Текст книги "Битва за кристаллы любви. Том I"

Когда ее принесли, он отдал сумку девушкам, чтобы они убедились, что в ней нет ничего, чтобы снять кольцо. Показал содержимое колдуну, и тот указал на жезл, на наконечнике которого был символ воздуха. Его достали и передали Каиду, который направил жезл на каменную ловушку, в которой были закованы Рэйм, Эйл и Амэтос, и резким движением создал узкую и плотную струю воздуха, по форме похожую на бур, и стал дробить камень.

– Если ты кого-нибудь поранишь, – прошипел ненавистно Гардэн, – я сожму кольцо вокруг твоей мерзкой шеи, и ты задохнёшься. Ты меня понял?

Колдун кивнул головой, продолжая дробить камень, который разлетался в стороны и падал, зарываясь в песок. Наконец все были освобождены от каменного плена. Лошади заржали, переступая с ноги на ногу, а их седоки спешились, передав поводья девушкам, чтобы они осмотрели коней и залечили раны, если таковые обнаружатся.

Рэйм сел на песок, облегченно выдохнув.

– Я же говорил, что у тебя все получится, – сказал он Гарду, протягивая руку. И, представь, я ни на секунду не усомнился в тебе.

Гардэн, не скрывая довольную улыбку, не просто пожал руку другу, а обнял его, тем самым выразив ему благодарность за доверие. К ним подошли Эйл и Амэт. Рэйм тоже встал, и они все вчетвером обнялись – четверо друзей, давших еще в детстве клятву выручать друг друга из любой беды.

Ночь уже отступила, освободив свое место для нового дня. Все настолько устали от волнений, что ни о чем не думали, кроме отдыха. Вэлу Рэйм поручил следить за Каидом и, установив вместе с друзьями энергетические шатры над отрядами, лег на плед и моментально уснул.

Глава 13

Это утро для Флории началось с тревоги, которую объявили находящиеся в дозоре эльсы. Леита, быстро одевшись, вскочила на коня и отправилась к северной границе. Переехав реку, она надела очки орлиного зрения и стала всматриваться вдаль. И действительно, на горизонте явно просматривались всадники в чёрных одеждах. Сердце её взволнованно застучало, вызвав на лице тревогу, которую она прогнала усилием воли.

Телепатически отдав приказ приготовиться к отражению врага, Леита вернулась назад и поставила эльсов, охраняющих этот водный участок границы, разобрать деревянные мосты, чтобы су-мейры не смогли переправиться на правобережье.

Пока она обдумывала, как встретить непрошеных гостей, из воды появилась Кейли. Длинное белое платье, по которому стекала вода на голые ступни, облепило её худенькую фигуру. Волосы мокрыми прядями свисали по плечам и спине, но королева тармий не обращала на свой внешний вид никакого внимания.

– Мои девочки готовы первыми встретить песчаных крыс. Не мешай им со своими эльсами. Затаитесь до поры до времени. Их на всех хватит. Часа три с ними позабавимся, а потом можешь забирать их себе.

И скрылась в реке, даже не попрощавшись. Леита знала норов Кейли, а потому на ее невежливость не обратила никакого внимания. Бревна с мостов сложили за зарослями папоротника и, скрывшись в их глубине, стали поджидать пустынных воинов, которые цепью приближались к реке Деръя.

Вдруг на её левом берегу появились тармии в виде красивых девушек. Белые короткие сорочки слегка прикрывали голые бёдра, открывая длинные стройные ноги. Одни ходили босыми по густой изумрудной траве, собирая в букетики луговые цветы, другие расчесывали белокурые волосы деревянными гребнями, третьи плескались на мелководье.

Су-мейры с каждой минутой приближались все ближе, не замедляя бег лошадей. Все они были одеты в черные узкие штаны и такого же цвета кафтаны с капюшонами и запахом на груди, выпущенные наружу и перехваченные поясом. Наверное, для удобства кафтаны имели разрезы спереди от пояса. Головы у всех были покрыты черными повязками. На ногах были желтые полусапожки из кожи варана. Дополняли их устрашающий вид чёрные бороды.

