Текст книги "Мой друг Иисус Христос"

Первое собрание НАТО

Карен пришла на полчаса раньше остальных. Она весь день так волновалась, что просто не могла больше сидеть дома. Йеппе вел себя спокойно, пытаясь раскусить ее. Стоит ли ему испытывать опасения? Такое поведение являлось одной из причин его сложных взаимоотношений с окружающими. Он постоянно был начеку. Она направилась к нему, сияя широкой, открытой улыбкой.

– Привет. – Она протянула ему руку.

– Привет.

Но даже ее широкая, открытая улыбка и протянутая рука не ослабили его бдительности.

– Николай говорит, что ты не гей и не художник. Почему же ты все время такой серьезный?

Я заранее рассказал ему про Карен, но он не воспринял мои слова всерьез – к ней нужно было каким-то образом привыкнуть. Она села рядом с ним. Йеппе занервничал.

– Не знаю даже. Может, просто я такой серьезный.

– Ну, мы все серьезные, но мы же не вешаем из-за этого нос, правда?

Йеппе заерзал на стуле. Ему хотелось встать и попрыгать на месте, но он все же понимал, что в незнакомой компании это будет смотреться довольно странно, так что ему пришлось унять свое желание.

– Чем ты занимаешься?

– В каком смысле?

Он пытался сидеть спокойно и подумал, что она намекает на его ерзание. Он искал помощи у меня, но я развлекался, наблюдая за ними, и мне совсем не хотелось останавливать расспросы Карен.

– Ты тоже богач?

– Нет, совсем нет. Я далеко не богат.

– Так чем ты все-таки занимаешься?

Взгляд Йеппе стал настолько бессмысленным, что мне пришлось вмешаться:

– Карен, мы с Йеппе знакомы почти десять лет. Это мой самый старый друг.

– Правда? – завизжала она, глядя на него с восторгом. Конечно, он не художник, но самый верный друг – это почти так же любопытно. Йеппе все еще побаивался ее.

– Он приехал, чтобы помочь мне в самом сложном свершении моей жизни.

Йеппе выпрямился, перестав раскачиваться на стуле и приняв более устойчивое положение в пространстве. Любопытству Карен не было предела, и она вновь обратилась ко мне. Йеппе испытал заметное облегчение.

– А что является самым сложным свершением?

– Для этого мы сегодня собираемся.

– Так что это такое?

– Узнаешь, когда придут все остальные, не раньше.

В течение следующих пятнадцати минут она беспокойно ходила взад-вперед, а когда раздался звонок в дверь, бросилась в коридор открывать. Мне эта ее бесцеремонность нравилась, однако со стороны кого-либо другого показалась бы неприемлемой и даже провокационной. Она же проделала это с обезоруживающей откровенностью.

Удивление оказалось обоюдным. Карен разочарованно посмотрела на свою парикмахершу, а затем, не скрывая разочарования, оглянулась на комнату. На Аните было маленькое черное платье – пожалуй, ее даже можно назвать хорошенькой, когда она не сидит задницей в писсуаре. Йеппе собрал все силы и пригласил ее пройти, однако это отнюдь не способствовало ее раскрепощению. В гостиную пожаловала еще одна нежелательная персона. Она недоуменно переводила взгляд с Йеппе на меня и Карен. Я отвел ее в сторону и шепнул:

– Я рад, что ты пришла.

– А они тут что делают?

– Это не свидание. Извини, если мы друг друга не поняли.

– Хорошо. Но я без нижнего белья.

Произнеся эту фразу, она покраснела.

– Мы никому не скажем.

Велик и Свищ опоздали минут на пятнадцать. Они демонстративно отказались поприветствовать Йеппе, которого я представил как моего друга. Свищ уже почти протянул руку, но Велик дал понять, что это необязательно. Почему-то Йеппе показался Свищу подозрительным; в течение всего вечера они обменивались недружелюбными взглядами, исходящими от Свища и поддерживаемыми Йеппе.

Без четверти восемь. Марианна с Матиасом явно не придут. Это разозлило меня, но ведь я не мог заполучить всех сразу.

Мы приступили. Стоял теплый августовский вечер, я нараспашку открыл окно. Решив быть с ними до конца откровенным, я поведал историю своей жизни. За относительно короткий период я рассказывал ее уже третий раз. В этот раз нельзя было упустить ни одной самой ужасной детали – им нужно хорошо представлять себе, во что они ввязываются. На протяжении моего рассказа то и дело кто-нибудь встревал с репликами типа: «Ого», «Не может быть», «Бедняжка». Когда я рассказывал про побои Силье, они побледнели. Свищ поднялся и сердито ткнул в меня пальцем:

– У тебя было до фига драк, но, черт возьми, нельзя бить девушек.

