Текст книги "Трансгуманизм, цифровой левиафан и голем-цивилизация"

Трансгуманизм и феминизм: союзы и распри

Управляющей идеологией Клира является новый феминизм или феминизм 3.0. Житель западных стран не может открыть газету или интернет-СМИ, не ознакомившись с феминистской позицией или критикой по всем основным культурным и политическим вопросам. Критерием оценки качества культурного продукта вообще является готовность придерживаться ценностей нового феминизма. В мире публичной политики этот самый феминизм 3.0 также является доминирующим.

Появление этого нового феминизма на Западе невозможно было бы объяснить без фактора элит, изучая только социальную динамику. Ведь все другие политические движения радикального толка «увяли». Марксистско-ленинские и троцкистские студенческие группы – анахронизм предыдущей эпохи. Антивоенное движение, движение глобалистов – «тени забытых предков». Феминизм с точки зрения именно что обеспечения прав женщин на Западе выглядит довольно странно. Жизнь женщин на Западе значительно улучшилась. В настоящее время в университетах больше женщин, чем мужчин в странах ЕС, в Северной Америке и Латинской Америке. В средней школе девочки сегодня превосходят мальчиков по грамотности[108]108
  «The weaker sex», The Economist, 7 марта 2015 года, https://www. economist.com/international/2015/03/07/the-weaker-sex


[Закрыть]. В Великобритании женщины зарабатывают примерно на четыре процента больше, чем их коллеги-мужчины уже лет десять, и этот разрыв в пользу прекрасного пола только растет[109]109
  Gaby Hinsliff, «Young women are now earning more than men – that’s not sexist, just fair», The Guardian, 27 ноября 2011 года, https:// www.theguardian.com/commentisfree/2011/nov/27/young-women-earning-more-men


[Закрыть].

При этом феминистский дискурс утверждает, что женщины «ежедневно сталкиваются с ужасами непрерывного женоненавистничества». Результатом борьбы с «ужасами» являются нетерпимость к любому инакомыслию и требование, чтобы люди, искусство и культура думали и изображали женщин только в определенном «правильном» ключе.

Весь этот непрекращающийся праздник жизни происходит под рукоплескание общественно-политического, культурного и медийного истеблишмента. И означает он отказ современного Запада от идей разума, порядка, автономии и истины и от философии Просвещения. Например, феминизм 3.0 рассматривает «диктат разума» как «мужскую веру в то, что мир познаваем и изменчив». Во всяком случае, так нам говорит икона феминизма – Чимаманда Нгози Адиче в бестселлере «We Should All Be Feminists».

Новый феминизм напрямую связан с разоблачением «мужских идей» рационального мышления. Об этом прямо пишет Жаклин Роуз, автор книги «Women in Dark Times». «Слишком долго мы верили, что так называемый разум или просвещение может обеспечить прогресс и освободить человечество». Теперь же феминизм должен изменить не только, политику, право, науку и культуру, но и биологию (sic!) вместе со способами мышления[110]110
  Jacqueline Rose, «We need a bold, scandalous feminism», The Guardian, 17 октября 2014 года, https://www.theguardian.com/ books/2014/oct/17/we-need-bold-scandalous-feminism-malala-yousafzai


[Закрыть].

В политике это знаменовало сдвиг с суждения как основной идеи на эмоции в этом же качестве. Говоря иначе, современный Запад в отношении политики как инструмента рациональной дискуссии испытывает сильнейший дискомфорт, и в качестве противовеса 1) возвышает интуицию над мыслью. 2) воспитание общественности превалирует над взаимодействием с ним. 3) политика рассматривается как инструмент подавления дискуссий и удовлетворения основных потребностей людей.

В науке феминизм 3.0 постулирует, что знания, основанные на разуме, «мужские», и, следовательно, «шовинистические», и эта точка зрения является господствующей в институтах университета и школы. Растет число авторов книг, попадающих в категорию «чересчур мужского чтения», которое вредно «для женщин», включая классику. Вследствие этого учащиеся-феминисты требуют, чтобы книги, содержащие «тревожное» содержание, сопровождались опубликованным предупреждением, что логично, если рассматривать знание как потенциально опасное. Недавно такое клеймо досталось «Метаморфозам» Овидия как пропаганде сексуального насилия[111]111
  Elizabeth Nolan Brown, «Classical Mythology Too Triggering for Columbia Students», Reason.com, 5 декабря 2015 года, https://reason. com/2015/05/12/trigger-warning-mythology/


[Закрыть].

