Текст книги "Моей надежды серебро"

– И поэтому… – простонала я, корежась от невыносимой боли.

– И поэтому я здесь! – любезно улыбнулся Дар. – Я могу предложить помощь. Мы с твоим отцом – одни из самых древних существ Семи миров. Наши силы равны. То, что он испортил, я могу поправить. Дать тебе жизнь, здоровье, возможно, бессмертие…

Почему мне казалось, что я знаю Темного властелина уже тысячи лет? Как с Зилем я могла сказать, о чем он спросит… Как с Хартом – когда я, не глядя на него, чувствовала, что сейчас он обнимет… Вот и с Драггахом Даром. По правилам игры, которые откуда-то мне были известны, мне следовало спросить:

– Но для этого?..

А ему продолжить:

– …Тебе всего лишь надо выйти за меня замуж!

Дар смотрел на меня, наклонившись вперед, будто собирался вскочить. Его глаза, две черные бездны, вдруг увеличились в размерах, полыхая огненными колесами покатились ко мне, грозя раздавить. Я завизжала и… перестала воспринимать то, что творилось вокруг.

* * *

Пришла в себя, не понимая, где нахожусь. Мокрая как мышь. Слабая, как новорожденный котенок. И жутко голодная. Шатаясь, прошла на кухню, слопала круг колбасы, запив молоком из крынки. Огляделась. Место казалось чужим… Как я очутилась в этих покоях, заваленных книгами и свитками, увешанных схемами и таблицами? Я, Шарен Мяк Шарен? Даже… если мой отец оказался совсем другого рода!

По сердцу полоснуло болью.

Я не была мудра, как Дашан или Красногрив, не обладала житейской философией тетушки Лины или мужеством Гулены Цап Шарен идти против общепринятых правил. Единственное, о чем я договорилась с собой в тот миг – подумать обо всем после, когда боль отпустит. В конце концов, кто я такая, чтобы обвинять родителей, которые заботились обо мне и погибли за меня?

Накатывающая волнами слабость была чудовищной. Держась за стены, я добралась до душа и включила ледяную воду, с грустью понимая, что умереть от переохлаждения мне не светит. Затем кое-как оделась и ушла по Лунному лучу «на верхотуру», испытывая жажду одиночества и свободы. Но неведомая немощь преследовала меня и там. Выжимала, будто губку, оставляя ощущение пугающей пустоты, как прелюдии перед чем-то бо́льшим.

Я провела несколько часов, то корчась от невыносимой боли, то впадая в прострацию. После не могла вспомнить видения, посещавшие меня, лишь какие-то обрывки: солнце, встающее на западе; Млечный Путь под своими лапами; тетушку Гулену, указывающую на небо…

Когда я, наконец, немного пришла в себя и смогла двигаться, подо мной проплывал Закатный Дриомайс, в котором солнце только показывалось из-за горизонта, а воздух пах морозной свежестью утра. Вот и возможность вновь ощутить себя котенком, мурчащим в уютной корзинке в обнимку с любимой плюшевой крысой!

Спрыгнув прямо в кухню нашего дома, я первым делом опустошила кладовую. Мой аппетит сейчас вполне соответствовал аппетиту демона Нижнего Вартейла, а не золотой амимары!

– Небесные Кошаки! – раздалось тихое восклицание.

Тетушка Лина стояла на пороге, кутаясь в любимый халат, и с ужасом смотрела, как я уничтожаю недельный запас еды.

– Привет! – с набитым ртом сказала я. – Прости! Очень-мням-есть-хочется-мням!

– Где ты была? – удивилась она. – Транш сказал, ты снова сбежала из Тайля, и тебя нигде не могут найти.

– Сбежала, – кивнула я, – мням!

Лина покачала головой. Разожгла маленькую плитку. Споро убрала следы моего пиршества, сотворив из пейзажа хаотичного насыщения подвид изысканного завтрака, налила себе чаю, а мне теплого молока, и села напротив, подперев подбородок пухлой рукой.

– Ты сейчас очень похожа на Шаншаллу, – грустно улыбнулась она, разглядывая меня. – Однажды я видела ее в подобном состоянии…

– Эм-м… насыщающейся? – удивилась я.

