Текст книги "Битва за кристаллы любви. Том I"

– Почему же ты меня, старая карга, не остановила, когда я задумал выкрасть эти «Локоны Венеры»?

– А ты бы меня послушал? – ответила Вийвека вопросом на вопрос. – Ты же считаешь себя не только всемогущим, но и самым умным. Разве моё слово что-то бы значило против твоего желания, которым ты горел, словно подожженный факел? Ты не веришь в заклятия свыше, а они существуют.

– Если бы не верил, уже бы женился на девчонке, – буркнул недовольно Йерк, пронзив колдунью злым взглядом. Но она на него не обратила никакого внимания.

– Так что ты от меня хочешь? Я не могу отменить этих заклятий, так как не обладаю инопланетной магией. Мои способности земные и намного слабее космических.

– Так может обратиться за помощью в «Город Дьвольской Тьмы»? Силы, которыми они там обладают, даны им с созвездия Дракона. Неужели они слабее плеядинских?

– Свет способен победить тьму, а вот тьма свет – нет.

– Почему? – удивился Йерк.

– Потому что даже самая густая ночная темень пронизана лунным и звёздным светом. И разве ты когда-нибудь видел в солнечных лучах хотя бы толику темноты?

– А тень? Разве она не часть темноты в солнечный день?

– Нет. Тень всего лишь тёмное отражение от предмета, который освещён с противоположной стороны. Его никто не боится, ибо оно означает, что рядом горит свет. И все люди знают, что за гранью тени струится чудо солнечными лучами.

Йерк схватился руками за голову.

– Что же делать? – возопил он в тишину.

– Сбрось девчонку из окна в ущелье на острые камни, чтобы она тебе глаза не мусолила и похоть собой в твоих чреслах не будила. Оттуда ее орел заберет и то ли сам склюёт, то ли детям скормит. То уже будет не твоя забота.

– Ладно. Иди уже. Толку от твоих советов, как от быка молока.

Вийвека уже было вышла за дверь, когда ее окликнул Йерк:

– Отряд продолжает двигаться к нам или колдун Каид с ним уже расправился?

– Ха-ха-ха, – проскрежетала старуха. – Каид такой же колдун, как я семнадцатилетняя красотка. Пыжился-пыжился, пока сам в капкан не попал.

– В какой капкан? – не понял Йерк.

– В кольцо для усмирения диких животных, которое на него антамуриец накинул. Теперь плетётся за ним, как побитый шакал. Они в полном составе уверенно продвигаются в Мракоту. Прошли уже две трети пути, так что скоро выйдут на земли Тапионии, а от них до нас уже, считай, рукой подать.

– И ты ждала, чтобы я спросил тебя об этом? – разгневанно вскочил всеправитель северной страны, стукнув по столу кулаком.

– А зачем с плохими новостями самой приходить? Так можно и головы лишиться. А коль сам спросил – ответила, поскольку постоянно отслеживаю их путь. Если бы вела себя по-другому, не дожила бы до своих лет. А так как пользуюсь правилом «Будь осторожной, хитрой и никогда не делай первого хода», деда твоего пережила, отца пережила и тебя переживу.

– Хватит передо мной своим красноречием кичиться. Лучше скажи, как их остановить?

– Я не хочу тратить свою магию на чужой земле. Она мне понадобится на своей. Потребуй, чтобы Аббас направил на них ай-хасов, точнее их лучше всех обученных бесстрашных химаев. Поисковый отряд как раз приближается к их территории. Припугни его, что он больше не получит от тебя золота и драгоценных камней. Он слаб на них. Правда, не понимаю, зачем они этой твари нужны. Разве что свой хвост этими побрякушками обвешивать. Или пригрози, что захватишь его Пустыню себе, а его сделаешь своим рабом.

– А химаи смогут с ними справиться?

– Не думаю, но на время остановят. Хотя пусть идут! Мы их маленько у себя потреплем, дадим душу отвести горанам и ормам, а то они разленились от сытой и спокойной жизни. Минералов им все равно не достать и, даже если каким-то образом доберутся до них, получат вместо кристаллов Любви мертвые камни. Вот уж будет потеха!

