Текст книги "Высокие маки"

– Ну что ж, замечательно, – ответила она.

Джек подошел к ней после ужина.

– Давай поедем куда-нибудь покатаемся.

Элизабет удивленно посмотрела на него, но Джек указал на ее комнату.

– Мы можем придумать что-нибудь получше, чем вот это. Разве нет?

Они прошли мимо Жаннет, стоявшей в вестибюле.

– Тренировка начинается завтра в шесть утра, – сообщила она, ревниво заметив, как рука Джека прошлась спереди по спортивной куртке Элизабет.

– Да, очень может быть, что она явится на нее, – ответил Джек.

Элизабет сдержала улыбку, но глаза Жаннет все равно недовольно блеснули.

Арендованный автомобиль стоял у дверей, гладкий, скользкий «мерседес». Элизабет нырнула на пассажирское сиденье, а Джек сел за руль. Ключи лежали в бардачке.

– Ну и куда мы? – спросила Элизабет.

Он улыбнулся.

– Увидишь.

Они выехали из города и направились в сторону Восточного Сассекса, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз по холмам. Джек спокойно вел машину, его не волновали узкие дороги и крутые неожиданные повороты. Вечер был прохладный, чистый, звезды, как бриллианты, сияли на ясном небе; иногда кролики испуганно выскакивали на дорогу в свете фар. Элизабет даже увидела крыло белой совы на дереве прямо перед собой.

Он припарковался возле дома на краю деревни.

– Мое место уединения. Я останавливаюсь здесь, когда собираюсь на деловые встречи, связанные с лошадьми.

Джек вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу. От его техасской галантности Элизабет слегка занервничала.

«Что-то со мной не так», – подумала она и вдруг отчаянно заволновалась, какое же впечатление на него производит. Ничего подобного у нее никогда не было ни с Жераром де Меснилом, ни с Карлом – вообще ни с кем.

– Входи.

Джек включил свет и впустил ее в дом. Красиво обшитые деревом потолки, витая лестница, уходящая на второй этаж. Элизабет повесила куртку на вешалку и прошла за ним в маленькую гостиную. Аккуратная стопка щепок, уголь и поленья лежали возле камина. Джек взял коробку спичек с каминной полки и стал разжигать огонь. Пламя вспыхнуло мгновенно.

– Ну и плут, – пошутила Элизабет.

Джек повернулся к ней и ухмыльнулся.

– Ну я не такой уж деревенщина. Что будешь пить? Портвейн, шампанское?

Элизабет переминалась с ноги на ногу, когда он задергивал занавеску. Ей хотелось выпить, чтобы немного взбодриться.

– Ну, может, немного шампанского.

Пока он возился на кухне, Элизабет поднялась наверх. Ванная была покрашена в детский голубой цвет с желтыми нарисованными утятами, одинокая спальня была обставлена в стиле Лауры Эшли: вся в веточках цвета красного вина. Пара гантелей лежала возле большой кровати, покрытой одеялом из гагачьего пуха. Внезапно ее охватило ощущение счастья.

Элизабет спустилась вниз.

– Здесь очень мило, но совсем не похоже на тебя.

– А откуда ты знаешь, какой я? Ты ведь меня совсем не представляешь, – ответил Джек.

Элизабет немного оробела.

– Да я бы хотела узнать.

Джек наклонился и очень нежно поцеловал ее в губы. Потом протянул ей кружку с щербинкой, до половины наполненную шампанским.

– Бокалов нет. По крайней мере это доказывает, что я вовсе не был уверен, что ты приедешь сюда.

Они пили шампанское, сидя у камина, Элизабет положила голову на изгиб его руки. Он не приставал к ней, и она понемногу успокоилась. Когда он наконец начал ее гладить, Элизабет обрадовалась и сразу ощутила желание. Они стали целоваться, сперва нежно, а потом все более страстно.

– Ну, ты готова? – прошептал Джек.

Элизабет кивнула, хотя все еще была слегка испугана. Он взял ее голову и поцеловал в волосы.

– Милая, я умирал по тебе с первого момента, как увидел. Но я не сделаю ничего против твоей воли.

Она улыбнулась и протянула ему руку.

– У меня на уме кое-что получше. – Он поднял ее на руки так легко, будто она была из ваты, и понес вверх по лестнице.

