Текст книги "Священный мусор (сборник)"

Вокруг имени Лилит существует целое облако разнообразных легенд, но все они сходятся в том, что Лилит – демоническое существо женского пола. Мы не будем рассматривать здесь круг интереснейших преданий, связанных с Лилит. Для нас сейчас существенно лишь то, что Лилит рассматривается как демоническое начало, присущее женской природе. В антропоцентричной культуре, которой мы принадлежим, есть давняя традиция приписывать именно женщине специфические взаимодействия с темными силами. Именно через женщину, по иудео-христианским воззрениям, осуществляется по преимуществу это воздействие на человека-мужчину.

Миф об Адаме и Еве, соблазнение Адама через Еву Сатаной – очень стойкий знак, укорененный в сознании современного человека. Наверное, правильнее было бы сказать: в подсознании.

В нашем культурном пространстве существовала одна концепция апостола Павла, широко известная, но категорически отвергнутая современным миром. Мне она представляется чрезвычайно ценной. Формулируется эта концепция в Послании к Галатам (3, 28–29): «Нет уже иудея, ни язычника, ни раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского, ибо все вы одно во Христе Иисусе…»

Это учение апостола Павла могло бы послужить поворотным моментом в жизни человечества: оно дает основания для отмены многих предрассудков, ограничений, непреодолимых границ, включая национальные, социальные, половые… К сожалению, этого не произошло – и произойти не могло: слова Павла были столь высоки, что он и сам не мог до них дотянуться. Во всяком случае, место, которое он определил женщине в соответствии с новым учением христианства (а точнее, павлианства), входило в противоречие с заявлением, сделанным в его же Послании к Галатам.

Это высказывание упраздняет многие установки древнего мира, в первую очередь саму идею особой, свыше обусловленной греховности женского пола. Вне зависимости от того, было ли это принято иудейским миром, концепция апостола если не снимает с нашей праматери ответственности за грехопадение, то по крайней мере реабилитирует женскую природу.

Всё то, о чем я только что сказала, вовсе не представляет для меня предмета изучения. Все эти слова были произнесены с единственной целью – выяснить для себя, как соотносятся эти фигуры: Лилит, языческое божество, олицетворяющее темное начало женской души, и Медея, античная героиня, полностью отдавшаяся во власть этой темной стихии (кстати, по варианту мифа она была волшебницей, служительницей культа Луны), с сегодняшними женщинами, о которых я много пишу. Это довольно естественно – писать о том, что хорошо знаешь.

Я не впустую упомянула в самом начале об апостоле Павле, великодушно уравнявшем мужчину и женщину, впрочем, не определив в деталях, в чем именно они равны. В самом общем виде – они равны перед Господом.

Был совершен первый шаг в сторону равноправия полов. Если развивать эту идею, придется признать, что общепринятые главные характеристики, свойственные женщинам и мужчинам, возможно, нуждаются в пересмотре. Хотим мы того или нет, нравится нам это или не нравится, уже сегодня мы отмечаем размывание этой, казалось бы, непреодолимой границы между полами. Гендерные исследования показывают, как неуклонно растет социальная роль женщин; генетики и биохимики совместно с врачами совершают сложнейшие операции по смене биологического пола; психологи и эндокринологи, каждый с позиций своей профессии, отмечают феминизацию мужчин и маскулинизацию женщин.

А теперь обернемся к нашей российской жизни. В послереволюционные времена произошел (и происходит) некий демографический процесс, в результате которого лицо поколения меняется: женщин становится гораздо больше, чем мужчин. Так, в России в 2010 году проживало 65 миллионов мужчин и 76 миллионов женщин, и это при учете, что при нормальной рождаемости на 100 девочек приходится 106 мальчиков! Эти цифры обещают демографическую катастрофу. Такая картина имеет объяснение: с 1904 года, с русско-японской войны по сегодняшний день, в стране идет война – большая или маленькая, объявленная или необъявленная. На войнах убивают молодых мужчин. Молодые люди, вернувшиеся из Афганистана или из Чечни, глубоко отличаются от тех солдат, которые вернулись в сороковых победителями фашизма. Любая война деформирует человеческую душу, но особенно – эти «местные» войны против малых народов, мирного населения, против женщин и детей. Солдат, прошедший через такую войну, социально неадекватен. Чтобы стать нормальным мужем, отцом, любовником, чтобы вернуться к нормальной жизни, он должен пройти психологическую реабилитацию.

