Текст книги "Битва за кристаллы любви. Том I"

Хозяин очень удивился появлению нежданного гостя, но не проявил излишнего любопытства, придерживаясь неписанного этикета. Он тотчас организовал для него чай с горячей лепешкой, заваренный с мятой и большим количеством сахара. В него были добавлены ещё и миндальные орехи, из-за которых чай имел горький привкус. Алвис, в отличие от местных жителей, считавшим такой чай деликатесом, не разделял их вкусовых пристрастий, но промолчал, отпивая его из чашки маленькими глотками.

Поговорив, как того требовали приличия, о посторонних вещах, Шахсар замолчал и посмотрел пристальным взглядом на придворного мага, в котором застыл невысказанный вопрос. Он не стал его испытывать неизвестностью и напряжением, повисшим в воздухе. Закончив чаепитие, Алвис сказал:

– Я здесь по поручению нашего всеми уважаемого правителя Аббаса. Он приказал вам пропустить сводный отряд через горы в Тапионию и, дождавшись, когда он пересечёт границу Мракоты, пойти на завоевание лесной страны. Он хочет владеть её землями и присоединить их к Великой Пустыне, расширив границы своих владений.

– Гачаи могут забирать себе всё, что нажили тапионийцы?

– Вся добыча ваша, но не более, – подтвердил Алвис. – Вы должны знать, что лучшие воины этой страны ушли на поиски талисмана Любви, а потому защищать её особо некому. Остались неопытные юнцы, женщины и старики, так что завоевать вам их вместе с королём Ригом не составит труда.

– Но в Тапионии довольно сильная школа Магии и Чародейства, – возразил маг гачаев.

– Практически все её преподаватели ушли вместе с отрядом, а ее учащихся, надеюсь, вы не испугаетесь, – с язвительной улыбкой сказал Алвис.

– Сейчас я позову командира гачаев Ильвара, чтобы он своими ушами услышал распоряжение великого Аббаса. Я ведь всего лишь маг отряда и не могу ничего приказывать его командиру, – вежливо ответствовал ему Шахсар.

Вскоре к ним вошел мощный физически Ильвар, одетый в нательную, сшитую из тонкой ткани рубаху, одетую поверх белых хлопчатобумажных шаровар, и длинный, до щиколоток, широкий запашной халат с длинными рукавами, в предплечье украшенный вставками из контрастной ткани с зелёно-коричневыми узорами. Волосы скрывал головной убор из ткани и двумя хлопковыми обручами. Он был олицетворением мужественной красоты, закаленной в боях, овеянной пустынными ветрами и затемненной солнечными лучами.

Сделав легкий поклон хозяину и его гостю, он вежливо поздоровался и сел на указанное место, не сводя с них блестящих, словно черные маслины, глаз. Шахсар не стал тянуть время на пустые разговоры и сразу поставил командира в известность о том, что его отряду надлежит захватить Тапионию.

Ильвар не выразил никаких эмоций от услышанного, продолжая спокойно пить чай. В комнате установилась тишина, которую он нарушил коротким вопросом:

– Когда?

– После того, как сводный отряд пересечёт границу Мракоты. Для этого нужно послать вслед за ним своего человека, который убедится, что они уже покинули земли Тапионии, – ответил ему Алвис.

– У вас есть сапоги быстрого перемещения? – спросил он у Шахсара.

Увидев, что тот согласно кивнул, продолжил:

– Ими надо будет снабдить этого гачая. Сводный отряд на своей территории не преследовать. Пусть спокойно перейдёт горы и выйдет в леса тапионийцев. Их жизни и судьбы теперь в руках всеправителя Йерка.

– Я сегодня вас покину и буду ждать известия о времени вашего военного похода на Тапионию, чтобы доложить об этом светлоликому Аббасу. На этом разрешите откланяться. И начинайте готовиться к завоеванию её земель, продумав план своих военных действий, чтобы всё прошло быстро и без промахов.

