Текст книги "Голубая луна"

– Она?..

– Мертва, разумеется, ведь ты бы ее отпустил, не наказав, точно так же, как выпустил своего брата…

На самом деле она хотела сохранить Борецкой жизнь, но потом передумала и свернула ей шею. Действительно была зла.

– Ты права, – тяжело вздохнул мужчина, неохотно признавая свою ошибку, свою нерешительность. – Я снова проявил слабость… И зря. Глеб будет сейчас же арестован.

– Ты хозяин, – пожала плечами Герда, – тебе и решать.

– Кто третий?

– А вот третий самый интересный, знаешь ли… – улыбнулась она, но, по-видимому, улыбка у нее получилась нехорошая.

– Карлотта де Роз, Каро, твоя фрейлина принесла мне пропитанное ядом письмо. Откроешь такое, и все, – сказала она, переждав приступ бешенства. – Попыталась меня отравить, сука! Меня! По твоему приказу, Каро! Скажешь нет?

– Как ты смеешь?! – неожиданно взбеленилась принцесса. – Мало ли кто что…

– Помолчи! – остановил ее Иван.

– Не бойся, князь! – подняла руку Герда. – В память о нашем несбывшемся счастье я не стану мстить. И те люди, которые собрались перед твоими палатами, не мятежники. Они просто пришли, чтобы меня защитить. Как оказалось, не все новгородцы подлецы и не все готовы смириться с предательством. Это же я, если помнишь, спасла твою невесту и захватила в плен предателя. Впрочем, полагаю, что ты его уже простил… Но тогда скажи спасибо, что я захватила его живым. Могла ведь и не пощадить. Бой в детинце был жестокий, все кровью умылись… Ах да, – съерничала она, балансируя на грани дозволенного, – совсем забыла. Тебя же там не было. Обещал, но не пришел… Но бой за детинец я все-таки выиграла. Не ты, князь, а я. Скажешь нет?

– Не скажу, – покачал он головой. – Скажи ты. Чего ты хочешь?

– Виру, – твердо ответила Герда.

– Назови цену, – мертвым голосом предложил Иван.

«А то ты не знаешь! Цена должна соответствовать преступлению, а за некоторые преступления виру не берут, за них наказывают. За предательство, например, за подлость…»

– Нет, – покачала она головой. – Виру должен назначить ты сам. Ты теперь великий князь, Иван, тебе и судить. Люди должны знать размеры твоей справедливости…

Это был хорошо рассчитанный удар. И нанесла его Герда недрогнувшей рукой.

– Что ж, так тому и быть, – тяжело вздохнул Иван, и на этом их встреча закончилась, но последнюю точку в их отношениях поставила все-таки Герда.

Уже выходя из зала, она остановилась в дверях и посмотрела на Шарлотту. Быстро, коротким поворотом головы, через плечо. В последний раз.

«Прощай!»

* * *

Иван не стал тянуть с вирой. Уже к полудню в Полоцком подворье появился думный боярин великого князя и вручил Герде составленные этим днем документы. Герда получала титул княгини Нотебургской[48]48
  Нотебург – Шлиссельбург, Орешек.


[Закрыть] с жалованными землями и городом Шлиссельбургом, отданным ей на кормление, то есть становилась удельной княгиней – главой одной из девяти новгородских княжеских фамилий. Доходы с этого княжества бралась взимать в ее пользу великокняжеская казна с обязательством раз в год переводить полученные суммы в «Банк Союза Торговых Городов».

– Щедро, – прокомментировала Другая Она, заглядывая Герде через плечо. – Magna res est amor[49]49
  Magna res est amor – Великая вещь любовь (лат.).


[Закрыть], как говорится.

– Помолчала бы! – попросила Герда, которой от всего этого было плохо, хотя она сама все это и спровоцировала.

