Текст книги "Битва за кристаллы любви. Том I"

Алвис приоткрыл крышку и достал из нее статуэтку красивой голубой девушки, глаза которой излучали голубой цвет, а вся она мерцала звездными искорками.

– Ostende mihi quid volo videre,2222
  Покажи мне, что я хочу увидеть


[Закрыть] – быстро сказала колдунья, вновь протянув руку за шкатулкой, в которой исчезла голубая красавица.

– Нет, не спеши. Я должен проверить. Ты известна своей хитростью и обманом.

Достав из сумки под рукой Всевидящее Зеркало, Алвис подумал о своём правителе, произнёс заклинание – и увидел Аббаса, лежащего, как обычно, на своей софе и поедающего кролика под ореховым соусом.

Положив зеркало назад в сумку, он протянул шкатулку Вийвеке и, бросив косой взгляд на Инграма, сидящего у неё на плече, надел обруч на голову и проявился уже в приёмной своего властелина, где, как обычно, в кресле сидел его советник Кайс.

– Проводи меня к правителю Аббасу, сказал он голосом, не терпящим возражения. Кайс вскочил и, открыв дверь, спросил:

– Мой лучезарный повелитель, всеми уважаемый маг Алвис просит вашей аудиенции.

– Пусть заходит, если выполнил моё поручение, а если нет, вызови хоарда с его секирой.

– Вы пополнили поручение высокочтимого Аббаса? – спросил Кайс, повернувшись к магу.

– Да.

– Тогда входите. Повелитель вас ждёт.

Алвис тихой поступью прошел на середину зала и достал из сумки шкатулку с Всевидящим Зеркалом. Вынув его, поднес в низком поклоне своему правителю.

– Вот на этом папирусе я написал заклинание. Прежде чем воспользоваться им, подумайте, что вы хотите увидеть, а потом произнесите его – и зеркало покажет вам то, что вы хотите увидеть.

Аббас взял зеркало и папирус. А потом, подумав, произнёс заклинание. То, что он увидел, привело его в бешенство. Его рычащий крик ударился о стены и замер в воздухе, продолжая его сотрясать.

Алвис не знал, что ему делать, а потому замер в страхе, как мраморное изваяние, боясь обратить на себя внимание впавшего в неистовство правителя Мунаввара.

Несколько успокоившись, тот грозно посмотрел на мага из-под нахмуренных бровей и сказал:

– Ты должен уничтожить отряд, который передвигается по нашей пустыне в Мракоту. Всех до единого. Не сможешь – убей себя сам, ибо я тебя прикажу четвертовать, отрезая от тебя, живого, по кусочку и скармливая твоей плотью своих собак на твоих же глазах.

Побледневший Алвис, потеряв от страха дар речи, поклонился Аббасу и молча вышел на подгибающихся коленях из дворца.

Глава 16

Ансар пребывал в апатии, испытывая тягостное состояние вялости, безразличия и отсутствия каких-либо желаний. Никогда за всю свою жизнь он не испытывал подобного состояния. Оно не позволяло думать, лишало силы воли и интереса к жизни.

Даже в детстве он был очень энергичным. А когда вошел в пору взрослости, его энергичность превратилась в активность, потребность находиться в центре внимания, иметь много желаний и планов, заряжать своей энергией окружающих. Поэтому он в довольно молодом возрасте стал командиром одного из отрядов су-мейров, который был опорой правителя на южных территориях Мунаввара. Куда бы его не посылали, какие бы задания не давали, он всегда выполнял их с честью… и вдруг такой провал во Флории.

Его воины мучились от ран и ожогов, а бездарный маг лежал в траве и любовался небом. У Ансара вдруг возникло острое желание подойти к нему и воткнуть меч в его никчемное тело. Но он сдержал свой порыв, понимая, что этот жалкий человечишко еще может ему пригодиться. Словно в ответ на его мысли, Бадр поднялся с каким-то жезлом в руке и стал делать замахи и совершать вращения.