Второй фактор, изымающий из популяции мужчин, – тюрьмы. У нас жестокое законодательство, и около 900 000 мужчин репродуктивного возраста отсиживают свои лагерные сроки. Таким образом, и они изъяты из нормальной жизни. И наконец, третье печальное обстоятельство – алкоголизм. Алкоголизм тоже изымает из популяции мужчин детородного возраста, делая их непригодными ни к деторождению, ни к воспитанию детей, ни к содержанию семьи.

Чем менее состоятельны и менее дееспособны мужчины, тем большая тяжесть ложится на плечи женщин. Деградация мужчин сопровождается компенсаторным развитием женщин. Образовательный ценз женщин за последние сто лет фантастически поднялся: в начале XX века лишь единицы женщин получали высшее образование. В конце века их количество превысило количество дипломированных мужчин. Есть отрасли, традиционно «мужские», которые за последние сто лет стали «женскими», – медицина, педагогика.

Огромное большинство женщин совмещает работу с ведением домашнего хозяйства, что в условиях России – гораздо более сложная задача, чем, скажем, в Германии. Конечно, существуют и прекрасные мужья, способные ответственно относиться к семье и своей социальной функции, и здоровые, в старомодных понятиях, семьи. Но, к сожалению, хороших семей и хороших мужей значительно меньше, чем взрослых свободных женщин, желающих иметь полноценную семью.

Психика женщины в гораздо большей степени ориентирована на продолжение жизни, чем мужская. Мужчина создает мир, женщина – дом: так жило человечество веками. Но сможет ли оно так жить дальше?

Всё большее количество женщин оказываются в положении матерей-одиночек, и среди них всё больше тех, кто сознательно выбирает такое положение, и они вовсе не являются жертвами семейных обстоятельств.

Исчерпалась, полностью износилась мифология: где Лилит? где Медея? Темная и таинственная аура растворилась – нет злой волшебницы, но нет и прекрасной Елены, награды победителю. Про специальную греховность женщины – забудем! Мы, люди, мужчины и женщины, должны совместно решать проблемы выживания нашего вида Homo sapiens, нашего местообитания – планеты Земля… Назревает, по моему глубокому ощущению, перераспределение функций, и в будущем человечестве, я надеюсь, на первый план выйдут качества, связанные не с полом непосредственно, а с другими параметрами: интеллект, чувство сострадания, взаимопомощи.

Общее направление человеческой истории позволяет предположить, что приоритеты «мужские» – завоевание пространства, утверждение власти – сменятся приоритетами «женскими» – продолжение рода и сохранение жизни потомства, и тогда может в корне измениться вся мировая политика и экономика.

Наблюдается огромный сдвиг в женском сознании. Поскольку мы находимся в самом начале переформатирования традиционных взаимоотношений между полами, трудно предсказать, как этот процесс будет развиваться.

Я сознательно не касаюсь совершенно новой проблемы – однополых браков. Гомосексуальные отношения и в среде животных, и в среде людей не составляют большой новости в XXI веке, но именно в последние десятилетия обсуждается тема однополых браков. Однополые партнеры требуют признания их отношений полноценным браком, и в некоторых странах такие законы уже приняты.

В биологической эволюции известны две формы развития: по возрастанию полового диморфизма, когда самки и самцы сильно отличаются ростом, физическими и биохимическими показателями (как у многих высших приматов), и по уменьшению этих различий, когда самцы и самки внешне мало отличаются друг от друга (как у воробьев). Возможно, что и наш вид, находящийся в процессе эволюции, выработает какие-то иные взаимоотношения полов. Возможно, что наблюдающееся явление – феминизация мужчин и маскулинизация женщин – указание на грядущие эволюционные перемены. Пока мы наблюдаем лишь самую внешнюю, одновременно и самую заметную упаковку этого явления: мода XX века создала унисекс, небывалое прежде направление в одежде, полностью игнорирующее половые различия.