Покинув комнату, Алвис вернулся в заброшенную пещеру, где оставил свои сумки. Напряженно выдохнув и еще раз продумав свои дальнейшие действия, он надел на голову обруч мгновенного проявления – и оказался… на дворцовой площади короля Рига. Чтобы отрезать себе все пути отступления, он направился к зданию, где располагался колдун Годлум.

Тот находился в своем кабинете, сидя перед большой хрустальной пирамидой. Подняв глаза в сторону открываемой двери, он несказанно удивился, увидев перед собой дворцового мага Мунаввара. За то короткое время, пока он вставал из-за стола и шел навстречу нежданному гостю, на его лице сменилось много эмоций от изумленного ошеломления до напряжения.

– Вот уж кого не ждал увидеть здесь, так это тебя, – сказал он, внимательно посмотрев в глаза Алвису, словно хотел прочитать в них причину столь изумившего его визита. – С добром к нам или со злым умыслом?

– Даже если бы и со злым, неужто я бы в этом признался, – хохотнул Алвис. – Расслабься, Годлум, с добром я к вам, исключительно с добром. Мне надо поговорить с королем Ригом и главой Совета ингов Айманом. Прошу тебя организовать встречу с ними.

Колдун подозрительно посмотрел на своего гостя, с которым его не связывали хорошие воспоминания.

– Что ты задумал? – недоверчиво обратился к нему он, бросив исподлобья на дворцового мага косой взгляд. – Я не могу подвергать риску столь высокопоставленных людей, не зная, что у тебя на уме. Добросердечностью и правдивостью ты никогда не отличался. На какую коварную хитрость ты решился в этот раз?

– Отбрось все свои сомнения и страхи. Я пришёл с доброй вестью, которая убережёт вашу страну от бед.

– Ладно. Сейчас я свяжусь с Мудрейшим Айманом и передам ему твою просьбу.

Айман выслушал колдуна и на несколько минут замолчал, пытаясь с помощью ясновидения и телепатии определить, с чем пожаловал к ним Алвис. Придворный маг правильно оценил происходящее и не только улыбнулся подобной осторожности, но и одобрил её.

– Проверь его еще своими способами, – сказал он Годлуму.

Пока Алвис проходил все необходимые проверки, Мудрейший поспешил во дворец к королю, чтобы поставить его в известность о подозрительном госте, который, якобы, пришёл к ним с благими намерениями. Обсудив с Ригом дальнейшие действия, он телепатически связался с колдуном и сказал ему привести мага в дворец, предварительно убедившись, что с ним нет магических предметов. Вскоре они вдвоём уже входили в зал, где на троне сидел король Риг.

Почтительно склонившись перед ним в поясном поклоне, Алвис не стал ходить вокруг и около своего появления в Илире, а сразу сказал главное:

– Я прибыл к вам с очень серьезной для вас новостью, от которой зависит будущее вашего королевства.

– Что ты хочешь за это? – прямо спросил его Риг. – Надеюсь, ты не станешь убеждать меня, что действуешь бескорыстно, по доброте своей души?

– Конечно, не стану. У меня в этом деле свои корыстные мотивы, которые я сейчас изложу. Во-первых, мне необходимо безопасное убежище. Во-вторых, средства, чтобы я мог безбедно существовать. В– третьих, не выдавать меня Аббасу, как бы он не настаивал на этом.

– А если я не соглашусь на твои условия?

– Приобретете в моих глазах опасного врага с большими магическими возможностями, который будет действовать против тапионийцев.

– Говори. Я обещаю выполнить всё, о чем ты просишь.

– Я явился к вам, чтобы предупредить, что после того, как сводный отряд, пройдя ваши земли, пересечёт границу Мракоты, гичаи во главе со своим командиром Ильваром выступят на завоевание земель Тапионии, которые Аббас хочет присоединить к Мунаввару.

В зале повисло молчание. Все трое обдумывали услышанное. Его нарушил Айман:

– Как мы узнаем, что отряд Ильвара выдвинулся на завоевание наших земель?

– Они мне сообщат, а я – вам. Но вы ведь и сами будете держать телепатическую связь с Агнаром, командиром вашего отряда. Когда они пересекут границу Мракоты, вы сразу же об этом узнаете. А я уже подтвержу сам переход через горы и выход гачаев в ваши приграничные леса.