Глава 21

Снег толстым слоем покрывал маленький садик. Улица превратилась в сплошное месиво. Нина вышла и включила сигнализацию. До сих пор она испытывала волнение: подумать только, у нее трехэтажный дом с двумя спальнями за девяносто тысяч долларов, ее первая собственность. Благодаря рекомендациям Тони она получила кредит под небывало низкий процент. Ее прежняя милая квартирка перешла кому-то из младших сотрудников. В подарок на Рождество Нина получила бриллиантовое ожерелье и серьги, которые она собиралась продать через некоторое время.

– Я не отмечаю Рождество, – сказала она, когда он подал ей коробочку.

Тони ничуть не смутился.

– Теперь будешь.

Глядя на изумительный холодный огонь, которым горели камни, Нина думала, как легко было бы сказать: «Счастливой хануки». Но это ведь Тони, он не отступит ни на дюйм, ни ради кого.

Нина села в свой «гольф» и влилась в уличный поток. По-британски долгие и пьяные праздники прошли, наступил новый год, и, казалось, столица наполнилась свежей энергией, будто и не потеряла отчаянно много времени. Нина провела свободные от работы дни в библиотеке Британской медицинской ассоциации. Она знала, Фрэнк, Карл и другие коллеги считают ее сумасшедшим трудоголиком. Как знала и о том, что они презирают ее за столь подозрительно быстрое продвижение вверх. Старший менеджер в таком юном возрасте? Конечно, никто ничего не сказал «новой кэрхейвенской подстилке», но холодность определенно чувствовалась.

Она включила радио, пересекая Кингз-кросс-стэйшн. Сообщали печальные новости о наводнении близ города Йорк, о том, как застрял в снежной буре в Уэлше пассажирский поезд, говорили о Фолклендах. Безработица шла в гору.

«Если даже я кого-то раздражаю, то меня это не трогает», – думала Нина. Но ситуация складывалась иначе. Младшие сотрудники, которые мели хвостом перед Лиз Сэвидж, стали лебезить и перед ней. А это жгло, как клеймо. Ирония заключалась в том, что Нина на самом деле заслуживала продвижения. Работая день и ночь, она нашла решение обеих проблем Тони.

В последний раз она виделась с ним в канун Рождества в апартаментах клуба «Сент-Джеймс». Прежде чем вернуться в замок, он снова хотел с ней увидеться. Нина была польщена тем, как сильно он по ней соскучился, но чувствовала себя неловко из-за рождественского подарка. Она приняла подарок, а потом и Тони, оседлав его в кровати и чуть не насильно овладев им. Тони, конечно, сам спровоцировал ее. Он был хорош в постели, очень опытен, он возбуждал ее, но все равно уже было не так, как в первый раз. Не так здорово, как тогда, в Дублине.

Дублин стал кульминацией для многого в ее жизни, как теперь понимала Нина. Там сошлись ужас и страсть, злость на мир, от которого она была отрезана своим происхождением, ненависть к Элизабет, заставлявшей Нину постоянно помнить, что она ничто, просто белое отребье. Нина вскинула подбородок и включила «Радио-1». Да пошли они все к черту! Ты заслужила продвижение, за что бы ты его ни получила. Из динамиков вопила группа «Полис»: «Мы духовное начало в материальном мире!» Нина постукивала пальцами по рулю в ритм песне. Аминь.

У Тони тоже были свои проблемы.

– Они и тебя втянули, – сказал он, потянувшись через ее груди к хрустальному бокалу на столике. Зеленые глаза смотрели ласково.

– Это как?

– Да я о моей дражайшей дочери. Она думает, мы душим ее творчество. А если сказать точнее, что ты это делаешь. Ты душишь. С тех пор как она приехала из своего чертова тренировочного лагеря, она устраивает мне веселенькую жизнь. – Лицо с тонким орлиным носом напряглось. – Она очень агрессивна, настойчива. Она требует уволить тебя.

Нина резко выпрямилась. Шелковая рубашка соскользнула до пояса.

– Что?!

– То, что слышала. – Его забавлял ее гнев. – Она говорит – ты никогда не обращала внимания на ее работу.

– Но ведь она ничего не делает. Я просила ее заняться маркетингом в больницах. А она является с какими-то рекламными фокусами про аспирин.