Создается впечатление, что мужское сознание не вполне успевает меняться с такой же стремительностью, как меняется женское.

Разумеется, что всё сказанное имеет отношение исключительно к европейско-американской культуре и никак не касается исламского мира. Однако, несмотря на могучий консерватизм, даже в исламском мире мы наблюдаем как центростремительные, так и центробежные процессы.

Что же происходит с женщиной в меняющемся мире? Как измерять этот процесс?

За последние сто лет появилась на сцене образованная женщина. Не женщина-рабыня, не женщина – подарок, награда, объект борьбы, не женщина – исключительно производительница. Образованная женщина – существо иного порядка.

Женщина в культуре присутствовала всегда, но почти всегда анонимно. Имя Сафо – редкое исключение. Склодовская-Кюри – уникальна. Даже как актрисы женщины появились очень поздно – это была мужская профессия. Женщины жили испокон веку в мужском мире, где им отводилось определенное место – гинекей.

Мир был и остается по преимуществу мужским. Идет мальчишеская игра в войну и в охоту, которая по необходимости прерывается на размножение. Острота сексуального наслаждения – нарядная обертка этого процесса.

Что же изменилось в сегодняшнем мире? Процесс воспроизводства отделился от сексуальной жизни благодаря контрацептивам. Люди выбирают время и место, когда им хочется завести ребенка, и они не подчиняются природе, а природу используют в нужный, произвольно назначенный момент. Женщина перестала бояться секса, потому что перестала бояться забеременеть. Изменилась сама природа отношений между мужчиной и женщиной.

Освободившись от страха, женщина, как в открытый космос, вышла в жизнь культуры, науки и политики.

Сегодня в науке и в культуре женщины занимают всё более заметное место. Женщина-физик, женщина профессор математики – уже не редкость. Этот процесс коснулся и политики: появились крупные деятельницы – Кондолиза Райс и Ангела Меркель, Маргарет Тэтчер и Тарья Халонен. Число женщин – президентов и премьер-министров в XX веке не так уж легко пересчитать: десятки и десятки. Среди них довольно много политиков мужского склада – агрессивных, авторитарных, по стилю правления мало отличающихся от мужчин. Но есть и более мягкие, менее агрессивные, проявляющие больше внимания к социальной сфере, чем к военным играм. Женщина – враг войны по своей природе, и это отражается в ее деятельности.

Кажется, современные ученые-эволюционисты еще не высказали гипотезы, что само феминистическое движение есть знак эволюции: социальные животные вида Homo sapiens развиваются в сторону уменьшения полового диморфизма. Сама по себе тема захватывающе интересна: связь эволюции и цивилизации!

Всё вышесказанное сегодня не имеет отношения к исламскому миру, который, соседствуя с нами, живет по иным принципам. Но и этот мир живой, развивающийся, преодолев свои болезни, придет в конце концов к общечеловеческим нормам: признанию человеческой жизни высшей ценностью, признанию равноправия женщин, права на любой религиозный выбор, если он не угрожает жизни другого человека.

А теперь вернемся к Медее и Лилит. Подлинное равенство людей лежит за пределами половых различий – вот одна из главных, но плохо артикулированных идей нового времени. Если она будет принята, то нам придется распрощаться с одним из привычных мифов: магической связи женщин с темными силами, особой власти женщин над плененными мужчинами. Потеряв волнующий ореол зла, женщина потеряет и часть своей привлекательности. Для достижения равенства, вероятно, следует пройти процесс «демифологизации»!

Время движется с нарастающей скоростью: потребовалось три тысячелетия, чтобы пошатнулась фундаментальная идея об изначальной греховности женщины. Для утверждения идей равноправия мужчин и женщин потребовалось немногим более двух столетий, если считать рубежом Французскую революцию.