– Посели Алвиса в мой охотничий дом на опушке, – обратился король к Годлуму. – Скажи казначею, чтобы выдал ему двадцать золотых. Этого вполне хватить на первое время. Найди двух женщин, одна из которых будет готовить ему еду, а другая – убирать дом. А теперь отведи его туда и взаимодействуй с ним в будущем.

Колдун, вежливо поклонившись королю, кивнул головой Алвису – и они покинули тронный зал.

Айман, согласовав с королем, вызвал к себе Грайу, командира дополнительного отряда, Онгона, командира вигдаров и Марли, командира линнов.

Они прибыли к Главе Совета ингов незамедлительно. Поставив их в известность о грядущем нападении на Тапионию гачаев, Айман спросил, что им известно об этом подразделении.

Из всех троих только Онгону было что ответить:

– Это хорошо обученные злобные псы Аббаса, не уступающие в военной подготовке химаям…

– Которых сводный отряд разгромил, – перебила его Грайя. – А те, которых не успели, рассеялись в страхе по всей пустыне.

Айман недовольно посмотрел на дочь, а потом обратился к командиру вигдаров:

– Сколько их?

– Ну разве что приблизительно где-то около трёх сотен. Может, чуть больше.

– А что собой представляет Ильвар?

– Способный командир, у которого в отряде железная дисциплина. Требует, чтобы его приказы выполнялись четко в срок и безоговорочно. Во время битвы не стоит в стороне, а своим примером показывает, как надо расправляться в врагом. В бою бесстрашен и практически непобедим. Его воины владеют многими видами оружия, но не магического. Обучены побеждать. Это если кратко.

– Да, противник весьма серьёзный, – сделал вывод Айман. – Устоим?

– Победим! – горячо воскликнула Грайя.

– Даже слабое пламя может поджечь лес. А, как я понял из слов Онгона, наш враг довольно силён. Недооценивая чужие способности, человек переоценивает свои возможности. Это истина, о которой никогда не стоит забывать. Вы все трое очень молоды, а потому усвойте ныне один очень важный урок – недооцененное всегда обходится дороже всего.

Не буду сейчас пытать каждого из вас, как будете действовать во время нападения. У вас пока есть время подготовиться к этому и выработать совместные действия. Главное, не продолжайте бой, если перевес в нём на стороне противника. Нанеся ему удар, приведший к потерям, отступите и передайте его другим. Из потерь, которые враг понесет из-за столкновения с разными силами и разное время, сложится одна победа. Беречь своих людей – ваша главная задача. Вы поняли, о чем я только что сказал?

– Мне кажется, да, – ответил за всех Онгон. – Однако я на всякий случай уточню. Добившись определенных потерь у врага, надо отступить, предоставив ему возможность продвинуться немного вперёд, где его уже будут встречать другие защитники Тапионии. Те, уничтожив еще часть гачаев, тоже уйдут со своих позиций, передав их для уничтожения следующим тапионийцам. Такова должна быть наша тактика?

– Абсолютно верно. Распределить свои силы нужно так, чтобы враг не вышел за пределы основного леса, который должен стать для мунавварцев могилой.

Да, Грайя, ничего не говори Агнару о предстоящем военном вторжении, чтобы он не вернулся со своим отрядом для защиты страны, бросив поиски минерала Любви. А теперь можете быть свободны.

Выйдя из Совета, командиры договорились встретиться на следующий день, чтобы обсудить, как каждый отряд будет подготовлен к встрече врага.

Глава 22

Айара тосковала в одиночестве в своей богато обставленной темнице. Внутри неё гасли звёзды. Она задыхалась, разрушалась… Ей было больно. Её недолгая жизнь была сплошным страшным сном. Обычно от кошмаров избавляются, открыв глаза. Но она всё еще не могла проснуться, живя в этой комнате как пленница. Сколько себя помнит, её окружали эти каменные серые стены, шершавые и холодные, а за окном был один и тот же пейзаж, который она видит изо дня в день: скалистые горы, цепляющие верхушками облака, головокружительные ущелья и ледники…

Но ей почему часто снится бирюзового цвета бескрайняя вода. Яркое солнце, ласкающее её своими яркими лучами и проникающее вглубь, отчего вода приобретает золотистое свечение. Даже во сне она чувствует нежность солнечных прикосновений на своих щеках, тепло ласковой улыбки мужчины, который держит ее на своих крепких руках, сияние его лучистых серо-голубых глаз, излучающих любовь… Откуда у неё эти дивные воспоминания?

