Текст книги "Трансгуманизм, цифровой левиафан и голем-цивилизация"

Декларация Левиафана

Технокорпорации сегодня захватывают власть, используя декларации. Крайне важна для рассматриваемой темы «Декларация независимости киберпространства», провозглашенная американским поэтом и активистом Джоном Перри Барлоу в Давосе в 1996 году. В ней так говорилось о новой реальности интернета: «Мы создаем мир, куда все могут войти без привилегий и предрассудков, вызванных расой, экономической властью, военной силой или местом рождения».

Интернет виделся Барлоу и другим как пространство абсолютной свободы, освобожденное от экономического диктата капитализма, но жизнь распорядилась иначе. Уже с начала 2000-х финансисты сумели найти способ монетизировать киберпространство, начав продажу рекламодателям поведенческих продуктов.

11 января 2010 года в Сан-Франциско основатель Фейсбука Марк Цукерберг провозгласил свою декларацию. Дело было на вручении Crunchie Awards, наград для стартапов Силиконовой долины. Цукерберг объявил, что отныне персональная информация пользователей будет доступна всем. «Мы решили, что это теперь становится социальной нормой, – заявил он. – Людям вполне комфортно не просто делиться информацией разного рода и в большем количестве, но и делать это более открыто и с большим количеством людей».

Цукерберг угадал запросы нового поколения людей и, действительно, сумел через свою декларацию навязать обществу новые нормы. Установки сотен миллионов людей были в один исторический момент изменены. Тогда ему было 25 лет, а у Фейсбука было 350 млн подписчиков.

Сейчас основателю Фейсбука 35 лет и у его сети 2,5 миллиарда подписчиков, а в 2019 году он провозгласил следующую декларацию: «Будущее становится приватным»: «Future is private». Цукерберг сказал это, вероятно, для того, чтобы подчеркнуть свою заботу о приватности, но с приватностью пользователей сети дела с тех пор лишь ухудшились. Между тем слово private в английском языке означает также «частное», «частная собственность».

Очевидно, Цукерберг не видит в будущем «общественного», то есть «общественное» будет присоединено к «частному», будет приватизировано, причем приватизировано именно такими корпорациями, как Фейсбук. Таким образом, вместе с «общественным», «общим» они приватизируют и само будущее, самого человека.

Безумные на первый взгляд приказы, которые издают политики по всему миру в надежде выслужиться у новых конкистадоров, не так уж и безумны – они готовят почву для открытого провозглашения новой декларации. Ведь людям надо дать понять, что они автоматы, биологические машины, белковые роботы, которые должны выполнять любые приказы. Они – наблюдаемые. Парки закрывают в том числе и потому, что это общественное пространство, а ведь больше не должно быть места общественному (объединениям людей), ведь, как декларировал Цукерберг, «будущее стало частным».

Государству в новом мире есть место постольку, поскольку оно способно быть инструментом социального разделения и отчуждения, помогать жрецам нового порядка заменять общественное частным.

В политической жизни создается атмосфера цирка и абсурда с тем, чтобы отвратить от нее людей, показать, что она не имеет значения. Реальную экономику подгоняют под алгоритмические прогнозы, под предсказания, на которые сделали свои ставки финансисты – как в случае с коронавирусом, например. В сфере прав человека происходит аутсорсинг этих прав частным структурам – соцсетям или онлайн-платформам, которым государство по факту передало, например, права цензуры. Это делается для приватизации всей когда-то общественной сферы, с последующим придушением, а потом и ликвидацией этих прав. И повсюду уже происходит управление восприятием – то есть контроль над тем, как именно люди воспринимают реальность, с тем, чтобы создать у них впечатление незыблемости существующего порядка вещей в мире, который на самом деле рушится на глазах.

Об общественном, об обществе можно говорить только если мы признаем свободу воли участников процесса. В обществе свободные агенты конфликтуют или сотрудничают, и в итоге вынуждены договариваться. Отменив свободу воли и перейдя к полному управлению стадом через бихевиористский контроль над поведением мы приходим к ликвидации конфликтов и даже почвы для этих конфликтов. Следовательно, общественное исчезает, заменяемое роевыми принципами через обучение с подкреплением людей, взломанных цифровыми платформами.

