Текст книги "Слово в современных текстах и словарях"

Гипербола в художественном тексте и в обыденной речи[95]95
  Впервые опубликовано в сб.: Язык художественной литературы. Литературный язык: Сб. ст. к 80-летию М. Б. Борисовой. Саратов, 2006. С. 112-120.


[Закрыть]

Гипербола – это прием выразительности, применяемый говорящим с целью, во-первых, обратить внимание слушающего на данную ситуацию или ее свойства и, во-вторых, создать у слушающего преувеличенное представление об этой ситуации или о ее свойствах.

Гипербола обычно имеет место в высказывании. При этом высказывание должно быть соотнесено с ситуацией – само по себе оно часто не является гиперболическим. Например, предложение Хлеба в доме – ни крошки! может вполне соответствовать реальному положению вещей, то есть описывать некоторую ситуацию буквально. Однако обычно оно указывает лишь на отсутствие в доме хлеба, а не хлебных крошек. При этом говорящий хочет создать у слушающего представление об абсолютном, полном его отсутствии (хотя, может быть, какие-то черствые куски и корки хлеба в доме все-таки есть).

Вообще позиция говорящего, оценка им сообщаемых фактов чрезвычайно существенны при порождении гиперболических высказываний. Преувеличенная оценка – наличия или отсутствия чего-либо, различных свойств, действий, предметов, расстояний ит.п. – является одной из самых распространенных в разговорной речи, и это неоднократно отмечалось исследователями[96]96
  Обзор литературы, посвященной гиперболе и смежным с нею явлениям, характерным для русской разговорной речи, см. в ст. [Крысин 1988].


[Закрыть].

Соотнесение высказывания с ситуацией и оценка говорящим ситуации – два решающих фактора в порождении гиперболических высказываний. Как мы увидим ниже, отсутствие контраста между действительной ситуацией и смыслом описывающего ее высказывания или же отсутствие преувеличивающей оценки говорящим сообщаемых фактов делают невозможным употребление языковых средств для создания именно гиперболического (а не какого-либо иного) эффекта.

Обыденная, «разговорная» гипербола сродни художественной[97]97
  Как известно, наряду с гиперболой в поэтике принято выделять литоту – преуменьшение. В данной статье это явление рассматривается как частный случай гиперболы, как «гипербола наоборот»: преуменьшение предмета – это не что иное, как преувеличенное представление малых размеров предмета: мужичок с ноготок, буквы с маковое зерно; «Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более наперстка…» (А. Грибоедов) и под.


[Закрыть]: и та, и другая строится на сравнении, на создании определенного образа. Однако в разговорной речи гиперболизирующие высказывания основаны, как правило, на использовании готовых, имеющихся в языке средств или моделей, тогда как автор художественного текста стремится к неповторимости создаваемой им гиперболы. Ср.: Сто раз повторять тебе надо! – В сто сорок солнц закат пылал… (В. Маяковский); Петя храпит, как трактор. – Во сне дворник сделался тяжелым, как комод (И. Ильф, Е. Петров. Двенадцать стульев).

Это принципиальное различие не исключает, однако, случаев, когда, с одной стороны, в художественном тексте используются расхожие гиперболизирующие выражения: Петрушка, вечно ты с обновкой… (А. Грибоедов); Мело, мело по всей земле, Во все пределы… (Б. Пастернак); Он, наконец, явился в дом, где она сто лет вздыхала о нём, куда он сам сто лет спешил… (Б. Окуджава), и, с другой, в разговорной речи говорящий употребляет нестандартную гиперболу, неосознанно или намеренно претендуя на определенную «художественность»: многие сравнительные гиперболизирующие обороты, сделавшиеся сейчас штампами, родились именно из стремления говорящих выразиться нетрафаретно (ср.: (старик) глухой, как пень; (на улице) жарко, как в бане; (посетитель) нудный, как осенняя муха и под.).

