Текст книги "Соблазненная принцем"

Глава 7

Прошло три года…

На дороге в Морикадию

– Мисс Кардифф, у леса есть глаза? – спросила Викторию одна из воспитанниц.

– Что, дорогая? – переспросила та, прикладывая холодную мокрую салфетку к ушибу на предплечье миссис Джонсон.

– У этого леса есть глаза?

Виктория посмотрела наверх.

Деревья, обрамлявшие дорогу в столицу Морикадии, стояли плотной стеной, и сквозь их густую зелень почти не проникали солнечные лучи. Виктория понимала, почему шестнадцатилетней фантазерке могло показаться такое.

– Очень похоже, – сказала Виктория.

Вздрогнув, мисс Джонсон придвинулась ближе к матери.

– Я их видела. Глаза, которые за мной наблюдают.

– Нет, дорогая, – успокоила та свою дочь. – У тебя разыгралось воображение.

– Они ненавидят нас, – сказала Эффи.

– Ах, Эффи. Не смеши меня, – сказала Мод. В свои семнадцать лет она считала себя искушенной особой, у которой с чувством собственного достоинства, одеждой и воображением все было в полном порядке. – Деревья – не живые существа. Правда же, мисс Кардифф?

Виктория огляделась вокруг.

Дорога в Тонагру, столицу Морикадии, была крутой и извилистой и изобиловала неожиданными ответвлениями и сужениями. Дорога вдруг оказалась перегороженной упавшим бревном, из-за чего у головного экипажа сорвалось с оси колесо, и он, съехав с дороги, чуть не упал с обрыва. Миссис Джонсон отделалась ссадинами, но мистер Джонсон был вне себя от беспокойства за свою жену.

Виктория с дочерьми Джонсонов ехала во втором экипаже, который вовремя остановился. В третьем экипаже везли багаж и ехали три служанки, которые должны были помогать женщинам. Экипаж со служанками появился на месте происшествия с некоторым опозданием. Все морикадийские мужчины немедленно принялись чинить поломку. Местный кучер настойчиво утверждал, что несчастный случай на то и случай, что происходит случайно.

Но Виктория внимательно осмотрела бревно.

Дерево было спилено недавно, кто-то намеренно бросил его поперек дороги. Чтобы перегородить проезд? Но зачем? Морикадийцы о чем-то переговаривались между собой. Все это были сильные мужчины, высокие, с гладкой смуглой кожей, черными волосами и темными глазами. Они напомнили ей… о Рауле Лоренсе. Глупо было думать о нем, но ведь именно сюда он уехал вместе со своими лошадьми. Это была страна, королем которой, судя по его утверждениям, он являлся.

Белл признавалась ей в своих письмах, что их отец пришел в ярость от неблагодарности сына и велел прервать с ним всякую связь. Однако им все равно удавалось получать о нем кое-какие сведения. Например, они знали, что Рауль стал очень состоятельным человеком.

Виктория была рада за него.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и прогнать непрошеные воспоминания.

Да, она была рада за него. Искренне рада.

А их поцелуй – вернее, поцелуи – все это было так давно, целых три года тому назад. Однако в течение нескольких месяцев после этого она проводила ночи без сна, думая о том, что ей следовало бы тогда сказать и что следовало сделать.

И если случайно – совсем случайно – она вспоминала запретное возбуждение, мимолетную страсть… ну что ж, теперь это давно прошло. Она не вспоминала о Рауле Лоренсе в течение года или, во всяком случае, в течение многих месяцев, и когда мистер Джонсон объявил, что один джентльмен из Морикадии нанял его в качестве консультанта по финансовым вопросам, Виктория тихо охнула, но это отнюдь не было проявлением смятения с ее стороны.

Хотя сейчас, еще раз взглянув на упавшее поперек дороги бревно, она подумала, что, возможно, ее предчувствие не было безосновательным.

– Мисс Кардифф, – произнес мистер Джонсон, жестом подзывая ее к себе.

Она поднялась и подошла к нему.

Мистер Джонсон был крупным мужчиной с бочкообразной грудью, багровым лицом и громким голосом. Он был человеком простым до мозга костей, однако его проницательность в финансовых вопросах граничила с гениальностью, и хотя их рассчитанное на два года путешествие по Европе имело целью воспитание дочерей и придание им лоска, он использовал это время для того, чтобы консультировать богатых и процветающих людей, стремящихся приумножить и сохранить свое богатство и собственность. Его работа позволила Виктории получить образование, поскольку, обнаружив ее математические способности, он стал использовать ее в качестве бухгалтера, попутно объясняя ей сложности европейской экономики.