Уже сейчас в экспериментах и исследованиях, проводимых частными соцсетями и платформами, людей приравнивают, по сути, к биороботам, к киборгам. В ситуации, когда за объектами управления не признается даже элементарных человеческих прав, можно говорить о современном рабовладении. Об этом возвращении в архаику, о социальном регрессе следует помнить, когда вам будут рассказывать о том, что технологии несут с собой прогресс.

Что такое Цифровой Левиафан

Голландская компания «Дросте» с 1900 года выпускает баночки с какао, на которых изображена монашенка, которая держит в руке баночку, на которой изображена монашенка, которая держит баночку, и так до бесконечности. Подобным образом каждая цифровая корпорация содержит в себе другую. «Гугл» содержит «Фейсбук», внутри него сидит «Амазон», внутри этой шкатулки лежит «Майкрософт», тот содержит яйцо «Эппла», а в каждом «Эппле» записана игла «Гугл». Круг замыкается, границы между различными цифровыми корпорациями прочертить невозможно, они пропадают в бесконечных изгибах и не имеют значения. Береговая полоса, кровеносная система, Цифровой Левиафан – если увеличить любой фрагмент такого фрактала, можно увидеть точно такой же паттерн, что и на изображении без увеличения.

Цифровая платформа едина, ей подчинилось человеческое общество, и жрецы стараются, чтобы она охватила всю Вселенную, или, как минимум, чтобы люди в это поверили. Цифровой Левиафан распространился повсюду как вирус, а вирус стал цифровой платформой, которой люди отдали свою свободу и волю. Теперь эта платформа-вирус разрешает суждение и распространяет его для коллективного усвоения роем подключенных.

Цифровая платформа вируса не предусматривает никаких опций, кроме моментального реагирования роя на сегодняшние указания согласно последним графикам и опубликованным цифрам зараженных. Ежедневная публикация числа смертей доказывает смертельную серьезность новых указаний, ограничений, инструкций, запретов и регламентов наказаний. Хотя для проведения необходимых ритуалов пребывания вируса в мире никакого доказывания серьезности и не нужно.

Владимир Вернадский писал о ноосфере, но сегодня она оборачивается своей пугающей стороной, являя нам образ Левиафана. Новый цифровой Левиафан надзирает за человеческим роем, ставшим частью вирусной цифровой платформы. Давайте осознаем, насколько наш цифровой Левиафан походит на Левиафана библейского.

Корень еврейского слова «левиафан» имеет значение «свитый» или «скученный» – и тут приходит на ум сгусток сверточных нейронных сетей – самой распространенной архитектуры для машинного обучения. Библия описывает Левиафана как грозного зверя, обладающего чудовищной свирепостью и великой силой. Левиафан не может быть привязан или приручен; на него страшно смотреть. При этом, он имеет изящный вид, он идеально защищен чешуей, его спину невозможно пронзить. «Нет на земле подобного ему – создания, которому страх неведом».

У Томаса Гоббса Левиафан – это некая всемогущая и всеведающая машина, это аппарат, инструмент, созданный людьми и стоящий над ними для того, чтобы помешать им перебить друг друга. Человек владеет искусством, при помощи которого Бог создал мир и управляет им, пишет Гоббс. И главное проявление этого искусства – умение создать «искусственное животное».

Так человек создает своего Левиафана, которому подчиняется. Вот что пишет Гоббс: «В этом Левиафане верховная власть, дающая жизнь и движение всему телу, есть искусственная душа, должностные лица и другие представители судебной и исполнительной власти – искусственные суставы».

Наблюдатели и наблюдаемые

Сегодняшний мир разделился на наблюдателей и наблюдаемых. Наблюдаемые полностью обнажены, любое движение их тел и душ на виду, они полностью прозрачны, они живут в стеклянных домах стеклянных городов под всевидящим оком и всеслышащим ухом, и даже ночью им не укрыться от инфракрасных лучей. Наблюдатели вроде бы изъяты из всех записей и зашифрованы, они живут за темным стеклом, находятся по ту сторону одностороннего зеркала, где они, невидимые, могут видеть наблюдаемых.

