Текст книги "Мой друг Иисус Христос"

Первые недели с НАТО

Мы встречались, чтобы расслабиться, узнать друг друга лучше и как-то сблизиться. Мы с Йеппе готовили на всех еду, и я с удивлением обнаружил, что Йеппе не так уж плохо готовит. Мясное рагу, конечно, получилось у нас не так хорошо, как у Силье, но весьма неплохо. Я попросил каждого коротко рассказать о себе, чтобы познакомиться поближе.

Карен рассказала про Кая и дочек. Старшая поступила в Орхусский университет и изучала датский язык.

– Она читает романы все дни напролет, и Кай считает это каким-то бредом. Читать романы – ну какое же это образование?

Свищ рассказал, что он бывший чемпион Ютландии в тяжелом весе.

– Парень, с которым я бился в финале, стал мастером спустя год. Я бы тоже мог, но для этого мне надо было тренироваться каждый день, и тогда я не смог бы так часто выбираться на тусовки. Довольно скучная была бы жизнь.

Велик с воодушевлением поведал о случае, когда он снимал на камеру Свища, который трахал какую-то подвернувшуюся ему в Скьерне пьяную шлюху.

– Хотите посмотреть? – И он достал мобильный телефон и показал нам задницу Свища, двигающуюся взад-вперед.

– Что-то я не вижу никакой шлюхи.

– Она прямо под его задницей.

Анита рассказала о своем бывшем парне. Они уже почти поженились, но, к сожалению, она не понравилась его четырехлетнему сыну, так что он вынужден был порвать с ней отношения.

– Он сказал, что я очень прикольная, но совсем не подхожу на роль матери.

Карен раскраснелась:

– Какой бред. Несомненно, ты справилась бы.

Анита никак не могла понять, можно ли принять это как комплимент.

Йеппе считал, что ему рассказать нечего, а Марианна просто не захотела ничего рассказывать, по крайней мере при всех. Чуть позже Марианна и Карен уединились и разговаривали один на один. Я слышал лишь обрывки фраз.

– Они связывались с тобой?

– Матиас. Он объяснил мне, что я снова сломала свою жизнь, на этот раз навсегда. Я сказала, что чувствую себя одинокой ханжой. Он не понял и стал утверждать, что мне это необходимо. Но все это настолько ненормально, что не может не влиять на многое в жизни.

Заметив, что я пытаюсь прислушаться к их беседе, они отодвинулись подальше. И ни одна из них потом не захотела со мной откровенничать.

В течение первых двух недель мы встречались ежедневно, но так ни к чему и не пришли. Общаться было приятно, но совсем не продуктивно. Конечно, я рассказал о Бриане и Силье все что мог, и все же в моем рассказе зияла огромная дыра: я не имел никакого понятия о том, что происходит с ними в данный момент.

Карен высказала предложение, чтобы кто-то из нас отправился в Копенгаген на разведку. Свищ тут же выразил желание, но Велик сказал, что его не отпустят с работы – сейчас у них как раз был завал. Карен предположила, что я должен отправиться сам, потому что я знаю Силье и Бриана и сам уроженец Копенгагена. Я покачал головой:

– Я не хочу. Не хочу возвращаться в Копенгаген.

– Дорогой Николай, но ведь это всего на неделю.

Но я чуть не расплакался от одной мысли об этом, так что удар принял на себя Йеппе. В итоге решили, что отправятся Йеппе и Карен. Причем Карен с радостью предвкушала неделю в Копенгагене, в то время как Йеппе немного побаивался провести столько времени с ней наедине.

Йеппе и Карен в Копенгагене

Они следили за Брианом целый день. Карен снимала на фотоаппарат, как Бриан тянет кричащего Алана в детский сад, как он стоит у могилы Сес и плачет, как он тут же идет к проституткам. Они упорно ждали, когда он выйдет, но он проторчал там около двух часов. Когда он наконец вышел, Йеппе хотел продолжить слежку, но Карен удержала его. Она перешла через улицу и постучала в дверь. Открыла ей подозрительная женщина восточноевропейского вида и спросила по-английски:

– Вы что-то хотели?

Карен в недоумении взглянула на нее. Йеппе стоял позади, смущенный.

– Можно по-датски? – предложила Карен.

Женщина показала на Йеппе и переспросила:

– По-датски?

Тот усиленно замотал головой:

– Нет-нет, не то. Карен, черт возьми, «по-датски» – это означает традиционный секс.

