Текст книги "Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2"

Глава тридцатая. Кто обидел эти глазки?

– Ну? – спросил Дюк. – А дальше?

А дальше в заведение мадам Гландау явилась Ответственная комиссия Попечительского Совета. Мадам не без некоторых оснований рассчитывала исхлопотать для пансиона некоторую субсидию. Нарядная и красивая, как роза в палисаднике, она повела Ответственную комиссию на полянку за рощей. Где как раз проводил занятие новый учитель гимнастики. Очам Ответственной Комиссии Попечительского Совета предстала идиллия: – …палуба вся в китовых внутренностях… – вещал сторонник эффективного развития, вися на суку вверх тормашками и закинув за голову локти.

Во рту у него была незажженная сигарета.

– …кругом вонь, – продолжал он, – как когда кухарка рыбу чистит, только хуже в сто раз. И ты, красивый такой, в крови по колено, кишки на локоть наматываешь…

Самый тихий и послушный, Энтони Виверс, почтительно дал учителю прикурить.

– Да, кстати, – сказал тот, с наслаждением затянувшись. – Тони, придется стырить на кухне спички. Наши уже тю-тю, а с деньгами – сам знаешь.

И тут он встретился взглядом с мадам Гландау. Которая в этот момент была похожа на Злую Фею больше, чем когда-либо.

– Вы должны немедленно покинуть это место, – сказала она очень громко и очень внятно.

* * *

– … потом я получил, что причиталось, – Джейк потер освобожденные от наручников запястья, – оплатил счет за больницу. А дальше вы видели сами.

– Что ж ты, – нос незнакомца радостно шмыгал, и тот вынул платок, – что ж ты так спокойно простился с двадцатью баксами, которые выгреб у тебя этот шулер?

Он высморкался, как тромбон.

– Вам же жрать нечего!

– Плакать мне, что ли? – обиделся Д.Э. Саммерс.

– Шулер? – ахнул М.Р. Маллоу.

При слове «шулер» веселье, вызванное рассказом Д.Э., несколько поутихло.

Незнакомец наклонился почти к самому лицу М.Р. Дюк увидел покрасневшие, с мутными белками, пронизывающие, как рентген, глаза: – То, что твой дружок берет в руки карты второй раз в жизни, – усталым тоном сказал незнакомец, – было ясно еще, когда он вошел. Как ты-то не засек? А?

Незнакомец посидел еще немного, вздохнул и встал.

– Беда, – сказал он, – с этими молодыми.

Д.Э. не сводил с него глаз.

– Вы не фараон, – сказал он вдруг севшим голосом. – Вы…

Незнакомец качнул головой – едва заметно, и покинул бар.

Д.Э. закрыл рот, заторможенным движением пригладил растрепавшиеся волосы.

– За ним, быстро!

Незнакомец успел сесть в экипаж, но Д.Э. профессиональным движением открыл дверцу в последний момент, а М.Р. Маллоу не менее профессионально отскочил, уворачиваясь от кучерского кнута. Раздался окрик: «Пошел!», Джейк спрыгнул на землю – и колеса уже грохотали, скрываясь в тени раскидистых деревьев Аламида. В руках Джейка осталась визитка:

– Сошлось! – голос искателя приключений осип, крылья носа вздрагивали.

– Чего?

Джейк похлопал визиткой о ладонь.

– Я эту «Детективную службу Кертина» позавчера еще в газете видел. Один дядька в парке читал. Я мимо шел. Остановился прикурить – не поверишь, реклама в глаза бросилась. Смотрел-смотрел, и когда совсем уже собрался попросить газету, этот испугался и ушел. Еще и оглядывался!

– Смелый попался, – с уважением сказал Дюк. – Другой бы на его месте как увидел тебя с маниакальной рожей – так не только газету бы отдал, но еще бумажник, часы и булавку из галстука!

– С какой рожей? – не понял Д.Э.

М.Р. показал. Компаньон натянул ему шляпу на нос и продолжал: – Скупил «Сан-Франциско Колл», «Калифорниан», «Эль-Центро» – нету. Ну, думаю, еще увижу. И тут само! Сошлась головоломка!