Необходимо различать п р е у в е л ичение и усилен и е. При усилении говорящий лишь эмоционально оценивает сообщаемый факт, а при преувеличении, гиперболе он дает этому факту некоторую «количественную меру»: либо сравнивает его с другим фактом – и тогда возникает образная характеристика первого, либо указывает явно преувеличенные, неправдоподобные размеры предмета, выходящие за рамки реальности действия и т. п.; ср.: Такой ветер был, просто ужас! – эмоциональное усиление; Такой ветер был, просто с ног валил! – гипербола (на самом деле, в буквальном смысле, – не валил); До того он стал худой, прямо страсть! – усиление; До того он стал худой, прямо скелет! – гипербола; У них клубника невероятно крупная – усиление; У них клубника – с кулак – гипербола.

Причины гиперболизации лежат в области психологии речи, и здесь мы можем указать лишь самые общие и очевидные из них.

Во многих случаях говорящему выодно представить ситуацию как обладающую некоторым признаком Р в максимальной степени – для того, например, чтобы подчеркнуть некоторые собственные свойства или свойства других людей: Я в этом ни аза не смыслю (например, в ситуации, когда говорящий хочет устраниться от какого-либо дела и этим высказыванием подчеркивает свою полную в нем неосведомленность); Да он до трех сосчитать не может! (например, в ситуации, когда говорящий хочет выразить скептическое отношение к избранию некоего лица казначеем месткома); У него не волосы, а проволока: ножницы не берут, и т. п.

Стремление создать у окружающих преувеличенное представление о собственных слабостях или, напротив, достоинствах (это, очевидно, зависит как от характера человека, так и от ситуации), о свойствах собеседника, третьих лиц, предметов, событий и т. п. вообще в природе человека, и даже не человека как такового, а говорящего. Рассказчик, и в особенности участник диалога, постоянно усиливает и «расцвечивает» свою речь с помощью разнообразных приемов: употребляя эмоциональные слова и выражения, метафоры, прибегая к сравнениям, жестикулируя и т. д. Средства гиперболизации играют в этом далеко не последнюю роль.

Такие речевые акты, как клятва, обещание, осуждение, угроза, просьба, заверение и др., бывают часто связаны с гиперболизацией, что вполне понятно: говорящий стремится к тому, чтобы слушающий поверил, скажем, заверениям или обещаниям и чтобы у него при этом не осталось и тени сомнения в их искренности. Ср.: до смерти не забуду; чтоб мне провалиться на этом месте! я мигом сбегаю; в лепешку расшибусь, а достану и т. п.

Гипербола, таким образом, направлена на максимальное увеличение иллокутивной силы речевого акта, и одновременно она способствует выполнению некоторых условий, лежащих в основе любого речевого акта, в частности условия искренности: ср. выражения типа Чтоб мне провалиться на этом месте! – в речевом акте заверения или Я никогда тебе этого не забуду – в речевом акте угрозы. С другой стороны, гиперболические высказывания нарушают так называемый постулат истинности, обычно также рассматриваемый как необходимое условие успешности речевой деятельности (ср.: «Старайся, чтобы твое высказывание было истинным» [Грайс 1985: 222]). Такое нарушение, однако, не препятствует общению, но накладывает на слушающего дополнительную «декодирующую» функцию: очевидная ложность прямого, буквального смысла высказываний заставляет слушающего искать в них скрытый смысл и интерпретировать их как содержащие субъективную оценку говорящим некоторого действия, состояния или свойства.

Главным условием являются интенции говорящего: если он намеревается обещать что-либо, побудить кого-либо к действию, просить, убеждать в чем-либо ит.д., то для успешного осуществления каждого из подобных речевых актов говорящий может использовать средства гиперболизации.

Например: Ну, напиши ему, очень тебя прошу, век тебе буду благодарна (просьба); Чтоб мне лопнуть, если я вру! (уверение); Да я тебе этих камешков тонну привезу (обещание) и т. п.

Другим условием гиперболизации некоторого свойства (или предмета) Р является объективное наличие этого Р. Если в ситуации, когда Р не имеет места, говорящий делает высказывание, содержащее какое-либо из средств гиперболизации, то такое высказывание должно быть признано ложным, а не гиперболическим. Иначе говоря, преувеличиваться не может ноль – нужна некоторая исходная величина.

Так, высказывания типа: а) Марина вечно опаздывает; б) Петя храпит, как трактор; в) Там толпа – миллион человек! – могут интерпретироваться как гиперболические лишь при условии, что (а) Марина в самом деле опаздывает (может быть, редко, но говорящему кажется, что это происходит очень часто), (б) Петя хотя бы в малой степени отличается указанным свойством (храпит во сне), (в) имеет место толпа, численность которой может оцениваться разными людьми по-разному (говорящий оценивает ее как очень большую).

