Текст книги "Нежные объятия оборотня"

❅ 20 ❅

– Я думаю, ему нужно всыпать, – категорично заявила Алия, неспешно поправляя ярко-красное полотенце на груди. Она переступила на снегу узкими тапочками на каблуке, украшенными меховыми помпонами, и бросила быстрый и дерзкий взгляд на Лиама.

Джайден шмыгнул и привычным жестом утер рукой влагу под носом. Стоя перед несколькими семьями оборотней, с неодобрением смотревшими на виновника пенного происшествия, он немного сник, как росток без воды, но все равно не потерял своего внутреннего стержня.

– Его выгнать надо из стаи! Пусть в лесу живет! – запальчиво поддержал угловатый мальчишка, мокрый, взъерошенный, невероятно похожий на Джайдена. – Пусть его там вампиры сожрут!

– Тебя пусть сожрут! – вспыхнул, словно сухая бумага от огонька, его брат.

–Джайден! Как тебе не стыдно?! – повысила голос упитанная женщина, разводя руки в стороны. И мальчишка тут же осекся, явно привычно присмирел от этого окрика.

– Мы что, без воды теперь останемся? – спросила какая-то девчонка сбоку от меня.

Неожиданное собрание в ночи явно не нравилось вернувшимся с вечерней прогулки оборотням. Не все успели принять душ и понять масштабы пенного бедствия, но тех, кто уже на своей шкуре успел ощутить касания нежного клубничного экстракта, можно было сразу опознать по недовольному виду.

– Одни неприятности от этих мальчишек! – ввернула Алия, будто специально выпрямляясь, показывая все изгибы своего тела, которые плохо скрывало полотенце. – Надо его отлупить хорошенько!

Джайден снова шмыгнул и прижал руку к уху. Мне стало жаль мальчишку, проказа которого неожиданно переросла задуманный план мести брату.

– Не нужно его наказывать, – начала я и только потом поняла, что выступаю перед незнакомыми людьми, но ощущение правоты придало уверенности. – Он не хотел, чтобы вышло так…

– А ты чего лезешь? – сузила глаза Алия. Голос ее противно засвистел, выдавая сильнейшее раздражение. – Защитница нашлась.

– Так, прекратили! – грозно осадил разгоравшуюся ссору Лиам. – Все по домам, воду не включать три часа. Мы сольем из водопровода пену. Она быстро уйдет в лес и не навредит домам на других улицах.

Лиам протиснулся к мальчишке, встал рядом с ним. Указал нескольким мужчинам следовать за собой, чтобы устранить неполадки.

– Аурелия, золотко, – внимательно и твердо глядя мне в глаза, сказал, заложив большие пальцы рук за ремень брюк, которые успел натянуть, пока выяснял, куда успела просочиться пена. – Жди. Меня. Дома.

Я открыла рот, чтобы поспорить, чувствуя, что хочу высказать этой наглой Алие все, что думаю о ней, но под пристальным взглядом Лиама смутилась, дернула плечом и решила, что он прав – для скандала не время и не место. Подошла к Джайдену, потрепала его по голове, поддерживая и демонстрируя, что хотя бы один человек на этой улице не держит на него зла.

– Спасибо, Аурелия, – пробормотал он, но отклонился от ласки.

***

В ожидании Лиама примостилась на диване в гостевой комнате, да так и уснула, сморенная событиями длинного дня. Мне снился мой бывший муж – Брюс Уэллс, который двигался как в черно-белом кинофильме; валивший с неба хлопьями снег; Лиам; волки и розовая пена; Алия, принимающая образ хитрой лисы. Снова и снова переживала злые и обидные слова мужа о том, что я ему больше не нужна, обидное молчание Лиама на волнующие меня вопросы, окружение оборотней, явно настороженно глядящих на чужаков. Отстранённо думала о том, нужно ли возвращаться в город, чтобы пройти медицинский осмотр и убедиться, что ребенку хватает витаминов и его развитие идет нормально. Когда, наконец, удалось выпутаться из цепких объятий сна, затягивавших все глубже и будто забиравших силу, вокруг уже танцевали утренние лучи солнца.

Поежившись, я огляделась и поняла, что снова одна в доме. От негодования чуть не ударила себя по бедру – снова Лиама нет! Эта должность альфы стаи волков отобрала его у меня.