Её ехидное хихиканье подхватил ворон и так скопировал старуху, что Йерк не удержался от злорадной улыбки.

– Что ж, сейчас поговорю с Аббасом, а если ему не удастся их остановить, здесь разорвём на клочья, – сказал он, махнув колдунье, чтобы та уходила.

Глава 14

С наступлением сумерек сводный отряд вновь тронулся в путь. Рэйм поставил во главе его Кальяса, а сам позвал к себе его сестру. Росалиа тотчас подъехала и вопросительно посмотрела на командира.

– Ты обещала рассказать мне о людях, населяющих Флорию.

Лиа улыбнулась, испытывая радость, что Рэйм снова позвал ее, чтобы поговорить:

– Я всегда держу своё слово и, если ты готов слушать, могу начать прямо сейчас.

Кивнув в знак согласия, он подстроился под ход её скакуна и в ожидании посмотрел на девушку.

– Флорию населяют пять народностей, очень близких между собой. Айгам принадлежат сады, айнам – луга, гленнам – долины, фавинам – поля и эльсам – реки.

Айги, к которым принадлежим я и Кальяс, высокие и стройные. У них светлые волосы с золотистым оттенком и зелёные глаза.

– Кроме тебя, – внёс уточнение Рэйм, с теплотой посмотрев на девушку.

– Не только. Среди айгов есть и другие девушки с волосами, имеющими платиновый оттенок, и, соответственно, голубоглазых. Так что я не исключение. Но вернусь к айгам вообще. Они очень жизнерадостны и распространяют вокруг себя тот свет, на который люди слетаются, как мотыльки. Отличаются общительностью, а потому всегда окружены друзьями. В экстремальных ситуациях способны сохранять присутствие духа и стойко переносить трудности. Впрочем, ты сам в этом убедился в походе.

Айги умеют видеть большую радость в малом, глубоко понимают то благо, каковым является сам факт их существования. Они исполнены веры в людей, будущее и жизнь, свободны от уныния, равнодушия, печали, корыстолюбия и предательства. Их жизнерадостность – это не только признак здоровья, но еще и самое действенное средство, избавляющее от болезней. Среди айгов больше всего величайших чародеев, вошедших в Совет Мудрейших велигов, и тех, кто просто обладает магическими знаниями.

Дворец королевы Далии построен из золотого гранита, окраску которого даёт входящий в его состав мусковит. По закону больше никто не имеет права его использовать при строительстве своего жилища.

Более знатные и богатые флорийцы живут в больших особняках из разноцветного гранита с внутренней отделкой из полупрозрачного мраморного оникса. Например, все Мудрейшие – в особняках из темно-зеленого гранита с отделкой молочно – белого цвета, чиновники – в домах из шоколадно – коричневого гранита с желтыми прожилками, ученые и преподаватели школы Магии и Знахарства строят дома из черно-белого пестрого гранита. Словом, у каждого сословия свой цвет. У обычных айгов дома из известняка, а потому имеют его природные серые, светло-серые, желтые и розовые цвета. Все особняки и дома окружены садами, в которых созревают разные плоды.

Если айги живут за счет продажи выращенных в своих садах фруктов и цветов, то айны, обитающие в лугах, не только сдают в аренду для овец, коров, коз и лошадей свои пастбища другим флорийцам, но и сами разводят своих животных на продажу. Благо сочного травяного корма у них круглый год очень много. Они умело и успешно ведут своё хозяйство, заботливы, внимательны, радушны и экономны. Их женщины прекрасные хозяйки, содержат свои дома в чистоте и опрятности, самостоятельны и ответственны. У айгов сильно развит культ семьи, в которой царят уважение друг другу и гармония в отношениях. Свои дома они стоят из красного, фиолетового, розового и оранжевого туфа, благодаря чему достигается визуальная красочность и весёлость их поселений, хотя айны по натуре таковыми не являются.