С другой стороны, высказывание может содержать средства гиперболизации, но при этом описывать действительную ситуацию с максимальным проявлением данного свойства. В этом случае мы также не можем квалифицировать высказывание как гиперболическое. Например, в предложении Коля никогда не был на Памире наречие никогда употреблено для точного обозначения одного из свойств Коли, а именно того, что за свою жизнь он ни разу не побывал на Памире (в отличие от ситуаций: часто бывал, каждое лето бывает, два раза был и т. д.). В высказываниях же типа Мы никогда не забудем этой поездки или Она никогда не приходит вовремя налицо гиперболическое преувеличение. Ср. также: Я ничего не слышал об этой истории (отсутствие гиперболы). – Он ничего не читает (гипербола); Вот уже три месяца, как она тяжело болеет и поэтому никуда не выходит (отсутствие гиперболы) – Мы с мужем давно уж никуда не ходим (гипербола). Обратим внимание на то, что слушающий часто и не воспринимает подобные высказывания как гиперболические – вследствие того, что у собеседников обычно есть общее представление о том, какая часть действительности имеется в виду, когда употребляются слова типа ничего (не читает), никуда (не ходим): не читает ничего интересного, не ходим в гости или в места культурного отдыха – театр, кино и т. п.

Говоря о языковых средствах гиперболизации, необходимо подчеркнуть, что, как правило, гиперболические высказывания концентрируются в области оценок человека и человеческой деятельности или же тех событий во внешнем мире, которые так или иначе затрагивают интересы человека. Это свойства и состояния говорящего, слушающего и третьих лиц, различные характеристики работы (по объему, интенсивности, времени), перемещения в пространстве, взаимоотношения и взаимодействия людей друг с другом, явления природы (напр., дождь, снег, ветер, жара, мороз), так или иначе влияющие на физическое и эмоциональное состояние людей, и т. п. Словом, мир человека оказывается основным объектом гиперболизации.

Гиперболизация характерна и для обыденной речи, и для художественных текстов, с тем существенным различием, что автору художественного произведения в большей степени, чем обычному носителю языка, бывает необходимо изобразить в преувеличенном, гиперболическом виде и объекты природы, и мир вещей, то есть мир вне человека. Однако обычно это делается сквозь призму человеческого восприятия, через оценки человеком мира природы и мира вещей. Это объясняется тем, что гипербола невозможна без ориентации на некую норм у, присутствующую в сознании человека, касается ли норма свойств и действий человека или же состояния природы и свойств вещей. Если, по мнению говорящего, данное событие, свойство или состояние значительно отличается от нормального, он может прибегнуть к гиперболе.

Среди смыслов и идей, выражаемых гиперболически, наиболее типичны такие:

– 'наличие в избытке': завались, залейся, выше головы, через край, навалом, уйма, пропасть, бездна, куча, вагон, гора, сплошь, один, одни (одни идиоты);

– 'полное отсутствие': совсем пусто, шаром покати, ни крошки, ни души, ни капли;

– 'очень долго': сто лет (не виделись), целую вечность (прождал), (будем стоять) до скончания века;

– 'очень быстро': мигом сбегаю,мгновенно опустошили (бутылку);

– величина расстояний и размеров: школа – за тыщу километров; клубника – с кулак; голова – с котел;

– повторяемость событий: сто раз тебе говорил; вечно ты опаздываешь; она постоянно болеет;

–чувства (например, усталость, радость, удивление, горе и т. п.): руки отваливаются (от усталости), прямо прыал (от радости), _рот разинул (от удивления), почернела (от горя);

– плохое состояние здоровья: кожа да кости; как скелет; за стены держится; (его) ветром качает;

– сильное опьянение: «мама» не мог сказать; приполз домой на бровях и т. п.

Как видим, для выражения этих смыслов в русском языке имеются готовые гиперболизирующие средства – в основном, фразеологически связанные обороты или же конструктивно обусловленные значения слов (ср. вагон, куча, гора, вечно и др.).

Помимо этого, гипербола может создаваться и в контексте высказывания – путем смыслового сдвига слов и выражений: от значения единичности к значению регулярности или постоянности действия, от конкретности к обобщенности и т. д.