Ничего особенного в офисе детективной службы не было. Обычный коридор с дверьми офисов, обычный кабинет. Обычное бюро со множеством выдвижных ящиков, обычный телефон, тарелка с сосисками и пятном горчицы, в углу – железный сейф, и всюду грязь. Майлз. Дж. Болджер, шеф «Детективной службы “Кертин-Ко-Инк.”» оказался чуть полным, мускулистым даже под пиджаком человеком с хорошей крупной головой, густыми, просыпанными сединой волосами, с залысинами, породистыми крупными носом и ртом, и веселой ямкой на подбородке. Он был одет в коричневый костюм – неброский, темный, ловко сидевший. Он чистил свой «дерринджер», не особенно смущаясь тем, что делает это на пачке исписанных листков бумаги. Рядом стояла очень пыльная пишущая машинка. В кабинете плавали остатки дыма – не сигаретного, как можно было преположить, глядя на полную, с горкой, медную пепельницу, а пахнущего жженой бумагой, древесиной и ветошью. Подпалины на подоконнике и отсутствие на окнах занавесок подтверждали подозрения. Увидев, что к нему пришли, шеф детективной службы оторвался от своего занятия.

– Чуть не спалили богадельню! – сказал он и засмеялся. – Вот мазурики, прямо в окно.

Он ногой выдвинул из-под стола металлическую мусорную корзину. В корзине лежал спутанный узел тряпок – мокрых, почерневших, испускавших запах гари и керосина.

– Еще и смотаться думали, – весело сказал шеф. – Ну, что?

Д.Э. Саммерс машинально поднял руку – унять сердцебиение, но тут же спохватился и принял небрежный вид, сунув руку за лацкан пиджака. Профиль его был четким, взгляд – твердо-мрачным, подбородок квадратным. М.Р. Маллоу прочистил горло и отставил одну ногу. Лицо его сделалось независимым. Никто на свете не мог бы сказать, что у этого юноши кружится голова и подступает к горлу нервная тошнота. Совершенно точно, потому что за широким плечом шефа детективного агентства стоял полированный шкаф, в котором все было отлично видно.

Все это заняло не больше двух секунд. Д.Э. посмотрел в глаза Майлзу Дж. Болджеру и произнес:

– Возьмите нас на работу!

– Ого! – сказал шеф, убрал тарелку с сосисками на сейф и придвинул поближе свой стул. – Ну-ка, ну-ка.

– Мы почти год отплавали на китобое, – начал Джейк.

Хотел продолжать, но шеф перебил:

– Убивать приходилось?

– Да, – махнул рукой Джейк. – Было дело.

– Самозащита, – добавил Дюк.

– Вот он, – Джейк показал на компаньона, – может договориться хоть с бешеной собакой.

– А он, – вернул жест Дюк, – может выкрутиться хоть из преисподней.

– Про бордель не стоит, – подумал Д.Э.

– Про предсказания тоже, – подумал М.Р.

– Ну, еще мы работали репортерами, – продолжал Джейк.

– Под псевдонимом, – стесняясь, добавил Дюк.

Он ужасно затруднялся, как быть в случае, если вот сейчас шеф детективной службы тоже обзовет их фиалками.

– Да, – улыбнулся компаньон. – Наше инкогнито до сих пор не раскрыто.

– Ну-ка, ну-ка, – Болджер подпер пальцами подбородок. – В какой газете?

– В «Ежедневном компаньоне», – тоже улыбнулся Дюк. – Джулия Дей.

Сыщик задумчиво щурил синие глаза.

– Джулия Дей, Джулия Дей… – бормотал он, вертя на столе большими пальцами.

Повертел-повертел, глядя не на руки, а на компаньонов, стукнул сложенными в замок ладонями о стол:

– Да, помню.

Он рассмеялся.

– Черт! Думал, надо же, какова смелая леди! И в голову не пришло!

– Возьмете? – уточнил Джейк.

Детектив продолжал щуриться. Теперь он взял перо, перевернул его и стал постукивать тупым концом по столу.

– На какой станции легче всего прицепиться к вагону? – спросил он.

Посмотрел на одного, на второго и продолжал:

– Кто главные прицепляльщики? Как поступает кондуктор, если поймает? Где легче всего положить труп на крышу? Как обычно воруют пеньку с фабрики? Как необычно ее воруют? Как запирают и открывают английские замки? Французские? Можно ли в темноте отличить качественных шелк от поддельного? Как выглядит пробка, дважды побывавшая в горлышке? Кто и где вставил эту пробку?