Они более спокойны и сдержанны. Телосложение у них крепкое, коренастое и жилистое. Поскольку айны много времени проводят на солнце, кожа у всех загорелая до смуглости. Волосы светлые, с медовым оттенком, прямые и достигают у мужчин середины спины. Обычно они связывают их кожаным шнурком. Девушки никогда не подстригают волосы, считая, что тем самым они лишат себя космической энергии, поэтому они у них очень длинные. В девичестве их заплетают в косы и подвязывают на затылке в виде корзинки, а выйдя замуж оплетают вокруг головы короной. Глаза у айнов в основном светло-зеленые и янтарные.

Одежда их имеет слегка небрежные края, поскольку ей присуща естественность и минимальная обработка материалов. У женских юбок зачастую ассиметричные подолы, а широкие рукава – с завязками на запястьях. Для повседневной жизни они отдают предпочтение материалам из льна и хлопка, а в праздничные дни – из тонкой шерсти.

Гленнам принадлежат долины, которые большей частью соседствуют с землями эльсов. Их вид деятельности очень схож с айнами. Они такие же трудолюбивые и доброжелательные, но значительно общительнее. Весьма добросовестны. Во всём. Импульсивны. Возможно, чрезмерно рассудительны, а потому не торопятся с действиями, предпочитая обдумывать последствия тщательным образом. Волосы у них светло– русые, слегка волнистые и красиво сочетаются с серыми и серо-голубыми выразительными глазами. Большинство гленнов-мужчин широкоплечи, среднего роста и крепкого телосложения, волосы носят распущенными по плечам. Что касается женщин, то они худощавы и с прямой статью. Свои волосы, заплетенные в косы, они украшают бусинами. Ежедневные платья носят в виде длинной прямой рубашки с тканым вышитым поясом на талии, а также с вышивкой у ворота или по краю расширенных книзу рукавов. У каждой женщины на платьях только ей присущие узоры и техника вышивания. Дома гленны строят из светло-коричневого, жёлтого и красного песчаника как однотонные, так и в разных сочетаниях.

Фавинам принадлежат поля, на которых они выращивают рожь, пшеницу, овёс и овощи. Они не только продают их, но и мелют пшеничную и ржаную муку. Очень трудолюбивы, пропадая на полях с раннего утра до самого вечера. По характеру фавины открыты и в то же время сдержанны, серьёзны и доверчивы, очень практичны и самодостаточны, щедры, честны и отзывчивы.

Их волосы тоже длинные, прямые и светлые, но имеют пшеничный и пепельный оттенки, переливающиеся на свету. В рабочие будни мужчины связывают их ремешками, а на праздники распускают по плечам. Что касается женщин, то в обычные дни они заплетают их в косы и укладывают на голове, а в праздничные тоже распускают, зафиксировав на голове обручем, украшенным драгоценными камнями.

Отличительной особенностью во внешности фавинов являются слегка раскосые светло-карие и карие глаза под густыми бровями. Практически у всех мужчин узкие прямые носы, а у женщин – аккуратные и слегка вздернутые. И у тех, и других ярко выраженные высокие скулы. Все они рослые, крепкие и физически развитые.

И последние – эльсы. Это весьма веселый и бескорыстный народ, который живет тем, чем богаты наши реки, полновластными хозяевами которых они являются. Промышляют они ловлей рыбы и раков, а затем продают их всем флорийцам. Добрые, щедрые, отзывчивые и дружелюбные по натуре, эльсы имеют много друзей. Еще и потому, что очень верны в дружбе. Однако трудолюбием не отличаются. Работают только тогда, когда это необходимо, а в остальное время любят веселиться, петь и водить хороводы.

Их мужчины, смелые и уверенные в себе, наделены обостренным чувством собственного достоинства и прекрасным чувством юмора. Внешне они довольно-таки красивы: синеглазы и голубоглазы, волосы темные волнистые, брови в разлет, кожей белолицы, носы с легкой горбинкой, удлиненные лица худощавы. Хоть мужчины – эльсы и не отличаются высоким ростом, но они компенсируют его своей удивительной стройностью, гибкостью и плавностью движений.