Как готовые, так и, в особенности, контекстно обусловленные средства гиперболизации весьма разнообразны и многочисленны. Отметим лишь некоторые из них.

Это прежде всего морфологические средства: а) формы множественного числа, образованные от существительных вещественного значения: чаи, молоки и под. (Некогда чаи (молоки) распивать); б) формы множ. числа, которые образованы от существительных, обозначающих исчисляемые объекты, но которые употребляются в ситуациях, когда имеется только один такой объект (Ты что это клумбы топчешь? Я тут со статьями своими вожусь, а она (собака) там с голодухи воет – имеется в виду одна клумба, одна статья). Ср. также: шататься по магазинам (по выставкам), ездит по заграницам и под.; в) пол– в комбинации с существительным: У нас пол-отдела гриппует; Я этим ножом полпальца себе отхватил.

К лексическим средствам гиперболизации относятся слова, обозначающие меру, количество, разного рода «шкальные», подвергающиеся количественному измерению свойства, а также модальные слова, кванторы и некоторые другие разряды лексики: все, каждый, любой, всякий, никто, ничто, совсем, совершенно и др. Ср.: Все говорят, что он женился; Все мне советы дают, прямо замучили совсем[98]98
   Как это вполне очевидно, слово все говорящий может относить к разным по объему множествам: например, вообще к человечеству (Все хотят мира), к взрослому населению страны (Сегодня все идут голосовать), к друзьям или членам семьи (А у нас уже все встали!) и т. д. Гиперболическим является такое употребление квантора все, при котором действие или свойство, характеризующее некоторые элементы данного множества, говорящий обобщает и приписывает – вопреки действительному положению вещей – всем элементам множества. Эта черта присуща и некоторым художникам слова. Например, К. Чуковский отмечал склонность писателя А. И. Куприна к использованию слов все, всегда, никогда именно в обобщающем смысле: в мире, который описывает Куприн, он чувствует себя настолько уверенно, что может категорически утверждать: «все атлеты носят фуфайки», «все воры скупы» и т. д. [Чуковский 2002: 77].


[Закрыть]; Каждому известно, что в магазине эту книгу не достать; И почему это всякий считает своим долгом делать мне замечания?); усилительно-модальные частицы наречного характера: просто, прямо, просто-таки, прямо-таки, форменным образом – например: Ты меня этим сообщением просто зарезал!; Ну и загорел! Прямо негритос какой-то; Она прямо-таки в душу ко мне лезла со своим сочувствием; Соседи форменным образом выживают его из квартиры (скорее всего, как раз не «форменным»: незаконно, подло и т. д.); После пожара он буквально голый остался ит.п.; временные и пространственные наречия (преимущественно местоименного характера): всегда, никогда, везде, всюду, никуда, нигде, вечно, а также постоянно, беспрерывно, непрерывно, беспрестанно идр.: Он никогда не смотрит телевизор – описывается некий узус: не любит смотреть телевизор; ср. с этим буквальное осмысление наречия никогда в высказываниях типа Он никогда не был во Франции; прилагательные целый, весь, сплошной, один: Пить хочется до невозможности – целую бочку выпил бы! Вы мне весь костюм испачкали! У них там сплошные идиоты, не с кем слова сказать! Бедный, он так похудел, один нос остался и т. п.

Фразеологические средства – устойчивые выражения типа не покладая рук, падать от усталости, на ходу спит (о вялом человеке), весь в мыле, руки отваливаются (от усталости), ходят на головах, в упор не вижу, лезть на стену (от боли), глаза на лоб полезли, корову через «ять» пишет (о малограмотном), до трех сосчитать не может, это и ежу понятно и под. Они носят пословичный характер, и их преувеличительный, гиперболический смысл давно не ощущается говорящими: все они употребляются переносно, метафорически.

Круг подобных оборотов может пополняться – например, путем метафоризации и переносно-гиперболического употребления выражений, имеющих специальное значение: Мы все были в глубоком обмороке от этого их проекта; Я просто в шоке от твоего рассказа! (обороты в глубоком обмороке, быть в шоке – из речи медиков).

