Текст книги "Пять рассерженных мужей"

Глава 43

Я сидела в крапиве, смотрела на чемодан и сходила с ума. От чего? От наплыва мыслей, конечно же. Пять «лимонов»! Такие бабки! Казалось, и без бинокля уже их вижу.

– Мишель, – спросила я. – У нас с тобой есть пять миллионов?

– Даже если замок продам, вряд ли столько наберётся, – честно признался он и пригорюнился.

– Ну-у, у Женьки тоже всего «лимон», если делить их поровну, – успокоила я Мишеля. – Наш замок, думаю, не дешевле.

– Ни в коем случае, – обрадовал меня Мишель. – Пожалуй, немного дороже, но во Франции все так недёшево. И потом, у меня есть долги.

– Большие?

– Нет, не очень. Если работать, то года за три отдать возможно.

Я внимательно посмотрела на Мишеля и подумала: «А что я, спрашивается, в нем нашла? Ничем он моего Евгения не лучше. Даже ещё хуже. Настоящий дурак. Битый час из-за меня сидит в крапиве, а ведь даже ещё и не поцеловал. Нет, Женька гораздо его умней.»

И я начала искать те обстоятельства, которые позволили бы мне незамедлительно начать наше с Женькой примирение.

«Интересно, – раздумывала я, – он очень удивится, если сейчас из крапивы вылезу и к костру подойду? Кстати, и всем остальным была бы очень полезна, уж я смогла бы им дать разумный совет как миллионами распорядиться. Им вообще есть чему у меня поучиться: с котиками у них вышел полный пролёт, а я нажилась неплохо – накормила целый детдом.»

Мужья, тем временем, расселись вокруг чемодана и примолкли. Ну просто гробовая тишина – словно специально мне возможность давали хорошенько поразмыслить да нужное решение принять, словно не хотели отвлекать разговорами.

– Да-аа, – наконец подал голос Архангельский. – Ещё та хренотень получается!

И снова наступило молчание. Мужья дружно чесали затылки. Долго чесали, мне уже сильно в крапиве не сиделось, хотелось выскочить и диспут затеять на тему: «Как потратить миллион». До диспута дело не дошло, потому что заговорил мой Евгений.

– Так, мужики, – сурово осмотрев сподвижников, пробасил он, – колитесь давайте, кто нам такую подлянку устроил?

Архангельский изрёк:

– Не понял?

– Чего ты, Ваня, не понял? – мгновенно вскипел Евгений. – Здесь посторонних нет. Значит кто-то из нас ввязался в дерьмовую историю. А в результате все мы вляпались в дерьмо.

Я в крапиве своей аж подпрыгнула от такой нелогичности. Что он называет дерьмом? Пять миллионов долларов? Хотя, если умом пораскинуть, деньги действительно дерьмо, от них все беды.

В разговор неожиданно вступил Тася.

– Просто так «зеленью» в особо крупных размерах никто швыряться не станет, – сказал он. – Давай, Ваня, колись с кем и о чем ты в последнее время базарил?

– Я? – изумился Архангельский. – А почему сразу я? Других вариантов нет что ли?

Евгений скептически уставился на Тасю и Даню, посмотрел в их кристально честные глазки, перевёл взгляд на задумчиво исследующего просторы Пупса, и решительно подтвердил:

– Ты, Ваня, ты. Ты у нас самый предприимчивы. Колись быстрей, пока не вернулись гоблины.

– Да ни сном, ни духом, – возмутился Архангельский. – Я кроме господина Папикакиса вообще ни с кем серьёзным не говорил.

Женька поразмыслил над ответом и спросил:

– А с кем-нибудь несерьёзным ты о бизнесе нашем толковал? Колись, колись, Ваня.

– Не, – решительно отмежевался от ответственности за грядущие неприятности Архангельский. – Не! Осуществлял общее руководство!

– Ясно!

Евгений строго взглянул на Тасю с Даней.

– Колитесь вы, – приказал он.

