Текст книги "Высокие маки"

Глава 24

Нина посмотрела на часы: без четверти девять. Холодно, никаких признаков жизни. Она снова позвонила. На неряшливой стальной пластинке было написано: «Холл—Нэймет консалтинг». Она пришла туда, куда надо, и именно в то время, на которое договорилась. В данном случае она представляла мощь и благополучие международного монстра под названием «Дракон». Но никого, казалось, это не интересовало.

Она находилась в грязноватом районе города в стороне от озера. Железнодорожная станция была всего в нескольких кварталах. Мрачные многоквартирные дома наверняка заселены работягами. Возможно, это единственная улица во всей Швейцарии с низкой арендной платой. Названия магазинов, ставни которых еще закрыты, написаны по-китайски, а на упаковках, брошенных на землю, надписи по-турецки и по-польски. Все это мысленно возвращало Нину во Флэтбуш, разве что воздух здесь гораздо чище.

Нина переминалась с ноги на ногу. Весь район, что бы ни творилось здесь ночью, сейчас был совершенно безжизненным. Иначе ей стало бы жутковато стоять здесь в дорогом приталенном костюме из темно-серого кашемира с серебряным браслетом на запястье и со строгими маленькими запонками на рукавах блузки. Макияж она сделала подходящий к случаю: неяркий, губы цвета клевера и румяна в тон. Нина постаралась одеться официально, она хотела казаться как можно старше. По ее опыту, разного рода чудаки предпочитают оставлять право оригинальничать за собой. И если официальные лица появляются в джинсах и майке, они впадают в панику. Нет, Нина хотела выглядеть строго и вызывать доверие.

И еще она хотела казаться богатой, как швейцарский банкир…

Она переложила кейс в другую руку и снова надавила на кнопку; звонок длинно зазвонил. Нэймет, с которым она говорила, теплым глубоким голосом сказал вчера:

– В восемь тридцать. – Он настаивал на этом времени.

– Вы уверены, именно в восемь тридцать? – переспросила Нина.

– В восемь тридцать для меня в самый раз, мисс. Самое лучшее время дня. Голова ясная и хорошо соображает.

А она стоит здесь уже пятнадцать минут. Было холодно, но маленькие мошки все равно жужжали вокруг. Наверное, эта часть города выстроена на осушенном болоте. Черт побери, она уже почти созрела идти искать телефон – передоговариваться. Сердито отдернув палец от звонка, Нина с силой пнула дверь.

Неожиданно она открылась. На пороге стоял высокий мужчина с широкой грудью, квадратным, чисто выбритым подбородком и красивыми карими глазами. Он был в одном халате. Очень загорелый. И в ярости.

– Черт побери, что такое? – злым голосом спросил он по-немецки.

Нина с трудом проглотила слюну.

– Доктор Нэймет?

Он распрямился.

– Да. А кому он понадобился? Вы из посольства? Я послал бумаги на визу на прошлой неделе. У вас что, телефонов нет?

Нина сильно покраснела. Она не смела на него посмотреть, потому что он был почти голый.

– Я Нина Рот из «Дракона». Я… Разве мы не договорились на сегодня?

– Вы кто? А-а… фармацевты. – Он все еще злился. – Ну и какого черта вам надо?

Нина смутилась.

– Сэр, я стою здесь уже четверть часа, я пришла ровно в восемь тридцать. Вы сами назначили это время.

Доктор Нэймет помолчал, потом пожал плечами и улыбнулся.

– Вы шутите? Вы думаете, я имел в виду восемь тридцать утра?

Нина понятия не имела, что сказать. Если бы не его голос, она никогда не узнала бы в нем Нэймета. Она ожидала увидеть бородача с толстыми, как бутылочное стекло, линзами очков. Бедный исследователь, безумно благодарный за оказанное ему внимание. А вовсе не такая громадина в халате на голое тело, да еще и потешающийся над ней!

– Я имел в виду вечер. Лилли даже глаза не открывает до десяти, детка. Ну ладно, иди позавтракай и приходи. – Он ткнул пальцем в тонкий халат, едва прикрывавший загорелую грудь с черными завитушками волосков и кончавшийся над носками, в которых он вышел. – Я бы предложил кофе, но, видишь ли, я не слишком одет для этого.

