Текст книги "Смертоносная зона. Остросюжетный детектив"

– Маш, давай потом…, перед отъездом. Здесь, наверняка, каждый второй в такой футболке ходит, а я не люблю «инкубатор». Пойдем. Пойдем, отсюда.

Назойливый продавец суетился, притопывал и прихлопывал… Он по-русски не понимал, но старательно вглядывался в лица туристов, словно хотел что-то прочесть по их губам, и вцепился в Марию мертвой хваткой.

– Посмотрите, посмотрите. Хорошее качество, – лопотал он на ломанном английском. – Замечательная вещица. Замечательная. Только в одном экземпляре и только для вас. Пожалуйста, поверьте. Только для вас.

– Вот видишь, она у него – единственная…, и как раз под цвет твоих глаз…

Пришлось уступить. Олег со вздохом достал портмоне и расплатился.

Как только посетители вышли из магазина, продавец юркнул в подсобку. Там лежала еще одна непроданная футболка из последней партии, остальные двадцать – уже раскупили оптом туристы из Германии. Он расправил складки и хотел было вывесить ее на видное место, но потом раздумал и уложил обратно в коробку. Можно для верности переждать денек-другой.

***

Смотреть на волны быстро наскучило, и Машка вновь улеглась на мягком матрасе. Под плотным тентом, было невыносимо душно, и она вскоре забылась каким-то вязким сном под едва слышный шум прибоя.

После полудня штиль на море сменился штормом. Порывистый ветер принялся разбрасывать по берегу соленые брызги и белую пену. Одна из бушующих волн подобралась совсем близко к Машкиному лежаку и чуть не лизнула спящую за пятку. Вторая волна окатила водой колени, третья – едва не накрыла с головой.

– Девушка, а девушка…? А вы не боитесь, что мой соперник Посейдон утащит к себе в морскую пучину? – произнес у нее над самым ухом приятный и такой знакомый мужской голос.

– Я б на его месте не преминул воспользоваться ситуацией, чтобы украсть рыжеволосую красавицу…

– А, Олежка, – пробормотала Машка, слегла приоткрыв глаза. – Как здорово, что ты так быстро вернулся! И как тебе идет эта майка… Посейдон просто лопнет от зависти… – добавила она, снова проваливаясь в сон.

Июль 1996 г., Пафос, Кипр

Кристос вылетел из кабинета, будто ошпаренный. Свидетели в холле, по-прежнему, мирно спали.

– Вы видели, кто сюда входил? Вы что-нибудь видели? – орал полицейский в беспамятстве, взрывая ночную тишину.

Разбуженные криками немцы в ответ только бессмысленно хлопали ресницами. Проснувшаяся старушка, выпучив глаза, прижимала к груди собачонку, которая с перепугу заливалась отрывистым лаем. Портье, привлеченный шумом, высунул нос из подсобного помещения, но тут же подался обратно, дабы не навлекать на себя лишние неприятности.

Кристос в ярости тряс обоих супругов за плечи, потом в отчаянии хватался за свою голову и без всякого толку бегал туда-сюда по коридору, не понимая, что еще можно предпринять. Вызвать полицию? Ничего глупее и придумать нельзя! Полиция в его лице… уже здесь находится…

Езус Мария! Какой позор! Фрэнки пришили, когда второй полицейский в сортире ошивался! Если вызвать подкрепление начнутся не нужные расспросы…, и не только расспросы, а самое, что ни на есть служебное расследование. И тогда уж несдобровать…

Значит, сейчас придется как-то одному выкручиваться и по возможности собрать хоть какие-нибудь улики… Может…, может… следы пороха или гильза от патрона найдутся? Прав…. Прав был, оказывается, бедняга Фрэнки… и этот Чихов или Чаков, черт его дери… Ружье-то выстрелило… в конце концов. Ружье?! Должно быть ружье или пистолет…

– Вы слышали выстрел? – снова напустился Кристос на бедных немцев. – Слышали, сонные тетери?!

Но те лишь бессмысленно моргали глазами.

