Текст книги "Битва за кристаллы любви. Том I"

– Уничтожь тех, которые не побегут от тебя. Разорви их на куски, выпей всю их кровь, но уничтожь всех до единого, – сказал Кабил и показал посохом в сторону, где продолжалась битва.

Драйк помчался, и под его тяжёлой поступью стала содрогаться земля. Химаи, завидев невиданное чудище, бросились в рассыпную, громко крича и ошалело водя выпученными от ужаса глазами. От страха они неслись, ничего не видя перед собой, кто куда, рассыпавшись по пустыне, как горох.

– Всем отойти к лошадям, – скомандовал Рэйм, оставшись на месте. К нему сразу же подбежали Эйл, Амэтос, Гардэн, Кальяс и Агнар, держа в руках свои посохи.

Драйк приближался, оглашая воздух такими жуткими звуками, от которых волосы на затылке встали дыбом и по спине пробежал ледяной холод. Но никто из застывших в ожидании командиров не дрогнул. Рэйм лихорадочно думал, чем обезвредить это чудовище, с которым он еще никогда не сталкивался.

– Я сам с ним справлюсь, – прочитав мысли друга, сказал Эйл и, мгновенно собрав метафизическую энергию, текущую по его телу, сделал короткий, но сильный выброс руки вперёд и, резко разжав кулак, выпустил небольшой огненный шар. Затем широким круговым движением посоха раздул бóльшее пламя и придал ему форму правильной окружности. Удерживая обруч в воздухе, он приказал:

– Отойдите подальше.

Никто не произнёс ни слова, отходя назад. Они все уже поняли, что придумал Эйл, а потому мысленно сосредоточились на том, чтобы эта задумка ему удалась.

Эйл, закусив в напряжении нижнюю губу, поджидал монстра, прикидывая, как достать до его головы. Как только тот приблизился к нему, усилием сознания он преодолел гравитацию, взмыл с земли ввысь и, застыв в воздушном пространстве, накинул посохом огненный обруч чудищу на шею.

От его рёва содрогнулся воздух и пришли в движение камни на земле. Драйк махал своими руками-лапами, пытаясь снять с себя пылающий обруч, но, подпалив их, тут же одергивал. Клокастая шерсть на нём сначала стала дымиться, а потом гореть. Исторгая из себя дикие животные звуки, монстр пытался сбить огонь, катаясь по песку, сыпать его на шею, где находился огненный обруч, надеясь его затушить, но он продолжал гореть, как ни в чем не бывало. И тогда обезумевший от боли Драйк помчался на того, кто устроил ему эту невыносимую пытку, но Рэйм, стоявший ближе к нему, создал пламя на конце руки и кинул его в него как взрывную волну, отбросив чудовище назад. Драйк упал с высоты своего огромного роста на спину – и вдруг исчез. Никто не понял, куда он делся, но все облегченно вздохнули, оглядываясь вокруг себя.

Все радостно столпились вокруг Эйла. Одни благодарили его, другие хлопали по плечу, высказывая ему своё расположение, третьи восторгались его сообразительностью и ловкостью. Эйл, не привыкший к всеобщему вниманию, смутился и даже почувствовал неловкость, напряженным взглядом выискивая среди всех Росалиу. Она стояла за столпившимися вокруг него воинами, и её глаза сказали ему обо всём: в них сияло восхищение и… Любовь? От этого предположения по сердцу Эйла растеклось горячее тепло – и счастливая улыбка засияла на его красивом лице. Им не нужны были слова. Они были бы бледным подобием тех чувств, которые они в эту минуту испытывали друг к другу.

Кабил в бешенстве топал ногами, так и не выйдя из круга. Его злые глазки метали молнии, которыми он был готов всех испепелить.

– Сыны бешеных верблюдов, дерьмо шакалье! – неистовствовал он, разбрызгивая вокруг себя слюну. – Отродье вонючей падали! Я покажу вам, как стоять на пути великого мага пустыни! Я непревзойдённый и раздавлю вас, как блохастых собак…

Когда бесноватое исступление было выплеснуто наружу, маг несколько успокоился и, схватив свой посох, вернулся в начерченный защитный круг.