На кухонном столе обнаружился завтрак – едва теплый омлет и виноградный сок в высоком стакане. А рядом – записка. «Буду вечером. Поехал за подарком», – было выведено твердой рукой черной пастой.

От разочарования даже скулы свело! Вечером… Вечером! До вечера тут, в этом доме, наполненном тайнами владельца, я долго не протяну, и когда Лиам заявится сюда, поигрывая мускулами и очаровывая своей невероятной улыбкой, я буду готова закопать его в снегу прямо у калитки, которой, кажется, оборотни даже не пользуются, предпочитая перепрыгивать, демонстрируя чудеса паркура.

Натянув куртку, обувь, накинув капюшон почти на глаза, я выбралась на улицу. На удивление, снег вокруг дома был расчищен, утрамбован высокими ровными бордюрами, но ровно до забора. За ним высился небольшой сугроб. Я усмехнулась – Лиам так ненавязчиво намекал, что хочет, чтобы я оставалась дома, и если выходила на улицу подышать свежим воздухом, то делала это в периметре его двора.

Наивный!

Я обернулась прикрыть дверь и замерла. К ней был прикреплена кнопкой небольшая коричневая картонка. От нехорошего предчувствия по спине пробежал холодок. Сердце забилось в тревоге, застучало, словно заячье. Медленно обернулась через плечо, подозревая, что кто-то, оставивший этот привет, может наблюдать за мной, но улица была почти пуста – только мой новый знакомый Джайден  возился возле пожарного гидранта, постоянно шмыгая носом и вытирая его рукавом яркой спортивной куртки.

Шаг. Второй. Медленно, будто обезвреживая бомбу, я вытащила кнопку, отсоединив картон от двери. Перевернула и вздрогнула – это была та самая фотография, на которой Лиам , молодой, веселый, улыбчивый Лиам, обнимал незнакомую девушку за плечи и лучился счастьем прямо в камеру.

По спине пробежали мурашки, а в животе что-то сжалось.

«Если хочешь узнать ответы, приходи к старому дубу», – прямо на изображении довольной парочки были вырезаны буквы с неровными краями, вспоровшие цветную глянцевую бумагу. Будто эти слова кто-то вырезал на ходу перочинным ножом с невероятно узким лезвием.

Поежилась и обернулась – мимо по дороге проехал автомобиль, из которого доносилась веселая попсовая мелодия. Это словно отрезвило, стряхнуло морок, навеянный загадочным посланием.

– Эй, Джайден, – крикнула я мальчишке через дорогу, выбираясь из сугроба. Он перехватил поудобнее ручку ведра, наполненного водой из пожарного гидранта, и поднял вверх два пальца знаком «виктория», здороваясь. Эта картина удивила. – Ты что делаешь?!

– Альфа сказал, что я должен отвечать, – хмыкнул Джайден. – Ну, за этот прикол с пеной.

– Да уж, тут ты погорячился.

– Уф, – хитро улыбнулся он. – Ты бы видела Джордана, когда его прижало к стеклу пеной!

Не удержавшись, я рассмеялась.

– Ну и Лиам сказал, чтобы я залил большой каток на площади перед мэрией. Все равно нужно до конца очистить водосток на нашей улице.

– Отличное решение! – восхищенно протянула. Я бы не придумала наказание лучше. На другой стороне улицы по глазам резанули яркие цвета куртки, похожей на одежду Джайдена.

– Джордана тоже заставили, – рассмеялся парнишка.

– И он согласился?!

– А что такого? – пожал плечами Джайден. – Сначала мы были против, а сейчас… Да и кто, кроме нас, сможет так хорошо залить каток?

В его голосе сквозило чистое веселье, и мне тоже стало немного смешно: мальчишки не стали раздувать конфликт, делать проблему из вчерашнего события, а наказание обернули в свою пользу.

К слову об этом…

– Джайден, – сделала я к нему шаг навстречу, понижая голос, чтобы он понял, что я хочу поговорить по душам. Подросток напрягся. – Ты вчера сказал, что я могу умереть. Почему? – Глаза его забегали, он вздохнул, оглянулся в поисках отступления. – Говори! – надавила я на него, наступая ближе.

– Да я сам не знаю, – поняв, что сбежать от ответа не выйдет, признался он. – Но все так говорят, вся деревня. И мать, и соседи, и в клубе. – Он пожевал нижнюю губу, посмотрел на меня с сочувствием. – Но они все равно тебе не скажут.

– Это еще почему?