– Эй проснитесь, наконец! Кто-нибудь слышал выстрел или хлопок?

Свидетели молчали.

Ничего не добившись, Кристос вернулся в кабинет, где оставил мертвого напарника, и с опаской бросил взгляд в сторону стола. «Труп» с невозмутимым видом что-то строчил на бумаге…

Июль 1996 г., Никосия, Кипр

Адвокатская контора Petridis & Co располагалась в центре Никосии. Олег заблаговременно, еще в Москве, запасся путеводителем для туристов и картой кипрской столицы, так что найти нужный офис оказалось не так уж сложно.

Юная секретарша в приемной конторы что-то бойко печатала, что не мешало ей одновременно прихлебывать кофе и разговаривать по телефону. Когда прозвенел колокольчик на входной двери, девушка оторвалась от компьютера, положила трубку и громко поприветствовала вошедшего сначала по-гречески, а потом по-английски. Причем, весьма невнятно и неразборчиво, будто давилась горячей кашей во рту. Похоже, молодое поколение киприотов, выросшее в постколониальное время, не утруждало себя разной ерундой, типа правильного произношения иностранных слов и изучения ставшей ненужной чужеземной лингвистики.

Олег посмотрел на секретаршу с толикой снисхождения, поздоровался и отчетливо назвал свою фамилию. Ему самому никогда не приходилось краснеть за знание английского. Как-никак в Оксфорде стажировался…

– Ваш паспорт, пожалуйста, – невозмутимо прокаркала барышня, ничуть не стесняясь своего ужасающего произношения.

– Мне назначено на 14.00, – с уверенностью заявил Олег.

– Я поняла. Но таков порядок. Перед вашей встречей с боссом мне нужно идентифицировать вашу личность.

Олег с недовольным видом протянул документы.

– К сожалению, господин Петридис не сможет вас принять, – с натянутой улыбкой сказала секретарша минут через пять, изучив от корки до корки его паспорт и водительские права, которые тоже зачем-то потребовались…

– То есть как? Почему?

Он едва не взорвался от возмущения. Чертова кукла! С какой-такой стати его, постоянного клиента, должны не принять? Договоренность о встрече была достигнута еще в Москве!

Девушка глотнула остывший кофе и, выждав какое-то время, пока напиток достигнет желудка, а клиент успокоится, безмятежно проворковала:

– Не надо так волноваться. Вас примет госпожа Петриди. Она полностью в курсе вашего вопроса. Подождите пока в переговорной.

Сделав еще один глоток, секретарша жестом указала на соседнюю дверь. Олег направился туда с плохо скрываемым раздражением. Чертова кукла! Не могла сразу сказать по-человечески? От такого приема его трясло.

Секретарша, заметив неудовольствие на лице клиента, прокричала вдогонку, видимо, из самых лучших побуждений:

– О, не беспокойтесь, господин Привалов. Вам с госпожой Петриди будет даже более комфортно. Она отлично владеет русским, поэтому хозяин всегда поручает именно ей, своей супруге, общаться с клиентами из России!

В переговорной он с размаху плюхнулся на стул, устало закрыл глаза и приготовился к худшему.

Нет, ну какова наглость этой девицы! И где, в конце концов, эта госпожа Петриди? Что-то она не торопится… Впрочем, киприоты народ неспешный… Наверное, сидит сейчас где-нибудь на песочке или в море купается… Что ей какие-то там клиенты… Подождут, никуда не денутся.

Не успел он подумать о нерасторопности местных аборигенов, как в комнату влетела секретарша – предупредить, что госпожа немного задерживается… Минут на пятнадцать-двадцать, не больше.

Пока он сидел в томительном ожидании, неугомонная девица еще пару раз к нему заглядывала – спросить, где находится Санкт-Петербург, на севере или на юге России и узнать, есть ли там магазины, и можно ли в них какие-нибудь приличные туфли купить. Шеф, видите ли, посылает ее туда в командировку…

Олег уже ничему не удивлялся. Дурацкие вопросы секретарши его даже развеселили. Он хмыкнул и порекомендовал ей лучше в какой-нибудь музей сходить, чем время на шопинг тратить.

