Текст книги "Моей надежды серебро"

Вздыбив шерсть, я смотрела, как кусок плоти, скручиваемый жестокими судорогами, обретает черты прекрасной Файлефайль. Через несколько минут ее двойник стоял перед магом, глядя на него преданными глазами цвета ярчайшей бирюзы. Тот обвел длинным смуглым пальцем ее соски, ложбинку между грудями… Толкнул эльфийку на подобие скамьи, вырезанной в стенке гриба, и навалился сверху, так и не сняв плаща, не скинув капюшона.

Последующие полчаса я наблюдала за ними со смесью любопытства и гадливости. Некоторые вещи мне никогда не приходилось делать в постели, а многие из этих некоторых я просто не позволила бы партнеру. Ни о какой любви или чистом непритязательном удовольствии двоих, желающих побыть вместе, и речи не шло. Он грубо использовал ее, подавлял, давил, не просто брал, но брал, унижая и заставляя страдать. У меня чесались когти, так хотелось вонзить их ему в горло, хоть я и понимала, что двойник, которого он использует, не настоящая Файлефайль, а подобие Лжеколлекционеров с одинаковыми лицами, уже дважды напавших на меня.

Когда игрища закончились, он хладнокровно придушил копию и удалился походкой знатно поужинавшего хозяина жизни. А я вышла из укрытия, чтобы обнюхать труп. Нет, эльфийкой не пахло, только водой и неживой материей. Буквально на моих глазах тело теряло гибкость, окостеневало, застывало в страшной неподвижности. Наблюдая за изменениями, я думала, что предположение Дашана насчет трупов, которые за короткий период времени полностью разлагаются, подтвердилось, но чтобы быть полностью уверенной, решила досмотреть неприятное представление.

Провести в пещере несколько часов, перетерпеть аромат гниющей плоти и тем более ее вид оказалось не просто, но мои мучения были не напрасны: к полудню по времени Срединного мира я получила полное подтверждение гипотезы среднего из Фракенов. Труп «эльфийки» превратился в костяную пыль, сдуваемую сквозняком из проходов. И никаких следов преступления! Кроме того, я, наконец, сообразила, что меня смущало в словах Файлефайль о четырех трупах, ведь в Вайстрасе судачили лишь о трех: мэтресса узнала о нападении гораздо раньше, чем я ей в этом призналась!

Пора было отправляться назад, вот только портал оказался недоступен. И тут я вспомнила об оставшихся Билетах. Если воспользуюсь Лунным, окажусь сразу в Срединном мире, минуя Дриомайс.

Я сменила ипостась, достала один из камней и, бросив на пол, раздавила каблуком. Пока зеркало Портала росло, вновь приняла обличье абиссинской кошки, прыгнула в марево, чтобы приземлиться… на крышу нашего дачного дома. Снизу доносился восхитительный запах жарящегося мяса, а с улицы – голос потерявшей меня Ирэн.

Аккуратно сложив лапки и нацепив маску «а ну-ка поищи!» я устроилась на краю крыши. На сердце было тревожно. Раз через меня некто пытается выйти на Ирэн и Александра, значит, пора мне исчезнуть надолго. И откладывать нельзя! Придется сегодня же поговорить с личным амимаром Властителя – амирром Крахом Цап Британом по прозвищу Облако.

– Да вот же она! – воскликнула, заметив меня, Зоя Михайловна. – Ириша, иди сюда! Нашлась пропажа!

– Иду, – мрачно отвечал голос с улицы. – Точнее, меня ведут. Под конвоем!

У меня сердце упало сразу в четыре пятки. Неужели…

Ирэн входила в калитку в сопровождении рыжего кота, несущего в зубах очередную… нет, теперь это была лягушка!

Александр, опрыскивающий шашлык водой из пластиковой бутылки, на мгновение замер, хмыкнул и пробормотал:

– Этот сожрет весь шашлык, а нас заставит варить бульон из лягушачьих лапок!

Ирэн, подойдя к дому, задрала голову.

– Ты – плохая кошка, Мурена! – сказала она, и я увидела, что хозяйка сердита. – Я тебя уже час зову и ищу везде! Думала, этот… – она кивнула на Харта, рассевшегося на садовой дорожке, – тебя увел! Будешь так пропадать, запру в доме!