– Per potestatem mihi datam, praecipio tibi ut ad me venias, Mokni,3333
  Силой, данной мне, я приказываю тебе прийти ко мне, Мокни


[Закрыть] – проговорил он три раза.

Через минуту небо над ним стало черным, так как звёзды закрыла своими огромными крыльями Мокни – птица, не знающая пощады. У неё была голова волка с длинными клыками, а шею обвивали две змеи красного и черного цвета. На четырёхпалых лапах наводили страх устрашающие драконьи когти. Она села перед кругом и уставилась на него своими темными немигающими глазами.

Содрогнувшись от её жуткого вида, Кабил быстро взял себя в руки и приказным тоном сказал:

– Ты должна расправиться со всеми людьми, на которых я тебе укажу, чтобы ни одного не осталось в живых. Ни одного.

– А теперь лети, – и маг указал ей направление своим посохом.

Чтобы усилить командирам зрение, сделав его таким же, как и у совы, Лиа закапала им в глаза зелье «Ugle». Видя далеко вперёд, Рэйм и его друзья стали внимательно осматривать территории по всем четырём сторонам света, распределив их между собой.

– Я вижу мага, – воскликнул Амэтос. – К нему только что подлетела огромная птица.

Все быстро посмотрели на восток.

– Это Мокни, – сказал Рэйм. – Я видел её изображение в библиотеке. Её еще называют птицей смерти. Девушки, пусть кто-то из вас сделает над всеми, кроме нас, непробиваемый шар.

К ним подбежала Росалиа с флаконом.

– Сделайте по одному глотку этого элексира огнестойкости и сможете смело встречать пламя. Оно вас не тронет, а будет просто обтекать. Интуиция мне подсказала, что он вам пригодится, – сказала она и, бросив нежный взгляд на Эйла, вернулась обратно.

– Как будем бороться со смертоносной птичкой? – улыбаясь, спросил Рэйм, обратившись к друзьям. – Только соображаем быстро, так как через несколько минут она будет здесь.

В голову вот так сразу ничего не пришло, а потому Рэйм, чтобы выгадать время, под заклинание раздвинул посохом землю и создал тоннель, сказав друзьям быстро прятаться в нём. Когда Мокни прилетела, она сразу же опустилась на стеклянный шар и стала остервенело стучать клыками по стеклу, бить по нему серповидными когтями. Но оно не поддавалось её усилиям. Видя людей, к которым не могла добраться, она с жутким криком взмыла вверх и вернулась обратно, еще более разъяренная. Сев сверху, птица принялась неистово долбить клыками преграду, чтобы добраться до ненавистных людей.

Рассвирепевшая, она вновь поднялась в небо, а потом опустилась и стала низко летать над землёй, словно принюхиваясь к чему-то. И вдруг учуяла человеческий запах, поднимавшийся по воздуху из дыры в земле. Мокни села перед ней и сунула в дыру морду, от которой вытянулись вперёд, будто верёвки, две змеи, высунувшие свои раздвоенные жала. Они качались из стороны в сторону, пытаясь найти человеческое тело, чтобы впрыснуть в него свой смертельный яд. Но, к счастью, они не дотянулись до четырёх друзей каких-то пару сантиметров. Чудом спасшиеся, они облегчённо перевели дух, когда змеи покинули их убежище.

– Она сможет до нас как-то дотянуться? – спросил Гардэн, повернувшись к Рэйму.

– Если честно, я не помню, какими возможностями она обладает, кроме устрашающей пасти и когтей. Ну и змей, разумеется.

Но дальше продлить разговор он не успел, так как из морды Мокни, которая засунула ее в тоннель, вырвался мощный язык пламени, который на миг ослепил их. Однако огненная струя не обожгла их, а обтекла, как тёплый воздух. Еще несколько раз пустив на них огонь, птица вынула морду и уселась напротив дыры в ожидании, когда жертвы сами выйдут из неё.

– И что теперь будем делать? – поинтересовался Амэтос, ни к кому не обращаясь.