– А ты хоть смотришь на то, что она приносит?

Нина вскипела от негодования.

– Черт побери, да нет же! Я работаю в отделе новой продукции. Мне надо знать рынок. Факты. Она должна отчитываться передо мной. Делать то, что я прошу. Мне не нужен еще один Чарлз Саатчи![10]10
  Рекламный магнат. – Примеч. пер.


[Закрыть]

– Ты бы могла постараться к ней приспособиться. У нее хорошо получается на лыжах, в этом году она участвует в Олимпийских играх. Лиз поговаривает, что поднимет шум в прессе. Будет давать интервью.

– А ты не хочешь?

– Этого не должно произойти, – сказал Тони; его голос стал похож на шелк, обволакивающий острое лезвие. Зеленые глаза потемнели, от этого взгляда Нину пробрала дрожь. – Осчастливь ее, дорогая. Почему бы нет? Сгладь все, в конце концов она моя дочь.

Нина соскользнула с кровати, пока Тони вынимал сигарету из серебряного портсигара с монограммой, и направилась в душ. Она была в ярости. Она рассчитывала, что он закроет перед носом Элизабет дверь в офис. А теперь эта высокомерная телка хочет ее свалить? Она не понимала Сэвиджа. Он всегда говорил об Элизабет со страстной нелюбовью. А сейчас приказывает Нине все переиграть. Может, и правда голубая кровь гуще?

Нина повернула машину на новое место на стоянке. Ближе ко входу в здание. Краска, которой было написано ее имя, блестела свежестью. Да, здесь у нее уже хватает врагов. Элизабет стоит во главе этой своры. Они растерзают ее на части, эти бешеные собаки, если Тони снимет свою оберегающую руку с ее плеча.

Нина взяла тонкую папку с заднего сиденья. К черту их всех. Если она не может заставить их полюбить себя, она по крайней мере наладит с ними хорошие отношения.

– Лови! – Джек кинул коробочку через всю комнату, и Элизабет быстро поймала ее. – С такой реакцией только в бейсбол!

– В крикет. – Элизабет улыбнулась, разворачивая обертку. – Бог ты мой! Это что, еще подарок? Так Рождество уже закончилось. Уж не хочешь ли ты сказать, что не заметил этого?

Она раскрыла коробочку и нашла подвеску в виде платиновой лыжи на длинной цепочке.

– Джек, как забавно!

– Это не забавно, а романтично. Смотри. – Он вынул из кармана вторую лыжу. – Эту я оставлю себе. Вторую половину. Я подумал, это лучше, чем сердце или еще какая-нибудь дешевка за шесть пенсов. Подарок на прощание.

Элизабет подпрыгнула на кровати и поцеловала его.

– Мне так нравится. – Она хотела сказать: «Я люблю тебя», но не осмелилась. Для мужчин это признание равноценно другому: «У меня менингит». И они быстро сматываются. – А что ты имеешь в виду – на прощание? Скоро ведь начнутся тренировки на снегу.

Джек взял цепочку, накинул на шею Элизабет и быстро застегнул. Она снова удивилась, как такой большой парень может быть настолько ловким.

– Мне надо вернуться в Техас. Проверить лошадей и выяснить про новые заказы.

– О, – нахмурилась Элизабет. – А это не может подождать? Неужели ты не хочешь еще побыть со мной? Как только начнутся тренировки, мы будем заняты, и все эти официальные лица вокруг…

– Бизнес. Я должен ехать.

– Ты не должен ехать, ты хочешь ехать. – Элизабет разозлилась. Они ждали этого так долго, а что вышло? Несколько дней до Рождества и несколько после. Его успех в бизнесе действовал на нее как красная тряпка на быка. Он снова подтверждал печальный вывод – ее собственные грандиозные деловые начинания кончились ничем.

– Слушай, ты ведь хочешь поработать в «Драконе»? Правда? Ты ведь заставила своего старика взять тебя, значит, можешь на что-то рассчитывать. – Джек кинулся на пол и стал отжиматься.

– Ты прав, – сказала Элизабет.

Это на самом деле так. Она заставила отца взять ее, у нее хватило на это сил в тот раз, хватит и сейчас, а если эта выскочка Нина Рот намерена ей помешать, она вообще заставит отца уволить ее. Если ты чувствуешь силу и ею не пользуешься – какой в ней смысл?