Мявкнув, я перепрыгнула на ветку старой яблони, лежащую на крыше, и спустилась вниз. Подойдя к Ирэн, виновато ткнулась головой ей в колени. А ведь мне совсем скоро придется исчезнуть. Как же она без меня?

Хозяйка присела на корточки и взяла меня за уши. Заглянула в глаза, прошептала:

– Не потеряйся только, Муреночка, ладно? Ты же мне как доча!

Молча потерлась об ее руки, отошла к Александру и села рядом, преданно глядя на мясо.

Харт подхватил лягушку и тоже подошел. Подвинул лягушку ко мне. В его янтарных глазах горели сразу несколько знаков вопроса. Где ты была? Чем расстроена? Как я могу помочь? Почему ты не хочешь мою лягушку?

Посидев немного, я поднялась и отошла за угол – там был проем между нашим и соседскими домами. Надо ли говорить, что Харт последовал за мной?

– Далеко не уходи, слышь, кошь? – крикнул вслед Александр и, дождавшись, пока мы отойдем, тихонько выкинул лягушку на соседний участок.

Я ухмыльнулась в усы. Зайдя за угол дома, приняла человеческий облик, дождалась, пока удивленный Мяк Гаррет сделает тоже самое.

– Что случилось? – шепотом спросил он. – От тебя пахло Кроттоном! Ты была там?

– Не будем терять времени, – так же тихо ответила я. – Нужно забрать Зиля с Дриомайса и спрятать в надежном месте. И предупредить Дашана, что мэтресса Файлефайль связана с охотой на Тени.

– Однако, – пробормотал Харт. – Я отправлюсь тотчас же. Но что будешь делать ты?

– Мне придется исчезнуть. Лжеколлекционеры искали мой амулет и моих подопечных. Если они поймают меня и считают информацию с Тени – Ирэн и Александру несдобровать. Поспеши, Харт Мяк Гаррет!

Но вместо того, чтобы поспешить, амирр сделал шаг и взял мое лицо в ладони. Потерся носом о мой нос. Совсем как когда-то…

– Побереги себя, золотая, – касаясь губами моих губ, прошептал он. – Ты еще не попросила о поцелуе!

Зашипев, я сменила ипостась, упала на четыре лапы и замахнулась на него. Харт, низко заворчав, сделал то же самое. И вдруг поскакал прочь, задрав хвост.

В спину ему звучали испуганные вскрики Зои Михайловны и хохот Александра. Победоносно неся себя, любимую, я вышла из-за угла и потерлась о его ноги, умильно глядя на шашлык.

Он почесал меня за ухом.

– Сейчас, боевая кошка пехоты, еще минут десять и получишь свою долю!

Чтобы усыпить бдительность Ирэн, мне пришлось дождаться, пока не будет съедено все мясо. И только после этого подняться на второй этаж и свернуться калачиком в изножье кровати Зои Михайловны.

Искренне сожалея, что и сегодня я не попаду к дядюшке с тетушкой, я отправилась по Лунному пути прямиком в родной мир клана Шарен. В Верхний Тайль.

* * *

Краха Цап Британа недаром прозвали Облаком. В своей кошачьей ипостаси он был сер, как грозовая туча и тучен – такой вот каламбур! В человеческом облике Крах являл собой абсолютно лысого толстяка, обожающего бархатные камзолы, усеянные золотыми и серебряными пуговицами. Над «модными тенденциями» в его одежде втихую хихикал весь двор, однако это не мешало амирру быть одним из самых опасных амимаров Семи миров.

Я соскочила с Лунного пути на Лазуритовую террасу Дворца-на-Семи-Холмах, столь огромного, что он, казалось, занимал половину всего Верхнего Тайля.

Едва подошвы моих сапог коснулись каменных плит, сверху пали на веранду крылатые фигуры. Я оглянулась на луну, по лучу которой пришла – было полнолуние, значит, дворец находился под охраной Золотой Стражи в полном составе.

Они уже подходили ко мне – два высоких коротко стриженых блондина в золотых доспехах, вооруженные блистающими в темноте огненными мечами.