К счастью, Велик успел помешать ему. Они вдвоем вышли в коридор, где Велик пытался убедить его успокоиться, пока мы переживали в гостиной.

– Он избил ее!

Велик сделал глубокий вдох:

– Я тоже там был. Я тоже все слышал. Пойдем обратно.

Небольшая пауза.

– Это Николай. Вчера ты говорил, что он клевый.

– Да, но я же не знал, что он бил девушек.

– Одну девушку, а не девушек. Вот почему на него свалились все эти несчастья.

– Я все равно не хочу идти обратно. Теперь совсем не хочу.

До нас донеслись шаги, затем входная дверь открылась и снова закрылась. Велик сказал: «Черт, Свищ!» Я выглянул в коридор. Они исчезли. Я не был уверен, стоит ли продолжать, когда передо мной сидели только Карен и Анита, но спустя полминуты в дверь позвонили. Я открыл и впустил Велика и Свища, который тут же извинился:

– Прости, Николай, но я так расстроился.

Я почувствовал неловкость и пробормотал:

– Я понимаю тебя. Не извиняйся.

Мы продолжили.

Карен с удивлением прервала меня, когда я сказал, что отсутствовал на похоронах Сес.

– Ты не пришел на похороны родной сестры?!

– Нет, я ведь ничего не знал.

– Но ты хоть на могиле был?

Я покачал головой.

– Николай, это твоя сестра. Тебе нужно попрощаться с ней. Ты хотя бы знаешь, где она похоронена?

– Конечно знаю. Ее могила находится прямо рядом с озером на Западном кладбище.

– Так тебе надо попрощаться с ней. Она это заслужила. – И она замолчала, осознав, что заставила меня сожалеть.

* * *

Они ужасались снова и снова, но при этом не боялись меня, ведь все самое страшное уже случилось, а теперь речь шла о том, чтобы сделать из меня хорошего человека. Я завершил рассказ тем, что они должны стать моей собственной НАТО, которая поможет мне стать лучше.

– Есть у вас какие-нибудь вопросы?

Четыре руки тут же поднялись в воздух.

– О чем конкретно ты нас просишь? – недоумевала Анита.

И я прекрасно понимал ее недоумение.

– Вы должны помочь мне, потому что одному мне не справиться.

– Ты просишь нас стать твоими друзьями?

Нужно было как-то это переформулировать.

Друг – слишком сильное слово, но, помедлив, я все-таки согласился:

– Да, именно об этом я вас и прошу.

Я надеялся, что Иисус прав.

– Я с удовольствием стану твоим другом. – Анита долго не раздумывала.

– Спасибо. Но такими друзьями, которых я попрошу о многом, – поспешил я добавить.

– Николай, обычно друзей просят о многом. Именно для этого и нужны друзья. – Карен с нежностью посмотрела на меня.

– Правда?

Откуда мне было это знать?

– Да-да. Йеппе, почему ты считаешь Николая своим другом?

Он не произнес ни слова, но издал какой-то звук и шевельнул лицевыми мышцами – переволновался из-за неожиданно проявленного к нему внимания. Все с нетерпением ждали его ответа. В том числе и я.

– Потому что он мой друг.

Этого было как-то недостаточно, он тут же и сам это заметил. Он начал заикаться, но затем очень решительно произнес:

– Потому что он спас меня. И это было удивительно. И я сделаю для него все.

Настала моя очередь разволноваться. Так обо мне никто никогда не говорил. Я большая задница. Карен одобрительно улыбнулась Йеппе:

– Отличный ответ. Николай, ты понимаешь, что, прося нас быть твоими друзьями, ты просишь нас быть по отношению к тебе такими же, каков ты по отношению к Йеппе?

Вопросы продолжались до глубокой ночи. Естественно, много расспросов было про Иисуса.

– Ты уверен, что он настоящий?

– В том, что это Иисус? Нет, я почти уверен, что это не Иисус.

– Нет, я не про то. Ты уверен, что он существует в реальности? То есть что он правда приходил? – Велик задал вопрос, который крутился в голове у всех.

Я снисходительно улыбнулся:

– Ты интересуешься, не сумасшедший ли я?

– Нет, но в стрессе и не такое можно себе вообразить.