Уезжать из Новгорода с пустыми руками было бы глупо. Так что последний акт драмы был от начала и до конца спланирован и осуществлен ею самой. Другое дело, что Каро могла бы и не посылать к Герде свою фрейлину с письмом, написанным отравленными чернилами, ближники князя Ивана напали на нее тоже сами без всякой провокации с ее стороны, дав ей повод подозревать в неблагодарности и коварстве как раз того, кого они пытались защитить от ошибочного решения. Да и бояре не вовремя подсуетились. Эти и вовсе сделали что-то не то, не так и не вовремя. Но зато дальше все уже зависело от нее, от того, как она интерпретирует случившееся, как представит это самому Ивану и каким с ее подачи предстанет новый великий князь Гардарики перед своим народом. И теперь уже трудно было сказать, чего было больше в решениях князя Ивана: его любви к Герде или страха предстать перед новгородским вече тем, кого в Гардарике называют «дерьмо человечишка». Ему, нежданно-негаданно взошедшему на престол – да еще и при таких скверных обстоятельствах, – плохо выглядеть в глазах подданных было не с руки. Но, как бы то ни было, возведение в княжеское достоинство с передачей Герде немалого удела с большим торговым городом в придачу выглядело широким жестом.

– Что там еще? – Другая Она, стоявшая за спиной Герды, и не думала смущаться, она за интересы своего материального воплощения болела как бы не больше, чем сама Герда.

– Обещают не позднее чем через семь дней выплатить миллион рублей золотом и наградить богатыми дарами.

– Как-то расплывчато.

– Мне бы хватило и миллиона, а подарки… Дареному коню в зубы не смотрят…

– Тоже верно, – неожиданно легко согласилась недоверчивая по своей природе Другая Она. – А это что за бумага?

– Это не «бумага», – хмыкнула Герда, ознакомившись с последним из принесенных ей документов. – Это патент. Меня, видишь ли, за немереные мои подвиги в ночь мятежа награждают орденом святой княгини, преподобной Анны Новгородской[50]50
  Вымышленный орден Великого княжества Гардарика. Анна Новгородская, супруга великого князя Ярослава I Владимировича, была дочерью шведского короля Олафа Скетконунга. На своей родине она была известна под языческим именем Ингигерды. Христианским ее именем, которым она называлась в России, было Ирина.


[Закрыть]. Буду теперь еще и кавалерственной дамой. Стану носить шелковую ленту через плечо, то да се…

В конечном счете Герда получила даже больше, чем было обещано. Иван приказал перевести для нее в банк «Торговый» доходы из Нотебургского княжества за последний год, а это сто тридцать тысяч золотых рублей. Свой же миллион она получила золотом и серебром в бочонках и векселями трех крупнейших в мире банков, имевших свои представительства в Новгороде и Петрове. Не поскупился новоиспеченный великий князь и во всем, что касалось обещанных подарков. В Полоцкое подворье были доставлены многочисленные шкурки соболя, горностая, черно-бурой лисицы, куницы и рыси. Иван в буквальном смысле завалил Герду драгоценными мехами, но на этом не остановился.

– Откупается, злыдень, – констатировала Другая Герда, рассматривая выставленные перед принцессой Герардиной ларцы с мужскими и женскими украшениями из золота и драгоценных камней, золотые, отделанные самоцветами кубки, братины и кувшины, поделки из яшмы, горного хрусталя, малахита и других прекрасных камней. По слухам, на подарки Герде пошли сокровища, конфискованные у арестованных и преданных суду младших братьев Ивана князя Ижорского Романа и князя Белозерского Глеба.

– Есть за что, – сухо заметила Герда, не уточнив, впрочем, кого имеет в виду, и перешла к подаркам иного рода.

Великий князь Гардарики дарил ей украшенные золотом, резной моржовой костью и драгоценными камнями мечи, сабли и кинжалы из дамасской и толедской стали и русского булата, изукрашенные резьбой и инкрустацией – черненое серебро, перламутр, слоновая кость, – арбалеты и множество другого дорогого и редкого оружия. И отдельно, специально для нее были приготовлены серебряная с золотыми вставками кольчуга и два великолепных воинских убора под ее размеры и с полным набором необходимого рыцарю оружия: мечом, кинжалом, клевцом и мизерикордом. Наградили, впрочем, не одну лишь Герду. Дорогие подарки и крупные денежные выплаты получили ведьмы Анна и Алена Неревины и травница Сигрид Норнан, а также Тильда, Юэль и Ян, возведенные к тому же великим князем в дворянство, все трое стали панцирными боярами[51]51
  Панцирный боярин – в Великом княжестве Литовском и в Польском королевстве аналог служилого дворянина, что-то вроде шевалье или кавалера.