– Кто ты и что тебе нужно?

– Амистресса Шарен Мяк Шарен хочет видеть амирра Краха Цап Британа, личного амимара Властителя, по неотложному делу!

С этими стражниками я была в приятельских отношениях, но служба есть служба. Впрочем, с церемониями мы покончили.

– Давно тебя не было видно, Шарен! – улыбнулся, подходя, Растен, вылупившийся на минуту раньше брата. – Отчего забываешь старых друзей?

– Служба, Раст, – улыбнулась я. – И я действительно тороплюсь, прости.

– Простим, если обещаешь выпить с нами! – вмешался младший – Кристен. – Проводить до Облачных покоев?

– Дорогу помню! А насчет выпить – подумаю!

И, обойдя обоих, побежала по бесконечным переходам, коридорам, висячим мостикам, галереям и залам, торопясь к Краху.

Цап Британ ждал меня. То ли ему доложили, то ли сам почувствовал мое приближение. Когда я вошла в его покои, он сидел в огромном кресле с львиными лапами, пожалованном ему самим Властителем, и задумчиво гонял по столу крупную розовую жемчужину: дробный перестук был приятен кошачьему уху.

Я тщательно закрыла за собой дверь и подошла к столу.

Крах поднял на меня по совиному круглые глазищи и недовольно зажмурился.

– Что я вижу? – гнусаво поинтересовался он. – Хранитель покинула своих подопечных, не имея на то приказа?

– Да, амирр, – я не отвела взгляда. – Приказа нет, но есть основания полагать, что они в опасности и я – тому причина! Будет лучше, если вы услышите об этом от меня!

Цап Британ открыл один глаз, давая понять, что я могу сесть и рассказывать. Британы были ленивы от природы, предпочитали не делать лишних движений, если их можно было не делать, что не мешало им иметь острый ум, отличную наблюдательность и немалую толику коварства.

Я села напротив. Как бы мне ни хотелось умолчать о некоторых вещах, Облаку я вынуждена была рассказать все. Во время повествования Крах приоткрыл и второй глаз, что означало крайнюю заинтересованность. Цвет его радужек был темнее, чем у Харта, и больше всего напоминал мне цвет старого коньяка.

Когда я замолчала, амирр задумчиво катнул жемчужину в мою сторону.

– Ты сможешь опознать виденного в пещере мага?

– Только при личной встрече. Ни его манеры, ни голос, ни запах мне не знакомы. А лицо так и оставалось сокрыто во время всего… действа.

– Действа, – хмыкнул Крах. – Действа. Твои вести тревожны, амистресса, но ты поступила верно, придя сюда. Тебе, действительно, придется покинуть свой пост.

– Мои подопечные будут страдать, амирр, – я толкнула жемчужину обратно. – Они привязались ко мне. Твоя мудрость может посоветовать что-нибудь для защиты их от ненужных переживаний?

– Ты хранишь их давно… – Крах довольно зажмурился. – Рад, что относишься к делу не как простая наемница!

Я улыбнулась: похвала дорогого стоила!

Амирр дернул одну из золотых кистей на бахроме, которой была обшита спинка кресла – я не заметила какую. Через мгновение двери в покои открылись и на пороге показался Люксор Серыйгад – личный секретарь Цап Британа, выкормыш его клана.

Крах посмотрел на него.

– Разыщи Бессу Мяк Сайам. Пусть явится немедленно. И со всей любезностью, свойственной тебе, разбуди и пригласи сюда магистра Борана.

Люксор вежливо улыбнулся мне, склонил голову, слушая указания хозяина, развернулся на каблуках и вышел. А я навострила уши. Не знала амимару, которую вызывал Облако, а вот о Черном Боране была наслышана. Он являлся одним из сильнейших магов Верхнего Тайля и личным консультантом Властителя по охранным чарам, наложенным на Дворец-на-Семи-Холмах, а кроме того нес тяжкое бремя архимагистра школы Изменений и декана соответствующего факультета Тайлевилльского университета магии.

Магистр – высокий, сухопарый, лет сорока на вид – явился первым. Похоже, просто еще не ложился спать. Седой и благообразный, будто священнослужитель, Боран как-то сразу располагал к себе приветливой улыбкой, таившейся в аккуратно подстриженных усах и бороде. Но, я догадывалась, что все это лишь видимость.