– Да. Конечно. Я приношу извинения, что неправильно поняла время. У нас в «Драконе»… мы…

– Одиннадцать, – твердо заявил Нэймет и закрыл перед ней дверь.

Нина пошла поесть в роскошный ресторан – башню из стекла и хрома. Ей надо было сейчас что-то до смешного дорогое – возможность потратить деньги поможет ей прийти в себя. Она сидела красная от смущения и раздражения, когда принесли кофе – большую чашку эспрессо, такого горького и густого, что она могла бы положить на него сверху ложку. Ресторан был полон бизнесменов. Нина заказала себе «Уолл-стрит джорнэл» и «Файнэншл таймс», чтобы просмотреть за завтраком с круассанами и дикой клубникой. Она погрузилась в «Джорнэл». Детка! Он перепутал ее с посольским клерком, отчитал, назвал «детка». Вышел совершенно голый… Как все это неприятно. Она так подготовилась к встрече, прямо как к браконьерской вылазке, – и нате вам…

Нэймет вогнал ее в краску. Не только потому, что она не поняла насчет времени. Он оказался совсем не таким, каким Нина его себе представляла, – с небритым лицом, в очках. Он вовсе не походил на бесполого ученого-сухаря.

Он похож на Шона Коннери. С американским акцентом. А она-то ожидала увидеть совершенно другого мужчину. Ее собственный облик швейцарской банкирши не произвел на него ни малейшего впечатления. Она сейчас чувствовала себя так, как будто снова делала первые шаги в «Долане».

Нина пробежала глазами по финансовым колонкам, по всем этим скучным цифрам – проценты по кредитам, бюджетные квоты ЕЭС. Вот и приятный момент – акции «Дракона» поднялись, и существенно. Должно быть, работа Тони, он становился жестче и безжалостнее день ото дня.

Маленький заголовок в разделе маркетинга в «Файнэншл таймс» привлек ее внимание. Симпатичное фото «Золота Дракона», новых витаминных таблеток в новой упаковке. Свежая торговая марка выглядела четкой даже в черно-белом варианте.

«Дракон» сидит на запасах витаминов, а из его пасти летят слова: «Золото Дракона»! Спешите позолотить себя и не заболеете! Вот вам «Золото»! Оно делает чудеса!»

Несмотря на паршивое настроение, Нина улыбнулась. А потом прогнала улыбку.

Другая картина была знакомая. Слишком. Леди Элизабет Сэвидж – крепкая, в обтягивающем новом костюме, черном с золотой отделкой. Лыжи на плече. Она держит бутылочку с пилюлями и высокомерно улыбается. «Британская надежда Олимпиады Элизабет Сэвидж представила вчера в Китцбюхеле «Золото Дракона». Она прервала тренировки, чтобы присутствовать на этом мероприятии, и, похоже, запущенная ею рекламная кампания мгновенно станет хитом года. Торговцы в Соединенном Королевстве сделали предварительные заказы, и весьма крупные, поскольку лично леди Сэвидж вовлечена в это дело. «Золото Дракона», судя по всему, станет очень важным товаром в Соединенном Королевстве».

Нина почувствовала, как ее сердце покрылось ледяной коркой. Планы Элизабет по факсу переслали ей на прошлой неделе, но она не обратила на них особого внимания. Кому какое дело, как эта принцесса забавляется со своей дурацкой таблеткой? Но видимо, дела шли очень хорошо. Удивительно. Она перечитала текст, и сердце замерло. Цифры. Черт побери. Потрясающе. Это нельзя отрицать. Наверное, отдел торговли помог, подумала Нина. Потом покачала головой. Нет. Тони на это не способен.

Нина заставила себя внимательно вчитаться в рекламные тексты. Запустив таблетки как новинку, позднее Элизабет решила подчеркнуть ее медицинские преимущества, а именно то, что в «Золоте» содержатся кальций и железо вместе. Короткая и убедительная строка: «Кровь. Кости. Очарование».

Нина попросила счет и отодвинула газеты. Она ничего не понимала в рекламном деле, но верила собственной интуиции. Реклама работает. Недооценивать врагов – самая ужасная ошибка. Ясное дело, Элизабет сумела попасть в точку.

«Это меня не волнует, – подумала Нина. – Ну и что, если у нее обнаружился талант? Замечательно. Но чтобы выжить в этом мире, надо иметь гораздо больше, чем талант. Если она вообще скоро не кинется со всех ног в Техас со своим плейбоем».