[Закрыть]. Все эти люди, как и тридцать наемных воинов-варягов под командованием мужа Сигрид Теда, принесли Герде присягу и поступили к ней на службу. Уезжала с Гердой и молочная сестра Ивана Дарья с детьми. Узнав об этом, Иван даровал Дарье титул поместной боярыни[52]52
  В этой вселенной аналог баронского титула.


[Закрыть] и право именоваться Дарьей Полоцкой. Нашлись, впрочем, и другие новгородцы, которые решили последовать за Гердой в «изгнание»: ватага ушкуйников[53]53
  Ушкуйники – новгородские пираты. Летописи дают ушкуйникам имя поморов или волжан. Вольные люди, входившие в вооружённую дружину, снаряжавшуюся новгородскими купцами и боярами и занимавшуюся торговым промыслом и набегами на Волге и Каме; повольники (на Руси XIV–XV вв.) – охраной приграничных территорий Великого Новгорода.


[Закрыть], присягнувших Герде, как своему атаману, несколько молодых и честолюбивых боярских детей с женами и детьми, с дюжину нанятых в Новгороде и пожелавших остаться с ней слуг и служанок, включая Дарену и Рогнеду, и несколько мастеров – ювелиры, оружейники и портные, с семьями. В общем свита получилась внушительная, так что для перевозки всех этих людей, а также их слуг, имущества, лошадей и прочего скарба пришлось нанять в Петрове три ганзейских корабля.

Отплыли только через два месяца, когда установилась хорошая погода. А путешествие им всем предстояло далекое, долгое и трудное. Герда наметила местом своего пребывания в «изгнании» королевство Конгар. Законы в нем были весьма либеральные, потому там, к слову, и обосновались школы наемников. И богатой новгородской княгине со свитой никто, включая короля, не откажет в праве купить замок, прилегающие к нему земли и пару-другую городских домов. Дальнейшие же свои планы Герда предпочитала обсуждать пока с одной лишь Другой Собой. И, следует заметить, это были весьма серьезные и далекоидущие планы. Герда более не желала быть безвольной игрушкой судьбы, она собиралась создать себе свою собственную, не зависящую от обстоятельств судьбу. Такую, какую захочет она сама. Такую, какая ей понравится.

Глава 7
Изгнанница

1

О том, что она беременна, Герда узнала еще в Новгороде, практически сразу после того, как окончательно рассталась с Иваном. Узнала и тут же объявила режим максимальной секретности. Все слуги и служанки, которые «по долгу службы» могли что-то увидеть или о чем-нибудь догадаться, вынуждены были принести Герде клятву на крови. Под страхом смерти, разумеется, но как иначе сохранить их рот на замке?

С колдуньями, включая Дарью Полоцкую, все обстояло одновременно сложнее и проще. Владея даже азами колдовства, «увидеть» беременность хотя бы и на самых ранних ее стадиях совсем несложно. У колдунов это получается непроизвольно, практически без усилий и чаще всего даже без осознанного намерения. Они просто знают и все. Сразу и безошибочно. Поэтому своим ведьмам и колдуньям, принявшим ее старшинство в их маленьком, только начавшем складываться ковене, Герда рассказала обо всем сама, попросив, разумеется, держать это свое новое знание в тайне. И они приняли ее просьбу как руководство к действию.

Жить им всем хотелось долго и счастливо, а это знание не сулило болтуну ни того, ни другого. И дело не в мести – нрав Герды был им всем хорошо известен, – а в том, на что может решиться великий князь, если узнает, что в дальние края уезжает не просто соломенная вдова, но и мать его детей. А речь шла именно о детях.

Не афишируя этого факта, Герда знала не только то, что беременна, но и то, что понесла сразу двойню, девочку и мальчика, наделенных сильным магическим Даром. Колдунов мужчин, насколько ей было известно, в роду ди Чента прежде не появлялось, но возможно, они рождались когда-то в прошлом в семье короля Георга. В конце концов, не зря же свой замок Ренары построили прямо над источником силы. Да и в роду великих князей Гардарики колдуны встречались тоже. Так что причин для такого странного эффекта могло быть больше одной, и пойди разберись, какое из предположений соответствует действительности.