Он махнул рукой, как бы показывая, что все эти вопросы – чистая формальность, а ответы – дело наживное, и совсем просто поинтересовался: – Сидеть приходилось? Cколько? За что? В какой тюрьме?

– Эй! – крикнул Дюк. – Стой! Куда!

Тяжелая парадная дверь еще поскрипела, как бы находясь в сомнениях, а затем захлопнулась с гулким грохотом.

Д.Э. сначала шел просто, потом шел быстро, потом, не дотерпев до угла Сент-Джеймс-сквер, побежал.

– Да стой же ты, черт! – крикнул Дюк.

Мясник у лавки напротив бросил тесак, которым рубил свиную тушу, и вытер рукавом пот. Посмотрел на притормозившего в нерешительности парня, пожал философски плечами, и продолжил свое занятие.

До конца улицы, потом вниз, по склону до самого парка, пока не кончились силы и не пришлось плюхнуться на ближайшую скамейку. От зеленых газонов парка пахло так, как всегда пахнет на лугу летом. Птички поют, бабочки летают – почему самая большая задница в вашей жизни случается в такие прекрасные дни?

Послышалось пыхтение, топот. На искателя приключений упала тень.

Джейк молча, не моргая, смотрел прямо перед собой. Потом резко отвернулся.

Дюк прикурил сигаретку и присел на некотором отдалении. Джейк пошарил по карманам, прикурил тоже.

– Ну-у, – медовым голосом утешил компаньон, – кто обидел эти глазки? Вытри, компаньон, сопли, что ты, как девочка. Найдем другое что-нибудь.

– Я… я больше…

Мистер Саммерс потерся щекой о ворот, потом снова, потом ткнулся лицом в колени и закрыл голову локтями.

– Я больше не знаю ни одного дела по душе! – все-таки выговорил он.

Дюк приподнялся, пристроил саквояж поудобнее и улегся, как накануне, глядя в небеса. В цветочных кустах за спиной пилили и пиликали кузнечики.

– Дело по душе… – медленно произнес Дюк. – Не знаешь? А я знаю.

Компаньон замер. Сел, глядя все-таки в сторону. Размазал по морде пыль.

– Ну, ты понимаешь, – начал М.Р., – можешь, конечно, назвать меня, чем хочешь. Ну, не очень-то мне там и понравилось. И не только там. Ну, хорошо, пусть я пижон, девчонка и все что вам, сэр, заблагорассудится мне сказать.

Д.Э. решительно вытер нос.

– И понимаешь, – гнул свое М.Р., – этого ведь никто не понимает. Да и не поймет никогда.

– По горбу! – пообещал Д.Э. – Про дело давай!

– Да вот же я про дело! – обиженно вскричал Дюк. – Ну, что бы я в этой детективной службе?

– Как – что? – глухим от горя голосом сказал Джейк. – Как это что? Ты еще спрашиваешь!

– Ты же сам слышал, чем меня назвал этот, как его, Монтегю.

– Вот ты нашел, кого слушать! Верблюда грушевидного!

– Да стой ты, разогнался! – М.Р. закурил вторую сигарету сразу за первой и уставился то ли на воображаемый горизонт, то ли внутрь себя. (Выражение его подвижной физиономии сделалось почти таким же, как у компаньона, когда тот начинал бредить насчет головоломки).

– Я хочу сказать одну штуку. Знаешь, они почему это думают? Потому что ни у одного из них нет друга. Это, понимаете ли, сказки, глупости и каждый за себя. А если нет – извольте, фиалка. Но я, собственно, не об этом. Это – ерунда. Ты же газеты каждый день читаешь. Видел, что пишут? «Забил до смерти жену». «Избили». «Обокрали». «Повесили за убийство». Все эти злодеи, владеющие искусством перевоплощения и говорящие на всех языках мира, как у Пинкертона, – таких случаев один на десять лет. Ты же в газете работал. Помнишь, что редактор говорил? «Придумайте что-нибудь легонькое». В том-то и дело, что все интересное большей частью придумывается. Совсем, как это делали мы: графини инкогнито, гениальные жулики, ясновидящие. Оно не настоящее, сэр!