Айсару надоело смотреть на непонятные для него движения мага, и он отвернулся, бесцельно глядя на исчезающую вдали зеркальную гладь реки, слегка извивающуюся среди поросших буйной зеленью берегов. А Бадр тем временем сжимал перед собой воздушные потоки, пока не получилась устойчивая площадка, на которой можно было стоять. Вскочив на неё, всё тем же жезлом он создал другой воздушный поток, который понёс его через речку.

Заметив боковым зрением какое-то шевеление, Ансар повернулся и глазам своим не поверил, увидя мага, передвигающегося по воздуху. Он вскочил и стал следить за ним. Бадр медленно опустился возле зарослей дягиля и скрылся в нём. Вскоре появился со своей сумкой и посохом, которым опять стал совершать какие-то движения. Тем же самым способом вернулся назад и, достав из сумки несколько флаконов, направился к раненым. Смазав их раны и дав по несколько капель настойки, восстанавливающей силы, Бадр подошёл к командиру су-мейров и спросил, нет ли у него ран, которые нужно обработать. Получив отрицательный ответ, он было уже стал отходить, как Ансар остановил его вопросом:

– Ты можешь всех нас переправить по воздуху на ту сторону реки?

– Я могу создать воздушные площадки, но воины не смогут управлять ими.

– А если ты будешь переправлять каждого, находясь рядом с ним, а потом возвращаться за оставшимися?

– Не знаю, смогу ли я сжать до такой степени воздушные потоки, чтобы площадка из них удержала двух человек. Я могу не справиться – и мы упадем в воду. К тому же переправить лошадей таким образом я однозначно не смогу. А что ты и твои воины будут делать без них?

– Су-мейр без коня – песчаная крыса, – хмуро глядя себе под ноги, сказал Ансар. – А что с ранами? Когда мои воины будут в боевой готовности?

– Утром уже смогут продолжить свой путь вглубь Флории, если ты не передумал захватывать её земли.

– Я-то не передумал, но нас слишком мало, чтобы покорить флорийцев.

– Лучшие защитники Флории ушли на поиски Локона Венеры, а вместо них осталась девчонка со своими мирными эльсами, а твои воины настолько хорошо тобой обучены, что одного можно считать за троих.

Ансару понравилась похвала мага – и он повеселел, уже более благосклонно посмотрев на Бадра. В нём опять пробудилась активность и желание действовать. Подойдя к своим воинам, сказал, чтобы они к утру были готовы продолжить путь и, сев на Сатану, проехал несколько кругов, почувствовав себя в седле вновь уверенным, смелым и решительным.

Леита и эльсы наблюдали за остатками отряда су-мейров. Очки дальнего зрения помогали им видеть своих врагов на расстоянии, не обнаруживая себя. Девушка, глядя на су-мейров, сразу же поняла, что не только они, но и их командир уже не имеют того захватнического запала, с которым приехали на их землю. Поскольку эльсы обладали острым слухом, они, услышав разговор воинов пустыни, тотчас доложили Леите об их планах на утро следующего дня. Она поняла, что наступил момент, когда остатки этих песчаных шакалов можно уничтожить прямо здесь, на берегу реки.

Всё у неё внутри загорелось от нетерпения. Глаза заблестели от охватившего огромного желания расправиться с врагами, пришедшими на её любимую землю. Подойдя к преподавателям магии, отдыхавшим возле кустов селагинеллы, Леита спросила, чем они могут полностью уничтожить оставшихся су-мейров. Гилиан, мастер по магии воды, улыбнувшись, сказал:

– У меня для них есть один сюрприз. С моим спрутом им придётся не сладко. Если бы с су-мейрами не было мага Бадра, я бы один смог со всеми ими справиться. Так что нужна помощь еще кого-то, кто обезвредит его.

– Я могу позабавиться с теми, кого не охватишь ты, – сказала Рилана, подойдя к ним. – Магия земли – моя стихия, и я хорошо умею управлять ею.