Однако главным во всей этой истории, разумеется, были именно дети. Герда не испытывала по поводу своей беременности ни чувства сожаления, ни досады. Напротив, возможно, это была первая в ее жизни настоящая удача, делиться которой с кем-либо еще, с тем же Иваном, она категорически не желала и, разумеется, не будет. Дети могли стать той семьей, которой у нее никогда не было, и мощным стимулом претворить наконец в жизнь те смутные планы, которые бродили в ее голове уже довольно продолжительное время. А еще мысли о близнецах помогали заглушить боль от расставания с бывшим женихом и надеждами на семейное счастье, и, может быть, поэтому все то время перед отплытием, которое Герда провела сначала в Новгороде, а позже в Петрове, она была на удивление спокойна, собранна и холодно невозмутима.

Вообще, ее беременность протекала мирно, без особых тягот и осложнений. Разве что во время плавания по неспокойным водам семи морей Герду тошнило гораздо чаще и сильнее, чем ей запомнилось с прежних ее морских путешествий. Впрочем, как бы тяжело ей ни приходилось, нынешнее плавание с прошлыми никак не сравнивалось, да и не могло сравниться.

На этот раз в ее распоряжении была великолепная просторная каюта, умелые слуги и хорошая еда. Ее сопровождали преданные и лично симпатичные ей люди, а капитаны кораблей беспрекословно выполняли любой ее каприз. Но главное, она путешествовала в компании с талантливой колдуньей-травницей, и Сигрид Норнан сделала все возможное, чтобы умерить вполне естественные в положении Герды страдания. Тем не менее после трехмесячного путешествия – корабли по мере возможности заходили в крупные порты для отдыха и пополнения припасов – Герда чувствовала себя уставшей и практически «больной». Поэтому первые несколько дней пребывания в Конгаре она отдыхала, не предпринимая никаких чрезмерных усилий. То есть большей частью лежала, иногда бодрствуя, а иногда – нет. Не то чтобы дела ее обстояли настолько плохо, но слишком много сил уходило на борьбу с отечностью, лишним весом и судорогами в икрах ног. В принципе, ей удавалось, не без помощи фру Норнан, справляться практически со всеми неприятными последствиями беременности, кроме разве что настроения. Его перепады раздражали, но Герда не могла ничего с этим поделать. Впрочем, начавшие уже шевелиться детки доставляли ей порой не только неприятности. Иногда, и даже чаще всего, это были приятные ощущения. А в остальном все происходило так, как и планировалось.

Выгрузившись в порту стараниями Юэля, Герда вместе со своим маленьким двором уже через пару часов оказалась в одной из лучших гостиниц города. Но расслабиться по-настоящему она позволила себе лишь тогда, когда Тильда доложила, что все хлопоты по обустройству людей, последовавших за Гердой в добровольное изгнание, завершены. Все они размещены по гостиницам, скарб переселенцев и принадлежащее Герде имущество выгружены с кораблей и находятся на охраняемом варяжскими наемниками складе, а табун, состоящий в основном из племенных лошадей, размещен, опять же под надежной охраной, в частных конюшнях, поблизости от гостиницы. Выслушав доклад, Герда облегченно вздохнула, передала через свою старшую фрейлину – а Тильда официально носила теперь это придворное звание – несколько не терпящих отлагательства распоряжений и, отправив официальное письмо королю Конгара Леопольду III с просьбой разрешить ей поселиться в его чудесной стране, отправилась отдыхать.

* * *

Твердо зная, каковы ее планы на более или менее отдаленное будущее, в первые дни своего пребывания в Конгаре Герда не представляла себе толком, что и как будет делать в краткосрочной перспективе. Но постепенно жизнь взяла свое, определились приоритеты, прояснились обстоятельства и стали понятны первоочередные требования места и времени. И в этом смысле, как и следовало ожидать, три фактора определили все ее дальнейшие действия. Беременность, которая, прежде всего, требовала стабильности и безопасности, имевшиеся в распоряжении Герды финансовые и человеческие ресурсы, а также добрая воля его королевского величества Леопольда III Конгарского.