– Не имел чести быть представленным вам, прекрасная амимара, – сказал он, целуя мне руку. – Крах?

– Амистресса Шарен Мяк Шарен, – пояснил тот. – Выполняет миссию Хранителя в Срединном мире.

Взгляд Борана сразу стал цепким. Он оглядел меня снова, сел за стол, откинув полы своей магистерской мантии насыщенного карминного цвета.

– Это та, о которой я подумал, мой друг? Или я ошибся? – поинтересовался он и накрыл ладонью катающуюся по столу жемчужину.

– Не знаю, о чем ты подумал, друг мой, – хмыкнул Цап Британ, – но это она!

Створки дверей с силой распахнулись. На пороге стояла амимара, прекрасная, как первая Небесная Кошка, смуглокожая, с коротко стриженными платиново-белыми волосами. В одном ее ухе сияла серьга с брильянтовым полумесяцем, в другом – с янтарным солнцем. А фигуре, затянутой в черную кожу костюма, украшенного простой серебряной перевязью с Когтем на боку, могла бы позавидовать и я! Но когда она подошла ближе, стало ясно, что настоящий повод для зависти – цвет ее глаз. Незабудковый, чистый и яркий, как апрельское небо!

Амимара вежливо кивнула мне, дождалась знака от Цап Британа и села за стол напротив магистра.

– Вкратце, – заговорил Крах, – амистрессе Мяк Шарен нужно покинуть своих подопечных и, возможно, надолго. Первое – мы не можем оставить их без охраны на это время. И второе – они не должны догадываться, что Хранитель их покинула. Я просил бы тебя, магистр, применить на этих прекрасных амимарах заклинание Обмена. Но, поскольку его действие возможно, только если обе стороны согласны – я так же желал бы получить их согласие!

Сталь зазвучала в его словах. Круглые глаза цвета старого коньяка широко раскрылись. Этим голосу и взгляду невозможно было не подчиниться!

– Я согласна, – быстро сказала я. – Лишь бы Ирэн не страдала!

Мяк Сайам с симпатией взглянула на меня.

– Надеюсь, ты расскажешь мне о привычках хозяев и о твоем поведении в их доме, – произнесла она. – Не хотелось бы прослыть кошкой, у которой в голове тараканы! В общем, я тоже согласна.

Я благодарно улыбнулась ей. Похоже, мы поладим!

– Вот и славно! – мурлыкнул Крах. – Магистр, как скоро вы сможете произвести Обмен?

– Да прямо сейчас, – тот потер ладони, – но при условии, что узнаю и другие подробности дела!

– Боюсь, – пробормотал Цап Британ, – о них придется узнать даже Властителю!

– Гм! – только и сказал магистр.

Поднявшись, поманил нас с Бесс за собой:

– Встаньте рядом. Больно не будет, но может немного мутить. Головокружение и тошнота обычно проходят в течении пяти-десяти минут после применения заклинания. Вы готовы?

Мы синхронно кивнули.

Магистр Боран не произносил заклинание вслух, просто мысленно представлял его, причем не отдельными словами, а целиком. Так, во всяком случае, мне когда-то объяснял Ригтон природу магического мастерства. Самостоятельно делать подобное мой друг пока не умел.

Я обратила внимание на ауру Борана. Пожалуй, по силе яркости она не уступала виденной в пещере на Кроттоне! Из центра его ладоней вылетели два туманных облака и окутали нас с Бесс. Будто сотни иголочек вонзились под кожу – это было скорее неприятно, чем больно, но я облегченно вздохнула, когда все закончилось, и сразу посмотрела на Мяк Сайам. В ней ничегошеньки не изменилось: та же креативная прическа, на которую я вряд ли когда-нибудь отважусь, та же гладкая кожа теплого оттенка и яркие голубые глаза.

Она ошарашенно разглядывала меня.

Боран улыбнулся.

– Подойдите к зеркалу, прекрасные амимары, – посоветовал он. – Вы забыли, что наведенные чары на ваше зрение не действуют!

Мы шагнули к необъятных размеров комоду, увенчанному зеркалом в резной раме.