– А как нам избавиться от мага? – спросила Леита. – И сделать это надо в первую очередь, а потом уже приниматься за остальных.

– Позволь мне применить магию воздуха, – робко попросила её Мавия, выпускница Школы. – Я сделаю это быстро и красиво. Правда, смерть таковой для Бадра не будет, но тут уж я ничего не могу изменить.

– Спасибо вам, – искренне сказала Леита, не скрывая волнения. – В это трудное для нашей страны время вклад каждого в борьбу с её врагом бесценен. Вы договоритесь между собой, как будете действовать, а потом, не тратя ни одной лишней минуты, приступайте.

– Где всем нам нужно будет находиться? – спросила она, показав рукой на свое небольшое войско, которое горело желанием вступить в бой с су-мейрами.

– Здесь и оставайтесь. Отсюда всем будет хорошо видно, как будут погибать наши враги, – ответила Рилана.

– Да, Леита, – прервал их разговор Гилиан, – у меня к тебе просьба: попроси Кейли, чтобы её тармии принимали тех, кто окажется в реке, в свои смертоносные объятия. Никто не должен выбраться из неё живым.

Кивнув ему головой, Леита мысленно связалась с Кейли и передала просьбу мага воды. После небольшого обсуждения первой направилась к су-мейрам Мавия, опираясь на свой магический посох, сделанный из липы, который венчал лабрадорит, переливающийся своими ослепительными цветами.

Она остановилась на небольшом расстоянии, слившись своим зеленым одеянием с травой, которая скрывала её до пояса. К счастью, никто из песчаных шакалов ее не заметил. Гибкими движениями посоха она стала совершать магические пассы, накапливая энергию, а потом начала притягивать на себя поток воздуха.

Бадр, по всей видимости, почувствовал движение воздуха и встал, чтобы осмотреться. Увидев вдали девушку с магическим посохом, он понял, что она собирается использовать воздушные потоки против них, и кинулся, чтобы схватить свой и воспрепятствовать её магии. Однако не успел, поскольку девушка окружила его голову безвоздушной сферой.

Маг су-мейров стал задыхаться, беспорядочно махая руками, словно пытаясь что-то стянуть со своей головы. Ансар, заметив его непонятное поведение, покинул Сатану, которого протирал влажной травой, и направился к магу.

– Что с тобой случилось? – спросил недоумевающе он.

Бадр, выпучив глаза, словно рыба на суше, безмолвно пытался захватить ртом воздух, а потом, из последних сил махнув рукой вперёд, упал бездыханный к ногам Ансара. Не поняв, что только что произошло, он посмотрел в направлении, которое указал рукой покойный маг, но ничего и никого не увидел. Произошедшее напугало его, поскольку он, воин, далёкий от магии, не понимал причины случившегося с Бадром.

Ансар, даже не пытаясь бороться с поднимающимся изнутри страхом, стал испуганно оглядываться вокруг, но ничего из увиденного не вызвало у него настороженности или опасения. Как и прежде, купались в солнечных лучах уходящего солнца цветы, веял тёплый ветерок, ласково перебирая кончики изумрудной травы… Вокруг стояла тишина, прерываемая фырканьем лошадей и гулом сидящих группами воинов, разговаривавших между собой. И Ансар вновь вернулся к прерванному занятию.

Убедившись, что су-мейры заняты своим делом, свое место возле камней, усеявших небольшой участок поляны, заняла Рилана, почувствовав приятную прохладу родной земли голыми ступнями. Её скрыл молодой, но очень роскошный куст актинидии. Она кивнула Гилиану, что готова, и стала ждать, когда он тоже займёт свою позицию.

Гилиан, низко пригибаясь к земле, короткими перебежками достиг дзельквы и спрятался за её толстым стволом. Дерево стояло довольно близко к расположившимся в высокой траве су-мейрам. Шум её листвы заглушил его шаги, а потому его перемещение осталось ими не замеченным. Несмотря на то что магия воды сильна ночью, когда на небе появляется луна, он был уверен в своей силе, а потому без тени сомнения стал совершать посохом из ивы с наконечником из кунцита плавные и гибкие движения, позволившие ему создать на водной глади реки пять водных кнутов, которые сразу же направил на чужаков, пришедших в его страну со злым умыслом.