Элизабет опаснее, чем она думает? Что ж, так еще интереснее похоронить ее. Оставить с носом. Все очень просто.

Нина посмотрела еще раз на улыбающуюся девушку на фотографии. Ей очень хотелось стереть улыбку с лица этой богачки.

– Входите, – сказал улыбаясь Нэймет, открыв дверь. Он был в неряшливом белом халате и затемненных очках. – Лилли на кухне и ждет нас.

Глубоко вздохнув, Нина прошла за ним в дом. Может быть, все утро они смеялись над ней. Но надо держать себя в руках. Эти люди должны были бы понимать, что она для них ангел, спустившийся с небес с дарами: прекрасное оборудование, хорошая зарплата, безопасность во всем. Нэймет и Холл не очень чистые на руку исследователи. Они торгуют своими проектами налево и направо: в больницах, в медицинских фирмах. Они поднаторели в этом и, уж конечно, не станут трястись из-за того, что Нэймет открыл дверь посланнику «Дракона» полуголый.

Кухня была переделана в лабораторию. Проволочные клетки со свиньями и кроликами отделяла стеклянная перегородка. Компьютеры, кучи бумаг. Доктор Лилли Холл похожа на свое фото. Невысокая и коренастая. В голубых штанах и красной рубашке, она сидела за столом и пила лимонад.

– Доктор Холл, я Нина Рот из корпорации «Дракон», – сказала Нина уверенным голосом, подавшись вперед и пожав ей руку. – Мы хотели бы обсудить с вами возможность совместной работы.

– Ну тогда садитесь, мы слушаем, – предложил Генри Нэймет.

Нина села.

– Вы кажетесь слишком юной для начальницы, – заметила Холл. На нее не произвел никакого впечатления дорогой костюм гостьи. Нина догадалась, что ее вид раздражает женщину. – Сколько вам лет?

– Двадцать восемь, – солгала Нина.

Генри Нэймет хмыкнул. Она поспешила заговорить.

– Доктор, нас интересует ваша недавняя биохимическая работа по свиньям. Она произвела сильное впечатление, мы хотели бы предложить вам сотрудничать с нами. У вас будет лаборатория, гарантия полного невмешательства в исследования. Мы знаем, как работают Холл и Нэймет.

– Ну как, выполнили домашнее задание, да? А что вы от нас хотите? Над чем мы должны работать? – спросил Генри.

– Над тем, что и раньше. – «А тебя я вообще на дух не хочу, зайчик сладенький, – подумала Нина, – но вынуждена раболепствовать и перед тобой, чтобы заполучить Лилли». – Пока вы не согласитесь, мы не хотели бы вдаваться в детали.

– Ну что ж, а я хочу знать подробности, – заявила доктор Холл. Ее австралийский акцент был густой, как патока.

– Таблетки для похудения, Лилли, – сказал Генри, взглянув на Нину. – Вот чего они все хотят. Особенно «Дракон». Они нанимали Стила и Рипли…

– О Господи! – расхохоталась Лилли. – Неужели правда? Вы за этим пришли к нам?

Пальцы Нины под столом невольно сжались в кулак.

– Да, мадам, – сказала она спокойно. – Вы увидите преимущества, которые содержатся в нашем предложении. Плюс независимость. Вы будете получать самый лучший гонорар и делать то, что хотите. Все другие большие фирмы пытались связать вас чем-то. Какими-то обязательствами.

Лилли Холл поглядела на своего партнера. Генри пожал плечами.

– Я хочу вернуться в Лондон, – наконец сказала она. – Переезд вы тоже оплачиваете?

– Да, мэм.

– Ну что ж, если мы все это сможем юридически оформить, то я полна энтузиазма.

Нина застыла. Вот так просто? Она уже их заполучила? Так легко?

– Но мы захотим больше денег. И юридические гарантии. Поскольку вы становитесь владельцами результатов, – заявил Генри Нэймет.

– Нет, я назвала максимальную сумму, – авторитетно сказала Нина. – Это и так прекрасное предложение.

Доктор Нэймет медленно встал, посмотрел на Нину сверху вниз, потом открыл дверь из кухни в коридор.

– О’кей. Тогда спасибо за визит.

– Что? – воскликнула Нина.