– Стоящей на перепутье, – уточнила тетя. – Иногда выбор рвет душу на части…

Я посмотрела на нее внимательнее: в рыжей шевелюре проблескивали седые нити, будто серебряные проволочки.

– Ты и Красногрив? – спросила, набравшись наглости.

Лина вздохнула. Встав, отошла к окну, оперлась на подоконник, выглядывая на улицу. Резко развернулась ко мне.

– Ты уже почувствовала это в Дашане Фракене, Шарен?

– Что? – не поняла я.

– Эту… отстраненность от всего сущего. Приверженность собственному неповторимому пути, на котором ничто не должно отвлекать от цели. Ничто и никто! Есть звезды, малышка, а есть небеса… И если звезды иногда падают вниз, рождаются и умирают, то небеса пребудут вечно. Мы с тобой – всего лишь звезды!

Слушая тетушку, я забыла и про голод, и про пустоту в душе́. Броситься бы к ней и обнять… но сердце подсказывало, что нужно дать ей выговориться. Слишком долго она держала это в себе!

– Есть люди, недостижимые, как мечта, – продолжала Лина. – Можно отдать всю себя, но ничего не получить взамен, кроме краткого мига призрачного счастья. А есть другие – простые и надежные. Те, что рядом, когда нужны. Как твой дядя. Как твой отец.

– Поэтому ты выбрала Распута, а мама – осталась с папой? – задала я главный вопрос.

Лина глянула так, что я поняла – она заметила изменения, произошедшие со мной этой ночью: от веселья на грани безумия до правды, приведшей к отчаянию.

– Ты узнала? – ответила она вопросом на вопрос. – Гулена проговорилась?

Я замотала головой. Перед глазами вновь предстали покои Властителя с потолками, уходящими в бесконечность, под которыми насмешливый женский голос произнес: «Я привела ее… Я привела твою дочь!»

– ОНИ сказали мне…

Тетя села на подоконник. Заговорить она смогла лишь через пару минут, и первой фразой было:

– Полная Луна моему праху! Красная знала об этом?

Я пожала плечами.

Подойдя, Лина обняла меня и чмокнула в макушку. От нее пахло сдобой, кошачьей мятой и парным молоком – запахи, знакомые с детства.

– Теперь мне понятно, почему с раннего утра ты выглядишь, как драная кошка, Шарен! Знаю, сейчас ты в растерянности и смятении. Возможно, негодуешь и обвиняешь Шаншаллу в том, что она сделала…

Я хотела прервать ее, сказать, что я не просто не думала об этом, но и не хочу! Слишком больно… Но Лина не дала возразить:

– Не суди, малышка! Она любила твоего отца всем сердцем. Она жила рядом с ним и умерла рядом с ним. То, что случилось у них с Властителем… как лесной пожар, вспыхнувший от неосторожной искры, а после пожравший все на своем пути! Они не устояли друг перед другом, оступились и падали вместе… Но только истинно любящая жена и мать могла отказаться от страсти ради… любви!

Горло сдавило. Не рыданием, нет, а невозможностью дышать. Сил хватило прошептать:

– Папа знал?

– Нет, Шарен.

Гудение адского пламени… Его стены вознеслись вкруг остроухими бесами, выпрыгнувшими из памяти. Шаншалла, поглядывая на приближающийся ужас, исторгнутый Бездной, спокойно говорила Дагомирру, все решив для себя:

– Я задержу его! Спасай малышку! Только смените ипостась, иначе вам не скрыться!

– Это сделаешь ты! – возражал тот.

Тогда она притянула нас обоих к себе и поцеловала мужа долгим поцелуем.

Прощаясь.

– Нет, любимый. Ты – должен жить!

Оттолкнула его с силой, развернулась и побежала навстречу твари, перепрыгивая через груды обломков и трупы.

Я – маленькая и я – нынешняя смотрели ей вслед. Но если малышке Шарен было просто страшно, то нынешняя Шарен прекрасно понимала – позволяя Дагомирру остаться в живых, Шаншалла искупала свою вину перед ним. Однако судьба распорядилась иначе, навсегда связав меня с чужаками из Кроттона.

– Тетя, ты помнишь дату, когда я начала выполнять контракт в Срединном мире? – спросила я, изгоняя видение отблесков пламени на закопченных камнях мостовой.