А вот женщины – эльсы и вовсе небольшого роста. Своим достоянием они считают шикарные густые темные волосы, вьющиеся крупной волной по их узким белым плечам. А на праздники они делают прически с плетением косы в стиле рыбий хвост. Словом, они тщательно ухаживают за волосами, поскольку очень дорожат ими. Их покатые лбы, как и лица всегда остаются открытыми для солнца, благодаря чему имеют приятный золотистый оттенок загара.

Все девушки отличаются милыми личиками правильной овальной формы. Глаза у них голубоватого цвета с переливом в зеленый или чисто бирюзового. Довольно добрые и поблескивают на свету в окружении длинных ресниц под красиво очерченными полудужьями бровей. Носики у них маленькие, со вздернутым острым кончиком, что указывает на присущее им крайнее любопытство. Скулы ничем не выделяются, когда их лица приобретают серьёзное выражение, но как только на них расцветает милая улыбка, то на розоватых щеках появляются небольшие ямочки, а скулы становятся заметными. Верхние платья у них могут быть как свободными, так и облегающими фигуру, иметь клиновидный покрой или боковые шнуровки. Но обязательно длиной по щиколотку и предпочтительно из хлопка или плотного шифона на праздники.

Вот кажется и все, что я могу в общих чертах рассказать о народе, который населяет Флорию. Но ты ведь понимаешь, что нельзя всех, составляющих ту или иную народность, описывать под общую гребёнку, как это попыталась сделать я. Ведь каждый флориец – человек исключительно индивидуальный, которому присущи особенности только его характера, только его внешности, только его темперамента. И именно этим он и ценен. В нем, как и в каждом из нас, уживается и хорошее, и плохое. Но в целом я горжусь своими соотечественниками, в которых положительных качеств больше, чем отрицательных. К тому же среди флорийцев много художников, скульпторов из глины и мрамора, музыкантов и поэтов, которые пишут для наших праздников песни и танцевальные мелодии. Словом, среди них много одаренных творческих людей.

Рэйм смотрел на сияющее эмоциями прелестное лицо Росалии и не мог отвести от него глаз. Каждая черта выглядела одухотворенной и делала его еще краше, хотя казалось, что уж больше некуда. Она была истинной дочерью своей земли и своего народа. В ней было всё прекрасно: и внешность, и душа, и мысли. Тогда почему его сердце не откликается на девушку? Ведь она может сделать счастливым любого мужчину, любого, но… не его. Он не испытывал к ней ни любви, ни страсти, ни простого увлечения, хотя успел заметить, что Лиа не равнодушна к нему, хотя и пытается всеми силами срыть от него это. Что ж, нужно им меньше общаться и прекратить эти разговоры вдвоём, чтобы не затягивать девушку в сети её собственного увлечения им. Ответить взаимностью на её чувства он не может, значит, не стоит поощрять своим добрым отношением к ней надежды, которые теплятся в ее душе. Да, он испытывает к ней определенные чувства, среди которых главенствуют забота, нежность и добросердечие, но воспринимает как младшую сестру и не более. Он готов защитить ее собственной жизнью, но не готов отдать ей своё сердце.

Поблагодарив девушку за столь подробный рассказ о флорийцах, Рэйм извинился, что должен её покинуть, и направил Одержимого во главу колонны. Росалиа смотрела ему вслед, и на глаза непрошено навернулись слёзы. Она понимала, что Рэйм не видит в ней женщину, которую мог бы полюбить. Почему? Ответа на этот вопрос она не знала. Лиа привыкла, что многие мужчины добиваются ее расположения, но они ей были абсолютно не интересны. И в наказание за это судьба поменяла её и Рэйма местами.

Эйл со стороны наблюдал за девушкой и другом. Росалиа что-то рассказывала ему, а он с большим интересом слушал её. Явно разговор не касался их двоих. Любуясь ей красотой, Эйл уже в который раз признался себе, что Лиа ему очень нравится. Возможно, его чувства к ней были даже значительно сильнее, но он силой воли сдерживал их, видя, что она равнодушна к нему. Для неё он был не избранным, а одним из многих, и это приносило боль, с которой он безуспешно боролся.