Тася с Даней заговорили хором.

– Я бабки у Тамары взял…

– Я только ГОСТами…

– Ясно.

Евгений с надеждой взглянул на Пупса.

– Виктор, – проникновенно спросил он, – ты, часом, не начудил?

– Брось, Женя, – откликнулся Пупс, выплывая из мечтательного оцепенения. – Ну что такое каждый из нас мог сотворить, чтобы гоблины сами на этот пенёк пять миллионов долларов положили? Нереально, даже если бы все разом взялись.

– Так может кто-нибудь за старое взъелся на нас, подумайте, мужики, – призвал Евгений.

Я возмутилась: «Что он мелет? Кто бы так на меня взъелся, век благодарила бы!»

Умнющий Пупс ответил за всех.

– Женя, – сказал он, – что можно такое криминальное найти в нашем прошлом? Лично у меня и всех грехов, что в детстве в глаз соседу Ваське из рогатки запулил. Васька, правда, стал крутым, но ерунда все это. Не там ищем.

У костра вновь воцарилось молчание. Пупс был прав. Не могла с ним не согласиться. Все деяния мужей с их рождения и до этой минуты на пять «лимонов» баксов никак не тянули. Но чемодан лежал на пне, а мужики сидели, как пришибленные.

– А может и в самом деле это с прошлой жизнью связано? – предположил умнющий Пупс и тут же пояснил: – Ну с той, что в эпоху исторического материализма протекала? Не всегда же мы на мусорной свалке валялись, наверняка в жизни каждого был такой момент, когда общество в нем нуждалось.

Мужики ожили, тут у каждого появилась мысль, а то и две, но в этот приятный момент ожил пулемётчик, о чем сообщил громким вздохом и безобидным матом.

– Вот у кого спросить надо! – озарился идеей Архангельский.

Он сорвался с места и мигом поставил пулемётчика на ноги:

– Говори, гад, кто ты такой? Зачем в нас стрелял? Кем подослан?

– Ты хоть мешок с его башки сними, а потом спрашивай, – вполне разумно посоветовал Даня.

Архангельский последовал совету, стянул с бедняги мешок, – Женька ахнул:

– Карл!

Пулемётчик насторожённо уставился на мужей и вдруг расцвёл.

– Жека! Жека! – радостно запрыгал он.

– Карлуша! – возликовал Евгений, бросаясь к пулемётчику и освобождая его руки от пут. – Карлуша!

– Жека! Жека! – торжествовал пулемётчик.

Я дар речи потеряла. Теперь уже вообще ничего не могла понять. Это какой наглости надо набраться, чтобы сначала на человека с пулемётом охотиться, а потом так искренне ему радоваться? Хоть бы об этом Женька подумал.

Женька же, похоже, думать вообще не способен был. Он всем с гордостью сообщил что это немец, Карл Левин, прозванный Карлушей, эмигрировал в Германию лет десять назад да и сгинул. И Женька тут же окружил Карлушу заботой, посадил к столу, то бишь к пню, пива ему налил и хвастливо бросился всем объяснять в каком училище они с Карлушей учились, как служили и какой Карлуша был герой.

«Почему был? – подумала я. – Он и теперь вполне геройски пытался всех укокошить.»

Хорошо хоть Ваня опомнился и хвалёному Карлуше задал вопрос.

– А на кого ты шёл с пулемётом? – спросил он.

И Карлуша честно признался:

– На тебя.

Архангельский дар речи потерял, а когда восстановил этот дар, то тут же неправильно им воспользовался. Ему бы Карлушу в крайнем случае отругать, он же недоумевать кинулся.

– На меня? – говорит. – На меня?

– Ну ты же Архангельский? – спросил у него наглец Карлуша.

– Ну я.

– Так значит на тебя.

Все озадаченно замолчали, Карл же бросился извинения приносить, но не Ване, а почему-то Женьке.