– Слушай, детка. Мы повидали больше тебя на этом свете. Так что давай-ка поднимай на пятьдесят процентов свой «самый лучший» гонорар и не тяни. Или я тут же свяжусь с «Глаксо». – Нэймет изобразил, будто снимет телефонную трубку. – Так, привет, скажите, куда это годится? «Дракон» лежит перед нами с задранными юбками и раздвинутыми ногами. А предлагают только четверть…

– О’кей, о’кей. – Нина заалела, все поняв. – Это можно обговорить.

– Да, и я хочу все оформить с юристом, – добавила Лилли. – Без обмана, детка, поняла?

Все происходящее касается только дела, здесь нет ничего личного, уговаривала себя Нина, кусая губы.

– Ну конечно.

– Ну вот так-то лучше. – Лицо Генри Нэймета оставалось строгим, но Нина слышала смех в голосе. – Если мы собираемся работать с вами, мы должны верить всему, что вы говорите. Вот, например, сколько вам лет на самом деле?

Ошарашенная вопросом, Нина с трудом проглотила слюну.

– Мне двадцать два.

– Да уж, – сказала Лилли довольно холодно.

– Но я пошла работать сразу после школы, сначала в розничную торговлю, потом в «Долан», и теперь я в «Драконе». Так что у меня большой опыт. – Нина понимала, что пытается оправдаться, но остановиться не могла. – Мои компьютерные программы и в «Долане», и «Драконе» распространялись по всем штатам. Я старший менеджер в отделе новой продукции. И, – добавила она, ехидно уставившись на Нэймета, – именно я обнаружила, какой прорыв в фармакологии вы сделали.

Доктор Холл кивнула. Нина встала, положила на стол две визитные карточки. Итак, она сделала свое дело. Она их заполучила. На этом надо сосредоточиться. А не на том, как этот привлекательный ковбой в белом халате только что унизил ее.

– Я вас провожу, – сказал Генри Нэймет.

Он провел ее к дверям. Нина протянула руку.

Нэймет пожал ее сухо и твердо.

– Бруклин, да?

– Да, – бесстрастно подтвердила Нина.

Он покачал головой.

– Двадцать два года. Очень смешно. Но, я вижу, они были насыщенными.

Она слегка улыбнулась.

– Может быть.

– Я ведь, детка, тоже американец. Так что меня не проведешь.

– Меня зовут Нина, доктор Нэймет.

Он легко бросил ответный мяч.

– Только в том случае, если меня зовут Генри. Итак, пусть ваш юрист свяжется с нами, и мы все обговорим.

– Хорошо. – Она взглянула на улицу, высматривая такси.

– Эй, Нина, – сказал Генри. – Прекрасный костюм.

– Спасибо, – пробормотала она.

Он закрыл за ней дверь.

Тони Сэвидж снял телефонную трубку, и по его телу пробежала дрожь удовольствия. Каждый раз его охватывало приятное возбуждение, стоило ему услышать имя Нины. Ее нет уже целую неделю. Он хотел, чтобы она поскорее закончила дела и вернулась. Он скучал по мягкому телу и по неумеренным амбициям девушки. Такие любовницы, как Нина, не растут на деревьях.

– Можете говорить, милорд.

– Нина, я читал твой факс. Хорошо.

– Спасибо, сэр.

Тони ухмыльнулся. По телефону компании она никогда не называет его по имени. Это, наверное, глупое притворство, что она разделяет бизнес и удовольствие. Ему плевать. Ему нравится слышать от Нины «сэр». Еще бы, для нее он сам Господь, осыпающий дарами, приносящий благополучие.

– Сколько тебе надо времени, чтобы все закончить? Здесь по тебе соскучились.

– Еще немного. Нашими подопечными занимается юрист, но я сама хочу их получше узнать. Доктор Холл колючая, но точно знает, что делает.

– А Генри Нэймет?

Нина помолчала. Потом Тони услышал:

– Генри очень интересная личность, сэр. Когда мы говорим о компьютерах, ему нет равных. Он будет работать с нами, если решит, что это полезно Лилли.

– Он тебе нравится! – удивился Тони. – Что ж, отлично. Это поможет нам их прибрать к рукам. Но пожалуйста, не влюбляйся в него слишком сильно. Там уже есть женщина. – Нина молчала, и он продолжил: – Может, мне лучше приехать, Нина? Получить оперативные сведения? – добавил он ласковым голосом.