Рядом с командиром ехал на гнедом коне невысокий полноватый мужчина в пурпурного цвета шароварах и синем кафтане с вышивкой из пурпурных ниток. На его голове красовался синий тюрбан. Леита сразу догадалась, что это был маг. Его присутствие, конечно, станет для них определенным осложнением, но она даже мысли не допустила, что флорийские маги не смогут с ним справиться. Хорошо, что он был один. В этом она убедилась, более внимательно осмотрев приближавшийся отряд.

Увидев девушек на берегу, собравшихся в группу и со страхом смотревших на незнакомцев, су-мейры спешились и уверенно направились к ним.

– Красотки, как нам переправиться на другой берег? – спросил один из них, плотоядно поедая полуголых девушек глазами.

– Только вплавь, – ответила самая смелая и, закинув длинные волосы на спину, бросилась в воду. Остальные девушки последовали ее примеру, маня за собой мужчин весёлым смехом. Они стояли на мелководье в своих коротких сорочках, которые соблазнительно облепили их голые тела, притворно смущаясь под похотливыми взглядами пустынных воинов.

Потом, перебивая друг друга, стали приглашать их к себе, смеясь и подначивая:

– Что такие несмелые?

– Неужто девушек боитесь?

– А может воины пустыни, привыкшие жить в песках, плавать не умеют?

– Интересно, есть ли среди вас настоящие мужчины?

Не выдержав девичьих насмешек, семь из них быстро разделись и, упаковав одежду в узлы, привязали к седлу лошадей, а сами запрыгнули в речку. Другие, глядя на них, тоже стали раздеваться и вскоре присоединились к тем, кто резвился с девушками в воде. Над рекой стоял веселый девичий смех, в который вплетались мужские голоса, пронизанные нетерпением и вожделением.

Все дальше и дальше уплывая от берега, девушки незаметно заманили су-мейров на глубину и, обхватив их за шеи, потянули за собой под воду. Те попытались вырваться, но тармии оказались сильнее. Оставшиеся на берегу не сразу поняли, что произошло, а когда так и не дождались ни девушек, ни своих товарищей, исчезнувших под толщей воды, побежали к своему командиру что-то громко крича и возмущенно размахивая руками.

Но на этом сюрпризы тармий не закончились. Выскакивая высоко из воды, они стали бросать камни в чужаков, не щадя и их коней. Те в испуге стали шарахаться, натыкаясь друг на друга и сбивая с ног своих седоков. Конское ржание и мужские крики огласили берег. Одни лошади стали без разбору топтать тех, кто упал на землю, другие умчались прочь от реки в раскинувшиеся луга, третьи встали на дыбы, оскалив зубы и никого не подпуская к себе.

Добившись неконтролируемого переполоха, тармии стали бросать камни уже более прицельно, стараясь попасть в головы незваных пришельцев. Удары для многих оказались смертельны. Командир, видя, что его воины растерялись и не в состоянии дать отпор девушкам, схватил лук и стал пускать в них одну за другой стрелы. Су-мейры, вдохновленные его примером, тоже стали стрелять по флорийкам. Но те не испугались, а, веселясь и легко уклоняясь от стрел, еще более разозлили чужаков.

Наконец до коротышки дошло и он закричал:

– Это не девушки, а тармии. Перестаньте тратить зря стрелы, все равно ни одну из них вам не удастся убить. Надо срочно отходить, пока они не расправились с нами.

– Перестань вопить, Бадр. Я и сам понял, что это нечистая сила, принявшая облик красивых девушек. Вот сейчас перебьём их, как куропаток, тогда и решим, что делать дальше.

И тут вдруг у него на глазах девушки превратились в диких собак, которые выскочили на берег со вздыбленной шерстью. Их открытые пасти с огромными острыми зубами исторгали зловещий рык, от которого лошади стали метаться несмотря на то, что их под уздцы пытались удержать седоки. Насладившись страхом, который был вызван их появлением, собаки бросились на чужеземцев, впиваясь зубами не только в их ноги, но и в икроножные мышцы коней.