Для молодой женщины, которая не могла надеяться на что-либо, кроме работы в услужении, эти уроки мистера Джонсона были первым проблеском надежды на какую-то перспективу в жизни. Она понимала, что никогда не сможет работать, как мистер Джонсон, она сознавала, что вовсе не является финансовым гением, да и на женщин, занимающихся умственным трудом, смотрели косо. Но Виктория впитывала каждое его слово, задавала вопросы и в конце концов сумела удачно вложить свое жалованье. Если все пойдет хорошо, ее сбережения будут означать, что когда-нибудь она сможет стать самостоятельной женщиной, путешествовать для собственного удовольствия, может быть, даже приобрести небольшой домик где-нибудь в английской сельской местности.

Правда, было довольно грустно сознавать, что к тому времени, как она достигнет независимости, ее единственным вероятным компаньоном будет кошка. Кошек она любила, но стареть в одиночестве… Она покачала головой. Все-таки это лучше, чем быть, подобно ее матери, рабой мужчины, который назывался ее мужем.

Мистер Джонсон заговорил прямо и по существу, не тратя времени ни на какую преамбулу:

– Я вижу, мисс Кардифф, что вы уже поняли, о чем я хочу поговорить.

Она кивнула, хотя ничего пока не поняла, но она знала, что мистер Джонсон сам все расскажет.

– Этот несчастный случай произошел не случайно. Это была диверсия, которую устроили отчаявшиеся люди, желающие свергнуть власть Морикадии.

– Но зачем? – спросила потрясенная Виктория.

– Из-за какого-то мифа о том, что подлинный король придет, чтобы освободить народ от гнета нынешних правителей.

Рауль! Виктория побледнела как полотно. Рауль Лоренс!

– Да. – Мистер Джонсон принял ее потрясение за вполне понятное удивление любого цивилизованного человека в связи с такими предрассудками. – Нельзя сказать, что людей здесь не эксплуатируют. Я провел кое-какое расследование, прежде чем согласиться на эту работу, и должен сказать, что людей здесь действительно угнетают. Но они невежественны. Ходят слухи, что на дорогах видели привидение последнего подлинного короля верхом на коне и что оно появилось, чтобы отомстить тиранам-правителям. Говорят, что это означает, будто новый подлинный король готов свергнуть де Гиньяров.

– Де Гиньяров, – эхом повторила Виктория.

Не удивительно ли, что она приехала в Морикадию, чтобы услышать… это? Тогда казалось, что этот рассказ был придуман самим мистером Лоренсом.

Конечно, это невозможно. Мистер Лоренс… Мистер Лоренс не мог быть свергнутым королем. Возможно, он был лжецом, хотя на него это не похоже…

Ну что ж, один поцелуй или даже дюжина весьма крепких поцелуев вовсе не означают, что она знает этого человека. Он вполне мог оказаться и лжецом.

– Де Гиньяры и впрямь ужасные мерзавцы, которые вытеснили обнищавших морикадийцев в сельскую местность и на окраины городов. Поэтому неудивительно, что происходят волнения, – сказал мистер Джонсон, поглаживая усы.

Однако более вероятный вариант заключался в том, что мистер Лоренс слышал этот миф в детстве и принял его слишком близко к сердцу, потому что, согласно рассказам Белл, мистер Лоренс утверждал, что он и есть подлинный правитель Морикадии и что, возвратившись, он отберет свою страну у узурпаторов.

– Недовольные люди нападают на туристов, приезжающих в их страну? – спросила Виктория. – Но ведь вы говорили, что эта страна процветает за счет денег, которые получает от туристов.

– Да, в игорном бизнесе. В водолечебницах на горячих минеральных источниках. На бегах. Если мятежники отвадят туристов от посещения страны, правительство лишится дохода и его сместят. Вы боитесь актов жестокости? – От беспокойства на его грубом лице с проницательными глазами появились морщины. – Возможно, принц Сандре стал жертвой унизительной шутки. Его кузен Жан-Пьер отобрал контроль у правительства и привел наемников. Его главный тюремщик известен своей изобретательностью. Однако больше всего опасен именно Жан-Пьер, причем не без оснований. Человек этот очень жесток. Я хочу, чтобы вы, как только уберут передний экипаж с дороги, сопроводили миссис Джонсон и девочек в отель «Тонагра». Зарегистрируйте их и устройте, а я прибуду следом, как только починят экипаж.