– Я могу посылать по факсу подробнейшие отчеты. Вам незачем приезжать.

Тони посмотрел на трубку.

– Нет, ты не поняла, может, я хочу приехать. А как Элизабет?

– Не знаю, сэр. Я встречусь с леди Элизабет на следующей неделе. Там, где она тренируется.

Тони хмыкнул:

– А как насчет нее и Джека?

– Как я уже сказала – не знаю. Я была занята с Генри.

– Мне важно знать, на какой стадии их отношения, Нина. Для меня это важнее всего. Ты не забыла? Нэймет прекрасно может обойтись и без тебя. А мои интересы ты должна учитывать в первую очередь. Не забывай. Ты меня понимаешь?

– Очень хорошо понимаю, лорд Кэрхейвен.

Тони пролистал толстый с золотым обрезом настольный ежедневник.

– Первая суббота месяца. Думаю, я приеду. Прямо к тебе. Мы сможем поболтать, прежде чем я вылечу к Элизабет. Так что получишь удовольствие.

Нина помолчала.

– Может быть, в субботу я буду занята.

– Нет, ты будешь свободна. Ты будешь занята со мной, – отрезал Тони.

И повесил трубку.

Дрожь волнения совершенно исчезла. Тони посмотрел на телефон, потом через стол на последнюю пачку отчетов о продажах. После успехов «Золота Дракона» его противная дочь начала прибирать дело к рукам. Пока это мелочи. Но терпеть подобное нельзя. Тони давно знает, что такое своевольный характер, его проявления надо задавить в самом зародыше. В Лондоне ли, в Швейцарии – где угодно.

Глава 25

– Да, ответ фантастический. – Голос Джейка Энсома сквозь треск доносился по телефону отеля. – Деньги вложены в другой, более крупный и важный заказ. Основной закупщик говорит, что они намерены брать постоянно.

– Блестяще, – улыбнулась Элизабет. – А как насчет независимых?

Деревенские аптекари тоже важны. Она хотела, чтобы ее таблетка слетала с полок отовсюду и немедленно, пока горяченькая. Не могут же они без конца тратиться на рекламу. Элизабет работала месяцами, она прошерстила скучнейшие проекты по торговле прошлых дней и историю многих торговых марок. Наконец пошла отдача. Как только «Дракон» станет домашним, хорошо знакомым словом, считай, половина битвы выиграна.

– Слушай, у тебя нюх на это дело, – сказал Джейк. – Все только о таблетке и говорят.

Элизабет рассмеялась:

– Я хочу запустить ее и во Франции. Большую часть пропихнуть в больницы.

– В больницы? Но…

– Слушай, доверься мне, о’кей? И еще – нам надо будет переговорить с компаниями по производству воды «Виттел» и «Эвиан».

Джейк хмыкнул:

– На это они никогда не пойдут…

– Ладно, кончай, Джейк. – Элизабет ничего не имела против, когда он спорил. Сама она излучала уверенность. Много лет она читала журналы по торговле, приклеивала самые лучшие рекламные плакаты на стенах в своей комнате, и теперь это давало плоды. Идеи так и рвались из нее, как вода через плотину. Элизабет понимала, сколь высоки ставки. Она должна доказать кое-что. К тому времени, когда она это сделает, никто, даже отец, не сможет смотреть на нее как на пустое место.

Джейк все еще волновался.

– Но если ты настаиваешь… Лиз, послушай, ты же не можешь вот так просто запустить это во Франции.

– А почему нет?

То, как она пробила таблетку в Англии, было просто удивительно.

– Потому что это стоит денег! Больших денег! У тебя нет такой власти…

– Есть. У меня полная власть над «Золотом Дракона». Но ты прав знаешь в чем? Заниматься распространением таблетки только в одной стране – глупость.

Джейк с облегчением вздохнул.

– Нам надо продавать ее по всему континенту. Сегодня утром я говорила с отцом. Он хочет, чтобы я продолжала. – Это, конечно, ложь, но Джейк не узнает. Все в «Драконе» считали, что Тони обожает свою дочь. – Можешь, если хочешь, у него проверить.