Возможные последствия столь желанного женщинами равноправия не вполне предсказуемы. Как всегда, очень важна демаркационная линия: если мужчины и женщины будут производить потомство старым способом, а не в инкубаторах, и женщины будут продолжать вынашивать и кормить детей, то за ними навеки сохранятся и преимущества материнства, и его неудобства. Если будут практиковаться новые технологические средства для производства потомства, есть шанс дожить до полного равноправия полов. Только нужно ли такое равноправие?

Равноправия биологического нет и быть не может. И никакого выхода из конфликта, заложенного в нас самой природой, похоже, нет.

Разве что наши потомки доживут до времен, когда не принадлежность к полу, а качества личности станут определяющим моментом, и именно победа «собственно человеческого» начала завершит многовековую, неуклюжую, полную драм и трагедий борьбу за равноправие женщин. Следующий этап борьбы за равноправие должен происходить в сознании людей, и в первую очередь в сознании мужчин, которые гораздо менее готовы к этому повороту, чем женщины.

В XVI веке была написана одна из самых популярных в России народных книг. Называлась она «Домострой» и сыграла огромную роль в формировании русской ментальности и создании психологии пола. Книга эта – апология патриархального уклада, отводящая женщине то самое место, которое до некоторой степени соответствует знаменитым немецким «три К». Но пожестче: «Икона должна быть за занавеской, а плеть – на видном месте»…

В советское время «Домострой» не издавался, в послеперестроечные годы опять появился на прилавках книжных магазинов – не следует ли из этого, что в обществе возник свежий интерес к национальному возрождению?

Это весьма забавно, особенно если принять во внимание, что советская власть с первых же лет своего существования декларировала гражданское равноправие мужчин и женщин и достигла в конце концов довольно парадоксального результата: под лозунгом борьбы «за отмену кухонного рабства» освобожденной от патриархального гнета женщине стали совершенно доступны такие тяжелые физические работы, как строительство железных дорог. Однако сложившиеся и слежавшиеся веками психологические установки совершенно не подчинялись крикам руководителей. Эти две совершенно несовместимые установки и по сей день сосуществуют в сознании нашего общества, просматриваются и в структуре семейных отношений.

Как это реализуется на практике, удобнее всего продемонстрировать на моей семейной истории. Моя бабушка Елена в 1917 году закончила с золотой медалью гимназию и хотела пойти учиться на Высшие женские курсы. Родители дали ей разрешение уехать из провинциального города в столицу при условии, что прежде она выйдет замуж. К счастью, брак по сватовству оказался и браком по любви: бабушке очень понравился элегантный студент-«белоподкладочник», заканчивающий юридический факультет университета. Бабушка поступила на курсы, но завершить образование ей помешала не революция 17-го года, а рождение моей матери. Дед, невзирая на общую разруху, обеспечивал семью, а бабушка воспитывала детей, обучая иностранным языкам и музыке. До тех пор пока деда не посадили в тюрьму. Тогда бабушка по необходимости встала на феминистический путь – пошла на службу и даже продвинулась в главные бухгалтеры. В ночное время она подрабатывала своими женскими талантами: нет, я совсем не то имею в виду – она шила на швейной машинке весьма затейливые предметы женского туалета, не подлежащие публичному обозрению. Она прилично зарабатывала и вела дом на том самом уровне, к которому привыкла: социальные катаклизмы не заставили ее отказаться от белой скатерти и крахмальных салфеток. Однако, когда дед вернулся из лагерей и снова принял бразды верховной семейной власти, началась очень тонкая игра в соблюдение определенных условий. Я была маленькая девочка, но прекрасно это улавливала. Дедушка ходил с кожаным портфелем, мог накричать на любого члена семьи, кроме бабушки, обожал дам самого вульгарного вида, и отнюдь не платонически, а бабушка по-прежнему была тиха и немногословна, говорила ровным голосом, по-прежнему вела домашнее хозяйство, кивала расшалившимся внукам на дверь – тише, дедушка отдыхает! Она по-прежнему работала на двух работах, была независима и корректна по отношению к деду. Внешне всё выглядело вполне патриархально, но бабушкино чувство собственного достоинства было таково, что она всегда стояла выше предлагаемых обстоятельств. Прожили бабушка с дедом вместе больше шестидесяти лет в мире и согласии.