Характерны также сравнительные обороты с союзом как. У носителей русского языка имеются стереотипные представления о многих объектах и свойствах окружающего мира как об эталонных по какому-либо признаку – например, трусости (труслив, как заяц), неуклюжести (неуклюжий, как медведь), нечистоплотности (грязный, как свинья) и т. п. Соответствующие выражения также стереотипны и используются как готовые штампы. Многие из таких штампов имеют гиперболическое значение: глагольные – храпит, как трактор; пыхтит, как паровоз; ржет, как лошадь; ползет, как черепаха (о поезде, автобусе ит. п.); работает, как вол и др.; адъективные – худой, как скелет; тонкий, как глиста; толстый, как бочка; высокий, как каланча; здоровый, как бык; голодный, как собака (как волк) и др.; адвербиальные – темно, как ночью; светло, как днем; жарко, как в бане и др.

Среди подобных сравнительных оборотов встречаются немотивированные: глухой, как пень; глуп, как пробка – однако значение максимальной степени признака, называемого прилагательным, здесь налицо, поэтому такие обороты употребляются с целью гиперболизации.

Расхожим средством гиперболизации являются фразеологические выражения со структурой V + ОТ + S (род), обозначающие эмоциональную реакцию человека в виде определенного физического состояния: остолбенел от ужаса; валялись от хохота; падать от усталости и под.; с препозицией оборота чуть не: чуть не умерли со (от) страха; чуть не задохнулся от возмущения; чуть не лопнул от злости и т. п.

Синтаксические средства:количественные группы: Num + S (род) – типа сто раз, три часа, или S (колич) + S (род) – типа тыща человек, миллион бумаг, куча денег, вагон времени; конструкция с творительным количественным: К нему фрукты вагонами везут; Совсем свихнулась: лекарства глушит флаконами!; Я ему бумагу тоннами таскаю; Он ей розы охапками дарил; конструкция с винительным и с дательным сравнения: У них клубника – с кулак; Орехи – по кулаку (ср.: «А вот тут стояло дерево – азовские орехи по кулаку на нем росли» – Б. Можаев); конструкция ДО + S (род), обозначающая: а) размеры предмета: коса до пят; нос до подбородка; борода до пояса; б) полную исчерпанность вещества или предмета; в качестве S здесь выступает название «кванта» вещества или предмета: до капли (выпили), всё до крошки (съел), всё до крупинки (собрали) ит.п.; конструкция ПО + S (дат); S – обозначение «кванта» предмета или вещества: собирали по капле (по крошке, по крохам, по зернышку, по крупице); конструкция НИ + S (род): ни крошки, ни капли, ни души, ни шагу, ни пылинки, ни звука, ни деревца, ни кустика; ни черта, ни фига, ни шиша; конструкция S (род) – V (повелит, ед): Фруктов – завались! Вина – залейся! Грибов – косой коси! Земляники – горстями греби!; конструкция S (род) + НЕ + V (инф, сов) или V (2-е л, сов, наст, ед): Людей – не сосчитать (не сосчитаешь); Подарков – не унести (не унесешь); Народу – не протолкнуться (не протолкнешься).

Как видим, спектр языковых средств, с помощью которых рождается гипербола, весьма широк и разнообразен. Изучение этих средств, условий и способов использования их для целей гиперболизации может выявить как общие черты, так и различия, свойственные функционированию гиперболических выражений в художественных текстах и в обыденной речи.

Нормативные словари как инструмент лингвистической экспертизы текста[99]99
  Текст доклада на конференции MegaLing'06: Горизонти прикладної лінгвістики та лінгвістичних технологій. Міжнародна наукова конференція. Україна, Крим, Партеніт. 20.09.06 – 27.09.06.


[Закрыть]

1. Лингвистическая экспертиза текстов – одно из приложений лингвистической теории к практике рассмотрения гражданских и уголовных дел. Это направление прикладной лингвистики стало особенно активно развиваться в последние полтора десятилетия. Решение задач, с которыми сталкивается лингвист-эксперт, связано, в частности, с использованием словарей (главным образом, толковых) как инструмента, с помощью которого осуществляется анализ текстов различного жанрово-стилистического характера.

2. Практика применения словарных данных для целей лингвистической экспертизы выявила как достоинства, так и недостатки толковых словарей. Они касаются (1) толкований слов, (2) иллюстративного материала, содержащегося в словарных статьях, (3) стилистических помет, (4) комментариев, относящихся к коммуникативным и прагматическим условиям употребления слова.