– Жека, ты, брат, прости, что так получилось, но не знал я, что он твой кент. Да я его все равно и не убил бы. Больше недели уже гоняюсь за ним, а толку нет. Замаялся. Столько дел, столько дел! Не перечесть. Завтра в Анголу лететь, вчера должен был в Таиланде брата короля убирать, все псу под хвост. Одна эта ночь у меня осталась и такой прокол, – загоревал Карлуша.

Женька опешил:

– Кем же ты работаешь, дружбан?

– Да киллером, будь я неладен. Я же как приехал в Германию, так вся жизнь и пошла кувырком. Думал на родину еду, на землю предков, и сразу попал в дерьмо. Так и маюсь.

– Что ж маешься? – с жалость спросил Евгений.

А я подумала: «А ты ещё поцелуй его за то, что он Марусиного Ваню пристрелить налаживался!».

– Работы мне не нашлось, – пожалился Карлуша. – Только киллером, наёмным убийцей. Зато здесь преуспел, даже внесён в международную картотеку. А что делать? Надо же семью и детушек кормить.

И наши глупые мужья пригорюнились. Я занервничала, ещё немного и прослезятся добряки, да сами Архангельского придушат, чтобы Карлуше с его дедушками подмогнуть.

«Чем, олухи, занимаются? – негодовала я. – Всякой фигнёй! Они пытать фашиста думают?»

Если бы не умный Пупс, то и забыли бы зачем с Карлуши мешок стянули.

– А почему вы хотели Архангельского убить? Вы, простите, это знаете? – интеллигентно поинтересовался он.

Карлуша махнул рукой:

– А, дела цэрэушные. Их местные заморочки. Если честно, в подробности обычно не посвящают меня – убей и все! Но тут случайно кое-что накопал, правда мало понял, но что понял тем и поделюсь. Короче, была операция какая-то здесь, в России. То ли «Журавль», то ли «Бусел»…

Женька насторожился:

– Может «Аист»?

Карлуша обрадовался:

– О, точно! «Аист»! Так вот, как я понял, цэрэушники сами запутались, между собой враждуют. Одним Архангельский нужен живой, а другим только мёртвый. Я работаю на других.

Женька встрепенулся и пристально посмотрел на Архангельского.

– Ты чем, Ваня, в прошлой жизни занимался? – прозревая, спросил он.

– Родине служил, – угрюмо ответил Архангельский.

– Ясно. – Евгений перевёл взгляд на Пупса. – А ты, Виктор?

– Тем же, – пожал плечами Пупс. – Тоже служил Родине.

– А ты, Данила?

– Как и все, служил Родине, – зевая, ответил Даня.

– Станислав, а ты?

– Че спрашивать, служил Родине, – нехотя ответил Тася. – Я ей верой и правдой служил, а она мне во!

Он показал роскошную фигу и продолжил:

– Злой госпожой, короче, оказалась. Думал, Родина – мать, а она и не матерью и даже не мачехой, а случайно попутчицей была. Бросила! Бросила!

Тася трагично махнул рукой и украдкой утёр слезу. Все загрустили.

– И я служил… – уныло сказал Евгений.

Он задумчиво посмотрел на Архангельского и спросил:

– Ты, Ваня, где служил-то?

– Я ведь электронщик, по образованию, в армии после института остался…

Евгений загорелся:

– Ну? Ну? Не тяни резину! Про установку «Аист» слыхал?

Архангельский замялся, задумался, чувствовалось, сильно не хочет он говорить, но все же ответил:

– Был я там, за частотные генераторы этого «Аиста» отвечал, что б ему пусто было… Майором ушёл на пенсию по состоянию здоровья через эту подлую птицу.

– А я – старшим лейтенантом, – признался Евгений. – И тоже по состоянию здоровья.

