Текст книги "Битва за кристаллы любви. Том I"

Оставшаяся часть шаунов и кеиры должны были выйти на воинов пустыни под командованием Фарли и Аинна с правого фланга.

Все воины, кроме основного отряда, накинули на своих коней плащи, которые сделали их невидимыми, а на свои безымянные пальцы – кольца-невидимки. Таким образом, оба отряда слились с темнотой, став неотличимыми от неё.

Айги и фавины во главе Агдамом и Яри должны были зайти с левого фланга и ударить су-мейров сбоку, а айны и гленны, возглавляемыми Антеро и Костенсом, – с тыла. Тапионийцы тоже использовали для своих лошадей накидки-невидимки, а для себя обручи, которые надели на голову. Теперь ни духи, ни люди, ни животные не могли видеть их.

Бриины со своим командиром и девушками были оставлены в резерве на случай, если понадобится дополнительная помощь.

Перед тем, как отправиться навстречу воинам пустыни, Росалиа, Ориана, а также Алтхея и Алеста из Тапионии закапали в глаза всем мужчинам по две капли зелья, которое позволило им хорошо видеть в темноте на протяжении четырёх часов. После этого они уже были полностью готовы встретить во всеоружии направляющихся к ним мунавварцев.

Кальяс и Агнар поступили в распоряжение Рэйма, который взял на себя командование отрядом антамурийцев, также использовавших магические предметы, чтобы стать невидимыми. Они поскакали впереди отряда Армаса.

Су-мейры, словно тени, скользили по пескам в своих черных одеждах и бесшумных сандалиях, обмотанных до середины голени чёрной тканью, позволявшим преодолевать большие расстояния. Раад, смуглый, высокий и худощавый, поднял руку, призывая остальных остановиться, лёг на песок и приложил к нему ухо, вслушиваясь в доносившиеся издалека звуки. Только он со своим обостренным слухом мог услышать топот копыт в песке и был одним из командиров, пользующихся доверием колдуна Каида. Его черные глаза торжествующе блеснули в серебристом свете луны, а тонкие губы скривились в довольной улыбке.

– Они едут нам навстречу, – сказал он. – Рысью. По топоту копыт их где-то шестьдесят человек. Нас больше. чем вдвое больше, так что битва будет короткой. Сейчас отряды Гейса и Арида разделятся и зайдут к ним слева и справа, сомкнувшись в полукольцо сзади, а я со своим пойду им прямо в лоб.

Как только услышите карканье пустынного ворона, приближайтесь к ним, захватив чужеземцев в полукруг, и начинайте истреблять. Никого не щадить. Оставшихся в живых лошадей заберите с собой. Их оружие тоже. А теперь расходимся.

Молча су-мейры растаяли в темноте, а Раад со своим отрядом остался на месте. Опять приложив ухо к песку, он стал терпеливо ждать, когда чужаки приблизятся. Топот их копыт раздавался всё ближе. Дав команду прикрыть лица черными платками, он в очередной раз прислушался. Расстояние между ними сократилось настолько, что он решил дать сигнал для нападения.

Услышав карканье ворона, Рэйм понял, что воинам пустыни был дан сигнал для наступления и, выждав немного, протрубил беззвучный для су-мейров сигнал в рог, сделанный из коры черного вяза, чтобы отряды флорийцев и тапионийцев брали их в полукольцо, оставив головной отряд открытым для нападения антамурийцам.

Су-мейры с громкими криками кинулись со всех сторон на остановившихся чужеземцев и в общем шуме не услышали, как воины Рэйма, разделившись пополам, обошли с двух сторон отряд Раада и сомкнулись за его спиной.

Раад, окинув взглядом окруженный отряд, удивился, что в нём людей оказалось вдвое меньше, чем он предположил ранее по стуку конских копыт, и почувствовал подвох, но на осмысление времени не осталось, так как его воины уже неумолимой стеной надвигались на противников, беспомощно сидевших на лошадях, переминающихся с ног на ноги.

– Ну и вояки, – подумал он с презрением. – С такими справиться, что по нужде сходить.