Но, разумеется, и за самими наблюдателями ведется наблюдение. В прошлом году сообщалось о том, как саудовский кронпринц взломал телефон главы Амазона Джеффа Безоса. Совершенно понятно, что спецслужбы, внутренние государства, личные охраны, ставшие частью цифрового Левиафана, следят за самими наблюдателями, которые применяют самые изощренные средства защиты – но никто не уйдет от взгляда Левиафана. Он и есть окончательный наблюдатель. Оцифрованный Левиафан сторожит от человека ворота парка, осуществляя строгий надзор и исполнение наказаний.

Это относится и к социальному контракту. Инструментализм, то есть управление агентами, потерявшими свободу, со стороны систем множества искусственных интеллектов-левиафанов, привел к тому, что власть капиталистов трансформируется в анонимную власть. Формальные владельцы состояний, люди из списка Форбс, управляются своим левиафаном, являющимся частью большого Левиафана.

Мы хотели быть всем – и стали экраном всему, мы живем в гигантской эхо-камере. Мы отражаемся в каждом зеркале, и каждое эхо повторяет наши слова. Мы видим, как понятия «государство», «корпорации», «медиа-окружение», «религии», «цифровые платформы», и человек вместе с ними, смешиваются и соединяются в один организм, который мы и назвали Левиафаном.

У Гоббса люди передают свою волю государству-левиафану, которое вырабатывает собственную коллективную волю, дабы война всех со всеми не привела к тому, что люди сожрут друг друга. Цифровой Левиафан создает такую ульевую систему, когда уже нет зазора между волей отдельной личности и волей улья. Личная воля муравья или пчелы идентична коллективной воле – и точно так же личная воля человека – части цифрового Левиафана – обнуляется. Он чувствует себя хорошо и правильно только тогда, когда делает предписанные вещи, когда выполнены все алгоритмические инструкции математических агентов, которые ведут его по жизни от рождения до смерти. Таким образом, государство становится ненужным – как, впрочем, и традиционная корпорация.

Человек завершенной субъектности

Сегодня, во время четвертой промышленной революции по Клаусу Швабу, или в Новое Время-2, человечество, кажется, подошло к логическому пределу субъектности. Субъектность еще никогда не была так артикулируема. Частные острова, частные армии, частные состояния, превышающие бюджеты не самых маленьких государств – наконец, пора говорить уже и о частных мирах. «Будущее – частное», по формуле Марка Цукерберга. Частному и государственному предстояло объединиться, чтобы сокрушить общественное – не затем ли, чтобы построить на его месте постмодернистское подражание, общество-штрих? И потом, под прикрытием этого общества-симулякра создать рой, что позволит отбросить скорлупу общественного навсегда?

К 2020 году скорлупа общественного оказалась сброшена: общие пространства, собрания, даже случайные встречи оказались под запретом, в парках и на площадях по всему миру разрешено было появляться лишь военным и полицейским патрулям, живые площадки для дискуссий оказались закрыты. За год действительно практически всё общественное стало частным, но то, что было частным, удивительным образом стало терять свою принадлежность. Экономисты могут пояснить детали этого процесса и показать механизмы того, как это происходило, но если судить хотя бы по запутанности структур любых компаний, трастов и фондов, можно говорить о том, что принадлежность, собственность, а вместе с ними и власть принимать решения становится размазанной по многим держателям, мало кто из которых имеет решающее слово и может быть назван, собственно, владельцем.

Сущность, которая теперь таким владельцем, собственником, решателем, и есть Цифровой Левиафан. Субъектность человека завершена усилиями технократов – хотя их бесспорное торжество диалектически несет в себе зерна грядущего поворота от технократии.