– Как я уже говорил раньше, – думать, – ответил Рэйм спокойным голосом. – Мы многое умеем, а значит, в нашем арсенале магии наверняка есть то, что победит это страшилище.

В тоннеле установилась тишина. Если бы мысли могли издавать звуки, наверное, в нем стоял бы неимоверный шум.

– Было бы у нас кольцо-дыра, – вздохнув, произнёс Эйл, – мы бы эту тварь в одночасье похоронили в чреве земли, но у нас одни посохи, а ими мы, учитывая, что она не простая птица, даже проткнуть её не можем. Не говоря уже о том, чтобы сделать ими необходимые движения, разве что совсем незначительные.

– Что ты сказал? – встрепенулся Рэйм. – Говоришь, своими посохами мы проткнуть эту уродину не сможем? А я попробую.

– Ты с ума сошёл? – возмутился Гардэн.

И через секунду, хлопнув себя по лбу, сказал:

– Впрочем, до меня только что дошло, что ты хочешь сделать. И почему мне эта мысль не пришла в голову? Позволь мне воплотить в жизнь твою гениальную идею.

– Давай, – милостиво разрешил Рэйм, не скрывая улыбку в голосе.

Гард взял свой посох и, используя грубую силу с землёй, стал накапливать энергию с помощью небольших замахов, а потом совершать в воздухе резкие вертикальные движения снизу вверх под заклинание: «Тerebrare lapis spicis»3434
  Проткнуть каменными шипами


[Закрыть].

В дыру друзьям было видно, как под огромной птицей начали мгновенно вырастать из-под земли на расстоянии не более ширины указательного пальца друг от друга острые, словно заточенные штыки, колья из камня. Они мгновенно пронзили туловище Мокни, нанизав его на себя. Она успела из своей пасти выпустить только короткий вой, после которого голова её свесилась набок вместе с размотавшимися с шеи змеями.

Пока друзья думали, как выйти из тоннеля, поскольку огромная мёртвая птица закрыла выход, она вдруг вспыхнула огнём – и через несколько минут от неё осталась кучка пепла, которую Гардэн смёл с пути струёй воздуха.

Выйдя на свежий воздух, они глубоко вдохнули его и посмотрели друг на друга.

– Интересно, наш друг Кабил успокоился или снова готовит нам какую-то магическую пакость? – поинтересовался вслух Рэйм, ни к кому не обращаясь.

Эйл, потягиваясь, посмотрел на восток, где раньше они видели мага химаев.

– Носится по кругу, как угорелый. Наверное, увидел, что его птичка сдохла, а мы живы. Даже сюда доходит энергия его ярости. Видимо, его жутко раздраконило, что он ничего не может сделать с нами.

– Тогда нам придётся отплатить ему за столь радушное гостеприимство на землях ай-хасов, – сказал Рэйм, подняв перед собой посох.

Друзья с любопытством посмотрели на него, но ничего не спросили, чтобы не испортить удовольствия от увиденного, так как знали о его сильных магических способностях. Отойдя от Рэйма немного назад, они стали смотреть на Кабила, который, уже перестав буйствовать, стоял, задумчиво потирая лоб.

Рэйм взял свой посох, прочитал заклинание, очертив им конус, сделал резкое движение вверх.

Кабил даже мысли не допускал, что какие-то чужеземцы решат ему отомстить. Он был настолько самоуверен, что даже не счел нужным отслеживать их действия. Сейчас он собрался вызывать Вамфала, лохматое чудовище с пятью огнедышащими головами на теле огромного льва, вместо кисточки на хвосте которого был клубок змей, взгляд которых заставлял человека окаменевать. Этот монстр обладал неимоверной силой, не поддающейся магии стихий, с помощью которой антамурийцы избавились от Драйка и Мокни. Они, конечно, возродятся снова, но для этого потребуется не менее ста лет.

Маг химаев только сел на колени в свой круг, чтобы призвать к себе Вамфала, как вдруг перед ним вырвался из земли большой кусок, образовавший кратер, обрушившиеся бока которого потянули за собой Кабила. Животный страх, пронзивший его, вырвался наружу отчаянным воплем. Он летел спиной вниз, видя, как в воздухе вырванная земля превратилась во множество камней, которые неслись на него. Понимая, что ему пришёл конец, последнее, о чем он подумал, были проклятия в адрес антамурийцев. Упавшие камни погребли мага под завалами с лицом, перекошенным от ужаса, злобы и ненависти.