Не раздумывая более, он бросился вперед, подняв меч, из которого вырвалось пламя, осветив место битвы. Поняв по одежде чужаков, что перед ним только одни тапионийцы, обуреваемый рвущейся изнутри злостью, что его обхитрили, он кинулся на впереди стоящего, предположив, что тот командир. Решив внести в отряд смуту в связи с его гибелью, он направил свой меч на Армаса.

Не ведая о том, что на нем был надет не простой плащ, а накидка защиты, Раад попытался достать его лезвием меча, но ему этого сделать не удалось, поскольку тапиониец, прямо-таки играючи и без напряга, уходил из-под удара. Тогда он решил сжечь неприятеля огнём, но опять безуспешно, так как тот обтекал ненавистного врага, не принося вреда. Вконец разозлившись, он поднял меч и в рывке замахнулся, нацелившись на голову неуязвимого неприятеля, однако и эта попытка не увенчалась успехом, так как Армас выставил перед собой зеркало, которое в одно мгновение похитило душу су-мейра. Его бездыханное тело с глухим стуком свалилось на пылающий меч, и одежда на нём тотчас загорелось.

Спрятав зеркало, Армас развернул коня – и перед ним открылась картина отчаянной битвы. Флорийцы в основном использовали оружие ближнего боя – серповидные мечи аруки, боевые метательные ваены, из пяти шипов которых при броске вырывались потоки голубой направленной энергии, мгновенно убивавшей тех, кто попадал под их смертоносные лучи, и шамси, небольшие мечи, имеющие три клинка с ядовитыми остриями.

Что касается тапионийцев, то одни успешно орудовали санджи, дубинками из ятобы, усаженными по обеим сторонам острыми, заточенными под лезвия шипами, которые без труда сносили головы противников. Их длинные заострённые концы они умело использовали как колющее оружие.

Другие мастерски владели тибасами, косами смерти, лезвия которых, заточенные с обеих сторон, заканчивались остриями. Нанося врагу сильный удар с помощью гирьки, крепленной к одному из концов рукояти, или запутывая его цепью, они производили атаку острым лезвием, которое одним взмахом срезало руки, ноги и головы су-мейров.

Третьи безукоризненно владели смертельно опасным оружием ближнего боя – кинжалами ромпи, сделанными из сверхпрочной стали и напоминавшими по форме небольшой меч. Их верхний край был заточен под лезвие, а снизу – от рукоятки в сторону острия шли большие глубокие зубцы, напоминающие гребёнку. Именно они образовывали ловушку, предназначенную для захвата оружия противника. По бокам возле рукояти отщелкивались в противоположные стороны два коротких клинка, образуя крестовину, на которой было кольцо для пальца, чтобы увеличить усилие для перелома меча.

Всё это в короткое мгновение Армас запечатлел одним взглядом и, выхватив из ножен свой лунный меч, на скаку произнес заклинание «КаталамАка мАрум»,22
  Превратить в труп


[Закрыть] – и тотчас из меча стали вырываться мощные электрические разряды. В его глазах загорелся боевой задор, с которым он бросился в бой. Он чувствовал душевный подъём и непоколебимую уверенность в своей силе, ощущаемые каждой клеточкой напряженного тела, жаждущего победы. Слившись с мечом, он легко управлял им как правой, так и левой руками, оставляя по обе стороны трупы воинов пустыни.

Отряд антамурийцев, ставший свидетелем того, как Армас лихо расправился с командиром су-мейров, с громкими криками, деморализующими врагов, окружил их, пустив в ход своё оружие. Су-мейры, оставшись без своего командира, растерялись, не понимая, что происходит. По их выпученным от страха глазам, поскольку они не видели, с кем сражаются, было заметно, что все без исключения находятся во власти животного ужаса, беспорядочно размахивая своими мечами. Некоторые даже попытались бежать с поля боя, крича одно – единственное слово «Shetani»,33
  Дьявол


[Закрыть] но, поняв, что попали в окружение, стали от безысходности отчаянно биться.