Беременность протекала, слава богу, вполне нормально, но процесс неумолимо приближался к кульминации, и Герда твердо знала, что теперь ей больше чем когда-либо прежде, нужен свой собственный дом. Рожать на постоялом дворе она не желала, еще меньше ей нравилась идея растить своих детей черт знает где. К тому же ее маленький «двор в изгнании», начавший формироваться еще пять месяцев назад в Гардарике, состоял из очень разных людей, которым нужно было время и место для притирки. И было совершенно очевидно, что ни ганзейские корабли, ни гостиницы таким местом стать не смогут.

Но, с другой стороны, у Герды было достаточно много денег, и в ее окружении находилось немало толковых людей, чтобы наилучшим образом решить практически любые возникшие перед ней проблемы. Ну, и наконец, благоприятным обстоятельством являлось в высшей степени доброжелательное отношение к Герде властей предержащих. Король Конгара принял ее тепло, проявил должное радушие и, удовлетворившись версией, что княгиня Нотебургская покинула Гардарику из-за конфликта с молодой женой великого князя, предложил ей покровительство и «широко распахнул двери» своего двора перед ней самой и перед дамами и кавалерами ее свиты. Большего, как говорится, и желать не приходилось.

В конце концов, все как-то устроилось. Местный посредник – переговоры с ним вел примкнувший к Герде еще в Петрове негоциант из Арконы Якоб Эгрим – нашел для княгини Нотебургской великолепную усадьбу всего в двух милях от городской стены Конгара. Старый замок, некогда принадлежавший угасшему герцогскому роду, – настоящая крепость со рвом и валом, с высокими каменными стенами и круглыми башнями, с мощным барбаканом[54]54
  Барбакан – фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость.


[Закрыть] и еще более древним, чем сам замок, четырехэтажным донжоном. А вот старые цитадель[55]55
  Цитадель – в данном случае внутреннее укрепление крепости, имевшее самостоятельную оборону.


[Закрыть] и палас[56]56
  Палас – жилой дом во дворе большого замка, со всеми удобствами для проживания в условиях отсутствия осады замка (в условиях осады семья лорда переселялась в цитадель замка).


[Закрыть] были разрушены еще лет тридцать назад – уже при новом хозяине, сын которого как раз и продавал владение, и на их месте был выстроен настоящий дворец или, как называли такие строения в Конгаре, отель. Отель л’Карганар. Элегантный, просторный и на редкость удобно спланированный. К замку примыкали земли – поля и фермы, – на которых работали арендаторы. На территории владения имелось также несколько дубовых и березовых рощ и обширные пастбища, а за рекой, по берегу которой проходила граница имения, располагался небольшой уютный городок, некогда принадлежавший герцогам Карганар. Герде место сразу же пришлось по душе. В таком доме приятно и удобно жить. Его легко при необходимости защищать, и в нем хорошо растить детей. Собственно, этим она и собиралась заниматься ближайшие несколько лет. Тихая размеренная жизнь. Надежная охрана, хорошие повара и приятные собеседники, вроде Томаса Олена или Дарьи Полоцкой.

– Еще можно завести себе любовника, – подсказала Другая Она.

– Непременно, но сначала надо родить.

Мысль о любовнике уже посещала Герду, не без этого. В первый раз о таком развитии событий она подумала еще в Новгороде. Со зла, от обиды и разочарования. Но позже, когда ей удалось немного прийти в себя, Герда задумалась об этом всерьез, и вот почему. Любовь, так уж получилось, не оправдала ее надежд. По-настоящему серьезные отношения теперь не казались ей необходимым условием для секса. А свадьба, законный брак, напротив, представлялась излишними хлопотами с непредсказуемыми последствиями. Тем не менее физическая близость, как показывал ее собственный опыт, вещь приятная и даже необходимая. Так что отказываться от этой забавы и привилегии она ни в коем случае не собиралась. Вот родит деток, оправится, и можно будет кого-нибудь подобрать…

И тут она вспомнила о том замечательном мальчике, который приобщал ее к таинствам классического секса в школе «Неофелис».

– Кто-нибудь похожий на него, как думаешь?

– Слишком сладкий, – пожала плечами Другая Она. – Тебе, милая, нужен не мальчик, а мужчина, но кто я такая, чтобы давать советы в таком деликатном вопросе, как выбор любовника?