– Нет, нет, зачем, – заторопился Джейк. – У нас есть люди в местных компаниях…

– Но ты звони прямо мне. Отец занят, он не хочет, чтобы его беспокоили. Поэтому он отдал мне это дело на откуп.

Когда Энсом повесил трубку, Элизабет улыбнулась. Она, конечно, рискует, солгав насчет Тони и тратя миллионы, ведь кто-то еще может догадаться, как соединить кальций и железо. Но сейчас у них, как сказали бы в «Проктор энд Гэмбл», таблетка продается с лету.

«Я знаю, как работает компания», – подумала Элизабет, и ее сердце учащенно забилось. Поскольку она дочь своего отца, никто не станет ей задавать вопросы. С мощью и богатством «Дракона» за спиной она может запустить продукт и добиться успеха по всей Европе, прежде чем кто-то успеет остановить ее.

Элизабет начала делать упражнения для разогрева, наклонялась, приседала, потягивалась. За окном свежее снежное одеяло укрыло горы, и она уже опаздывала на встречу с Гансом и Джеком. Ну ладно, они могут немного поговорить о теории. Конечно, непросто заниматься «Золотом» и тренироваться одновременно. Но она уверена, что справится. Как говорят, если что-то хочешь сделать, обратись к занятому человеку.

Конечно, ее смелость завоюет уважение Тони. Он и сам всегда так работал. Сначала штурм и натиск, а вопросы потом. Тони всегда повторяет: победит тот, кто делает. Смелость, отчаянная смелость сделала его таким, какой он теперь. Так почему же она, его дочь, не может следовать по его стопам?

Элизабет надела лиловый лыжный костюм с яркими полосками. Успех настроил ее на романтический лад. Лайкровый костюм в обтяжку был тот самый, который она надевала во время первых баталий с Джеком. Костюм обхватывал ее упругую попку и сверкал тысячей радуг, когда она неслась вниз по склону. По яркости переливов он мог сравниться только с крылом скворца.

Элизабет поражало, что Джек так долго не звонил ей. Но она отбросила раздражение. Зато сегодня они снова катаются вместе. Она завязала волосы в аккуратный хвостик и опустила на глаза солнцезащитные очки. Сегодня никаких лесов, никаких лавин – просто удовольствие.

Элизабет приветливо улыбнулась поклонившемуся консьержу, выходя из отеля «Меллер». Это был один из самых лучших отелей в Клостерсе: без всяких табличек снаружи, на первый взгляд он казался еще одним пряничным домиком в центре старинного городка. Места вроде «Меллера» не рекламируются. Ганс знаком с хозяйкой, и поэтому Элизабет получила две самые лучшие в мире вещи: максимальную уединенность, которую только можно было обеспечить в олимпийской столице, с ее величаво-учтивой и старомодно-элегантной атмосферой. И в то же время первоклассный номер с факсами, тремя телефонными линиями и даже специальным терминалом для связи с рынками через Цюрих. Он предназначался для «гномов» – богатых швейцарских финансистов, регулярно пользующихся «Меллером». Несмотря на простоватую внешность администраторов, эти люди были совершенно непреклонны, когда речь шла о телефонах. Ни один журналист не смог прорваться к Элизабет. А в самый первый вечер, когда один из бульварных репортеров, столпившихся у двери, попытался войти в вестибюль, два гиганта-вышибалы молча возникли из ниоткуда, и пресса с тех пор оставила леди Сэвидж в покое.

Все это, конечно, стоило денег, но Элизабет не волновалась. Она отнесла оплату гостиницы на счет расходов по бизнесу корпорации «Дракон». Не могла же она попросить раскошелиться Ронни Дэвиса! Ну а другие девушки, конечно, обижались, сидя в своем Санкт-Морице.

Подъемник не спеша вез ее к станции Готсна. Клостерс остался внизу. Элизабет опустила глаза, и сердце вместе с желудком подпрыгнули к горлу. Солнце ярко светило на голубом небе, свежий снег, выпавший в горах, блестел, словно стертое в порошок стекло. Лыжники работали на склонах, похожие на ярких жучков, сновавших по лыжне, на сотни, тысячи разноцветных крупинок, которыми посыпают мороженое. Итак, это мир лыж, она вернулась домой. Каменистые уступы, круто вздымающиеся ледяные стены оставались под ней. Как просторно на крыше мира, до неба можно дотянуться рукой, а трещины под ней способны увлечь вниз, прямиком в ад.