Не выдержав наблюдать за душевными муками Росалии, отражавшиеся в ее глазах, взгляд которых следовал за Рэймом, Эйл подъехал к ней с улыбкой на лице, хотя никакой веселости в душе не испытывал.

– О чём грустишь, красавица? – спросил он, пытаясь своим вопросом отвлечь её от грусти, застывшей на её лице.

Лиа вымученно улыбнулась в ответ:

– Ни о чём. Просто надоели пески. Едем-едем, а им ни конца, ни края. Кажется, что пышные кроны деревьев, густая зеленая трава и цветы остались где-то в прошлой жизни. Так надоело это песчаное однообразие! Оно навевает тоску и уныние.

– Что ж, Каид хоть как-то разнообразил наше путешествие по пустыне, – хохотнул Эйл, – а теперь он в плену у Гардэна, и мы совсем заскучали. Может, попросить его, чтобы он нам что-нибудь устроил для поднятия духа и настроения?

Росалиа рассмеялась, с теплотой посмотрев на Эйла.

– Ни за что! Представляю его выражения лица, если бы ты попросил его сделать нам какую-то магическую пакость. Наверное, от изумления он забыл бы все заклинания. Лучше расскажи мне о Рэйме. Ведь я о нём ничего не знаю.

– Опять Рэйм, – промелькнула в сознании раздраженная мысль, но Эйл тут же прогнал ее, чтобы не бросать тень недовольства на их дружбу.

– А что тебе рассказать о нем? – уточнил он.

– О его семье, о том, какой он человек, есть ли у него любимая девушка… Впрочем, всё, что знаешь.

– Рэйм – старший сын одного из Мудрейших. У него есть младший брат, но отношения у них не заладились по вине Эйджа, который во многом ему завидует несмотря на то, что в семье баловали именно его. Рэйм преподает в университете, специализируясь на метафизике и пранических энергиях.

– А я изучаю магические свойства растений и после возвращения продолжу преподавать в классах Знахарства в Школе Чародейства.

Эйла кольнуло желание Лии соответствовать его другу, но он не показал этого, продолжая рассказывать:

– Рэйма охарактеризовать очень сложно, поскольку, чтобы не было сказано о нем, оно всегда будет положительным. А мы ведь знаем, что идеальных людей не бывает. Наверное, именно по этой причине его младший брат внутренне бесится, поскольку при всем желании не сможет стать вровень с ним. Но мне как другу легко воспринимать его таким, как есть.

Несмотря на то, что Рэйм родился в знатной и богатой семье, людей он воспринимает не по их социальному статусу, а по человеческим качествам. Когда мы учились в школе, в нашем классе были учащиеся из разных социальных слоёв, поскольку в него отбирались дети не по материальному принципу, а по коэффициенту их интеллекта. И хотя Рэйм родился и воспитывался во дворце, располагавшемся в Верхнем городе, а я в Нижнем, точнее, в первом, внешнем кольце, где жили простые люди, дома которых строились в виде усеченных пирамид, поставленных одна на другую, он ни разу за время учебы не дал мне почувствовать, что между нами огромная социальная пропасть и всегда воспринимал меня как равного себе. Для него тогда и сейчас в отношениях главными являются не материальное состояние и социальный статус, а человеческие качества, среди которых он больше всего ценит надёжность, бескорыстие, порядочность, искренность и честность. А всё потому, что Рэйм сам обладает ими.

В отличие от него, мне не все предметы давались легко, хотя мой коэффициент интеллекта был довольно высоким. Тем, что я закончил школу с отличными оценками, я обязан ему. Именно Рэйм вселял в меня уверенность в собственных силах, помогал советами, как преодолеть трудности, с которыми мне приходилось сталкиваться в учёбе, терпеливо объяснял то, чего я недопонимал и, главное, не позволял мне опустить руки. Он всегда был рядом, когда мне было трудно или требовалась помощь.