Первым делом я взглянула на отражение Бесс.

Странное ощущение, будто смотришь на кого-то знакомого… Отраженная амимара была среднего роста, с соблазнительно очерченной фигурой. Пшеничные волосы тяжелыми, неровно стрижеными прядями падали на ее спину и плечи. Миндалевидные глаза с золотыми радужками смотрели чуть насмешливо, и это выражение подчеркивал лукавый изгиб алых губ. Высокий, украшенный кружевами ворот кипельно белой рубашки, расстегнутый пуговички на четыре, открывал чуть больше, чем следовало, в том числе лежащий в ямочке между ключицами медальон в виде серебряного сердца с каплей янтаря в середине. Бархатный оранжевый камзол с самым простым рисунком – птички, мышки, рыбки – облегал фигуру, выгодно подчеркивая достоинства. Обтягивающие черные лосины были заправлены в высокие сапоги из мягкой кожи. Амимара была цаповски хороша! Невольно вспомнила анекдот: «Сегодня утром, пока красилась, пять раз падала в обморок от своей красоты!»

А затем я нерешительно помахала рукой самой себе. Мне было проще поверить в ту, с лукавой улыбкой, чем в эту – высокую, на пол головы выше меня настоящей, обладающую какой-то дикой, вкрадчивой грацией и обалденно длинными ногами.

Бесс с изумлением ощупывала короткий ежик своих волос, а в зеркале сквозь ее пальцы текло расплавленное золото моих прядей.

– Здорово! – воскликнула она. – Когтехват, как здорово! Жаль, на амимаров-мужчин эти чары не действуют – можно было бы так повеселиться!

– У тебя полно магов, людей, эльфов и тому подобных претендентов на роль шутов, – буркнула я и отвернулась от отражений.

На душе почему-то стало грустно, более того – погано. Так вот оно что значит, оказывается – потерять себя!

– Эй, – тихонько позвала Мяк Сайам. – Не грусти, амистресса! Ты же Хищник из Хищников – золотая Шарен из рода Шарен. И я рада, что познакомилась с тобой!

Я благодарно улыбнулась. Надо будет узнать девиз ее рода и при случае ответить подобающим образом.

– Итак, – продолжил Цап Британ, когда мы вернулись к столу. – У вас, амимары, есть время до рассвета, чтобы обменяться опытом пребывания Хранителя в семье. После этого Мяк Сайам отправляется к ним, а тебя, амистресса, я жду у себя!

На пороге неслышно возник Серыйгад. Жестом пригласил нас с Бесс за собой.

В соседней комнате был накрыт стол. Секретарь сдернул салфетку с еще дымящегося пирога с рыбой, положенного на деревянный круг и нарезанного ломтями, разлил молоко из глиняного крутобокого кувшина по пузатым кружкам и молча удалился. Из всего действа я сделала для себя два вывода – во-первых, Крах не был избалован в еде, но поесть любил, и, во-вторых, мне никак не удавалось понять отношение к Люксору. Тот мне одновременно и нравился, и вызывал отторжение.

Холодности в общении, которая возникает между двумя незнакомками, мы с Бесс лишились еще у Цап Британа. Поэтому, более не стесняясь, приступили к еде. Я рассказывала ей о привычках хозяев, режиме и собственных традициях, и шалостях, которые должны были предотвратить подозрения с их стороны.

В довершение разговора Люксор Серыйгад по указанию Цап Британа выдал Мяк Сайам новую, ни разу не использованную Тень высшей категории, сработанную в спешном порядке в форме моего медальона – дополнительная мера предосторожности на случай, если неизвестному злоумышленнику все же удалось ранее считать ауру старой Тени.

Ночь подходила к концу.

– Ты береги их! – попросила я Бесс.

А она в ту же минуту произнесла:

– Я буду их беречь!

Мы изумленно посмотрели друг на друга и распрощались. Лунный луч ждал голубоглазую амимару на Лазуритовой террасе, а я отправилась обратно к Облаку, от сытости еле переставляя лапы. То есть ноги.

К моему удивлению, Боран так никуда и не ушел. Они с Цап Британом затеяли партию в нарды. Оба сосредоточенно глядели на доску.