– Ты принадлежишь альфе, а он не велел трепать языком. Сама видела, что бывает с теми, кто его ослушается.

– Чертов Лиам! – буркнула я себе под нос, заслужив восхищенно-испуганный взгляд мальчишки. Держу пари, так говорить про альфу стаи непозволительно никому. – Ладно. Не скажешь, где находится старый дуб?

Джайден сощурил глаза, но понял, что, ответив, быстро избавится от меня, и тут же указал рукой на лес.

– Пройдешь прямо по улице за овраг, а там увидишь. Но я бы на твоем месте туда не ходил.

Я дернула плечом. Ну уж нет, если кто-то хочет со мной поговорить, несмотря на запрет главы стаи, игнорировать такой шанс нельзя.

– Там, вообще-то, летучие мыши водятся, – донеслось мне в спину.

Плевать. Волки, летучие мыши – что меня испугает? Больше ходить вокруг да около нельзя, нет на это времени, я хочу узнать всю правду.

❅ 21 ❅

Всю дорогу оборотни, встреченные по пути, старательно обходили меня: завидев на одной стороне тропинки, сворачивали или переходили на другую сторону. Я доброжелательно улыбалась, даже махала рукой, надеясь, что кто-нибудь захочет познакомиться, пообщаться, но и женщины, и мужчины только провожали взглядами и не выказывали попыток к сближению. Только улыбались неискренне, будто сочувствуя тяжелобольному человеку.

Потому к концу улицы, когда пришлось перебираться через невысокий забор и спускаться по отвесной стороне небольшого оврага, засыпанного девственно-белым снегом, я была изрядно зла не только на альфу, но и на всех оборотней вместе взятых. Какой-то тоталитарный режим! Как можно так бездумно и слепо повиноваться главе?! У них что, совсем нет собственного мнения?!

Старый дуб я узнала сразу, в одну секунду поняв, что именно к нему меня звал автор странной записки. Он высился на небольшом пригорке, чернел выжженной корой огромного ствола, пугал узловатыми старыми ветками, раскинутыми под голубым акварельным небом. Макушка была рассечена надвое, видимо, ударом молнии уже давно, и весь его вид будто говорил о его мудрой старости.

Откинув капюшон своей розовой куртки, я вытерла пот со лба – дорога до этого места далась нелегко физически неподготовленному организму. И тут же почувствовала, как холод начинает бороться со мной – жар после быстрого движения быстро сходил на нет.

– Эй, есть тут кто? – от моего голоса чуть вдалеке вспорхнули с веток большие потревоженные черные вороны и с противным карканьем улетели в сторону деревни. – Я пришла!

Безмолвное молчание растеклось по пригорку. Я поежилась от неприятного ощущения, и хаотичные мысли начали возникать в голове: ушла одна… никого не предупредила… нужно было остаться в доме и покорно ждать Лиама…

Обернулась назад, в сторону оврага, от которого тянулась вязь моих следов, и тоскливо подумала, что весь этот путь был проделан зря. Вся эта история с оборотнем рядом совсем лишила меня способности рационально мыслить – теперь окружающая действительность воспринималась иначе.

– Ау-у-у! – крикнула я, и звук волной прокатился по снежной долине.

От ствола огромного дерева отлепилась большая тень, и я неосознанно сделала шаг назад.

– Не ори, – мужчина достал из кармана черной куртки зажигалку, чиркнул ею и вальяжно затянулся сигаретой, выпуская изо рта длинную струю дыма. Он повернулся ко мне стороной, на которой алел рубец.

Марк.

– Это вы написали ту записку?

– Не ори, – повторил он, даже не глядя на меня. Казалось, он вглядывается за спину, словно проверяя, пришла ли я одна. Он медленно втягивал в себя дым, выдыхал его осторожно в сторону. – Перебудишь тут всех.

– Я думала, вы хотите поговорить.

Он коротко глянул на меня.

– Не здесь.

Оглянулась по сторонам. Вокруг только не тронутый снег, деревья, кусты, кое-где – высокий сухотой.

– Пойдем, – кивнул он в сторону.

Я поежилась. От Марка не исходило угрозы, но идти за ним… Нет уж.

– Не бойся, поговорим в машине, – даже не оглядываясь, уверенный, что я следую за ним, он прошел за дуб. Оттуда донесся звук работающего мотора. Потерев озябшие ладони, я переступила с ноги на ногу. Да черт с ним!