Ей часто снится именно этот период прошлого. Сложно сказать, сколько раз она видела одно и то же. Нет, это не было игрой её сознания. Айара воспринимала свои сновидения как действительно произошедшее. Именно оно окрасило в черный цвет её нынешнее существование, сделало его бессмысленным.

Она любила рисовать и, когда ей было особенно грустно, открывала альбом и делала в нём зарисовки виденного во сне. Потом прятала его, чтобы не попался на глаза Йерку, будучи почему-то уверенной, что он разозлится на неё за эти рисунки и запретит давать ей краски. Поэтому она рисовала сразу после пробуждения, когда в памяти были свежи впечатления от увиденного во сне, зная, что в это время её тюремщик к ней не придёт.

Девушки, которые были даны ей в услужение, панически боялись заговорить с ней, молча убирали её покои, приносили еду или помогали одеться. Поэтому она не могла перекинуться с ними даже парой слов. Эта тишина, постоянно окружавшая её, всё пропитала своим ядом и заставила ненавидеть своё одиночество.

Айара обвела взглядом то, что её окружало. Вокруг все чужое: кровать с парчовым покрывалом, мягкое кресло с высокой резной спинкой, красивые дубовые сундуки, с нанесенными на них серебряными узорами, настенное зеркало в серебряной оправе, дубовый стол, столешница которого была инкрустирована разными породами деревьев, ниши в стенах с витражными стеклами, в которых стояли толстые свечи, огромный камин, портал которого был выложен орнаментом из альмадина, аквамарина, агата и цитрина. И мрачные ковры на стенах и каменном полу, которые наводили тоску.

Девушка вздрогнула, услышав поворот ключа в двери. Йерк? Для него слишком рано. Обычно он приходил, когда на небе зажигались первые звёзды, а сейчас в окно заглядывают сумерки. Вытянувшись в напряжении, как струна, Айара застыла в ожидании. Лицо окаменело. Руки сжались в кулаки.

Дверь долго не открывалась. Может ей послышался скрежет ключа? Словно в ответ на её мысли, вошёл Йерк. Черное одеяние, как всегда, подчеркивало его мрачную красоту, которая её почему-то пугала. Его будто вылепленное талантливым скульптором лицо и притягивало к себе, и отталкивало. Что-то в нём было такое, что заставляло её душу холодеть.

Тем не менее, смело глядя в глаза своему тюремщику, Айара спросила:

– Почему вы пришли в неурочный час? Я вас в это время не ждала.

– А я и не знал, что ты меня ждёшь, – ответил он ей с издёвкой в голосе. – Иначе бы поторопился и пришел еще раньше.

– Вы меня не так поняли. Я вообще никогда не хочу вас видеть.

– Я это уже слышал. И не раз. Могла бы придумать что-нибудь другое. Впрочем, меня совсем не интересует, чего ты хочешь или нет. Главное, чего хочу я. А хочу я видеть тебя своей женой, и ты станешь ею по собственному желанию или без него. И даже спрашивать не буду тебя об этом.

– Неужели вам доставит радость обладание той, которая вас ненавидит? Той, у которой есть только лишь одна мечта – избавиться от вас и забыть, как самый дурной сон?

Йерк подошел к девушке вплотную и с силой тряхнул её за плечи:

– Почему твоё ледяное сердце не хочет растаять? Чем я тебе не такой? Уродлив? Жесток? Коварен? Груб? Жаден? Еще перечислять?