Не прошло и часа, как, в комнате, наконец, появилась хозяйка конторы – молодая женщина в строгом черном костюме и больших дымчатых очках. Нитка жемчуга подчеркивала ее точеную шею. Блестящие черные волосы были стянуты в тугой узел, от чего аккуратная головка вошедшей казалась неестественно маленькой и была похожа на змеиную.

Танцующей походкой госпожа Петриди почти вплотную приблизилась к гостю. Он почувствовал запах чересчур пряных духов, щекочущих ноздри. Через мгновенье Олега окутал легкий дурман, и стало не по себе. Вдобавок ко всему владелица фирмы и не думала извиняться за опоздание, а вместо этого молча взирала на измученного посетителя. За темными стеклами очков угадывались жгучие, пронзительные глаза, но понять их выражение он был просто не в состоянии. В воздухе повисло странное ощущение, что живым отсюда уже не уйти…

Олег присох к своему месту, как под гипнозом, не в силах приподняться навстречу даме и поздороваться с ней подобающим образом. А она вдруг склонилась над ним, выгнув длинную шею, и вытянула голову вперед. Он охнул и непроизвольно откинулся назад, словно испугавшись, что его сейчас укусят.

– Ну, здравствуй, Олег. Вот мы и встретились, – сказала хозяйка чарующим голосом и сняла очки.

– Шоира?!

Июль 1996 г., Пафос, Кипр

– Заходи, заходи дружище, – сказал Фрэнки. – Что ты там за дверью бузатеришь? Я уж тебя заждался. Вот, сам протокол дописываю.

– А– а– а?!

– Ах, это? Это просто кетчуп. Тебя нужно было хоть как-то расшевелить, сынок. Дело принимает серьезный оборот, а ты спал на ходу, ни на что не реагировал.

С этими словами Фрэнки достал носовой платок и стер остатки кетчупа, оставшиеся на виске.

– Дерьмо! Дерьмо! Чертово Дерьмо! – завопил Кристос.

В течение следующих нескольких минут он изрыгал на Фрэнки все ругательства, какие только знал. Но их запас быстро иссяк, и тогда Кристос бросился на напарника с кулаками.

– Эй, ладно, ладно, дружище, извини, я больше не буду, – хохотал Фрэнки, уворачиваясь. – Может, я, конечно, и дерьмо с твоей точки зрения, но каков результат! Глаза горят! Теперь я вижу, что ты готов продолжить работу. А кстати, где ты набрался таких пакостных выражений? Ну, хватит, хватит, мне все равно не больно – жирок защищает. Ой! Ай! Ух, хорошо! Давай, давай! Мне даже полезен небольшой массаж!

Фрэнки, несмотря на тучность, проворно бегал вокруг стола, пытаясь спастись от «возмездия». Толстый живот полицейского трясся от смеха.

– Ой, не могу больше, хватит! – Фрэнки внезапно остановился и рявкнул. – А ну сядь, я сказал!

Кристос покорно опустился на стул. Фрэнки снова занял начальственное место за столом.

– Игры закончились. Пока ты прохлаждался и по туалетам ходил, мне позвонили из экспертного отдела. У нашей потерпевшей наличествуют явные следы насильственной смерти. Синяки, царапины. Кто-то помог ей утонуть, а она, бедняжка, отчаянно сопротивлялась. И у меня есть все основания предполагать, что этот кто-то… никто иной, как исчезнувший муж или жених… Это еще предстоит выяснить…

– Не может быть?! Убить молодую красивую женщину?! Ведь она же была, кажется, беременна?!

– Вот именно! Беременна! Ты мыслишь в правильном направлении.

У Кристоса отвисла челюсть.

– Не понимаю. Как можно убить беременную женщину? Какой у преступника мотив?

– Ее беременность – и есть главный мотив. Избавиться от надоевшей женщины и ненужного ребенка одновременно. «Американскую трагедию» Драйзера читал?

– Чего?

– А… да ну тебя. О чем с таким, как ты, разговаривать? Поколение молодых и невежественных людей.