Ансар, вскочив на своего коня, дал команду отступать. Су-мейры без оглядки помчались за ним. Убедившись, что собаки отстали от них, они остановились и перевели дух. У многих штаны покрылись кровавым пятнами, из ран на ногах коней стекали тонкие струйки крови.

– Чёрт бы их побрал, – злобно выругался Ансар, пытаясь отыскать взглядом Бадра. Наконец он его увидел, спешащего спрятаться в высокорослом дягиле. Подъехав к нему, он соскочил с коня и поднял его за воротник кафтана.

– Почему ты сбежал, трусливый шайтан? Ты должен был применить магию и избавить меня и моих воинов от этих сумасшедших тварей. Я понадеялся на тебя, а ты от страха наложил в шаровары. Или ты ничего не умеешь? Если от тебя нет никакой пользы, я прямо сейчас отрублю тебе голову.

– Я многое умею, бесстрашный Ансар. Многое, но я растерялся, так как никогда не участвовал в битвах. Нельзя же вот так сразу рубить голову. Я мирный маг, который творит свои волшебства в спокойной обстановке. Но я приспособлюсь к новым условиям. Больше флорийцы не застанут меня врасплох.

– Смотри мне! – пригрозил командир, грозно посмотрев на него. – Если такое повторится хотя бы еще раз, убью на месте, как паршивого шакала. Ты меня понял?

– Понял, понял, великий воин! Не гневайся на меня. Гнев разрушает изнутри и делает человека слабым. Ты же нам нужен сильным, светоч глаз моих.

– Перестань источать сладкие речи. В твоих устах они звучат как яд. Скройся с глаз моих, пока я не остыну.

Пятясь в глубину разросшегося дягиля, Бадр вскоре затерялся в нем. Оставшись наедине, он обессиленно сел на землю и вытер пот со лба. Затем надел на безымянный палец кольцо-невидимку и лег на спину, глядя на белые пенистые облака, неспешно проплывающие по синеве неба. Ненависть за свое унижение стала разрастаться у него в душе – и он содрогнулся от острого желания воткнуть кинжал в сердце презренного Ансара. Но нельзя поддаваться сиюминутным порывам, успокаивал себя он, они могут только навредить.

Бадр понимал, что ему нужно уподобиться самцу чёрного медведя, который долго, упорно и почти бесшумно выслеживает свою жертву, чтобы затем стремительно напасть и разорвать её на клочки. А до этого времени надо ублажать Ансара и терпеливо ждать благоприятного момента. Выждав еще какое-то время, он осторожно вышел из своего убежища и осмотрел луг. Лошади спокойно щипали траву, воины отдыхали, а их командир о чем-то размышлял, уставившись застывшим взглядом перед собой.

Увидев мага, он поманил его к себе указательным пальцем.

– Где ты шлялся? – спросил Ансар, не скрывая раздражения. – Тебя везде искали, а ты как сквозь землю провалился. Опять, когда нужен, ты пропал. И зачем мне такой бестолковый маг?

– Я не слышал, чтобы меня звали. Наверное, слишком глубоко погрузился в свои мысли, обдумывая, какие магические средства нужно применить, чтобы захватить Флорию. Зачем я понадобился тебе, мужественный воин?

– У тебя есть мазь, быстро заживляющая раны?

– Конечно, есть. Тебя ранили?

– Да не меня, а моих воинов и их коней. Осмотри всех и смажь раны. И чтобы к завтрашнему утру ни одна лошадь не хромала.

– Всё исполню, как ты сказал, надежда нашей победы!

И Бадр, семеня короткими ногами, побежал выполнять указание Ансара. Раны от зубов собак-тармий у многих были глубокие, но не опасные. Быстро обработав их, он перешел к осмотру лошадей. Благо связки у всех были целы, поэтому смазав раны на их ногах чудодейственной мазью, он успокоился: ни одна из них к утру хромать не будет, а значит, можно не волноваться за свою голову.