* * *

Нина отправилась к Тони, как только пришла на работу. Его секретарша миссис Перкинз попыталась задержать ее.

– Вы записаны на прием, мисс Рот? – Она сделала вид, что проверяет свои записи. – О Боже, я боюсь, вас здесь нет.

– Я не подавала заявки.

– Значит, вам не назначено время? Тогда вы не сможете увидеться с ним сейчас.

– Он сказал, что я могу зайти в любой момент, – ответила Нина, пытаясь улыбнуться.

Миссис Перкинз посмотрела на нее с превосходством привратника, облеченного некоторой властью. Я, мол, все про тебя знаю, проститутка. Может, у нее самой были виды на Тони. Нина намеренно поддернула манжет рукава, чтобы сверкнули золотые часы от Картье, усыпанные бриллиантами, – еще одна игрушка, которую Тони подарил ей и которую она никогда бы не смогла купить на свою зарплату.

Миссис Перкинз побелела. «В самое яблочко, – мстительно подумала Нина, – а может быть, именно тебя он посылал купить эти часы, старая перечница».

– Лорд Кэрхейвен очень занят. Он никого не хочет видеть, если встреча не назначена заранее.

– Миссис Перкинз, – сладким голосом сказала Нина, – у меня мало времени. Я боюсь, мне придется настоять, чтобы вы позвонили ему и сказали, что я здесь.

Нина понимала, что в глазах секретарши она просто нахальная американка, но пусть знает: Нина Рот – старший менеджер компании, а сама миссис Перкинз – всего-навсего секретарша. Нина заработала свое положение и не собиралась его уступать.

Бледность миссис Перкинз сменилась румянцем, на щеках зажглось по красному пятну, похожему на клубничину в сметане. Но все-таки она нажала кнопку.

– Извините, милорд, но мисс Рот настаивает, чтобы я вас побеспокоила.

– Нина? Замечательно. Пропустите ее ко мне, миссис Перкинз.

– Он примет вас, мисс Рот, – сообщила миссис Перкинз; в ее голосе отчетливо слышалось раздражение.

Нина насмешливо подмигнула ей, открывая дверь в кабинет босса.

Тони стоял у окна, глядя на реку, блестевшую под январским солнцем. Он повернулся к Нине, глаза скользнули по бледно-голубому жакету и зеленой шелковой юбке, по туфелькам без задников и по прозрачным, почти незаметным чулкам от Вулворда. Он осматривал ее неторопливо и спокойно, как свою собственность. Нину это возбуждало и раздражало одновременно: он мысленно раздевал ее и оценивал, как мальчик – любимую игрушку.

– Тебе нравится новое место на стоянке? Я смотрю, ты надела часы. – Он улыбнулся. – А сережки?

– Слишком много украшений, на работе это неприлично.

– Но я хочу, чтобы ты пришла в них. Надень завтра. – Тони указал на бумажки, которые она принесла с собой. – Что это?

– Я думаю, кое-какие ответы я нашла. По средству для похудения. И насчет леди Элизабет тоже, – сказала Нина.

– Молодец, девочка, – потеплевшим голосом похвалил Тони.

Когда Элизабет вернулась в офис, все искренне приветствовали ее. Она улыбалась, расспрашивала коллег про минувшее Рождество, но ощущала внутреннюю пустоту.

Джек действительно быстро улетел, оставил ее, теперь она не увидит его несколько недель. А потом начнутся трудные тренировки перед Олимпиадой и сами Игры. Она нервничала. Шел восемьдесят второй год, год Олимпиады.[11]11
  Место и год проведения Олимпийских игр являются авторским вымыслом. – Примеч. ред.


[Закрыть] Эти проклятые кольца появились везде: на батончиках «Марс», на баночках кока-колы, в газетах, на телевидении, и везде Элизабет видела свой собственный профиль. Вместе с Джейн Торвил и Кристофером Дином она была реальным претендентом на олимпийское золото. Элизабет подумала, что Хейди и Луиза, должно быть, соответственно высказываются по этому поводу. Хейди была трижды чемпионкой мира и только в прошлом году потерпела поражение. Вдобавок она швейцарка и катается на лыжах всю зиму. Короче говоря, все вокруг желали Элизабет удачи, поддерживали ее и относились к ней с благоговейным уважением, что тяготило девушку. Было невероятно трудно сосредоточиться на чем-то еще, но Элизабет знала, что должна: если она не сумеет выжать из отца-ублюдка хоть что-нибудь сейчас, то ей уже никогда этого не суметь. Выиграть или проиграть. К Пасхе Олимпиада закончится, она должна вернуться домой в каком-то качестве.