– Не заводись, объясни по порядку, Фрэнки.

Пожилой полицейский устало воззрился на юного напарника. Пожалуй, придется вложить хоть что-то в его пустую голову.

– Все элементарно, дружище. Предполагаемый преступник, узнав, что его подруга беременна, обещает жениться и заманивает ее на Кипр, где убивает во время шторма, обставив дело как несчастный случай, а затем потихоньку исчезает. Классика жанра…

– Да, но ведь следы все равно потянутся, когда обнаружится труп…

– Видимо, у преступника был иной расчет. Русскую девушку в чужой стране особо искать не будут, если вообще найдут. Тело вполне могло отнести куда-нибудь к берегам Турции.

– А как же синяки, если он такой предусмотрительный?

– Тут у него оплошность вышла. Наверное, не рассчитал силы. Не так-то просто утопить близкую тебе женщину, да еще беременную.

– Вот, и я о том же. Что-то у тебя не сходится, Фрэнки.

– Ты не умничай, а лучше беги скорее к портье, сними копию с паспорта этого пропавшего русского и разошли факсы во все службы аэропорта. Может, преступник еще не успел удрать из страны.

– Ага! Значит, теперь не умничай!? Где ты раньше был со своими советами?! Я с самого начала предлагал объявить в розыск этого типа. А ты медлил, говорил, давай подождем до утра, либо второй труп появится, либо пропащий муж объявится. Как же, придет он! Жди, жди…

В эту минуту дверь неожиданно распахнулась. На пороге стоял бледный портье.

– Госпо-госпо-господи… При-при… идет по коридору, – прошептал он трясущимися губами.

Июль 1996 г., Никосия, Кипр

– Рада тебя видеть, Олег. Ты совсем не изменился…, – прошипела госпожа Петриди.

– Ты… Вы… Вы… тоже.

– Чай? Кофе?

– Минеральной воды, если можно. Похолоднее.

Шоира нажала кнопку селектора и дала соответствующее указание секретарше. Затем вновь устремила на бывшего соотечественника свой обжигающий взгляд.

– Приступим к делу. Документы у вас…, у тебя с собой?

Олег вытер со лба неожиданно проступившую испарину. Он уже успел оправиться от первоначального шока, однако, пот предательски заливал глаза. Чего только не бывает на свете… И мир, оказывается, действительно тесен. Кто бы мог подумать, что наполовину забитая девчонка из Средней Азии, с которой когда-то свела судьба, станет владелицей адвокатской конторы? Олег еще раз промокнул платком капли пота и достал из портфеля прозрачную папку.

– Вот, пожалуйста, госпожа Пет…

– Шоира, Олег. Шоира.

– Вот, пожалуйста, Шоира, комплект передаточных документов, копия паспорта нового владельца, а также старые трастовые декларации, которые необходимо аннулировать.

– А-аа, тот самый, Арлингтон…?

Шоира сосредоточенно просмотрела бумаги и отложила их в сторону. Снова взяла в руки копию паспорта будущего владельца и стала рассматривать ее, как под рентгеном, поворачивая страницу то так, то эдак.

– Хм… Мария… Мария, – тихо, одними губами произнесла Шоира, на несколько секунд вперившись в черно-белую фотографию. – Интересно, какого цвета у нее волосы….

– Что? Извини, я не расслышал.

– Да так, ничего. Не обращай внимания.

– А ты хорошо ее знаешь?

– А вы…, ты почему интересуешься? Тебе не все ли равно?

– Я обязана все уточнить, по долгу службы, – уклончиво ответила владелица конторы.

Она перевернула копию паспорта Марии с таким недовольным видом, как будто фотоснимок вызывал у нее отвращение или аллергию, и снова принялась пристально остальные документы.

У Олега по спине поползли мурашки, словно его тоже просвечивали.

– Вас что-нибудь не устраивает, Шоира? Вам не нравятся подписи на передаточных документах?

Бумаги у него самого вызывали подозрение. Но в Москве его уверяли, бояться нечего – владелец успел заблаговременно оформить документы на Марию.