Уж так случилось, что мой отец утонул, когда мне было всего десять лет. Мама осталась одна с двумя детьми: мной и моим братом, которому было около года. Наша семья не имела родословной, как у Рэйма, отец и мать закончили только начальную школу, мама работала уборщицей в одном из ведомств, а отец – рыбаком. Поскольку денег в Антамурии нет, все получают блага по нормам потребления, исходя из социального статуса. А так как он у моей семьи был низким, мы получали продукты, одежду и другие необходимые вещи по минимуму. Нет, голодными мы не были, но чего-то сверх положенного не имели.

Рэйм знал об этом, а потому всегда приходил к нам в гости с большим количеством разных лакомств, которых мы себе позволить не могли. И делал он это так непринужденно и искренне, что нас это не ущемляло и не унижало. Наоборот, мы радовались его участию в нашей жизни, а он радовался тому, что смог сделать нам приятное.

Когда моего брата укусила водяная гадюка, а никого не было дома, чтобы дать ему противоядие, он первым пришёл на помощь, интуитивно почувствовав, что с ним случилось что-то плохое. Именно Рэйм убедил учителя отпустить нас с занятий, и мы, сев на воздушную ладью, принадлежавшую их семье, быстро оказались у нас дома. Кэйл лежал без сознания, посиневший, пульс почти не прослушивался… Я впал в отчаяние и оказался бесполезным в сложившейся ситуации, а Рэйм поднял безжизненное тело моего брата, положил в ладью и повез в больницу при храме. Его сразу же принялись приводить в сознание, но ничего не получалось, хотя Кэйл продолжал дышать. И тогда Рэйм, уж не знаю, как ему это удалось, привёз жреца, который, отгородившись полностью от мира, изучал на себе целебные свойства больших «лечебных» кристаллов.

Он стал проводить над Кэйлом врачебные манипуляции с применением этих кристаллов, которые, как он объяснил, фокусировали благотворную энергию на теле больного и помогали «вливать» новые силы в его организм.

– И что? Удалось вернуть твоего брата к жизни? – взволнованно спросила Росалиа.

– Представь себе – да. Он пришёл в себя, но был очень слаб и плохо поддавался дальнейшему лечению, поскольку все важные органы его организма были отравлены ядом, хотя уже и не смертельным для Кэйла. И вновь на помощь пришёл Рэйм, привезя в больницу древнего старца-целителя, который умел использовать энергию из высших источников для лечения внутренних недугов. Он очистил все органы моего брата от остатков яда – и тот быстро пошел на поправку. Так что моя семья исцелением Кэйла обязана исключительно Рэйму, которому в то время было всего лишь пятнадцать лет. И такой он во всём и ко всем. Его душа не знает равнодушия, высокомерия, эгоизма и лицемерия. Она открыта для всех, и для каждого у него найдутся слова участия, поддержки и понимания.

– Ты, наверное, считаешь, что я слишком идеализирую Рэйма, поскольку обязан ему исцелением брата? – обратился Эйл к девушке, которая слушала его, не проронив ни звука.

– Нет, я так не считаю. Просто думала о том, как тебе повезло с другом, которого природа наделила таким количеством достоинств. И я вижу, как ты ценишь вашу дружбу, как уважаешь Рэйма, искренне и безусловно. Он для тебя не просто человек, а образец добродетелей. Неужели он действительно не имеет никаких изъянов в характере?

– Почему не имеет? Они у него есть, как и у всех нормальных людей. Он может сильно разозлиться, не удержав свои эмоции в узде, бывает чрезмерно раздражительным. Его прямота и критичность суждений не всегда приятна окружающим. Часто в дискуссиях уходит от полутонов в пользу крайних точек зрения, то есть выбирает, образно говоря, или белый, или черный цвет, не признавая существующего между ними серого. Если понял, что отношения уже изжили себя, разрывает их сразу, объяснив причину принятого решения. Чувства другого человека при этом в расчет не берет, будучи твёрдо убежденным, что нельзя продлевать отношения, построенные на жалости и притворстве в чувствах. Иногда бывает слишком прямолинеен, что уязвляет чувства других. Так что, как видишь, и боги подвержены недостаткам.