– Хорошо.

– Вот, возьмите. – Он протянул ей пистолет. – Он заряжен. Один выстрел уже сделан. Не забудьте учесть это, если придется стрелять.

Виктория внимательно осмотрела дуло и рукоятку пистолета. Перед отъездом из Англии мистер Джонсон настоял на том, чтобы она научилась стрелять. Он сказал, что ему нужен какой-нибудь здравомыслящий человек, который умеет обращаться с оружием. Судя по всему, он не имел в виду ни своих дочерей, ни жену. Мод была здравомыслящей, но эгоистичной. Эффи была слишком юной и глупой. А миссис Джонсон была похожа на паву, которая без конца что-то бормотала. Виктория удивлялась, как только мистер Джонсон ее терпит. Однако он обожал жену, обожал своих девочек и был готов сделать что угодно, чтобы защитить их от опасностей окружающего мира.

Жизнь в семье Джонсонов была откровением для Виктории. Каковы бы ни были их недостатки, как бы они ни раздражали, как бы ни ссорились друг с другом – а ссор было немало, – они были одной семьей.

Было приятно знать, что существуют такие мужчины.

И было трудно не завидовать.

Но эти два года были для Виктории также временем приобретения более глубокой зрелости. Путешествие по Европе, воспитание и шлифовка манер детей Джонсонов, приобретение хорошего знания языков и обнаружение способа обеспечить себе независимое существование, когда неизбежно наступит старость, – все это изменило ее жизнь. Она уже не была девочкой, подверженной приступам гнева или отчаяния. Она больше не была беспомощной. Она держала под контролем свою судьбу, и мистер Джонсон доверял ей жизни членов своей семьи.

Взяв пистолет, Виктория спрятала его в складках своих юбок.

– Я справлюсь с помощью одного выстрела.

– Умница. Как только приедем в город, мы будем в безопасности. – Его внимание переключилось на лошадей и мужчин, оттаскивающих экипаж с дороги. – Будьте начеку. В этих местах у деревьев есть глаза.

Глава 8

Теплый и просторный холл отеля был элегантно украшен горшечными растениями и срезанными цветами в вазах. Его мраморный пол был застелен красным ковром от входной двери до отполированной деревянной конторки администратора, за которой стояли двое одетых по последней моде мужчин в черном. На конторке лежала регистрационная книга в кожаном переплете. Нахмурив брови, они с явным неодобрением взглянули на вошедшую одинокую женщину, осмелившуюся нарушить респектабельность их заведения. Но Виктория не обратила ни малейшего внимания на их недовольство. За два года путешествия по Европе с семейством Джонсонов ей приходилось иметь дело с самыми разными неприятными иностранцами. Пройдя между двумя рядами бледно-розовых мраморных колонн, она окинула взглядом окружающее великолепие и вдруг заметила мужчину, остановившегося на самой нижней ступеньке лестницы.

Это был он. Рауль Лоренс.

Виктория замедлила шаг.

Как ей не повезло! Не повезло невероятно! Первым джентльменом, которого она здесь увидела, оказался именно тот мужчина, которого она не хотела бы больше никогда видеть.

Она взглянула еще раз.

Она ошиблась. Это не мистер Лоренс. Сходство было потрясающее, но… нет. Он был не таким.

Он был отлично одет: черные брюки и черный сюртук, идеально сидевший на фигуре, блестящие черные сапоги, белоснежная сорочка. Этот мужчина явно казался крепче… Длинные черные волосы были строго зачесаны назад, оставляя открытым лицо с гладкой кожей на высоком лбу, высоких скулах и решительном подбородке.

Это не мог быть он. Мистер Лоренс был юношей – сердитым и диковатым. А это мужчина – сосредоточенный, уверенный в себе.

Она всмотрелась внимательнее. Или это все-таки он? Его губы… Полные и бархатистые, они выглядели совсем так же, как прежде. Она слишком хорошо помнила эти губы.

Виктория решительно отвела взгляд и продолжила свой путь к конторке администратора.