– Дело не в подписях, Олег. У нас нет оснований сомневаться в их подлинности. Однако возраст будущего владельца…, этой юной девушки, меня несколько смущает…, в плане того, чтобы стать полноправным бенефициаром компании.

– Ах, это… Не понимаю, что вам не нравится? Отличный возраст, по крайней мере, до маразма новому владельцу еще далеко. Гражданин, имеющий паспорт, вправе заключать любые сделки. Вам нужны доказательства ее дееспособности?

– Мы не в России, Олег. У нас другие законы и свои критерии, – резко оборвала Шоира.

Он стиснул зубы, на его скулах заходили желваки. У нас? У НАС! Скажите, пожалуйста, как быстро Кипр стал для нее своим!

– Послушай, Олег. Давай, в таком случае, начистоту, – вдруг жестко произнесла владелица конторы. Трехкратная смена владельцев Арлингтона всего за полгода – это уж слишком! Ведь когда-то я…, я была бенефициаром этой компании, однако, никаких передаточных документов в пользу теперешнего владельца не подписывала… Перед нашей сегодняшней встречей я просмотрела старые файлы – там значится моя подпись, и она без сомнения фальшивая.

Олег позеленел от злости. К такому повороту он не был готов. Прошло столько времени, что он успел позабыть о стародавней истории с подписями, и уж никак не ожидал встретить в конторе первого номинального владельца компании – Шоиру.

– Да, мы допустили некоторое нарушение, – промямлил он, запинаясь. – И я готов принести тебе официальное извинение. Но что нам оставалось делать? Ты внезапно исчезла… Пришлось за тебя твоей подруге расписаться на кой-каких промежуточных документах…

– Какой еще подруге? Нет у меня никаких подруг?

– Ну… соотечественнице… Мы ей, как и тебе, хорошо заплатили… А кстати, куда ты тогда пропала? Всех подвела…

Глава фирмы нахмурилась.

– Это не имеет отношения к делу и не является поводом для подделки документов, – Скажи спасибо, что я закрыла на это глаза и не стала ворошить прошлое. А сейчас, извини, поступиться не могу. Кипр вот-вот примут в Евросоюз… Мы обязаны неукоснительно соблюдать оффшорное законодательство. Нашей конторе не нужны проблемы с несовершеннолетними.

Олег помолчал минуту другую и неожиданно для себя произнес заискивающим тоном:

– Помогите, пожалуйста, госпожа Петириди. Очень вас прошу… от имени моего руководства.

Владелица конторы в ответ сверкнула глазами и скривила губы. Олег поспешил исправиться.

– Шоира…, ну я лично, лично… тебя прошу. Помоги, а?

– Хорошо, я подумаю…

– Я буду очень, очень благодарен тебе, Шоира. Мы с тобой, можно сказать, старые друзья, ни один год знакомы. Я был так огорчен, когда ты исчезла… Я звонил…

– Звонил?

– Конечно! Звонил. Звонил… Но… Но там ответили…

– Ладно, Я сделаю исключение. Но только ради тебя, Олег! Ради тебя, а не для твоего начальства…

Олег вскочил и поцеловал ей руку.

– Может, я пока сбегаю за цветами…?

– Не надо меня сейчас благодарить, – сухо промолвила Шоира. – У тебя еще, надеюсь, будет такая возможность, – интригующе добавила она. – Подожди здесь, пока я подготовлю трастовые декларации.

Шоира вышла из комнаты, оставив Олега наедине со своими мыслями. Он расслабился и развалился на стуле. Интересно, на что это намекала новоявленная хозяйка конторы? Змея… Змея подколодная… Неужели на взятку напрашивалась? Похоже, бывшие соотечественники нигде не теряются. А у него и денег-то с собой в обрез, на взятки рассчитано не было, ведь киприоты, как известно, их не берут… А «наши» (киргизских граждан он по-прежнему автоматически причислял к «своим»), выходит, ничего не боятся и ничем не брезгуют… Вот черт, как теперь выкручиваться? Поразмыслив немного, он решил сделать вид, что не понял намека. Как только документы окажутся в его руках, он поблагодарит на словах и быстро откланяется.