Он внимательно обвёл взглядом товарищей. Пробормотал задумчиво:

– Слушай сюда, народ. Секрет нашей матери, Родину имею ввиду. Секрет страшный, но кое-что скажу. Было у меня в армии… Ну из-за чего комиссовали… На испытаниях я был. В Забайкалье. Там штуку такую лазерную доводили. Ваня, оказывается, в курсе, а я над защитой от неё работал. Прибор такой, вроде шлема, ДАД-1 назывался. Это работа моя дипломная в училище была, ну и потом я с ней долго возился…

– И мы там были! – хором закричали Даня и Тася. – По состоянию здоровья уволены капитанами.

Женька и Архангельский изумлённо воззрились на них.

– Я же физик, – пояснил Даня. – Специалист по квантовым генераторам.

– А я – метеоролог, – признался Тасик. – Специализировался на рассеивании лазерного луча в атмосфере. Погода на это дело сильно влияет.

– А ты? – спросил Евгений Пупса, который вновь гипнотизировал просторы и не спешил с откровениями. – Ты, Виктор, чем Родине служил?

– Я мехмат заканчивал, – неохотно поведал Пупс. – Это Перестройка из меня бухгалтера сделала.

– Про «Аиста» слышал? – сразу перешёл к главному Архангельский.

– Конечно, – скромно признался Пупс. – И подписку о неразглашении давал, как и все вы.

– А теперь жопу подотри той подпиской, – посоветовал Даня. – Родина нас капиталистам сдала. Вон как Тамарка моя орудует, угнетает каждый день!

Тася его поддержал.

– Да, – сказал он. – Не время теперь принципами кичиться, теперь кумекать надо как из дерьма выплывать. Рассказывай, не ломайся.

Пупс пожал плечами и сообщил:

– У меня на «Аисте» тоже место было, – управляющие компьютеры. Это с моих машин сигнал на частотные генераторы Ивана шёл, а уж они задавали базовые и наложенные колебания лазеру Дани. За лучом этого лазера и присматривал Станислав, как он там, в атмосфере…

– Охренеть можно, мужики, – резюмировал Архангельский. – Выходит мы все сослуживцы?! Да как же мы там не встретились?

– Встретишься там, – усмехнулся Тася. – Запамятовал какие навороты были? У каждого блока охраны больше, чем обслуги. В сортир под конвоем ходили…

– Да, дела! – оживился Женька. – Я, мужики, об этом «Аисте» потом много думал. Понял я почему накладка произошла. Нужно было не только голову шлемом моим защищать, но и всю кожу. А одежда защитная должна быть оранжевого цвета. Тогда бы…

Что тут началось. Наши умнющие мужья заговорили разом, а Архангельский даже прутиком вооружился и на земле начал схемы какие то рисовать.

Я прониклась гордостью и подумала: «Дай волю нашим многоуважаемым мужьям, так они создали бы такое оружие, что и врагов бы у нас не осталось, одни, ёлки-палки, вокруг друзья. Совсем как у Америки. Даже чукчи дружить с Америкой хочут. Все хочут! Вот и с нами захотели бы все дружить.»

Не знаю, куда научно-производственное совещание завело бы наших мужей, может и в самом деле прямо на полянке страшное оружие придумали бы, когда бы не опомнился Пупс.

– Ладно, все выяснили, – сказал он, – а дальше-то что делать? Решать надо, пока братва не приехала.

– Как что делать? – возмутился Евгений и сразу посмотрел на Архангельского: – Ты что, Ваня, Родиной торговать надумал?

– И в мыслях не было, – отмахнулся тот. – Но с «бабками» надо что-то делать.

– Дёргать надо пока при памяти, – посоветовал Даня, – а что до Родины, то воля её, пускай поступает с нами как знает, у капиталистов Родины нет, а нам есть что терять. Вы за кордоном жить можете?

Тут Карлуша, молчавший доселе, не выдержал и поделился опытом:

– Плохо там, за кордоном.

Все призадумались, но тут же хором заговорили и очень быстро пришли к единодушному мнению: приличному человеку за рубежами Родины делать нечего.

Следом пошли варианты: чемодан с баксами тоже должен Родине послужить! И вернуть чемодан врагу, окатив его презрением!