Рэйм, облегченно выдохнув, что все опасности от химаев уже позади, на всякий случай попросил друзей, чтобы кто-то из них убедился, что Кабил мёртв. Амэт, сжав посохом воздушные потоки, создал устойчивую площадку и, став на неё, полетел к месту, где ранее находился маг. От него ничего не осталось, даже его посоха. Недалеко лежала сумка, в которой находились жезлы и другие магические предметы. Амэтос резким выбросом руки направил на неё пучок пламени и, подождав, когда всё сгорело, вернулся обратно.

Все уже вышли из стеклянного шара и разбирали своих лошадей, выпущенных на волю, и сразу же принялись их поить водой с каплями насыщения. Возбуждение царило над сводным отрядом, воины которого были свидетелями поединка между магом ай-хасов и антамурийцами. Они обсуждали увиденное, на время забыв о своих погибших товарищах. Но Кальяс напомнил о них и со своим отрядом пошел искать их тела среди многих сотен убитых врагов. За ними потянулся и отряд Агнара.

Среди принесенных с поля сражения раненых не оказалось, поэтому, как и в прошлый раз, их кремировали огнём. Прощание длилось недолго. Вследствие неравного боя с химаями отряд флорийцев потерял восемь человек, а тапионийцев – семь. А вот своих врагов они даже считать не стали, поскольку ими была усеяна большая площадь пустыни. Их всех бесследно поглотили разломы в земле.

Несмотря на то что солнце уже выкатилось высоко на небо, было решено отъехать подальше от места битвы и там устроить привал. Через час отряды уже закрылись от их палящих лучей под энергетическими шатрами, чтобы набраться сил для дальнейшего похода.

Глава 21

Аббас телепатически связался с Йерком, когда он был не в настроении, так как Айара вновь вывела его из себя, высказав нежелание видеть его. Он не понимал её упрямства в противостоянии ему. Любая женщина была бы счастлива, если бы он окружил её такой роскошью, как эту неблагодарную девчонку, у которой было всё, что только можно пожелать. А она целыми днями стоит у окна и смотрит… Куда? На скалы и ущелье. И что в них интересного?

Испытывая никак не утихающее раздражение, он выпил уже три кубка вина, но оно не расслабило его. Наоборот, раздражение стало сменяться жгучей обидой. И тут его жалящие как оса рассуждения прервал правитель Мунаввара.

– Что тебе надо? – спросил он грубо, даже не пытаясь быть вежливым.

– Моё почтение, уважаемый Йерк, – заискивающе поприветствовал его Аббас. – У меня плохие новости…

– А разве я получал от тебя другие? – прервал его всеправитель Мракоты. – Остановил сводный отряд?

– Нет. И хочу объяснить почему, надеясь на ваше понимание и сочувствие.

– А мне от них какая польза? Я заплатил тебе половину обещанного, чтобы ты избавил меня от присутствия этих наглецов на моих землях. Ты отработал её?

– Не смог по уважительной причине. Когда я вам пообещал свою помощь, думал, что за кристаллами Венеры отправятся обыкновенные воины. Однако оказалось, что большая часть из них маги, а оставшаяся – те, которые владеют магическим оружием. Разве мои воины, привыкшие надеяться в сражениях только на свой военный опыт, могли победить их? Даже несмотря на то, что я усилил их своими магами, этому сводному отряду удалось разбить и су-мейров, и ай-хасов и химаев – моё особое непобедимое подразделение.

– Значит, не такое уж непобедимое, если его уничтожило небольшое по численности соединение из разных стран, не привыкших участвовать в войнах. И вообще я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать? – возмутился Йерк. – Ты мне дал слово и должен его сдержать. Связавшись с тобой, я убедился, что никто не дает обещаний с такой легкостью, как тот, кто не собирается их выполнять. Каждое неисполненное обещание – это не заточенная сабля и бесплодное дерево. Держать слово – это принцип, которому должен следовать любой правитель.