Госпожа Петриди вернулась через полчаса.

– Ну, вот, все готово, Олег. У нотариуса оформлять будем?

– Пожалуй, не стоит. Лучше подскажи, где можно арендовать банковскую ячейку. Мне не хотелось бы везти с собой столь конфиденциальные документы через границу и потом хранить их в России.

– Где угодно. Laiki bank, Marfin bank, Central bank of Cyprus. Все отделения – в двух шагах отсюда. Выбирай любой.

– Спасибо. Ты мне очень помогла.

– Не за что. Ну, тогда до вчера…

Она протянула ему свою маленькую ладошку и посмотрела так, словно хотела отсканировать его мозг.

– Что ты имеешь в виду, Шоира?

– Надеюсь, ты не откажешься поужинать со мной? Я тебя приглашаю. За счет фирмы, разумеется.

Олег понял, что угодил в ловушку. Отказаться после того, как просил об одолжении, было верхом бестактности и неприличия.

В Центральном банке Кипра было безлюдно. Олега обслужили быстро, без каких-либо проволочек и бюрократических препон. Через полчаса он уже покинул здание, наконец-то избавившись от ненавистных документов, и с договором аренды в кармане.

До встречи с Шоирой оставалась еще куча времени. Представитель «Инферры» отыскал глазами скамейку неподалеку и уселся под раскидистым деревом. Он не спеша извлек маленький пейджер из опустевшего портфеля. И убедившись, что рядом никого поблизости нет, продиктовал телефонистке следующее сообщение:

«Дело сделано. Документы – в ячейке ЦБК, номер такой-то, код такой-то…»

– А ты изменилась…, – произнес Олег, когда они расположились в ресторане за двухместным столиком.

– Учителя хорошие были…

– Ну, расскажи, как ты докатилась до такой жизни. Где подцепила столь выгодного мужа? Он молод, красив собой?

– Нет. Он намного старше меня и, увы, некрасив. Этот человек помог мне в очень непростой ситуации… Впрочем, не важно… Попробуй баранину. На Кипре ее умеют отменно готовить. Нежная, как шелк, и совершенно без запаха.

Какое-то время оба сосредоточенно жевали. Глаза Шоиры сияли в тусклом отблеске свечей, и Олег вновь ощутил на себе ее гипнотический, словно приковывающий к месту, взгляд. Сегодня вечером она выглядела ослепительно – с распущенными волосами, в черном зауженном платье, выгодно подчеркивающим фигуру.

Олег наполнил до краев бокалы и торжественно произнес:

– За наше долгое и плодотворное сотрудничество!

– Нет. За нашу дружбу! За дружбу и… До дна!

Шоира подлила Олегу еще немного вина из своего бокала, пока тот снова отвлекся на баранину.

– До дна, до дна не увиливай. А теперь – на брудершафт!

Ее губы были теплыми и влажными, и у Олега закружилась голова.

– А где ты сказал…, где ты остановился?

– В Пафосе. В отеле Олимпус…, в номере для новобрачных.

Шоира вздрогнула, и внезапная тень пробежала по ее лицу.

– Что?! Так ты, оказывается, женат?!

– Почти… Знаешь, моя невеста… моя Машка…

– Машка?! Какая Машка?! Она на Кипре? В твоем отеле?

Июль 1996 г., Пафос, Кипр

На аллее, ведущей к корпусу, было светло, как днем. Дорожка, уложенная безупречными рядами плиток, плавно шла под уклон. Однако ноги заплетались, и каблуки летних туфель постоянно цеплялись за какие-то шероховатости и норовили угодить в углубления швов между плитками.