«Эх, как им не хватает моего совета!» – подумала я и, охваченная патриотизмом, с брезгливостью отвернулась от Мишеля.

Глава 44

События так стремительно развивались, что мне и в самом деле было не до Мишеля. Признаться, сто раз пожалела я, что взяла его с собой в засаду – помощи от него никакой, только руки связал мне. Если бы не он, сейчас могла бы идти к Евгению и клясться ему в любви, не солгав ни словом. Бог судья, и раньше обожала мужа, а теперь, когда выяснилось как он всем нужен, просто схожу с ума! Жить без Женьки не могу, а тут какой-то жалкий Мишель под ногами путается.

Пока я решала свои проблемы, наши многоуважаемые мужья решали свои: дружно гадали как с бабками поступить – вернуть и гордо отказаться или просто скрыться с чемоданчиком, не объясняя ничего.

Мой Женька и Архангельский склонялись к мысли, что неплохо бы с «бабками» скрыться, а вот Даня, Пупс и Тася сильно возражали. Все трое сомневались, что и своих жён уговорят скрыться.

Точнее, лишь Пупс и Тася сомневались – Даня точно знал, что никак он не сможет вредную Тамарку подбить бросить свою любимую компанию, да ещё из-за какого-то жалкого миллиона долларов.

И здесь я была с ним согласна. Свою компанию Тамарка ценит гораздо выше, и не пустится с Даней в бега. А без Тамарки Даню бега не интересуют. С нежностью я узнала, как высоконравственны наши мужья. Ещё нравственней и выше, чем я всегда о них думала. Никто! Ни один не собирался, разбогатев, «лимон» заныкать. Напротив, каждый стремился скорей этой радостью со своей женой поделиться.

Правда, насчёт Женьки был полный туман, поскольку не уточнил он с какой именно женой: со мной или с Юлькой. Но все равно приятно слышать, что наши мужья так непорочны и чисты. Честное слово, тайком от Мишеля я прослезилась.

А мужья после горячих споров окончательно решили, что не стоит братву с коллегой дожидаться.

– Все, мужики! – вскакивая, закричал Женька. – Хватит базарить! Мотать пора!

И в этот самый момент раздался звук приближающейся машины. Мужья застыли в растерянности, а Архангельский схватился за голову:

– Едрена вошь! Это же господин Папикакис!

– Папикакис?!! – хором завопили мужья.

И немая сцена.

Первым пришёл в себя Архангельский.

– Так! – скомандовал он. – Жека, хватай чемодан и тащи в свою тачку! Садимся мужики и как ни в чем не бывало пьём пиво и жрём шашлыки.

– А я? – запаниковал Карл.

– И ты, – успокоил его Архангельский. – Садишься с нами. Только помалкивай, не проболтайся, что ты киллер международного класса, а я твой клиент. Делай вид, что мы все одной компании.

Женька схватил чемодан и спрятал его в багажник «Тойоты». Вскоре джип «Лексус» выкатился на полянку. Из него вышел не высокий, но очень ладно скроенный мужчина, одетый с подчёркнутой респектабельностью. В руках он нёс чемоданчик.

– Приветствую всех, – совсем не с греческим акцентом воскликнул Папикакис, после чего я с точность заключила, что он американец.

Наши многоуважаемые мужья бросили делать вид, что заняты шашлыками и пивом, и восторженно раскрыли ему свои объятия.

– Господин Папикакис! – радостно загудел Архангельский. – Как вы вовремя!

– Ванюша, давай уже на ты и можешь называть меня просто Микис, – сходу попросил Папикакис, из чего стало ясно: он тоже хочет брать быка за рога.

Едва подумала я так, как тут же обнаружилось, что совсем не ошиблась. Господин Папикакис выложил сумку на стол и с важностью сообщил присутствующим, что в ней пять миллионов. Услышав это, наши многоуважаемые мужья мгновенно утратили добросердечность и насторожились.

– Зачем? – строго спросил Евгений.