В этом нет ничего сугубо нового – еще в 1986 году некая феминистка Сандра Хардинг описала «Принципы математики» Ньютона как «руководство по изнасилованию» на том основании, что Ньютон рассматривал природу как нечто, чем человеку необходимо овладеть. Естественно, что в этой картине мира научный революционер XVI века Фрэнсис Бэкон, который описал природу как «она», чьи секреты мы должны «извлечь», был назван «сексистом». Сегодняшние студенты Европы и Америки не могут не считать идеи оскорбительными, а слова аргументации – насилием. На практике это означает переход от передачи знаний сверху вниз к менее структурированному, но феминизированному «обмену информацией» между школьниками и студентами.

Как написал британский публицист Брендан О’Нил, новый феминизм означает новую мизантропию. «Сегодня феминизм продвигает недоверие к человечеству более основательно, чем любое другое движение… новый феминизм создает впечатление, что человечество гнило, ненадежно, требует более строгого контроля и цензуры». Разрушаемые «мужские» ценности, с точки зрения О’Нила, на самом деле являются универсальными ценностями для всего человечества, надежнейшей гарантией его существования как вида и цивилизации[112]112
  Brendan O’Neill, «Feminism and the turn against Enlightenment», Spiked, 11 июня 2015 года, https://www.spiked-online.com/2015/06/11/ feminism-and-the-turn-against-enlightenment/


[Закрыть].

Как видим, в современности появление, развитие и успех идеологии трансгуманизма – не столько извод чьего-то извращенного сознания, всемирный заговор или аберрация исторического процесса (хотя, вероятно, и это тоже) – сколько еще один вполне логичный шаг господствующей глобальной элиты в духе ее абсолютного тотального недоверия к человеку и его достижениям. Все это не может не беспокоить тех, кто не потерял веры в вид Homo Sapiens.

* * *

Отношения трансгуманизма и феминизма удобно описывать как отношения родственников, но не детей и родителей, а кузенов или сводных брата и сестру. Феминизм, как и борьба за права сексуальных меньшинств и трансгендеров – это идеологии, весьма выгодные трансгуманистам обоих лагерей (гайянистам и сторонникам Курцвайля), так как освобождают личность от этических ограничений, связанных с трансформацией человеческого тела. Для трансгендеров трансгуманизм вообще идеальная философия социальных изменений, которая строится на ликвидации культурных норм, противодействии социальным стандартам и подрыве господствующей власти.

Поэтому трансгуманизм и «киберфеминизм» являются взаимодополняющими идеологиями. Это очень мощный в потенциале тандем, способный управлять технологическим развитием, политическими изменениями и социальным конструированием, необходимыми для успеха обоих. Эти идеологии совокупно описываются через общий термин «постчеловеческое», включая такие философские, культурные и критические понятия как постгуманизм, трансгуманизм, «кибер-феминизм»[113]113
  В научной среде с киберфеминизмом себя ассоциируют: Джуди Вайкман – профессор Лондонской школы экономики, которая занимается «гендерной природой технологий»; Катрина Хейлз – профессор изучения сетевой литературы американского Университета Дьюк, Нина Ликке – работающая в Швеции датская исследовательница, занимающаяся изучением влияния феминизма на биотехнологии. Есть у движения и серьезный покровитель в сфере большого бизнеса в лице Мартины (ранее Мартина) Ротблатт, которая, возглавляя такие корпорации как United Therapeutics и GeoStar, является одной из ключевых фигур в американской фармацевтической и биотехнологической промышленности.


[Закрыть].

Изобретательница последнего как концепции и общественного движения, известнейшая фигура в среде социологов-феминисток, профессор Университета штата Калифорния в Санта-Крусе Донна Харэуэй еще в 1985 году выпустила «Манифесте киборга». В нем она писала, что «в наше время все мы – химеры, теоретизированные и сфабрикованные гибриды машины и организма; короче говоря, мы – киборги… Коммуникационные технологии и биотехнологии – это важнейшие инструменты перестройки нашего организма. Эти инструменты воплощают и укрепляют новые социальные отношения для женщин во всем мире…»[114]114
  Цитируется по переработанному изданию 1991 года, Donna Haraway, «A Cyborg Manifesto: Science, Technology, and SocialistFeminism in the Late Twentieth Century», in «Simians, Cyborgs and Women: The Reinvention of Nature», NY, 1991, pp. 149–181. https://web. archive.org/web/20120214194015/http://www.stanford.edu/dept/HPS/ Haraway/CyborgManifesto.html


[Закрыть].