Олег вытряхивал камешки, набивавшиеся в обувь через резные дырочки, и пару раз едва не шлепнулся на ровном месте. Он без конца чертыхался и ругал себя за то, что умудрился наклюкаться от нескольких бокалов легкого сухого вина. Вроде и выпили каких-то две бутылки. Во всем виновата Шоира, черт бы ее побрал! Вцепилась, как клещ… Хотела с ним зачем-то в отель поехать… Еле отговорил… Пришлось пообещать, что вместе с Машкой к ней утром… Потом куда-то ушла… Кому-то звонила… Однако хороша, зараза! Красивая…, как змея. А какие у нее глаза, а какая кожа! И почему он раньше, в Москве, этого не замечал? Грех было такую женщину не проводить… Да и невежливо. Не просто дама, а владелица фирмы…

Он остановился возле фонарного столба и посмотрел на часы. Третий час ночи! Машка его точно убьет. Но разве он виноват, что в этой глухомани в такое время трудно найти такси?

В холле отеля на креслах, скорчившись в три погибели, лежали какие-то люди… Босые пятки мужчины, вызывающе торчали на диванном подлокотнике… Поодаль посапывала старушка с собачкой на руках. Заслышав шаги Олега, псина навострила уши, открыла глаза и громко тявкнула. Он погрозил ей пальцем и поплелся к лифту. Черт знает, что здесь творится! Не пятизвездочный отель, а заштатная гостиница в провинциальном Урюпинске!

– Го-го-господи… При-при…, – послышался чей-то голос из конца коридора. – По-подождите…

Олег обернулся. Это еще что за образина…? С залысинами и навечно приклеенной дежурной улыбкой…? Ааа… Вроде, портье… который нас заселял…

– С ва-вами хотят по-побебесе…

– В три часа ночи?! Нельзя ли отложить до завтра? Я спать хочу, черт возьми!

– Это не-ненадолго. О-ответите на п-пару во-вопросов и все, – проблеял портье и дрожащими руками указал на дверь.

В кабинете, куда Олега привел портье, двое полицейских о чем-то яростно спорили. При проявлении посторонних они сразу замолчали. Тот, что был постарше, с шарообразной головой и круглым животом, предложил сесть напротив, на единственно свободный стул.

Свет лампы бил прямо в лицо, отчего хотелось куда-то спрятаться или закрыться руками. Хмель еще не выветрился из головы, и кровь пульсировала в висках резкими толчками. Боже, что нужно этим людям…

– Господин Привалов? – спросил молодой полицейский

– Да!

– Вы проживаете в отеле?

– Разумеется, проживаю, иначе, что бы я делал здесь среди ночи.

Дальше его спрашивали совсем уже несусветную ерунду: сколько дней и с кем проживает, и находится ли в матримониальных отношениях со своей спутницей. Как будто нельзя до утра подождать с подобными глупостями! У них что «диспансеризация» постояльцев? Однако следующий вопрос заставил Олега насторожиться.

– Скажите, пожалуйста, вы – бизнесмен?

– Нет. Какое это сейчас имеет значение?

– Тогда откуда у вас средства, чтобы останавливаться в номере люкс самого дорого на побережье пятизвездочного отеля?

Пожилой – дернул напарника за рукав и дальше сам продолжил допрос.

– Вы можете не отвечать. С какой целью вы приехали на Кипр?

– Туризм.

– То есть у вас здесь нет никаких других интересов…, деловых, например?

Олег снова внутренне напрягся. К чему они клонят? Может, эти двое из налоговой полиции или, еще того хуже, из криминальной? Или под оффшоры подкапываются?

– Нет, я приехал сюда отдыхать! Загорать и купаться.

– А откуда и почему вы возвращались так поздно? – вкрадчиво спросил толстяк.

– Ниоткуда. Просто не спалось. Гулял, знаете ли, вдоль моря.

– О, как я вас понимаю. Я и сам люблю перед сном прошвырнуться. Очень полезно, особенно таким упитанным персонам, как я…. Но не будем отвлекаться. Значит, вы утверждаете, что были весь сегодняшний день на территории отеля или где-то поблизости.

– Ну да… Моя невеста может это подтвердить, – с уверенностью произнес Олег, не чувствуя подвоха.

– А что вы делали сегодня вечером?