Следовало бы поздороваться с ним. Как-никак со времени их встречи прошло три года, а он был братом ее лучшей подруги.

Но он смотрел на нее слишком пристально, а это означало, что он не забыл о тех нескольких мгновениях на балконе и о сердитых словах, которыми они обменялись.

Она остановилась у конторки.

Оба клерка свысока посмотрели на нее.

– Добро пожаловать в отель «Тонагра», мисс…

Виктория сдержанно произнесла:

– Мой работодатель, мистер Джонсон, отправил со мной свою семью, чтобы зарегистрироваться в отеле.

Взгляды «сверху вниз» опустились у клерков до нормального уровня. Один из них повернулся и взял пачку бумаг с полки за его спиной.

– Мистер Джонсон с семьей уже здесь? Позвольте…

– Миссис Джонсон и дети здесь. Экипаж мистера Джонсона задело упавшее дерево. Пошлите туда помощь. – Она холодно взглянула на мужчин за конторкой. – Меня зовут мисс Кардифф. Я гувернантка. Леди ждут перед входом во втором экипаже. Потрудитесь также направить помощь к ним. Они потрясены происшествием, угрожавшим жизни их отца.

Ее ничуть не удивило, что мужчины немедленно развили бурную деятельность. Она умела пользоваться модуляциями своего голоса, чтобы заставить подчиняться гостиничных клерков.

– Экипаж, груженный багажом, сейчас подойдет, – добавила Виктория.

Один из клерков схватил свисток и дважды свистнул.

Откуда-то немедленно появились слуги и помчались к входной двери и ожидавшему экипажу.

Ну вот. Виктория выполнила поручение, которое дал ей мистер Джонсон.

Теперь можно было разобраться с мистером Лоренсом и его реакцией на нее… а также ее реакцией на него.

Она надеялась, что мистер Лоренс уже не сердится на нее. Да, в тот вечер три года тому назад она позволила себе резкие высказывания, о чем сожалеет до сих пор. Да, она тогда не сдержалась. Но с тех пор она ничего подобного себе не позволяла. И сейчас следовало бы вести себя вежливо. Нужно хотя бы поздороваться.

Виктория повернулась к лестнице, но на ней уже стояли мужчина и женщина: мужчина в зеленом клетчатом костюме, а женщина – в розовом атласном платье.

Виктория окинула взглядом холл, отыскивая одинокую фигуру одетого в черное мужчины. Рауля Лоренса нигде не было видно.

– Вы видели джентльмена на лестнице? – спросила она у клерка за конторкой. – Высокий, одетый в черное. У него длинные черные волосы и зеленые глаза.

Клерк взглянул на нее с таким удивлением, словно у нее выросли две головы.

– Мисс Кардифф, я весь день наблюдаю за тем, что происходит в холле, но не видел никого, кто подходил бы под это описание.

– Никого? – Она взглянула ему в лицо. – Но джентльмены в черных костюмах не такая уж редкость.

– Здесь, в Морикадии, наши гости лечатся водами, веселятся на вечеринках, играют в азартные игры. – Клерк многозначительно взглянул на колоритную пару, занявшую место мистера Лоренса.

– Да, но… – Другие гости, хлынувшие из столовой, подтвердили своим видом его слова. Все – от мала до велика – весело болтали между собой на разных языках и были одеты в яркую модную одежду. Все они с живейшим интересом наблюдали за прибытием Джонсонов.

Миссис Джонсон, появившись в дверях, помахала Виктории носовым платочком:

– Мисс Кардифф! Мисс Кардифф! Идите скорее. Вы нам нужны, чтобы распоряжаться слугами.

Виктория поспешила к семейству, продолжая оглядываться вокруг.

Но Рауля Лоренса и след простыл.

Неужели она так глубоко его оскорбила?

Или он все-таки просто ей привиделся?

Глава 9

Мод с разгоревшимися от возбуждения щеками влетела в гостиничный номер, в котором Виктория проживала вместе со своими воспитанницами.

– Папа хочет, чтобы вы пришли помочь ему.

– Вот как? – Виктория улыбнулась миловидной девушке с тщательно уложенными каштановыми волосами и блестящими синими глазами. – Он уже пришел в себя после несчастного случая?

– Вы ведь знаете папу, он в ярости, однако здоров как конь. Он говорит, что ему нужна помощь. Требуется кое-что посчитать. Вы же сможете вернуть ему хорошее настроение.