– Я, когда обещал избавить вас от этих наглецов, не знал, что они все…

– Маги, – закончил вместо него Йерк. – Я это уже понял. И что из этого? Ты в любом случае должен отработать золото и драгоценные камни, которые получил от меня. И это не обсуждается.

– Так я их уже отработал, – поспешил со своим уверением Аббас.

– Твои воины полностью разбили сводный отряд?

– Нет, высокочтимый мною Йерк. Он продолжает своё движение к Мракоте. Я имел в виду, что потерял в боях с ним все войска су-мейров, ай-хасов и химаев. У меня осталось всего лишь одно подразделение гачаев, охраняющих северные границы моей страны. Из-за этих людей я остался почти без защиты и без четырёх магов. Словом, утрата для меня невосполнимая. Так что мои погибшие воины отработали твой задаток.

– Я заплатил тебе, а не им. С тебя и спрос.

– Да-да, вы правы. Я бы вам всё вернул, если бы уже не потратил. В последний раз войдите в моё отчаянное положение, сказав, что я могу ещё сделать, чтобы умилостивить вас.

– Замечу, ты сам сказал, что в последний раз. Но больше не надейся, что получишь от меня вторую половину оплаты. Чтобы я не потребовал вернуть мне первую, направь своих гачаев на Тапионию. Пусть порезвятся на её землях, как смогут, чтобы Риг даже в гробу пожалел, что отправил своих воинов на поиски Локона Венеры. Справишься хотя бы на этот раз?

– Конечно, справлюсь. В Тапионии никого не осталось, чтобы дать отпор моим горным воинам. А что мне делать со сводным отрядом? – всё ещё не веря в свою удачу, спросил Аббас.

– Пропускай его. Я встречу этих молокососов сразу же, как только они пересекут границу Мракоты.

– Я всё понял, великий из великих. Как только гачаи захватят Тапионию, я сразу же доложу вам об этом.

– Как и в прошлые разы, когда о твоих позорных провалах я узнавал не от тебя, а от Вийвеки?

– Я не хотел гневить вас, принося плохие вести. Думал, что моим воинам всё же удастся уничтожить чужеземцев, поэтому ждал благоприятного случая.

– Больше не жди, – категорично оборвал его оправдания Йерк и поставил блок.

Аббас вытер вспотевший от пережитого неимоверного стресса лоб и облегченно откинулся на софу, распластав своё напряженное тело. Оно стало постепенно расслабляться, и правитель почувствовал голод. Вызвав своего советника, который через мгновение бесшумно вырос перед ним, словно из-под земли, он приказал разыскать придворного мага и принести ему кусок зажаренного на вертеле мяса.

Аббас не успел доесть баранину, как Кайс доложил, что Алвис прибыл по его распоряжению.

– Пусть заходит, – разрешил правитель, жуя мясо. Его рот, борода и руки блестели от жира, но он не обращал на это внимания, продолжая жадно есть.

Придворный маг зашел к нему и замер в глубоком поясном поклоне, боясь лишним движением или каким-то словом нарушить трапезу своего повелителя. Он ел не спеша, запивая мясо вином из фиников и не обращая внимания на полусогнутого Алвиса.

Доев, Аббас довольно отрыгнул и, подождав, когда Кайс вытрет ему лицо и руки, соизволил обратить своё внимание на придворного мага.

– Я приказал тебе уничтожить отряд, который передвигается по нашей пустыне в Мракоту. Всех до единого. Помнишь? – грозно спросил он, сдвинув свои кудлатые брови.

– Помню, великий правитель. И всё сделал для этого.

– Так почему тогда ты до сих пор жив? Ждёшь, чтобы я приказал четвертовать тебя, отрезая от твоей живой плоти по кусочку и скармливая ею своих собак на твоих же глазах?