Выражение лица у компаньона было таким, что Дюк всерьез боялся получить по морде. Поэтому он быстро продолжал: – Ты же в борделе кого только не видел. Очень тебе там нравилось? Ну, погонялись бы мы за всяким сбродом. Ну, месяц, ну, два. Ну, полгода. А потом что? Ты же, помнишь, еще во Фриско рассказывал, как блевал дальше горизонта, когда ту девочку мертвую нашел? А, думаешь, замечательно тебе будет чьи-нибудь куски, по консервным банкам разложенные, собирать? А эксгумация если? О, я трус, еще бы: говорю вслух то, о чем никто не скажет, потому что мужчины и не положено. Ну, а чью-нибудь там любовницу мужу сдать – сможешь? Сможешь? Вот так-то, сэр. Это тебе не «Черная кошка», это жизнь!

М.Р. посмотрел на молчащего компаньона.

– Не буду сейчас напоминать про этого твоего Фокса, не о нем речь. Он-то наверняка удачно смылся и живет себе припеваючи.

Д.Э. молчал.

– Да даже возьми нас этот Монтегю, – упорствовал Дюк, – и не шушеру по кабакам и вокзалам гонять, а ловить убийц – настоящих, – так ты же терпеть не можешь, когда тебе говорят, что делать! Понимаешь, плохо это или хорошо, удобно или нет – это в тебе главное. Ты бы к Рождеству уже пришел ко мне, причем, с собранным саквояжем! И сказал: компаньон, мне здесь надоело, поехали искать дело по душе!

Помолчал и добавил:

– И вот еще что. Деньги. Ты же видел, как у них там все. И Монтегю этого видел.

– Хватит! – по-прежнему глядя в сторону, оборвал его Д.Э. – Нечего мне сопли вытирать. Переживу. Ну что за мир, а. Как будто нарочно: «нет», «нет», «нет»! Как будто там (он мотнул головой к небесам) специально подбрасывают тебе всякое дерьмо – посмотреть, как ты будешь выкручиваться!

– Ты же говорил, что не веришь, что там кто-нибудь есть.

Джейк мотнул головой, убирая упавшую на нос прядь – сегодня она раздражала его особенно сильно.

– Я в Него – нет. Но до сегодняшнего дня мне казалось, что, может, Он в меня верит.

Дюк хотел похлопать компаньона по спине, но Джейк отодвинулся.

– Все думал, знаешь: есть что-то во всех наших трудностях, – заговорил он, чиркая спичкой – эта сигарета была уже третьей. – Что нас не возьмешь. Мы же из всего в конце концов выпутывались.

– Всегда, – подтвердил Дюк.

– А не приходило там в голову (Джейк поднял в небо мрачный взгляд), что настанет момент – и не смогу я больше?

– Кто? Ты? – поразился Дюк.

– Да! – рявкнул Джейк. – Что не могу я заниматься просто чем-нибудь! Что в какой-то момент и у меня могут опуститься руки!

По щекам лилось самым позорным образом. Проходившая миро семейная пара с мальчишкой лет двух замедлила шаг, обернулась, но Д.Э. так зыркнул, что мальчишку схватили за руку и торопливо увели.

– А твое? – спросил Джейк и прокашлялся. – Твое дело по душе, оно какое?

– Ну, сэр, – Дюк улыбнулся, – что же вы такой тупой-то сегодня?

Д.Э. обозрел компаньона.

– Ты же поэтом хочешь быть, бестолочь кудрявая! – он вытер глаза рукавом и засмеялся. – Хороша мы с тобой парочка!

– Не поэтом, а писателем, – скромно поправил Дюк. – Поэт из меня паршивый, тебя, вон, только если развлекать. А чтобы быть писателем… тут, понимаешь, такое дело. Надо, чтобы было, о чем писать. А то будет из меня такой философ-зануда, как тот, лысый с «Калифорнии», помнишь?

Дюк вытянул ноги, скрестил лодыжки и обнял спинку скамьи обеими руками.

– Но я, дорогой компаньон, сейчас и не об этом тоже. Похоже, ты прав: сложилась твоя головоломка. Поэтому я сейчас сделаю тебе подарок. Назову это твое дело по душе.

