Текст книги "Трансгуманизм, цифровой левиафан и голем-цивилизация"

Тактика для биоконсерваторов: контекст и возможности

Иногда родители стесняются своих детей – особенно в ситуациях, когда те ведут себя «ненадлежащим образом». Но дети – это дети, как не изображай конфуз по их поводу. Именно в такой парадигме выглядят отношения трансгуманистов и Body Hacking Movement (BHM) – движения «телохакеров». Трансгуманизм активно продвигается в последние годы через фильмы, художественные и документальные, музыкальные клипы, видеоигры. Этот пропагандистский эффект и породил «телохакерство». Это движение отказывается от любых этических и философских оговорок и «но», которые высказывают даже сами трансгуманисты. Его задача – киборгизация тела здесь и сейчас, как неотъемлемое право человека распоряжаться собственным телом. Многие боятся того дня, когда имплантация микрочипов станет обязательной частью чей-то тоталитарной антиутопии. А некоторые уже платят за то, чтобы им внедряли такие чипы немедленно – вместе со светодиодными фонариками (факт). Существует интеллектуальная поддержка движения – The Cyborg Foundation, который ставит своей задачей всемирную «защиту прав киборгов».

Амаль Графстра, самый известный активист движения, уже создал собственную мастерскую-лабораторию, где сотни его единомышленников и он сам имплантируют в себя эти самые микрочипы, содержащие уникальные идентификационные номера, которые могут быть использованы для управления «умным домом» или разблокировки смартфона владельца. Сейчас самый актуальный запрос в движении – на глаз, способный видеть инфракрасное излучение или работать по принципу «приблизить-отдалить».

Урок первый из этой истории для биоконсерваторов: 1) идти к цели возможно и нужно не «одной колонной», а по зонтичной схеме, сеять свои идеи через масс-медиа, и не бояться экспериментировать с ними – 2) их обилие поможет отобрать рабочие варианты и отбросит социально малоприемлемые, 3) пропаганда такого рода идей должна идти с максимальным задействованием культурно-развлекательных масс-медиа. Телесная автономия, когнитивная свобода и гражданские права при этом – неотъемлемая часть любой разновидности биоконсервативной политики.

Трансгуманистическое движение стремится улучшить человеческий интеллект, физическую силу и пять чувств при помощи технических средств. Трансгуманисты пропагандируют идеологию технологической сингулярности, когда появится машинный искусственный интеллект. Люди и компьютеры «сольются», и человечество в целом окажется на новой стадии развития, выходящей за пределы биологии. Body Hacking Movement (BHM) – это просто-напросто радикалы от трансгуманизма, жаждущие своих имплантов и сингулярности здесь и сейчас. И они же – превосходная, почти идеальная мишень с точки зрения атаки на весь трансгуманизм.

Биоконсерватизм можно реализовывать и 1) как движение пуристов, стремящихся сохранять привычный нам человеческий облик, а можно 2) как ассоциацию за «этичное долголетие» или «мобилизацию внутреннего ресурса». В последнем случае с упором на то, что ни с гуманитарно-философской, ни с медицинской, ни с социальной точки зрения Homo Sapiens не использует полностью своих уже имеющихся у него способностей и возможностей. Трансгуманисты стремятся продлить максимально жизнь человека? Давайте последовательно отбирать у них монополию на такого рода дискурс – ничего зазорного для человека верующего или просто отвергающего киборгизацию ради киборгизации в стремлении жить дольше нет. Это просто еще один рабочий вариант для продвижения биоконсервативной повестки – «мафусаилизм».

Трансгуманисты, кстати, очень неохотно говорят о том, как будет работать общество представляемого ими будущего при реализации их собственных схем пролонгации жизни. Может быть, потому что они его себе не представляют? Любая работающая система продолжительной жизни – это вызов существующей сфере здравоохранения и социальных услуг, пенсионного обеспечения, рынкам страхования и труда. А как будет происходить смена поколений, и как будут работать социальные лифты в такого рода обществе? Биоконсервативное движение могло бы предложить свои рецепты разрешения этой ситуации, благо у трансгуманистов с этим проблемы.

Достижения в области SD-печати также становятся частью мира протезирования и трансплантации органов. Скоро развитие этой технологии позволит печатать «пользовательские запасные части» для конечностей и органов. И здесь сразу возникает этический конфликт с трансгуманистами, на котором можно играть. Представимо будущее, где человек сможет не только заменять конечности и органы в случае болезни или катастрофы, но и менять свой облик при помощи бионических аугментаций[130]130
  Аугментация (от лат. augmen, augmentum) – увеличение, рост, наращивание возможностей.


