: мертвую Фукс, Подмастерье, монахов, гвардейцев, эльфов… Даже король генерал Нец не был бы таким уж неожиданным гостем.

В дверь камеры вошли его братья Иоганн и Фриц.

– Привет, братишка, – улыбнулся старший. – Ты чего это здесь сидишь? А нам приходится тебя выручать.

– Иоганн… – Якоб почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.

– Про меня, конечно, все забыли, – хмыкнул средний брат.

– Фриц… Что вы здесь делаете?

– Ты посмотри, он еще спрашивает! Сам просит всяких воронов о помощи, а потом удивляется.

– Так вы… Вас…

– Якоб, тебе нужно осторожнее выбирать друзей, – перебил его Иоганн, рассматривая цепи. – Но об этом потом, сейчас нужно побыстрее выбираться.

Старший брат разломил звенья цепи на правой и на левой руке. Как калачи. Да, братья Якоба были посильнее его самого.

– Быстрее! – Иоганн махнул рукой. – Кольца снимем по дороге.

Братья вышли из камеры.

– Брат Риноцерус! – Отец Тестудос, пригибаясь, подбежал монаху, выглядывающему из-за угла монастырской пекарни. – Скорее за мной! Пока эльфы…

– Отец Тестудос… – Брат выглядел… удивленным?

– Что такое?

– Эльфы. Они… исчезают.

Аббат выглянул. Действительно…

Вон рослый эльф с коротким ружьем вскочил, краснея мундиром, из-за колодца, и исчез. Словно лопнул, подобно мыльному пузырю – вот только что был, и вот уже нет ни следа.

– Этот был последний… – пробормотал озирающийся брат Риноцерус.

То тут, то там поднимались монахи, сжимающие ружья, пистолеты. Эльфов не было.

– Аххрр! – проревел дракон и лопнул с еле слышным хлопком.

– Что это… Куда… – Монахи пытались понять, что же произошло.

– Их даже золотые пули не брали! И серебряные тоже. И медные…

– Что значит не брали? – Аббат понял, что сейчас он сообразит, в чем дело.

– Я несколько раз попадал в них, – если брат Ассипитрис сказал, что попадал, значит, так оно и было, – они не реагировали, как будто это были не пули, а…

– Пули были правильные. – Отец Тестудос вышел на середину двора и оглядел стены… Так он и знал. – Неправильный противник. Посмотрите на стены.

Монахи посмотрели на выщербленные их выстрелами стены, у которых находились эльфы. А потом – на девственно чистые стены, за которыми прятались они.

– Они что, холостыми стреляли? – недоуменно произнес кто-то.

– Иллюзия, – первым понял брат Вульпес. – Эльфы и дракон были наведенной на нас иллюзией.

Он указал на башенку, обугленную дыханием дракона. Сейчас башенка была такой же чистой, как и до налета.

– Все это было иллюзией. Но зачем?.. Крестьянин!

Несколько монахов сорвались с места и побежали к тюрьме. Отец Тестудос вздохнул. Тот, кто смог навести иллюзии на них, был сильным колдуном. А значит, в тюрьме уже никого нет. Такие люди не ошибаются…

– Дай руку! – Братья, прислушиваясь к отдаленной пальбе и косясь на торчавшего над стеной дракона, подбежали к небольшому пролому в монастырской стене.

Якоб протянул руку, Иоганн поддел толстенное железное кольцо и разорвал его со скрипом. Искореженная железяка покатилась по земле. За ней вторая.

– Так как вы здесь оказались? Да еще так быстро.

– Их пригласил я. – Из-за деревьев, что росли в сотне шагов от монастыря, вышел улыбающийся Подмастерье.

– Кар! – на плечо Фрица приземлился ворон. Ворон? Ночью? Хотя…

– Знаешь что, братишка, – хлопнул Якоба по плечу Иоганн, – в следующий раз сообщи нам о том, что тебе нужна помощь, хотя бы за пару дней. Или скажи своим друзьям, чтобы придумали другой способ добраться побыстрее. Знаешь, летать мне совершенно не понравилось.

– Кар!

В небо вспорхнули три ворона.

Якоб проводил глазами улетающих братьев и повернулся к Подмастерью:

– Зачем?

– А как? – развел руками тот.

– Если у тебя в подручных настоящий дракон и…

– Если бы у меня был настоящий дракон, – Подмастерье торопливо шагал к стоящей за деревьями карете, запряженной шестеркой лошадей, – у меня бы все равно ничего не получилось. Ведьмы, колдуны, нечисть и волшебные создания не могут войти на территорию монастыря. Даже Шварцвайсского. Ведь я угадал, и монахи тебя надежно приковали?

Они залезли в карету, Якоб качнулся на мягких подушках сиденья. Бархат.

– Поэтому, – Подмастерье раскинул руки и заложил ногу за ногу, – мне понадобились сильные, но обычные люди, которые вытащат тебя, пока мои иллюзии отвлекали монахов. Сам я на территории монастыря теряю все способности и становлюсь обычным человеком, способным, конечно, разорвать цепи, но только с помощью напильника и недели времени.

Тени от ветвей деревьев внезапно замелькали на стекле, появилось ощущение движения, хотя не чувствовалось движения колес, как будто карета летела. Якоб выглянул в окно.

Карета летела.

Копыта коней беззвучно били по туману, как по ровной дороге. Упряжка пронеслась низко над землей, сделала крутой вираж и взмыла над деревьями, на мгновение мелькнув на фоне розовеющего утреннего неба.

– Улетели, п… пташки! – Отец Тестудос со щелчком сложил подзорную трубу. – Зелень красная!