Наконец, Д.Э. выдохнул.

– Вот эти ваши махинации, – сказал Дюк.

И поправился.

– Ну, то есть, я хотел сказать, наши. В жизни не видел у тебя рожи счастливей, чем когда ты проворачиваешь какое-нибудь безобразие.

– Но, – с большой осторожностью сказал Джейк, – ты же говорил: никаких краж?

– А кто говорит о кражах? – возразил Дюк. – Зачем нам красть, когда честных способов полно?

Компаньон спохватился и закрыл рот.

– Я боролся до последнего, – сказал М.Р.

– Не оправдывайся, сын мой, – Д.Э. на глазах приходил в себя. – Я отпускаю тебе грехи.

– Спасибо, падре.

Оба молчали. Птички пели, бабочки летали, кузнечики, а, скорее всего, саранча, пилили и пиликали.

Часть четвертая. Дело по душе

Глава тридцать первая. Карьера двух жуликов

– Ну, красавец, – от хождений М.Р. туда и сюда некрашеные доски меблированной комнаты на Девисадеро страдальчески скрипели. – А теперь договаривай. Все рассказывай!

Он остановился перед компаньоном. На кровать был как попало брошен пакет с пирожными. М.Р. точно знал, что там сырное печенье, кокосовые пирамидки и мармеладные конвертики – но был неумолим.

– Давай-давай, – потребовал он. – Выкладывай, прощелыга.

– Почему сразу прощелыга?

М.Р. остановился.

– Сначала ты соврал мне про покер – это во-первых, – проговорил он. -

Потом ни одного слова мне не сказал: мол, жаль двадцати баксов – это во-вторых. Значит, деньги еще есть. При том, что живешь ты в комнате на двоих – один, за шесть баксов с морды в неделю – это в-третьих. Сам отчего-то носишь школьные тряпки и никаких брюк, которые ты вроде бы так и не успел отдать в чистку, нигде нет – это в-четвертых, и наконец, потому, что ни цента тебе не заплатила твоя мадам – это в-пятых!

Дюк произнес все это на одном дыхании, но компаньон, вместо того, чтобы оправдываться, смотрел на него счастливый, как год назад в игрушечной лавке.

– Как про мадам догадался?

М.Р. остановился.

– Если бы она тебе заплатила, – сказал он, держа руки в карманах, – ты бы сказал так: «…получил столько-то и столько-то». Ты всегда так делаешь. А ты сказал: «получил то, что причиталось». Взбучку ты получил, а не жалованье! Что ржешь?

– Ладно, – компаньон с трудом взял себя в руки и перестал смеяться, но когда уже совсем было собрался продолжить свой рассказ, захохотал опять.

М.Р. вздохнул так, как, должно быть, вздыхали инквизиторы при столкновении с уж очень упрямой жертвой.

– Или ты сейчас расскажешь все, как было, – сообщил он, – или…

Конец фразы он проглотил.

– Так я и знал! – Дюк забегал по комнате, воздевая руки. – Ну, ведь кража, скажи? Кража ведь? Да хватит тебе ржать! Что натворил-то?

– Ну… – опять заладил компаньон.

Героическим усилием воли М.Р. подавил желание возопить ненормальным голосом и присел рядом.

– Ну…

Тут Д.Э. все-таки получил по носу и дело пошло веселее.

* * *

– Вы должны немедленно покинуть это место, – сказала мадам Гландау очень громко и очень внятно. – Немедленно. Вам принесут ваши вещи.

Д.Э. быстро спрыгнул с дерева и спрятал сигарету…

– А гонорар, мадам?

Лицо мадам изобразило любезную улыбку.

– «За достойное его вознаграждение». Вы не забыли?

Немедленно покинуть пансион не получилось. Комиссия Попечительского совета отбыла тотчас, не оставшись посмотреть ни кабинет машинерии, ни новейшие измерительные инструменты, ни кабинет естественной истории, ни даже музыкальную комнату, не говоря о комнате для оптических экспериментов. Начался крик, скандал, пришлось, как есть, в форменном белом костюме чесать на конюшню, запрягать Злыдня.

Ушастый Кокс грустно поправил очки.

– Этот был лучший, – сказал он.