– Не могу этого обещать, но со счетами я ему наверняка помогу. – Виктория кивнула трем служанкам, которые под ее наблюдением распаковывали вещи. – Возьмите дорожную одежду. Ее надо почистить и к завтрашнему утру выгладить. – Она научилась строгому обращению с иностранными горничными и назначала им срок выполнения работы, чтобы они не использовали в своих интересах деликатность глупых английских туристов.

Служанки присели в реверансе и вежливо кивнули.

– Да, мисс Кардифф. Все будет так, как вы скажете, – произнесла одна из них и, повернувшись к остальным, стала объяснять, что и как делать.

Виктория встала, поправила воротничок и манжеты и приготовилась идти помогать мистеру Джонсону. Когда она снова повернулась к Мод, ее воспитанница, взяв в руки пяльцы с рукоделием, тоже приготовилась идти.

– Ты хочешь послушать, как мы с твоим отцом приводим в порядок чьи-то счета? – спросила Виктория. – Знаешь, лучше возьми с собой служанку и пойди и осмотри этот великолепный отель.

– Я люблю проводить время с родителями, – быстро сказала Мод.

Виктория опустилась на стул.

– Ладно. Говори, что происходит.

– Почему что-то должно происходить? – Притвориться святой невинностью Мод не удалось, и, поскольку Виктория продолжила смотреть на нее вопросительным взглядом, Мод кивнула: – Ладно! Я слышала, будет бал!

– Когда?

– Сегодня вечером!

– Где?

– Здесь, в отеле. Они здесь каждый четверг устраивают бал для своих гостей. Все приходят и танцуют до утра. – Виктория покачала головой, но Мод, не дав ей ничего сказать, продолжила: – Ах, мисс Кардифф, это наша последняя остановка. Потом мы вернемся в Англию, а когда это произойдет, мне придется быть скучнейшим из созданий – дебютанткой. Я не смогу повеселиться, я не смогу танцевать для собственного удовольствия. Я не смогу по-настоящему поделиться впечатлениями о нашем путешествии, я не смогу выпить вина или где-нибудь в темноте поцеловать принца. Потому что мой отец финансист, и мне, чтобы заключить удачный брак, нужно быть безупречной. Вы знаете, что это правда, мисс Кардифф. Вы знаете, как это будет ужасно. Но я обещаю вам, что не подведу вас и удачно выйду замуж. Но позвольте мне один-единственный вечер, на котором я смогу выпить шампанского, насмеяться вдоволь и вдоволь потанцевать. Всего один вечер! И клянусь, что буду хорошей всю оставшуюся жизнь.

Было похоже, что Мод говорила, обращаясь прямо к сердцу Виктории. Всего три года назад Виктория чувствовала себя точно так же перед балом. Она поддалась искушению, насладилась несколькими часами беззаботной радости… Но нет никаких причин думать, что желания Мод будут иметь такие же последствия, как и ее желания. Если не считать того, что в этой стране может в скором времени произойти переворот.

Но мистер Джонсон сказал, что в городе они будут в безопасности, и он верит в это. Если бы не верил, он не был бы здесь.

Вопрос в том, согласна ли с ним Виктория. Она видела сегодня Рауля Лоренса. Она была уверена, что это он. Но если он находится в центре города, если он в центре революции, это означает, что они в опасности.

Однако он жил здесь три года. Что он делал все это время? Может, обнаружил, что быть мифическим королем труднее, чем он себе представлял? Что для того, чтобы возглавить горстку необразованных местных жителей с целью свержения жестоких правителей, требуется больше, чем он планировал? Или ему понравилось хорошо жить – одет он был превосходно – и он отказался от своей мечты?

Увидев, что Виктория колеблется, Мод представила свой последний аргумент:

– Я просто хочу потанцевать с молодыми красивыми мужчинами, которых интересую я сама, а не папины деньги, потому что я хорошенькая! Неужели это такое серьезное преступление?

Виктория улыбнулась. Мод сумела заставить Викторию осознать разницу между ними: Виктория хотела свободы, а Мод хотела, чтобы ею восхищались, потому что она красивая. Но кто она такая, чтобы считать Мод глупее себя?

– Спроси у отца, согласится ли он отпустить тебя на бал, – сказала Виктория, снова поднимаясь со стула.