– А… то-то она говорит как-то странно. Ты говоришь по-английски?

Йеппе кивнул:

– Немного.

– Спроси, знает ли она Бриана. – Она протянула Йеппе фотоаппарат.

Йеппе показал женщине фотографии Бриана:

– Вы знаете этого мужчину?

Женщина промолчала и недоверчиво покосилась на Йеппе. Тогда Карен протянула ей пятьсот крон.

– Да, знаю, он частенько приходит сюда.

– Что она говорит?

– Что он здесь часто бывает.

– И чем они занимаются?

Йеппе покраснел:

– Об этом я не посмею спросить.

– Тебе придется.

Йеппе собрался с силами:

– И чем вы занимаетесь?

Женщина удивилась такому вопросу:

– Ну, понимаете, я шлюха.

– Нет-нет, я имею в виду с Брианом. – Йеппе начинал заикаться.

– Мы спим. Никакого секса. Никогда. Просто спим.

Йеппе повернулся к Карен:

– Они спят. Без секса.

* * *

Затем они оказались у детского сада «Божья коровка», куда Бриан пришел забирать Алана. Тот плакал. Йеппе вновь хотел продолжить слежку, и Карен опять удержала его. Из здания вышли две воспитательницы, и Карен тут же направилась к ним, протянула руку и сказала:

– Добрый день, я Карен.

Они с удивлением посмотрели на протянутую им руку, но все-таки пожали ее.

– Ханна.

– Гитте.

– Вы работаете в детском саду?

– Да, я директор садика, а Гитте воспитатель. Карен заинтересованно закивала.

– И вы знаете Бриана, отца Алана?

Они с подозрением посмотрели на Карен, но ей трудно было не доверять. Так что они кивнули.

– И как он вам?

– Он очень грустный, – сказала Гитте.

Ханна шикнула на нее.

– Давайте не будем обсуждать Бриана.

– Почему? Я с ним знакома и очень беспокоюсь за него.

Ханна и Гитте переглянулись, и Ханна осторожно согласилась:

– И мы тоже. По нему видно, что он очень опечален.

– И расстроен. Он никогда не бывает довольным, – добавила Гитте.

* * *

Карен и Йеппе пытались проследить и за Силье, но это оказалось труднее – она в основном сидела дома и покидала квартиру, только когда за ней заходила Камилла. Они несколько раз поссорились, и Камилла выглядела разочарованной. Как-то раз они сидели в кафе «Банг и Йенсен». Карен и Йеппе пристроились за соседним столиком и делали вид, что читают газету, прислушиваясь к разговору между Силье и Камиллой.

– Это ненормально! – воскликнула Камилла.

– Но я же не нарочно.

– Все равно, видеть эротические сны о человеке, который тебя избил, это ненормально.

– Если ты будешь так реагировать, я не буду тебе ничего рассказывать!

Карен и Йеппе с трудом скрывали свое любопытство.

– А ты думаешь, мне очень хочется слышать, что тебе опять снился Николай? Почему, например, тебе не снится сон о том, как ты его кастрируешь?

– Мне бы это тоже было намного приятнее, – зашипела Силье, и Карен не смогла удержаться от того, чтобы не оглянуться.

Камилла тут же заметила это:

– Что вы так смотрите?

В эту секунду они испугались, что Камилла догадается о слежке. И она действительно раскусила их в тот же день, но чуть позже, на репетиции.

Йеппе хотел тут же уйти, но Карен заставила его остаться, подмигнув и довольно громко и четко с ютландским акцентом обратившись к нему:

– Я не поняла – ты только что что-то сфотографировал?

Йеппе усиленно закивал, и Камилла, успокоившись, села на место.

Просто тупые ютландцы.

По вторникам и четвергам проходили репетиции их ансамбля (меня поразило то, что она все еще поет песни моей матери). Йеппе пробрался к окну репетиционной, через которое увидел, как Силье ругает остальных музыкантов, так как они никак не могут сосредоточиться. Когда Силье отвернулась, Камилла попыталась успокоить музыкантов, которые не скрывали своего раздражения. На сайте группы Карен и Йеппе прочитали, что они не играли уже год. Когда группа стала расходиться, Карен решила, что им надо выследить басиста Якоба. Он стоял на автобусной остановке с бас-гитарой за плечами, и Карен притворилась, будто бы узнала его:

– Извините, вы, случайно, не играете в «Грит Окхольм Джем»?