– Не нужно, – прошептала Айара. – Я не знаю вас таким, но вы лишили меня свободы, заперли в башне под облаками, отлучили от белого света. Я глохну в тишине, теряю себя от одиночества, слепну душой без человеческих чувств, которых вы меня лишили, спрятав от людей. Что же я должна после этого к вам испытывать? Благодарность? Это чувство признательности за сделанное добро. Но я его не вижу в ваших поступках, не слышу в ваших словах, не чувствую его сердцем…

Йерк внимательно смотрел в глаза девушки, стараясь что-то понять, найти хоть каплю расположения к себе. Бесполезная попытка. По его лицу скользнуло недовольство и затаилось в уголках губ. Он отошел от неё и стал смотреть в серое окно, которое поглотило все, что находилось снаружи. Впрочем, ему было все равно, куда смотреть, лишь бы не на Айару. Он боялся сорваться и еще больше напугать её.

Не понимая, что с ним происходит, Йерк пытался объяснить себе, что так неумолимо тянет его к этой девушке, почему она постоянно присутствует в его мыслях, отчего он не может заставить себя не видеть её. Мучаясь и презирая себя за слабость, он каждый день приходил к ней, потому что не мог иначе. Эта девчонка стала для него сердечной проказой, от которой он не мог вылечиться.

Йерк выкрал её пятнадцать лет тому назад с помощью Вийвеки, убедившей его, что эта девочка, когда он женится на ней, принесёт ему удачу, и он станет властелином мира. И только значительно позже он узнал, что для этого нужно, чтобы они полюбили друг друга. Одно похищение потянуло за собой второе – и вот уже не один, а все три «Локона Венеры» находятся в Ай-Азе, чтобы это чудо свершилось. И что? Со стороны девчонки никаких подвижек. А время идёт.

Айара росла у него на глазах, превратившись из озорного ребёнка в гордую, уверенную в себе молодую женщину, которая лишила его покоя. И не только своей неземной красотой, но ещё и чем-то внутри её, неосязаемым и необъяснимым. И это что-то поработило его. Так кто из них двоих в рабстве у другого? Что стало причиной его столь глубокой привязанности к ней? Она сама или камни Любви, спрятанные им в вершине самой высокой горы? Ответов он не знал, и это более всего раздражало.

Йерк повернулся к девушке и, увидев её бледную и застывшую, вдруг испытал сочувствие. Это чувство было для него новым, поскольку он никогда и ни к кому его не испытывал. И оно предательски заставило его сказать:

– Завтра тебе принесут шубу из песца – и мы поедем на оленях покататься. Ты посмотришь на страну, всеправительницей которой вскоре станешь. Несмотря на то, что она внешне выглядит сурово и неуютно, в ее недрах много сокровищ. Это богатая земля, и я хочу, чтобы ты ее полюбила.

– Заставить любить невозможно, – тихо сказала Айара. – Но я постараюсь принять её в свою душу.

Йерк на это ничего ей не ответил и продолжил:

– Посмотришь замок и скажешь, что нужно внутри него переделать, чтобы тебе нравилось в нём жить. Я до нашей свадьбы всё сделаю.

Айара понимала, что она бессильна изменить что-либо. Бежать? Куда? Она даже не знала, есть ли в мире другие страны. Как и не знала, кто она сама. Сколько себя помнит, она жила в отрыве от всего, не ведая, что такое обычная человеческая жизнь и что собой представляют люди.

Тяжело вздохнув от безысходности, она посмотрела в глаза Йерку и сказала, почувствовав, как предательский румянец проявился теплом на щеках:

– Я благодарна тебе за обещание. Надеюсь, ты его завтра исполнишь. Наверное, я сегодня от возбуждения спать не смогу, зная, что завтра потрогаю рукой снег. Я ведь не имею ни малейшего представления, какой он наощупь.

– Холодный и мокрый, – машинально ответил Йерк, а потом искренне рассмеялся.

Айара впервые видела, как смех преобразил строгое лицо, к которому она привыкла, сделав его светлее и привлекательнее, и поймала себя на мысли, что такой Йерк мог бы ей понравиться. Однако она не озвучила её, не желая менять своего отношения к тюремщику. Но все же в её душе что-то дрогнуло.