– Конечно, не помню! – воскликнула Лина, повергая меня в уныние. – Но у меня отмечено в календаре! На случай, если понадобится проверить период выплат в Центральном казначействе!

Я даже засмеялась! Все-таки тетушка у меня замечательная! Во всех – кошачьих и человечьих – смыслах!

Лина порылась в ящике кухонного серванта, огромного криволапого чудовища, привезенного из нашего родового поместья в Тайлевилле, и достала средних размеров зачарованную книжечку. Которую я, к своему удивлению, прекрасно помнила – Зиль подарил ее Лине на один из Дней взросления. Этот праздник – дату начала выполнения первого контракта, амимары справляли наравне с днями рождения.

Страницы календаря светились – голубоватым зимним, салатовым весенним, оранжевым летним и желтым осенним. Пока Лина листала страницы, по потолку прыгали разноцветные пятна.

– Вот! – она протянула мне календарь.

На одной из зимних страниц было написано круглым тетушкиным почерком: «Шарен – Срединный мир – Хранитель – семья из двух человек».

Рядом с датой в формате Закатного Дриомайса указывалась еще одна – по метрике Тайля. Я смотрела на нее и не видела – перед глазами появилась табличка у основания гробницы Снагераля Второго.

Подсознательно я готовилась к этому открытию. Знаки, недомолвки или, наоборот, намеки окружающих позволяли сплести логическую нить, один конец которой был привязан к моему контракту, а другой к дате смерти, а значит, личности заказчика. Тем не менее, подтверждение взволновало донельзя. Я вспомнила рассказ Торхайма об исчезновении Сердца Короля, его предположения о возможных хранителях, и вновь поймала себя на том, что надо искать женщину по имени Ольга, косвенная информация о месте нахождения которой могла промелькнуть в письмах, переданных на хранение капитану боевых фей в отставке. Мне следовало немедленно вернуться в Тайлевилльскую библиотеку и прошерстить хроники последней войны, а также наведаться в Срединный мир, чтобы попытаться поискать сведений о любимой Снагераля!

Несмотря на состояние как после тяжелой болезни, на душе стало легче. Да, в своей жизни я запуталась окончательно и бесповоротно, но у меня есть цели, к которым я буду стремиться, чтобы спасти своих подопечных! Ибо я, Шарен Мяк Шарен – Хранитель!

Усталость, обрушившаяся на меня вместе с принятым решением, казалась оглушающей. Наверное, я побледнела, потому что тетушка испуганно обняла меня и даже попробовала носом лоб, определяя температуру.

– Да у тебя жар, Шарен! – воскликнула она. – Быстро в кровать! Сейчас принесу горячего молока со сливочным маслом – и спать!

– Транш будет шуметь, когда узнает, что я здесь! – вяло отбивалась я, пока она едва ли не за шкирку тащила меня в мансарду.

– Я ему пошумлю! – грозно обещала Лина, помогая мне раздеться и укладывая в кровать.

– Властитель Скарра будет разыскивать меня!

– Никаких больше властителей! – тетя остановилась в дверях и уперла руки в боки. – Ни властителей, ни правителей, ни кунов, ни самого Темного властелина! Хватит уже!

Она даже не подозревала, как была права!

Молока с маслом я так и не дождалась. Потому что уснула сразу, едва коснулась головой подушки. Без сновидений.

* * *

Проснулась от приглушенных голосов.

– Я не стану ее будить! – клятвенно заверял Транш. – Тихо посижу рядом!

– Иди на кухню! – обороняла порог моей комнаты тетушка. – Дай ей поспать!

– Дрик нашел того, кто покушался на Правителя Лигоса! Шарен надо узнать об этом!

Потянувшись, тихонько муркнула. Голоса на лестнице затихли.

– Разбудил! – недовольно констатировала Лина.

– Ну, прости! – в густом баритоне брата виноватые нотки звучали забавно. – Я не нарочно!

Тетя фыркнула и пробурчала, возвращаясь на кухню:

– Через полчаса жду вас на ужин!

Я навострила уши. Ужин? Вроде было утро?

Братец Транш ввалился в спальню, которая сразу показалась тесной. Морда у него была довольная и с момента нашей последней встречи еще больше расцарапанная. На правой щеке и на лбу ясно угадывались следы когтей.