Первым их заметил Ансар и крикнул своим воинам, чтобы они, как могли, спасались от новой напасти, которую приготовила им река. Су-мейры повскакивали со своих мест, но было уже поздно: тех, которые замешкались, водяные кнуты стали сбивать с ног, а потом захватывать и швырять в реку, где их уже ждали тармии, с вселяющим ужас смехом увлекая с собой на дно. Крик ужаса разнёсся над поляной, где несколько минут назад царило спокойствие. Некоторые пытались убежать от водяного осьминога с перекошенными от страха лицами, но плети воды догоняли их и безжалостно расправлялись с ними.

Однако те, которые раньше других сообразили, что надо немедленно спасаться, ничего лучшего не придумали, как побежать к своему командиру, – и ими, не скрывая торжествующей улыбки, занялась Рилана. Жёсткими и прямыми движениями своего посоха из гикори с навершием из красно-желтого агата она погрузила воинов вместе с их командиром по пояс в землю, тем самым лишив их возможности двигаться. Со злорадной улыбкой полюбовавшись сначала их растерянностью, а затем тщетными попытками остервенело освободиться от земляного плена, она не спеша раскрошила близлежащий камень на небольшие плотные камешки с острыми концами и, придав им большую скорость, запустила в обездвиженных противников, которые с обезумевшими от ужаса глазами крутили головами в поисках спасения. Каменные пули дырявили их тела и головы, застревали в глазах, заливая лица кровью.

Пока Рилана уничтожала эту часть отряда, Гилиан почти закончил очищать свой участок от другой. Вскоре всё завершилось – и, глянув друг на друга, флорийские маги довольно рассмеялись. К ним уже спешила радостная Леита в окружении торжествующих эльсов и учеников Школы Чародейства и Магии, которые не принимали участия в магических действиях. Она не скрывала благодарных слёз и обняла по очереди каждого из спасителей. Мавия тоже получила свою часть восхищения тем, как умело она избавилась от Бадра и сделала возможными магические действия своих преподавателей.

Все ликовали, упоенные победой над воинами пустыни, которым так и не удалось продвинуться дальше прибрежной поляны. Дав задание эльсам собрать и сжечь трупы су-мейров, а их коней распределить по стойлам, она поспешила доложить о победе королеве Далии. Передвигаясь по воздуху, девушка пела, не в силах сдержать радость, рвущуюся из её души, и представляла, как будет гордиться ею Кальяс, когда узнает, насколько успешно она организовала защиту Флории.

Всеправитель Мракоты Йерк решил проехаться по своим владениям. Его северная страна не баловала своих жителей теплом. Вдоль северной границы Тапионии, на южной части Мракоты, лес и тундра совместились, как бы врастая друг в друга. На раскинувшихся здесь торфяных болотах произрастала клюква, которая ценилась мракотинцами за свои целебные свойства. Но большая часть территории была заболоченной, а потому он не очень опасался нападения с этой стороны.

Реки, протекающие по этой части королевства, оказывали отепляющее воздействие на климатические условия в долинах, по которым древесная растительность далеко проникла в тундру. Кроме того, долины рек защищали леса от жестоких ветров, случавшихся в этих местах. Лесные островки состояли из березы, ели и лиственницы. Большей частью они были низкорослыми и местами пригнуты к земле, которая была богата на грибы, отдельные виды которых достигали двух килограммов веса. В междуречьях встречались низкорослые разреженные леса с лишайниковым покровом, чередующиеся с кустарниковой тундрой. За редким исключением повсеместно наблюдались мерзлотные грунты.