– А вы меня поддержите? – спросила Мод.

– Ответ могут дать только ваши разумные любящие родители, – решительно сказала Виктория.

– Но ведь вы знаете, что имеете влияние на отца.

Да, это была правда. Но то было влияние здравомыслящей женщины на мужчину, окруженного ветреными существами.

– Идем. Ты знаешь, что твой отец терпеть не может, когда его заставляют ждать.

Мод, не скрывая нетерпения, снова собрала свое рукоделие и последовала за Викторией в апартаменты мистера Джонсона. Виктория постучала в дверь.

Мод распахнула дверь и влетела в комнату, не дожидаясь разрешения.

– Что тебе, Мод? – спросил мистер Джонсон недовольно.

– Ничего, папа. Просто я хотела побыть немножко с тобой. – Сделав книксен, она уселась в кресло недалеко от матери, вытащив из вышивания иголку, сделала стежок.

– Что все это значит? – спросил мистер Джонсон, обращаясь к Виктории.

Из-за оконной шторы выглянула Эффи, сидевшая с книгой в руках.

– Она хочет сегодня вечером пойти на бал.

– Что-о? – взревел мистер Джонсон.

– Спасибо тебе большое, болтушка Эффи, – сказала Мод, сердито взглянув на сестру.

Эффи скорчила удовлетворенную гримаску и снова спряталась за шторой.

– Ты не пойдешь ни на какой бал, тем более здесь, в этой стране. Здесь мужчины не знают, как себя подобает вести с женщинами! – гневно заявил мистер Джонсон.

– Не кричи, дорогой, – тихо сказала миссис Джонсон.

– Я не кричу!

Виктория направилась к служанкам, остановившимся в дверях спальни с ворохом платьев миссис Джонсон.

– Повесьте поскорее эту одежду в шкаф и можете идти.

Одна из служанок, та, что говорила по-английски, судя по всему, перевела остальным слова Виктории на морикадийский язык, и все трое поспешили выполнить приказания.

Виктория удовлетворенно кивнула, потом повернулась и уселась у письменного стола, где лежали наготове гроссбухи мистера Джонсона.

– Мы не принадлежим к аристократии, но у вас есть шанс удачно выйти замуж – может быть, даже за титулованную особу, – если у вас будет безупречная репутация, – все еще слишком громко говорил мистер Джонсон.

Мод, которая была похожа на отца больше, чем сама это сознавала, топнула ногой.

– Папа, я хочу повеселиться сейчас, а не потом!

Физиономия мистера Джонсона еще больше побагровела.

– Повеселиться! Вот уж нет!

– Но, папа, там будут музыка, танцы. А в полночь откроется великолепный буфет с фантастическими закусками! И там будут красивые мужчины со всего мира! – Мод отбросила в сторону свое рукоделие. – Все пойдут на этот бал. Я тоже хочу пойти!

Виктория просматривала бумаги, которые ей вручил мистер Джонсон, и пыталась понять, зачем ему потребовалась ее помощь. Судя по всему, какой-то очень богатый человек решил перевести из страны все свои деньги.

Она посмотрела на титульный лист, пытаясь установить имя владельца, но там не было ничего, кроме стилизованного рисунка, изображающего вепря.

– Мод, почему ты не можешь вести себя как Эффи? – сказал мистер Джонсон, жестом указывая на банкетку у окна. – Она не хочет скакать всю ночь напролет со всякими незнакомцами!

Грубоватое и нелестное сравнение, сделанное мистером Джонсоном, заставило Викторию повернуться.

Щеки Мод залил румянец, теперь ее сходство с отцом стало особенно заметным.

К счастью, Эффи, соскользнув с банкетки, отошла от окна и сказала:

– Я бы тоже хотела пойти на бал.

Мод повернулась к сестре:

– Ты не можешь пойти. Тебе всего шестнадцать. К тому же ты болтушка.

Миссис Джонсон положила руку на предплечье Мод.

– Успокойся, дорогая, отец еще ничего не решил, – сказала она.

– Разумеется, я все решил. Ты слишком молода. Об этом не может быть и речи.

– Это в Англии я слишком молода, но здесь совсем не слишком. – Эффи, следует отдать ей должное, очень редко о чем-нибудь просила. – Ну, пожалуйста, папа. У меня есть новое платье, которое ты купил мне в Венеции, и если я его сейчас не обновлю, оно выйдет из моды.