2.1. Словарные дефиниции (толкования) во многих случаях являются надежной опорой для эксперта при определении тех смыслов, которые может иметь то или иное слово в контексте анализируемого документа. Однако практика экспертной работы показывает, что словарные толкования могут быть

(а) недостаточными, когда в них фиксируются не все существенные семантические свойства слова;

(б) избыточными, когда толкование, помимо необходимых семантических компонентов, содержит и такие, которые несущественны или излишни для описания смысла данного слова;

(в) содержащими логический круг, когда толкуемая единица определяется с помощью таких лексических элементов, описание значений которых содержит данную толкуемую единицу.

Приведем примеры, иллюстрирующие каждый из этих недостатков толковых словарей.

2.1.а. 1) Глаголы КРАСТЬ и ГРАБИТЬ: если в первом случае словарное толкование не будет содержать смысловой компонент 'тайно', а во втором случае смысловой компонент 'силой', то значения каждого из этих глаголов будут истолкованы недостаточно и, следовательно, неправильно. Как это вполне очевидно, крадут обычно втайне от обкрадываемого (ср. однокоренные слова крадучись, украдкой, в которых смысл 'тайно' составляет центральную часть значения), а грабят с применением силы.

2) ПРЕСТУПЛЕНИЕ – «общественно опасное действие, нарушающее существующий правопорядок и подлежащее уголовной ответственности» [МАС, III: 385]. Важно соотнести: нарушающее закон и подлежащее наказанию по этому же закону. Ср. толкование слова преступление в [ТКС]: «нарушение закона, подлежащее наказанию по этому закону».

2.1.6. 1) ОБВИНИТЬ – 1. Сов. к обвинять (в 1 знач.). 2. Признав виновным, вынести обвинительный приговор; осудить [МАС, II: 521]. – Присяжные могут признать виновным, то есть обвинить, не вынося обвинительного приговора, а приговор выносит судья.

2) ЖИД – «1. Разг. устар. То же, что еврей» [МАС, I]. – В этом значении, как кажется, слово жид в современном языке не употребляется – ни как разговорное, ни как устаревшее; тем самым это значение и его толкование оказываются в словаре современного языка избыточными. «2. Груб. прост. Презрительное, бранное название еврея» [Там же].

В [СОШ 1997] слова жид нет, и это, по-видимому, неправильно, так как слово весьма употребительно среди определенных (националистически настроенных) слоев носителей современного русского языка.

Следует обратить внимание на то, как дано это слово в словаре под ред. Д. Н. Ушакова: «ЖИД – 1. В устах антисемитов – еврей (презрит.). 2. В кругах антисемитов – скряга (простореч. бран.). [Первонач. не имело презрит. или бран. оттенка, но впоследствии стало ходовым шовинистическим обозначением еврея и приобрело черносотенно-погромный характер]» [СУ, I: 868].

На мой взгляд, это наиболее полное и в то же время лапидарное описание функциональных свойств рассматриваемого слова и развития его значений в русском языке. Сведения, содержащиеся в цитированной слованой статье, весьма полезны при проведении лингвистических экспертиз по делам, связанным с национальной, расовой и религиозной рознью и нетерпимостью. Одновременно с этим описание слова жид в [СУ] дает аргументы против попыток со стороны русских националистов оправдать употребление слова жид как нейтрального, безоценочного в современном литературном языке – ссылками на язык XIX века (в частности, на словарь В.И. Даля), где, в соответствии с лексическими и стилистическими нормами русского языка того времени, вплоть до первых десятилетий XX века, слово жид употреблялось как нейтральная номинация еврея (ср. название написанного в начале XX века рассказа А. И. Куприна «Жидовка»).

2.1.в. Лингвистам-экспертам хорошо известно, что юридическое толкование оскорбления расходится с интуитивным пониманием этого слова, зафиксированным в толковых словарях.

Вот как определяется оскорбление в ст. 130 УК РФ:

1. Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме…

и далее, в комментарии к этой статье:

2. Оскорбление как преступление должно быть выражено в неприличной, т. е. циничной (подчеркнуто мной. – Л. К.) форме, глубоко противоречащей правилам поведения, принятым в обществе.