Господин Папикакис в нежной улыбке расцвёл и пояснил:

– Хочу инвестировать в ваш бизнес.

Архангельский нервно хохотнул и поинтересовался:

– Так срочно?

– Да, – утвердительно кивнул Папикакис. – Уже взяты билеты на самолёт. Завтра мы должны быть в Афинах. Наклёвывается очень выгодное дельце, – и он заговорщически подмигнул Архангельскому.

– Та-аак, – сказал Евгений.

– Приехали, – сказал Тася.

– Мочало – начинай с начала, – сказал Даня.

– Опять двадцать пять, – сказал Пупс.

– Снова за рыбу гроши, – сказал Архангельский.

– Не понял, – удивился Папикакис. – Вы не рады? Завтра будете гулять по Афинам…

Евгений очень ненатурально заржал:

– Этому весьма мы рады, господин Мыкола, но вынуждены вас огорчить: мы уже получили один чемоданчик, и по чистому совпадению там точно такая сумма. Ровно пять лимонов.

И без всякого перехода Евгений пришёл в ярость, схватил Папикакиса за грудки, громогласно причислил его к сексуальным меньшинствам и потребовал:

– А ну, гад, признавайся, «Аист» тебе нужен?!

Тут надо отдать должное Папикакису – совсем неглупый мужчина. Мгновенно сообразил что к чему и, даже не пытаясь отлепиться от Евгения, согласился:

– Да. Да, мне нужен «Аист». Но вы не поняли, господа, я больше плачу. Пять миллионов, это всего лишь аванс. В Афинах вы получите ещё столько же.

Тут уж вспылил и Архангельский. С криком «ах ты, гнида!» бросился он отнимать Папикакиса у Евгения.

– Дай его мне! – вопил он. – Я сам! Сам ему морду набью!

– И я! – закричал Даня.

– И я! – вдохновился Пупс.

– И я! – загорелся Тася.

Всем! Всем сразу приспичило Папикакису морду бить. В результате началась свалка, и он один остался не у дел. Стоял сиротливо, смотрел как дерутся наши многоуважаемые мужья.

«Ах ты гнида! Что об нас подумал! За пять лимонов Родину ему должны продать!» – доносилось из мужской свалки. И бедного Папикакиса ещё и ещё, на все лады многовариантно причисляли к сексуальным меньшинствам, причём так громко, страстно и виртуозно, что уши закладывало.

Папикакис одиноко постоял-постоял, послушал-послушал, да и принялся куда-то звонить.

Достал мобильный, набрал номер и в этот момент зазвонил мой телефон. Мужья мгновенно насторожились, бросили драться и увидели чем занят господин Папикакис. А он уже кому-то распоряжения выдавал:

– Начинайте! Да! Сейчас же!

Дальнейшего видеть я не могла, потому что пожалела Тамарку – уж слишком надсаживалась она.

– Мама, ты невозможная! Сейчас же Женьку позови! Зови сейчас же Женьку! – вопила она.

Краем глаза я заметила подкатывающий к баньке джип, ещё один джип, на этот раз новенький «БМВ». Он лихо зарулил на поляну, дверцы распахнулись и…

Гоблины! Те самые гоблины, которые похищали Архангельского в день его свадьбы, выскочили, потрясая оружием. Я глянула на Мишеля:

– Ты знаешь их?

– Впервые вижу, – ответил он.

Я не стала рассказывать Мишелю, что именно эти гоблины когда-то угнали его «Альфа Ромео», да и времени не было, уж очень Тамарка лютовала.

– Мама, ты невозможная! – вопила она. – Сейчас же позови Евгения! Я должна с ним поговорить!

– Сама с ним поговорить должна, – сказала я и отключилась.

А гоблины окружили наших многоуважаемых мужей, демонстративно угрожая им пистолетами.

– Хватайте их и вяжите! – приказал Папикакис. – Только осторожно!

Гоблины застыли, видимо приноравливаясь сделать это половчей. Учитывая размеры моего Евгения и тем более Архангельского, у гоблинов уже возникали проблемы.