С первыми сумерками пришлось покинуть свой временный привал и отправиться в путь. Отряд снова въехал в песчаную долину, и их окружили молчаливые барханы. Незадолго до полночи вдали показались возвышающиеся над горизонтом снежные пирамиды. Соседство безводной пустыни и высоких ледяных гор, казалось, взаимоисключающим. Но было и то, что делало их похожими друг на друга: и те и другие суровы и непригодны для жизни людей. На их фоне человек казался маленьким и слабым.

Эйл, самый восприимчивый из друзей к окружающим их пейзажам, не удержался от того, чтобы поделиться с ними своими наблюдениями:

– Мне кажется, что пустыни и горы завораживают людей, привлекая их внимание великолепными в своей простоте формами и линиями. Посмотрите: пустыня наполнена плавностью кривых и окружностей, а горы состоят из остроугольных фигур и ломаных линий, но и те, и другие несут в себе красоту геометрии.

Гардэн и Амэтос, о чем-то тихо беседовавшие, прекратили разговор и посмотрели внимательно вперёд, по всей видимости, сравнивая раскинувшуюся перед ними песчано-горное безмолвие со словами друга.

Амэт улыбнулся и посмотрел на Эйла:

– В наблюдательности тебе не откажешь. Я, конечно, могу и ошибиться, но мне кажется, что к концу нашего вынужденного приключения ты станешь писать стихи, которые по возвращении нам придётся петь в храме.

Эйл, не отреагировав на словесный выпад друга, продолжил:

– Да вы только посмотрите на небо! Оно одинаковое и в горах, и в пустыне: слишком близкое, пронзительно синее в ясные дни и усыпанное миллионами светящихся звездных точек ночью.

Тут уже не выдержал Гардэн, спросив со смехом:

– Ты с Лией тоже обсуждаешь окружающие вас пейзажи, когда уединяетесь ото всех?

– А вот это тебя уже не касается, о чём мы с ней говорим. Если захотим, поговорим и о них.

– А как вам Алтхея? – неожиданно перевёл разговор на другую тему Гард.

Амэт сдвинул плечами, без слов ответив, что он к ней не присматривался. Эйл, немного подумав, ответил:

– Ей присуща удивительно приятная мягкость и скромность манер. В целом она очень даже хорошенькая.

– Знаете, – поделился сокровенным с друзьями Гардэн, – когда она останавливала мне кровь из резаной раны во время нашего последнего боя, я даже потерялся в её огромных серых глазах, сияющих на миниатюрном точеном личике. Так и хотелось пропустить сквозь пальцы её пышные волосы цвета созревающей ржи. А какая у неё фигурка! Грациозная и женственная… Глядя на её легкие порывистые движения и живое выражение глаз, я сразу же подумал о том, что она обладает пылкой натурой.

– О! – воскликнул Амэтос. – Еще один попал под девичьи чары. По всей видимости, дурной пример Эйла оказался заразительным.

– Почему дурной? – возмутился он. – Ты бы всё же подбирал слова поаккуратнее.

– Я имел ввиду то, что наш крепкий холостяцкий союз дал ощутимую трещину.

– Мы как дружили, так и будем дружить независимо от того, появятся в нашей жизни девушки или нет, – сказал Гардэн. – На очередном привале я скажу Алтхее, что она мне нравится. Надеюсь, она не откажет мне в ухаживании за ней.

– Да, – махнув безнадежно рукой, пробурчал себе под нос Амэт, – нашли время ухаживать за девушками. Смерть ходит за нами по пятам, а вы отвлекаетесь на глупости. Не понимаю, в Антамурии полно красивых девушек, а вам они не приглянулись. Видите ли, чужеземки пришлись по сердцу!

– Сердце само выбирает, какой девушке оно готово отдать свои чувства. Разум на него влияния не имеет, – возразил ему Эйл. – Вот моё сердце потянулось Лие, а Гардэна – к Алтхее, а не наоборот. Вот когда твоё сердце проснётся от спячки, мы посмотрим, кого выберет оно.