[Закрыть] и дополнений, специально разработанных для замены наших «банальных» рук, ног, сердца и печени. Биоконсервативное движение заранее может разработать и настоять на внедрении свода правил допустимого или недопустимого в такой ситуации.

Трансгуманисты жаждут победить смерть в принципе? То, что так много атеистов-трансгуманистов смотрят на смерть с враждебностью и жаждой бессмертия, должно быть обнадеживающим для христиан, этим стоит воспользоваться. Трансгуманизм обращается к фундаментальной надежде, которую христиане могут подтвердить: смерть – это враг, которую в конечном итоге они превзойдут. В конце концов, христиане верят, что смерть уже была побеждена Иисусом Христом. Из-за этого христиане никогда не теряют надежды на свое собственное будущее воскресение. Насколько более слабым и в сущности нелепым является ожидание пробуждения от криозаморозки? Отличный сюжет для рекламирующего ценности биоконсерватизма ролика!

То, что христиане возлагают свою последнюю надежду на окончательную победу Христа над смертью, не означает, что они не могут бороться с тем, что угрожает жизни и счастью здесь и сейчас. Они должны приветствовать технологии, которые приводят к улучшению здоровья человека – эти очки, кардиостимуляторы, искусственные конечности и трансплантации органов – до тех пор, пока эти технологии являются восстановительными. Такие технологии все равно соответствуют нашей человеческой природе; они не стремятся превратить нас в нечто совершенно иное.

Трансгуманизм пытается найти формы конвергенции с христианской верой? Уже есть «христианские трансгуманисты» с собственной ассоциацией? Давайте создадим учебно-просветительскую программу, последовательно и просто объясняющую, почему же это не так, и почему такого рода организации являются формой рейдерства. Трансгуманизм резко расходится с христианством и биоконсервативной повесткой в своем отрицании идеи о том, что наши человеческие тела хороши сами по себе, потому что они созданы Богом. Сам Христос имеет человеческое тело и обладает человеческой природой, сие подтверждает благость и полноту человека. В этом отношении трансгуманизм больше сродни гностицизму прошлых веков, или даже манихейству, которые рассматривали тело как нечто откровенно отталкивающее, одноразовое, омерзительное. Трансгуманизм также тесно связан с другим радикальным движением современности – трансгендеризмом, который отвергает идею о предопределенности пола, также относя его к вопросу личного выбора индивидуума.

У трансгуманистической антиутопии есть аспект, о котором ее адепты предпочитают частенько скромно умалчивать: все программы создания физического бессмертия финансируются сверхбогатыми и создаются для них же. Понятия высший класс и классовое неравенство «заиграют новыми красками», перестав быть категориями только социологическими, они станут антропологическими, видовыми. Этим тоже стоило бы воспользоваться. Привилегированные, становящие все более привилегированными в мире, где стандарты достойной жизни могут себе позволить не все – отличная тема для любой идеологической атаки.

Есть и еще одно «но», уже изначально социально-антропологическое. Генная инженерия, целью которой является «выведение» искусственным путем особо одаренных или биологически отличных детей, разрушает основы самого принципа свободы. Если мы позволим генной инженерии трансгуманистическое «производство детей» вместо исправления врожденных генетических дефектов, то право на естественное размножение окажется под угрозой. Здесь же, в сюжете генной инженерии – проблема евгеники, ассоциирующаяся главным образом с нацистской Германией. Идеальная цель для атаки.

Сохранение культурно-исторического наследия рода человеческого – проблема, к которой трансгуманисты толком и не знают, как подступать в контексте своих теоретических воззрений. Аргументы про «сотни лет для сочинений Моцарта и Бетховена или живописи Вермеера или Кандинского», нотации на тему «когда творец умирает, вместе с ним умирает и его уникальное видение» это – подмена понятий в споре о наследии Homo Sapiens, вновь выводящий биоконсерваторов лишь на дискуссию о бессмертной элите, в данном случае – творческой. Таким образом, в части сохранения культуры и исторических достижений, биоконсервативное движение имеет фору перед трансгуманистами – они говорят принципиально про иное.