Остановившись возле кровати, он оглядел меня с критическим выражением лица.

– Что-то в тебе изменилось за то время, пока мы не виделись, но что – не пойму! – заявил он, придвинул кресло и сел. – Где ты была? Твое исчезновение вызвало нездоровый интерес у самого Властителя. Никогда не видел его в таком бешенстве и, надеюсь, больше не увижу! Что между вами происходит?

И тут я испугалась. О предстоящем объяснении с братом, который оказывался мне кровным всего на половину, я не подумала!

– Ты чего побледнела-то? – вместе со мной испугался Транш. – Ли…

– Молчи! – рявкнула я. – Не зови никого. У меня… похмелье! Да! Тяжкое похмелье!

– Небесные Кошаки! – изумился он. – Ты же не любитель спиртных напитков!

– Вот именно! – поддакнула я.

– Никогда бы не подумал, что Его Совершенство Дашан Великолепный может сравниться в искусстве выпить со своим старшим братом!

Причин скрывать посещение Нижнего Вартейла у меня не было. Прошедшая ночь напрямую касалась смерти наших родителей, и брат должен был узнать об этом. Поэтому я рассказала ему и о своих невеселых раздумьях на Лунном пути после посещения Лигоса, и о случайном попадании вовсе не на городскую площадь Краггата, и о последующих развлечениях с Драггахом Даром. Умолчала лишь о замечании Дара насчет Багрового Закатного и о разговоре, произошедшем между мной, Белым Скаррой и его супругой.

На протяжении рассказа выражение лица Транша менялось так кардинально и с такой скоростью, что я предпочитала смотреть в окно, лишь бы не захохотать и не утерять нить повествования.

Когда я замолчала, брат встал и молча полез в мои шкафы и комоды. Я с изумлением наблюдала за ним. Выцепив груду вещей, он свалил их на кровать и, отойдя к окну, отвернулся.

– Одевайся, сестренка, я не смотрю, – заявил он. – Ты только что съела мой разум, сделав меня глупее новорожденного котенка! Мне срочно нужен свежий воздух и прогулка по крышам!

Я порылась в куче одежды. Надо признать, в предметах дамского туалета брат разбирался великолепно. Все было подобрано идеально – от нежно-салатового белья до леггинсов цвета травы, горчичного оттенка рубашки с высокими манжетами и пышными кружевами на груди, и изумрудного короткого простеганного камзола.

Мы выбрались на крышу через окно, как в детстве. Золотой кот с белой отметиной у правого уха вел меня через квартал на окраину, в бедные предместья. Там невысокие крыши домишек и отсутствие уличного освещения не скрадывали красоту ночного неба. Судя по походке, Транш сейчас был не прочь с кем-нибудь подраться. Так и вышло – пришлось шугануть пару особо наглых котов из местных, а одному знатно надрать уши! Впрочем, я почти не вмешивалась. Хочется братцу «слить» адреналин, пускай развлекается.

На крыше какой-то заброшенной хибары мы приняли человеческий облик, сели на краю, болтая ногами и заглядываясь на ночной купол неба, посверкивающий лунными нитями, будто драгоценным шитьем.

– Я так и не понял, – Транш повернулся ко мне, – зачем Дар предлагал тебе выйти за него? Это что, такой черный Вартейловский юмор?

Пожав плечами, я продолжала смотреть вверх. Драггах был настойчив, и это «жу-жу-жу» неспроста, ведь недаром он упомянул о собственной силе, равной Властителю! Но, – и тут мне вновь стало нехорошо – в ту ночь, подливая мне Багровое Закатное, он уже точно знал, что я дочь Скарры… Какая изысканная месть своему вековечному врагу – стать властелином сердца его дочери! Сердца, почек, печени… Меня передернуло.

– Не знаю! – сердито фыркнула я. – Он умалишенный! Окончательно и бесповоротно! Кто разберет, что на уме у тех, у кого его нет?

– Ладно, – с явным трудом переключился Транш, – давай я расскажу тебе информацию от Дрика, а потом подумаем, что делать дальше.