Джейк чуть с ума не сошел, разыскивая саквояж, пока не вспомнил, что оставил его у компаньона в больнице. Мадам влетела на конюшню и забегала вокруг. Чем больше она кричала, тем больше выходила из себя, и чем больше выходила из себя, тем больше кричала, выкладывая весь запас слов, за которые собственноручно лупила учеников тем самым деревянным предметом, что висел на стене в кабинете. Обещала написать в Женевскую гимнасию гуманитарных наук, мистеру Браге и миссис Вандермюллер, пожаловаться в городское правление, написать в газету, и вообще клялась, что ни одно заведение больше не подпустит этого мерзавца, этого распущенного паяца на пушечный выстрел. Супруг ее бегал следом.

– Господи ты, Боже мой, – возмущался господин Гландау, – он даже запрягать толком не умеет! Вам тут не кабак, молодой человек! Воспитание детей – дело серьезное! И шутки здесь неуместны!

– Таких, как вы, – мадам яростно сдула с покрасневшего лица несколько выпавших из прически прядей, – нужно лечить медикаментами! Понимаете? Медикаментами!

Господин Гландау сгреб Джейка за шиворот, затолкал на козлы катафалка и издевательски прибавил:

– Счастливого пути!

Только в этот момент искатель приключений понял, что все-таки забыл собственный костюм в комнате.

* * *

– А потом? – спросил Дюк.

– Потом…

* * *

– Заклад, выкуп, продажа?

– Я хотел бы заложить часы. Вот эти.

– Это хорошие золотые часы. Я могу дать вам десять долларов. Пять процентов в месяц, за два месяца вперед, получите девять пятьдесят.

– Вы или ничего не понимаете в часах или пытаетесь меня обмануть. Это часы швейцарского мастера Николе, розового золота, из партии, которая была выпущена четыре года назад. Стоят они долларов восемьдесят. Это часы моего брата.

– Обратитесь к часовщику в таком случае. Возможно, вам дадут больше. Для нас это только золотые часы, и они идут.

– Так я и сделаю. Всего хорошего.

* * *

– И что? – спросил М.Р.

– Ну что, – сказал Джейк, – пошел в другой ломбард. Потом еще в один. Потом…

* * *

– Слушайте, но девять пятьдесят – это невозможно мало!

– О да, вы правы. Насколько я понимаю, эти часы дороги вам?

– Я их выкуплю.

– Ну вот видите, молодой человек, именно об этом я и говорю. Десять долларов, да лежать они у нас будут года два – за тридцать вы наверняка сможете их выкупить. Если я дам вам сто, вы не увидите их больше никогда, поверьте мне.

– Но почему?

– У вас никогда не будет таких денег.

* * *

– Девять пятьдесят… Ну, а потом? – спросил Дюк.

Д.Э. опять замялся.

– Ты понимаешь… – начал он.

– Я понимаю, – сказал компаньон. – Ты опять собрался чего-нибудь мне наплести.

– Нет, – Джейк зажег сигаретку и нервно затянулся. – Просто по существу… ах, да что там. Просто: это кража.

– Приключения, говорит, приключения… – М.Р. тоскливо смотрел в окно. – Да твои приключения в кутузке кончатся, приключенец недоделанный!

– Да я не собирался!

– Все не собирались!

– Да я не думал…

– Все не думали! – кипятился М.Р. – И очень зря! Думать потому что надо!

– Ну, вот тогда и придумай, как быстро написать брошюру «Как выйти замуж»!

Дюк сел.

– Чего? – спросил он, не очень веря собственным ушам.

– Того самого.

– Почему, – М.Р. начал сначала улыбаться, потом хихикать и, наконец, загоготал в полный голос, – почему замуж-то?

Д.Э. Саммерс сунул за пояс брюк полотенце, которое торчало теперь наподобие фартука, и шипел газовой горелкой: жарил сосиски.

– Быстро, дешево и наверняка, – отозвался он и неожиданно умолк.

– Ну? – опять потребовал Дюк.

– Да так, – Д.Э. задумчиво пошевелил вилкой сосиски на сковороде. – Думаю.

– Будет дело, – сказал опытный М.Р. – Когда ты думаешь с таким лицом, ничего другого и быть не может.