Утро следующего дня выдалось теплым, но видимость была плохая, так как туман плотной пеленой навис над лугом. Ансар был не в настроении, поскольку, даже не переправившись через реку, потерял восемнадцать воинов. Он был в растерянности, так как понимал, что при переправе через речку тармии могут снова напасть на них, утянув на дно еще больше человек. С этими речными существами он никогда не имел дела, а потому не знал, как бороться с ними и победить.

Поскольку пробираться на берег сквозь плотный туман не было смысла, он позвал к себе мага и спросил, как они смогут переправиться на правобережье, минуя речных фурий.

– Я попытаюсь что-нибудь придумать, – промямлит тот, не поднимая глаз на недовольного им командира.

– Попытаешься? – грозно переспросил Ансар. – Что-нибудь придумать? Ты должен был уже точно знать, как уничтожить их с помощью магии. Отвечай немедленно, что ты предпримешь, чтобы избавить нас от этих оборотней!

– Я еще не выбрал наиболее эффективный метод, – заикаясь от страха проблеял Бадр. – Дай мне еще немного времени, пока туман не рассеется.

– Ты сам определил для себя время. Иди и думай. Как только солнечные лучи поглотят туман, я призову тебя к себе. Если ты не предложишь ничего толкового, можешь прощаться с жизнью. Мне не нужна обуза в виде бестолкового мага.

Махнув рукой, отправил Бадра прочь, а сам достал из сумы вяленую баранью ногу и оторвал от неё зубами кусок мяса. Вскоре от неё осталась только голая кость, которую он швырнул за спину, вытерев губы рукавом. Пожевав сушеные финики, посмотрел на луг, раскинувшийся перед ним, но еще плохо просматривавшийся. Боясь, что в тумане на них могут напасть какие-нибудь луговые существа типа тармий, Ансар решил дождаться, когда он полностью рассеется.

Его размышления прервал тихо подошедший Бадр.

– Я придумал, как нам перейти реку. – сказал он. – Обычно для этого магического действия нужна энергия двух магов, а я один, поэтому не знаю, получится ли.

– Ты пришел ко мне сказать, что у тебя ничего не получится? – взревел взбешенный Ансар. – Зачем мне это знать? Используй такую магию, которая избавит нас от этих проклятых тармий и другой сволочи. Мне и моему отряду необходимо попасть на правый берег. И мне все равно, как ты это сделаешь. Иначе пожалеешь, что родился. Привяжу тебя к хвосту своего коня и устрою тебе шумную и весёлую смерть.

Бадр побледнел и стал, чуть ли не заикаясь от страха, успокаивать разбушевавшегося командира:

– Не горячись, великий Ансар. Я сделаю все возможное и невозможное. Не получится одно – попробую другое. В любом случае ты со своим отрядом переправишься через реку. Я пойду готовиться.

И, быстро развернувшись, опять побежал в заросли дягиля. Взяв из сумки жезл из ясеня с наконечником из аквамарина, представлявшего собой круг, внутри которого была волна с тремя спиральными гребнями, он вернулся к Ансару, сказав ему, что готов перевести отряд через речку.

Туман рассеялся – и взору су-мейров открылась великолепная картина: солнечные лучи отражались в зеркальной глади воды, цветы, нежась в солнечных лучах, распустили свои разноцветные лепестки среди сочной травы. Над ними порхали бабочки, радуя взор своими диковинными расцветками. Это был благодатный край, чарующий своей земной красотой, резко отличавшийся от однообразной пустыни с её песками, барханами и дюнами.

Вздохнув, Ансар поднял вверх руку с зажатой в кулаке плеткой и издал клич построения. Воины ловко вскочили в сёдла своих коней и замерли в ожидании. Во главе колонны стал командир и выжидательно посмотрел на мага.

Тот чуть ли не в припрыжку побежал к реке и, замерев в стойке на берегу, стал совершать плавные и гибкие движения жезлом. Со стороны это не выглядело впечатляюще, а потому Ансар стал нервничать. Однако вскоре он заметил, как вода напротив Бадра стала расходиться в стороны, освобождая широкий участок дна. Затем маг движениями жезла поднял воду с обеих сторон вверх, образовав таким образом высокие прозрачные стены.