Дрик Мяк Фракен, приняв кошачью ипостась, отправился по следам слуги Лигоса, Комэля Диррена. И к своему удивлению встретил лиггонов, ведущих Комэля навстречу. Но этот Диррен пах совсем не так, как тот, по следу которого шел Дрик! Начиная догадываться, в чем дело, Фракен заторопился дальше. Он нашел труп Лжекомэля в заброшенной канализационной шахте и произвел фурор, когда притащил его на плече в замок и скинул к ногам Лигоса, уже отдавшего приказ применить к старому слуге Первую ступень дознания с применением магии Школы Следствия. Дознавателя еле успели отозвать. Настоящий Комэль Диррен рассказал: не так давно его супруга с удивлением обнаружила, что кто-то отстриг ему прядь волос, и закатила скандал, подозревая наличие любовницы! Сам Комэль интрижку твердо отрицал, но обмолвился о еженедельном посещении бани, где он крепко задремывает после парной и темного эля, настоянного на жучках из садов мастера Клиффа, который только и должны употреблять настоящие дроу! То есть, отрезать у него прядь кому-то труда не составило. Вспомнить же он никого не может – за своих друзей ручается, а остальные эльфы, когда голые – все одинаковые, коли не светлые! В момент же совершения покушения на Лигоса он, Комэль, сладко спал в кладовке, сморенный неведомой усталостью.

После этого рассказа Дрик Мяк Фракен и Варгос даэр Ликаль объединили усилия и приняли решение добавить в караулы лиггонов представителей кунских кланов. Кроме того, отныне при Правителе Лигосе неотлучно находился Ахар Фракен или один из кузенов Фракенов. С моей души просто камень свалился – я испытывала к даэр Тамраэлю искреннюю симпатию и не желала увидеть его бездыханное тело у подножия трона.

Транш замолчал. Мы сидели бок о бок, не зная, о чем говорить или что делать дальше. После всего случившегося в моей голове царила полнейшая пустота. То ли мысли из меня вынули, то ли… душу.

– Эй, – позвал братец, – малышка, что с тобой? Будто сама не своя…

Я кивнула, будто подтверждая – да, сама не своя… ровно на ту половину драконьей крови, что плещется, оказывается, в моих венах.

Сейчас бы поохотиться! Но для этого снова придется нарушить приказ Властителя. Хотя, охота бывает разной! Можно ловить мышь, а можно то, что запрятано между строк.

Я поднялась.

– Хочу вернуться в Тайлевилльскую библиотеку! Если сказанное Лигосом про капитана боевых фей правда, нужно искать, как на нее выйти. Отправишься со мной?

Транш подумал мгновенье, мотнул головой, встал рядом.

– Приду позже. Мне нужно кое-куда зайти.

Я понимающе усмехнулась, разглядывая царапины на его лице.

– Ты, как всегда, настойчив, братец? А она?

– Она… – мечтательно закатил глаза Транш. – Она смуглокожая панкушная сиамка!..

– Когтехват! – ахнула я. – Ты флиртуешь с Бесс Мяк Сайам?

– Ага! – брат выглядел так, как будто только что сожрал круг колбасы. – Не устоял перед ее… статями!

– Золотой кот приходит к золотой кошке… – задумчиво произнесла я. – Ты видел моих? Как они?

– Живут на даче – решили не ездить в отпуск в этом году, чтобы выплатить побольше за квартиру. Ирэн копается в земле, как кошка. Ирисы выращивает. Александр ходит на рыбалку к местному озеру и проносит тебе таких толстеньких серо-зеленых рыбок… не знаю, как называются!

– Бычки, – подсказала я, и сердце сжалось. Это была еще одна наша традиция! – Как Бесс? Справляется?

– Вполне, – улыбнулся Транш. – Но она терпеть не может, когда Александр треплет ее по животу!

Неожиданно брат обнял меня и притянул к себе.

– Не беспокойся за них, прошу! Мяк Сайам делает все возможное, чтобы они ничего не заметили. – Транш коснулся расцарапанной щеки, усмехнулся: – И даже немного больше!

Я, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в нос.

– Перспективы есть на любовном фронте?

– Перспективы есть всегда! – уверенно ответил брат. – Я умею ухаживать!

– Не сомневаюсь в этом, – серьезно кивнула я. – Бесс – хорошая амимара.