От страха кровь отхлынула от лица Алвиса, и он почувствовал, как липкий пот выступил по всему телу, а колени подогнулись. Упав на них, маг замер в земном поклоне и прерывающимся голосом с мольбой обратился к своему властителю:

– Я сделал всё возможное, о, самый мудрейший! Я научил и Бадра, и Магира и Кабила, как защитить своих воинов и уничтожить с помощью магии сводный отряд. Они сделали всё возможное и погибли, так как антамурийцы оказались более сильными в магической практике. Сейчас от сводного отряда осталось меньше половины. Шахсар вместе с гачаями готовы уничтожить оставшихся. После этого я доложил бы вам о выполнении вашего приказа. Дайте мне время встретить их возле гор и повергнуть всех в прах.

Аббас, наблюдая животный ужас, которым был объят Алвис, испытывал удовольствие. Ему всегда нравилось, когда подданные его панически боялись. В эти минуты он чувствовал себя всесильным, вершителем их судеб, одно слово которого могло лишить их жизни или помиловать. Видя своего придворного мага в полуобморочном состоянии от ужаса, в который он его поверг, Аббас удовлетворенно облизался, постучав хвостом по софе.

– На этот раз прощу тебя, – великодушно заявил он. – Но ты должен отработать моё прощение. Я передумал уничтожать отряд на своей земле. Пусть им займутся мракотинцы, а то их всеправитель хочет съесть ядро ореха, его не расколов. Я несколько сотен своих воинов потерял, пытаясь его остановить, а теперь его очередь. Мне же пришла в голову другая мысль: ты, Шахсар и гачаи пойдёте на Тапионию и захватите её. Она расположена на плодородных землях и богата лесами. Мне будет что обменивать на золото и драгоценные камни, без которых я не могу удовлетворять свои интересы и содержать двор. Ты меня понял?

– Да, абсолютно. Я принесу своему господину Тапионию на блюдечке. Там не осталось тех, кто смог бы её защитить, а наши гачаи обучены завоёвывать. Да и я с Шахсаром сильные маги, и равных нам в этой лесной стране нет.

– Смотри не огорчи меня. В противном случае пощады не жди. Дважды я не прощаю.

– Я понял, светоч ясных очей, и сейчас же отправляюсь на северную границу нашей Великой Пустыни и начну готовить поход на Тапионию.

Услышав разрешение удалиться, Алвис мгновенно скрылся с глаз Аббаса. Получив отсрочку и временное помилование, его страх сменился обидой, перешедшей в ненависть к своему правителю, который никогда не ценил его и ущемлял как своей милостью, так и золотом. Каид купался в роскоши, не будучи более сильным магом, чем он. Ему же приходилось ютиться в скромных покоях при дворе. Разве это справедливо?

Ответ на этот вопрос привёл его в бешенство, впав в которое он избил своего слугу, чистившего его одежду в маленьком патио. Пройдя в него через спальню, Алвис расшвырял свои халаты и накидки по песку, а потом отхлестал плеткой юношу. Когда гнев выплеснулся наружу, он бросил плеть и ушел в кабинет, где находились все его магические предметы и артефакты.

Сидя за столом, Алвис задумался о своём будущем, которое было весьма туманно и не обещало ничего хорошего.

– А если мы не завоюем Тапионию? – задался он вопросом. – Ведь не удалось же это сделать с Флорией ни су-мейрам, ни Бадру. Все погибли. Не исключено, что это случится и с нами в Тапионии.

А умирать Алвис не хотел ни в чужой стране, ни от меча хоарда Аббаса. И он глубоко задумался, как ему спасти собственную шкуру, чтобы ее вместе с плотью не скормили собакам. Жаль, что он не знал, как погибли су-мейры. Возможно, он смог бы избежать подобной ситуации, предусмотрев все опасности, которые их могут поджидать в Тапионии. Но теперь надо искать другой выход. Знать бы только, где он находится.

Алвис погрузился в глубокие раздумья, не заметив, как плотные сумерки занавесили окна. Вызвав слугу, он приказал принести ему ужин, но от внутреннего напряжения верблюжий сыр и лепешка не лезли ему в горло. Швырнув их на пол, дворцовый маг опять заплутал в своих мыслях и вдруг, радостно хлопнув рукой по столу, нетерпеливо вскочил.