Чтобы уберечь людей и лошадей от обезумевших су-мейров, Рэйм достал из петли в седле посох со словами «Summon Killerвees»44
  Вызываю пчёл– убийц


[Закрыть] и, когда из него вырвался рой смертоносных пчёл, прошептал «Kashe su duka»,55
  Убить их всех


[Закрыть] направив их на пытающихся сопротивляться врагов. Он знал, что все члены его отряда перед сражением приняли капли зелья неуязвимости, поэтому действовал решительно и без опаски. Когда су-мейры усеяли своими бездыханными телами песок, Рэйм коротко приказал «Dawo»66
  Вернуться назад


[Закрыть] – и пчёлы вернулись в посох.

Оказывать помощь отрядам флорийцев и тапионийцев не пришлось, так как они сами управились с воинами пустыни, также применив к ним магические силы. Никто из них особо не пострадал. Те, кто получили раны, отправились к Росалии и Ориане, которые находились во время сражения в отряде бриинов, ожидающих приказа в резерве.

Осмотрев раненых, они дали им выпить по несколько капель элексира, ускоряющего заживление ран, а позже всем без исключения – по глотку напитка, восстанавливающего запас сил.

Глава 9

Заалевшая заря оповестила, что трудная ночь подошла к концу. Рэйм с друзьями вернулись на место, где произошла ночная битва, и уже при свете утра смогли рассмотреть, сколько мёртвых тел осталось после неё. Чтобы не оставлять их на растерзание стервятникам и не отравлять воздух вонью гниющих трупов, он достал из сумки черное кольцо и бросил его в середину поля боя, приказав «Deglutire sinevestigio»77
  Проглотить бесследно


[Закрыть], – и спустя мгновение в земле, покрытой многослойным песком, образовалась огромная дыра, в которую провалились все трупы. Потом она соединилась, а песок сверху неё выровнялся.

– Жаль переносную дыру, – сказал с огорчением Эйл. – Её кольцо похоронено вместе с су-мейрами. Вещь просто замечательная и могла бы нам в будущем пригодиться.

– Ты ведь знаешь, что кольцо одноразового использования, поэтому жалеть о нём не стоит, поскольку у меня есть еще одно. Однако нам пора возвращаться и поместить все отряды в энергетические шатры. Они заслужили полноценный отдых.

– Еще бы! Чего не скажешь о нас, – вклинился в разговор Амэт, подъезжая к ним. – Ты умудрился своими смертоносными осами оставить нас без радостного ощущения победы над врагом. Мы только стояли и смотрели, как они расправляются с су-мейрами вместо нас.

– Для меня главным является результат, а не способ его достижения. Я не вправе был рисковать своими воинами, имея возможность уничтожить противника самостоятельно, избавив их от дальнейшего участия в битве. Так что никаких претензий в свой адрес не принимаю. Да и вообще – меньше слов и больше дела.

К тому времени, когда солнце стало уже припекать, все были помещены в энергетические шатры. Одни сразу легли спать, другие устроили легкий перекус, третьи тихо обсуждали ночную битву с су-мейрами. Пройдя между шатрами, Рэйм убедился, что его помощь никому не нужна, и вернулся к своим друзьям, которые о чем-то шутили, не сдерживая смех. Сев рядом с ними, он сказал Гардэну закрыть их от уже довольно-таки палящих солнечных лучей. Достав из сумки вяленое филе рыбы и маисовую лепешку, он с аппетитом перекусил, дал вместо с водой капли насыщения Одержимому, а потом лег на расстеленный плед и мгновенно уснул. Друзья, глядя на него, тоже легли, не став терять драгоценного времени на пустую болтовню.

С наступлением вечера снова двинулись в путь. Неожиданно наступила тишина: перестал дуть ветер, а вместе с ним исчезли все звуки и шорохи. Усилилась духота, принесшая на подсознательном уровне тревогу. Через некоторое время на горизонте появилась быстрорастущая туча чёрно-багрового цвета. Снова проснулся ветер, который с каждой секундой набирал скорость. Завихрения воздуха с лёгкостью стали поднимать вверх пыль и песок, остервенело перемещая его огромные массы.