На том мы и разошлись. Я отправилась по Лунному пути в Тайлевилль, баюкая в душе одновременно светлую печаль, чувства разочарования и горечи, и радость от предвкушения встречи с Дашаном, а Транш по крышам вернулся домой, чтобы утром отравиться в Срединный мир.

Ключ повернулся в замочной скважине. Дверь в покои среднего из Фракенов распахнулась. Я сразу отправилась в ванную комнату. Вчерашнюю ночь до сих пор хотелось смыть с себя, как следы тяжкой болезни.

Включила горячую воду. Меня окутали клубы пара. Мой разноглазый морок бесшумно скользнул внутрь, и я ощутила его нежные руки, помогающие снять одежду. Мы не говорили, раздевая друг друга – с Дашаном слова казались ненужной спешкой, он и так все понимал и чувствовал. Ладонями приподняв к себе мое лицо, прошептал лишь: «Моя солнечная кошка!» и принялся целовать: бережно, неторопливо, растягивая удовольствие. Стыдливо запотевшее зеркало скрыло отражения, оставив нас наедине.

* * *

– Можно сейчас наведаться в библиотеку? – спросила я, когда мы, проголодавшись, вывалились на кухню и принялись шарить по полкам.

– Я не смогу помочь тебе найти нужное, если не буду знать, что ты ищешь! – заметил Дашан.

– Сейчас, – вгрызаясь в сосиску, пробурчала я, – давай сначала поедим!

Противная слабость, сопровождающаяся лихорадкой, отступила. Наоборот, я была полна энергии и ощущала себя будто наполненной пузырьками воздуха – неведомая сила распирала меня изнутри. Незнакомая, непредсказуемая, опасная… Только ее мне не хватало!

– Знаешь, – Дашан на миг перестал нарезать аккуратными ломтями буженину, – ты невыносимо прекрасна, Шарен! Хочу запомнить тебя такой, какая ты в эту минуту! А еще у тебя глаза изменили цвет, ты в курсе?

Подавившись сосиской, я метнулась в ванную. Посмотрела в зеркало, разглядывая невыносимо прекрасную себя с глазами цвета такой изумрудной зелени, что радужки Зиля показались бы в сравнении с моими блеклыми! А я-то всегда ему завидовала!

– Шарен? – Дашан остановился в дверях. – Что происходит? Может, расскажешь мне?

– Может, и расскажу, – пробормотала я, с силой натирая веки, будто надеялась при помощи этой нехитрой процедуры заставить глаза поменять окраску. – Но вначале давай поедим. По пути в Библиотеку я скажу тебе, какая информация мне нужна.

Почему я не открылась ему? Наверное, по той же причине, по которой умолчала, разговаривая с братом. Я не имела права осуждать решения мамы, и моей вины в собственном появлении на свет не было. Но… мне было стыдно. И страшно. И непривычно. В общем, впору шипеть, плеваться, а не разговоры разговаривать!

К концу завтрака заявились Транш с Куртом. Последний бросил на меня внимательный взгляд и только головой покачал.

– Я не понял! – воскликнул Транш, подъедая остатки буженины. – А что у тебя с глазами? Ни у кого еще не видел таких зеленющих!

Я молча уткнулась лицом в плечо Дашану, прекрасно понимая: стоит Траншу хоть раз увидеть меня рядом с Властителем или одним из его сыновей, как он сообразит, в чем дело!

– Шарен обещала рассказать, – невозмутимо пояснил средний из Фракенов. – Думаю, вам тоже будет интересно послушать!

– Ну, я-то уже все слышал! – самонадеянно проворчал братец, подтягивая к себе тарелку с обойденными вниманием копчеными рыбешками. – Валяй.

Пришлось слово в слово повторить рассказ. Торхайм слушал с неподдельным интересом, крутил лохматой головой, чем напомнил мне любопытствующего уличного пса. Дашан скрестил руки на груди и не сводил с меня глаз, отчего я ощущала уверенность в своих силах и тепло где-то в средостении. Странная штука – любовь. То ввергает нас в отчаяние, до поднимает к небесам, а то позволяет просто возвращаться к самой себе.

– Ох, грехи мои тяжкие, – простонал Курт, когда я замолчала. – Ну, ты и наворотила этой ночью, Шарен! Жаль, меня с тобой не было! С удовольствием взглянул бы на скульптурку в катакомбах Драггаха и потрепал бы баргестов за брылы.