– Я физически чувствовал его присутствие. Он меня так прижал, что у меня задница задымилась.

Это не убедило их, но Карен все же заключила:

– Раз ты говоришь, что он настоящий, конечно, так и есть. Да?

Все тут же с готовностью закивали. Они признали, что я разговаривал с ним, и если бы мне захотелось поговорить об этом, они готовы были выслушать, но инициатором должен был выступить я.

Они разошлись в три часа ночи. Мы обсудили бабушку и дедушку, Сес, Силье, Бриана, мою жизнь в целом, и мне больше ничего не приходило в голову, что еще нужно им рассказать. Мы договорились, что они обдумают все услышанное, а через несколько дней мы снова встретимся. И я был уверен, что НАТО начала существовать – наше собрание было волнующим. Даже Свищ в конце концов пришел в себя.

Вечер был длинным, но приятным. Йеппе отправился спать, но мне хотелось подышать свежим воздухом, почувствовать ночной ветер и траву под ногами. Я вышел в сад. Стояла тишина. Вдруг я услышал чье-то сопение. Черт возьми, Йеппе! Но тут я осознал, что это негромкое девичье похрапывание, а не гром, издаваемый Йеппе. Под окном гостиной я разглядел свернувшуюся в клубок фигурку. Я с любопытством подошел поближе и сел на корточки. Даже в темноте было видно, какая у нее прекрасная грудь. Я осторожно тряхнул ее, и она проснулась, вздрогнув от испуга, со страхом взглянула на меня, но потом до нее дошло, что она находится в саду под моим окном и это она должна объяснить мне, в чем дело, а не наоборот.

– Ты просидела тут весь вечер?

Она боялась, но скорее не меня, а ситуации, в которой оказалась. Дыхание ее становилось все тяжелее. Я встал и протянул ей руку. Вечер прошел успешно, так что в тот момент я был исполнен мужества.

– Вставай.

Она медлила, но моя рука находилась уже прямо перед ее носом, так что ей пришлось взяться за нее, и я потянул ее вверх. Я дернул слишком сильно, мы столкнулись и в течение двух секунд стояли очень близко друг к другу. Получилось намного более интимно, чем я планировал. Теперь она испугалась уже и меня, так что я поспешил сделать шаг назад:

– Пойдем присядем на скамейку.

Она снова остановилась.

– Я не причиню тебе никакого вреда. Обещаю.

– Я лучше пойду.

– Нельзя подслушивать весь вечер, а потом просто взять и уйти.

Она и не пыталась отрицать, я даже в темноте увидел, что она смутилась.

– Ты сидела тут весь вечер?

– С восьми.

– И все слышала?

– Да, с восьми.

– Почему же ты не пришла? Я приглашал тебя.

– Не знаю.

– Пойдем сядем на скамейку.

Она не решалась.

– Я хочу поговорить с тобой.

– Это не очень хорошо.

– Если мы поговорим?

– Если я останусь.

Я обреченно вздохнул:

– Пойдем. Я же не прошу тебя целоваться со мной взасос.

Проклятие! Она снова сказала:

– Нет, я лучше пойду.

И на этот раз она действительно ушла. Даже не попрощавшись – просто повернулась и ушла. Моя жизнь офигенно удивительная. В три часа ночи я обнаруживаю самую прекрасную девушку из «Свидетелей Иеговы» у себя саду.

Расширение НАТО

Йеппе сердился, потому что я его разбудил, а он еще не успел выспаться. Мы разыскивали Марианну. И Йеппе не понимал, почему это так необходимо. Вроде нас и так уже было вполне достаточно, тем более что Карен постоянно дергала его, а Велик враждебно пялился.

Мы явились к ней домой, но дома ее не оказалось. К счастью, дома была соседка, которая рассказала нам, что Марианна работает в ревизорской компании Матиаса рядом с «Фавером». Мы поспешили пойти в эту компанию, где увидели три скучные фигуры – Матиаса, Марианны и пожилой женщины; каждый из них сидел за невзрачным письменным столом. Увидев нас, Матиас встал из-за стола и подошел:

– Чем я могу помочь?

– Нам нужно поговорить с Марианной.

– Если это по поводу нашей короткой беседы, то вы можете поговорить и со мной.

– Нет, с той беседой наш визит никак не связан. Я по-прежнему неверующий. Сожалею. – И я протиснулся к Марианне.