Повернувшись к командиру су-мейров, он, не скрывая победной гордости на лице, показал жезлом на илистую дорогу, которая пролегла через реку. Ансар повернулся к своим воинам и дал команду следовать за ним, пришпорив Сатану, чтобы с победным кличем выехать на правый берег.

Столица Ай-Аза в королевстве Мракота производила удручающее впечатление. Она располагалась на огромном скалистом плато высоко в горах. Это был каменный город, дома которого ютились по периметру плато на крутых горных обрывах. К одним из них вели вырубленные в скальных породах узкие ступеньки, к другим – деревянные лестницы, нависающие над пропастью, по которым можно было спуститься на центральную площадь, третьи спускались на неё прямо по скале с выдолбленными небольшими углублениями для ног и рук.

Замок всеправителя Йерка, который был виден с любой точки города, был построен на отроге горного хребта и обнесен овальной каменной стеной, буквально выраставшей из скалы. Его расположение имело не только хорошие оборонительные особенности, но и давало отличный обзор при нападении, поэтому он был сложно доступным для врага.

За счет отвесных скал, обрамляющих всё сооружение, замок получил название Холдор. Все вспомогательные постройки располагались вокруг внутренней площади. С трех сторон крепость была окружена неприступными утесами. К ней вела лишь одна дорога, которая хорошо просматривалась. Это была суровая каменная громада практически без видимых следов цивилизации до самого горизонта.

В центре возвышалась центральная жилая башня, защищенная выложенной из камня прочной стеной. Рядом возвели хозяйственные и другие служебные постройки, а на зданиях, прилегающих к жилой башне, надстроили несколько этажей и проложили каменную лестницу между ними и входом в крепость. Внутри замок представлял собой сложную систему защитных сооружений, состоявшую из нескольких рядов стен с внутренними дворами и воротами, подземных коридоров и лабиринтов.

По углам замка на стенах были выстроены небольшие башни, выступающие наружу. Внешняя стена замка была высокой, толстой, на наклонном цоколе. Её поверхность составляли необработанные камни.

Непосредственно перед крепостной стеной находилось голое плато, лежащее под значительным естественным уклоном, практически без растительности, если не считать невысокие хилые кусты.

Единственный вход в замок – по мосту и через ворота, перед которыми был вырублен в скалистой почве на месте единственной естественной перемычки, соединявшей выступ с горным хребтом, серповидный, выгнутый вперёд ров.

Мост был опрокидывающимся: одна его половина находилась внутри, то есть лежала на земле под воротами, а другая протягивалась через ров. Когда внутренняя часть поднималась, закрывая собой вход в замок, внешняя опускалась вниз, в ров, где была устроена так называемая «волчья яма» с острыми каменными пиками, которые не были видны, пока мост опущен.

Двустворчатые железные ворота были проделаны в надворотной башне и закрывались, помимо замка и железного засова, еще и поперечной балкой, лежащей в стенном канале и задвигающейся в противоположную стену. В правой створке имелась маленькая узкая дверца, в которую заходили, лишь согнувшись. За главными воротами располагался небольшой прямоугольный дворик с бойницами в стенах – своеобразная «ловушка» для нападающих.

Внутри надворотной башни имелись комнаты для стражи, которая несла вахту на верхней площадке башни, узнавала у гостей цель их визита, открывала ворота, а в случае необходимости поражала из лука всех тех, кто проходил под ними. Для этого в своде портала ворот имелись вертикальные бойницы.

Сверху по стене проходила галерея для солдат обороны. С внешней стороны замка их защищал прочный бруствер в половину человеческого роста, на котором были регулярно расположены каменные зубцы в виде ласточкиного хвоста.

Кроме зубцов, за которыми удобно было прятаться, стены замка были оборудованы шаровыми бойницами, представлявшими собой закрепленный в стене, свободно поворачивающийся деревянный шар с прорезью для ведения стрельбы, что позволяло вести огонь вдоль стен по двум направлениям.