Моя мама получила высшее образование, вышла замуж после окончания университета. Отец был инженером. Брак их не был счастливым, и, я думаю, в большой степени из-за ложных изначальных установок: отец вел себя как глава семьи, требовал обслуживания, совершенно не занимался ни домашними делами, ни мной, ребенком. Распределение труда на мужской и женский всегда считалось у нас незыблемым законом. Моя мама безропотно и легко выполняла все предъявляемые требования. Свою диссертацию она писала именно в эти первые послевоенные годы, как и отец. Оба они имели научные степени, но мамина почему-то не учитывалась. Я прекрасно помню, как она неслась по длинному коридору с горячей сковородкой наперевес, папа хмурился: остыла еда! Он любил огненное питание!

Мама честно выполняла эту часть супружеских обязательств, но с первых же лет брака, насколько я могу судить, компенсировала свое внешнее подчинение какими-то веселыми, радостными отношениями с другими мужчинами. И я ей не судья. Однако в конце концов мама развелась с отцом и прожила оставшиеся ей тринадцать лет жизни в счастливой внебрачной любви. Отец же остро переживал развод, но вскоре женился. Ни второй, ни третий брак моего отца долго не продержались.

В поколении моей мамы женщины уже начали разводиться. В поколении бабушки развод означал только одно: муж оставил семью ради другой женщины.

Теперь мы подошли к щекотливой теме моей собственной биографии. Я была замужем три раза. Все мои мужья были достойными людьми (с небольшими оговорками), и при других обстоятельствах можно было бы и не разводиться, поскольку дело это хлопотное и нервотрепное. Однако должна признаться, что мой первый брак распался, несмотря на сильное чувство, из-за борьбы двух самолюбий, постоянного самоутверждения двух молодых амбициозных людей, не желающих идти на уступки. Мне казалось, что муж меня недостаточно уважает, и брак наш кончился в тот момент, когда встретился человек, поднявший меня своим восхищенным отношением на недосягаемую высоту… Так продолжалось некоторое время. Однако закончилось, когда я родила двух детей и засела дома. Я страдала от потери профессии, а муж, когда-то так меня уважавший, стал видеть во мне исключительно домашнюю работницу, и не самого высокого класса. Упрекать его было не в чем – это была его семейная модель, именно таковы были отношения его образованного отца и малокультурной матери. А пирожки свекровь пекла определенно лучше, чем это делала я.

Но тут-то я и влюбилась. И поскольку «домостроевский уклад» ко мне не имел отношения, я очень быстро развелась и со вторым мужем. После чего я осталась с двумя довольно малыми сыновьями, и лишь когда они повзрослели, вышла замуж в третий раз, за того самого человека, из-за которого ушла от второго мужа. Некоторые завитушки моей биографии для стройности картины опускаю. К тому же я еще жива, история не вполне закончена. Но с третьим мужем мы общаемся больше тридцати лет и за эти годы многому научились – я от него, он от меня. Оба знаем, что для сохранения брака нужно совершать ежедневные усилия, без которых брак легко умирает. Мы оба люди независимые и свободолюбивые, умеем и любим жить одинокой жизнью, но именно удовольствие взаимного общения удерживает нас вместе. Около двадцати лет тому назад наш брак был оформлен, возникли какие-то бытовые обстоятельства, к этому побудившие. Оба мы скорее придерживаемся той точки зрения, что хороший брак – это хорошо, а плохой – это то, чего быть не должно.

В разные периоды жизни значение брака различно – это как у животных! Пока надо растить детей, брак нужен: вдвоем гораздо лучше воспитывать детей. Но когда они вырастают и уходят, не всякий брак стоит того, чтобы его холить и лелеять.