– Я не раз слышал о Снагерале и его любовницах из других миров, – заметил Дашан, не обращая внимания на Курта. – Но такие россказни воспринимались только, как попытки недоброжелателей поколебать устои трона, потрепать королевские нервы. Король нажил множество врагов, ибо человеком был не простым, а правителем – жестким. Другим и себе отказывал во многом ради государства. О чем знали все, в том числе, враги. Значит, есть письма…

Он замолчал. Я вполне его понимала – для ученого слова никогда не станут доказательством, в отличие от документов.

– Дам вам допуск в Сектор Кроттона, – задумчиво произнес средний из Фракенов. – Покажу стеллажи, которым стоит уделить особое внимание.

– И что будем искать? – цопнув последнюю рыбку, заинтересовался Транш.

– Все, что касается смуты, возникшей после смерти Снагераля – раз. Хроники Великой войны – два. Пенсионные ведомости – три.

– А это зачем? – удивился Курт.

Дашан усмехнулся.

– Финансовая отчетность – отличная вещь для исследователя прошлого. Позволяет узнать, например, имена тех, кому Белый Вааль повелел выплачивать персональные пенсии по окончании войны, и наименования банков-эмитентов, в которые деньги должны были поступать. А также периодичность снятия средств со счетов или адреса…

– …Для переводов! – с восторгом закончила я и, притянув к себе Дашана, поцеловала его так крепко, как могла. – Обожаю тебя!

Средний из Фракенов искоса глянул на Транша и едва заметно улыбнулся. Коты всегда остаются котами, мечтающими надрать друг другу уши, и никакая мантия научного работника этого не скроет!

Мой брат поднялся, одним движением сгреб грязную посуду со стола и ссыпал ее в мойку.

– Идемте, – грубовато сказал он. – Чего зря время терять?

– Не зрря… – муркнула я, не отрываясь от губ своего морока.

– Подождем их на улице, – понимающе улыбнулся Курт. – Не видишь, что ли, у них уже март наступил?

В ответ Транш взял меня за шкирку и потащил к двери.

– Мы и так потеряли кучу времени! – заявил он.

Мое разочарование от незаконченного поцелуя увеличилось до размеров раздражения, переросшего в бешенство. Что он себе позволяет, мой брат? С кем хочу, с тем целуюсь! И так долго, как хочу!

Зрение на миг сместилось, будто туманная пелена окутала сознание. Пол под ногами покачнулся. А когда я пришла в себя… Транша рядом не было.

– Не понял! – Курт смотрел на меня расширенными от изумления глазами. – А где?..

– Шарен? – мягко спросил Дашан. – С тобой все в порядке?

С улицы донесся разъяренный вопль.

Я метнулась в коридор, сбежала несколько лестничных пролетов вниз и выскочила наружу. Дашан и Курт не отставали.

Снова раздался крик. Вспугнутая голубиная стая металась во внутреннем дворе, шарахаясь от отголосков.

– Ой, е… – задрав голову, простонал Торхайм.

С ужасом проследив в направлении его взгляда, увидела, что к шпилю одной из башен Библиотеки прилепилась малюсенькая фигурка, изрыгающая проклятья.

Транш!.. Небесные Кошаки!

– Ты понимаешь, что с тобой происходит? – прошептал Дашан мне на ухо. – Почему ты не захотела рассказать мне все?

– Потому что я не знаю! – закричала я. – Не знаю, не понимаю, не могу…

Фракен притянул меня к себе, заключив в кольцо рук. Напрасно я билась в истерике, пытаясь вырваться – он не дрогнул ни единой мышцей, будто врос в землю, лишь тихо касался губами моих волос, шепча что-то успокаивающее. Однако вовсе не это привело меня в чувство. Сверху раздался шум воздуха, потревоженного взмахами мощных крыльев. Два белых дракона веселились вокруг шпиля, бросая друг в друга огненные шары, которые пролетали в опасной близости от Транша. Когда развлекаться им надоело, тот, что был с серебряным гребнем, лапой отцепил брата от шпиля и, спланировав вниз, уронил к моим ногам. На миг огромный зеленый глаз глянул на меня, будто проглотил взглядом, и в сознании раздалось насмешливое: «Ну, привет, сессстренка!»