Осторожно ступая в глубокие следы Марка, последовала за ним. За деревом действительно обнаружился большой джип. Мужчина открыл его двери.

– Нет, я тут…

– Залезай, – он выстрелил бычком сигареты в сторону, и тот сигнальной ракетой вонзился в снег. – Прокатимся, покажу тебе, где все началось.

Я замешкалась.

– Да не бойся ты, – выдохнул он. – Пару брата не трону.

Брата…

Любопытство вспыхнуло с новой силой, и я забралась в салон. Марк не прокомментировал свою небольшую победу, только нажал на педаль газа, и машина, выпуская клубы белого дыма, тронулась с места, прокладывая, словно ледокол, путь через снежные барханы.

– Так значит, ты – его новая избранная?

Я пожала плечами. Обсуждать Лиама и ехать с Марком было плохой идеей, но любопытство зудело в висках, вертелось на кончике языка, пульсировало раздражением изнутри.

– Куда мы едем?

– В дом его истинной пары, – усмехнулся Марк.

– Как?! Но ведь… его истинная пара – это я?!

❅ 22 ❅

Р-р-р!

Темнеет, и здесь, в лесу, сумерки сгущаются намного быстрее, чем в городе. Я спешу, жму на газ, утапливая педаль глубже. Машина может застрять, но не это волнует меня – хочу скорее оказаться дома, где меня встретит Аурелия, окутывая своим прекрасным, уютным запахом идеальной женщины. Я положу ладонь ей на живот и мысленно скажу своему наследнику, что его появления с нетерпением ждем мы – его родители и целая стая оборотней.

Вижу, как на фоне Луны пролетает черная тень с широко раскинутыми крыльями – летучая мышь. Недовольно рычу и нервно переключаю коробку передач – мне не нравится, что Марк нарушил правила и позволил вампирам приблизиться к нам. Скоро, очень скоро они сожрут все, что населяет наш лес и уже потом примутся за нас…

Волки уже не выходят на ночную охоту, и это опасение за свою жизнь раздражает, оборотни никогда не боялись никого и ничего! Мы потому и остаемся в деревне, в средоточии заповедной зоны, чтобы можно было в любое время дня и ночи поддаться звериному инстинкту и сбросить с себя шоры цивилизации.

Чертов Мар-р-рк!

Сильнее сжимаю руки на руле.

Нужно было не просто выгнать его из стаи, нужно было перегрызть ему горло, ведь он явно нарывался именно на это. Оставив его в живых, я расписался в индульгенции на его месть мне, и он наверняка явится в самый неудачный момент, чтобы ответить. Как только соберется с силами…

Грэй, моя правая рука, был прав – мне давно нужно было вернуться в стаю, но страх, ужасающие воспоминания, которые снова и снова сдирают пластырь резким движением, не давая зажить рваной ране в груди, не давали этого сделать. Малодушие заставляло работать на благо стаи вне ее, зарабатывая в городе деньги на содержание соплеменников, сражаться с властью, предвосхищая ее решение перепродать участок леса, который я тщательно охранял от ненужного внимания…

Наконец, машина врезается в снег – дальше явно не проехать, но уже виднеется дорога, которая ведет к деревне. Выпрыгиваю из автомобиля и веду носом. Многие волки бегут из леса – сегодня Рождество, и они хотят отпраздновать его в кругу семьи, в своих теплых домах, после того как установили связь с лесом, как поохотились со своими зверьми, как почувствовали свободу, откусив от нее полный кусок.

Как и я.

Мое возвращение в стаю вскрыло множество проблем, которые нужно решать в срочном порядке. Я точно знаю, что хочу остаться в стае, в деревне, тем более теперь, когда у меня точно будет наследник – ему нужно расти среди себе подобных!

Скидываю одежду в багажник и опускаюсь в снег уже четырьмя мохнатыми лапами.

По венам снова пробегает приятный холодок. Обличье зверя дает множество возможностей, и я чувствую себя увереннее и становлюсь быстрее. Пряный аромат свободы искрится в легких пузырьками возбуждающего шампанского.Бегу, и мимо проносятся сосны, ели, веду носом в сторону следов белки и зайца, но усилием воли заставляю волка следовать своей цели.

Как вдруг…

В нос ударяет сильный влекущий аромат. Он словно хватает за нос, тянет за собой, и сопротивляться ему нет никакой возможности.

Пахнет уютом.

Добром.

Лаской.

