Текст книги "Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны"

ОПЕРАЦИЯ «КОНРАД I»

Вечером 1 января IV танковый корпус СС, только половина которого успела прибыть в Комаром, неожиданно нанес удар в районе города Тата. Одновременно 96-я пехотная дивизия переправилась через Дунай севернее на катерах и создала в тылу советских войск два плацдарма. В ходе операции впервые приняли участие в боях два венгерских батальона отдельной венгерской боевой группы СС «Ней» (позднее стала бригадой). Эти подразделения были приданы дивизиям СС «Викинг» и «Мертвая голова» как мотопехота, предназначенная для борьбы с советскими танками. Наступающие немецкие войска заняли горы Герече (низкогорье, высота до 634 м), но 6 января 1945 г. в районе Бичке и Жамбека они были остановлены советскими войсками.

Против наступающих действовали два географических фактора: во-первых, горы Герече и Пилиш (также низкогорье, до 699 м) хорошо подходили для создания советскими войсками оборонительных рубежей, где советская противотанковая артиллерия контролировала дороги. Во-вторых, длинный и узкий карман вдоль Дуная, который мог образоваться в случае успешного прорыва, мог быть так же легко перерезан советскими войсками. Необходимым условием для этого было то, что оборонявшиеся здесь советские войска должны были замедлить темпы продвижения немецких танков и обеспечить достаточную свободу маневра резервами.

В период с 26 по 31 декабря маршалы Толбухин и Малиновский отвели глубоко в резерв прежде активно действовавшие в первом эшелоне соединения, оставив для отражения удара немецкой деблокирующей группировки один танковый, четыре механизированных и три кавалерийских корпуса, всего примерно пятьсот – шестьсот танков. (На направлении главного удара немцы и венгры имели значительное преимущество в танках и самоходных орудиях, а также в людях, однако в небе господствовала советская авиация. – Ред.) Некоторые советские дивизии были переброшены сюда с других участков, в частности, 19-я стрелковая дивизия заняла позиции на Дунае в районе Адони, прибыв туда с южного берега озера Балатон и преодолев за полтора дня расстояние 190 км. Толбухин держал так много войск в резерве, пока положение не стало критическим, так как переоценил силу немецких войск на этом участке фронта. В результате его оборонявшиеся войска понесли значительные потери, но, в отличие от немцев, у которых резервов не осталось совсем, маршал сумел сохранить свободу маневра. В день наступления Нового, 1945 года в составе советских соединений и частей, сосредоточенных в Карпатском регионе, было примерно 2130 танков и САУ, в то время как немецкая группа армий «Юг» располагала всего половиной этого количества (1050 единиц), из которых более половины нуждались в ремонте (см. табл. 12).

2 января 1945 г. в бой вступил советский 18-й танковый корпус, а 3 января – еще три подвижных соединения. Главной целью немецкого удара был Бичке. Здесь 3 января против немецкой дивизии «Викинг» действовал один тяжелый танковый полк, четыре полка САУ, три стрелковые дивизии, одна механизированная бригада и шесть батальонов технических служб – вдвое или втрое больше войск, чем было у немцев. То же происходило и на любом другом участке на всем протяжении полосы наступления немецких войск. (Превосходство в живой силе и в танках (включая штурмовые орудия) было у немцев и венгров. – Ред.) Сюда же 4 января из района Адони был переброшен советский 1-й гвардейский механизированный корпус. Таким образом, на направлении главного удара деблокирующей группировки немцев было развернуто не менее пяти советских механизированных, танковых и кавалерийских корпусов (с большим некомплектом в технике и в людях. – Ред.), которые блокировали любую попытку прорвать кольцо окружения в районе Будапешта. Немецкой группировке, действовавшей на северном участке, удалось все же 6 января захватить Эстергом, а 8-го числа – Пилишсентлелек.

Потери немецких и венгерских войск в период с 1 по 7 января достигли 3500 человек, почти 10 процентов боевого состава IV танкового корпуса СС, убитыми, ранеными и пропавшими без вести; также было потеряно 39 танков и штурмовых орудий. (Данные о потерях сильно преуменьшены, что было особенно свойственно немцам в 1954 г. – Ред.)