– А человеку и не нужно быть идеальным, – сказала Росалиа задумчиво. – Ему будет трудно жить между обычными людьми, видя все их нравственные несовершенства. Быть белой вороной среди черных – очень травмирует психику. А если к этому добавить чёрную зависть и ненависть со стороны окружающих, чувствующих себя ущербно на его фоне, так и вовсе получается слишком печально. Поэтому идеальный человек никогда не сможет стать счастливым, а вот обычный, если хорошо постарается, сможет.

– А девушка у него есть? – просила Росалия как можно более равнодушным тоном.

– Была и долго. Он испытывал к ней очень сильные чувства.

– Красивая? – чуть ли не шёпотом уточнила Лиа.

– Очень. Ни один мужчина в здравом уме не мог остаться равнодушным к ней, но она предпочла Рэйма.

– А ты? Ты тоже был в неё влюблён?

– К счастью, нет. С первого взгляда на неё я почувствовал в душе отторжение. До сих пор не знаю, чем его можно объяснить. Возможно, я увидел в её прекрасных глазах холодность души и чёрствость сердца. А может, я поймал флюиды ее самолюбования и самовлюбленности. Не исключено, что в её поведении я смог усмотреть проявление эгоизма…

– А Рэйм всего этого не только не видел, но и не замечал. Почему же он оказался слепым?

– Скорее всего, он смотрел на Диэнну сквозь розовые очки влюбленности, а потому, считая её идеальной, готов был целовать землю, по которой она ходила.

– И сколько длились их отношения?

– Почти три года. Диэнна, конечно, хотела, чтобы он на ней женился, и втайне от Рэйма готовилась к свадьбе. Но накануне нашего похода он вдруг разорвал их отношения резко и бесповоротно. Словом, как мог сделать это только он.

– Возможно, по возвращении они помирятся, – с тоской в голосе произнесла Лиа.

– Нет, этому не суждено сбыться, так как она вышла замуж за его младшего брата.

Лиа, вздрогнув, посмотрела на Эйла.

– За его родного брата? – не скрывая потрясения в голосе, переспросила она.

– Да, за Эйджа. Наверное, хотела досадить Рэйму или заставить его ревновать: ведь им пришлось бы жить в одном доме.

– Да как же она могла так поступить! Выходит, она вовсе не любила Рэйма, как не любит и его брата…

– Согласен. Вряд ли она сможет любить кого-то, кроме себя.

– А как же жрец дал согласие на их брак? Он ведь не мог не знать по их энергиям, что они собой представляют и что союз их неправильный.

Эйл засмеялся наивности девушки, а потом сказал:

– По-видимому, жрец увидел то, чего не видели другие.

Росалиа вскинула на него вопросительный взгляд.

– Я имею ввиду, что Эйдж и Диэнна – два сапога пара и смогут успешно жить вместе, не предъявляя особых претензий друг к другу. Каждый из них будет видеть свое отражение в другом – на том и поладят.

– А ты не говорил об этом Рэйму?

– Зачем? Это его жизнь, его чувства, его выбор. Ему самому с ними и справляться. Он меня не спрашивал, а мне не должно идти в чужой храм со своими правилами и выводами. У нас не принято без спроса лезть к кому-то в душу.

– Что ж, спасибо, что слегка приоткрыл завесу тайны над своим командиром. Всё сказанное тобой останется между нами. То, что я узнала о Рэйме, прибавило ему в моих глазах человечности, которую он старается спрятать за своим командирским началом. А сейчас, с твоего позволения, я вернусь в свой отряд.