Заботой.

А также немного миндалем и порохом – новый запах, который примешивается к аромату моей истинной пары.

Недоумение проскальзывает по позвоночнику до кончика хвоста – Аурелия в лесу? Останавливаюсь и веду ухом сначала в одну сторону, потом в другую. Она пробегала тут совсем недавно, и ее путь лежал в обратную сторону от деревни. Очень странно. Следов пока не видно, но… Я чувствую ароматную дорожку, оставленную ею.

И мне нужно следовать по этому пути.

Во рту скапливается слюна – мне невероятно сильно хочется поскорее оказаться рядом, прижать ее мягкое тело к своему твердому, чтобы она забыла обо всем, раскрылась и доверилась, впуская в себя.

У-у-у!

Волк не может сдержаться, его распирает от ожидания, он уже готов взять все и сразу, без прелюдии, только дай возможность облизать все сладкие места, жаждущие его ласки. Инстинкт охотника распаляет эту жажду донельзя. Костром взвивается жгучее желание обладать. Нагнуть. Вобрать в себя стойкий аромат желания. Поцелуем смазать все слова. Ухватиться зубами в холку и вбиваться в молочное тело без остановки…

У-у-у!

Аромат становится сильнее – я явно ее нагоняю. Вперед. Только вперед. Прыжок через упавшее дерево. Толчок от промерзлой земли и скачок на пригорок, оттуда – вниз. Я отдаляюсь от деревни все дальше, бегу в самое средоточье леса. Быстрее, быстрее.

Из глотки вырывается радостное поскуливание – она рядом, рядом, рядом! Прыжок. Бег трусцой до огромного пня. Скачок. Впереди мелькает холка волчицы, и охотничий нюх сбивается на мгновение. Кажется, что запах идет от нее.

Но ведь Аурелия – человек…

Задние лапы привычно пружинят, сила растекается по венам, и в два счета догоняю зверя. Она пытается юлить – перед носом игриво машет хвостом, нагнетая обстановку, но я не даю ей больше флиртовать – быстро припечатываю лапой голову к снегу. Волчица оборачивается.

Алия!

Соседка, которая много лет пытается укрепить свое место в моей постели.

– Что, Лиам, не ожидал? – она протягивает свои белые руки к моей шее, проводит пальцами по шерсти, улыбается хитро. – Как давно я этого хотела!

Дергаю головой, но она не дает отстраниться – удерживает крепко, и я замечаю, что на правой руке вьется длинный заживший порез, похожий на белую витую нитку…

❅ 23 ❅

Мы останавливаемся возле небольшого дома.

– Это дом охотника, – кивает головой Марк и выходит, громко хлопнув дверью.

Я следую за ним. Оглядываюсь. Вокруг темно, перед небольшим явно заброшенным домом совсем нет следов. Нервно повожу плечом – кажется, что в спину впились тысячи иголок. Резко поворачиваюсь и застываю в нерешительности, боясь сделать движение, которое может побеспокоить их. На ветвях дерева, как вороны, застыли огромные летучие мыши. Их сразу видно по красным глазам, горящим, как угольки от костра.

– Ма-а-арк, – тяну я, указывая на кровопийц. Они сидят спокойно, и если бы не красный отблеск глаз, я бы никогда не смогла их отделить от черных ветвей.

– Они ничего тебе не сделают, – отмахивается Марк. Он проходит по снегу, который проваливается под весом его тела, к охотничьему домику, и по дороге прикуривает очередную сигарету. Щелчок зажигалки будоражит – будто провели наждачкой по оголенным нервам.

– Ты хотел мне рассказать что-то, – следую я за Марком, сто тысяч раз жалея о том, что поддалась порыву и поехала с ним так далеко.

Но это случилось по многим причинам: из-за явной отстранённости Лиама, у которого не оказалось времени даже попрощаться со мной сегодня утром, из-за настороженного отношения ко мне членов стаи, из-за огромного количества тайн, которые, словно снежный ком, начали расти с минуты моего приезда в деревню оборотней.

– Почему ты здесь, Аурелия? – вместо ответа поднимает он на меня свои темные глаза. – Как ты здесь оказалась?

Вздыхаю: делиться с этим человеком своими проблемами не время и не место. То, что я рассказала о своей трагедии Лиаму, было сделано на эмоциях, Марк для меня – темная лошадка.