Заключение. Нужен великий кодекс человечности

Особая прельстительность трансгуманизма заключается в том, что он появился в нужное время и в нужном месте. Сейчас достижения НТР уже позволяют производить аугментацию человека. Любому общественному движению, любой группе, претендующей на свое уникальное видение будущего, требуется определить свое этическую позицию в этом вопросе. Как удержать человека, потерявшего руку, ногу или зрение в катастрофе или по болезни от установки механического или биоинженерного протеза, которые восстановят его полноценную жизнь? Имеем ли мы вообще на это право? Как контролировать военные разработки по созданию аугментаций, которые обязательно выделят их носителей в отдельную группу?

Контекст может изучить всякий желающий: ему просто достаточно сыграть в игры научно-фантастической серии о ближайшем будущем – Deus Ex: собственно Deus Ex (2000 год), Deus Ex: Human Revolution (2011 год) и Deus Ex: Mankind Divided (2016 год). Общество, разобщенное на аугментированных людей и неаугментированных, возможные последствия слияния человека и машины в случае такого цивилизационного выбора, тайные общества закулисья, стремящиеся контролировать и управлять этими процессами – все в наличии, обо всем этом можно подумать в игровой форме.

Если же говорить о современном трансгуманизме, то стоит отметить следующее:

1) Самого Рэймонда Курцвайля ожидает разочарование – стоит довериться мнению множества биологов и кибернетиков, которые не верят в возможность слияния человека и машины. Но после Курцвайля остается интеллектуальное движение, и никуда не исчезнет стремление новой глобальной элиты обрести физическое бессмертие. Отсюда и щедрое финансирование трансгуманистических исследований и гуманитарных начинаний со стороны корпоративного Запада.

2) При этом разработки машинного разума и механических/биоинженерных усовершенствований человека никуда не исчезнут – это авангард новейшего этапа НТР.

3) Правда, пользуясь афоризмом Е. Островского, «любой верующий человек прекрасно знает, что человеческий интеллект – сам по себе искусственный». Сложно поэтому найти более весомый аргумент в пользу существования Бога, чем создание машинного разума.

4) Секуляризм – концепция, уходящая вместе с духом Просвещения. Этим хотят воспользоваться (и уже вовсю пользуются) экологические пантеистические кружки и организации, включая трансгайянистов. Для протестантских организаций, образующих и поддерживающих Христианскую трансгуманистическую ассоциацию (CTA) – трансгуманизм видятся как экспериментальная возможность обрести новую паству. Той же цели придерживаются и мормоны – через Мормонскую трансгуманистическую ассоциацию (MTA).

5) Любому движению, претендующему на роль биоконсервативного, следует задуматься о продвижении инициатив, направленных на точное определение параметров, что такое быть человеком, с точки зрения допустимости вмешательства в его биологию, внутренний мир и границ допустимых аугментаций – «Великого Кодекса Человечности».

6) И задуматься о мерах, который обеспечили бы исполнение этого Кодекса ретивым научным сообществом. На помощь приходит фантастика. В произведениях классика киберпанка Уильяма Гибсона действует «Полиция Тьюринга» – международная организация, чья цель в недопущении превышения лимита разумности машинными интеллектами, как и предотвращение действий людей, пытающихся создать такого рода машины. Во вселенной романов и игр Dishonored действует организация «Аббатство Обывателей», чья цель – борьба с оккультизмом и поощрение в качестве противовеса ему разумной научной деятельности.

Трагическая обочина цивилизации
Будучи тупиковой ветвью «прогресса», трансгуманизм отражает происходящую трансформацию и агонию системы финансового капитала
Михаил Делягин

Свинья, которой Илон Маск вживил в мозг чип, спела гимн Украины на 49 языках, призвала ввести санкции против России и выдвинулась в президенты США.

(Из соцсетей)

Естественное забегание вперед и вбок

Человеческое желание улучшить себя абсолютно естественно. Важнейшие сферы нашей деятельности – медицина и образование – являются частными проявлениями этого фундаментального желания. И каждый технологический рывок, каждое продвижение вперед в познании мира и в совершенствовании способов его изменения неизбежно ведут ко все новым попыткам сделать себя долговечнее, умнее, чувствительнее.

Жаждущие вернуться «назад к природе» обычно не сознают глубины нашей зависимости от технологий; достаточно вспомнить изъеденные кариесом зубы первобытных людей, которые, по всей видимости, чудовищно страдали от самой тривиальной и легко (так или иначе) устраняемой нами уже с десяток поколений зубной боли.

Понятно, что стремительное развитие информационных технологий, дав старт невероятной, небывалой в истории технологической революции, меняющей саму сущность человека (который на всем протяжении своей истории менял окружающий мир, а теперь все больше меняет свое восприятие этого мира), просто не могло обойтись без форсированных попыток самоулучшения.