– Какой ужас, – пробормотал он. Багровый цвет его лица несколько посветлел.

На сегодняшний день кризис миновал.

– Мисс Кардифф, – сказал он, – вы единственная здравомыслящая женщина в этой комнате. Что вы думаете по этому поводу? Должен ли я позволить своим детям пойти на бал в чужой стране и веселиться со всякими нереспектабельными незнакомцами?

Виктория посмотрела на склонившуюся над рукоделием миссис Джонсон, сидевшую за спиной мистера Джонсона, и заметила, как та незаметно кивнула.

– Ваши дочери не будут на балу без присмотра. Я буду с ними и прослежу, чтобы все прошло хорошо. Вы и ваша прелестная жена тоже будете бдительно следить за ними, а может быть, вы и сами пожелаете сделать тур вальса?

Мистер Джонсон в ужасе взглянул на Викторию, потом повернулся к жене:

– Я знаю, что вы делаете. Вы, женщины, думаете, что можете обвести меня вокруг пальца!

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, дорогой, – промолвила миссис Джонсон со своим обычным отсутствующим видом.

– Ладно, пропади все пропадом. Мы идем на бал.

Мод и Эффи запрыгали и захлопали в ладоши. Он повернулся к ним и погрозил пальцем:

– Но если я замечу, что вы хоть капельку преступаете грань респектабельности…

Мод немедленно прекратила шумное веселье.

– Нет, папа. Мы будем вести себя идеально!

А он продолжил:

– Если мисс Кардифф хоть раз пожалуется…

– Не пожалуется. Это я обещаю, – сказала Эффи, все еще прыгая на одной ножке.

– …то вы сразу же вернетесь в свои комнаты, – закончил он.

– Мы это знаем, папа. – Мод схватила Эффи за руку. – Идем скажем служанкам, чтобы погладили наши платья.

Сестры стали понемногу отступать к двери.

– А ты поработай, папа, – сказала Эффи. – Мисс Кардифф тебе поможет.

Прежде чем выйти в коридор, Мод сказала:

– Кто знает, папа, может, на балу мы встретим нашего принца.

Мистер Джонсон только головой покачал, глядя им вслед.

– Что за дурочек я вырастил.

– Это естественная мечта любой юной леди, – сказала миссис Джонсон.

– И она не такая уж неосуществимая, – сказала Виктория. – Сегодня в холле я видела Рауля Лоренса, сына виконта Гримсборо. Находясь в Англии, он утверждал, что является подлинным правителем Морикадии.

Они услышали, как в спальне что-то разбилось.

Виктория вскочила на ноги. Мистер и миссис Джонсон повернулись к двери.

В дверях стояла служанка – та, которая говорила по-английски, – с серебряным подносом в руке и разбитыми стаканами и тарелками возле ног. Она в ужасе уставилась на Викторию, потом сказала:

– Извините, я такая неуклюжая!

Она принялась сгребать с пола осколки стекла, но второпях порезалась стеклом. Виктория поспешила к ней.

– Ничего страшного не случилось. Не расстраивайтесь так сильно, – успокоила она ее.

Но девушку, которой было не более двадцати лет, это, как видно, не успокоило, а расстроило еще больше.

– Как тебя зовут? – спросила Виктория.

– Амайя, – ответила служанка.

– Это была чистая случайность, – сказала Виктория. – Случилось – и прошло.

Прибежали другие служанки, поцокали языками и быстренько все убрали.

Виктория перевязала своим носовым платком рану на пальце девушки.

– Нет никаких причин так сильно расстраиваться. Мистер Джонсон заплатит за разбитую посуду. – Виктория взглянула на мистера Джонсона.

Он кивнул в знак согласия.

– Если возникнут какие-нибудь сложности, мы вам поможем.

Амайя несколько раз кивнула. Но она продолжала дрожать всем телом, и Виктория подумала, что было бы интересно узнать, как в отеле наказывают провинившихся слуг.

– Амайя, ты не должна так сильно тревожиться. Мистер Джонсон защитит тебя.

– Я тревожусь не за себя, мисс Кардифф, а за вас. – Испуганные глаза Амайи были полны слез.

– За меня? – озадаченно спросила Виктория. – Но почему?

– Вы знаете… слишком много. Вам нужно как можно скорее уехать из Морикадии.