Он опешил. Он не привык к тому, что его узнают на улице.

– Да, я басист.

Карен улыбнулась:

– Я так и знала. Вы такие талантливые. Почему вы перестали выступать? Ведь раньше вы постоянно играли. Мне кажется, я раз двадцать ходила на ваши концерты.

Якоб промычал:

– Наша солистка не хочет выступать. У нее сейчас какие-то проблемы в жизни.

Пока Карен и Йеппе находились в Копенгагене, я общался с остальными. Они заходили ко мне почти каждый вечер. Мы играли в разные игры и смотрели фильмы. Анита норовила прижаться ко мне перед телевизором, и меня это немного раздражало.

Велик несколько раз интересовался, правда ли, что Йеппе мой лучший друг. Я кивал.

– Он, случайно, не псих?

– В каком смысле?

– Мне просто показалось, он похож на психа.

– Он псих не больше, чем я.

– Ты не псих, ты просто странный.

Когда Карен и Йеппе вернулись

Мы получили кое-какие сведения, теперь надо было понять, что делать с ними дальше. Я решил, что воспользуюсь своими деньгами. Глупо иметь деньги, но не иметь от них никакой пользы. Поэтому я объявил членам НАТО, что я назначаю им зарплату, пока они помогают мне, ведь, если они не будут волноваться по поводу работы, это обеспечит нам гораздо больше свободы.

– Нет, Николай, не надо этого, – сказала Карен, в то время как остальные восприняли мою идею с энтузиазмом.

– Но я бы хотел организовать все именно так. Если вы дадите мне номера своих счетов, я буду перечислять на них по тридцать пять тысяч крон ежемесячно.

Свищ и Велик восторженно переглянулись, после чего Свищ высказался:

– Мне кажется, нам всем стоит поехать в Копенгаген.

Его идея довольно быстро нашла поддержку у остальных, поскольку мы могли действовать более плодотворно, находясь не в Ютландии, а поближе к Бриану и Силье. Против был только я один. И я осознавал, что протестую исключительно из-за своего страха. У меня не было никаких аргументов, я просто сказал: «Я не хочу». Они поинтересовались почему, и я промычал снова: «Просто не хочется». Тогда они спросили, не страшно ли мне. И тогда я признался, что страшно.

– Но мы же поедем с тобой. Ты будешь не один, – сказала Марианна, и я не смог отказаться.

И вот мы отправились в Копенгаген, все, кроме Карен, которая осталась дома с Каем – она не могла уехать, не узнав, когда вернется. У остальных не было в Тарме никаких обязательств. Свищ и Велик оставили работу – они в любой момент могли вернуться к ней, так как в Тарме был дефицит механиков. Марианна была уволена Матиасом, а Анита страстно желала банкротства своей парикмахерской, ведь заведение совсем не пользовалось успехом. Местные жители предпочитали стричься в «Нью Лук» или «Салон Крис». Поэтому Анита очень хотела покончить с этим делом и получить новый импульс для вдохновения. Кроме Карен, ни у кого не было супругов или детей.

Поездка в Копенгаген

Я сидел в вагоне поезда и глазел в окно, пытаясь отвлечься от боли в животе. Свищ и Велик спали. Накануне они напились, чтобы как следует проститься с Тармом, и теперь храпели наперебой. Они чуть не опоздали на поезд. Марианна читала. Она умела занять себя. Йеппе тупо пялился в окно. Анита смотрела на меня. Я слегка ей улыбнулся. Она встала со своего места и плюхнулась рядом со мной:

– Можно я воспользуюсь тобой вместо подушки?

Она прижалась ко мне, прежде чем я ответил. У меня не было сил сопротивляться, так что я обнял ее, но совсем не желая поощрить, а просто потому, что мне так было удобнее. Карен обещала проверять мой почтовый ящик, отвечать на всевозможные запросы и вообще следить за моим чудесным домом в мое отсутствие.

Часть 3
Когда двое любят друг друга

В Копенгагене

Я стоял посреди суеты вокзала, прижав ладони к коленям, и в панике задыхался. Марианна ласково гладила меня по спине, а остальные взволнованно наблюдали. Наконец ко мне вернулась способность нормально дышать, и я смущенно выпрямился.

– Ты в порядке? – поинтересовался Велик.