Внутри второй из башен была очень высокая шахта, идущая сверху вниз, которая служила тюрьмой. Вход в нее был возможен только через отверстие в своде верхнего этажа. Пленников опускали в неё на лебёдке, на ней же доставляли им скудную еду. В хозяйственных постройках «заднего» двора работала и жила челядь, обслуживавшая обитателей замка.

В замке, в том числе и жилой башне, было очень холодно. Всеправителя Йерка и его приближенных в какой-то степени выручало каминное отопление, но полностью от холода оно не спасало. Чтобы утеплить стены и сохранить тепло, их покрыли толстыми коврами, сотканными местными мастерицами. Окна пропускали очень мало солнечного света, так как в их рамы был вставлен полупрозрачный агат.

С одного этажа башни попасть на другой можно было только по крутой винтовой лестнице, которая была настолько узкой, что подъём по ней осуществлялся лишь друг за другом.

На самой вершине была расположена еще одна башня, имевшая круглую форму и являвшаяся третьей и последней из строений, размещенных на скале. В ней находилась пленница, не покидавшая ее более пятнадцати лет. Единственный вид из тусклого окна, который она видела каждый день, – глубокая пропасть, на дне которой ощерились острые скалистые камни, пугливо омываемые небольшой речушкой.

Каждое утро после восхода солнца над ней плавно пролетал большой орёл, который каждый раз поворачивал свою голову с огромным клювом в сторону окна, где стояла девушка. Она смотрела на него и всегда умоляюще шептала: «Забери меня с собой», но птица равнодушно отворачивалась и гордо улетала вдаль, скрывшись за скалами.

Айара не знала, кто она и откуда. Не знала, настоящее ли имя, которым ее называют. Ежедневно, когда на небе зажигались звёзды, открывалась небольшая дверь и в неё входил Йерк. Он наводил на неё ужас своей неизменной чёрной одеждой и длинным черным плащом, скрепленным на плече застежкой в виде золотого черепа с двумя небольшими изумрудами вместо глаз, и напоминал ей красивую, но хищную птицу.

Йерк был высоким, крепким и хорошо сложенным мужчиной с легкой сединой в тёмных, словно вороново крыло, волосах. Его ровные зубы казались слишком белыми на фоне его смуглой кожи. На худом удлиненном лице с высоким лбом обращал на себя внимание нос с горбинкой и четко очерченными ноздрями, которые становились подвижными, когда он раздражался. Его тонкие губы были постоянно сжаты. Под черными в разлет бровями блестели, словно ограненный агат, жгучие глаза, имевшие слегка миндалевидную форму. Их взгляд всегда был пристальным и оценивающим, что сильно смущало Айару. Весь внешний вид и застывшее выражение лица Йерка подчеркивали его властность, не терпящую возражений, и распространяли ауру, излучающую опасность, которая вызывала у неё непреходящий страх.

– Как прошел твой день? – услышала она голос, от которого у неё побежали мурашки по коже.

– Как обычно, – ответила девушка и отвернулась к окну, чтобы не видеть того, кто много лет бездушно держит ее в заточении, и не показать своего страха перед ним.

– Почему ты каждый раз поворачиваешься ко мне спиной? – раздраженно спросил Йерк и, подойдя к девушке, развернул ее лицом к себе. Глаза его недобро блеснули, челюсти сжались до такой степени, что на скулах заиграли желваки. – Ты живешь как королева. Посмотри на свои покои: они в роскошных коврах, у тебя мягкое ложе с вышитыми простынями, ты ешь из золотой посуды, на твоём столе, невзирая на постоянные холода, стоят хризантемы, которые выращивают специально для тебя в оранжерее, ты одета в богатые наряды из бархата, шёлка и тончайшей шерсти, у тебя в ларце лежат золотые украшения с драгоценными камнями, но я ни разу не видел тебя в них. Чего тебе не хватает?

– Свободы, – ответила Айара, смело глядя Йерку в глаза. – Только свободы.

– Ты её получишь, если станешь моей женой.

– Я не выйду за вас, не зная, кто я. Скажите мне, откуда я и как попала к вам. Возможно, тогда я и дам свое согласие.