Элизабет поднималась вместе с туристами и не снимала очков, не желая привлекать внимание. Клостерс сейчас казался коричневыми точками на снегу. Они миновали Давос с его мрачными, специально построенными блоками и бесконечными очередями к подъемникам. Отсюда город казался совсем игрушечным. Она ощутила, как внутри у нее все сбилось в комок. Забавно, летя самолетом, чувствуешь себя в безопасности, а здесь действительно ощущаешь высоту. Иногда вагончик останавливается на несколько минут и висит над пустотой, слегка потрескивая. Страшновато. Может, слишком много насмотрелась фильмов с Бондом: невольно ждешь, что или с колесом что-то случится и оно соскочит, или сорвешься в горящее нутро земного шара. А еще хуже, когда сидишь на скамейке, похожей на обыкновенную парковую, и та тащит тебя вверх. Она никогда не расскажет Гансу о своих страхах, иначе не избежать безжалостных насмешек.

Что касается Джека…

При мысли о нем Элизабет улыбнулась и вышла из вагончика. Отыскав плотный пятачок на снегу, надела лыжи. Фирма «Россиньоль» сделала их для нее на заказ. Они совершенно невесомы – это особенно важно, когда скользишь и поворачиваешь. Они повторяют каждое движение, словно неотделимы от тела. Снег хороший, плотный, но без ледяной корки, а воздух на такой высоте пьянит, как шампанское. Всего несколько смельчаков рискнули стартовать отсюда. Она тут же узнала среди них Ганса. Его, конечно, ни с кем не спутаешь из-за прямой как палка спины. Он всегда держался так, будто проглотил шомпол.

Легко оттолкнувшись, она подкатила к нему.

– Доброе утро, – приветствовала Элизабет по-немецки своего тренера. – Как дела?

– Элизабет! – Ганс улыбнулся и похлопал ее по плечу, не снимая перчаток. – Ты как? Все хорошо?

– Прекрасно!

Он критически осмотрел ее.

– Ну что ж, неплохо. Кажется, ты почти в форме. Но форма в гимнастическом зале не гарантирует скорость на склоне. Хейди Лоуфен тренировалась всю зиму. А ты барахталась в каком-то бизнесе. Так что ты можешь теперь показать?

Элизабет улыбнулась. Старина Ганс все тот же.

– Может, кое-что существенное месяца через два.

Лицо старого тренера сморщилось.

– Ну, через пару месяцев ты сама увидишь что-то существенное. Хейди Лоуфен с олимпийским золотом на шее.

– Не думаю.

– А что? – саркастически спросил герр Вольф. – Ты думаешь, ее побьет Луиза Левьер?

– Да не так уж я плоха, босс. Вот я вам сейчас покажу… – весело сказала Элизабет и махнула лыжной палкой в сторону трассы.

Инструкторы запугали туристов россказнями о лыжне. Что она идет на юг и совсем не размечена, полна захватывающих дух спусков и коварных мест, что с нее нельзя сойти, если станет страшно, – времени не будет. У Элизабет соски приятно затвердели, но не от холода. Она жаждала покорить трассу вместе с Джеком, пронестись по ней на скорости бобслеистов; она представляла себе, как напрягается мощная спина Джека Тэйлора, как он работает палками…

– О’кей, поехали, – сказал Ганс, отталкиваясь.

– Погодите, а где Джек?

– Джек? – Вольф непонимающе замигал, поскольку мысленно был уже на лыжне. – Так ты ведь опоздала.

– Вы хотите сказать – он уже уехал? – спросила Элизабет. – Ганс, он не мог! Я ведь опоздала только на пятнадцать минут.

– Да, да, – нетерпеливо продолжал Ганс, – он уже на половине пути. Он сказал – дело слишком важное, чтобы попусту тратить время. Может, он все же дождется тебя внизу, а может, поднимется на Парсенн.

– Ясно, – холодно сказала Элизабет.

Но она никак не могла поверить. Сукин сын! Эгоистичный, надменный ублюдок! Какие-то несчастные пятнадцать минут! Во-первых, он ей не звонил. Теперь не подождал ее… Катясь за Гансом, Элизабет вспоминала, какие события в ее жизни были связаны с Джеком, после того как он подарил ей маленькую платиновую лыжу. На самом деле ничего особенного. Несколько звонков в офис, простой обмен новостями.