Она взяла справочник внутренних телефонов и принялась листать, чтобы проследить за продвижением Нины Рот. Да, положение изменилось. Сейчас ее телефон начинался с цифры пять. Элизабет нахмурилась. Пятерка означала собственный офис.

– Эй, Том, а что, Нина Рот теперь в другом отделе?

Том показал на потолок.

– Она продвигается только наверх. Пока тебя не было, она далеко ушла. Сейчас у нее собственный кабинет, помощник. Своего рода рекорд.

«Ни в коем случае», – сердито подумала Элизабет.

– Ты шутишь, да она здесь без году неделя!

Том кивнул:

– Да, мальчики из отдела новой продукции тоже не в восторге.

– Но почему? Ради Бога, что такого великого она совершила?

Элизабет вдруг заметила, как бедный Том покраснел и опустил голову. И тут до нее дошло.

Ну конечно! Она всегда была близка к папаше. Значит, сейчас еще ближе. Новая проститутка в гареме. Ясно, она без всяких усилий теперь поднимается вверх по лестнице. Стоит признать, это единственное, за что отец всегда вознаграждал женщин. Или, как в случае с Моникой, за то, что та никогда не поднимала шума из-за похождений мужа. Ему, наверное, надоели девицы в жемчугах, ехидно подумала Элизабет. Теперь он перекинулся на женщин-карьеристок? Да что за дела у него с этим большегрудым роботом?

Но что бы там ни было, ни отцу, ни Нине она не позволит встать у нее на пути.

Телефон на столе Элизабет громко зазвонил. Она сняла трубку.

– Элизабет, это ты, дорогая? – Девушка напряглась. Отец. В приятные интонации вкрапливались ехидные нотки. Он всегда так с ней разговаривал. Почти все Рождество она каталась на лошади по замерзшим полям имения Кэрхейвенов, подолгу гуляла среди скалистых холмов, чтобы оказаться подальше от этого проклятого голоса. – Ты не могла бы подняться ко мне в офис? У нас с Ниной Рот есть к тебе интересное предложение.

В зеркале, вправленном в двери лифта, Элизабет изучила свое отражение. Блестящие волосы свободно падали на кашемировый жакет цвета ирисок. Она надела к нему подходящую по цвету твидовую юбку. И еще туфли на низком каблуке и самые тонкие, какие только бывают, колготки. Предолимпийские сборы вернули ей былую форму, она снова влезала в двенадцатый размер. Ослабевшие было ноги и ягодицы окрепли, прямая спина прибавляла роста и стройности, золотой браслет болтался на левом запястье, а платиновая лыжа, подаренная Джеком, поблескивала сквозь шелковую блузку кремового цвета. Элизабет была без косметики – коже вернулись естественные здоровые краски.

Двери лифта зашипели, открываясь, Элизабет вышла и увидела миссис Перкинз, которая расплылась в подобострастной улыбке.

– Леди Элизабет, как приятно вас видеть! Как вы замечательно выглядите… Хорошо провели Рождество? Много тренировались, я думаю?

Элизабет великодушно улыбнулась, поболтала с ней, но сердце ее громко стучало. Она чувствовала себя так же, как перед началом соревнований. Нина и Тони. Вместе. Нужно ей все это? Неужели ей предстоит сейчас схватка?

– Нет, нет, входите, леди Элизабет. Он, конечно, ждет вас, – щебетала миссис Перкинз.

Элизабет пересекла приемную отца, бессознательно потирая кольцо, его подарок на Рождество. Все дети Сэвиджей получали такие в двадцать один год. Тяжелые, золотые, с фамильным гербом. «Я по крови имею на это право, – подумала Элизабет, усмиряя свой гнев. – Он не может оттолкнуть меня».

Она вошла в кабинет Тони.

Нина стояла у стола, прислушиваясь к разговору Элизабет и миссис Перкинз за дверью. Миссис Перкинз говорила почтительно, почти лебезила. «Ну что ж, в конце концов Элизабет – знатная особа, а я только на подхвате», – цинично подумала Нина.