Песчаная туча поднялась в небо, крутя плотной завесой песчинки, которые забивали глаза и секли незакрытые платками части лиц. Казалось, бешеным пляскам ветра с песком не будет конца. Он, забавляясь, сдвигал с места дюны, а поднятый им песок был подобен огромному песчаному облаку, закрывшему небо.

Кони, дружно фыркая, вертели головами, пытаясь избавиться от этого песчаного кошмара. Буря настигла отряды настолько быстро и неожиданно, что их командиры не сразу отреагировали на неё, а потом дали команду остановиться и закрыть морды лошадям платками. С трудом передвигаясь, Рэйм, Эйл, Амэс и Гардэн общими усилиями сделали огромный энергетический шатёр, защитивший всех от бури, но который из-за его огромного размера приходилось непрерывно поддерживать.

Выбираясь из песка, засыпавшего их по колени, путники стали отряхивать его с одежды и волос, наблюдая, как снаружи он, захваченный ветром, ударялся о невидимые преграды, которые ему создавал шатёр, и, сползая по ним, насыпал песчаные стены, окружившие их со всех сторон.

– По-видимому, колдун Каид рассвирепел, что мы уничтожили один из его отрядов, и наслал на нас демона Бурь, – сказал Кальяс. – Как будем выбираться из этой песчаной западни?

– Пока не знаю, – ответил Рэйм. – Поддерживать такой огромный энергетический шатёр с каждой минутой становится всё труднее. Эйл, Гардиэн и Амэтос стараются изо всех сил, но их возможности не безграничны. Как только они ослабнут, эти огромные массы песка засыплют нас всех с головой. Люди могут задержать дыхание и выбраться, а вот нашим лошадям это будет не под силу.

– Буря не утихает, – не скрывая огорчения, произнёс Агнар, присоединившись к ним. – Каид похоронит нас под этими огромными массами песка.

Рэйм потёр лоб, не находя выхода из этой критической ситуации. Мысли его были напряжены до предела, перебирая в памяти все магические предметы, которые он взял с собой, и остановились на печати Узла Стихий, принадлежащей его инопланетным предкам. Если песчаная буря вызвана магическим ритуалом колдуна Мунаввара, то её можно запечатать. А если нет?

Но на этот вопрос он не стал отвечать себе, поскольку его интуиция подсказывала, что это песчаное бедствие – дело магических усилий Каида. Достав печать, на которой был изображен символ четырёх стихий, Рэйм посмотрел на обоих командиров, не сводивших с него взглядов, полных надежды.

– Я никогда не пользовался ею в энергетическом шатре и не знаю, действует ли её магия в таких условиях, – сказал он. – Однако другого выхода у нас все равно нет, поэтому попытаюсь воспользоваться силой этой печати. Отойдите от меня, чтобы не смешивать энергии наших аур.

Когда Рэйм остался в относительном уединении, он постарался полностью абстрагироваться от окружающего мира, сев на мягкую подушку песка под ногами. Затем сконцентрировался на своем внутреннем мире, ощутив покой. Далее попробовал мысленно повлиять на лютующую в пустыне бурю, просыпая сквозь пальцы песок. Не получилось.

Тогда он обратился к своим космическим родственникам: «Сестры-Плеяды, ночные звёзды и покровительницы! Наделите меня силами магическими, способностями сверхчеловеческими остановить эту песчаную бурю. Научите меня ремеслу тайному, как запечатать её. Вся моя мощь внутренняя, моя энергия будут направлены на помощь другим и себе. Да пребуду я с этой силою, пусть она только увеличивается. Да будет так!»

Закончив это телепатическое обращение, Рэйм сосредоточился на своих мыслях, а когда в них появилось необходимое заклинание, посланное ему инопланетным разумом, стал начитывать его на печать, произнося слова на древнем языке. Затем нарисовал на песке перевернутую пентаграмму, поместив в серединный пятиугольник символ бури, а в нижний треугольник – символ воздуха, и, протянув над ними ладонь с раскрытыми веером пальцами, трижды произнёс: «Mi ordonas al vi foriri».88
  Я приказываю тебе уйти


[Закрыть]

И тотчас прекратилось завывание ветра. По мере того, как поднятые в воздух частицы оседали, пустыня приобретала красноватый, желтоватый и сероватый оттенки. Теперь оставалось решить еще одну проблему: выбраться невредимыми из песчаного огромного колодца, в который они попали.