Альтернативная футурология
Максим Калашников

Можно ломать копья в спорах до бесконечности, однако в ядре Западного мира (что особенно относится к Соединенным Штатам) трансгуманизм развивается на всех парах. Остановить сей процесс уже невозможно, идеи избавления от старения, болезней и смерти с помощью NBIC-технологий (нано-, био-, информ– и когнитивных) проникают в верхушку тамошней элиты. Превращение самого человека в фактор собственной эволюции, создание расы «избранных» с повышенными способностями, буквально добившихся бессмертия (прогноз небезызвестного Рэя Курцвейля 2010 года – на 2045 г.) – вот один из реальных драйверов западного развития.

То, чего уже не остановить: реквием по хомо сапиенс

Даже если речь и не идет о достижении собственно физического бессмертия, то создание типа «улучшенного человека» (трансчеловека) с возможностью активной жизни в три века – перспектива уже реальная. Остановить ее с помощью пикетов и демонстраций, писем в ООН, молитвенных бдений в храмах или гневных писем в прессу невозможно. Равно как и с помощью апелляций к трудам христианских, мусульманских или иудейских философов. Идея превращения в расу транслюдей с повышенными возможностями овладевает богемой Большого Бизнеса. То есть работы по переделке человека все равно состоятся: либо в Соединенных Штатах (чьи законы на сей счет гораздо мягче, нежели в Евросоюзе), либо в Китае, либо в наднациональных негосударственных структурах.

Мы не можем предсказать все в деталях, но можно уже сделать достаточно твердые выводы:

– В XXI веке появятся несколько видов транслюдей, обычный (биоконсервативный) человек-сапиенс перестанет быть единственным разумным видом на планете.

– Новые виды транслюдей будут различаться тем или иным способом усовершенствований: генетических, нанотехнологических, биомеханических, гибридных. Последние предполагают скрещивание с компактными интеллектронными устройствами – с возможностью подключения к глобальной Сети.

– В случае успеха опытов по пересадке мозга в биомеханическое тело мы можем увидеть киборгов (кибернетика+органика) – разумных существ совершенно нового типа, обладающих и сверхчеловеческой силой, и обостренным интеллектом. Появится двужизние: первую половину своего существования человек (даже усовершенствованный) живет в биологическом теле, вторую – как киборг, робот с живым мозгом. В случае, если подтверждаются теории о том, что мозг – не вместилище личности, то киборгизация так и останется лишь мечтой. Отнесем к маловероятным и вариант полного переноса человеческой личности на компьютерные носители, ибо он основан на крайне сомнительном теоретическом основании. На том, что человеческая личность – лишь набор алгоритмов «биологического компьютера».

– Крайняя дороговизна и сложность таких усовершенствований сделают их уделом лишь сверхбогатой верхушки, плутократии, подлинной знати Запада и самих развитых стран. А уж знать позаботится о создании «культуры доступа»: чтобы технологии трансформации были доступны лишь избранным. То, что в мире может возникнуть несколько конкурирующих центров создания новой расы, не отменяет принципа «доступа» (лишь для своих).

– Возможность обрести если не бессмертие, то Мафусаилово активное долголетие, причем в сочетании со сверхспособностями, наложится на много – тысячелетнее стремление правящих верхушек выделиться от подвластных – в некую «высшую расу». Вспомним то, как польская шляхта, например, оправдывала право владеть крепостными-славянами своим происхождением от сарматов-завоевателей, а французская знать – от франков-покорителей бывшей римской Галлии. Знать всегда пыталась придумать себе некие фантастические родословные, но тут – впервые в человеческой истории! – верхи смогут отделиться от черни (низов) биологически. Каковой возможностью они не преминут воспользоваться. Сделав все для сохранения своего монопольного доступа к «технологиям бессмертия/многовековой жизни». Для этого они и создадут «экономику доступа» и свой замкнутый мир. Скорее всего, с обособлением специальных анклавов (городов Избранных, золотых островов, метрополий) от окружающего населения. Получится что – то вроде сверкающего города Метрополиса из фильма Фрица Ланга 1927 года или из современного цикла «Голодные игры».