– Не прибедняйся! – отмахнулась Герда. – Ты – это я, разве нет?

– В каком-то смысле…

– Хочешь сказать, что не знаешь, как это было с Иваном?

– Знаю, – вынуждена была согласиться Другая Она и, к удивлению Герды, покраснела. – Незабываемые ощущения… Потому и говорю, тебе нужен не мальчик, но муж.

– Ладно, – согласилась Герда. – Возможно, ты права. Но пока не о чем говорить. В нынешнем своем состоянии…

– И каково же твое состояние, моя прелесть? – вкрадчиво поинтересовалась Другая Герда, сразу же позабыв о смущении. – Неужели не хочется? Или скажешь, нельзя?

– Можно, – признала Герда очевидное, – и хочется, но!

– Но с кем попало не хочешь, тем более с кем-то из своих…

– Видишь, – усмехнулась Герда, – ты и сама все понимаешь.

– Значит, надо пригласить в гости мадам Мишлин.

– Вообще-то надо, – кивнула Герда. – Но я думала о другом. Усилить охрану и все такое.

– Одно другому не мешает.

– Спать с жиголо? – поморщилась Герда.

– А с кем, извини за деликатный вопрос, спят твои дворяне? – подняла бровь Другая Она. – Ты девку Юэля ведь видела, скажешь нет?

– Хейди не шлюха, – возразила Герда.

– Только потому, что Юэль выкупил ее раньше, чем она попала в бордель, или я ошибаюсь?

– Она выкупленная рабыня, – уточнила Герда, – это другое.

– Допустим, – не стала спорить Другая Она. – А как быть с Агатой?

Что ж, Агату Ян умыкнул как раз из притона. Тут ни прибавить, ни убавить: красивая девка, но шлюха…

– Хорошо, – невесело усмехнулась Герда. – если Мишлин найдет мне подходящего кавалера, я, наверное, соглашусь.

И в самом деле, где еще ей было искать подходящего партнера? Не со слугами же шашни крутить!

2

Утро началось скверно. С дождя за окном и с давно забытого чувства тревоги. Дождь был мелкий, нудный и холодный, и от него день казался серым и нерадостным, а в спальне Герды, где по случаю летнего времени окна на ночь остались открытыми, к утру стало мозгло и зябко. Впрочем, ничего этого Герда, спавшая под теплым одеялом, не заметила, проснувшись не от дождя, а от тревоги. Проснулась, прислушалась к себе и окружающему миру, не нашла ничего заслуживающего внимания и, наконец, открыла глаза. Полежала, рассматривая с помощью «сумеречного зрения» роспись потолочного плафона. Написанные яркими насыщенными красками любовные игры похотливых сатиров и распутных нимф всегда поднимали ей настроение, но, увы, не сегодня. За окном было пасмурно, можно сказать, мрачно, что для конгарского лета, тем более для конца июля более чем необычно. В Конгаре лето, по преимуществу, теплое, временами даже жаркое. Дожди в этот период идут редко, но если все-таки случаются, то обычно это ливни с грозами, а не то, что увидела сейчас Герда за окном своей спальни.

«Неприятно, – признала она, – но не смертельно. Тогда что?»

Судя по всему, к дождю ее тревога отношения не имела, а значит, к ней следовало отнестись со всей серьезностью.

– Похоже на вещее чувство, – подсказала Другая Герда, разгуливая по спальне в неглиже из розового шифона.

– Есть такое, – согласилась Герда. – Надо будет спросить Алену, может быть, она что-нибудь «разглядит».

– Думаю, стоит усилить охрану…

– Да, пожалуй, – Герда об этом уже думала. Вещует сердце или просто дурит, знать точно нельзя. А поэтому никакие превентивные меры не будут лишними.

– Подъем! – объявила она, встряхивая серебряный колокольчик и выскальзывая из-под одеяла.

– Рогнеда, пригласи Юэля, Тильду, Сигрид и Алену к завтраку, – распорядилась она, как только в комнате появились две ее бессменные служанки. – Дарена, утренний туалет, пожалуйста!