Рэйм зажёг свечу «Энергия Силы» и стал ею отодвигать стены песка, расширяя свободное пространство. Затем приказал всем собраться в середину и растянуться для дальнейшего движения. Когда отряды выстроились в шеренгу по три, он взмахом руки дал знать Эйлу, Гарду и Амэтосу, чтобы те убрали энергетический шатёр. Со всех сторон стал лавиной осыпаться вниз песок, но он лишь присыпал копыта лошадей, не затронув сидевших на своих конях воинов. Заняв место впереди, Рэйм медленным шагом пустил Одержимого, вытянув вперёд руку со Свечой и водя ею то влево, то вправо. Её невидимая сила очищала дорогу, сдвигая песок по обе её стороны.

Выбравшись из песчаной западни, все облегченно вздохнули и продолжили свой путь, который пролегал через кладбище переломанных и сваленных лютым ветром туранг. Картина, открывшаяся их взорам, была удручающей: вокруг словно взбесившийся джин покуражился, круша и выворачивая с корнем кряжистые стволы. Некоторые деревья были сломаны на трёхметровой высоте, другие словно вырваны со злобой и воткнуты комлем вверх. И каждый инвалид – новый образ, безобразный и пугающий.

Углубляясь всё дальше в пустыню, им стали местами попадаться мелкие деревья, которые тотчас исчезали за очередной горой песка. На одном из её участков они проехали мимо чёрных саксаулов, сменившихся вскоре песчаной акацией. Чем ближе они находились к оазису, тем чаще им попадались тамариски, кроны которых были образованы не только многочисленными тонкими и мелкими ветвями и веточками, но и грубыми, тупыми ветвями. Сейчас они находились в поре цветения. Их розовые метелки радовали глаз среди желтого пустынного однообразия.

– Скоро долгожданный зеленый островок, – сказал Амэтос. – Наконец-то напьёмся чистой прохладной воды и отдохнём среди трав. Эта пустыня морально очень угнетает. Не понимаю, как здесь живут мунавварцы.

– Каждому своё, – ответил с коротким смешком Эйл. – Если поселить их в наши дома и улицы, они через неделю взвоют от тоски, поскольку привыкли к раздолью, огромным пустым территориям и вольным ветрам.

– Ты уже продумал, что мы обменяем на верблюжье молоко для наших коней? – спросил Гардэн у Рэйма, прервав разговор своих друзей.

– У нас весьма ограниченный выбор. Мы этого не предусмотрели, отправляясь в поход, поэтому каждый будет отдавать хозяевам что-то своё. Адхары, как мне известно, народ весьма дружелюбный и не воинственный. Однако я боюсь другого. Быстрее всего, у них мало верблюдов: ведь им нужно не так уж и много, чтобы удовлетворить свои нужды. Сможем ли мы восстановить силы большого количества наших коней верблюжьим молоком, не знаю. Но не стоит раньше времени сгущать тревогу. Будем решать все вопросы на месте, когда приедем к адхарам.

Вскоре появился оазис, утопающий в зелени. Он предстал перед глазами уставших путников, словно благодатный мираж. После бесконечных песков этот живописный уголок природы, наполненный звуками журчащей воды, шелестом пальмовых листьев и пением птиц, показался им просто чудом.

Оазис образовался вокруг большого пресного озера, в бирюзовых водах которого отражались верхушки эвкалиптов. По всей видимости, на его берегах проживали около двухсот человек. Вокруг зелёного островка возвышались песчаные дюны и финиковые пальмы. Этот маленький островок жизни, затерянный в бескрайней пустыне, был наглухо отрезан от внешнего мира.