– Ты опять злишь меня, зная, что я никогда не отвечу тебе на эти вопросы. Я мог бы заставить тебя силой пойти под венец, но не могу этого сделать, пока тебе не исполнится восемнадцать лет.

– Почему? Разве это имеет какое-то значение для насилия? Хоть сейчас, хоть потом – всё равно по доброй воле я не выйду за вас. Вы можете сейчас связать меня и позвать жреца, чтобы он соединил нас. Зачем мучить меня ожиданием неизбежности.

– Не могу, – простонал Йерк и, оттолкнув от себя девушку, устало сел в кресло. – Я изнываю от страсти к тебе, совсем потерял голову, но не могу нарушить заклятье, которое лежит на тебе.

– Какое заклятье? – встрепенулась Айара. – Вы никогда раньше не говорили о нём. Расскажите, возможно, я передумаю и дам свое согласие уже сейчас.

– Правда? – вскочил Йерк и прижал девушку к своей груди. Или ты хитришь, чтобы выведать правду?

– А зачем мне хитрить? Разве с помощью этой хитрости я смогу избавиться от плена?

– Конечно, нет. Ты знаешь, при каком условии ты получишь свободу.

– И я о том же. А вдруг своим рассказом вы тронете моё сердце, и оно проявит к вам сочувствие?

Йерк потер пальцами виски и вновь сел в кресло. Он раздвоился, не зная, что лучше: и дальше держать ее в неведении или раскрыть тайну? Но все же решил оставить все, как есть.

– Тогда хотя бы скажите, когда мне исполнится восемнадцать лет? – встав перед ним на колени, умоляюще попросила Айара.

– Через полгода, – услышала она. И столько муки было в голосе её мучителя, что она неожиданно испытала к нему жалость.

Девушка протянула руку и погладила его по щеке. Йерк схватил ее и стал целовать каждый пальчик, восторгаясь изяществом ее кисти.

– Ты так красива, – шептал он, притягивая Айару к себе, чтобы слиться с её манящими губами, но она разгадала его намерение и с силой вырвалась из его рук.

– Не смейте оскорблять меня своей похотью! – гневно воскликнула она, вскочив на ноги. – Вы не любите меня. Вами движет только желание познать моё тело, а мое сердце и душа вам безразличны.

– Любви не существует. Это легенда, которую придумали далёкие предки, чтобы забивать пустяками головы таких юных девчонок, как ты. Человеком владеют страсти, и только страсти.

– И что вы подразумеваете под ними?

– Сильнейший эмоциональный всплеск, который берет верх над разумом и действиями. Благодаря страсти человек испытывает много сильных эмоций – радость, тревогу, предвкушение, ожидание… Жизнь человеческая полна страстей, вдохновляющих и стирающих все на своём пути. И не важно – низкие они или прекрасные. Главное – что мир полон ими. И красив он, благодаря им.

– Страсть не может быть прекрасной, как любовь. Она губительна и может уничтожить в человеке всё хорошее. Вот если бы вы любили меня, то не держали бы невольницей, не заставляли бы меня выходить за вас помимо моей воли. Вы ослеплены страстью, а потому вам безразличны мои чувства и желания. И как только вы получите то, что так неистово желаете, ваша страсть потухнет так же, как огонь под дождём. И я стану для вас постылой, безрадостно влача свои дни в богатстве и одиночестве и презирая вас. Зачем нам такая жизнь?

– Ты слишком сегодня разговорилась, – резко оборвал её Йерк. – От тебя требуются не рассуждения, а покорность и услаждение моих страстей. Я все годы растил тебя для этого. Строптивость не украшает женщину. Будешь проявлять её – убедишься, что я могу быть и жестоким.

– И вообще, откуда ты знаешь о существовании любви? – подозрительно спросил он, не сводя с девушки пристального взгляда.

Айара растерялась, не зная, что ответить. Она и сама не имела ни малейшего представления, откуда у неё понимание того, что женщина и мужчина должны любить друг друга, решив создать семью. Да и слово «любовь» до сегодняшнего разговора было ей не ведомо.

Пожав плечами, так ничего и не объяснив Йерку, она опять отвернулась к окну.