Вообще-то, день – тем более, в такое скверное утро – лучше всего начинать с физических упражнений. Мышечная сила, скорость реакции, растяжка… Но это только для разминки, потому что полноценный утренний тренинг должен включать в себя и работу с оружием, и спарринг с опытным и умелым бойцом, но не сегодня, поскольку иногда возникают дела, которые нельзя откладывать или перепоручить другим. Поэтому Герда достаточно быстро привела себя в порядок, умылась, расчесала волосы, оделась и вышла к раннему завтраку. В столовой, отделанной резными стенными панелями из мореного дуба и украшенной затейливыми бра из позолоченной бронзы, ее уже ждали члены так называемого «малого совета», то есть те, на ком лежала ответственность за безопасность замка, домочадцев, но, самое главное, детей.

– Доброе утро, господа! – поздоровалась Герда, входя в зал. – Спасибо, что откликнулись так быстро. Прошу к столу! – повела она рукой, предлагая рассаживаться вокруг стола, на котором слуги, чувствовавшие ее нетерпение, поспешно расставляли блюда с яствами, вазы с фруктами и кувшины с напитками.

– Алена, – спросила она, когда слуги покинули столовую и плотно прикрыли за собой двери, – у тебя не было случайно никаких предчувствий относительно ближайшего будущего?

– Да, пожалуй, – обдумав вопрос, ответила ведьма. – Позавчера и вчера я видела во сне черный туман, пробитый золотыми молниями. Но я много чего вижу во сне и сказать так сразу, что это должно означать, не смогу.

– Понимаю, – кивнула Герда. – Можешь посмотреть специально для меня?

– Что-то определенное?

– Не знаю, – честно призналась Герда. – Неясное чувство тревоги, но моя тревога, ты же знаешь, обычно не возникает на пустом месте.

– Хорошо, княгиня, – понимающе улыбнулась Алена, – я брошу руны… и попробую кое-что еще. Позволишь воспользоваться для гадания твоим волосом?

– Возьмешь после завтрака, – разрешила Герда.

– Юэль, – повернулась она к человеку, которому не раз доверяла свою жизнь, – усиль, пожалуйста, внешние посты, предупреди осведомителей на всех дорогах, ведущих к замку. Ну, и в городе надо бы расшевелить твоих людей. Возможно, что-то затевается, но тогда вопрос: что именно и кто за этим стоит?

– Не волнуйся, княгиня, я все сделаю. А посты я приказал усилить, как только получил приглашение на завтрак.

– Спасибо, Юэль, я на тебя рассчитываю.

На ее панцирного боярина действительно можно было положиться практически в любой ситуации. Великолепный боец, он одновременно являлся опытным командиром, проницательным тактиком и знатоком специальных операций.

– Теперь ты, Тилли. – Тильда не только была ее старшей фрейлиной, но и обеспечивала безопасность Алекса и Вале. – До особого распоряжения никаких прогулок за стены замка. Внешний двор – запретная зона. Проход из внешнего двора во внутренний, а также в сад и в цвингер[57]57
  Цвингер – в фортификации обозначает свободное место среди укреплений, например, пространство между идущими параллельно крепостными стенами.


[Закрыть] перекрыть. Охрану детской половины надо усилить, но незаметно. Может быть, даже разместить несколько арбалетчиков в точках с хорошим обзором, чтобы постоянно контролировали все подходы к южному крылу. И попроси кого-нибудь из нашего ковена – Карла или Барбару – чтобы присматривали за детьми, мало ли кого к нам черт принесет. И в этой связи… Сигрид, передай нашим в городе, чтобы не расслаблялись, и пусть два-три человека переедут временно в замок. Сама понимаешь, береженого бог бережет…

– Золотые слова, мон шер![58]58
  Mon cher (фр.) – мон шер – моя дорогая.


[Закрыть] – хихикнула, присаживаясь к столу, Другая Герда. – Осталось только уточнить, кого ты имеешь в виду.

И в самом деле, кого? Неистовую или Христа? Герду сложно было назвать ревностной христианкой, но и считать ее богомерзкой язычницей тоже было бы неверно. Она даже замковую церковь регулярно посещает, имея в виду воскресные мессы, и детей крестила, как положено доброй христианке, но с другой стороны… Великая темная богиня по-прежнему приходила к ней, как сказочная фея-крестная, нечасто, но все-таки появлялась, тем более что храм Черной Луны находится по эту сторону моря, а не по ту. И капище, посвященное Неистовой, с жертвенником и всем прочим, что должно находиться в языческом храме, Герда устроила в древней крипте[59]59
  В данном случае имеется в виду древнеримское значение этого слова. В Древнем Риме криптой называлось любое сводчатое подземное или полуподземное помещение.