Эйл с сожалением посмотрел ей вслед, лишний раз убедившись, что все ее мысли заняты Рэймом. Выходит, что ему надеяться не на что. Но эта мысль вдруг заставила его воспротивиться ей. Почему он должен сдаться после первой же попытки? Ведь мысли Росалии – это еще не её сердце. Даже если в нем уже и пробудились чувства к Рэйму, они не успели пустить корни настолько глубоко, чтобы бороться за него было уже поздно и бесполезно. Поэтому всё между ним и Лией только начинается, решил Эйл, и, найдя в душе местечко для надежды, поскакал к друзьям, ехавшим в авангарде колонны, решив дать девушке время для осмысления их разговора.

Ансар уверенно съехал с берега на дно реки, освобожденное от воды Бадром, но чем дальше он продвигался вперёд, тем глубже проваливались ноги Сатаны в вязкий ил. Сзади подпирали лошади его воинов, с таким же трудом преодолевавшие метр за метром заболоченное дно.

На середине реки глубина ила достигла коленей – и кони остановились, пытаясь, хрипя, вытащить ноги, но проваливались еще глубже.

– Сделай же что-нибудь! – возмущённо крикнул Ансар магу. – Не видишь разве, что можем коней погубить?

– Не могу, – в отчаянии ответил тот. – Если я перестану сейчас удерживать с обеих сторон воду, она всей своей массой обвалится на вас и зальёт с головой.

– Ты заманил нас в западню, проклятый Бадр, – исходя пеной от злости выкрикнул командир су-мейров. Тебе не поздоровится, когда я выберусь.

– Не гневайся, великий воин, – стал успокаивать его маг, у которого поджилки тряслись от страха. – Это всё потому, что я один. Но сейчас постараюсь исправить ситуацию.

Бубня на неизвестном языке заклинания, он стал совершать жезлом только ему ведомые движения – и вода на глазах у воинов пустыни стала с обеих сторон замерзать. Когда она превратилась в ледяные стены, Бадр помчался, как угорелый, к зарослям дягиля, где оставил свою сумку. Из неё он быстро выхватил еще один жезл с наконечником из аметиста, выточенного в виде перевернутого треугольника, по углам которого были расположены три спирали.

Вернувшись обратно на берег, Бадр стал накапливать энергию с помощью замаха и вращения жезла. Затем начал совершать круговые движения под заклинание. Наконец он создал поток воздуха, который стал нагревать собственным дыханием. Когда четко оформившийся поток нагрелся до нужной температуры, Бадр направил его на вязкое дно реки и стал высушивать ил, превращая его в легкие пласты почвы, которую лошади стали разбрасывать своими копытами в стороны, успешно продвигаясь к противоположному берегу.

Уже въезжая на берег, Ансар увидел белых коней, спокойно пасущихся в долине, протянувшейся вдоль реки. Он даже мотнул головой, подумав, что это марево. Но нет, кони никуда не делись. Как же он не заметил их во время вынужденной остановки в середине реки? Но так как не знал ответа на этот вопрос, выбросил его из головы и стал наблюдать за своим отрядом, который уже почти весь переправился на правобережье.

Когда и маг оказался рядом с ними, лёд, подогретый снизу горячим воздухом, стал обваливаться большими кусками, завалив прозрачными обломками всю дорогу через реку, которые с обеих сторон стала заливать вода. Назад дорога была отрезана, но Ансар на это не обратил внимания, так как ему нужно было продвигаться вперед и завоевывать плодородные земли Флории, а не возвращаться ни с чем назад в пустыню.

Но лошадям после пережитого стресса требовался небольшой отдых, и он дал команду всем спешиться и напоить их, а сам пошел к табуну белых коней. Поскольку Ансар знал толк в рысаках, эти вызвали у него восхищение. Они имели небольшую голову с вогнутым профилем и большими выпуклыми глазами, высокую шею с небольшим лебединым изгибом. Спина была средней длины, грудь широкая и глубокая, а крепкие конечности были хорошо развиты.

Он приподнял морду одного из них: на него смотрели удивительные глаза, светящиеся голубым светом. От их взгляда по его спине пробежал озноб, а потом Ансар почувствовал, что он притягивает к себе как магнит. Такого с ним никогда ещё не происходило.