Я молча кивнул и поторопился к выходу. Мы поймали несколько такси и поехали на Рантцаусгэде. Там у меня была пустующая четырехкомнатная квартира, но потихоньку я начал продавать свою недвижимость. Свищ в возбуждении выскочил из такси. Он обезумел оттого, что находился в Копенгагене, на Нерребро, и повернулся к нам с изумлением:

– Здесь повсюду негры и пакистанцы.

– Не кричи так громко.

– И тут как-то грязно. Ну, посмотрите. – Он поднял с асфальта коробку из-под пиццы и гордо протянул ее Велику, который тут же бросил ее обратно на тротуар. – Такого в Тарме не увидишь.

Свищ в возбуждении пробежал сто метров по Рантцаусгэде, мимо «Игл Стейк Хаус» и «Чили Поп», пиная мусор ногами, затем остановился, огляделся вокруг и крикнул:

– Да здесь каждый второй пакистанец!

Велик тут же сообразил подозвать его и втащил в квартиру, пока не вышло какой-нибудь неприятности.

Велик и Свищ, Анита и Марианна и мы с Йеппе разместились парами по комнатам, после чего осталась еще одна под общую гостиную. Квартира была меблирована довольно скудно. Но нам и не нужно было большего, ведь она должна была стать временной базой.

Все ждали моей речи, но я пытался преодолеть дикую боль в животе, так что смог только пробормотать:

– Мне нужно немного подумать.

И я думал следующие три дня, закрывшись в своей комнате, отсыпаясь и стараясь связать в мозгу больше двух мыслей.

Разговор с Сес

– Нет, дрыхну дни и ночи напролет. М-м-м… Нет. Он встает с кровати только в туалет. Мне кажется, его тошнит. М-м-м… Ну да. Три дня. М-м-м, м-м-м… Йеппе говорит, что он с ним тоже не разговаривает. М-м-м… Ну да, Карен, я знаю. М-м-м… Просто нас уже начинает это раздражать. Мы ждем. М-м-м… Ну да, как будто боится, но… М-м-м… Да. Думаешь? М-м-м… Ну хорошо, попробую. Спасибо за совет, Карен. До связи. Да, пока.

Марианна отложила телефон и подозвала Йеппе, после чего они куда-то исчезли на несколько часов. Вернувшись, они пришли в мою комнату и стянули с меня одеяло:

– Поднимайся. Мы отправляемся на прогулку.

Я замотал головой, но Йеппе решительно столкнул меня с кровати. Мне совсем не хотелось никуда идти, но они не оставили мне выбора, а я был слишком апатичен для того, чтобы оказывать сопротивление.

Мы пошли по направлению к Вестебро. Марианна тянула меня вперед. Я старался идти в ногу, так что мы были похожи на влюбленных. Я погладил ее руку большим пальцем. На секунду это заставило ее остановиться. Она, нахмурившись, взглянула на меня, но пошла дальше. Йеппе не отставал. Марианна несколько раз ловила его взгляд, после которого следовал кивок, означающий готовность. Велик и Свищ шли на расстоянии пятидесяти метров позади. Они следили, чтобы мы не исчезли из поля видимости, но при этом оживленно о чем-то разговаривали. Анита отказалась с нами идти. Она терпеть не могла всякого рода прогулки.

– И куда же мы направляемся?

Но Марианна наотрез отказалась говорить, хотя я задал ей этот вопрос не менее десяти раз. Мы уже миновали завод «Карлсберг» и перекресток, когда до меня наконец дошло, чего она от меня хочет. Я попытался выдернуть руку, но она держала крепко. Тогда я сильно сжал ее руку, и ей пришлось отпустить меня. Я уже повернулся, чтобы удрать, но тут меня схватил Йеппе. Мы немного поборолись. Он оказался сильнее, чем можно было подумать, и сбежать мне не удалось. Свищ и Велик подбежали к нам. Марианна велела им тоже держать меня. У меня не осталось никакого шанса. Когда они наконец отпустили меня, мы уже стояли на Западном кладбище. Марианна пыталась меня успокоить:

– Тебе необходимо это сделать.

– Я не могу.

Она опять взяла меня за руку. Это действительно успокаивало. Она целенаправленно шла вперед, и я следовал за ней, минуя могилу за могилой. Наконец мы оказались у могилы Сес, и Марианна шепнула мне:

– Мы отойдем, чтобы ты пришел в себя.

Я сел перед надгробием. Могила была чистой и ухоженной, с множеством свежих цветов. Я провел пальцем по мрамору – он был грубым и прохладным. Наклонившись, я обнял камень.