– Мне очень не нравится исходящая из Кроттона угроза! – заметил Облако, сделав знак присесть, но не отводя немигающего взгляда от игрового поля. – После смерти короля страну раздирают противоречия враждующих кланов. Снагераль Второй, полную Луну его праху, держал глав кланов в стальном кулаке или, как люди говорят, в ежовых рукавицах. Нынешний Правитель Лигос, публично названный королем перед смертью Хранителем трона – дроу без роду и племени. Думаю, Снагераль сделал это специально, чтобы предотвратить гражданскую войну, которая случилась бы, укажи он на любого претендента одного из правящих кланов. Лигос – хороший стратег и прекрасный дипломат – положение безродного обязывает выкручиваться. Именно поэтому он еще жив, а в стране до сих пор не полыхает война. Но долго так продолжаться не может. Трон должен быть с королем, а не без него!

– Охранные амулеты потому так и называются, что охраняют нечто ценное, – задумчиво произнес Боран. – Например, реликвии. Известно ли тебе о реликвиях Сумеречного королевства – кроме Сердца Короля, естественно, – которые потребовалось спрятать? Если мы узнаем, какова истинная цель поиска Теней – то поймем и остальное!

Я навострила уши. Что еще за Сердце Короля? Но, к сожалению, продолжения этой темы не последовало.

– Не припомню я таких реликвий, – проворчал Крах, делая ход в игре. – Поэтому завтра же наведаюсь в Геральдическую палату, Центральный архив и Казначейство Семимирья. Больше на ум мне не приходит ничего… разве только…

Он глянул на меня так пронзительно, что я чуть было не выпустила когти в подушку стула, на котором сидела, и не зашипела!

– Друг мой, – промурлыкал Облако, вновь обращаясь к магистру. – Не помнишь ли ты слухов про роман Снагераля с человеческой женщиной по имени Ольга? Его бурно обсуждали и у нас при дворе, но все называли союз бесплодным, и в первую очередь сам король, который даже при смерти жалел о том, что Боги не даровали ему наследника!

Боран покрутил пальцами в воздухе.

– Было что-то такое… ты же знаешь, я редко бываю…

Магистр резко замолчал и вперил взор в собеседника, забыв про свой ход.

– Кажется, я начинаю понимать! Уж не думаешь ли ты?..

– Дитя мое, – Облако внимательно смотрел на меня. – Скажи мне, бывшему другом твоему замечательному отцу – не встречались ли тебе какие-нибудь странности при выполнении нынешней миссии?

Я вспомнила отражение себя – измененной – в зеркале и, словно молния, меня настигло воспоминание о видениях. Об Ирэн и Александре, которых окружал антураж, совершенно не соответствующий квартире в многоэтажке Срединного мира!

Могла ли я сказать амирру Цап Британу, любимому амимару Великого Властителя Скарры, о том, что считала игрой собственного воображения? Промолчав, я отрицательно покачала головой.

– А ведь это идея, – воскликнул захваченный неожиданным предположением магистр. – Кто инициировал контракт с амистрессой Мяк Шарен? Было бы интересно с ним потолковать!

Амирр неожиданно сморщил круглое лицо, будто сдулся воздушный шарик.

– Я тебе не скажу, магистр. Ибо не знаю!

Пауза затянулась. Боран изумленно смотрел на собеседника, а тот сердито перемешивал фишки на доске.

– Я думал, – наконец, опомнился магистр, – что ты в курсе всех контрактов своего народа?

– Не думай, – фыркнул Цап Британ, и я словно увидела, как большой серый кот выгнул спину и вздыбил шерсть. – Никто не владеет информацией о контрактах амимаров Золотого клана, кроме НИХ ДВОИХ!

– Век живи, век учись! – пробормотал магистр. – И что же делать?

Крах тяжело вздохнул и поднялся.

– Дождись нашего возвращения, магистр. Амистресса, следуй за мной.

Через мгновение перед нами стоял толстый котище, пристально глядящий на нас совиными глазами.

Я тоже приняла кошачью ипостась.

Цап Британ вспрыгнул на подоконник, толкнул форточку лапой и вышел на карниз. Насколько я знала, у всех дворцовых окон нижние форточки не запирались на механические замки́ и открывались в обе стороны, и сделано это было специально для нас, амимаров!