[Закрыть] под не менее древним донжоном замка л’Карганар. Так что в своей иронии Другая Она была не так уж далека от истины, но Герда не теолог, ей проблем и без того хватает. И одна из них – безопасность.

Паранойя или нет, но, как бы хорошо ни жилось Герде в Конгаре, – а ей здесь действительно было очень хорошо, комфортно и спокойно, – она никогда не забывала о том, что корона Эринора – опасное наследие. А еще она помнила о том, что если хочешь мира – следует упорно готовиться к войне[60]60
  Si vis pacem, para bellum (лат.) – хочешь мира – готовься к войне.


[Закрыть]. Поэтому купленный четыре года назад замок был не только отремонтирован, но и дополнительно укреплен. В случае опасности в нем можно было закрыться и держать осаду так долго, как потребуется. В самом замке на постоянной основе жили приближенные Герды – ее небольшой княжеский двор, а также восемнадцать присягнувших ей варягов и семь последовавших за нею в «изгнание» новгородских ратников из детей боярских, составивших вместе нечто вроде сплоченной княжеской дружины. Остальные викинги и два десятка новгородских ушкуйников расселились поблизости: те, кто хотел разводить скот и ухаживать за фруктовыми садами, – на нескольких выкупленных Гердой фермах, остальные – в Карганаре, маленьком городке, расположенном на границе ее владений, и в Конгаре, где ее люди содержали торговые конторы, лавки, ремесленные мастерские, гостиницы и трактиры. Они составляли основу тайной сети информаторов, которую раскинул в столице и ее окрестностях боярин Юэль Брух, и одновременно вооруженный резерв на случай, если дело обернется настоящей войной.

И наконец, ковен. Герда, регулярно появлявшаяся при дворе короля, а также любившая гулять в свое удовольствие по столице, довольно быстро нашла несколько неприкаянных колдунов и колдуний, не принадлежащих ни к Ордену, ни к какой-нибудь другой формальной организации. Одиночки и, большей частью, самоучки, умевшие только то, чему научили их родители и ближайшие родственники, они легко пошли «под руку» Герды, быстро оценив как ее богатство и колдовскую силу, так и возможности, которые открываются перед колдуном, являющимся частью пусть небольшого, но зато хорошо организованного ковена. Так что в случае серьезных осложнений Герда могла рассчитывать на помощь как минимум семи новых членов братства, не считая Дарью Полоцкую, Сигрид Норнан и ведьм Неревиных, Анны и Алены.

Возможно, кто-нибудь со стороны, узнай он о том, как тщательно выстраивает Герда свои «оборонительные порядки», счел бы ее попросту сумасшедшей, но она не была «больна на голову». Просто весьма разнообразный жизненный опыт сделал ее недоверчивой, расчетливой и осторожной. И еще одно обстоятельство – дети. Когда она была одна, Герда могла позволить себе беспечность, и жизнь неоднократно наказывала ее за скоропалительность решений, излишнюю самонадеянность и необъяснимую доверчивость. Рождение Александра и Валерии все изменило самым решительным образом. Теперь Герда не имела права на риск, не могла позволить себе ни одного поспешного и необдуманного решения. Однако ее осторожность все-таки имела свои границы, поскольку рождение близнецов внесло важные коррективы в ее планы на будущее. Трон Эринора стал ей нужен уже не только для себя самой. Месть перестала быть достаточно серьезным мотивом, а выстраданный в невзгодах эгоизм расширил свои границы, включив в себя еще и детей. Ради них она готова была захватить власть в Эриноре, но именно из-за их рождения была вынуждена отложить осуществление своего великого плана до лучших времен, до того времени, когда близнецы хоть немного подрастут. И значит, им нужен был – пусть только на несколько лет – теплый и надежный дом. Место, где они смогут расти в безопасности и покое. Таким убежищем ее стараниями и стал для них отель л’Карганар.