– Малыш, как хорошо, что ты наконец-то пришел. Я так беспокоилась о тебе.

Как же прекрасно было вновь слышать ее голос. Я крепко прижал ее к себе, и она заметила, что я дрожу:

– Николай, расслабься.

Я обнимал ее:

– Извини, что пришел только сейчас.

– Малыш, расслабься.

Камень сочился сквозь мои руки, а Сес пыталась меня успокоить:

– Но ты же сейчас тут. Спокойно. Отдышись. Я так рада тебя видеть. – Она притянула меня к себе.

Некоторое время я просто молча стоял на коленях, обнимая Сес. Когда наконец я немного успокоился, она спросила:

– Как ты поживаешь?

Я немного задумался и сказал:

– Хорошо. По крайней мере, неплохо.

– Ты, кажется, возмужал. Поправился, но и возмужал. Это хорошо.

– Я знаю, что я разжирел. Как ты?

– Я отлично. Не считая, конечно, того, что мой младший брат не навещает меня. И… я не сказала, что ты толстый.

Я ослабил объятия:

– Но ведь Бриан и Алан к тебе приходят.

– Да, постоянно, но они – это не ты. Бриан расстраивает меня. Он ходит по шлюхам. Ты знал?

Я кивнул.

– Правда? Ты общался с ним? – Она удивилась.

– Нет, но кое-кто из моих друзей выследил его.

– Да, это как-то странно. Так ты знаешь и то, что он к ним ходит не за сексом?

– Да.

– Ну, мне было бы проще, если бы они занимались сексом. А зачем вы следите за Брианом? – Сес не переставала удивляться.

– Так сказал Иисус.

– Иисус? Он заставляет тебя следить за Брианом? Ты точно в порядке?

– Ну да. Разве не похоже?

– Если не считать того, что ты болтаешь какой-то вздор. А так, когда ты не нервничаешь, можно даже сказать, что ты выглядишь довольным.

– Довольный – это, наверное, сильно сказано. Но мне лучше, чем прежде. Я переселился в Ютландию.

– Из-за этой, с большой грудью? Она твоя девушка?

Я обернулся и посмотрел на Марианну, которая ободряюще улыбнулась мне.

– Нет, у нас ничего нет.

– Она милая.

– Да, правда. Очень.

На этом разговор резко оборвался. Я не мог объяснить, зачем я пришел, так как вдруг почувствовал, что отрываюсь от земли. Я отцепился от плиты и поднялся на метр над землей. Остальные видели, как он направляется ко мне, но узнали его слишком поздно. И вот он кинул меня на дорожку, подхватив мои девяносто килограммов с удивительной легкостью. Я пролетел 3–4 метра и шлепнулся на асфальт. Было ужасно больно, все руки и ноги ободрались. Я попытался быстро подняться и отойти, но не успел – правая рука Бриана опустилась мне на голову. Я потерял сознание. К счастью, моя команда оказалась рядом, они подбежали ко мне раньше, чем он успел нанести мне еще какие-то увечья. Свищ ударил Бриана в грудь, но не сильно, потому что не хотел причинить ему вред. Казалось, Бриан даже не почувствовал удара, он повалил Свища на землю. Это напугало Велика и Йеппе, но они все-таки попытались бороться с ним. Он отшвырнул и их. Тут-то бы мне и крышка. Между нами оставалась только Марианна.

– Бриан, оставь его. Он не заслуживает этого. Теперь не заслуживает. – Голос ее был робким.

– Откуда ты взялась, черт возьми? И откуда ты знаешь, кто я такой? – плевался Бриан.

– Я подруга Николая.

– У него нет друзей, – без промедления ответил Бриан.

– Есть. Он наш друг, – тявкнул Йеппе из-за спины Бриана, готовый к борьбе.

Побитые Велик и Йеппе поднялись с земли и подошли к Марианне, с опаской, но готовые дать отпор. Бриан с недоумением взглянул на компанию, презрительно хмыкнул, отвернулся и быстро ушел.

Пока мы были в Копенгагене, я ходил на могилу к Сес ежедневно, но всегда брал с собой Йеппе. Он следил, чтобы не пришел Бриан, пока мы с Сес общались. Мы говорили с ней обо всем, о чем не смели разговаривать, когда она была жива. Я осознал, какую боль причинял ей, когда истязал сам себя. Я бы на ее месте меня возненавидел. Я по-прежнему был ее малышом, и даже смерть не изменила ее отношения ко мне.