Навстречу им вышли пятеро высоких худощавых мужчин. В отличие от смуглых су-мейров, они были белокожими, с темными и светлыми волосами. Тела их были закутаны в длинную лёгкую ткань небесного и черного, как уголь, цвета. На незваных гостей смотрели напряженные серые, голубые и желто-зеленые глаза.

– С чем пожаловали путники пустыни? – спросил самый старший из них. – С добрыми помыслами или злыми?

Рэйм соскочил с коня и вежливо поклонился ах-дарам.

– Мы выражаем вам своё почтение, – сказал он. – Так как наш долгий путь идёт на север, нам пришлось заехать к вам, чтобы передохнуть и восстановить силы. Мы мирные люди, и в наших сердцах нет места злобе и ненависти. Сможете вы принять нас на несколько дней?

Можете проезжать, – разрешил старец и указал рукой на широкий проход между мазанками, прилепившимися друг к другу.

Рэйм пошел за хозяевами, держа коня за уздечку, а за ним двинулся его сводный отряд. Они въехали в поселение, расположившееся вокруг озера своими небольшими домами из необожженной глины, украшенными узорчатыми окнами.

Навстречу им выбежали дети и скучились стайками, с интересом разглядывая чужаков. Из некоторых мазанок вышли женщины, но поостереглись подойти ближе. Они молча провожали их взглядами, не выражая никаких эмоций.

Рэйм окинул быстрым взглядом общее подворье, отметив повозки с 16-гранными колёсами, деревянные соковыжималки и лениво плетущегося позади пастуха ослика, везущего на спине огромный мешок, по всей вероятности, недавно собранных фиников.

Когда все спешились, к ним подошла женщина в летах с мудрым взглядом серых глаз и спокойным выражением лица.

– Я главная в роду и зовут меня Алима. По нашей традиции в любой дом может прийти путник и попроситься переночевать. Его пустят без вопросов, поскольку наш народ немногословен, и три дня будут кормить. На четвёртый попросим уехать.

– Спасибо вам за столь радушное гостеприимство, – ответил Рэйм. – Мы постараемся не стеснять ваших людей своим присутствием в их домах, а расположимся, если возможно, на дальнем берегу озера. Мы привыкли спать под открытым небом, а за еду спасибо. Мы от нее не откажемся. И еще у нас есть большая к вам просьба: не согласитесь ли вы в течение трёх дней продавать нам верблюжье молоко для наших лошадей и выделить для них небольшой участок травы, чтобы они могли подкрепиться перед дальней и трудной дорогой?

Алима какое-то время молчала, а потом подозвала к себе двух из мужчин, которые встречали путников перед поселением.

– Абьяд, распредели лошадей по семьям, пусть обменяют верблюжье молоко на те вещи, которые им понравятся, – обратилась она к тому, что был старше.

– Фуад, – сказала женщина совсем молодому адхару, – покажи путникам участок с травой, который расположен за бурой дюной. Пусть отведут туда своих лошадей на три дня.

– А ты, – повернулась она к Рэйму, – иди за мной.

Оставив Одержимого с Эйлом, он пошел следом за женщиной, которая подвела его к глиняной скамейке, приделанной к мазанке, и села на нее, показав ему на место рядом. Какое-то время они молчали, а потом Алима спросила его:

– Куда путь держите?

– В Тапионию, – ответил Рэйм, не назвав ей истинную причину их похода.

– Откуда сам?

– Из Антамурии.

– Это страна такая?

– Да, остров-государство, который находится в водах Панталассы. Так называется океан.

– Далеко отсюда?

– Очень.

– А кто правит вами?

– Верховный Правитель Никэтор.

– Что ж, сейчас займись обустройством, а часа через два вам принесут еду. Она у нас многообразием не отличается, но сытная: мясо, верблюжий сыр, лепёшки, овощи и фрукты.

– Спасибо за вашу щедрость, – поблагодарил её Рэйм и поднялся. Пока шел к Одержимому, телепатически передал командирам ехать вместе со своими отрядами вслед за мальчишкой, которого им дали в провожатые.