Сам термин «кибер-феминизм» был придуман австралийским художественным коллективом VNS Matrix в 1991 году. Киберфеминисты рассматривали технологии как способ «растворить половое и гендерное разделение» и верили в Сеть как инструмент феминистического освобождения, верили в «эволюционный союз» между женщинами и технологиями. Четкого понимания, что же именно такое «кибер-феминизм» никогда не было. На первой «Киберфеминистической международной конференции» 1997 года, участники так и не смогли определить, что же это все такое. Вместо этого коллективно был написан список из 100 пунктов, чем они не являются и не хотят являться[115]115
  Claire L. Evans, «We Are the Future Cunt: CyberFeminism in the 90s», Vice, 20 ноября 2014 года, https://www.vice.com/en_us/ article/4x37gb/we-are-the-future-cunt-cyberfeminism-in-the-90s


[Закрыть]. Но если отбросить все «но», то кибер-феминизм постулирует, что весь процесс технологического развития находится под влиянием общества и культуры патриархата. Киберфеминизм важен для трансгуманистов: нельзя преодолеть «пределы биологии», не преодолевая пределы общества[116]116
  Необходимо оговориться, что феминистическое движение не монолитно. Киберфеминизм критикуется многими феминистками как «техноутопизм, типичный для оптимистичных 90-х». Пожалуй, из всего комплекса идей того времени, безоговорочно принимаются пока еще научно-фантастические «маточные репликаторы», которые должны избавить женщин от вынашивания младенца биологическим путем девять месяцев. В остальном же трансгуманизм не вызывает безоговорочной поддержки, у многих феминисток вызывают отторжение трансгуманистические мечтания о продлении жизни – как предвозвестники мрачного будущего, где «белых мужчин еще больше».


[Закрыть].

Трансгуманизм как идеология и практика

С легкой и талантливой руки классиков научной фантастики 50–60 годов прошлого века, веками будоражившая вид Homo Sapiens тема искусственного интеллекта и «преодоления человеком человеческого» вошла в массовое сознание. Формулировали эту идею для науки в то же время Джон (Иоганн) фон Нёйман и Алан Тьюринг – прародители компьютерных наук в целом, они были также и предвозвестниками теории искусственного интеллекта. Оба ученых полагали, что подобный разум превзойдет человеческий по своим возможностям. Джон фон Нёйман же впервые использовал для описания этого процесса термин «сингулярность» человеческой расы, полагая, что ее приближает «марш технологий», после которого «ничто уже не будет прежним».

Технологическая сингулярность (или просто сингулярность) определяется как тот самый теоретический момент времени, когда искусственный интеллект достигнет уровня развития, превосходящего человеческий, радикально изменяя всю цивилизацию и человеческую природу. Поэтому технологическая сингулярность иногда рассматривается как событие, за пределами которого будущее истории человечества становится не только непредсказуемым, но даже выходящим за пределы наших нынешних способностей понимания.

Ориентированные на идею сингулярности трансгуманисты отсюда рассматривают свое учение как культурное и интеллектуальное движение, продвигающее кардинальное изменение состояния человека путем разработки и предоставления технологий «для повышения интеллектуальных, физических и психологических возможностей человека».

Рэймонд Курцвайль определяет сингулярность как «эру, в которой наш интеллект станет все более небиологическим и в триллионы раз более могущественным, чем сегодня». Он предсказывает «зарождение новой цивилизации, которая позволит нам преодолеть наши биологические ограничения и усилить наше творчество». По его мнению, точка невозвращения по дороге к сингулярности уже достигнута из-за того, что технологические изменения являются экспоненциальными. При этом для трансгуманистов человеческое тело сегодня знаменует что-то вроде видеокассеты или дискеты, нечто функциональное, но глубоко устаревшее.