Среди моих подруг довольно много незамужних. Значительная часть разведенных. Почти все выходившие замуж делали это не по одному разу. И лишь две-три живут в единственном браке с мужчиной, прежде не состоявшим в браке. Это довольно большая редкость.

Институт брака если не разваливается, то сильно видоизменяется. Этот процесс идет повсеместно – в границах европейской культуры. Исламский мир не рассматриваем. Меня гораздо больше интересуют перемены, происходящие рядом – с нашими подругами, соседями, детьми.

Первая позиция такая: молодое поколение представляется мне в целом более счастливым, чем мы и наши мамы. Это поколение – и мужчины, и женщины – желают получать от любви удовольствие и не хотят страдать. То, что в России составляло особый аромат бытия – интерес и любовь к страданию, – совершенно ими отвергнуто. Однако счастливых семейных пар, как и во времена наших бабушек-дедушек, не так уж много. Люди, став свободнее, не стали много счастливее. Поздние браки, поздние дети. Так в чем же проблема? В большой степени – в экономике. Но отчасти, мне кажется, – в языке. Антропологи знают, что у некоторых древних племен, помимо общего для всего племени языка, существуют еще и язык женский и язык мужской. Тайные языки. Это прекрасный образ… В некотором смысле мужчины и женщины всех народов говорят на разных языках. Но язык – это то, чему можно научиться. Наши знания друг о друге необходимо увеличивать.

Я убеждена в том, что чем выше культурный уровень человека, тем лучше он понимает окружающих. Тем более это относится к людям, принадлежащим разным полам. Любовь, разумеется, выше любого теоретического знания друг о друге: когда она возникает между мужчиной и женщиной, они счастливы, даже если не умеют складывать буквы. Но любовь – такой редкий и быстро увядающий цветок! Понимание, взаимное уважение, точная оценка собственных возможностей и возможностей партнера необходимы в особенности тогда, когда горячей любви уже нет, но есть семья, дети, взаимные обязательства. А путь этот требует большой внутренней работы, на которую не всякий человек согласен. А если не согласен, то ему (или ей) остается возможность одиночества. Для кого-то это приемлемо, а для кого-то – невыносимо. Для многих людей, путем проб и ошибок, выясняется, что смена партнера не разрешает ситуации: всё равно плохо. Те из нас, кто не хочет приспосабливаться к другому человеку, идти на компромисс, уступать в мелочах, встают на путь одиночества.

Любой союз можно рассматривать как поединок, борьбу не на жизнь, а на смерть. А можно подойти к этому иначе: считать победителем того, кто победил свои собственные недостатки, пренебрег своими удобствами или предрассудками во имя любимого человека. По моим наблюдениям, таким человеком, как правило, оказывается женщина. С другой стороны, именно женщина в силу разных причин к старости чаще остается одиночкой. Изменения структуры семьи таковы, что всё реже семьи существуют в расширенном виде – с бабушками и дедушками, то есть в том почти архаическом виде, который был вполне обычным еще пятьдесят лет тому назад.

Демография подбрасывает еще одно обстоятельство: в пожилом возрасте асимметрия в составе мужского и женского населения делается более заметной: средний возраст жизни женщины в нашей стране 73 года, а мужчины – неполных 59.

Сама по себе эта асимметрия указывает на еще одно различие между существованием в мире (в нашей стране, по меньшей мере) мужчин и женщин. У женщин более долгая жизнь, вернее сказать – более длинная старость. Зато у мужчин длиннее молодость! Пары, в которых мужчина много старше своей жены, – не такая уж редкость.

Это обстоятельство надо обдумать, принять к сведению и постараться подготовиться к нему, насколько это возможно. Как бы счастлив ни был брак, один из супругов, как правило, уходит раньше. Сказочный финал – «они жили долго и умерли в один день» – совершается в сказках чаще, чем в жизни. Как это прискорбно, что, потратив столько сил на создание хороших брачных отношений, в конце жизни даже самых умных и терпеливых, достигших гармонии и счастливой совместности, часто ожидает одиночество. И это еще одна, может быть, последняя задача брака – научиться жить одному. Но это уже совсем другое искусство.