Вечером мы отмечаем

Анита потрясенно подпрыгнула, увидев подбитый глаз Свища, и в возбуждении заскакала между нами:

– Что случилось? Почему у Свища глаз подбит?

Повернувшись ко мне, она заметила, что у меня опухла губа, что привело ее в еще большее волнение. Мы все были потрясены тем, как неистово Бриан меня ненавидел, и не имели сил успокоить Аниту, так что она так и стояла посреди комнаты ошарашенная, а мы тем временем отыскали замороженный горошек, чтобы приложить к нашим ранам.

Какое-то время мы, все разбитые, просто молча сидели за кухонным столом, пока Свищ не нарушил молчание, продолжая держать пакет горошка на глазу:

– Ну и фиг с этим со всем. Я лично хочу вечером выпить пива.

И мы тут же согласились, что никому не помешает хорошая гулянка.

Мы начали с «Чили Поп» и продолжили в других заведениях Нерребро. К четырем утра мы уже изрядно подустали от выпивки, но «Функе» еще был открыт, и пока не закрылся последний бар – мы держались. Йеппе немного описался – у него между штанин красовалось небольшое пятно. Велик не преминул сообщить об этом всем нам, но Йеппе уже настолько опьянел, что ему было абсолютно по барабану. Он наклонился ко мне и нежно прошептал, указывая на площадь Святого Ханса:

– Вот там мы познакомились.

Анита прикорнула в уголке. Она то и дело открывала глаза, но они неминуемо закрывались вновь, причем на все более длительное время. Велик и Свищ вели горячий спор с несколькими болельщиками FCK[4]4
  Футбольный клуб «Копенгаген».


[Закрыть] о том, насколько «Эсбьерг» больше похож на футбольный клуб, нежели группа копенгагенских засранцев. Они пытались нарваться на драку, но дальше словесной перепалки дело так и не пошло. Марианна сидела на лестнице у входа, опустив голову на колени. Я, шатаясь, вышел из бара и подошел к ней:

– Тебе плохо?

– Немного.

– Тебя стошнило?

– Немного.

Я сел рядом и обнял ее:

– А ты более стойкая, чем я думал. Ты выдержала попойку до конца.

– Хватит издеваться.

– Извини.

– Ты слишком часто издеваешься.

– Я извинился.

Она положила голову мне на колени. Это было приятно.

– Мой бывший мог выпить невероятно много, при этом я ничего не замечала. Долгое время я даже запаха пива вынести не могла, тут же выворачивалась наизнанку.

– Я думал, что «Свидетели Иеговы» не пьют.

– Он и не был свидетелем Иеговы.

– Нет?

– Нет, он албанец.

– А… неужели ты могла встречаться с таким?

– Ну, как-то встречалась, и он пил.

Она повернулась на спину, и ее лицо оказалось прямо напротив моего. Улыбка скользнула по ее лицу, когда она поймала мой взгляд.

– Спасибо, что заставила меня навестить Сес. Мы говорили о тебе. Моя сестра сказала, что ты милая.

Мое сердце тревожно застучало.

– Здорово.

Она нежно погладила меня по щеке. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но живот мешал, так что я слегка приподнял ей голову. Она не сопротивлялась, но и не отвечала На губах ее чувствовалась горечь из-за того, что ее стошнило, а у меня губа побаливала. Тем не менее это был долгий поцелуй: я прижался губами к ее губам, и ей пришлось ответить мне, но я почувствовал ее руки у себя на груди – мягкое прикосновение останавливало меня. Я отклонился назад, и она вновь нежно дотронулась до моей щеки:

– Мы не можем встречаться.

– Почему нет?

– Потому что это внесет путаницу, а пока нам не стоит вмешивать еще и отношения.

– Я считаю тебя красивой. А Сес думала, что мы встречаемся.

Она взяла мою руку и ласково сжала:

– Но нет, Николай, и давай пока больше не будем говорить об этом. – Она встала с лестницы и нежно улыбнулась мне. – Пойдем обратно в бар?

– Нет, я немного побуду тут. – Я попытался ответить на ее улыбку, хотя и был разочарован.

Я проследил взглядом, как она, шатаясь, вошла в бар. А из бара на меня с грустью смотрела Анита, готовая вот-вот расплакаться.