Курцвайль и его сторонники довели до логического финала мысль, что для человеческой воли, подкрепленной знанием, нет ничего невозможного. И этим невозможным для него являются как искусственный интеллект, так и достижение бессмертия на земле. Трансгуманизм, по сути, «двоюродный брат» советского почитания науки как противовесу религии и также светски религиозен по своей природе, как советский собрат. Нью-йоркский социолог и правовед Стивен Голдберг так и полагал, рассматривая этот вопрос с точки зрения конституционного отделения государства и церкви в США и существующего в этой стране запрета проходить в государственных школах религиозные курсы и занятия. Голдберг считал положительными ответы на вопросы «затрагивает ли трансгуманизм фундаментальные и окончательные вопросы человеческого бытия» и «является ли трансгуманизм всеобъемлющим учением». В конце концов, почитатели же называют Курцвайля «пророком»[117]117
  Steven Goldberg, «Does the wall still stand? The implications for transhumanism for the separation of church and state», Georgetown University Law Center, 2009.


[Закрыть].

Трансгуманисты глубоко заинтересованы в продвижении ЛГБТ-тематики как части «прогрессивной политики» по причине того, что это дает основания для расширения толкования принципа того, чем или кем является человек. Невозможно получить доступ к этически сомнительным еще вчера манипуляциям с человеческим телом без того, чтобы не выдать этому самому телу лицензию на вседозволенность.

Обратимся к фактам. Во время слушаний в Верховном суде США в феврале 2013 года о признании антиконституционным ряда пунктов Акта о защите брака (DOMA), которое и открыло дорогу к полной легализации в Америке однополых браков, была опубликована декларация бизнес-сообщества в поддержку либерализации законодательства. Это были в общей сложности 278 компаний; в числе организаторов действия: Amazon, Apple, CBS, Facebook, Google, Intel, Johnson & Johnson, Pfizer, Twitter, Walt Disney Company. Медиа, интернет-технологии, компьютерное «железо», биотехнологии. В рейтинге «Кампании за права человека» (HRC) «наилучшая забота о благосостоянии работников из числа LGBT» значилось 252 компании. Показательно, что наибольшее их количество приходится на банковский сектор, биотехнологии и интернет-индустрию (самые «плохие» показатели в аэрокосмической отрасли и у металлургов)[118]118
  В первой десятке рейтинга Genentech – крупная биотехнологическая корпорация, ныне являющаяся составной частью глобального фармацевтического гиганта из Швейцарии, Hoffman-La Roche. В этот список она попала, благодаря деятельности бывшего главы компании Артура Левинсона, фигуры, входящей в число ближайшего окружения Курцвайля. Ныне Левинсон – президент Apple, и помимо этого также исполнительный директор финансируемой Google биокорпорации Calico, в которую интернет-гигант вложил более 700 миллионов долларов в исследования «пролонгируемого долголетия».


[Закрыть].

У трансгуманистов направления Курцвайля существует гуманитарное обоснование их учения, ключевую роль в обеспечении которым играют Джеймс Хьюз, Дэвид Пирс и Никлас (Ник) Бострём. Особенно – последний. Ставший доктором философии в 27 лет, Бострём, директор Института будущего человечества в университете Оксфорд, не просто разделяет основные тезисы трансгуманизма, именно он их чаще всего и формулирует. Но, в отличие от оптимиста Курцвайля, он человек все-таки более критичный и осторожный, поэтому убежден, что целью трансгуманизма является не просто создание постчеловека, но для начала создания трансгуманистического культурного движения а также изучение последствий, обещаний и потенциальных опасностей технологий, которые позволят нам преодолеть фундаментальные человеческие ограничения[119]119
  Transhumanist FAQ, https://humanityplus.org/philosophy/ transhumanist-faq/


[Закрыть]. К числу проблемных технологий Бострём относит не только генную инженерию и информационные технологии, но также ожидаемые в ближайшем будущем: 1) полностью погружающая виртуальную реальность, 2) машинно-фазовые нанотехнологии и 3) искусственный интеллект. Самый разумный подход к этим перспективам для Бострёма – постоянно отслеживать возникающие благодаря техническому прогрессу возможности, предпринимая действия против злоупотребления ими или отказываясь от откровенно опасных.