Здесь находились основные площади зимних пастбищ северных оленей и значительные охотничьи угодья, поставлявшие мясо этих благородных животных и перелётных водоплавающих птиц, в том числе и белых куропаток, на столы всеправителя и его окружения. Они носили шубы из меха обитающих в лесотундре песцов, ярко-рыжих лисиц, выдр, куниц и норки, а вот мех горностая считался королевским, ибо мантию из него носил исключительно всеправитель Мракоты.

Эта часть владений Йерка была по-своему красива. Как только первые солнечные лучи пригревали северную землю, на небольших проталинках появлялись первые яркие предвестники лета – желтые цветки мать-и-мачехи. В этот период преобладали желтые оттенки из-за цветущих повсюду солнечных одуванчиков и мелких желтых лютиков, покрывавших землю ковром. И только распускавшиеся на берегах рек крупные бутоны купальниц вносили приятное разнообразие своим сиреневым цветом.

На северной окраине его королевства раскинулись обширные безлесные пространства – дикие своеобразные места, унылые и неприветливые, царство холода, вечной мерзлоты, долгого зимнего мрака и короткого полярного лета с незаходящим, мало греющим солнцем. Небо здесь по большей части было пасмурно или затянуто облаками. Нередко наблюдались густые туманы.

Огромные площади в этой части страны ближе к югу были заняты своеобразным карликовым лесом, если вообще можно назвать лесом густые заросли кустарников, отдельные из которых достигали человеческого роста. Однако дальше к северу они становились все более низкорослыми, доходя до полуметра и даже ниже.

Среди них были карликовые березки, различные ивы и вечнозеленый багульник с одуряющим запахом, особенно в период цветения, а также ягодные кустарники: голубика, водяника, брусника и морошка с янтарными ароматными плодами. Во время созревания ягод тундра местами напоминала своеобразный ягодный сад и синела от обилия голубики, которую жители заготовляли в несметном количестве. Под сенью такого «леса» располагались зеленые мхи и лишайники, известные под названием ягеля. Их сплошной седой покров привлекал северных оленей, будучи для них основным кормом.

Вообще жизнь мракотинцев была невозможна без северных оленей. Их шкурой они покрывали свои жилища, шили из неё одежду, которая была незаменима в условиях суровых зим, поскольку даже при сильных морозах оставалась лёгкой и эластичной, а оленина была их основным продуктом питания. Помимо этого, олени являлись основным средством передвижения, на котором жителям Мракоты приходилось преодолевать огромные бездорожные пространства. К тому же они не требовали обязательной заботы об их прокорме, поскольку сами находили себе пищу в тундре в любое время года.

На крайнем севере среди глубоких снегов горные породы триасового периода приобрели в результате окисления железа красный цвет, образовав неприступные скалы. Их скалистые вершины остались черными, что было устрашающее даже одним своим внешним видом.

На первый взгляд, эта недружелюбная территория казалась безлюдной и непроходимой, но на ней ормы, злые и мстительные существа, добывали в северных горах для всеправителя Йерка золото, серебро и платину, а дуги, странные небольшие человечки с очень темной кожей, из черной части скал изымали драгоценные камни. Все добытые сокровища охраняли в скальных пещерах ауды. Даффы доставали из горных недр черный уголь, а шигаи, чернорабочий люд, работали и жили на болотах и в рудниках под скалами. Охраняли горы гораны – самые высокие и самые сильные из мракотинцев.

Температура воздуха в районе Северных гор была очень низкой, всё достаточно быстро покрывалось льдом, а сильные метели и снежные бураны делали жизнь очень сложной. Даже дикие животные здесь практически не встречались. Бесконечные заснеженные хребты расстилались до самого горизонта, а темные, заледенелые расщелины между ними были окутаны морозной дымкой. Никто из мракотинцев не знал, какие нечеловеческие и непостижимые тайны скрывали в себе Северные горы и что было на их месте до того, как всё покрылось вековыми ледниками.