Тони сразу же встал, как только дочь переступила порог, подошел к ней и поцеловал в щеку. Нина изобразила улыбку, наблюдая за ними. Боже. Посмотрите на эту высокомерную телку! И эта девчонка хочет лишить ее работы! Замок. Школа хороших манер в Швейцарии. Охотничьи балы. Твидовые юбки!

Граф и Элизабет приветствовали друг друга, целуя воздух возле щек, говорили дружеские слова, но от церемонии веяло напряженностью. Нина заставляла себя сохранять на лице улыбку.

Тони сделал знак девушкам сесть.

– Элизабет, дорогая, у Нины есть идея.

Глава 22

– Леди Элизабет, – Нина едва не задохнулась, произнося титул и имя, – вы помните, отдел новой продукции работал над медицинским средством Би-28?

– Средство для похудения, – уточнила Элизабет.

– Да. Оно лопнуло, но исследования дали некоторые побочные результаты.

– В число компонентов средства входили витамины, – объяснил Тони, – они предназначались для компенсации недостающих питательных веществ, которые не попали бы в организм человека из-за отсутствия аппетита. Би-28 не выдержало испытаний на токсичность, что означает отравление…

– Папа, я знаю, что такое токсичность.

Папа! Нина быстро заговорила, чтобы скрыть свое раздражение.

– Витамины – это еще одна великая вещь, которую можно продавать. Вместе с бутылками минеральной воды и всем остальным они станут хитом восьмидесятых. Мы надеемся, что вы можете нам помочь.

– Я тоже так думала, но всякий раз, когда я приходила с какими-нибудь идеями – с любыми, – вы отказывались даже взглянуть.

Элизабет выдержала взгляд американки и увидела, как вспыхнули темные зрачки; жгучий гнев в них стал приправой в пышной красоте Нины Рот.

Наступила пауза. Элизабет заметила, как Нина посмотрела на Тони, но лицо отца осталось непроницаемым.

– Да, леди Элизабет. Я понимаю, должно быть, я действовала слишком нетерпеливо, – медленно проговорила Нина и опустила глаза, явно негодуя.

– Но ты могла бы нам очень помочь с новыми таблетками, которые мы запускаем. – Голос Тони звучал спокойно. – Люди, сама знаешь, хотят иметь универсальную пилюлю, от всего. Раньше было трудно дать им такую.

– А что, сейчас она есть?

– Мы сумели соединить железо и кальций, – сказала Нина Рот. – Обычно кальций препятствует усвоению железа, а новая таблетка решает эту проблему. Вы прекрасная кандидатура для продажи такой пилюли. Рекламную кампанию легко соединить с вашей карьерой лыжницы. Видите ли, мы думаем назвать ее «Золото Дракона». По аналогии с «Золотом Олимпиады». Вы олимпийская надежда и чемпионка мира, ваше лицо – самое подходящее для торговой марки.

– Так вы хотите, чтобы я рекламировала ее?

– Только если в печати, Элизабет. Я думаю, телевизионная реклама – это несколько вульгарно, – заметил отец. – Ты также будешь отвечать за проведение всей кампании, будешь разрабатывать ее план, создавать образец для тиражирования, продавать, проверять счета. То есть будешь делать абсолютно все.

Элизабет ощутила, как пальцы сжались в крепкий кулак. Удивительно, что способен сделать легкий шантаж, подумала она. Но предложение отца и Нины Рот звучит неплохо. Она будет контролировать все. Элизабет изо всех сил старалась не выдать бурной радости, распиравшей ее.

– Таблетка золотистого цвета?

– Желтого, из-за каротина, – объяснила Нина.

Элизабет раздражала ее покровительственная манера говорить. Она, может, и не такая лабораторная крыса, как Нина Рот, но и не безмозглая курица. Нина думает, что она одна может шевелить мозгами.

– Ну что скажешь, дорогая? – спросил граф. – Это дело по твоим способностям?

– Да, – согласилась Элизабет. – Если у меня на самом деле будет полный контроль над проектом. – Она подалась вперед и с вызовом взглянула на Тони.

«Она не принимает меня в расчет», – подумала Нина.