– Так, ничего особенного. Гуляли, концерт смотрели, – ловко соврал Олег, вспомнив про утреннее объявление о гастролях каких-то артистов.

– То есть вы все время были вместе и не разлучались?

– Да. Да! Вышел проветриться, где-то часов около двух. Голова разболелась.

– А купаться перед сном тоже вместе со своей невестой ходили?

– А разве это запрещено?

– Представьте себе, запрещено! – воскликнул молодой полицейский. – Хотя в этом отеле и нет соответствующих табличек на русском языке.

– Какие еще, к черту, таблички?! – не выдержал Олег. – Что вы от меня хотите? Все! С меня довольно! Если купаться запрещено, на то существуют штрафы для нарушителей… Квитанцию можете передать через портье. Спокойной ночи, господа… Я могу идти?

– Еще минутку, буквально одну минутку, господин Привалов, – по-отечески ласково произнес толстяк. – Осталась пустая формальность – подписать протокол. И мы сразу же вас отпустим, дружище.

Олег устало опустился на стул.

– Господин Привалов, вы подтверждаете, что 14 июля никуда не отлучались с территории отеля и вплоть до 02 часов 15 июля находились вместе со своей невестой, госпожой Марией Плетневой.

– Да.

– Соблаговолите прочесть и подписать.

Олег поставил размашистую подпись в конце страницы и направился к двери.

– Всего хорошего, господа. Теперь я, надеюсь, можно идти?

– Да, да, конечно, конечно… Еще один вопрос, если не возражаете…, не для протокола. Из любопытства…, так сказать, по-стариковски… А где сейчас, и что делает ваша невеста?

– Что за вопрос? Спит… Десятый сон видит.

– Десятый, говорите… В таком случае… вынуждены задержать вас по подозрению в убийстве… Ее убили… около полуночи. И никто кроме вас, дружище, получается, этого сделать не мог…

Олег замер на месте. Он не понимал, что ему говорят… Комната, в которой они находились, вдруг показалась маленькой, будто сузились стены, а потолок опустился над самой головой. Пол под ногами заходил ходуном. Свет внезапно померк. Лица полицейских расплывались перед глазами…

– Я не мог. Я ее любил…, – прошептал Олег и не узнал собственного голоса.

Чья-то тяжелая рука опустилась на плечо.

– Спокойно, спокойно, дружок. Мы верим, верим, что вы ее любили. Однако ее уже не вернешь. А если убили в состоянии аффекта, то… срок скостят или в больницу положат…

На Олега надели наручники и посадили в полицейскую машину. Его везли под вой сирены, как особо опасного преступника. Однако сейчас ему было уже все равно… Мир рухнул.

– А с этими что делать? – спросил Кристос, указывая на спящих свидетелей.

– Жалко будить их, дружище. Пусть уж поспят до утра. А допросить и потом успеется.

Фрэнки зевнул и умиротворенно скрестил руки на животе.

– Жалко?! А бедного парня тебе не жалко? – взъерепенился Кристос. – Ты его глаза видел? Да они чуть из орбит не выкатились, когда ты про убийство невесты сказал! Не верю я, что он мог утопить… Не ты ли недавно утверждал, какие хорошие ребята, эти русские? Да и доказательств у нас толком нет никаких…

– Как это нет? А показания свидетелей?

– Англичанин мог и обознаться в темноте. А остальных – мы еще не допрашивали.

– Хватит болтать! Мотив есть, свидетели есть, а алиби – нет! Что еще нужно? Мы раскрыли преступление по горячим следам! А если вам, господин Янакис не нужна премия перед свадьбой, то мне к пенсии очень даже пригодится… Маленький домик у синего моря и белые розы…

Фрэнки мечтательно закрыл глаза. Через минуту он извлек из кармана значок с истертой надписью «Салехард». Затем поплевал на металлический кружок и потер его об рукав.

– Сале, Сале… Все равно ни черта не видно… Где этот Сале? Сидели бы лучше в своем Сале… Скоро житья не будет от этих русских!

Полицейский еще раз посмотрел на потускневший значок и без сожаления выбросил его в урну.