Но несмотря на столь суровые места проживания, жители Мракоты гордились своей страной, поскольку именно в ней наблюдалось чарующее небесное зрелище – северное сияние, которого больше не было нигде на Земле. В тёмные зимние месяцы они с восторгом наблюдали красочные танцующие огни на ночном небе, это потрясающее по красоте, захватывающее дух зрелище, которое продолжалось до нескольких суток.

Наблюдала его и Айара, глядя в свое узкое окно. Её белокурые волосы с лёгким золотистым отливом водопадом природных локонов струились по её спине до самых бёдер. На голове был надет двойной жемчужный венец, на нижнем ободке которого висели золотые подвески.

На ней было платье из голубого шелка, шелестящего словно ветерок, заплутавший среди цветов горной лаванды. Тонкий стан обвивал поясок из двух нитей жемчуга, свисавших на свободно струящуюся мелкими фалдами юбку, из -под которой выглядывали только носки туфель. Плащ из синего бархата, вышитый по низу золотым цветочным узором, был скреплён на груди аграфом из золота в виде диковинного цветка, лепестки которого были усеяны мелкими жемчужинками белого, кремового и розового оттенков.

Айара посмотрела на себя в слегка мутное зеркало и скривилась. Она не хотела носить подарки Йерка, но сегодняшний ей пришлось надеть, так как она получила от него приказ сделать это. Девушка могла бы и воспротивиться, но ей надоело всё делать наперекор своему тюремщику. Надоело выслушивать от него упрёки, что она не ценит его заботы о ней, не радуется драгоценностям, которые изготавливают специально для неё…

Её уединение было нарушено скрежетом ключа и скрипом открывшейся двери, в которую, согнувшись, вошел Йерк, как всегда, в чёрном одеянии, на этот раз бархатном, и с неизменным черепом на плаще. Глаза его настороженно осмотрели девушку, которая в этот раз не отвернулась к окну, а застыла, словно изваяние, посередине комнаты. Оставшись довольным увиденным, он сказал:

– Сегодня ты выглядишь, как знатная дама, соответствующая моему статусу. Но ты опять распространяешь вокруг себя недовольство. Что не так на этот раз? Неужели тебе не понравился наряд, который я тебе прислал?

– Да, не понравился, – коротко ответила Айара.

– Ну почему? – повысив голос, раздраженно спросил Йерк.

– Цвета, конечно, мне подходят, и платье в целом не вызвало моих нареканий, но плащ…

– А что с ним не так? – уточнил Йерк, более пристально рассматривая эту часть верхней одежды. Бархат на нем самого высокого качества, да и пошив отменный.

– Но вы посмотрите на вышивку, которой обезобразили его низ.

– Чем тебе не угодила вышивка золотыми нитями? – в голосе всеправителя явно накапливался гнев.

– Она грубая, безвкусная и крестьянская. Этот цветочный орнамент подходит для летних льняных рубах, в которых девушки водят хороводы. Ни одна благородная женщина никогда не оденет ни один предмет туалета с таким узором. А застёжка? Это же верх безвкусицы, грубой, аляпистой и перегруженной камнями. Прежде чем шить мне наряды, вы хотя бы поинтересовались, что мне нравится и какие одежды я бы хотела носить. И для этого требуется совсем немного: всего лишь прислать ко мне швею с тканями. Я сама придумаю фасоны и зарисую их ей. Неужели это так трудно сделать?

– Мне надоели твои капризы! – взорвался Йерк. – Чтобы я для тебя ни делал, всё всегда не так!

– А всё потому, что вы даже в малом, исключительно женском, не считаетесь с моими интересами. Я для вас не живая девушка со своими вкусами и взглядами, а безмолвная кукла, которую вам нравится одевать в дорогие, но далёкие от благородства одежды. И так во всё, в том числе и украшениях. Я их не ношу по той же причине, о которой сейчас сказала.

Посмотрите на венец, который надет на моей голове. Двойной нитки жемчуга на нём было бы вполне достаточно, но мастер решил его испортить, приделав к нижнему ободку эти лишние золотые подвески, сделавшие венец вульгарным. Чем вещь дороже, не значит, что она становится от этого красивее. В каждом ювелирном изделии нужна мера.