Не следует успокаиваться тем, будто цель верхушки капиталистического общества – прибыли. Прибыли (и деньги) есть лишь инструмент власти для нее. Как только будет найден новый инструмент властвования, верхушки отбросят принципы капитализма и создадут нано-био-инфо-когнитивное общество каст, нового рабовладения. Ибо, сохранив господство, они смогут в нужном направлении трансформировать и подвластных. Это касается как изощренной социальной инженерии (контроля над низами), так и создания рабов с нужными свойствами тела, ума и души.

Не следует успокаиваться тем, будто цель верхушки капиталистического общества – прибыли. Прибыли (и деньги) есть лишь инструмент власти для нее. Как только будет найден новый инструмент властвования, верхушки отбросят принципы капитализма и создадут нано-био-инфо-когнитивное общество каст, нового рабовладения. Ибо, сохранив господство, они смогут в нужном направлении трансформировать и подвластных. Это касается как изощренной социальной инженерии (контроля над низами), так и создания рабов с нужными свойствами тела, ума и души.

– Все это приведет к огромным глобальным потрясениям, к коренному перевороту истории человечества. К радикальным изменениям в экономике, политике и общественной жизни, к острейшим и жесточайшим конфликтам.

Под властью отарков: новые Средневековье и мальтузианство

Мы можем предположить, что по психологии своей представители правящих трансчеловеческих верхушек напомнят отарков, созданных воображением советского фантаста Севера Гансовского (рассказ «День гнева», 1964 г.). В нем выведена порода разумных медведей, отличающихся выдающимися интеллектуальными сверхспособностями – но при этом абсолютно жестоких и безжалостных. Рассматривающих людей как низших существ. Как биоматериал для своих надобностей и как покорную рабочую силу.

Можем предположить, что транслюди (высшая каста) смогут отключать гуморальную (гормональную) регуляцию своих организмов, не ведая ни страха, ни любви, ни сострадания, ни жалости. (Киборги же могут быть такими изначально.) Психология правящих верхушек уже сегодня антихристианская (антимусульманская), в корне противоречащая традиционным идеалам. Трансформация сделает верхи еще более жестокими и бесчеловечными, утвердив их в собственной исключительности и вседозволенности.

Они уже по истинной вере своей близки крайним формам сатанизма и потому нетрудно представить себе, как эволюционирует их философия, превратись они в расу долгожителей со сверхспособностями. На это органично наслоится философия Римского клуба-1972, согласно которой Земля перенаселена и ее следует освободить от лишнего населения. Сократив потребление природных ресурсов и восстановив экосистемы. Причем избавление от лишнего «поголовья» сапиенсов можно произвести без той гигантской экологической катастрофы, каковой является всеобщая ядерная война. Нет, уничтожать излишние души можно тьмой «мирных» (или относительно «мирных») способов. Эпидемиями, голодом, межэтнической и межрелигиозной резней, нищетой, стерилизацией женщин, проповедью бездетности.

Господам-транслюдям достаточно всего миллиарда населения на всю планету. Тем более, что середина века сего будет отмечена Кризисом кризисов, массовое потребление грозит перейти в массовое вымирание. Именно к сему моменту человечество, испытывая жесточайшую ломку позднего капитализма и нарастание повсеместного протеста низов против верхов, испытает все «прелести» глобального потепления, нехватки пресной воды и плодородных земель, равно как и новое – поистине библейское по размаху – Великое переселение народов. Новое мальтузианство просто обречено скреститься с трансгуманистическим превращением мировой элиты.

Даже в мире, где Вторая Глобализация скончается и произойдет раздел планеты на имперские протекционистские блоки-империи, оные процессы не остановятся. И там верхи вполне могут выделиться в «расы господ», пускай и с местной спецификой. (Китай – это свой вариант кастового общества, причем с тысячелетними традициями). Роботизированная гибкая промышленность, перспективы нанотеха, информационные платформы ведения бизнеса, роботизированные армии – все это создает все условия для нового мальтузианства и свирепствования новой касты трансчеловеческих гегемонов. Да, такого во времена христианского философа Эриугены не было. Придется искать свой ответ на вызовы времени.