Освободив коней от поклажи, отвели их на выпас и вернулись обратно. К этому времени уже стали подходить девушки, неся в корзинах еду. Все они были очень красивы, светлокожи, имели правильные черты лица, выразительные глаза, прямой нос и властный взгляд. На переносицу, щёки и подбородок были нанесены ритуальные знаки-обереги в виде сакральных геометрических фигур. Прекрасное телосложение, длинные ноги и чувственные пальцы придавали их движениям особую грациозность и силу. Изящные ступни были одеты в плетеные сандалии. На девушках были платья ярких расцветок – желтые, красные, голубые, но больше белые с красными вышивками.

Мужчины с трудом отрывали от них глаза, отводя взгляд на траву или в сторону, чтобы не оскорбить девушек излишне пристальными взглядами.

Пока они ели, девушки прислуживали, доставая из своих корзин очередную еду и угощая ею. Кальяс не сдержался и спросил у одной из них, которая подавала ему кусок холодного отварного мяса:

– А что значат эти знаки на ваших лицах?

– Они защищают женщин от злых духов, – тихим голосом ответила она. – Также татуировка является для каждой девушки признаком красоты. И чем их больше, тем она красивее. Первую из них, пальму на подбородок, нам наносят в день, когда исполняется двенадцатая весна. Через два года – солнце на лоб между бровями как символ жизни, тепла и силы. А потом каждый год по знаку в течение пяти лет, которые девушки выбирают себе сами.

Вечером к своим гостям пришли три старика, одетые в длинные до земли синие туники с рукавами до кистей. Ворот и низ рукавов были вышиты в определенной последовательности ромбами и треугольниками. Их седые волосы свободно падали на плечи, соревнуясь белизной с длинными седыми бородами.

Рэйм пригласил их на свой плед, пересев к Эйлу, и между ними завязался неспешный разговор.

Расспросив у гостей, кто они и откуда, Намир, самый старший из них, рассказал, что ах-дары являются опорой пустыни, на них держатся её история и традиции.

– А су-мейры и ай-хасы? – спросил Кальяс.

– Су-мейры – упрямое и нетерпимое племя. Они жестоки, властолюбивы, мелочны, весьма самолюбивы и авантюрны. Возможно, поэтому они стали исполнителями злой воли колдуна Каида. Им покровительствует Марс, поэтому су-мейры готовы воевать и завоёвывать. Им нельзя доверять, так как обязательно обманут. Ах-дары стараются находиться от них подальше. И не только жители нашей общины, но и других. Мы называем себя «алларами», то есть «свободными» и «благородными», а свою плодородную землю – Аллийа.

Что касается ай-хасов, они, конечно, обладают здравым смыслом, но раздражительны и, как су-мейры, властолюбивы. Хорошо приспосабливаются к обстоятельствам. Соревнуются даже сами с собой. С трудом находят общий язык с другими племенами. Весьма уверенные в себе и храбрые. Но мы с ними практически не общаемся из-за больших расстояний. Однако если нам надо купить верблюдов, мы отправляемся к ним.

– Вам не трудно жить в пустыне? – поинтересовался Фарли.

– Ну что ты! Пустыня дает нам всё: силы, уверенность, возможность жить, еду и воду. Любой ах-дар знает, как найти ее в песках. Ни один кочевник не ездит по пустыне просто так, куда глаза глядят, он всегда идет от одного колодца к другому и может таким образом добраться до её края.

– Подскажи нам, мудрый Намир, что считается у вас благородным металлом, чтобы мы могли отблагодарить ваших людей за гостеприимство, – попросил Рэйм.

– И наши предки, и мы считаем благородным металлом серебро. Из него мы делаем обереги. Более бедные – из дерева.

– А золото? – уточнил Агнар. – Оно ведь дороже серебра.

– Золоту поклоняются су-мейры и ай-хасы. Оно для них имеет цену. Мы же считаем его дьявольским металлом, причиняющим вред здоровью. Поэтому золото мы используем только для украшения мёртвых.

Поговорив еще немного, старцы ушли, оставив гостей отдыхать после утомительной дороги.