«А дальше будет хуже,» – подумала я, с удивлением не обнаруживая на полянке Карлуши.

Гоблины медленно шли на наших многоуважаемых мужей, мужья сбивались в кучу, уплотнялись, но было очевидно, что так долго продолжаться не может. Вот-вот наступит развязка.

«Какая?» – подумал я и в этот миг услышала голос Карлуши:

– Руки вверх!

И гоблины и Папикакис оглянулись и… подняли вверх руки. Они же не знали, что пулемёт, который был в руках у Левина, выведен из строя Мишелем. В мгновение ока наши многоуважаемые мужья разоружили гоблинов, связали и их и Папикакиса, бросили рядом с костром, отправили в багажник Женькиной «тойоты» ещё один чемоданчик с пятью миллионами и принялись решать как дальше быть.

– Оставим эту банду здесь, а сами поедем ко мне в Архангельск, – предложил Архангельский. – Там есть где до лучших времён схорониться.

– А жены? – хором закричали Даня, Тася, Пупс и Женька.

«Интересно, кого мой имеет ввиду?» – подумала я.

– Жёнам позвоним, все честно расскажем, они к нам позже приедут.

– Идёт! – решили мужья и только направились к машине, как на дороге снова показались горящие фары джипа.

– «Лендровер». Вован возвращается, – прошептала я и забегала пальцами по кнопкам телефона.

– Куда ты звонишь? – заинтересовался Мишель.

– Капитолине, подруге, – пояснила я.

Он удивился:

– Считаешь, что выбрала удачное время?

– Удачней некуда, – ответила я, и тут же включилась в разговор с Капитолиной: – Капа! Капа! Я в деревне! Здесь просто кошмар! Где твой Коля?

И в этом месте прогремел первый выстрел. Потом второй, третий. Вована и его гоблинов поломанным пулемётом не напугать, но ведь наши многоуважаемые мужья разоружили банду Папикакиса. В общем, несложно представить, что творилось на полянке. От страха я на скороговорку перешла.

– Капа! Капа! Где твой Коля? – вопила я. – Срочно! Срочно его зови! Я в деревне! Здесь у баньки творится такое! Настоящий аукцион! Родину продают!

Мишель неожиданно разнервничался.

– Зачем тебе Коля? Кто он? Кто он? – зашептал он как-то слишком взволнованно.

– Муж Капы и генерал ФСБ по-совместительству, – сообщила я, удивляясь, что он заинтересовался моей пустой болтовнёй с подругой.

Едва я это сказала, как Мишель начал вырывать у меня телефон. Само собой, я воспротивилась, связь с Капитолиной прервалась, а я закричала:

– Ааа-ааа!

– Тише, умоляю, – попросил Мишель.

– Хорошо, – сказала я, – но оставь мой телефон в покое.

Он послушался, но попросил:

– Пожалуйста, не надо звонить в ФСБ.

Я удивилась:

– Почему?

Ответить он не успел, телефон мой опять зазвонил.

– Капитолина! – отскакивая от Мишеля, воскликнула я, но это была Тамарка.

– Мама, ты невозможная! Сейчас же позови Евгения!

– А черт! – закричала я. – Это неосуществимо, Тома, ему не до тебя! Слышишь что творится?!

– Слышу, – рявкнула Тамарка. – Сколько можно обсматриваться боевиками? Вы там развлекаетесь, а у нас тут горе!

Сообщение Тамарки взволновало меня. Что за горе? Но спросить я не имела возможности, Мишель снова бросился отбирать мой телефон.

– Знаешь, – прошипела я, – так дело не пойдёт. Мне не по нраву такое самоуправство. С кем и когда разговаривать, решать буду только я. И не смей мне перечить.

Но он хоть и беззвучно, но все же перечил, пока я не заявила:

– Сам посуди, зачем мне такой муж? Я лучше вернусь к прежнему!