Организацией, структурно оформляющей трансгуманистов, разделяющих в большой или меньшей степени идеи Курцвайля, является международная организация Humanity+ (Humanity Plus). Оно возникло в 1998 году как Всемирная ассоциация трансгуманистов, сменив свое название на настоящее в 2008 году. Помимо уже перечисленных персон (стоит лишь упомянуть, что главой организации является Ник Бострём) в руководство движения входят:

Бен Гёрцль – создатель блокчейн-рынка SingularityNET для создания, продвижения и продажи всех услуг AI (ИИ); Марк Алан Уолкер – профессор философии Университета штата Нью-Мексико; Обри Джаспер де Грей – геронтолог, руководитель проекта предотвращения старения Strategies for Engineered Negligible Senescence (SENS); Макс Мор – директор Института экстропии; Патри Фридман – внук известного экономиста-монетариста Милтона Фридмана, глава Морского института по созданию микрогосударств на искусственных морских платформах; Наташа Вита-Мор – исполнительный директор Humanity+, специалист по криогенике.

* * *

Уже упоминавшийся Джеймс Хьюз как-то организовал социологический опрос в рядах людей, ассоциирующих себя с трансгуманистами. Из них 75 процентов назвали себя атеистами, и это большинство и подпадает под признаки «светского культа», где науку подменяет магия[120]120
  Hughes, J. J., «The Compatibility of Religious and Transhumanist Views ofMetaphysics, Suffering, Virtue and Transcendence in an Enhanced Future. Institute for Ethics and Emerging Technologies», 2007


[Закрыть]. Это верующие в постчеловеческое будущее – в котором ИИ позволит раз и навсегда превзойти прежнее человеческое состояние.

Но есть и другая, меньшая группа трансгуманистов, и ее взгляды не являются идентичными тем, что формулируют для себя ученики, последователи и еретики Курцвайля. Эта та самая меньшая группа из 25 процентов откровенно верующих, и верующих не в сверхчеловека сингулярности. Десятки групп с сотнями лозунгов, которые читателю предъявляет Википедия и другие справочные ресурсы в качестве доказательства многочисленности подвидов учения – просто мишура из Интернета. Потому что трансгуманист-социалист Джеймс Хьюз и трансгуманист-либертарианец Золтан Иштван, например, не особо сильно и отличаются в своих мировоззрениях, за исключением политической программы реализации этих самых схожих убеждений.

Для Бет Синглер из Фарадеевского института науки и религии подмена религиозного сознания трансгуманистическим мировоззрением – очевидный факт. Когда сингулярность понимается как некая сущность или существо, вопросы вращаются вокруг того, что было бы значить общаться с нечеловеческим существом, которое является, «как минимум всезнающим… на онлайн-форумах и в блогах рационалисты-сингуляристы спорят, чего бы хотело такое существо, иногда приводя себя в состояние экзистенциального расстройства при ответах, которые нашли»[121]121
  Beth Singler, «fAIth», AEON, 13 июня 2017 года, https://aeon.co/ essays/why-is-the-language-of-transhumanists-and-religion-so-similar


[Закрыть].

Джеймс Хоскинс, преподаватель философии и автор издания «Христианство и поп-культура», предложил свое способ различения этих двух групп. По его мнению, алчущие постчеловеческого будущего, растворенного в цифровой среде – это современные гностики, и что воззрения Курцвайля и иже с ним недалеко ушли от того, что проповедовал Валентин и с чем боролся Ириней Лионский. И в этом он совершенно согласен с неоднократно упоминавшимся философом Джоном Греем. Но он явно не согласен с ним в том, что этой гностической позиции придерживаются все трансгуманисты.

«Трансгуманисты, как и гностики, уделяют мало внимания нашим телесным потребностям, сведя их до уровня отвлечения – того, что мы должны делать, чтобы выжить. Взять, к примеру, новый напиток-заменитель пищи Soylent, который стал популярным среди технарей, «хакеров» и других людей трансгуманистических убеждений. Soylent, как утверждают его рекламные объявления, предназначен для того, чтобы «освободить тело» от рутинного приготовления и употребления традиционной пищи… Трансгуманисты предвидят будущее, в котором все человеческие взаимодействия моделируются в цифровой форме, даже секс. По их мнению, технологии сделают ненужным даже прикосновение к телу вашего любовника; мы можем испытывать удовольствие и близость с помощью цифрового моделирования. Во всех этих примерах мы видим трансгуманистов, обесценивающих наше телесное восприятие мира, как это делали гностики», – пишет он[122]122
  James Hoskins, «Transhumanism Is the New Gnosticism», Christ & Pop Culture, 17 февраля 2015 года, http://christandpopculture.com/ transhumanism-new-gnosticism/


[Закрыть].