Поняв по обескураженному виду девушки, что она не знает ответа на его вопрос, он, не простившись, вышел, и Айара вздрогнула, услышав ненавистный звук ключа, закрывшего дверь.

Йерк спустился вниз и, перейдя по каменной лестнице в центральную жилую башню, сразу же направился к себе в кабинет. Мысленно вызвал Вийвеку и, сев за стол, в ожидании стал раздраженно стучать пальцами по крышке стола. Время тянулось медленно, что еще более усилило его гнев. Наконец вошла колдунья с вороном Инграмом на левом плече.

– Чем вызван такой переполох? – спросила она скрипучим голосом, скривив в неприятной усмешке тонкие губы.

Йерк исподлобья посмотрел на старуху. Сколько себя помнил, она была в одной поре. Правда, с годами еще больше усохла и согнулась. Он не имел представления, сколько ей лет, что, впрочем, было для него не важно. Одетая, как всегда, в темно-фиолетовый плащ, скрепленный золотой застежкой бафомета, она посмотрела на него острыми и злыми глазками, затерявшимися глубоко в морщинах. Кожа её была настолько сухой, что на руках шелушилась. Она вся, казалось, состоит из острых углов: и вытянутое лицо, лишенное красок, и длинный нос, и подбородок, и плечи. Крючковатые пальцы на руках были обезображены костяными наростами. Её грязные седые волосы вечно торчали во все стороны, вызывая у него брезгливость. Простоволосая голова казалась несуразной на тонкой и длинной шее, сморщенной, словно яблоко. Казалось, что вот, вот – и старуха рассыплется на кусочки, оставив после себя только голый скелет.

Не дождавшись приглашения сесть, колдунья шлёпнулась на стул, погладив голову ворона, который беспокойно ерзал у неё на плече.

– Опять не поладил со строптивицей? – поинтересовалась Вийвека и так зная ответ. – Сколько раз говорила тебе, чтобы ты держал ее в строгости. Отхлестал бы пару -тройку раз розгой – шелковой бы стала. А то задариваешь ее подарками, а она свой неблагодарный нос воротит. Уже давно тебе твержу, что кровь у неё плохая. Не подходит тебе. Не покорится она твоей воле. Зачем тебе жена, чтобы каждый раз бояться, что она тебе нож в спину воткнёт? А она сделает это, помяни моё слово.

– Хватит каркать свои пророчества. Сам без тебя разберусь с девчонкой. Через полгода в бараний рог скручу, свет милым не станет – и покорится, никуда не денется.

– Ну-ну, мечтами дурак богатеет. Говорю же тебе, кровь у неё плохая. Никого она тебе не родит: как только понесёт – так и скинет. Найди себе другую, пусть не такую красивую, зато покорную и плодовитую. Ну да ладно, чего меня вызвал?

– Мне обязательно ждать еще полгода, чтобы жениться на Айаре?

– Я тебе уже говорила, что на неё при рождении Тайгета, одна из сестёр-плеяд, будучи её звёздной крёстной, наложила заклятие: тот, кто силой лишит её девственности до восемнадцати лет, навсегда потеряет свою мужскую силу. Не хочешь же ты из-за одного раза потерять всё!

– Так было же еще одно заклятие!

– Да, но долгожданная удача не коснется твоего чела, поскольку ни она тебя никогда не полюбит, ни твое ледяное сердце не сможет полюбить её.

– Ради того, чтобы это свершилось, я выкрал и поместил в своём королевстве не один, а целых три кристалла Любви. Почему же они не действуют ни на Айару, ни на меня?

– В твоём королевстве вечный холод. В нем царствуют насилие, злоба, жестокость, ненависть, зависть, корысть и жадность. В таких условиях минералы не получают подпитки добрых человеческих чувств, а потому не излучают энергию любви, которая в ответ находит свой приют в открытых для неё человеческих сердцах, живущих по законам добродетелей. Сейчас энергия этих минералов день ото дня затухает, и наступит час, когда они умрут, превратившись в обычные кристаллы, которые перестанут быть магическими.