– Ты меня и в этом поучаешь? Я всеправитель, король в своём королевстве, а кто ты?

– Вот и скажите мне, кто я? Давно хочу услышать ответ на этот вопрос.

– Моя пленница. Таково твое социальное положение и будет таковым еще полгода. А не покоришься мне, став моей женой, продолжишь жить в этой башне, а я буду к тебе наведываться уже как твой муж и повелитель. Здесь ты мне родишь наследника, а воспитают его другие, чтобы он не нахватался от тебя строптивости и неуважения ко мне. Так что твое будущее в твоих руках. А теперь отдай мне ларец с твоими драгоценностями.

Айара молча достала его из ниши в стене и передала Йерку.

– Ты даже не спросишь, почему я его забираю? – удивился он.

– А зачем? Эти побрякушки мне не нужны, я никогда их не носила и надевать не буду. Поэтому и знать не хочу, какой будет их дальнейшая участь.

Йерк, взбешенный, было уже направился к двери, как его остановила Айара:

– Вы забыли забрать вот эти, – и она подала на руке венец и аграф.

Вспылив окончательно, он смахнул их на пол и, подняв ногу, стал остервенело топтать жемчужные украшения. Девушка смотрела, не выразив ни одной эмоции ни на лице, ни на словах. Когда Йерк ушел, вновь закрыв дверь, она носком туфли пододвинула обломки украшений к стене и обессиленно упала в кресло. Её показное спокойствие, равнодушие и упорное сопротивление потребовали от нее много сил, которые сейчас покинули её. Неудержимо хотелось плакать и выплеснуть в слезах всю боль, вызванную многолетним заточением и незнанием как своего прошлого, так и будущего. Но гордой пленнице не гоже проявлять слабость! Эти мысли не позволили ей дальше чувствовать себя несчастной – и Айара, вопреки эмоциям, которые чуть не сломили ее дух, села ровно, распрямив спину и плечи, и уже равнодушным и безучастным взглядом обвела свои ненавистные роскошные хоромы.

Йерк так и не смог успокоиться, спускаясь по узкой винтовой лестнице. Не успокоился он и переходя из одной башни в другую. Войдя в свою спальню, он открыл замок на большом сундуке, сделанном из дуба с фигурными металлическими накладками, центр крышки которого и ключевина были украшены ажурными прямоугольными пластинами из серебра.

Он был почти доверху заполнен золотом, платиной и драгоценными камнями. На них сверху он высыпал украшения из ларца, который принёс от Айары, а его, выплёскивая злость, швырнул в противоположный конец комнаты. Закрыв сундук, сел в кресло, стоявшее возле узкого окна, и стал смотреть на гряду скал, исчезающую в густых сумерках, где в самой высокой из них за каменной плитой находились минералы Любви. Они оказались бесполезными камнями несмотря на существующую легенду. Выходит, он зря их выкрал. Столько усилий, а результата нет.

– Сбрось их в ущелье, чтобы никому не достались, – подначила соблазнительная мысль, но Йерк отогнал её, так как в его душе всё ещё теплилась надежда, что их лучи наполнят любовью сердце девушки и, возможно, его.

– Вот когда они перестанут излучать энергию, я их в пыль сотру, – пообещал он себе.

Взгляд его остановился на огромной деревянной кровати под балдахином из белого полотна, стоявшей на постаменте, на которой было наложено много подушек. Он представил, как на ней лежит обнажённая Айара с разметавшимися по постели белокурыми волосами, и заскрежетал зубами от острого желания, пронзившего его чресла. Даже ладони стали влажными и пот выступил на лбу несмотря на холод, царивший в спальне. Хотя в ней горел камин, занимавший полстены, воздух все равно не прогревался до теплоты. Ради неё остальные стены были закрыты толстыми коврами, которые соткали местные ткачи. На них висели семейные портреты. К нижним частям ковров были вплотную придвинуты сундуки, в одних из которых хранились семейные реликвии, а другие, обтянутые холстом, использовались как скамьи, на которых для мягкости и тепла лежали подушки. Ковры своей темной расцветкой делали комнату еще более угрюмой, и Йерк решил сменить их на более светлые, чтобы они избавили её от унылости.