– Я приехала с Лиамом, – отвечаю твердо и смотрю на мужчину в упор – если он и задумал сделать мне что-то плохое, он точно знает, что понесет за это наказание.

Он медленно поднимает подбородок вверх и выпускает тонкую ровную струйку белого дыма.

– Знаешь, почему Лиам сбежал из стаи в город?

– Он занимается компанией, которая оплачивает нужды стаи, – мне становилось все более дискомфортно в этом месте, казалось, что вампиры прислушиваются к каждому слову, мелко потрясывая ушами.

– Потому что он – настоящий трус и предатель! – шипит Марк.

Он разворачивается и быстрым шагом направляется к дому. Открывает двери, легко, будто на них нет замка, и пропадает в темноте дома.

– Кх, кх-х-х, кх-х-х, – разносится над лесом, и я в ужасе поднимаю голову – в небе на небольшом островке, который просвечивает между кронами зловещих деревьев, видно, как пролетают несколько летучих мышей, широко расправив огромные крылья.

Иисусе.

Я спешу за Марком – как-никак живой человек, защита от темных порождений леса. Он уже включил свет и остановился у стены с облупившейся краской. На ней кнопками прилеплены фотографии, с которых улыбается та самая красивая девушка, изображение которой я нашла в комоде.

– Мы с Лиамом – сыновья альфы, – негромко звучит тусклый голос Марка. – И вправе руководить стаей на равных. До тех пор, пока у кого-то из нас не появится наследник. Отпрыск, который коронует главного на посту…

Я медленно сглатываю и прикладываю руку к животу через распахнутые полы пуховика.

– …Поэтому Лиам всегда искал свою истинную – ведь именно она может родить и выносить ребенка от оборотня.

Табачный дым расползается кольцами, удушливой волной захватывает обоняние, но я молчу, не жалуюсь на неудобство, не прошу затушить сигарету, и сама не выхожу из этого дома. Под ложечкой противно колет, как всегда в предчувствии чего-то важного. Я словно стою перед экзаменационной дверью: войду – все узнаю, останусь – буду жить спокойно и пресно, и никогда не узнаю чего-то важного о себе.

– А другие?

Марк бросает короткий взгляд в мою сторону и показывает на фотографии девушки. На них она весело улыбается в камеру в лесу, стоя в одном легком платье; на горном склоне, удерживая в руках сноуборд; на фоне какого-то учебного заведения…

– Мария была дочерью охотника. Она приехала на летние каникулы к отцу и жила с ним в этом доме…

Он снова затягивается сигаретой, будто ему тяжело вспоминать о случившемся, но все равно продолжает:

– …Я первый ее встретил. Заговорил, увлекся. Но Лиам… Обманом увел ее у меня. Увез к себе в дом, наобещал с три короба, а после… Он поставил себе цель – стать альфой во что бы то ни стало. И, чтобы им не стал я, забрал ее у меня, держал в своем доме. Понимаешь? Он лишил меня истинной пары! Он уверил всех, что Мария – его истинная. Но это было не так… Совсем не так!

Я сглатываю, потому что эти новости буквально выбивают почву из-под ног. Так вот чья одежда хранилась в гардеробной дома! Вот почему Лиам ничего не сказал мне, когда я нашла это фото!

– Она умерла. Он убил ее, когда понял, что она не подходит ему так, как подходила мне.

– Все это очень странно, – бормочу я.

Не зная о жизни оборотней, трудно понять и принять все это, но я отчего-то не могу найти оправдание Лиаму. Слишком много между нами недомолвок, слишком много загадочно молчащих оборотней рядом. Я отвожу взгляд, чтобы не выдать Марку свое разочарование. Оглядываю дом, в котором все просто: небольшая кровать, кресло, кухонный стол у окна, из украшений – только фотографии на стене. На полу рядом с креслом лежит забытое кем-то впопыхах ружье. Цепляюсь за него взглядом и думаю о том, что в доме охотника без оружия нельзя.

– Мария не могла забеременеть. Он привел ее к знахарке и заплатил ей за то, чтобы она приготовит снадобье, увеличивающее возможность зачатия. Все ради своих амбиций.

– Но как…

– Ведьма в стае может выполнять небольшие просьбы… Скажем так, корректирующие жизнь, но только если точно уверена, что это твой осознанный выбор. Лиам внушил Марии, что она хочет от него ребенка. И сначала он был обходительным, добрым, а как только все случилось, просто решил ждать, когда она родит. Но он знал – да все знали! – что человеческая женщина все равно умрет после родов. Даже если выносит дитя.