Придя в спальню, он стал выбирать из своих вещей самые необходимые и складывать их в одну суму. В другую сложил самые важные магические предметы, в том числе жезлы, и лёг спать, чтобы подняться с наступлением зари.

Сводный отряд вновь отправился в путь, который вел их к северным границам Мунаввара. Впереди их ждали еще одно сражение с северными гачаями, а потом передышка на землях Тапионии, которую им придется как можно скорее пересечь с юга на север. Эти мысли витали в голове Рэйма, ехавшего, как обычно, во главе колонны.

С обеих сторон рядом с ним находились его друзья.

– Как ты думаешь, где нам ждать встречи с северными воинами? – спросил его Амэтос.

– Явно не в самой пустыне. Они привыкли к горам, где знают каждый камень. Нам предстоит их пересечь, ибо другой дороги в Тапионию нет. Вот там они, мне кажется, и устроят нам засаду, где будут находиться в значительно выгодном положении. Мы же окажемся с обеих сторон зажаты горами, что меня сильно беспокоит. С гачаями наш отряд не сможет столь успешно сражаться, как ранее в пустыне на открытой местности. Да и не приспособлены наши воины к бою в горных условиях.

– Тогда почему они навязывали нам бои в невыгодных для них условиях? – удивился Эйл. – Было бы проще не нести столь большие потери, а пропустить нас к горам и во время нашего перехода через них попытаться уничтожить весь отряд.

– Я не могу ответить тебе. Не я же руководил су-мейрами, ай-хасами и химаями, с которыми погибли и их маги, кроме Магира. Чем они руководствовались, принимая подобные решения, сказать трудно.

– А зачем мы таскаем с собой Каида? – поинтересовался Гардэн. – Может, пора от него избавиться? Какой в нём сейчас для нас прок?

– И что мы с ним можем, по-твоему, сделать? Убить? – спросил Эйл. – Лично у меня рука не поднимется лишить жизни безоружного и беспомощного старика.

– А давайте его просто оставим в пустыне, – предложил Амэтос. – Мы будем скоро проезжать мимо колодца – вот там пусть и остаётся. От жажды не умрёт. Может, приедут караванщики и заберут его с собой. Он нам абсолютно безопасен, так как кольцо с шеи и рабскую привязку никто с него не снимет, не зная заклинаний.

– Возможно, мы так с ним и поступим, – сказал Рэйм.

Он ехал, погруженный в свои думы. Ему опять приснилась золотоволосая красавица, которая с тоской смотрела в узкое окно на самом верху круглой башни. Его сердце, как и в прошлый раз, замерло в ожидании чего-то удивительного, не прочувствованного им ранее. Чего-то нового, глубокого и сильного.

И вдруг вспомнилась Диэнна. Неожиданно. После их разрыва Рэйм ни разу в мыслях не возвращался к ней, даже, когда она стала женой Эйджа. Долго он приходил к пониманию того, что его чувство к ней поверхностное. Её идеализацию как женщины, желание ею обладать и быть рядом каждую секунду он ложно принял за любовь. Однако ведь никогда не чувствовал себя рядом с ней счастливым. Но поскольку его влюбленность в Диэнну оказалась всего лишь яркой эмоцией, она со временем утратила свою остроту, поблекла и сменилась разочарованием. А настоящая любовь – это уже чувство во всех своих многогранных проявлениях. Он пока не испытал его, но, глядя на мать и отца, убеждался в силе любви.

Уже около тридцати лет они вместе. И хотя начальный восторг от слияния душ к этому времени несколько спал, любовь до сих пор волновала их, таинственным образом сплетая две судьбы в единый сюжет, который не поддавался логике людей, не познавших этого чувства. Его же увлечение Диэнной не выдержало и трёх лет, что явилось красноречивым доказательством его изначальных заблуждений.

Рэйм понимал: чтобы любить по-настоящему, надо почти что верить в чудо. И он, увидев во сне белокурую красавицу, поверил в него. Почему? Он не мог ответить на этот вопрос. Но подсознательно находился в ожидании, исполненном веры, берёг своё сердце для неё, поддерживая в нём огонь, способный разгореться, принимал неизведанное и был терпеливым.