Элизабет оттолкнулась. Она тотчас собралась, как будто ее включили; тело нависло надо льдом, желудок казалось, оторвался и летел отдельно, в пятидесяти ярдах от нее, сзади, а она летела вниз, вслед за тренером. Элизабет больше не думала ни о чем, кроме лыж. Она смотрела на сто ярдов вперед и входила в левый поворот. Кромки лыж вычерчивали дугу, высекая ледяные искры. Она еще раз повернула влево, потом вправо, в точности повторяя движения Ганса; невозможно было поверить, что это два человека, а не один. Она старалась вытеснить из сознания даже намек на существование Джека Тэйлора в этом мире и сосредоточиться лишь на технике спуска. Но обида давила сердце. Может быть, она была права с самого начала? Джек Тэйлор – охотник, и теперь, когда он ее добыл, он собирался…

Тут Элизабет зазевалась и вовремя не вошла в поворот. Ганс оглянулся и нахмурился, заметив, как девушка сконфуженно опустила голову. Этого проклятого Джека надо выкинуть из головы. Такая грубейшая ошибка в день соревнований может стоить трети секунды, а может, и больше. Раздражение нарастало. Ванесса, Кларисса и все другие поклонницы могут терпеть выходки Джека, но она не собирается.

– Элизабет, Боже мой, – заворчал Ганс, когда она плавно подкатила к нему. – Ужасно, ты катаешься, как жена фермера, а уж медленно, как корова.

– Извините, – пробормотала Элизабет.

– «Извините» тебя не спасет. – Ганс сумел остановиться на маленьком пятачке. Элизабет оказалась не такой быстрой, как он. Тренер снова покачал головой. – В чем дело, фрейлейн? Я катаюсь с чемпионкой мира или с жалкой любительницей? Где бродят твои мысли? Не на лыжне. – Блестящие ясные глаза смотрели на нее проницательно. – Хейди томится по своему парню только после лыж. Забудь о нем сейчас.

– А я вовсе не думала о Джеке! – горячо заявила Элизабет.

– Неужели? – холодно спросил Ганс.

Она покраснела. Неужели все настолько прозрачно? Она смутилась. Тэйлор этого не стоит.

Элизабет тоскливо посмотрела на белую лыжню, которая вилась перед ней. Она наклонилась, пригнулась к земле, чувствуя уклон всем нутром, и ринулась вперед так быстро, что, казалось, лыжи летят над снегом, вздымая кристаллики льда. Ганс спускался следом. Весь мир превратился в сплошное белое свободное падение… Ее мускулистое тело сжималось и разжималось. Лыжня неумолимо несла ее вниз к финишу, как стрелу, выпущенную из арбалета.

В конце скоростного спуска никаких знаков не было. Для лыжников ее уровня они и не были нужны. Элизабет просто остановилась, и волна снежной пыли вздыбилась вертикально у нее за спиной, словно белый хвост гигантского павлина. Она сорвала очки и стояла, тяжело дыша, понемногу приходя в себя, когда Ганс прожужжал мимо нее позже на целых девять секунд.

– Да, – проговорил он, ловя ртом воздух. Глаза старика лукаво поблескивали. – Такую девочку я помню. У тебя есть скорость. Но ты слишком безрассудна.

– То слишком осторожна, то наоборот, – проворчала Элизабет.

– Скорость и мастерство – вот что нам надо. Но если мы хорошо поработаем, у нас будет и то и другое. – Ганс указал на кафе неподалеку. – По шнапсу? Отметим. Но в последний раз перед Играми.

– Что?

– Никакого алкоголя. Рано в постель. Строгая диета. Никакого кофеина, – весело говорил Ганс, пока Элизабет отстегивала лыжи.

Прекрасно, мрачно подумала Элизабет, топая по деревянным ступенькам за тренером.

Лыжники пили лимонад, пялились на них. Они или узнали их, или поразились скорости, с которой они спустились. Когда Ганс провел ее внутрь, в нос ударил знакомый запах сосисок, супа и сыра с черным хлебом. Сосновые поленья потрескивали в камине в углу комнаты; сердце Элизабет, колотившееся слишком быстро, стало входить в привычный ритм. Это хорошо: значит, спортсмен в прекрасной форме, если он так быстро приходит в себя. И…