– Я всего лишь колдун, Якоб. Да, сильный, да, очень сильный. Но только колдун. Сила любого колдуна заканчивается там, где начинается влияние святого слова или образа. На монастырских землях, пропитанных молитвами, моя сила ничего не значит. Хотя тут все зависит от человека… Молитвы, которые помогут святому подвижнику, окажутся пустыми словами в устах вояки и дуэлянта, привыкшего больше полагаться на добрую сталь.

– Отчего-то мне кажется, что ты меня обманываешь, уважаемый. – Якобу вовсе не хотелось разговаривать с Подмастерьем. – Я точно помню, что ты колдовал в церкви, и не просто в церкви, а в самом Друденском соборе.

– Колдовал, – качнул шляпой собеседник, – но… Тут есть одна тонкость. Любой колдун прежде всего слуга зла… Не перебивай. И отказаться от своей участи он не может, иначе мгновенно лишится не только сил, но и жизни. Однако если колдун встретит на своем пути святого и попросит того освободить от колдовских сил, то тогда колдун станет обычным человеком. Или же колдун может сохранить всю свою силу, если он объяснит святому, для чего она ему нужна, а тот сочтет причину уважительной.

– Ты встретил святого, который освободил тебя от служения злу и позволил пользоваться силой?

– Да. Самого святого Аркадиуса.

– Ага… Святого Аркадиуса. И ничего, что тот умер полторы сотни лет назад.

– Епископ Аркадиус оставил мне силу, но колдовать при святом образе я могу только при условии, что не причиню никому вреда. Даже для самозащиты. Из-за этого меня чуть не убили три молодые ведьмы, поэтому я не смог прийти вам на помощь. Правда, если не считать твое заключение в монастырь, вы и без меня хорошо справились…

Якоб вспомнились мертвые глаза рыжей ведьмы.

– Ну да, справились… А зачем я тебе сейчас понадобился? Все уже закончилось, Ирма у короля.

– Ты? Я должен был оставить тебя у шварцвайсцев? Они хорошие ребята, но могли переломать тебе все кости, а их у человека больше двух сотен, выпытывая сведения обо мне. Даже те, которых ты не знал. Я не мог тебя бросить.

– Тогда куда ты меня тащишь? Если я не нужен.

– К королю, куда же еще? Я ведь обещал тебе плату. Нехорошо обманывать честного крестьянина.

– Ксенотанского зерна не существует.

– Правда? – Подмастерье улыбался. – Тогда смотри.

На его ладони лежал маленький кусочек глины. Пальцы замелькали, сминая, растягивая и лепя комочек…

– Видишь?

В руке Подмастерья была глиняная птичка-свистулька. Он поднес ее к губам и свистнул.

– И что? – хмыкнул Якоб.

– А то, что минуту назад этой птички тоже не существовало.

– Я понял… – медленно проговорил парень. – Думаю, что понял…

– Мы уже приехали? – Ирма выглянула в окно кареты.

– Нет, просто мы встретили его по дороге, – улыбнулся монах.

Девушка была полна твердой решимости оставаться в учебном корпусе личной гвардии до тех пор, пока не будет решена судьба Якоба. Однако сладкие речи отца Куникулуса были такими… Такими убедительными…

Он обещал, что с парнем ничего не случится, что нет смысла ждать его здесь, потому что добрые братья из Шварцвайса привезут его туда, где будет находиться госпожа Ирма, что наверняка с ним хорошо обращаются, кормят и поят вдосталь… Слушая чарующий голос и глядя в завораживающие черные глаза, Ирма чувствовала, что при желании святой отец мог бы уговорить ее на что угодно…

Она и сама не поняла, как согласилась уехать в столицу, к королю, взяв с собой только Рудольфа и неожиданную спутницу. Вернее, о Рудольфе она и не вспомнила бы, но на того не действовало обаяние святого отца, и гвардеец нахально набился в сопровождающие.

Ирма опять выглянула в окно:

– Это… он?

– Да, – подтвердил монах, – это король Вальтер. Ваш отец.

Девушка еще раз взглянула на темную фигуру, стоящую у черной кареты, и медленно открыла дверцу. Не так она представляла встречу с королем…

– Здравствуй… те, ваше величество.

Король Вальтер был высок и худ, одет в черную одежду, с его плеч свисал черный плащ. Одеждой, лысой головой и крючковатым носом его величество больше напоминал злобного чернокнижника, чем доброго правителя.

– Здравствуй… – Король, судя по всему, тоже не знал, как себя вести. – Здравствуй, Ирма. Оставим пока «отца» и «дочь» до тех пор, пока не узнаем друг друга получше… А это, как я понимаю, твои спутники?

Король посмотрел через плечо Ирмы.

– Ну отца Куникулуса я знаю… очень хорошо знаю, – с нажимом произнес он.

– Нет, нет, ваше величество, – монах опустил взгляд, – ни в коем случае, это же ваша дочь…

– Знаю я также и храброго Рудольфа… По-прежнему без фамилии?

– Не было времени, ваше величество. – Гвардеец поклонился.

– Так… А вот это прелестное создание мне незнакомо. Ты кто?

Спутница Ирмы, молоденькая девушка, попыталась упасть на колени, но ее удержал под локоть Рудольф.

– Меня зовут Лотта Шмидт, – тихо произнесла она, не поднимая глаз. – Госпожа Ирма была так добра, что позволила отправиться в путь вместе с ней.

– Ну что ж… – Король хлопнул в ладоши. – Раз мы вместе – то кто против нас? В столицу!