С этими словами я отдала ему телефон и попыталась выскочить из крапивы, но Мишель мне помешал.

– Софи, ты сошла с ума, – прошептал он, крепко хватая меня за руку. – Там стреляют, тебя могут убить.

Я глянула на поляну – он был неправ. Там уже не стреляли. Гоблины Вована и сам Вован уже были разоружены и связаны. Оказывается на этот раз они приехали не одни, а с белокурым мужчиной в дорогом костюме, которого наши многоуважаемые мужья тоже связали. «Коллега, – догадалась я – ещё один цэрэушник.»

– Вот что, – обратилась я к Мишелю, – если ты сейчас же меня не отпустишь, буду очень громко кричать.

Он отбросил мою руку, как ядовитую змею и прошептал:

– Все, что угодно, только не кричи.

– Тогда верни телефон, – потребовала я.

Он вернул и очень вовремя, потому что телефон опять зазвонил. Я ждала Капитолину, но это снова была Тамарка.

– Все, Мама! Ты допрыгалась! – закричала она. – Юлька руки на себя наложила! Мы с Розой её дважды спасали, но она сказала, что все равно умрёт, если Женька к ней не вернётся. Мама, коли в тебе хоть капля совести осталась, позови Женьку! Срочно позови! Роза не сможет долго Юльку удерживать! Сейчас же позови Женьку! Позовёшь?

– Позову, – сказала я и крикнула: – Же…

Увы, этим пришлось ограничиться, потому что Мишель зажал мне рот. С телефоном он поступил ещё хуже, выбросил его в кусты, меня же принялся уговаривать:

– Софи, ты должна нам помочь. Если согласишься, то одна заработаешь пять миллионов. Вдумайся в эту цифру: пять миллионов долларов.

Я рассердилась:

– Что тут вдумываться? Говори, что надо делать?

К удивлению моему он потребовал совсем немного:

– Ты должна помириться с мужем. Если согласна, мы найдём общий язык и пять миллионов, считай, уже в твоём кармане.

– Ах, так ты никакой не мой поклонник? – возмутилась я. – Просто морочил мне голову? Тебе тоже этот «Аист» нужен?

Мишель и согласился и возразил:

– Да, мне нужен «Аист», но и тебе голову не морочил, я твой поклонник, одно другому не мешает. Сейчас главное выполнить задание, нам очень хорошо заплатят, а потом мы с тобой уедем Люксембург.

– Я же сказала, что не могу жить в карликовом государстве, у меня клаустрофобия. Что же касается Евгения, то не мне выбирать. Он женился на Юльке, значит любит её.

– А если б не Юлька, кого бы Астров любил?

Ответила я не задумываясь:

– Меня!

– Вот и я так считаю, – сказал Мишель.

– Почему? – удивилась я.

И он сказал мне истинную правду:

– Потому, что тебя невозможно не любить, Софи, поэтому не волнуйся, ты помиришься с Женькой. Соглашайся, дорогая, а куда деть Юльку – наша забота.

Я насторожилась:

– Что значит – деть?

– Софи, дорогая, не стоит вдаваться в подробности, сейчас не до мелочей. Мы все смертны. Но времени мало, ближе к делу, вот твоё задание: в ближайшие дни вы помиритесь с Евгением и отправитесь в путешествие по Европе. Путешествие фирма оплатит.

– Фирма – ЦРУ? – поинтересовалась я.

– Разумеется, – согласился Мишель. – Очень желательно, чтобы и подруги твои отправились с вами путешествовать. Они согласятся?

Мне стало смешно:

– Конечно, если за чужой счёт. Но, если я правильно поняла, вас интересуют не мои подруги, а их мужья? И их что ли с собой прихватить?

– Да, – обрадовался Мишель. – Как ты умна! Софи, значит ты согласна?

– Нет! – отрезала я и выскочила из крапивы.

Устремилась к Евгению, но не успела сделать и трех шагов как что-то тяжёлое на голову опустилось, в глазах потемнело, исчезла луна…