Матиас зашел спереди и уперся рукой мне в грудь:

– А можно поинтересоваться, в чем тогда дело? Марианна пыталась призвать к тишине, осторожно качая головой.

– Это слишком личное.

– А… но тут у нас все-таки работа. О чем идет речь? – Матиас расспрашивал меня с подозрением.

– Это личное дело.

– Тогда мне придется попросить вас уйти.

– Но это не отнимет много времени.

Я попытался сделать шаг в направлении Марианны. Но Матиас не позволил. Он дернул меня назад, довольно враждебно повторив:

– Нет, это работа.

Я предпринял вторую попытку, но Матиас опять отдернул меня. Йеппе оказалось достаточно происходящего, он выпрыгнул и зашипел:

– Мы просто хотим поговорить с ней.

Матиас не осознавал реальности угрозы, так что продолжал настаивать на своем:

– Но вам нельзя.

Он попытался оттолкнуть и Йеппе, но тот схватил его и повалил на пол, брызгая слюной:

– Зачем она пришла ночью к нам в сад?

Надо было все-таки дать Йеппе выспаться. Я поспешил его оттащить. Матиас остался валяться на полу, не смея подняться. Я наклонился, чтобы помочь ему встать, но он в страхе отполз от меня подальше. Марианна и пожилая дама привстали со своих мест и наблюдали за происходящим, однако активных действий не предпринимали. Йеппе напугал их. Матиас в недоумении посмотрел на Марианну:

– Ты была ночью у них в саду?

– Нет, что ты, конечно нет!

Йеппе не хотел слушать.

– Врешь! Ты подслушивала весь вечер.

– Йеппе!

– Пусть не врет!

– Йеппе, замолчи.

Матиас должен был радоваться, что я оказался рядом. Почему, черт возьми, он не встает? Как-то забавно он растянулся на полу.

– О чем они говорили, Марианна? Ты опять предала нас?

– Я не знаю, о чем они говорили.

– Я тебе не верю.

Пожилая дама подошла к Матиасу и помогла ему встать. Они пытались держаться подальше от нас, создав своего рода стену между нами и Марианной.

– Что ты делала? – допрашивал он Марианну, но она отворачивалась от его осуждающего взгляда.

– Ничего.

– Марианна! Если ты хочешь быть прощена, ты должна сознаться во всем.

Атмосфера становилась крайне неприятной. Я почти жалел о том, что мы так неожиданно нагрянули и доставили ей какие-то неприятности.

– Я надеюсь, что ты больше не заставишь меня разочаровываться в тебе.

– Нет.

Но она лгала, и Матиас это прекрасно знал.

Она безропотно села на свое место, почти плача. Матиас обратился к нам с натянутой улыбкой:

– У Марианны нет времени на разговоры. У нас сейчас полно работы.

Йеппе замычал и сердито направился к ним. Они в ужасе отскочили в сторону. Он был на целую голову ниже Матиаса, но, увидев его настрой, нельзя было не испугаться. Он схватил Марианну за запястья и потянул из кресла, а затем вытолкал из офиса. Я отступил. Выйдя из комнаты, Йеппе вцепился в Марианну. Она попыталась было вернуться назад, но он не позволил ей это сделать:

– Пойдем домой.

Йеппе утвердительно кивнул и потащил сопротивляющуюся Марианну на Поппельвай. Если уж она сказала А, придется сказать и Б.

Дома она растерянно обходила комнаты. Она не пыталась сбежать, но все время молчала. Я решил потерпеть, а спустя десять минут, немного освоившись, она успокоилась. Она выдохнула, взглянула на нас, а затем отвесила сначала Йеппе, а потом и мне звонкую пощечину.

Хлоп! Хлоп!

Я тут же повернулся к Йеппе, чтобы помешать ему снова наброситься на нее, но он, похоже, и не собирался. Он затих и покорно принял удар.

– Вы что, совсем ненормальные?

Мы оба молчали.

– Как вы можете врываться ко мне на работу и похищать меня?

Мы по-прежнему молчали, только виновато смотрели на нее – мы и сами прекрасно знали, что перешли границу.

– Вы хоть знаете, как долго я боролась за то, чтобы вновь заполучить их доверие?

– Да это же такие засранцы. – Йеппе сказал это очень тихо.

Я согласился с ним.

– Нет, это вы засранцы.

Сказав это, она замолчала.

Она могла уйти, если бы пожелала, но села, и мы сидели, пока она сама не начала говорить. А произошло это только тогда, когда приехала полиция.