Я последовала за ним. На головокружительной высоте мы обходили Дворец-на-Семи-Холмах по узкому карнизу, который тянулся вдоль девятого уровня здания. Отсюда открывался величественный вид на залитые светом восходящего солнца ландшафты любимого города Властителя Скарры – Скарра-Тана, или, как его называли в других мирах – Тайлевилля. В небе мелькали быстрокрылые фигуры, но то были вовсе не птицы – это разминались истинные сыны Тайля, Правители Семимирья.

Крах спрыгнул на скат примыкающей крыши, перевалил через конек, спустился по прихотливо изогнутому водоотводу на шестой уровень и влез в одно из окон. Я последовала за Облаком. Уже в человеческом обличии мы миновали коридор и оказались в круглой зале, в которой у стены через каждый метр повторяли друг друга массивные канделябры, увенчанные магическими огоньками с языками пламени разных цветов. Между канделябрами застыли стражи в золотых доспехах – личная гвардия Властителя. Зрелище было столь же красивое, сколь и грозное. Я не понаслышке знала, как эффективны эти воины в бою – как и все дети Верхнего Тайля они были не только сильнее и быстрее остальных жителей Семимирья, но и владели совершенно особой врожденной магией. Несмотря на то, что я давно перезнакомилась со многими из гвардейцев, как с Кристеном и Растеном, в покоях Властителя мне бывать не доводилось.

Охрана не сделала ни малейшей попытки нам воспрепятствовать. Воины, стоящие по обе стороны дверей, вежливо склонили головы, увенчанные крылатыми шлемами. Цап Британ любезно кивнул им и толкнул огромные створки из Кроттонского белого кедра, инкрустированные лазуритом, пиритом и загадочно мерцающим черным авантюрином. Весили такие двери, должно быть, немало!

Открывшиеся взгляду покои полнились светом и воздухом. Высокие стрельчатые окна были распахнуты настежь, солнце плавилось в верхних витражах, изображающих небо и различных птиц в полете, но не тускнело в них, свободно изливалось на паркет все из того же белого кедра. На нем тут и там лежали, подобно облачкам, легчайшие и мягчайшие ковры, сотканные искусницами Рассветного Лисса из шерсти единорогов. Эклектика ощущалась повсюду – и в тщательно подобранных друг к другу предметах мебели, созданных в разных мирах, с учетом их культурных традиций, но в комплексе представляющих собой единое целое, и в коллекции живых шахмат, собранных со всего Семимирья и запертых в хрустальных витринах, на каждой полке которых разыгрывался маленький бой.

Властитель Скарра сидел за огромным столом, и с удовольствием отклонялся от своих непосредственных обязанностей – т. е. вместо того, чтобы просматривать свитки, наваленные на столешницу так, что полностью скрывали ее, болтал с сыновьями – близнецами Кронном и Крайссом.

Мы с Крахом почтительно остановились позади кресел, в которых спиной к нам сидели братья. Те дружно обернулись. Я была наслышана об их похождениях – близнецы казались столь же красивыми, сколь и опасными для женских сердец, – а потому решила для себя, что опыта, подобного полученному от Мяк Гаррета, да еще и усугубленного принадлежностью к королевской семье, не желаю. Потому упорно смотрела в пол, игнорируя их заинтересованные взгляды.

Белый Скарра встал и с хрустом потянулся. Мы явно повысили ему настроение еще на несколько градусов, ибо свитки опять остались нетронуты.

– Крах, друг мой, – приветствовал он Цап Британа, – ты явился нежданно и привел необычную гостью!

Близнецы, бесцеремонно разглядывая меня, загадочно мерцали одинаково зелеными глазищами. А я начала сердиться, потому что в этих прекрасных покоях, в которых все подчеркивало простор, вдруг почувствовала себя загнанной в угол.

– Есть разговор, – просто сказал амирр.

Властитель и его амимар понимали друг друга с полуслова, поэтому Скарра кивнул сыновьям, отпуская их.

Близнецы синхронно поднялись и вышли. Старший – Кронн – был чуть выше и шире в плечах Крайсса, зато последний двигался с такой грацией, что даже мне стало завидно. Когда они покинули комнату, я вздохнула с облегчением.