– Да, – рассеянно сказал Джейк. – Да. Газета на окне, верхняя. Страница двенадцатая, верхняя полоса, посередине. Ты узнаешь.

М.Р. схватил «Ивнинг Стар».

Дюк попробовал подсчитать, сколько же несуществующих брошюр «на прекрасной бумаге» продал таким образом компаньон.

– Монстр, – сказал он, подражая сопливому голосу русской графини Оленин д’Алхейм. – Бурбон. Чудовище!

– Ой, да ладно! Какое я чудовище, я репортер и добрая советчица, Джулия Дей!

– Так я и поверил, что ты вернешь им деньги!

– Конечно, не верну. Что же я, дура, что ли. Это я для солидности написала.

– Это же обман! Драма!

– При общем капитале в девять баксов, из которых шесть за комнату? – компаньон невозмутимо пожал плечами. – Что мне оставалось-то? Драма была бы, если бы нам нечем было платить за больницу. Вот это, я понимаю, драма. А так – небольшое недоразумение на почте. Мало ли, сколько может идти бандероль.

– «Дж. Д.»! – закричал Дюк. – Какого дьявола!

Д.Э. Саммерс продолжал хозяйничать.

– Что значит, какого? – возмутился он. – Кто угодно не может продавать свои сочинения. Нужно имя.

– Так и написал бы хоть ту же графиню, раз у тебя фантазии не хватило! Кто, интересно мне, разберет эту твою «миссис Дж. Д.»?

– Кто надо, – Джейк был невозмутим, – тот и разберет. У нас осталось полно поклонников, которые понятия не имеют ни о каком ясновидении. Они поймут. Скандал, конечно, вышел большой, аж сам председатель городского совета обиделся. Но ты подумай: станет председатель городского совета читать такие объявления, и уж тем более, в них разбираться?

М.Р. подумал.

– Ладно, – сказал он. – Но, а как же быть с миссис Менцель и миссис Макферсон?

– Вот именно, – Д.Э. улыбнулся, как ангел, – «миссис». Понимаешь?

– Так у них обеих незамужние дочери! – поперхнулся М.Р. – Об этом ты не подумал?

– У дочери председателя городского совета, – ответствовал Д.Э. Саммерс, – никаких проблем с замужеством быть не может. Про дочь казначея и разговора нет.

– Так, – М.Р. лихорадочно соображал, – так. Ага. Но, ты знаешь, что, мне кажется, что брошюру с таким названием легко продать и без всякого имени. Купят, хотя бы посплетничать.

– За доллар «просто посплетничать» – это не каждой средства позволят, – возразил компаньон. – Собственно, потому и «Дж. Д.». Кто надо, поймут и так. Кто не надо – вряд ли полезут проверять, мало ли всяких миссис с такими инициалами. А остальные – вот это, что ты сказал. Купят потому, что неважно, кто написал, вдруг да найдется что-нибудь стоящее. У меня все взвешено, сэр.

– Ты же адрес дал! Все люди как люди, «до востребования» пишут, а ты вон что!

– Ты на остальные объявления посмотри! Везде точный адрес, да еще указано: «на углу с банком», «напротив дома такого-то». Вдруг это жулики прикрывают свои грязные делишки честным именем Джулии Дей? И потом, именно точный адрес должен отвести всякие подозрения от нашей лавочки. Это на случай, если кто-нибудь ненужный все-таки сунет свой нос, куда не надо. Все посчитано, сэр.

– Где у тебя карандаш? – Дюк отодвинул стул у поцарапанного письменного стола. – А, вижу. Сейчас мы это «недоразумение на почте» исправим.

– Может, обойдутся? – поинтересовался Д.Э.

– Не обойдутся, – Дюк открыл попавшийся под руку блокнот, купленный, очевидно, именно для брошюры, пролистал десятка два голых женщин, изображенных так, как если бы Тулуз-Лотрек страдал плохим зрением и пляской св. Витта, и нашел, наконец, чистый лист. – Не обойдутся. Сан-Хосе город, конечно, большой, но нас могут настигнуть поклонники, а Джулия как раз сегодня раскрыла свое инкогнито не кому-нибудь, а шефу детективной службы.

– Придется ей…

М.Р. уже что-то писал.

– …придется ей стать честной женщиной, – решительно сказал он.