В дверь позвонили, и я открыл дверь. Снаружи стояла полицейская машина, припаркованная так, что соседям было ее хорошо видно.

– Николай Окхольм?

– Да.

– Мы можем войти?

– Конечно.

Это были молодой худенький полицейский и полицейский постарше с животом. Матиас обвинил нас в похищении и нападении. Марианна и Йеппе разволновались, когда полицейские вошли в гостиную.

– Вы Марианна Педерсен? – поинтересовался старший.

– Да. – Марианна нервничала.

– Все в порядке?

– Да, а что-то случилось?

– Нам сообщили, что вы находитесь здесь против своей воли.

Настало время выбирать.

– Кто сообщил?

– Ваш коллега Матиас Брандт. Он сказал, что Николай Окхольм и его друг похитили вас с рабочего места против вашей воли.

– Я сегодня уволилась. И поэтому он обижается на меня.

– Так значит, он солгал? Вы отдаете себя отчет в том, что он дал ложные показания, а это преследуется по закону. Вы уверены, что он солгал?

Она с подкупающей серьезностью закивала:

– Он просто расстроился. Вы же не будете его арестовывать?

– Вы находитесь здесь по своей доброй воле, а не по принуждению?

Она замотала головой, но это не вполне убедило их. Полицейский повернулся к Йеппе:

– Матиас также сообщил нам, что подвергся нападению со стороны друга Николая Окхольма, некоего Йеппе. Это вы?

– Я ничего такого не делал. – Реплика прозвучала слишком поспешно. Слова путались.

Они пристально уставились на Йеппе, и он вынужден был отвернуться.

– Мы повздорили с Матиасом. Мы орали друг на друга, но Йеппе не вмешивался, – спасла положение Марианна.

Создавалось такое впечатление, что она боится стать для нас источником проблем. Мы с удивлением смотрели на нее. Ведь еще десять минут назад она нас чуть не поколотила.

– Но ваши коллеги утверждают, что Йеппе вытолкал вас из офиса и повалил на пол Матиаса.

Вдруг на пороге гостиной возникла Карен. Она не позвонила и не постучалась, а просто вошла.

– Привет, Йенс. Что ты тут делаешь?

Старший полицейский обернулся на ее голос:

– Привет, Карен. Я могу задать тебе тот же вопрос.

– Запросто. Я увидела, что рядом с домом стоит машина, и решила поздороваться с тобой и выяснить, что случилось. Неужели Николай ездит на велосипеде без фонарика?

Она улыбнулась полицейскому, но ответной улыбки с его стороны не последовало.

– Нет, тут дела намного серьезней. Эти два молодых человека обвиняются в насилии и похищении людей.

– Николай и Йеппе? Да это самые мирные на свете парни. Они и мухи не обидят.

– Ну, теперь уж я, а не ты, буду решать, обидят или нет.

– То есть ты мне не доверяешь?

– Нет, я этого не сказал. Конечно, доверяю.

– Имей в виду, мы с Каем принимаем это близко к сердцу.

– Карен, ну я же сказал – не в этом дело!

– Ты считаешь, что у меня друзья-уголовники? Тогда ты сам либо уголовник, либо больше не мой друг. Ты же мне друг?

– Конечно. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к вам с Каем.

– Ага, так значит, ты сам уголовник, иначе тут совсем нет логики, Йенс.

– Есть логика.

– Да нет же. Если я говорю, что они не представляют опасности, значит, это правда так.

– Я недавно прочитал статью, в которой Николай сам признается, что раньше он был агрессивным.

Глаза Карен как-то диковато заблестели.

– Пора успокоиться. Ты перешел черту, и тебе должно быть стыдно. Весь город знает, каким замечательным молодым человеком он стал. Я думаю, что и ты не отличался идеальным поведением, когда был подростком. Я помню множество драк, из которых тебя вытаскивал Кай.

Мы все, в том числе полицейский помоложе, были потрясены этим сообщением. Он хихикнул, и Йенс повернулся к нему с нескрываемым раздражением.

– Если бы не мы с Каем, ты бы вряд ли стал полицейским. Тебя осудили бы за насилие. Я не права?

Он промолчал.

– Так что извинитесь за причиненные неудобства и уходите.

– Мы не можем.

– Йенс!

Карен рассердилась.

– Мы не можем просто взять и уйти.

– Это тебя тут похитили? – Она обратилась к Марианне.

– Так говорят эти двое.

– Но тебя похитили?

– Нет.

– Отлично. Так все ясно. Почему вы сразу не задали этот вопрос?