По нашему мнению, оскорбление – это нанесение обиды, которая может быть выражена устно, например, в виде ругательств или нецензурных (подчеркнуто мной. – Л.К.) прозвищ; письменно в виде записок или писем неприличного содержания; в виде телодвижений – пощечин, плевков в лицо и т. п. действий.

В судебной практике как оскорбление рассматриваются лишь матерные слова, обращенные к определенному лицу или лицам (но, например, не слова типа негодяй, сволочь, подонок и под., которые могут расцениваться как унижающие честь и достоинство человека, но не как оскорбление).

Поскольку оскорбление в ст. 130 УК РФ определяется с помощью прилагательного неприличный, естественно задаться вопросом: что же понимают юристы и авторы уголовного кодекса под словом неприличный? Нигде в УК это слово не получает разъяснений. Обратимся к толковым словарям и увидим, что, с одной стороны, литературное употребление слова оскорбление значительно отличается от его употребления в юридических документах, а с другой, – что толкование и этого, более широкого, чем у юристов, значения слова оскорбление далеко от совершенства, поскольку содержит элементы так называемого логического круга.

ОСКОРБЛЕНИЕ – «1. Действие по глаголу оскорбить – оскорблять. 2. Оскорбительный поступок, поведение, слова и т.п. ОСКОРБИТЬ – крайне обидеть, унизить кого-л.; уязвить, задеть в ком-л. какие-л. чувства. … напрасно я оскорбил его упреком и подозрением (Пушкин); Оксана, глубоко оскорбленная тем, что Петро почти перестал ей писать… (Поповкин) // Осквернить, унизить чем-л. неподобающим. …оскорбить фальшью или ложью (Л. Соболев)» [МАС, II: 647].

Как видим, в этих толкованиях и иллюстрирующих толкования примерах нет ничего, что соответствовало бы юридическому пониманию термина оскорбление.

Поскольку в ст. 130 понятие оскорбления поясняется с помощью прилагательных неприличный и циничный, обратимся к толкованиям этих слов в современных толковых словарях.

НЕПРИЛИЧНЫЙ – «не соответствующий, противоречащий правилам приличия. Неприличный вид. Прошу вас, не называйте меня по имени и отчеству. Начальница может распечатать (письмо), и это покажется ей странным или даже неприличным (Каверин)» [МАС, II: 470]; «противоречащий правилам приличия» [СОШ 1997: 411]. ПРИЛИЧНЫЙ – «соблюдение правил поведения, вежливость, пристойность в поведении, в словах» [МАС, III: 420]; ПРИСТОЙНОСТЬ – «свойство по знач. прил. пристойный» [там же: 444]; ПРИСТОЙНЫЙ – «вполне приличный, отвечающий правилам приличия» [там же].

Налицо логический круг.

В словаре Ожегова – Шведовой неприличный толкуется как «нарушающий правила приличия», а у слова приличие выделяются два значения: «ПРИЛИЧИЕ – 1. см. приличный; 2) обычно мн. Правило поведения, вежливость, благопристойность. Соблюдать, нарушать правила приличия»» (с. 594). Посмотрим на толкование того слова, на которое имеется ссылка в словарной статье неприличный: «ПРИЛИЧНЫЙ – 1. Соответствующий приличиям, пристойный. Прилично (нареч.) вести себя. 2. Подобающий, уместный (устар.). П. случаю поступок. 3. Достаточно хороший (разг.). П. заработок»». Очевидно, что нас в данном случае может интересовать только первое значение прилагательного приличный. Но его толкование дается через существительное приличие, а при толковании последнего, как мы видели, дается отсылка к прилагательному приличный. В толковании слова приличный фигурирует прилагательное пристойный; вот как оно толкуется в [СОШ 1997]: пристойный – «вполне отвечающий правилам приличия» (с примером пристойное поведение), а непристойный – как «неприличный, бесстыдный».

Здесь также налицо логические круги.