Полная Луна моему праху!

Белый Крайсс взмыл к облакам. Транш, ругаясь на чем свет стоит, вскочил на ноги и угрожающе двинулся ко мне. Я, мякнув, спряталась за Дашана. Торхайм неожиданно подхватил братца под руку, ловко развернул и потащил в направлении библиотеки, приговаривая:

– А вот мы сейчас тебя используем в мирных целях… почитаем хроники… посчитаем пенсии…

Дашан, выдержав небольшую паузу, повел меня следом.

– Прости, – прижавшись виском к его плечу, сказала я. – Сама не ведаю, что творю. Ты прав – со мной не все в порядке: Властитель Скарра – мой отец!

Средний из Фракенов сбился с шага, но лишь на миг. Посмотрел внимательно, примечая то новое, что расцветало в моем облике под действием снятых Скаррой запретов.

Теперь я ждала от беловолосого чего угодно – от восхищения до холода, однако осуждать бы не стала. Одно дело крутить роман со свободной амимарой и совсем другое – с дочерью негласного Властителя всего Семимирья. Но Дашан не оправдал ни тех, ни других моих ожиданий. Обняв, поцеловал в макушку и сказал, лукаво усмехнувшись:

– Значит, ты у нас дра-кошка! Слышал о таком, но ни разу не видел! Мне повезло!

Я изумленно уставилась на него.

– Слышал?..

– Конечно! Думаешь, ты первая такая? Жизнь царствует во всех своих проявлениях, Шарен! Истории известно о появлении потомства от связей амимаров и представителей других рас, но только в случае, если одна из сторон принадлежит к королевскому роду. А поскольку у нас нет короля…

Он замолчал. Амимары не имели ни своего царства, ни правителя. Мы просто жили интересами и законами того мира, что стал нам родным. И иногда делились с ним собственными жизнями.

Про себя я продолжила его мысль: случись у моей матери интрижка с любым другим тайлесцем – меня бы на свет не появилось!

– Надо поговорить с Красногривом, – серьезно сказал Дашан. – Если твое нынешнее состояние хоть немного напоминает состояние Зиля после обретения им нулевой силы – тебе понадобится помощь! Сейчас ты силой мысли перенесла рассердившего тебя Транша на башню, а что если ты окажешься сердита не на брата, а на целую расу? Мир?

Я слушала возлюбленного с ужасом и благоговением. Возможно, он прав. Но… признаться в тайне своего рождения тому, в ком сосредоточилась вся мудрость и все чаяния моего народа?

– Нет! – твердо сказала я. – И не проси. И сам не говори ему. Я справлюсь!

– Шарен, – мягко сказал Дашан, останавливаясь и обнимая мое лицо ладонями, чтобы приподнять к себе, – любимая…

Сердце сжалось. Никто никогда не звал меня так, но… я подозревала, что Фракен просто хотел добиться от меня верного решения. Да, он действовал в моих интересах и поступал так, как считал правильным, однако я не могла рассказывать о произошедшем. Никому! В конце концов, сама тайна принадлежала не мне!

Упрямо дернула головой, вывернувшись из его рук. Прикосновения теплых ладоней заставляли мои поджилки дрожать в ожидании сладкой неги… Дашан Фракен свел меня с ума, но рассудка я не потеряла!

– Мне нужно время, – теперь я взяла его за руку и потащила за собой, нагоняя ушедших далеко вперед Транша с Куртом. – Я поговорю с Красногривом после того, как мы распутаем этот клубок, и мои подопечные окажутся в безопасности!

И добавила про себя «Может быть!»

Тишина, царящая в библиотеке, подействовала на всех благотворно. Транш затих, Курт с любопытством вертел головой по сторонам, Дашан больше ни словом не обмолвился о моем происхождении, а я немного успокоилась, прикидывая, какого рода информацию буду искать. Амимары Трилистника провожали нас заинтересованными взглядами. Я заметила, что на Фракена они, независимо от возраста, смотрели с немым обожанием, как смотрят ученицы на учителя. Приветливо здороваясь с ними, Дашан проводил нас в огромный зал, над входом в который раскинула инкрустированные агатом крылья летучая мышь – символ Сумеречного Кроттона.