Его мысли прервал Эйл:

– Не перестаю удивляться разнообразию Великой Пустыни. Почему-то я всегда воспринимал это слово как бесконечно желтые песчаные барханы и дюны, тянущиеся до самого горизонта. Оказалось, что песок, так завораживающий внимание, – лишь часть её. Мы уже проехали и потрескавшийся от несносной жары грунт, и галечно-щебеночные территории, а теперь копыта наших коней стучат по каменистой равнине с редкими кустами-акациями, проезжая мимо старинных рассыпающихся гор и долин пересохших тысячелетия назад рек. Вообще-то я в нашем путешествии приобрёл бесценный опыт, но главное – понимание того, что путь через пустыню – это путь в глубину истории, где человек сам отвечал за свою судьбу, за свое будущее, за свой путь.

Рэйм, выйдя из погружения в себя, посмотрел вдаль и увидел среди почерневших под солнцем камней широкую реку песка, в которой много лет назад текла вода. Они въезжали в огромную долину, некогда бывшую озером, а ныне покрытую каменными развалами. Несмотря на огромные просторы пустыни, они не уходили в сторону от «колодезного» тракта. Вот и сейчас впереди замаячил колодец. Рядом с ним на каменном утесе раскинулись руины древней крепости. Ее стены под неумолимым воздействием ветров и палящего солнца рассыпались, а многие строения разрушились.

Подъехав к частично обвалившемуся колодцу, наземная часть которого была выложена из камней, Амэтос, соскочив с коня, вплотную подошёл к нему и, перегнувшись, посмотрел вглубь. Затем, выпрямившись, сказал:

– Водное зеркало опустилось глубоко вниз из-за отсутствия дождей. По всей видимости, колодец уже давно не пользуется популярностью у караванщиков.

Обрадованные неожиданной остановкой, к нему стали подходить и другие члены отряда. Откуда-то появился кожаный мешок, к которому привязали длинную верёвку, сделанную из нескольких коротких, сращенных между собой. Вытянув его на поверхность уже с водой, убедились, что она непригодна для питья, поскольку имела непривлекательный красно-коричневый цвет, хотя, по большому счету, никто в ней и не нуждался. Просто появилось новое занятие, отвлёкшее их от однообразного многодневного перехода по пустыне. Те, кто помоложе, отправились осматривать руины заброшенного поселения-крепости.

Полчаса спустя Рэйм объявил о завершении короткого отдыха, и отряд снова отправился в путь. К утру въехали в каменные каньоны и черные долины. Местами попадались заброшенные шахты.

В центре огромной равнины расположилась круглая гора, плоская вершина которой напоминала собой стол. Она выглядела гораздо древнее окружающего ее ландшафта. Под действием времени ее вершина из мягких пород разрушилась, превратившись в плоское плато. У ее основания в русле пересохшей реки росла на удивление сочная трава. Чтобы лошади могли ею подкрепиться и набраться сил, было решено устроить здесь привал с «ночёвкой» до наступления сумерек.

Алвис, перекинув через плечо две сумки, скреплённые между собой перемычкой, надел на голову обруч мгновенного проявления и оказался в селении, где жили гачаи, горные воины Аббаса. Часть домов представляли собой глубокие пещеры, выдолбленные в горной породе. Люди пустыни забрались в них вовсе не от бедности. Полторы тысячи лет назад труднодоступные гроты служили им убежищем от набегов чужих племён.

Пещеры были вполне обустроенными. Обычно их донья служили внутренними двориками, по периметру которых располагались так называемые комнаты. На высоте примерно двух метров от земли в каждой пещере находилась яма для хранения продуктов, куда забраться можно было только по веревке. Это делали специально, чтобы грызуны не могли испортить припасы. Над входом у многих были нарисованы обереги и другие магические знаки, привлекающие в дом удачу.

Чтобы попасть во внутренний двор мага Шахсара, Алвису пришлось пройти с улицы через довольно длинный туннель. Глиняные стены его подземного жилища были выкрашены в белый цвет. В глаза бросилась образцовая чистота. В комнатах не было ничего лишнего. Только несколько ковров ручной работы, которые лежали на полах и на лавках.