Религиозные трансгуманисты (в своем большинстве – пантеисты различных форм), гораздо в меньшей степени интересуются информационными технологиями, чем поклонники Курцвайля, в гораздо большей степени – биотехнологиями. Это из лежащего на поверхности. Из более глубинного – трансгуманизм для «группы № 2» просто вера в то, что наука и техника для преобразования человеческого состояния – благо, но они должны кардинально улучшать его, а не отменять. Позиция отрицания человечности, физического существования, «улучшения мира или заботы об окружающей среде» для таких людей неприемлема. Для трансгуманистов-христиан (есть и такие) суть их мировоззрения в том, что физическая реальность – это доброе творение Бога и людей, призванных участвовать в уходе за этим творением и заботиться о нем, а достижения науки и техники лишь естественное следствие человеческого бытия, созданного по образу Божьему[123]123
  James Hoskins, «Transhumanism and Christian Orthodoxy: Where Do We Draw the Line?», Christ & Pop Culture, 20 апреля 2017 года, https://christandpopculture.com/transhumanism-christian-orthodoxy-draw-line/


[Закрыть].

Крупнейшей фракцией трансгуманистов, разделяющих такие позиции, являются т. н. «техногайянисты», соединяющие воедино трансгуманизм и философию единства всего составляющего биосферы Земли.

Из всех около-христианских или квази-христианских течений этого толка наиболее мощной силой является учрежденная в 2006 году «Мормонская трансгуманистическая ассоциация» (MTA) при прямой поддержке, естественно, мормонской Церкви Иисуса Христа Святых Последних Дней. Среди них Линкольн Кэннон, мультимиллионер, который является президентом геронтологической компании Thrivous. Также там есть Блэр Остлер – создательница «мормонской теологии для гомосексуалистов» и автор одноименной книги[124]124
  В Христианскую Трансгуманистическую ассоциацию (CTA), помимо мормонов, входят представители «Церкви Христа» (Мика Реддинг, исполнительный директор), Объединенной методистской церкви (Брайан Сигмон, лектор теологии), Пресвитерианской церкви (Нил Локе, пастор), Церкви адвентистов седьмого дня (Роберт Уолден Курц, пастор) и «Объединенной церкви Христа» (Рон Коул-Тёрнер, проповедник и профессор теологии и этики), что делает ее преимущественно объединением протестантских деноминаций и трибуной для их интересов.


[Закрыть].

Критика трансгуманизма: людей сделают «довольными коровами»

Самые злоязычные определения трансгуманизма принадлежат двум деятелям науки. Первый из них – профессор биологии Университета штата Миннесота Пол Закария Майерс: «техно-мистическое фуфло», которое возникло потому, что «Рэймонд Курцвайль просто не понимает, как работает человеческий мозг»[125]125
  Herve Lebret, «Ray Kurzweil has mostly wrong predictions», Start-Up, 9 мая 2014 года, http://www.startup-book.com/2014/05/09/ray-kurzweil-has-mostly-wrong-predictions/


[Закрыть].

Второй – лауреат Пулитцеровской премии Дуглас Хофштадтер сказал об учении Курцвайля следующее: «Как будто вы взяли много очень хорошей еды и немножечко собачьих экскрементов и смешали их. Это тонко перемешанная смесь мусора и хороших идей».

Научный руководитель компании Microsoft изобретатель виртуальной реальности Джарон Ланье известен своей многолетней жесткой критикой идей Курцвайля и трансгуманистов. Эти идеи он называет «кибернетическим тотализмом», со всей очевидностью находя подобную идеологию тоталитарной. Она навязывается человечеству в качестве одного-единственного возможного пути развития, отметая альтернативы и приучая мыслить в жесткой парадигме «единственно верного учения» – что еще раз подтверждает его ненаучную природу.

Американец Дэниэл Деннетт – профессор философии Университета Тафтс, убежденный атеист, не верит, что будут созданы машины, которые воплощают человеческое сознание. Для того чтобы машина могла вести интеллектуальный человеческий разговор, в нее, по расчетам Деннетта, нужно было бы загрузить 1015 триллионов различных сопутствующих разговоров. Их загрузка заняла бы несколько миллиардов лет.

Существует уже целое биоконсервативное движение, как светского, так и христианского характера, объединяющее таких разных людей, как Леон Касс, Фрэнсис Фукуяма, Джордж Аннас, Уэсли Смит, Джереми Рифкин и Билл МакКиббен. Они выступают против использования технологий для изменения человеческой природы.