Место, где расположился сводный отряд Рэйма, находилось на пустынном берегу озера, на котором росли не только финиковые пальмы, но и джиды, «серебряные деревья», получившие такое необычное название из-за серебристого оттенка опущенных листьев. Голубая глубина озера манила своей прохладой и, покрытые песчаной пылью путники, с удовольствием проводили много времени в воде.

Два дня спустя в ночь сводный отряд собрался в дорогу. Поблагодарив добродушных хозяев за приют, они направились привычной колонной вглубь пустыни. Их вышло провожать чуть ли не всё поселение алларов. Мужчины были в туниках темных тонов, сзади которых были прикреплены длинные заостренные капюшоны, которые защищали их от песка, падающего им в лица, и от резких солнечных лучей, а зимой, очевидно, и от холода. Женщины же одели на себя юбки и просторные вышитые блузы, схваченные на талии тонкими поясками, сплетенными из цветных ниток. Волосы одних были покрыты белыми платками, другие заплели их в косы.

Грайя стояла на Совете Старейшин. На нем в отдельном резном кресле, сделанном из вечнозелёного дуба, сидел король Риг. Сразу же обращали на себя внимание его широкие плечи и внушительная фигура, в которой не было ни грамма жира. Даже сидя он производил впечатление высокого человека с хорошо развитым телом. Его сильные руки лежали локтями на подлокотниках, а длинные пальцы были сцеплены в замок на животе.

Пронизанные сединой каштановые волосы прямыми прядями спускались на плечи, прикрывая по бокам вытянутое лицо с открытым лбом, слегка впалыми щеками и прямым носом. Его широко посаженные густые темные брови распластались, словно крылья птицы, над его зелёными, как летний луг, глазами. Взгляд у него был очень умный и откровенный, но не стоило этим обольщаться, поскольку Риг был совсем не так прост, как казался. Его доброта и откровенность сразу же улетучивались, лишь стоило ему увидеть несправедливость или грубость. Тут же и выражение лица, и глаз резко менялись – их взгляд становился гневным и пронзительным. Улыбка у него была с хитрецой, поэтому очень трудно было прочитать, что прячется в глубине его прищуренных глаз. Под их пристальным взором Грайя чувствовала себя неуютно, внутренне нервничая, но всеми силами старалась не показывать этого присутствующим.

Иногда она бросала красноречивые взгляды на отца, возглавлявшего Совет, чтобы он оказал ей моральную поддержку, но он их не замечал или делал вид, что не замечает, предоставляя дочери возможность самой справиться со своим волнением.

Все двенадцать членов Совета Старейших собрались, чтобы обсудить просьбу Грайи назначить её командиром дополнительного отряда, куда войдут все духи природы, учителя и ученики Школы Магии и Знахарства. Отец воспринял предложение дочери положительно и пообещал содействие в том, чтобы её наделили соответствующими полномочиями. И вот сейчас решалась её судьба. От этой мысли у неё вспотели ладони, и она незаметно вытерла их о юбку платья.

Наконец прозвучал голос отца, который объяснил, по какому поводу он всех собрал. Старейшие с интересом посмотрели на Грайу, а потом стали о чем-то тихо переговариваться друг с другом. Она понимала, что скоро ей придётся отвечать на их вопросы и внутренне настроилась, готовясь к этому.

– Как ты планируешь собрать такой отряд? – первым задал его Орен, самый старший из присутствующих. Его убеленные сединой длинные волосы и густая борода вызывали к нему почтение и уважение.

– Я уже переговорила с учителями, которые преподают в классах магии, и большая часть выразила желание войти в отряд, чтобы бороться с врагом, если он решит напасть на Тапионию. Их поддержали и учителя из классов знахарства. Все они подобрали самых способных учеников, которые смогут успешно применить свои знания на практике.

Также Агнар перед походом заручился поддержкой всех духов природы, которые пообещали помочь нам, если придётся защищать свои земли от мунавварцев и мракотинцев. Лично я с ними еще не встречалась, так как не знала, поручите ли вы мне их возглавить: ведь, как вы знаете, духов часто беспокоить нельзя. Когда у меня будут соответствующие полномочия, я переговорю с каждыми из них и буду знать, где и когда смогу прибегнуть к их помощи.