Не помогает прояснить значение слова оскорбление и обращение к словарному толкованию прилагательного циничный, с помощью которого в УК определяется форма того, что с юридической точки зрения является оскорблением:

ЦИНИЧНЫЙ – «1) проявляющий цинизм, бесстыдство. …Нежданов силился быть циничным и грубым на словах (Тургенев); 2) исполненный цинизма, бесстыдства. …нигилистическое, циничное отношение к искусству (Шулейкин) / Непристойный, бесстыдный. Захаров запел невероятно циничную песню, от которой покраснел бы ломовой извозчик (Вересаев); .мужчины в своем кругу называли вещи с циничной откровенностью их именами (Куприн)» [МАС, IV: 646].

Поскольку в приведенных толкованиях содержится слово цинизм, необходимо обратиться и к его словарному толкованию:

ЦИНИЗМ – «1) учение циников (в 1 знач.); 2) грубая откровенность, бесстыдство, пренебрежительное отношение к нормам нравственности, благопристойности, к чему-л. пользующемуся всеобщим признанием, уважением. Ефимов дошел до самого крайнего цинизма: он нисколько не совестился жить на счет Б. (скрипача)… (Достоевский); Если бы кто-нибудь подслушал иные рассказы его о своихякобы похождениях с женщинами, то, конечно, пришел бы в ужас от спокойного цинизма этого гимназиста (Короленко); Он вспомнил о том, с каким цинизмом еще совсем недавно думал о любви, как смеялся над людьми, произносившими слова любви (Белов)» [МАС, IV: 646].

БЕССТЫДСТВО – «отсутствие стыда» [МАС, I: 86]; «1. см. бесстыдный. 2. Бесстыдный поступок» [СОШ 1997: 46]. БЕССТЬЩНЫЙ – «Не имеющий стыда; беззастенчивый, наглый. // Выражающий бесстыдство // Непристойный …говорили ей бесстыдные вещи (Горький)» [МАС, I: 86]; «Лишенный чувства стыда, противоречащий общественной морали, непристойный. Бесстыдное поведение. Бесстыдная ложь (открытая и наглая) [СОШ 1997: 46].

Кроме рассмотренных слов, в комментарии к ст. 130 использованы слова ругательства и нецензурные прозвища.

РУГАТЕЛЬСТВО толкуется в словарях как «грубое, бранное слово, выражение» [МАС, III: 736]; то же толкование – в [СОШ 1997: 686], а БРАННЫЙ – как «ругательный» [МАС, I: 112], «содержащий брань, резко порицающий» [СОШ 1997: 58], брань – «оскорбительные, ругательные слова; ругань» [МАС, I: 112], «осуждающие и обидные слова, ругань» [СОШ 1997: 58], ругань – «оскорбительные, грубые слова, которыми ругают» [МАС, III: 736]; «грубые, бранные слова, которыми ругают, а также ссора, сопровождаемая такими словами» [СОШ 1997: 686], ругать – «называть оскорбительными, грубыми, бранными словами; бранить» [МАС, III: 736]; «грубо бранить» [СОШ 1997: 686][100]100
  Гораздо более тонкое описание смысла глагола ругать, его семантических и сочетаемостных свойств содержится в соответствующей статье «Нового объяснительного словаря синонимов русского языка» ([НОСС: 345-351]; авторы словарной статьи Ю. Д. Апресян и М. Я. Гловинская). В частности, здесь имеется указание на то, что в ситуации, обозначаемой этим глаголом, социальный или возрастной статус субъекта не ниже социального или возрастного статуса адресата, что ругают и бранят кого-либо, имея на то определенные основания и пытаясь исправить поведение или свойства ругаемого, и нек. др.


[Закрыть]; бранить – «обидными, резкими словами порицать, укорять; ругать» [МАС, I: 111]; «порицать, выражать свое недовольство бранными словами» [СОШ 1997: 58].

НЕЦЕНЗУРНЫЙ – «1. противоречащий требованиям цензуры; 2. непристойный, неприличный … нецензурная песня, нецензурный анекдот» [МАС, II: 492]; «неприличный, непристойный» [СОШ 1997: 415].

Очевидно, что эти словарные описания прилагательного циничный и существительного цинизм, а также слова бесстыдство, которое фигурирует в определениях цинизма, слов ругательство, нецензурный мало проясняют тот смысл, который вкладывают юристы в понимание циничности, фигурирующей в ст. 130 УК РФ при разъяснении формы, в которую облекается оскорбление и которая соответствует трактовке оскорбления как преступного действия.