Повелитель жестом предложил нам занять освободившиеся кресла, сел и уставился на меня тяжелым взглядом изумрудных глаз. Его черные зрачки неожиданно сузились и вытянулись. Истинные дети Тайля могли видеть природу вещей – вот почему наведенные чары не представляли для них препятствия. Если ранее Скарра воспринимал меня как Мяк Сайам, то сейчас видел Шарен из рода Шаренов.

Он нахмурился и перевел взгляд на Краха Цап Британа:

– Каков вопрос?

– Я хочу узнать имя того, кто заключил нынешний контракт с амистрессой.

– Зачем?

– История долгая. И неприятная. Если вы уделите нам время…

Властитель покосился на груду свитков, которая, к сожалению, никуда не исчезла, тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Времени у меня немного. Поэтому рассказывай… тезисно!

Цап Британ заговорил. Удивительно, как он умудрился уложиться в несколько минут, но по прошествии их ситуация разительно изменилась. Скарра с неожиданной яростью смахнул свитки со стола и взглядам открылась объемная карта Семи миров, вмонтированная под прозрачную столешницу. Нависнув над ней, Властитель вперил немигающий в взгляд в нижний левый угол, где располагался Сумеречный Кроттон.

Крах внимательно наблюдал за ним. В коньячных глазах не отразилось ничего, но я знала амирра хорошо – тот был удивлен. У меня резко зачесалось под носом – вибриссы предчувствовали неприятности. И как дядюшка Распут живет с таким невыносимым даром?

– То, что ты рассказал, звучит…

Скарра не договорил, оторвался от карты и махнул ладонью – в метре от него возникла призрачная фигура сутулого мужчины, затянутого в серый камзол, будто в скучный офисный костюм. Этого господина я никогда не встречала, хотя прекрасно знала о его существовании.

– Зайди!

Изображение тут же истаяло. На его месте воздух поплыл, как марево в жаркий день, и исторгнул во плоти только что виденного нами.

Посетитель, похоже, никогда не «переключал» зрение с обычного на внутреннее. Во всяком случае, по-рептильи вытянутые зрачки его глаз такими и оставались на протяжении нашего общения. Радужки были блекло-голубыми, почти белыми, потому черные зрачки казались разломами на льду. Распадами, ведущими в бездну.

– Амирр Цап Британ, амистресса Мяк Шарен, – приветствовал он нас бесцветным голосом, от которого у меня снова зачесалось под носом.

Уж не знаю, отчего, но я решила, что он может назвать по именам не только обитателей Верхнего Тайля, но и всего Семимирья!

– Что ты знаешь о Замещении, Рогган? – спросил Властитель, и Серый Рогган, начальник Тайной канцелярии Семимирья, прозванный Всевидящим Оком, посмотрел на него с известной долей изумления.

– Это запрещенное в Семи мирах заклинание школы Изменений. Было создано самим Драггахом Даром, Черным властелином Нижнего Вартейла, с целью подготовки армии Тьмы для участия в войне с нами. После поражения Драггах, по указанию вашего отца – Могучего Белого Вааля – уничтожил свиток с заклинанием у него на глазах. Затем были уничтожены и другие подобные заклинания – Вааль попросту сжег скрипторий и библиотеку Краггатона, в которых они хранились.

– Мои амимары, – внимательно выслушав, заговорил Скарра, и я невольно преисполнилась гордости от его слов, – принесли интересные новости. В частности, амистресса Шарен дралась и убила нескольких Заместителей, и, что гораздо более важно, видела в Кроттоне некоего мага, применившего заклинание с целью удовлетворения, скажем так, собственных потребностей!

Рогган недобро посмотрел на меня.

– Вот как? – переспросил он. – Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

– Дай мне амулет, Шарен! – Властитель протянул руку.

Я сняла Тень и вложила в его ладонь. Коснувшись кожи Скарры, Тайлесский янтарь вспыхнул и засветился так ярко, как никогда не сиял ни один отполированный кусочек смолы. По древнему преданию этот камень, только носивший название янтаря, являлся материализовавшимся светом первой из всех звезд.