– Конечно, – сказал Тони.

– Если я буду вести это дело, то не должна докладывать Нине.

Нина сидела спокойно, но гнев пожирал ее изнутри, как огонь горючее. Она не сомневалась, что Тони поддастся: единственное, чего он хотел, – спокойной жизни. Если даже при этом надо унизить Нину, он не задумается. Она посмотрела на Элизабет – с прекрасной осанкой, холеную, одетую так, как одеваются в высших кругах, с твердым взглядом.

– Ну конечно, Нина не будет этого касаться, она занимается текучкой, руководить тобой станет Дино Винченцо. В конце концов он отвечает за маркетинг.

– Мне подходит, папа. Впрочем, было бы неплохо, если бы я во всем подчинялась Дино. В будущем.

Нина прикусила нижнюю губу. Кэрхейвену не понравилось заявление дочери. Нина почувствовала, как босс разозлился, но он всегда в первую очередь придерживался практических соображений.

– Как хочешь, – кивнул Тони.

– Тогда договорились.

Элизабет резко встала, еле заметно поклонилась Нине и пожала отцу руку.

– Ну что ж, на сегодня все, – сказал он, как бы заканчивая совещание.

Нина вышла в коридор и остановилась рядом с Элизабет, ожидая лифта. Интересно, слышала ли миссис Перкинз их разговор, и если да, то с каким победным видом она встретит ее в следующий раз, когда она придет в офис Тони!

Элизабет ступила в лифт. Нина вошла следом.

– Знаешь ли, для меня это просто прекрасный вариант. У меня столько работы, что лишиться хотя бы одного дела – настоящее облегчение.

Зеленые глаза леди Элизабет остановились на ней.

– А никто не спрашивает, хорошо тебе от этого или плохо, – отчетливо проговорила она.

– Да, конечно. – Нина не могла удержаться и добавила: – Я же не бегаю к папочке с просьбой все утрясти. Я не работаю время от времени. Я действительно работаю и зарабатываю на жизнь.

– Ну, особенно выматываться, как я понимаю, тебе не приходится, – насмешливо бросила Элизабет. – Кроме тех моментов, конечно, когда ты прыгаешь в постель к своему любовнику. Вот почему он дает тебе настоящую работу, дорогая. Отец не из тех, кто великодушен с женщинами вообще, а только с теми, кого хочет затащить себе в постель. Так что это единственная причина твоего успеха.

– Ты, глупая, избалованная корова! – не выдержала Нина. – Да ты понятия не имеешь, каков мой успех! Просто в этой чертовой компании мои мозги – самые лучшие!

– Ну конечно, лучшие. Чтобы выполнять спецзадания отца. – Элизабет протянула руку и нажала кнопку временной остановки. – Но не строй иллюзий, Нина. Ты никогда не заменишь мою мачеху. Ничего особенного ты собой не представляешь. Девицы вроде тебя приходят и уходят. Ты просто его очередная игрушка.

– А на тебя ему вообще наплевать. Он сегодня пошел у тебя на поводу, только чтобы заткнуть твой маленький рот.

Элизабет улыбнулась.

– Ты думаешь, мне об этом надо говорить? Ты полагаешь, меня это волнует? У меня просто есть права на компанию. Я использую свой шанс, чего бы мне это ни стоило. Хотя, конечно, ты выболтаешь ему мои слова сразу, как только окажешься у него в постели.

– Нет, сука! – резко бросила Нина. – Я сама могу о себе позаботиться!

– Я тоже. – Элизабет нажала кнопку «ход». – Я могу и тобой управлять. Я только что это сделала. Не правда ли? Ну а сейчас я помчусь к Дино, теперь он мой новый босс.

– Поберегись, детка, – пригрозила Нина.

Элизабет рассмеялась.

– Вот уж не думаю. Я не ровня тебе. И вообще кончай эту мелодраму, ладно? Ты ведь в Англии.

Лифт мягко качнулся и встал, двери с шипением открылись.

– После вас, миледи, – тихо сказала Нина.

Элизабет повернулась к ней и одарила яркой улыбкой.

– О, меня можно называть Элизабет, Нина. Мне нравится фамильярность с коллегами.

И она пошла к отделу маркетинга. Кашемир и твид слегка шуршали, длинные, медового цвета волосы аккуратно лежали на спине и поблескивали. Элегантная походка – результат уроков хороших манер и частных уроков танцев. Ярость ударила Нину, будто кулаком в живот.