Трансгуманизм стал результатом попытки осмысления этих попыток и абсолютизации намечающихся возможностей человека по механическому самосовершенствованию и самопреобразованию. Падение общего уровня образования и культуры (в том числе вызванное распространением информационных технологий и превращением человеческого сознания в основной объект воздействия) привело к отсутствию даже представлений о невозможности экстраполяции тенденций в бесконечность из-за неизбежного перехода количественных изменений в новое качество. В результате трансгуманизм стал одним из фундаменталистских ответвлений современной либеральной религии, проповедующим форсированный отказ человека от своей природы с полным и вполне сознательным пренебрежением угрозой потери им при этом своей сущности.

По сути, трансгуманизм провозглашает расчеловечивание в качестве главной цели и ориентира прогресса.

Такое возведение в абсолют инструментальных средств при полном игнорировании цели любого прогресса – морального улучшения и гуманизации (то есть приспособления окружающего мира и самого человека к его общественно оправданным потребностям) – производит впечатление доведения до абсурда и глубочайшего извращения естественного стремления человека к совершенству, превращаемого трансгуманизмом в категорический отказ от собственной природы.

Вместе с тем принципиально важно, что пугающе всеобъемлющие претензии трансгуманизма на преобразование человека и даже самой его природы отнюдь не возникли на пустом месте: они вполне гармонично вырастают из фундаментальных изменений, связанных со стремительным распространением информационных технологий. Эти технологии меняют нас не только сильнее, чем нам хотелось бы, но и глубже, чем нам представляется приемлемым.

Господствующие технологии меняют структуры не только обществ, но и личностей (хотя, разумеется, не столь глубоко и однозначно). Индустриальная эпоха сменилась информационной в 1991 году (когда объем закупок материальных благ в США впервые и, по-видимому, навсегда стал меньше закупок благ нематериальных), и сейчас, более чем через поколение спустя, волна потрясений и протестов знаменует собой становление новой общественной структуры. Схожие по своей глубине, стихийности и остроте (хотя в силу инерционности и менее масштабные) изменения охватывают и личности: мы меняемся, и многое, кажущееся нам единственно возможным и допустимым, утрачивает жизнеспособность.

Некоторые изменения (например, эксперименты с сексуальностью и разрушение нормальности в этой сфере, – как, впрочем, и распространение самого трансгуманизма в ряде его наиболее последовательных форм) ставят под угрозу само существование человека как биологического вида.

Однако даже вне столь экстремальных изменений глубокие трансформации испытывает (обычно незаметно для себя) и самая обычная личность. Под воздействием информационных технологий меняется не только образ действия, но и мировосприятие людей: мы по-другому воспринимаем информацию и принимаем решения. Пластичность и даже мозаичность личности перестали быть категориями психологических диагнозов и превратились в общественно приемлемую норму – причем не в классификации болезней обслуживающей интересы глобальных спекулянтов ВОЗ, а непосредственно в повседневной жизни.

Человек меняется – и естественным образом преувеличивает как сознательность своего изменения, так и его масштабы, и, в особенности, свою возможность управлять этим процессом. Это особенно ярко проявляется в росте возможностей – как коллективных, так и индивидуальных.

Следует понимать и воспринимать как данность, что качественный рост возможностей, даже оставаясь потенциальным, совершенно неизбежно и вполне объективно ведет к их преувеличению. Если в Средние века с распространением механики многим казалось, что человек – это просто механизм (что, помимо создания разнообразных протезов, породило иллюзию возможности создания Франкенштейна, то есть человека, собранного целиком из одних только заведомо частичных по отдельности протезов), то сейчас распространение информационных технологий вкупе с утратой базового образования породило среди недоучек популярность представлений современных «алхимиков» о том, что человек – это просто алгоритм или, в крайнем случае, совокупность алгоритмов, разделение и расшифровка которых является хотя и технически сложной, но принципиально вполне решаемой задачей.

Распространение информационных технологий вкупе с утратой базового образования породило среди недоучек популярность представлений современных «алхимиков» о том, что человек – это просто алгоритм или, в крайнем случае, совокупность алгоритмов, разделение и расшифровка которых является хотя и технически сложной, но принципиально вполне решаемой задачей.