В это время маршал Толбухин готовился и к предотвращению попытки прорыва из Будапешта. По его приказу были возведены оборонительные рубежи с противотанковыми орудиями, позиции на которых были обращены как в сторону, откуда могли действовать деблокирующие войска противника, так и на угрожаемые направления, где были возможны попытки прорыва изнутри кольца окружения. 3 января командующий фронтом приказал прекратить наступательные бои в Буде с целью высвободить дополнительные силы. По состоянию на 6 января в районе между Жамбеком и Тиннье было сосредоточено семь дивизий, что грубо соответствовало численности всего гарнизона немецких и венгерских войск в Будапеште. В случае если Будапештский гарнизон решился бы на прорыв, ему предстояло сначала преодолеть кольцо окружения вокруг города, а затем, после долгого марша, вступить в бой со вторыми эшелонами, выделенными специально для этого. Поэтому шансы организовать прорыв на любом направлении, кроме северного, были более чем сомнительными, а попытка прорваться на севере могла бы увенчаться успехом только при условии, что удары деблокирующей группировки в районе гор Пилиш не прекратятся, как это произошло в реальности.

Гудериан, не зная реальной обстановки, планировал задействовать защитников города во встречном наступлении: помимо того, чтобы удерживать столицу, им предстояло организовать удар в северо-западном направлении, чтобы оказать поддержку частям, действующим извне. Командование группы армий («Юг». – Пер.) было настроено более реалистично, поэтому рекомендовало, чтобы гарнизон города 9 января оставил восточный плацдарм и совершил попытку прорыва на северо-запад или, если такая попытка не увенчается успехом, разбившись на небольшие боевые группы, с боями стал бы прорываться из кольца окружения. Но и это предложение было отвергнуто Гитлером.

ОПЕРАЦИЯ «КОНРАД II»

Неудача наступления на северном участке фронта заставила немецкое командование вернуться к «южному варианту». Командование группы армий «Юг» приняло решение организовать прорыв между Секешфехерваром и Мором с участием свежих сил (группа «Брайт»). Теперь задачей наступления было не только снова выйти на рубеж «Маргит», но также во взаимодействии с IV танковым корпусом СС окружить советские войска в западной части гор Вертеш. 6 января в группе армий [ «Юг»] рассматривали вариант решения об остановке или снижении масштаба наступления, но затем предпочли снова вернуться к первоначальному варианту. Там исходили из предположения, что с учетом только что прибывшего на этот участок фронта 20-й танковой дивизии немецкие войска будут способны выполнить свою задачу. В этой операции с немецкой стороны участвовали 116 танков и штурмовых орудий, 116 полевых орудий и примерно 5700 солдат пехоты. (Данные с немецкой стороны занижены. Удар наносили части трех танковых дивизий, кавалерийская бригада и части усиления. – Ред.) Со стороны русских им противостояли примерно 70 танков и САУ, 260 орудий и около 10 500 солдат и офицеров (см. табл. 13).

Зная о намерениях немцев, Толбухин усилил направление ожидаемого главного удара немцев 20-й гвардейской стрелковой дивизией, которая прибыла на этот участок 7 января. На руку советской стороне было и то, что за день до этого две армии 2-го Украинского фронта Малиновского тоже перешли в наступление с рубежа реки Трон, севернее Дуная. Получилось так, что теперь противники двигались в противоположном друг от друга направлении по разным берегам реки. 8 января войска Малиновского были уже всего в 3 км от Комарно (на венгерском, южном берегу Дуная Комаром), что предвещало очередное крупное окружение войск противника.

Удар группы «Брайт» на южном участке наступления в рамках операции «Конрад II» столкнулся с яростным сопротивлением советских войск. Уже к 9 января стало ясно, что достичь поставленных задач не удастся. В тот же день нанес удар 7-й механизированный корпус с целью снять угрозу прорыва советской обороны наступающими немецкими частями. Однако за три дня боев из имевшихся в нем 80 машин (при том, что по штату в механизированном корпусе должно было быть 246 танков и САУ. – Ред.) 57 машин оказались подбиты. После того как обе стороны понесли огромные потери (немцы потеряли здесь более 100 танков подбитыми и сожженными. – Ред.), продвижение немецких войск остановилось, однако им удалось сохранить удобные плацдармы, с которых они могли бы наносить удары в будущем.

Потерпев неудачу в районе Бичке, немецкая группа армий «Юг» и обергруппенфюрер СС Гилле все еще надеялись избежать крупных потерь территории. Теперь они планировали силами IV танкового корпуса СС прорвать советскую оборону в районе Эстергома и деблокировать Будапешт ударом через Пилишские горы на северном фланге операции «Конрад II». Поступавшие из города все более тревожные новости требовали принятия самых срочных мер.