По мнению философа-трансгуманиста Ника Бострёма, существует «два самых распространенных страха перед постчеловеком» в биоконсервативном движении. Первый страх – постчеловек будет лишен обычных радостей, возможностей, его существование будет во вред ему самому. Второй страх – постчеловек может представлять угрозу для «обычных» людей[126]126
  Nick Bostrom, «In Defense of Posthuman Dignity», Social Epistemology Review and Reply Collective, 7 февраля 2017 года, https:// social-epistemology.com/2017/02/07/in-defense-of-posthuman-dignity-nick-bostrom/


[Закрыть]. Самый выдающийся биоэтик, который сосредоточился на первом страхе – Леон Касс. Бывший глава Президентского совета США по биоэтике при Джордже Буше-младшем (20012005 гг.), а ныне научный сотрудник Американского института предпринимательства (AEI), Касс считает, что претворение в жизнь идеологии трансгуманизма означает на практике полную дегуманизацию в духе романов Олдоса Хаксли и Клайва Синклера Льюиса. Или, с собственных слов Касса, «в момент своего триумфа прометеевский человек станет довольной коровой». Или, как он ласково добавлял, «коровой Курцвайля».

Второй страх – постчеловек может представлять угрозу для «обычных» людей. Джордж Аннас (директор Центра законов здоровья, этики и прав человека Бостонского университета) и его соратница Лори Эндрюс (директор Центра науки, права и технологий Иллинойского технологического института) – авторы документа, который утверждает, что мы должны рассматривать клонирование человека и генетические модификации как «преступления против человечества». Что только так можно уменьшить вероятность возникновения постчеловеческих видов, сиречь экзистенциальных угроз «человеку традиционному». По их мнению, постчеловек, скорее всего, будет рассматривать обычных людей как низших существ, пригодных для рабства или убоя. И обычные люди, с другой стороны, могут рассматривать постлюдей как угрозу[127]127
  Annas, George J., Lori B. Andrews and Rosario M. Isasi. «Protecting the Endangered Human: Toward an International Treaty Prohibiting Cloning and Inheritable Alterations», American Journal of Law and Medicine 28, no. 2&3 (2002), страница 162.


[Закрыть].

С другой стороны, с проблемы достоинства, ко второму страху подошел небезызвестный изобретатель «Конца истории» Фрэнсис Фукуяма в своей книге 2002 года «Наше постчеловеческое будущее: последствия биотехнологической революции». Достоинство – это моральный статус или неотъемлемое право на обращение одного индивидуума к другому с базовым уровнем уважения. Отрицание концепции человеческого достоинства, согласно Фукуяме, то есть отказ от идеи, что в человеческой расе есть что-то уникальное, что дает каждому представителю вида моральный статус, ведет человека по очень опасному пути. Фукуяму беспокоит, что появление «улучшенных личностей» может привести к тому, что некоторые люди потеряют моральный статус, и что фундаментальный, на самом-то деле, принцип равного достоинства для всех, будет уничтожен[128]128
  Francis Fukuyama, «Our Posthuman Future: Consequences of the Biotechnology Revolution», 2002 год, страницы 149 и 160.


[Закрыть].

Резкой критике трансгуманисты любых видов и форм подвергаются со стороны иерархов и общественных организаций консервативного крыла Римско-Католической Церкви. Гвинейский кардинал Роберт Сара – автор одного из таких резких заявлений: «Гендерная идеология – это сатанинский отказ от сексуальной природы, которая дана нам от Бога. Трансгуманизм является конечной аватарой этого движения. Даже человеческая природа, потому что это дар от Бога, становится невыносимой для западного человека»[129]129
  Romeo Hontiveros, «Cardinal Robert Sarah’s Cri de Coeur: The Catholic Church Has Lost Its Sense of the Sacred», PagadianDiocese. org, 23 сентября 2019 года, http://www.pagadiandiocese.org/2019/09/23/ cardinal-robert-sarahs-cri-de-coeur-the-catholic-church-has-lost-its-sense– of-the– sacred/


[Закрыть]. Существующая с 1981 года в США католическая организация Human Life International (HLI), одна из крупнейших в мире организаций за «традиционные ценности», заявила, устами своего директора исследовательских проектов Брайана Клоуза, о своей готовности начать организацию борьбы с трансгуманистами.