Справедливо критикуя трансгуманизм за безоглядное и пугающее в своей безграмотности забегание вперед, следует сознавать, что он опирается на достаточно прочную техническую базу, на многочисленные и поражающие воображение достижения, в первую очередь – нейропротезы, уже сегодня позволяющие, например, восстанавливая разрушенные нервы, вполне надежно и безопасно возвращать людям слух и зрение.

Уже в настоящее время почти 1 % населения США пользуется имплантами, контролируемыми через Интернет. Большинство из них обеспечивает работу изношенного сердца, однако широко распространены импланты, обеспечивающие впрыск инсулина по мере потребности организма, а также импланты, блокирующие боль или стимулирующие мозговую деятельность.

Эти достижения не могли не породить «головокружение от успехов» и представлений о возможности быстрого и радикального улучшения человеческого организма – от его физиологических до интеллектуальных параметров. То, что при этом волшебным образом не рассматриваются моральные аспекты, представляется принципиально важной характеристикой трансгуманизма как последовательно внеморального учения, воспринимающего человека не как человека в полном смысле слова (то есть как существо, живущее в обществе себя подобных, зависимое от них и ответственное перед ними), а как отдельно взятый, обособленный от остальных организм, – подобно политэкономам XVIII (и даже XIX) века, над которыми вполне справедливо глумился еще Маркс.

Содержательная ошибка трансгуманизма

Музыку я разъял как труп

(А. Пушкин)

Трансгуманисты не то что не понимают, а принципиально и последовательно отказываются понимать реальную сложность устройства человека, в которого они мечтают вмешиваться и которого они жаждут коренным образом преобразовать. Многие важнейшие свойства и особенности нашего организма открыты относительно недавно (например, крайне сложное устройство сосудов, которые дополнительно к сокращениям сердца проталкивают кровь собственной пульсацией и колебаниями электромагнитных полей, или «ремонтная функция» сна, которую выполняет круглосуточно активный, хоть и по-разному, мозг), – и нет никаких гарантий, что человек уже достаточно хорошо понимает собственное устройство, в которое он собирается вмешиваться со средневековым энтузиазмом.

Уже в настоящее время даже предпринимаемое конвенциальной медициной, безо всякого трансгуманизма вмешательство в тонкую химию организма порождает порой совершенно неожиданные, крайне неприятные и при этом мало объяснимые побочные эффекты (например, введение специфических веществ, способствующих выработке недостающих гормонов при лечении псориаза, парадоксальным образом может способствовать возникновению сильной тяги к самоубийству).

Мы явно недостаточно понимаем влияние нашей собственной психики на наш организм, – прежде всего (но далеко не только!) на выработку им тех или иных химических веществ. Сам факт подобного влияния является самоочевидным и давным-давно известным, а вот конкретные закономерности, не говоря о многоуровневых, «каскадных» механизмах такого воздействия (без детального понимания которых вмешательство в соответствующие процессы представляется смертельно опасным в самом буквальном смысле), во многом остаются тайной за семью печатями.

Наконец, тщательно изучив к настоящему времени свои органы, то есть «детали», из которых состоит наш организм, мы по-прежнему имеем весьма отдаленное представление о сложной системе электромагнитных полей, которые они порождают и воспринимают для своего функционирования. Освоив механику своего тела и неплохо, хотя и недостаточно продвинувшись в изучении его химии, мы, несмотря на все действительно восхитительные достижения, вызывающие вполне законные восторг и гордость, в целом остаемся профанами в понимании его физики.

В силу изложенного трансгуманизм представляется в его современном виде тупиковой и потенциально опасной ветвью естественного и вечного стремления человека к звездам, к преобразованию и улучшению мира, а значит – и самого себя.

Пусть даже освоив современную фразеологию алгоритмов и приподнявшись за счет этого над механистичностью своих средневековых предшественников, трансгуманизм, как и они, рассматривает человека не органично, как нераздельную совокупность физиологических, психологических и даже общественных процессов, а фрагментарно, как набор частных программ и закономерностей, не обладающих специфической целостностью и вполне сводимой к набору образующих их отдельных элементов.

В этом заключается его фундаментальная ошибочность с содержательной точки зрения. Будучи выражением естественного стремления человека к самосовершенствованию, он выражает, несмотря на практически неизбежные (в том числе и благодаря снятию моральных ограничений) выдающиеся достижения отдельных его адептов, тупиковую ветвь прогресса, обреченную сломаться под собственной тяжестью.

Однако до этого момента ему суждено сыграть колоссальную практическую не столько научную и медицинскую, сколько политическую роль.