Новое немецкое наступление началось 9 января из района Эстергома. Там же было складировано до 200 т грузов, которые планировалось немедленно отправить в Будапешт в случае, если наступление будет успешным. В качестве дополнительной меры генерал Бальк приказал усиленному батальону под командованием майора Филиппа преодолеть советскую оборону на Дунае и захватить Сентендре (Святой Андрей), где должны будут собираться те, кому удастся вырваться из кольца блокады. В то же время все офицеры дивизии «Викинг», включая майора Филиппа, а также и сам Гилле считали этот план нереальным. В то время как офицер штаба дивизии ставил батальону задачу, по его же мнению, «Советы вряд ли горели желанием открыть путь на берег реки для каждого желающего совершить сюда прогулку». Сложно понять и то, как, по мнению Балька, защитники города смогут совершить дальнейший отход по дороге из Сентендре в Эстергом, которая простреливалась советской артиллерией с позиций на Дунае. К счастью для немцев, на практике такой вопрос так и не пришлось разрешать, так как и здесь операция по деблокированию гарнизона венгерской столицы вскоре застопорилась, даже несмотря на успешные действия 711-й пехотной дивизии, которой ударом с юго-востока удалось взять высоту Добого-Кё.

10 января, с задержкой на один день из-за запрета Гитлера, боевая группа из состава дивизии «Викинг», усиленная моторизованным полком «Вестланд», получила задачу прикрыть брешь. Тот же офицер штаба дивизии писал:

«Противник ослаблен и полностью застигнут врасплох. Сложный рельеф местности, напоминающий предгорья Альп. В полночь поступили первые донесения об успехах, захвачены пленные, в основном из состава транспортных подразделений дивизий, участвующих в окружении Будапешта. Противник ведет огонь противотанковыми орудиями и минометами. С нашей стороны потерь нет. Полк «Вестланд» быстро продвигается вперед».

К 11 января полк «Вестланд» занял Пилишсенткерест, в 21 км от Будапешта. Первым в поселок въехал оберштурмбаннфюрер Франц Хак на своем бронетранспортере. Этот офицер в ходе предыдущих боев был дважды ранен и награжден Рыцарским крестом за проявленную в боях личную храбрость. Было захвачено много немецкой техники (захваченной ранее советскими войсками) и освобождены раненые пленные, которых советские войска удерживали в населенном пункте в течение уже двух недель. Командование группы армий «Юг» снова попросило разрешения на прорыв изнутри, надеясь, что удастся захватить аэродром Помаж, который можно будет использовать для эвакуации раненых и доставки грузов для передовых подразделений прорывающихся войск столичного гарнизона, которые, как предполагалось, будут с боями выходить из кольца.

К вечеру 12 января передовые подразделения дивизии «Викинг» вышли к развилке Чобанка на пути к Помажу всего в 17 км от Будапешта. И тут они получили приказ на отход. И это несмотря на то, что, по мнению Гилле, советские танковые войска вряд ли будут способны нанести здесь удары по флангам через равнины и ему можно было не бояться, что его части окажутся отрезанными от гор Пилиш ударом крупных советских резервов в тыл из района Дорога. По крайней мере, так обстояли дела, если целью операции действительно было просто спасти осажденный гарнизон, а не саму венгерскую столицу. Развернутый между Сентендре и Пилишвёрёшваром, в 15 км от Будапешта, советский 5-й кавалерийский корпус почти наверняка был бы в состоянии остановить дальнейшее продвижение немцев, но в этом случае все равно оставалась надежда на скоординированный удар по кольцу изнутри, на который советская сторона вряд ли сумела бы вовремя отреагировать, поскольку гарнизону требовался совсем короткий рывок вперед, а местность была неблагоприятной для советских войск.

На самом деле русские даже надеялись, что удар по кольцу изнутри состоится. К тому времени долгий срок осады заставил маршала Малиновского нервничать. Он хотел бы, чтобы немцы как можно скорее вышли из города. Для того чтобы помочь им в этом, маршал приказал оставить разрыв в позициях своих войск в районе Буды примерно в 1 км шириной. Его главной целью было захватить город и избежать гнева Сталина за задержку. Для достижения этого маршал Малиновский был готов выпустить защитников столицы. Ирония в том, что успешный прорыв изнутри не состоялся благодаря приказам Пфеффера-Вильденбруха и самого Гитлера.