– Значит, и я…

Он блеснул своими ярко-желтыми глазами.

– Значит, и ты. Пусть ты истинная пара, но ты все равно не выживешь, тебе не справиться с ребенком волка…

Я опустилась в кресло и прижала ледяные руки к горящим щекам.

– Мы с Лиамом и так не могли поладить, все время ругались по поводу управления стаей. И как только Мария умерла, я не выдержал и вызвал его на бой. Во мне слишком бурлила сила после того, как я узнал, что девушка, которая мне нравилась, погибла из-за его жажды власти, и я выиграл схватку. Моим желанием было, чтобы Лиам ушел из стаи в город.

– И вот теперь, когда у него в руках такой козырь, он вернулся… – задумчиво продолжила я мысль Марка, и он кивнул.

– А я могу… – хрипло спросила, осененная неожиданной мыслью. – А я могу попросить у ведьмы какое-то лекарство, чтобы остаться в живых?

Марк затушил сигарету прямо о комод, стоявший рядом, и запах вокруг стал еще более противным и раздражающим.

– За каждую просьбу мы платим одним годом жизни. Она делает надрез на руке, берет кровь и забирает год себе. – Я удивленно поморгала, вспомнив, как Лиам сделал ту же самую процедуру у дверей в хибару ведьмы. Но не мог же он заплатить такую огромную цену только за то, чтобы она сказала, что я беременна?!

Значит… От этой мысли мне действительно стало плохо. Значит, он мог расплатиться с ней, попросив о том, чтобы я понесла… Или выносила ребенка… а после… Иисусе, а ведь все это время он как ни в чем не бывало улыбался мне, обнимал, целовал…

– …Ведьма не может изменить течение жизни, времени, заставить полюбить. Она может лишь немного подтолкнуть процессы, которые уже проходят в тебе. Например, оборотница может на какое-то время изменить свой запах, чтобы стать похожей на какую-то женщину… Оборотень может попросить ускорить встречу с истинной парой, если она существует… Но заставить убить брата или сделать тебя альфой стаи она не может.

– Все это слишком… слишком сложно для меня, – я выдохнула и откинулась на спинку кресла.

Ребенка… Вот я дурочка. Сама же вложила ему оружие в руки! Если Лиам так уж хотел выиграть эту борьбу за место альфы в стае волков, которое не хотел делить с Марком, мое признание ему было на руку. И то, как его поведение изменилось, когда мы оказались в стае… Выходит, он решил, что я полностью принадлежу ему…

Сколько вопросов и ни одного ответа!

– Я понимаю, Аурелия, – Марк присел на корточки рядом, взял мою ладонь. – Но ты должна понять одно: ребенок так или иначе убьет тебя. Ты сможешь его выносить, но при родах он заберет все твои силы, выпьет тебя до дна. Это насмешка судьбы – что истинные пары встречаются у оборотней среди людей. Такого быть не должно, но так случается.

– Мне так жаль, что все так получилось, – невидящим взглядом я вперилась в стену, с которой улыбалась неизвестная мне Мария, ставшая жертвой амбициозных планов Лиама.

– Мы всегда с ним враждовали. Никогда не могли прийти к компромиссу из-за его жестокого и злого нрава. Все мои идеи он отрицал, и поэтому мы всегда знали, что альфой должен остаться один из нас. Но кто-то должен был работать в городе, чтобы прикрывать заповедный лес, а кто-то – оставаться в стае, чтобы решать ежедневные вопросы. И, конечно же, мы оба хотели остаться в лесу. И если бы не тот бой, когда я победил, он бы остался здесь, и неизвестно еще, к чему бы это привело…

Слова Марка о Лиаме и руководстве стаей обходили мое сознание стороной, мне на самом деле не было никакого дела до того, как они решали свои вопросы. Оборотни показали мне свое пренебрежение, и потому меня не касались их дела. А вот то, что сказал Марк по поводу меня…

Голова буквально раскалывалась на части от новой информации.

Я вспоминала все: и как Лиам отдавал свою кровь знахарке, и как всегда осторожничал, дотрагиваясь до моего живота, и все те одинокие часы, которые я провела в его доме в окружении вещей женщины, которой уже нет в живых…

– Я бы посоветовал тебе избавиться от ребенка, Аурелия. Избавься, и ты останешься в живых.