– Так оно уже выбрало, – смутившись, сказал Амэт. – Только я его стиснул в ежовых рукавицах, чтобы оно не мешало мне в походе. Вот когда заберём Локоны Венеры, на обратном пути я и признаюсь ей в своих чувствах.

– Так-так, – не сдержавшись, громко рассмеялся Гардэн. – Поскольку ты не отреагировал на Алтхею, когда я сказал, что на очередном привале скажу, что она мне нравится, значит, твой выбор пал на одну из двух оставшихся девушек. Итак, Алеста или Ориана? Эйл, у тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

– Если учесть, какой тип девушек нравился Амэту в Антамурии, – ответил он, – рискну предположить, что это высокая, стройная, зеленоглазая Алеста.

Гард, внимательно наблюдавший за выражением лица друга, сразу понял, что Эйл попал в точку.

– Тебе остаётся только подтвердить это, – обратился он к Амэстосу. – Впрочем, твоя улыбающаяся физиономия красноречивее любых слов. Одного не понимаю, зачем рисковать, отдав всё на откуп времени. А если за это время кто-то другой опередит тебя и начнёт ухаживать за Алестой? Или ты думаешь, что, кроме тебя, никто другой не сможет ей понравиться?

Амэстос, слегка побледнев, о чем-то задумался, самоустранившись от обсуждения. Друзья не стали ему мешать наводить порядок в своих мыслях и чувствах. И, оставив его одного, поскакали к Рэйму.

Уже начал заниматься рассвет, а отряд все еще не добрался до гор, к которым еще несколько часов назад казалось рукой подать.

– Обман зрения сыграл с нами плохую шутку, – сказал Рэйм, обращаясь к друзьям. – Когда солнце начнёт подниматься, мы подъедем к их подножию. А поскольку днём оно здесь не нагревает воздух до одуряющей жары, терять дневное время на сон считаю неразумным, так как в ночное время идти через горы опасно.

– Конечно, если мы с утра не начнем переход, потеряем сутки, – согласился с ним Эйл. – Тогда надо сейчас дать всем возможность отдохнуть часа три – и снова в путь.

Рэйм остановил отряд и объяснил подъехавшим командирам, что в течение трёх часов воины могут напоить коней с каплями насыщения, а затем подремать, чтобы набраться сил для дальнейшего перехода.

Пока отряды размещались на отдых, вдали в розовых лучах зари появилась процессия из нескольких ай-хасовских семей. Рэйм на всякий случай объявил тревогу, но потом отменил её, увидев, что мирные ай-хасы двигались мимо со всеми своими овцами, козами и верблюдами. Женщины в яркой одежде ехали верхом на мерно раскачивающихся, ведомых под уздцы верблюдах. Гогочущие дети и лающие собаки носились взад и вперед вдоль проходящей мимо них колонны. Это было захватывающее зрелище, о чем не замедлил сказать Эйл.

Три часа пролетели, как одно мгновение. Вскоре все уже сидели на своих лошадях. Меньше, чем через час, отряд остановился у подножия горы, откуда вела дорога в горы, которые ему нужно было перейти.

Рэйм вновь собрал командиров, чтобы обсудить, что их может ждать во время перехода. Он испытывал сильное беспокойство, что в горных условиях их воины не смогут дать гачаям достойный отпор. Да и использование магии с невидимым врагом будет затруднительным.

Во время обсуждения с Агнаром телепатически связалась Грайя. Он хотел поставить временный блок, чтобы она не отвлекала, и поговорить с ней позже, но жена поймала его мысли и попросила выслушать её, так как новость касалась их отряда.

Получив у Рэйма разрешение поговорить с женой, он попросил её изложить всё предельно кратко. Грайя начала с главного:

– Гачаи пропустят вас через горы и не будут устраивать засад, так что можете переходить их спокойно.

– Откуда у тебя такая информация? – уточнил Агнар.

– От придворного мага Аббаса. Правитель Мунаввара решил больше с вами не связываться и предоставить Йерку самому с вами расправиться.

– А кто связывался с Алвисом?

– Никто. Он сам явился к королю Ригу и в обмен на свою спокойную жизнь в Тапионии обменял эту информацию.