С самого начала Гитлер и Гудериан не слишком высоко оценивали шансы операции «Конрад II» на успех. Они делали ставку на удар из района Секешфехервара. 10 января командование группы армий «Юг» уведомили, что, если в ближайшее время обстановка на фронте радикально не изменится, войска Гилле отведут на перегруппировку. 11 января по просьбе командования группы армий генерал-полковник Венк в течение двух часов пытался уговорить Гитлера разрешить гарнизону Будапешта пойти на прорыв, но «все, чего ему удалось достичь, был Рыцарский крест для обергруппенфюрера Пфеффера-Вильденбруха». В Генеральном штабе гадали, останется ли после такой задержки в осажденном городе хоть кто-то, кого можно будет деблокировать, но Гитлер продолжал настаивать на своем прежнем плане. Он отдал приказ Гилле немедленно провести перегруппировку, даже если это пойдет во вред развитию наступления его войск.

Наступило 24-часовое «перетягивание каната» между Гилле и Верховным главнокомандованием. Приказ Гитлера был доставлен Гилле 11 января в 20.20. Через три часа Гилле доложил, что наступление его войск развивается успешно. Вышестоящее начальство Гилле без всяких комментариев передало его донесение Гитлеру. После того как Гитлер повторил свой приказ, Гилле попробовал обратиться к Гиммлеру, но тоже безуспешно. Поскольку после успеха с захватом Пилишсенткереста войска Гилле больше не демонстрировали таких же впечатляющих успехов, на руках Гилле больше не было козырей, и к 20.00 12 января он получил приказ отступить. К вечеру 14 января советские войска снова заняли Добого-Кё и Пилишсенткерест.

Неожиданное прекращение немецкого наступления вызывает горячие споры как в воспоминаниях очевидцев тех событий, так и среди историков. Участники единодушно считают, что приказ Гитлера лишил их явного шанса на успех. Однако некоторые военные историки в ответ приводят аргументы, что в случае продолжения наступления советские войска просто отрезали бы наступающую немецкую группировку от главных сил. Истоки этих дебатов состоят в том, что приказы Гитлера подвергались прямо противоположным трактовкам. Гилле и его офицеры были убеждены в том, что попытка деблокирования города была предпринята с целью спасти его гарнизон. С их точки зрения, в результате наступления предполагалось просто пробить коридор для того, чтобы защитники могли покинуть город, но этот коридор было бы невозможно удерживать в течение длительного времени. Гитлер и его генералы, которые были недостаточно подробно информированы об обстановке, надеялись, что имевшихся у них ограниченных сил будет достаточно для того, чтобы восстановить предрождественское статус-кво. Для них не было даже и речи о том, чтобы покинуть Будапешт.

К 1944–1945 гг. в верхних эшелонах Третьего рейха было все меньше и меньше лиц, которые рискнули бы вернуть Гитлера к реальности, в результате чего планировалось все больше операций с явно абсурдными целями. Развернувшаяся с января по март битва в Венгрии, когда постоянно на территории страны одно за другим разворачивались все новые танковые соединения, в то время как стратегические задачи оставались прежними, обнажили полное отсутствие взаимосвязи между рядом целей тактического звена. Если бы эти соединения были развернуты одновременно, их удары имели бы реальные шансы на успех.

Время работало на Советский Союз, танки которого 8 января уже вышли к Малой Венгерской (Южно-Словацкой. – Ред.) равнине и теперь угрожали Вене и Братиславе. Поэтому командование группы армий «Юг» поневоле должно было прекратить попытки деблокировать венгерскую столицу и перегруппировать войска севернее Дуная, для чего обязательно потребовалось бы разрешение на прорыв из осажденного Будапешта, чтобы его гарнизон не был уничтожен в бессмысленных боях. Но Гитлер, как азартный игрок, предпочитал верить, что советское наступление вдоль северного берега Дуная удастся остановить у Комарома (на северном, словацком берегу Дуная Комарно). Первоначальный ход событий говорил в его пользу. Тогда наспех перегруппированная немецкая 20-я танковая дивизия отбросила 6-ю гвардейскую танковую армию почти на 50 км назад. (Помимо 20-й танковой дивизии, в контрударе по далеким от штатной численности советским формированиям принимали участие и другие соединения, в частности LVII танковый корпус. – Ред.) Но даже когда 12 января советские войска начали свое решительное наступление на Польшу и между ними и Берлином не оказалось каких бы то ни было значительных немецких сил, Гитлер продолжал упорно игнорировать рекомендации Генерального штаба о том, что единственным способом избежать катастрофы у себя дома будет немедленно прекратить попытки деблокировать Будапешт и перегруппировать войска.

ОПЕРАЦИЯ «КОНРАД III»

18 января в обстановке строжайшей секретности переброшенный в район между озером Балатон и Секешфехерваром IV танковый корпус СС вступил в бой. Впервые были использованы танки с инфракрасными приборами ночного видения. 18 января примерно 300 немецким танкам и штурмовым орудиям (по другим данным, 550 танкам и штурмовым орудиям. – Ред.) противостояли 250 советских танков и САУ. Но к 27 января против 250 немецких машин действовало уже 500 советских.