Справа от кровати в стене была потайная дверь, через которую бегала прислуга, выполняя его приказы. А слева другая дверь вела в гардеробную, в которой рядами стояли сундуки с бельем, летней и зимней одеждой хозяина.

Решив выпить кубок вина из голубики, он спустился в зал, который занимал большую площадь в жилой центральной башне на первом этаже. Стены её были искусно выложены из валунов и каменьев серых оттенков, имевших разнообразные размеры и формы. Ощущение мрачности было сглажено вставками из тёмных пород дерева, декоративными окнами полукруглой формы с витражами из цветных кусочков стекла и нишами с фресками.

Высоченный потолок был продолжением стен в виде сводов и совпадал с их цветом. На нём были использованы как резное украшение вставки из дерева. Дополнением к интерьеру стали каменные колонны, архитектурные элементы арок и камины. Пол был выложен отшлифованным камнем коричневого цвета. Двери были массивные, деревянные, окованные железом.

Мебель из дуба, стоявшая в зале, также была массивной, как и длинный стол, сделанный из кедра и прикрепленный к полу. Высокие сундуки из ароматического дерева с резными дверцами имели ножки и стояли вдоль стен, наполненные столовой посудой из золота и серебра.

Мебель для сидения была изготовлена очень тщательно. Спинки стульев и сами стулья были достаточно высокими и указывали на знатность происхождения тех, кто на них сидел во время пиршеств. В центре стола стояло кресло хозяина замка, впечатлявшее своим размером и резными украшениями. Его сиденье было накрыто медвежьей шкурой. Перед ним и стульями стояли скамеечки для ног, чтобы не касаться холодного каменного пола. В целом вся мебель в зале была украшена резными элементами и коваными железными деталями, чтобы придать ей большую прочность и красоту.

Вечером зал освещался восковыми свечами в железных бра, вделанных в стены по обе стороны каминов, канделябрами, стоящими на столе, и люстрами, состоящими из двух железных перекладин. Это освещение усиливалось отблеском пламени, горящего в каминах. В коридорах слуги зажигали факелы, вставленные в различные подставки, закрепленные на стенах.

За одной из дверей находился кабинет Йерка. За другой – коридор, из которого можно было попасть в разные комнаты. В одной на полках лежали рулоны сукна, шерсти, шелка, атласа и бархата, а также меха разных животных, а в смежной, довольно просторной комнате, работали мастера и мастерицы, шившие одежду. В другой комнате находились прялки, ткацкие станки и пяльцы, на которых работали женщины из бедных семей. В третьей были лари для выкармливания шелковичных червей и инструменты для производства шелка. Самая дальняя дверь вела на кухню.

Были в жилой башне и комнаты для гостей, располагавшиеся близ наружных стен, к которым вели отдельные лестницы и входы. На втором этаже были покои Вийвеки и Хайварда, а с другой стороны башни – его спальня.

Йерк держал в руке золотой кубок с большим рубином на внешней стороне, верхний периметр которого был инкрустирован витиеватым узором. На внутренней стороне красовался его герб – единорог и лев, держащие лапами корону. Под ними была волнистая лента с девизом «Сила. Борьба. Победа».

Он осматривал из-под нахмуренных бровей своё богатое жилище и не испытывал радости, поскольку ее не с кем было разделить. Айара своей непокорностью и постоянным противостоянием превратила его жизнь в сплошное недовольство, которое он срывал на всех подряд. Он видел, что при его приближении все подданные прячутся, чтобы не попасть ему на глаза, – и это вызывало у него злорадное удовольствие.