– Ты чего-то мне недоговариваешь, – сказал Агнар. – Эта информация не стоит того, чтобы требовать от короля так много. Что он еще сказал?

– Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Глава Совета атиков запретил разглашать эту тайну даже тебе. Так что не спрашивай больше ни о чем и не ставь меня в затруднительное положение. Вас касается только то, что я тебе сказала.

Агнар недовольно заскрипел зубами, но не стал допытываться, о чем умалчивает Грайя. Попрощавшись с ней, он поделился хорошей новостью с остальными, ждавшими, когда он закончит телепатический обмен мыслями с женой. Новость встретили радостно. Не став больше никого из командиров задерживать, Рэйм скомандовал выстроиться в соответствии с шириной дороги, уходящей в горы, и направил по ней Одержимого.

Но во избежание опасности со стороны гачаев, которые могли всё же устроить им западню в горах, подкинув заведомо ложную информацию, Рэйм направил вперёд Скэла и Гэйда, чтобы они с помощью третьего глаза сканировали территорию с целью выявления затаившегося врага. Такая же задача была поставлена и перед Хэлиром, который замыкал колонну и должен был предотвратить нападение горных воинов с тыла.

Девушек распределили по отрядам, благодаря чему Росалиа оказалась в отряде антамурийцев. Часть пути пролегала по относительно ровной дороге, по которой можно было ехать по два человека, но через пару часов она сжалась в узкую полоску, выдолбленную в отвесной скале. Пришлось вытянуться в цепь, спешиться с коней и, взяв их под уздцы, продолжить подъём, ведя четвероногих за собой.

Временами дорога ныряла вниз, проходя через пересохшее устье реки. Но практически все время подъем был настолько крут, что не было видно дороги. Люди и кони изо всех сил льнули к скале, надеясь, что ни один из них не натолкнется на камень и, потеряв равновесие, не полетит со скалы в ущелье.

Лошади оказались поистине устойчивыми животными, быстро приспособившимися к тому, чтобы проходить даже по очень узким горным тропам, невзирая на их неровность.

Эйл несколько раз оглядывался, чтобы посмотреть, как переносит передвижение по горной тропе Лиа. Она всегда с улыбкой махала ему в ответ рукой, откликаясь на его тревожный взгляд.

Тропа резко свернула вправо и стала еще опаснее, так как поверхность её не была жесткой. Вдруг Эйл услышал вскрик Лии и тотчас оглянулся, но не увидел её. Крикнув Гарду, чтобы подержал его коня, он по самому краю вернулся назад. Все замерли, глядя на то, как Вэлиан пытался с помощью опутывающей веревки помочь девушке, но безуспешно.

– Верёвка не может опутать её, так как между ее телом и скалой нет зазора. – виновато сказал он.

Эйл наклонился вниз – и его глаза увидели то, чему разум отказывался верить. Он увидел Лию, прилипшую к каменистой поверхности горы. Очевидно, обманчивый песок и гравий предательски осыпались у нее под ногами. В считанные секунды она оказалась вне досягаемости, но каким-то образом сумела удержаться, буквально влепившись в скалу. Ей не за что было держаться и не во что было упереться ногами. Как ей удавалось удерживать себя на весу, он не знал. И он, и девушка прекрасно понимали, что в любой момент она может сорваться с высоты и полететь в ущелье, усеянное острыми камнями.

– Не двигайся! – приказал он, стараясь сохранять спокойствие, чтобы не напугать ее еще больше. – Я спасу тебя.

– Венэл, – позвал Эйл богатыря-антамурийца, – ты мне нужен.

Когда он добрался до него, Эйл опутал себя верёвкой и дал её конец Венэлу.

– Твоя задача надёжно закрепиться на тропе, – сказал ему он, – а я осторожно шаг за шагом спущусь вниз. Когда я прижму её к себе, вместе с Джоэвом начинайте нас вытаскивать.

Венэл расставил ноги и, прижавшись к скале, кивнул головой, что готов. Эйл стал мучительно медленно сползать к Лие. И они, и все другие знали, что в любой момент оба могут сорваться вниз навстречу своей смерти. На тропе воцарилась тишина.