По советским документам, «разведывательный отдел штаба 4-й гвардейской армии не смог обеспечить контроль над обстановкой» – другими словами, немецкое наступление застало советских генералов врасплох. Танки Гилле сорвали попытку контратаки силами советского 7-го механизированного корпуса, отрезали 133-ю стрелковую дивизию и 18-й танковый корпус. И только благодаря отсутствию у немцев пехоты окруженным советским частям удалось вырваться из кольца.

19 января (к утру 20 января. – Ред.) немецкие танки в районе Дунапентеле вышли к Дунаю, разорвав советский фронт за Дунаем. На переправах через Дунай советская сторона сумела за несколько дней перебросить на восточный берег 40 тысяч солдат и офицеров и большое количество техники, несмотря на то что самолеты люфтваффе постоянно бомбили советские войска.

22 января после тяжелых уличных боев советские войска потеряли Секешфехервар. Первой в город вошла боевая группа «Ней», численность которой на тот момент достигала примерно одной дивизии даже после того, как она потеряла четверть своего состава убитыми, ранеными и пропавшими без вести. 24 января дивизия «Мертвая голова» заняла южную часть населенного пункта Барачка в 30 км от Будапешта. Войска 3-го Украинского фронта Толбухина сумели организовать жесткую оборону на рубеже реки Вали-Виз, на заснеженных крутых берегах которой немецкие танки могли передвигаться лишь с огромным трудом, но все же 26 января наступающие немцы находились всего примерно в 25 км от кольца окружения вокруг Будапешта.

Ближе к концу войны Сталин уже не желал идти на крупный риск, так как понимал, что вскоре его войскам предстоит встретиться с английскими и американскими солдатами. Раньше его жесткие приказы, призывающие к стойкости, обрекали миллионы солдат на гибель или плен. Теперь же он спокойно воспринимал то, как войска эвакуируют с южной задунайской территории, предоставляя Толбухину полную самостоятельность действий, несмотря даже на то, что в результате этого отступления были потеряны техника и материальные запасы целых двух армий (сильное преувеличение. – Ред.).

21 января советское командование, по-видимому в силу обстановки общей нервозности, приказало взорвать собственные понтонные переправы у Дунапентеле и Дунафёльдвара. (Переправы ночью были снесены штормом. – Ред.) В результате прекратилось снабжение соединений и частей, все еще участвовавших в боях. Но Толбухин принял смелое решение: он решил сохранить (восстановить. – Ред.) переправы, так как полагал, что было бы бессмысленно оставлять еще занятые территории в надежде, что впоследствии войска смогут так же легко снова переправиться через Дунай. 27 января силами 104-го стрелкового корпуса и 23-го танкового корпуса (оба корпуса были переданы по приказу Ставки из состава 2-го Украинского фронта в состав 3-го Украинского фронта. – Ред.), сосредоточенных в районе южной Буды и имевших задачу не допустить прорыва изнутри кольца, а также 30-го стрелкового корпуса, который был направлен на юг задунайской территории в качестве резерва, советские войска перешли в контрнаступление.

Передовые части немецких танковых войск, которые уже вышли к Дунаю, могли в любой момент быть отрезаны советскими дивизиями от озера Веленце на севере и от Шимонторньи на юге. Сознавая свое преимущество, Толбухин отдал приказ наступать в обоих направлениях. Несмотря на то что немцы в первый же день советского наступления сумели уничтожить 122 советских танка, им все равно пришлось оставить многие занятые ими территории, впрочем за важным исключением города Секешфехервар. Только у поселка Вереб, как свидетели тяжелейших боев, застыли останки 70 танков и 35 САУ. Наконец в результате нескончаемых контратак советским войскам удалось закрепиться в северной части Секешфехервара, а к началу февраля немцам пришлось уходить с большей части отвоеванных было территорий.

28 января Гитлер принял решение отправить в Венгрию свой последний резерв, 6-ю танковую армию СС, которая в тот момент находилась в процессе пополнения после наступления в Арденнах. Эти войска должны были обеспечить новую попытку деблокирования венгерской столицы. Операция получила название Frühlingserwachen («Весеннее пробуждение»). Однако к 13 февраля (очевидно, 17 февраля – на плацдарме за Грон. – Ред.), когда началось новое наступление немцев, им уже нечего было деблокировать, поскольку вся Буда к тому времени уже находилась в руках советских войск.