«Я, может быть, и в Англии, но играю по правилам Бруклина. А ты, девушка, получила первое и последнее предупреждение».

Нина села за стол и рассеянно включила компьютер. Мыслями она была уже в Швейцарии и думала, на чем бы ей сломать леди Элизабет.

– Итак. Расскажите подробней о вундеркиндах, которых вы открыли, – попросил Фрэнк Стонтон.

Нина забросила ногу на ногу и откинулась в кресле. Леди Элизабет улетела в Швейцарию, никто больше не смел отравлять ей жизнь в «Драконе». Она была в костюме от Шанель, в туфлях на каблуках от Гуччи, бриллианты, подаренные Тони, сверкали в ушах. Швейцарская команда, которую она нашла, – это хороший бросок в баскетбольную корзину. Прямо сейчас она могла со спокойной совестью встречаться лицом к лицу с Генрихом Гюнтером, Доном Хэдли и другими.

На секунду Нина вдруг вспомнила испуганную, в полном отчаянии девочку, какой она была всего три года назад. Что ж, та девочка умерла. Она убила ее. Сама. Власть, которая у нее сейчас в руках, стоила того, как и язвительных, злобных взглядов Элизабет, Тома, всех остальных.

– Я нашла тех, кем можно заменить Стила и Рипли. – Нина подтолкнула по столу бумаги. – Доктор Генри Нэймет, доктор Лилли Холл и четыре их технических сотрудника работают в Цюрихе. Они трудятся вне штата, выполняют специальные задания фармацевтических гигантов и биотехнических компаний. Они занимаются моделированием сложных систем с помощью компьютера. Доктор Холл – биохимик, а доктор Нэймет – специалист по компьютерам. Процентное соотношение успехов и неудач хорошее.

– Но нас интересует средство для похудения, мисс Рот, – возразил Генрих Гюнтер, – в ваших бумагах есть ссылки на кардиопрепараты, на респираторные…

– Ну если бы у них уже было средство для похудения, зачем вообще созывать эту встречу? – Нина ответила намеренно дерзко. Рискнула. И увидела удивленный блеск в глазах Тони. – Причина, по которой я предлагаю привлечь их к сотрудничеству с нами, заключается в том, что они уже проделали интересную работу с животными. Лекарство под названием «Лептэйт» вызвало снижение веса у свиней.

Наступила тишина. Свиньи, конечно, не люди, но тоже млекопитающие.

– А почему на них до сих пор не натолкнулась «Ай-Си-Ай»?

– Только потому, что они не изучили достаточно тщательно медицинские разработки для животных. Я так думаю. А мне пришло в голову заняться этим во время каникул.

«Вот вам! – подумала Нина, стиснув под столом в кулак наманикюренные пальцы. – Теперь они перестанут меня презирать. Должны перестать. Они же не способны даже мысленно сделать шаг в сторону от проторенной дороги. Они однобокие. Узколобые. А я одним движением мозговой извилины подвела их почти к самой цели».

– Ну, тогда надо поторопиться. А то кто-нибудь еще на них наткнется.

– Согласен. – Фрэнк Стонтон кивнул и посмотрел на Тони.

– И я. – Герр Гюнтер, почуяв, куда дует ветер, решил не отставать от других.

– Моя дочь будет там заниматься запуском новой продукции. Кстати, она участвует в Олимпиаде, а это прекрасное прикрытие. Нина тоже поедет в Швейцарию, якобы для решения вопросов с продажей и транспортировкой готовой продукции, но на самом деле она будет вести переговоры с Холл и Нэйметом.

– Замечательно, сэр! – восхищенно воскликнул Джеральд Джекс.

– Да, – согласился Гюнтер. – В этом никто не сможет усомниться.

– Ну, тогда все решено, – улыбнувшись, подвел итоги встречи Кэрхейвен.

Собрание закончилось. Нина наблюдала, как все поздравляют Тони. Генрих Гюнтер бросил на нее мрачный взгляд, что следовало расценить как самый большой комплимент, которого она удостоилась за всю проделанную гигантскую работу. Она сердито взглянула на Тони. Почему он захотел украсть ее идею? Перехватить лавры?