– Задали, – проворчал Йенс.

– Почему вы не уехали немедленно вместо того, чтобы докучать им? Она говорит, что ее не похищали.

После того как Карен распрощалась с полицейскими и они наконец ушли, она обратилась к нам:

– Ты ведь здесь находишься не против своей воли, правда?

Марианна замотала головой, а я пробурчал что-то о том, что вышло недоразумение.

– Йенс и Кай дружат с детства. Кай на несколько лет постарше, и Йенс – словно его младший брат. Вам не стоит беспокоиться – раз я говорю, что вы нормальные, значит, так и есть. Если он причинит вам какое-то неудобство, просто скажите, и Кай поговорит с ним.

В этой ситуации я подумал, что и Карен не лишена такта. Она взглянула на Марианну и спросила:

– Ты хочешь остаться с Николаем наедине?

– Буду вам очень признательна.

– Пошли, Йеппе, оставим их.

– В каком смысле?

– Идем со мной.

– Зачем? – Он явно начинал нервничать.

– Потому что им надо побыть одним, а мне нужна помощь по саду. Пока они пообщаются, ты поможешь мне косить газон.

Он пытался было найти поддержку у меня, ведь понятие «наедине» для него означало «я и он». Но я дал ему понять, чтобы он пошел с Карен. И ему пришлось проследовать к газонокосилке вместе с Карен, пока она говорила ему, что он слишком худой и ему надо больше кушать.

Мы сели. Воцарилась звенящая тишина, пока Марианна не нарушила ее, пробурчав:

– Мне просто стало интересно, почему ты сказал, что мы тебе нужны.

– В таком случае почему же ты не пришла? Я приглашал тебя.

– Мне не хотелось соглашаться, не разобравшись, в чем дело.

Справедливо. Я бы тоже не поверил, если бы такой чудак, как я, попросил меня о помощи.

– Теперь ты все знаешь. Присоединишься?

Я уже начал воспринимать этот вечер как вечер большого успеха, ведь у нее не осталось никаких отговорок. Но, оказалось, я был неправ.

– Я не доверяю тебе.

– Почему? Другие доверяют.

– Что значит «почему»? Ты бьешь мальчика по голове, избиваешь свою подругу, доводишь сестру до самоубийства. Остальные думают, что ты крутой, потому что твоя мама – Грит Окхольм. Но согласись, это дурацкий повод тебе доверять.

Я понимал ее опасения, но не разделял их.

– Я изменился.

– Ты похитил меня.

– Не я, а Йеппе, – оскорбился я.

– Вы вместе с Йеппе.

– Если ты не хочешь присоединиться к нам, то зачем же ты здесь? Почему ты не сказала правду полицейским?

– Я не сказала, что я не присоединюсь. Я только говорю, что не чувствую себя комфортно.

– Так ты с нами? – Я совсем запутался.

– И этого я тоже не сказала.

– А что ты сказала?

– Не знаю. – Ее взгляд, обращенный на меня, был преисполнен ожидания.

Чего она от меня хотела? И я довольно улыбнулся, осознав, что в конце концов она согласится. Она может возражать сколько угодно, но выбор ею уже сделан. Иначе совсем ничего не выходило. Если ей было со мной настолько неуютно, то зачем она солгала полицейским? Почему не ушла? Она явно ждала приглашения.

– Мне очень хочется, чтобы ты была с нами. Как мне убедить тебя?

Она тщательно взвешивала свои слова:

– Послушай меня внимательно. Если я говорю «нет», это значит – нет. Иначе я отказываюсь.

– Некоторые не хотят вступать в «Свидетели Иеговы», и ничто не сможет убедить их поменять свое мнение.

Она посмотрела на меня как на идиота. Надо было привыкать к этому взгляду, потому что стоило мне сказать какую-то глупость – Марианна даже не пыталась скрыть презрения к моим словам. Ей было необязательно напрямую говорить, что я идиот, но выражение лица было красноречивее слов.

– Хватит дурить. Я уже сама не своя.

– С какого момента?

– С того момента, как вы пришли ко мне в офис.

– Только из-за этого?

Снова этот убийственный взгляд.

– Конечно нет. Есть много других причин, но это личные причины, которые вам знать необязательно. Мы сейчас говорим не обо мне. Просто не надо причинять боль другим.

Я кивнул с серьезным видом. Я абсолютно согласен с ней. Нельзя причинять боль другим. И я постараюсь больше никогда этого не делать.